Лёшкины университеты (глава 18)

Часть 1

Машина скорой помощи уже давно скрылась за воротами, а пацаны продолжали стоять на месте, глядя ей вслед. Первым молчание нарушил "Михей". Достав сигарету, он, щёлкнул зажигалкой, подкурил и посмотрел в сторону "Фёдора".

- Ну и что тут произошло?

"Фёдор" пожал плечами.

- Да я сам если честно не хуя не понимаю. Я даже не знаю, когда он откинулся с подвала. Я на работах был в цеху, своих контролировал, и тут шнырь такой прибегает, говорит, мол, иди быстрее, тебя "Муслим" зовёт. Я пока порешал всё с воспетом, прибежал в общагу, а он уже одетый стоит. Типа, времени нет не хуя, давай греби к старому корпусу и стой там на стрёме, пока не маякну. Я сначала даже завтыкал. Думал, прикол типа такой. А он - нефига это не прикол. Иди на старый корпус, и чтобы тебя никто не видел. Я пытался аккуратно пробить, чего он стермается, но "Муслим" сказал, что всё норм, просто подстраховать надо.

- А что дальше там случилось, видел?

- Неа. Мы площадку окапывали. Услышали только, как он на помощь звал. Побежали, а "Муслим" уже на земле лежит, с башкой расхуяренной и вывернутой ногой.

- Он про "Татарина" что-то говорил? - напомнил "Ерёма". - Наверное, хотел позвать?

- Не, - отрицательно покачал головой "Фёдор", - я предлагал ему, но он наотрез отказался. Сказал, этого ни за что не зови.

"Михей" с "Ерёмой" переглянулись. "Ерёма" удивлённо пожал плечами, а "Михей" только улыбнулся уголком рта.

- А что делал "Муслим" на старом корпусе? - снова спросил "Михей".

"Фёдор" пожал плечами.

- Я хуй его знает, "Михей"! Говорю же, пытался его разговорить, но он не хуя не кололся.

- Так чё он туда один пошёл?

- Я не знаю. Я сделал только то, что он просил. Незаметно пробрался к старому корпусу, чтобы меня никто не видел. Там у общаги ещё "Татарин" стоял в курилке, "Муслим" не хотел, чтобы тот меня заметил.

- "Татарин"? - удивился "Ерёма".

- Угу. Я ещё тогда "Муслиму" сказал, мол, "Татарин" в курилке. А он говорит, сделай так, чтобы он тебя не видел.

"Фёдор" замолчал. Пацаны ещё какое-то время постояли, пока "Михей" не предложил расходится.

- Какая-то мутная бодяга. Будем ждать, пока "Муслим" объяснит, чё за херня там произошла. Идём, братва, пора расходиться, а то воспеты увидят, что кучкуемся, проблемы будут. "Фёдор", у тебя там в отряде порядок?

Тот утвердительно качнул головой.

- Да вроде как. Без беспредела. Мы со "Шрамом", пока "Муслима" не было, порядок старались поддерживать.

- Ну, давай тогда продолжай рулить. Я с пацанами перетру сегодня, мы соберёмся обговорим, что делать дальше, может, тебя на отряде смотрящим и оставим. Давай, пацаны, пошли, а то реально застоялись.

И те разошлись каждый по своим делам.

"Егорёша" же тем временем, спрятавшись в мастерских, никак не мог прийти в себя от происшедшего. Он снова и снова прокручивал в голове картинку прыжка "Муслима" из окна и отказывался верить в то, что это произошло прямо у него на глазах. Мысль о том, что по этому поводу придётся ещё объясняться с "Татарином", просто вводила в его нервный ступор. "Егорёша", спрятавшись ото всех на складе за массивными, деревянными катушками из-под кабеля, ходил, меряя шагами пространство от стенки к стенке, мучительно пытаясь найти для "Татарина" хоть какое-нибудь убедительное объяснение происшедшему. Он очень боялся, что, узнав о происшедшем, тот выйдет из себя и ничем хорошим для "Егорёши" это не закончится. А то, что это будет именно так, он ни на секунду не сомневался. И теперь напряжённо пытался сообразить, что можно предпринять, чтобы гнев "Татарина" и последующая за ним расплата из- за проваленного дела по "Муслиму" обошли его стороной. Пацанов своих "Егорёша" распустил по отрядам, велев "затихариться" на какое-то время. А ещё с одним, которому досталось больше всего из-за попадания локтя "Муслима" в челюсть, в результате чего у того на месте ушиба уже начинало расплываться огромное бордово-синее пятно, "Егорёша" завёл в укромное место, где велел тому вступить в драку со своим подельником. Пока пацаны отчаянно лупили друг друга по лицу, он стоял и лихорадочно соображал только об одном - что же всё-таки рассказать "Татарину"? Но ничего подходящего ему на ум пока не приходило. Как тут ни выкручивайся, а вся вина ложилась именно на них, то есть на "Егорёшу" и пацанов, из-за того, что они так до конца и не сумели просчитать возможные осложнения при реализации задуманного.

Когда работы на промке подошли к завершению и отряды построились для того, чтобы их вели в столовую, "Егорёша", так и не сумев придумать ничего дельного, обречённо вжал голову в плечи и вместе со своим отрядом побрёл вперёд к неизбежному. Он глазами искал в толпе "Татарина", но среди пацанов его не было. Это заставило "Егорёшу" нервничать ещё больше. С "Татарином" он неожиданно столкнулся уже в столовой и похолодел.

- Красава! - довольно хлопнул тот его по плечу, когда пацаны раздевшись стали заходить в зал и рассаживаться за столы. - Не высовывайтесь какое-то время. Пусть пена схлынет. А то шум уже пошёл. Я скажу, когда надо будет снова работать.

Сказав это, "Татарин" ещё раз хлопнул "Егорёшу" по плечу, после чего начал одеваться. Несмотря на строгий график приёма пищи отрядами, он уже поел с другими пацанами и со своим отрядом решил не оставаться.

Одевшись, "Татарин" побежал на улицу, а "Егорёша" ещё какое-то время стоял и глядел тому вслед, не понимая, что происходит. Однако видя весёлый и беззаботный вид последнего, он облегчённо вздохнул и расслабился. Объяснения, судя по всему, по непонятным ему причинам, откладывались на неопределённый срок.

А причины такого приподнятого настроения "Татарина" были вызваны тем, что во время ужина он обратил внимание "Ерёмы" на отсутствие за соседним столом "Муслима" и услышал от того последние новости.

- А ты что, ещё ничего не знаешь? - удивился Артём, переставая ковырять вилкой жареную рыбу.

- Нет, а что?

- Ну ты пиздец, Андрей! Его скорая забрала где-то несколько часов назад.

- Да ты что?! А что случилось-то?!

"Ерёма" пожал плечами, возвращаясь к прерванному занятию и отправив кусочек резинового хека в рот, жуя, сказал:

- Хуй его знает! Весь поломанный был. В крови. Толком мы ничего узнать не успели. Когда прибежали, его уже скорая увозила.

- Пиздец какой-то! - покачал "Татарин" головой. - И что, он вобще ничего не успел сказать?

- Неа. Сказал только, что напишет потом.

- Напишет? - "Татарин" ухмыльнулся уголком рта. - Делать ему что ли не хуй? Пусть о здоровье думает.

- Да уж, досталось ему пиздец. Но всё равно интересно, что там произошло.

- Да, думаю скоро узнаем. Надо будет кого-нибудь на место "Муслима" ставить, - сказал "Татарин", отставляя тарелку в сторону и беря в руку эмалированную металлическую кружку с жидковатым чаем.

- Так пацаны вроде "Фёдору" велели рулить, - заметил Артём.

- Какие пацаны?

- Ну, "Михей". "Фёдор" нас приволок к "Муслиму" в больничку. "Муслим" типа вот его хотел, получается, на своём месте оставить, а "Михей" поддержал.

- Не хуя "Михей" гонит. Не тяжела ли ему ноша будет, расставлять смотрящих?

- Я хуй его знает, "Татарин", - пожал снова Артём плечами, - я не при делах. Говорю, как есть.

- Ладно, разберёмся!

Скомкав остаток ужина, "Татарин" быстро допил чай и, встав из-за стола, направился к выходу.

- Татаринов! Куда ты пошёл? Команды идти на выход ещё не было! - окликнул его воспет. - Мало того, что ты не дождался с Еремеевым своего отряда, так ты ещё и встал без приказа!

Однако, не обращая на этот оклик никакого внимания, "Татарин" продолжил идти в сторону раздевалки. Именно там он и встретился с "Егорёшей". Видя, что тот не обращает на него никакого внимания, воспет выругался и, вскочив со своего места быстрым шагом пошёл следом за ним. Сквозь стеклянные двери было видно, как рядом с вешалками тот, догнав "Татарина", развернул его за плечо, и они какое-то время говорили, после чего воспет, положил себе что-то в карман, отпустил "Татарина" и вернулся в зал обратно. А "Татарин", надев фуфайку, застегнулся и, выйдя на крыльцо, поёжился от холодного морозного вечера. Достав сигарету, он закурил. Сигарета после ужина была в удовольствие. Жадно сделав несколько затяжек, он выпустил табачный дым в свежий, морозный воздух и щелчком отправил окурок далеко в кусты. Тот, зацепившись за ветки кустарника, брызнул на секунду небольшим фейерверком рубиновых звёзд и потух.

Часть 2

"Татарин" чувствовал, что он доволен собой. То, что "Егорёша" всё-таки разобрался с "Муслимом", радовало его. Но было другое обстоятельство, которое уже успело насторожить "Татарина". За ужином, осматривая зал, он нигде не сумел разглядеть своего друга "Гешу". Для этого он специально вышел пораньше, чтобы ещё раз, со стороны, осмотреть всех находящихся в зале, но "Гешы" среди пацанов действительно не было. Необходимо было срочно узнать, что произошло с его другом, и решать, что предпринимать дальше. Несмотря на вялое сопротивление "Геши", он до последнего момента не оставлял мысль протащить своего друга на место "Муслима". Появление "Фёдора", которого, судя по всему, пацаны будут тянуть, как кандидатуру, альтернативную ставленнику "Татарина", путало ему все планы. Из данного расклада получалось только два варианта: надо было или срочно решать вопрос с "Гешей", или брать в оборот "Фёдора" и стараться подмять того под себя, популярно объяснив, кто здесь всё решает и от кого зависит принятие окончательных решений. Неторопливо идя к себе в отряд, "Татарин" сопоставлял события последних дней, среди которых были: и планируемая пьянка между "Туристом", "Михеем" и "Муслимом", и упёртая несговорчивость "Сиплого", и теперь вот дерзкая попытка "Михея" расставлять смотрящих, и находил это всё очень нехорошей тенденцией. Всё происходящее очень не нравилось "Татарину". Он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией, и как его вернуть обратно, пока не понимал. Чем больше он думал об этом, тем отчётливее понимал, что пройдена некая точка невозврата, и переломить ситуацию будет очень непросто. Однако если нельзя победить всех сразу, то нужно бить врага по одиночке. И первое, что в данной ситуации необходимо было сделать, так это попробовать посеять в стан своих противников вражду и недоверие друг к другу. Этим "Татарин" и решил заняться. Действовать надо было по порядку: сначала "Фёдор", затем "Михей" с "Сиплым", ну и в завершение уже, конечно же, "Турист". Если последние трое начнут коситься друг на друга, то остальные по-любому уже побегут к "Татарину", понимая, что среди пацанов согласия нет, а значит, нет порядка и справедливости.

Вернувшись к себе, "Татарин" велел первым делом разузнать, где находится "Геша", и когда где-то через минут пятнадцать ему принесли новость о его друге, та просто повергла его на какое-то время в шок. Дело в том, что, как оказалось, ещё со вчерашнего вечера "Геша" был отправлен в ДИЗО. И самое странное, что никто толком не мог объяснить происшедшее. То есть все знали, что была какая-то стычка с воспетом, перешедшая даже в серьёзную драку, однако причины такого поведения "Геши" никому не были известны. Это мог рассказать только он сам. Однако "Геша" навряд ли бы стал откровенничать с "Татарином" относительно такого своего поступка. Дело в том, что это решение было для него не спонтанным, а взвешенным и вполне обдуманным. В последнее время он много думал над тем, что происходит вокруг него и "Татарина", и приходил к неутешительному выводу, что ничем хорошим это всё не закончится. А недавнее предложение своего друга встать на отряд "Муслима" и вовсе откровенно напугало его. Пугала не столько сама перспектива стать "смотрящим", а то, что своё решение "Татарин" принял единолично, игнорируя мнение остальных пацанов. Не забывая о судьбе "Питона" с "Веней", которые безрассудно играли во все "Татаринские" игры и получили известный финал, "Геша", стараясь не искушать судьбу, решился на отчаянный поступок. Во время утреннего распределения на работы он прилюдно, прямо при пацанах, послал воспета в известном направлении. Тот, моментально вспыхнув, отбросил журнал в сторону и кинулся к "Геше", пытаясь схватить того за рукав куртки. Но "Геша" изловчился и сумел подставить свою ногу таким образом, что воспет, потеряв равновесие, под смех пацанов неуклюже повалился на пол. Разумеется, что для "Геши" это всё не могло пройти безнаказанно. Завязалось нечто похожее на потасовку. Стоявшие в строю пацаны недоумённо и с восторгом следили за всем происходившим. Однако силы всё-таки были неравными, и после непродолжительной схватки "Гешу" в итоге скрутили и потащили с силой на вахту, после чего уже отправили в ДИЗО, где, несмотря на условия содержания, доведённые администрацией практически до абсурда, он впервые за последнее время почувствовал себя спокойно.

Обо всём этом "Татарин", конечно же, не догадывался и даже не старался понять поступок своего друга, а просто пожал плечами, словно отвечая самому себе на непроизнесённый вслух вопрос, и отправился к "Гансу", где, взяв у того несколько пачек хороших сигарет, пошёл искать "Фёдора". Найдя того в отряде, он позвал его за собой, и, когда они зашли в каптёрку, "Татарин" достал из кармана сигареты, положил их на стол и сказал:

- Тебе! От братвы с общака.

"Фёдор", беря сигареты со стола, поблагодарил, став прятать их по карманам.

- Слышал, что пацаны тебя вроде как на отряд поставили? - продолжил тем временем "Татарин".

- Да я хуй его даже знает, "Татарин", - ответил тот, смущаясь, - когда "Муслима" увозили, "Михей" сказал руль брать. Так что вроде как получается, что да. Хотя это же только "Михей" сказал. Я так понимаю, нужно согласие остальных.

- "Михей"? - усмехнулся "Татарин". - Ну так-то конечно он хуй что решает, но в данном случае прав. "Муслим" мне много о тебе рассказывал, так что ты вроде парняга толковый, справишься. Будет тебе поддержка. Не менжуйся.

"Фёдор" отвёл глаза в сторону. О том, что "Муслим" в последний момент категорически отказался от того, чтобы "Татарина" звали в больничку, он решил умолчать. Ещё не до конца разобравшись в происшедшем и чувствуя, что "Муслим" ему явно что-то не договаривал про то, что между "блатными" происходят непонятные и серьёзные "тёрки", "Фёдор" решил пока держать нейтралитет по отношению ко всем. Поэтому, выслушав "Татарина", он пообещал ему слушаться того во всём, регулярно отстёгивать деньги на общак да и вообще вести себя, как и подобает правильному пацану, после чего, прощаясь, пожал "Татарину" руку, пригласив заходить как-нибудь в гости побухать и раскумариться. "Татарин" довольно улыбнулся, сказал, что подумает, и пошёл дальше по своим делам.

Следующим пунктом в плане "Татарина", по идее, были "Михей" и "Сиплый". Однако, как и за что зацепиться с ними, чтобы реализовать свой план до конца, он пока не знал. И решение этой сложной головоломки пришло, как всегда неожиданно. Пройдясь перед отбоем по своим знакомым пацанам, "Татарин" узнал, что по слухам, блатные решили организовать на завтра нечто вроде "сходняка", но с участием ограниченного количества лиц, чтобы порешать свои вопросы, среди которых было рассмотрение кандидатуры "Фёдора" на место "Муслима". То, что его не пригласили на этот сходняк, "Татарина" даже не удивило. Ещё совсем недавно такая информация его просто люто выбесила бы. Однако сейчас он воспринял такое поведение "блатных" на удивление хладнокровно. Слишком явно чувствовалось, что некогда ровная атмосфера среди пацанов портилась на глазах и вокруг происходит что-то ненормальное. Непонятно пока для "Татарина" было только одно - кто стоит за всеми этими играми? Конечно же, это мог быть и "Турист" с его уязвлённым самолюбием, но он навряд ли сумел бы потянуть такой обширный заговор с привлечением большого количества авторитетных пацанов. А мог быть и "Мюллер", играющийся в свои "многоходовочки", проверяя таким образом "Татарина" на возможности и умение принимать необходимые решения. И хотя принципиальной разницы между тем, кто стоит за всем этим - "Турист" или "Мюллер", "Татарин" не видел, ясно становилось одно - пора было предпринимать ответные решительные шаги, чтобы раз и навсегда положить край этому брожению.

Поэтому с утра, стараясь, не откладывать всё в долгий ящик, "Татарин", захватив с собой полблока сигарет, пошёл с отрядами на завтрак. Выходя из здания столовой, он взглядом выхватил в толпе "Михея" и, решительно подойдя к тому, не давая ему даже опомниться, протянул руку и, широко улыбаясь, предложил отойти в сторону, в курилку. "Михей", застигнутый врасплох, вынужденно пожал протянутую руку "Татарина" и, оглядываясь по сторонам, начал что-то бормотать о том, что надо строиться и что воспеты будут недовольны его отсутствием, из-за чего могут возникнуть проблемы на ровном месте.

- Бля, ты серьёзно? - засмеялся "Татарин". - Забей, "Михей"! Какие воспеты? Какие проблемы? Я уже всё порешал. Без нас дойдут в общагу. Надо перетереть. Есть вопросы.

Понимая, что уже не выкрутиться, "Михей" медленно пошёл следом за "Татарином" по направлению к стоявшей неподалёку отсыревшей деревянной беседке.

Утро было блестящим, солнечным и на редкость тихим. Синее, холодное небо поражало своей глубиной. Солнце, казалось, купалось в этой ослепительной, блестящей лазури. Правда, с запада, по всему горизонту, небрежными хаотическими мазками уже надвигались перистые облака. Это были предвестники наступающего очередного холодного атмосферного фронта, который к вечеру обязательно должен был испортить погоду. Но сейчас, в эту минуту, та явно баловала.

Часть 3

Зайдя в курилку и не переставая улыбаться, "Татарин", щурясь от яркого солнца, достал сигареты, положил их на скамейку и сказал:

- Тебе, "Михей".

"Михей" вопросительно глянул на "Татарина". Понимая, что тот ждёт от него объяснений относительно этих сигарет, "Татарин" спокойно продолжил:

- Ну, блин, чё ты так смотришь, будто я тебя отравить хочу? Подогнали нам сигарет. Вот я и хочу с пацанами поделиться. Не буду же я торбу с собой таскать. Ты первый на крыльце попался, вот тебе первому и подогрев. Остальных потом нагрею.

Достав из кармана открытую пачку, "Татарин" протянул её "Михею", после чего вытащил сигарету сам и закурил. Выпуская дым и поёжившись, "Михей" сказал:

- Давай, "Татарин", всё-таки быстрее. Реально надо в отряд идти.

Он снова оглянулся и увидел, как отряды под окрики воспетов уже выстраивались возле столовой. Среди пацанов, выходивших на крыльцо, был и "Турист", который шёл один из последних и заметил, как "Татарин" и "Михей" уходили в курилку. От увиденного "Турист" даже на какое-то время остановился и недоумённо глядел им в спину, пока его не стал звать откуда-то снизу воспет. Он был настолько поражён увиденным, что ещё долго не мог сдвинуться с места. Ему казалось, что, проделав такую работу и собрав практически неопровержимые доказательства того, что "Татарин" является ставленником администрации, они должны были всячески избегать любого контакта с этим уродом, а не разгуливать с тем под ручку, ведя, судя по улыбчивой роже "Татарина", весёлые разговоры. Какого-либо вразумительного объяснения такому легкомысленному поведению "Михея" "Турист" для себя найти не мог. В какой-то момент он даже почувствовал, как трудно сдерживаемая ярость медленно обволакивает его. Единственным желанием, которое он испытал в тот момент, было пойти следом за ними и ввязаться в драку, чтобы избить обоих до полусмерти: "Татарина" из-за давней неприязни, а "Михея" за предательство. Однако, повинуясь громкому и уже раздражённому крику воспета, он, бессильный что-либо в этот момент предпринять, вынуждено спустился со ступенек и встал в строй. На душе у "Туриста" было неспокойно. Увиденное ему было неприятно.

А "Михей" тем временем продолжал беспокойно оглядываться по сторонам, торопя "Татарина".

- Да брось ты, "Михей"! Куда ты гонишь? Успеем, - спокойно затягивался тот сигаретным дымом, - расскажи мне лучше, чё за херня вокруг происходит?

- В смысле? - "Михей" удивлённо изогнул правую бровь.

- Да в прямом. Мы перестали собираться. Решать вопросы. Пацанов никто не греет. Опять же непонятная хуйня вон с "Муслимом" произошла. С хуя ли он так поломался-то? Ты ведь в курсе, что "Муслим" стучал "Мюллеру" и даже вас с "Туристом" ему вломил?

- Ну, "Татарин", греть - это твоя головная боль, - сказал "Михей", - мы же тебе на общак отстёгиваем исправно. Дальше уже твои проблемы. А что касается "Муслима", откуда такая инфа?

- Та я готов греть, не вопрос! Но вы же морозитесь. Бегаете от меня. Нычкуетесь. А по "Муслиму" сведения верные. Можешь верить мне. Я за слова свои отвечаю.

- Обоснуй тогда! - "Михей" пристально посмотрел на "Татарина".

- Та ладно тебе, - махнул тот рукой, - я же не предъявляю или там качели запускаю. Обосную всё, когда "Муслим" вернётся. Чё без него-то огород городить? С ним всё понятно. Его место под шконарём. Я другое имею виду, что хуйня какая-то у нас нездоровая происходит, пока пацаны без грева мучаются. На тюрьму давно ничего не передавали.

В какой-то момент "Михей" испытал острое желание въехать "Татарину" прямо сейчас кулаком в его хитрое насмешливое лицо, но, стараясь сохранять спокойствие, ответил:

- Не предъявляешь? Не хватало. Ты, "Татарин", интересный, на тебя же всё это повесили, а ты теперь петляешь и на других перекладываешь.

- Да не хуя я не перекладываю, - вспыхнул тот, - хули ты себе это натрусил? Говорю же, надо встретиться, решить, как это лучше сделать. Подвязки какие есть и так далее.

- Так давно можно было бы встретиться.

- Можно было бы, - ухмыльнулся снова "Татарин", - было бы желание. Вон, твой друг петляет. Не хочет. "Сиплый" на морозе. Да и вобще, какой-то пиздец лютый с вами творится.

"Михей", понимая, что "Татарин" пытается его на что-то спровоцировать, пропустил мимо ушей упрёк о "Туристе" и "Сиплом", а просто уточнил:

- Ну так, а от меня чего хочешь-то? Чтобы я собирал тебе пацанов? Ты же у нас рулевой, тебе и карты в руки!

- Да нет, расслабься. Я, конечно, сам это порешаю. Ты б с другом своим перетёр, чтобы он попустился. На хуй он собачится? Есть же вопросы, которые нужно вместе решать. А то нехорошо, что из-за наших проблем остальные страдают. Да и мусорские походу радуются, что у нас согласия нет.

"Так вот ты к чему клонишь", - усмехнулся "Михей" про себя, а вслух спросил:

- Это ты о ком? О "Туристе"?

- Угу.

- Ну так сам ему и скажи, чё ты меня подписывешь под свои проблемы?

- Проблемы у нас, "Михей", общие. А я б ему, конечно, сказал, - сплюнул "Татарин" на пол, - так он же пениться сразу начинает. С ним хуй нормально перетереть можно.

- Ну, я даже не знаю, "Татарин". А ты всё-таки попробуй. Я не буду у вас посредником. Не хочу. Ваши тёрки - это ваши проблемы, на хуй мне в эти блудняки влипать? Потом по любому кто-то из вас меня крайним сделает.

- Так я тебе и не говорю влипать. Давайте набьёмся и перетрём, как нормальные пацаны по всем нашим вопросам.

"Михей" пожал плечами.

- Давай. Я не против. Только когда?

О том, что пацаны решили собираться уже сегодня вечером, "Михей" промолчал.

- Х. з., я пока не знаю, мне главное понимать, что ты не против.

- А с хуя ли только я? - не мог понять "Михей".

"Татарин" повернул голову и, увидав, что отряды уже скрылись за поворотом в сторону общаг, снова посмотрел на "Михея" и, несколько театрально вздыхая, словно удивляясь непонятливости своего собеседника, сказал:

- Да не только ты, "Михей". Чего ты кипешуешь? Объясняю же - ты первый попался. Сегодня с другими перетру об этом. Мне главное было понять, что проблема не во мне. И что вы не от меня бегаете.

- Та ну на хуй, "Татарин"! - засмеялся "Михей". - Ебать, у тебя самомнение! Чтобы мы от тебя бегали. Расслабься.

- Та я и не напрягаюсь, "Михей", - улыбнулся "Татарин", - идём уже, если всё норм. Всё, что я хотел услышать, я уже услышал.

"Михей" поднялся с лавочки посмотрел на лежавшие неподалёку, оставленные "Татарином" сигареты, и после небольшого раздумья, стал прятать их в карманы своей фуфайки. А "Татарин" тем временем уже шёл по направлению к общаге. Всё, что он хотел сделать, он сделал.

В самой же общаге в это самое время "Михея" ждал взвинченный до предела "Турист". Как только он увидел, что тот заходит в расположение, он схватил его за рукав и потянул в сторону умывальника.

- "Турист", эй... эй...! Стой! Ты чего? - вяло сопротивляясь, смеялся "Михей". - Выдохни. Я сам могу идти.

Но тому было явно не до смеха.

Зайдя в умывальник, "Турист" велел находившимся там пацанам немедленно выйти, а сам, кивнув "Михею" в сторону окна, подошёл к тёплой батарее и прислонился к ней ногами. На своего друга он старался не смотреть. "Турист" чувствовал себя преданным.

- Ало, Серёга! Ты чего? - попытался заглянуть "Михей" тому в глаза.

- Рассказать ничего не хочешь? - "Турист" кинул в его сторону уничтожительный взгляд. "Михей" на какое-то мгновение даже отринул головой в сторону.

- О чём? - удивлённо спросил он.

- О своей встрече после завтрака с лучшим корешем!

- Аааа! Вот ты чего напрягся! - засмеялся "Михей". - Расслабься. Я сам тебе хотел всё рассказать.

- Я вижу.

- Что ты видишь? Ты же мне рта даже не дал раскрыть. Я не успел в отряд зайти, как ты меня сюда потянул.

- А что мне оставалось делать? Не хуя се... Мы тут трём, как этого пидора копчённого загнуть раком, а он с ним душевно трещит один на один.

- Да не кипишуй ты так, "Турист", - видя крайнюю раздражительность своего друга, "Михей" старался говорить как можно спокойнее, - а что мне оставалось делать-то? Я вышел из столовой, и тот меня со старта потянул в сторону. Что я, в драку с ним лезть должен? Итак, вон еле терпел его, пока пиздели. И потом ни о чём таком мы не говорили. "Татарин" напрягается, что мы его игнорим. Ну и хочет собраться со всеми, чтобы обсудить, как гревом обеспечить пацанов на киче.

- Надеюсь, ты ему ничего не говорил про то, что мы сегодня хотим набиться с пацанами?

- Бля, "Турист", ты что меня за "западло" держишь? - "Михей" помрачнел и обидчиво надул губы.

Он ждал, что тот бросится с извинениями, но "Турист" вообще никак не отреагировал на это его замечание, а играя желваками, продолжал тупо смотреть в закрашенное краской окно.

- "Турист"! - "Михей" ещё раз обратился к нему, видя, что тот никак не реагирует на его слова. - Серёга, ну чего ты, ей богу? Не парься. У тебя реально уже паранойя какая-то. На тебе вон сигарет лучше годных. Покури и успокойся.

Часть 4

"Михей" порылся в карманах и, достав несколько пачек сигарет, переданных ему "Татарином", положил их перед "Туристом" на подоконник. "Турист" окинул взглядом сигареты, затем посмотрел на "Михея" и с трудно скрываемым презрением в голосе спросил:

- Копчёный подогнал? Типа по дружбе?

- Та при чём здесь дружба!? - уже не на шутку стал обижаться "Михей", - мы же ему на общак отстёгиваем, вот и нагрел. Ты, "Турист", реально уж слишком презрительно на нас всех смотришь. Это же просто пиздец какой-то! Это тупо сигареты. Какая на хуй разница, чьи они?

- Да есть разница! Неужели ты не понимаешь?... - вспыхнул "Турист", однако уже через секунду замолк.

Пацаны постояли какое-то время молча.

- Не понимаю. Не хуя я не понимаю, чё ты так кипишуешь? - грустно выдохнул "Михей". - Не хочешь сам курить эти сигареты - не кури. Пацанам вон отдай в отряде, пусть побалуют себя. А на мне не хуй срываться, я ничего такого не делал. Просто пиздец какой-то. Пойду я, а то разосрёмся тут ещё. Оно мне на хуй не надо. А ты постой и выдохни. Накрутил сам себя походу, а всех вокруг делаешь виноватыми. Давай, "Турист", пока! Вечером встретимся, как и договаривались. И переставай этой ебалой заниматься. Реально обидно.

"Михей" заправился и, не дожидаясь какого-либо ответа своего друга, вышел из умывальника. "Турист" ещё какое-то время стоял у окна, глядя в одну точку, одолеваемый своими невесёлыми раздумьями. Услышав команду дневального строиться, он посмотрел на лежавшие на подоконнике сигареты, подумал секунду и положил их в карман.

Весь остальной день прошёл у пацанов в повседневной рутине. Вечером, перед "отбоем", когда блатные, как и договаривались, собрались в каптёрке одного из отрядов и только было приготовились обсудить свои проблемы, как внезапно в дверь постучали, и знакомый им голос чётко произнёс:

- Открывайте! Это "Татарин".

Пацаны растерянно переглянулись. "Турист" привстал и кинул злой взгляд в сторону "Михея". Всё, что тому оставалось, это непонимающе развести руками в стороны. Остальные сидели, не двигаясь. Никто не решился встать и открыть дверь, так как понимал, что все они оказались в весьма непростой и щекотливой ситуации. Собравшись компанией, они не удосужились пригласить на эту встречу основного смотрящего, которого сами себе и выбрали. Что делать и как быть, никто не знал. А "Татарин" тем временем снова постучал в дверь и нетерпеливо подёргал ручку.

- Пацаны, хорош морозиться, - сказал он, - я же знаю, что вы там! Хотите, чтобы меня тут попалили вместе с вами?

Делать было нечего. Понимая, что кто-то всё-таки должен это сделать, "Сиплый" встал и, подойдя к двери, крутнул замок. В этот самый момент "Татарин" буквально комом ввалился внутрь и, велев кому-то в коридоре подождать, захлопнул дверь у себя за спиной. Увидев вошедшего "Татарина", "Турист" снова заиграл желваками и отвернул голову в сторону. "Татарин", окинув собравшихся самодовольным взглядом, усмехнулся и спокойно сказал:

- Здаров, братва! Случайно узнал, что у вас междусобойчик. Извиняйте, что вломился. Просто есть несколько вопросов, хотел вам закинуть, пока вы тут вместе собрались, чтобы потом по одному не набиваться. Первый вопрос - это надо кого-то на место "Муслима" ставить, пока тот на больничке. Да и вообще, учитывая, нехорошую по нему информацию, надо что-то решать.

"Турист" кинул в сторону "Татарина" гневный взгляд и хотел было уже потребовать от того объяснений насчёт "нехорошей информации", но огромным усилием воли сдержался и просто отвернул голову в сторону.

"Татарин" осмотрел присутствующих и, рассмотрев стоявшего неподалёку от "Михея" "Фёдора", продолжил:

- О, "Фёдор"! И ты тоже тут? Короче, пацаны, я с "Фёдором" перетёр вчера. Думаю, он потянет отряд. Решать, конечно же, вам, но я против него ничего не имею. Парняга он чёткий. Ровный. За ним ничего нет. Понятия наши соблюдает. Главное, чтобы ты, "Фёдор", косяков не порол, как некоторые у нас любят, становясь серьёзными пацанами, в том числе и "Муслим", и всё путём будет. А мы тебе поможем. Правда, братва?

"Фёдор" с недоумением посмотрел на "Татарина", ожидая, что тот как-то пояснит свои слова насчёт косяков, но "Татарин", проигнорировав этот его взгляд, продолжил:

- Опять же, братва, надо подумать, как пацанов на тюрьме подогреть. Мы давно ничего туда не слали. У меня есть подвязки, не вопрос, но только оно дорого стоит и идти будет долго. То есть, чтобы вы понимали, я могу и сам закинуть денег с сигаретами, но хотелось бы, чтобы это всё было от нас с вами, с уважением. А не тупо мой обяз. Так что, если у вас есть возможность по быренькому это всё замутить, то надо для "Цвана" и пацанов дачку организовать. Подумайте! У меня всё уже собранно.

"Татарин" на секунду смолк. Все присутствующие сидели, как оплёванные, не зная, что ему и ответить. Именно этого эффекта и добивался "Татарин". Чётко уловив нужный момент, он, оставшись довольным собой, едва заметно усмехнулся уголком рта. Эта ухмылка не ускользнула от взгляда "Туриста". Сжав до хруста кулаки, он готов был кинуться в драку в любую секунду. "Татарин", интуитивно почувствовав, что дальше задерживаться тут не стоит, слегка приподнял руки и, разведя ладони в сторону, сказал:

- В принципе у меня всё, братва! Не буду вам больше мешать. Закрывайтесь! Решайте свои вопросы. Если что-то решите, дайте мне знать.

Уходя, он в дверях ещё раз обернулся и, оглядывая всех, подмигнул Артёму:

- Я тебя в отряде буду ждать, "Ерёма". Подтягивайся.

После чего вышел и закрыл дверь за собой.

"Сиплый" снова подошёл к двери и несколько раз провернул рычажок дверного замка. В каптёрке стояло зловещее молчание. Артём после того, как к нему обратился "Татарин", вспыхнул от стыда и теперь чувствовал, как у него жутко полыхают жаром уши. Ему казалось ужасной несправедливостью, что пацаны, собравшись, не пригласили "Татарина" к себе на встречу. Сам же он о встрече узнал в последний момент, когда выходил из столовой после ужина. "Михей" буквально силой оттащил его в сторону и быстро-быстро зашептал на ухо о том, что пацаны хотят на пять минут встретиться в каптёрке для обсуждения некоторых вопросов и чтобы Артём шёл к ним. Артём, конечно же, пошёл, но не подозревал, что "Татарина" там не будет, и теперь мучился, как после всего этого он будет смотреть тому в глаза, когда вернётся в отряд обратно. Остальные пацаны тоже сидели, пригрузившись ситуацией, пока "Сиплый" первым не нарушил эту гнетущую тишину.

- Некрасиво получилось! - констатировал он.

- Кто ж знал-то?! - сказал "Михей" и тут же наткнулся на презрительный взгляд "Туриста". Понимая суть этого взгляда, он решил не петлять вокруг да около, а напрямую спросил у него:

- "Турист", ты хочешь мне предъявить что-то?

- Пацаны, не надо! - попытался вмешаться "Фёдор", вдохновлённый публичной поддержкой его кандидатуры самим "Татарином".

- Не лезь, - оборвал его "Михей", - ты не знаешь, в чём проблема. Так что ты, "Турист", молчишь? Давай, при пацанах, не стесняйся! Хули ты морозишься?

Он думал, что "Турист" как обычно сейчас вскочит и эмоционально начнёт обвинять "Михея" в том, что это именно он привёл сюда "Татарина", и это был бы знакомый ему "Турист". Но тот, к удивлению "Михея", вообще ничего не сказал, а только с некоторым презрением глянул на него и молча отвернулся. Настроение от этого испортилось ещё больше. Понимая, что ситуацию надо как-то разруливать, "Сиплый" взял инициативу в свои руки и, прокашлявшись из-за постоянно болевшего горла, за что собственно говоря он и получил своё прозвище от пацанов, сказал:

- Короче, братва, что произошло - то произошло. Хуй с ним. С "Татарином" я порешаю. Не волнуйтесь. Найду, как ему пояснить. По основным вопросам он высказался. Ты, "Фёдор", - он повернул голову в сторону "Муслимова" друга, - будешь на отряде "смотрящим". Что делать, знаешь. Если будут проблемы, мы поможем. По поводу грева пацанов на тюрьме "Татарин" дело говорит. По хуй чё там да как было до этого и какие у нас с "Татарином" рамсы, оставлять пацанов без грева из-за наших внутренних разборок мы не имеем права. Надо подумать, как грамотнее всё сделать. Так что вот вроде бы всё. Разбегаемся?

Все поднялись со своих мест. Говорить больше ни о чём не хотелось. "Фёдор" осмотрел присутствующих и, стараясь как-то разрядить натянутую обстановку, улыбнувшись, обратился к пацанам:

- Спасибо, братва. Я вас не подведу. И с меня поляна!

Но все остались безучастными. Пацаны медленно побрели на выход, и только Артём, задержавшись на секунду, похлопал "Фёдора" приятельски по плечу.

- Всё будет норм, - улыбнулся он.

И "Фёдор" усмехнулся в ответ.

Часть 5

"Татарин" же, вернувшись в отряд, закрылся в каптёрке с "Гансом" и возбуждённо потирал руки. Он был доволен тем, как всё ловко провернул. Застигнутые врасплох лица собравшихся блатных были лучшей оценкой того, что он сделал. Неприятным осадком, правда, было видеть "Ерёму" в числе собравшихся, но "Татарин" понимал, что тот по-любому будет перед ним извиняться, и ждал, когда Артём вернётся с объяснениями, как он там оказался.

А пока, попросив "Ганса" заварить чай и достать нарды, "Татарин" завалился на табуретку и прижался спиной к стене. Он вяло метал "кости" и думал о том, как поступить дальше. План его был прост. Главное, не давать всем расслабиться, опомниться и начать кучковаться. Поэтому с утра он рассчитывал сходить к "Мюллеру" и попросить того сдёрнуть "Михея" на подвал, а после закинуть "Сиплому" информацию, что "Турист" за спиной "Михея" сколачивает пацанов, собираясь таким образом убрать его со "смотрящего" отряда. Это же самое, он думал, донести через третьи руки и до самого "Михея" в подвал. Но сделать это надо было несколько тоньше, организовав, например, через своих пацанов встречу "Туриста" с буграми из отряда "Михея", пока тот будет на подвале. И неважно, какой повод будет для встречи, главное, чтобы в отсутствие "Михея" их видели вместе. Это, по расчётам "Татарина", должно будет привести последнего в ярость. Да и вообще, чем больше будет происходить вокруг них непонятного, тем увереннее можно будет утверждать, что вся эта нездоровая ситуация вскоре сойдёт на нет.

"Главное, посеять зерно сомнения, - думал он, - начнут коситься друг на друга, до меня дела не будет". Единственное, что не нравилось "Татарину" в этом плане, так это то, что для его реализации придётся расставаться с деньгами. Была, конечно, слабая надежда, на то, что, погрязнув в бесконечных разборках между собой, блатные на какое-то время забудут и о греве и том, что "Татарин" предлагал передать на тюрьму дачку. Но это будет временно, и по- любому, рано или поздно за свои слова ему придётся ответить.

Правда, в таком случае "Татарин" оставался молодцом, так как всегда мог упрекнуть остальных блатных в бездействии и что грев откладывался именно по их причине. А вообще, в финале у "Татарина" в голове рисовалась только одна картина: когда всё скатится в окончательный и беспросветный срач, а выяснение отношений между блатными достигнет своего предела, он выйдет из тени и выступит в роли такого себе посредника, который попробует всё разрулить, подтвердив таким образом нерушимость своего авторитета. "Неплохо бы ещё поговорить с "Мюллером", чтобы он попрессовал их хорошенько, чтобы те окончательно попустились. А потом, я типа всё это распетляю, сведу проблемы на минуса и все будут думать, что это я порешал с воспетами эту тему".

Идея настолько понравилась "Татарину", что он решил обязательно завтра обговорить её с "Мюллером", хотя это и будет стоить ему немалых денег. Однако выбирать уже не приходилось. "На войне как на войне"! И потом, по-прежнему оставался общак, пускай и солидно опустошённый "Татарином" для своих нужд. И ещё, конечно же, был "Ерёмин" брат, с помощью которого можно будет вскоре без особых напрягов вернуть всю потраченную на этот геморрой сумму.

Пока "Татарин" думал обо этом, в двери каптёрки постучали и в неё вошёл Артём. Подойдя к столу, он молча взял табуретку и подсел напротив "Татарина". Какое-то время все молчали, и тишину нарушал только стук зар о деревянную доску.

- Разошлись уже? - первым спросил "Татарин" ловко передвигая шашки по доске.

- Да, - сказал Артём, опуская глаза, - сразу же после тебя и разбежались.

Помолчав немного, он еле слышно проговорил.

- Ты извини меня, "Татарин", я там не при делах был. Сам не понимаю, как так всё получилось?

- Ты о чём? - удивился тот.

- Ну типа, что я был, а тебе не сказал.

- Та забей, "Ерёма". Ты не сказал, так другие сказали.

Артём помялся.

- Ну, я не думал, что именно так всё будет. Чувствую себя как-то хуеватенько из-за всего этого.

- Говорю забей, - повторил "Татарин".

Но в его голосе, как показалось Артёму, всё-таки чувствовались некие легко улавливаемые нотки обиды.

- Я хочу, чтобы у нас непоняток с тобой не было, - сказал он.

- Да какие непонятки, "Ерёма"! Ну собрались - и хуй с ним. Если бы что-то серьёзное было, один бы хуй меня подтянули. Говорю ж, что я и без тебя знал про сходняк. Так что не парься этим.

При упоминании сходняка "Ганс", который до этого даже старался не вслушиваться в то, о чём говорит "Татарин" с Артёмом, оторвал голову от доски и посмотрел на обоих.

- Просто я сам в последний момент узнал, - продолжал Артём оправдываться, доставляя тем самым "Татарину" скрытое удовольствие, - ко мне "Михей" уже после ужина подошёл и буквально силой уволок к пацанам, рассказывая, что это всё займёт несколько минут.

При упоминании "Михея" "Татарин" впервые после того, как Артём зашёл в каптёрку, посмотрел на него. Затем он как-то хитровато усмехнулся и сказал:

- "Михей" не хуей! Забей, "Ерёма", всё в тему. Я же на тебя зла не держу и предъяв не выкатываю.

- Да мне просто самому неудобно.

- Вот и говорю - забей. Сам себя накручиваешь. Порешали-то хоть всё нормально?

- Да чё порешали-то? - пожал Артём плечами. - Я вообще не понял, чего они собрались. Никто ничего и сказать-то толком не успел, как ты пришёл. А когда ты ушёл, все и разошлись по отрядам следом за тобой. "Сиплый" сказал, что ты всё в масть расчехлил и что он с тобой ещё встретится обговорить дополнительно вопросы по греву. "Фёдору" тоже сказали вместо "Муслима" рулить, вот и всё.

- Ну и хорошо, - подытожил "Татарин", - значит, всё прошло, как и должно быть.

- Только вот мне кажется, у "Михея" с "Туристом" какие-то непонятки, - после некоторого замешательства снова сказал Артём.

- Почему ты так решил? - "Татарин" заинтересованно посмотрел на него.

- Ну, хуй его знает, - пожал Артём плечом, - показалось просто. Как-то натянуто у них всё. Раньше как- то живее было, что ли. Поддерживали друг друга. А сегодня вон просто тупо сидели, косяки кидали один на другого.

- Может, посрались? - предположил "Татарин".

- Х. з. Я не знаю, - сказал Артём.

- Да и хуй с ними. Помирятся, - вновь усмехнулся "Татарин" и, посмотрев на "Ганса", спросил, - а ты чё на ушное присел, "Гансевич"? Хорош крахмалить. Давай кости метай, не хуй их в руке греть.

"Ганс", который задумался о чём-то своём, от неожиданного обращения к нему "Татарина" выпустил зары на доску и, не тратя время на обдумывание хода, сдвинул шашку.

Утром следующего дня "Татарин" при первой же возможности ускользнул от опеки воспетов и отправился к "Мюллеру". Отдав тому внушительных размеров конверт с деньгами и рассказав в двух словах свой план, он получил от "Мюллера" полную поддержку и заверение в том, что уже к вечеру всё им задуманное найдёт своё реальное воплощение.

Оставшись довольным таким раскладом, "Татарин" уже собирался было уйти, но на какой-то момент задержался в дверях и, переминаясь с ноги на ногу, снова посмотрел на "Мюллера".

- Что у тебя ещё? - спросил тот.

Сегодня "Мюллер" был на редкость добродушно расположен и, заметив это, "Татарин" решил воспользоваться такой редкой возможностью, чтобы порешать с ним все свои вопросы за один раз.

- Да вот, думаю, может, вообще кардинально решить проблему?

- Ты о чём? Или о ком?

- О "Туристе", - после секундной паузы, ответил "Татарин".

Он ждал, что "Мюллер" сейчас отпустит одну из своих ядовитых шуточек насчёт того, что "Татарин" решил сесть ему на голову окончательно, но к его удивлению, тот вместо этого, словно обдумывая что-то, привычно уже постучал карандашом по столу и ответил:

- Хорошо. Я подумаю. Только давай не сейчас. Нужно времени немного. Скоро многое должно поменяться, и тогда мы решим все вопросы.

"Татарин", не веря своим ушам, с замиранием сердца, словно боясь спугнуть удачу, тихо поблагодарил и практически бесшумно выскользнул за дверь. Идя по пустынной территории учреждения, он с каждым последующим шагом испытывал уже подзабытое для себя чувство эйфории. Вместе с ней его распирало от нарастающего внутреннего возбуждения. То, что ещё совсем недавно казалось для "Татарина" проблемным, неразрешимым и тупиковым, в одно мгновение растворилось с легкостью летнего утреннего тумана. Всё опять, как и прежде становилось на свои места. Та решительность, с которой "Мюллер" говорил с ним несколько минут назад, давала "Татарину" серьёзные надежды на то, что уже в обозримом будущем его проблемы не только благополучно разрешатся, но и само его могущество усилится, что заставит считаться с ним не только блатных, а и любого, кто попадёт в эти стены.

Часть 6

В какой-то момент "Татарин" почувствовал, что его возбуждение достигло предела. Зайдя в мастерские, он нырнул в закоулок, быстро открыл дверь подсобки и, включив свет, вошёл внутрь. В подсобке всё оставалось, так же, как и тогда, когда они были здесь с Артёмом в последний раз. Не торопясь, "Татарин", подошёл к кровати и, заметив валявшуюся на полу белую скомканную тряпку, закрыл глаза. Вспомнив, как Артём, сжимая его скулы, заталкивал эту самую тряпку ему в рот, он моментально почувствовал, что член у него штанах стал увеличиваться. Вновь и вновь, мысленно возвращаясь к тому дню, когда он, связанный, валялся на этой самой кровати, мыча и крутя головой, глядя, как Артём, повернувшись к нему спиной, спускает свои брюки, "Татарин", не в состоянии больше терпеть, рванул за свой брючной ремень. Его дыхание участилось, в висках застучало, а губы моментально пересохли. Возбуждённо дыша, "Татарин" облизал их языком и закрыл глаза. Проведя себя рукой по трусам, он представил, как берёт голову Артёма и прижимает к себе. В эту самую секунду он вспомнил, как Артём с силой вжимал его сопротивляющуюся голову прямо носом себе в трусы. "Татарину" на секунду показалось, что он снова почувствовал твёрдость и упругость члена Артёма, возбуждённо выпиравшего через ткань трусов. В тот же момент он вновь остро ощутил у себя в носу то многообразие запахов, которые ему пришлось вдохнуть. Это был и запах стирального порошка, и тела, и слегка ношенного белья. Это пахло чем-то до боли знакомым ему, но чем именно он не мог понять.

- Давай, петушок, лижи! - неожиданно для самого себя прошептал "Татарин" спёртым голосом, снова проведя рукой у себя по трусам. - Что, сука, довыёбывался? А блять? Терпи, сука. Теперь ты будешь моим хуесосом.

"Татарин" мял свой член через трусы не останавливаясь. Он задышал ещё тяжелее, чувствуя, как горячее дыхание с шумом вырывается у него из носа.

- Давай, сука! Давай. Язычком, блять. Язык, блять, достал, пидор! Кому сказал! - шептал "Татарин" всё быстрее и быстрее. - Что вафел, а? Не нравится? А кто сказал, что вкусно будет? А? Сейчас будешь, пидор, отвечать за свои слова.

Он оттянул резинку трусов и приспустил их себе под яйца. Взяв в правую руку член, "Татарин" постучал им о свою левую руку. Раздались несколько звонких шлепков.

- Да, хуеосос! На, блять, по ебалу! На! Куда морду воротишь, пидор? На, блять. По губам на... Класс! Нюхай шляпу... Нравится, вафел, как залупа пахнет? А, блять?

"Татарин" уже не контролировал себя. Сжав крепко член рукой, он стал отчаянно дрочить, жадно ловя открытым ртом воздух.

- Да, блять! Да! Вот так! Соси. Соси крыса блять. Ты теперь будешь у меня каждый день сосать. Вот так. Да. Язычком по шляпе. Давай, петух. Давай. Какой ты блять, "Ерёма", смотрящий? Ты мой вафел! Яйца лижи!

"Татарин" взял свои яички в руку и аккуратно их несколько раз перекатил в ладошке, после чего провёл рукой у себя вдоль промежности и снова схватился за член.

- Сейчас ты глотать будешь, хуесос! Понял?! В рот тебе, "Ерёма", спускать буду. Будешь глотать мою кончу, пидор!

"Татарин" задвигал рукой как можно быстрее, чувствуя, как у него темнеет в глазах. Потолок в один момент качнулся и скользнул куда-то в сторону.

- Да блять! Да.

Ощущая приближение надвигающегося оргазма, "Татарин" на секунду остановился и, открыв шухляду стола, достал первую попавшую тряпку, положив её рядом с собой на стол. Затем он снова отвернулся в сторону и, закрыв глаза, продолжил своё прерванное занятие. Через какое-то время "Татарин" почувствовал, как откуда-то из глубины его яичек, вырывается волна удовольствия, которая накрывает его с головой. Чувствуя, как с лёгким покалыванием мурашки побежали по его телу, он даже затрясся весь мелкой дрожью, и протяжно проговорил:

- Каааайф! Принимай, пидор.

При этом "Татарин" крепко сжал член в кулаке и специально зажал большим пальцем уретру. Чувствуя пальцем пульсирующую и просящуюся на свободу сперму он, дождавшись очередного толчка, расслабил руку и в туже секунду из головки брызнула белая, тугая, длинная струя, которая со шлепком упала на обитый фанерой деревянный пол.

- На, блять! На ебало! На, сука, получи.

"Татарин" продолжал спускать одну волну за другой облизывая губы под шлёпанье тяжёлых капель об пол. Когда всё закончилось, он выдавил из члена последнюю перламутровую каплю, стряхнул её и, взяв тряпку в руку, насухо обтёрся.

Кинув тряпку на пол, он подтянул трусы и застегнул брюки. Тяжело приходя в себя, он наступил ногой на брошенную тряпку и стал ногой размазывать сперму по полу. Спермы было много, поэтому пришлось хорошенько постараться, чтобы вычистить всё насухо. Резкий запах моментально распространился по подсобке, смешиваясь с запахами гнилого дерева и затхлых ватников. Чтобы хоть как-нибудь перебить этот острый запах, "Татарин" достал сигарету и закурил. Отфутболив ногой тряпку далеко под кровать, он устало выдохнул и осмотрелся. На столе стояла бутылка с водой, оставленная им ещё при Артёме. Затушив окурок, "Татарин" взял бутылку в руки, понюхал находившуюся в ней воду, отпил небольшой глоток и, найдя, что вода ещё не протухла, сделал уже несколько больших глотков, после чего поставил бутылку обратно на место. В ту же секунду на него накатила приятная и какая-то по-особенному расслабляющая истома. "Татарин" присел на кровать. Вообще-то он не был большим любителем "ловить сеанс", хотя среди пацанов это западлом и не считалось, но присунуть петушку было куда приятнее, нежели самому "гонять лысого". Для любителей именно такого метода снимать напряжение у пацанов были специально обученные "маслобои". Но сейчас "Татарин" даже не хотел думать об этом. Он вообще был удивлён тем, что его в одну секунду может накрыть такое сильное и трудно контролируемое возбуждение. Искать себе "маню" в такой момент ему было не то чтобы лень, просто тратить время на поиски вафлёра во время такого возбуждения было себе дороже. Пользоваться общими пидорами для него было уже неприемлемо. А "Вася" давно находился в больничке. В конце концов, главное результат, усмехнулся "Татарин" про себя и хотел было подняться, но затем подумал, плюнул на всё и, взяв подушку, взбил скомканную в одном месте вату, положил её ближе к спинке кровати, завалился на бок и почти моментально заснул.

Проснулся он где-то через час от того, что замёрз. В подсобке было прохладно, а самодельный обогреватель, который пацаны сами для себя смастерили, включить "Татарин" забыл, так как не рассчитывал, что задержится тут надолго. Встав, он передёрнул плечами и помахал немного руками, пытаясь согреться. Затем он взял в руку бутылку с водой и, плеснув воды себе в ладошку, умыл лицо, растирая образовавшиеся от жёсткой подушки морщины. Подкурив сигарету и сделав несколько затяжек, "Татарин" затушил окурок, натянул фуфайку и, выключив свет, вышел в цех. Однако не успел он осмотреться, как почти нос в нос столкнулся с мастаком, которого пацаны между собой прозвали "Баюн" за любовь к длинным бессмысленным историям из собственной жизни.

- "Татарин"! - наигранно тот всплеснул руками. - Ебать, какая встреча! А я уже гадал, куда ты делся-то? Откинулся или на зону увезли?

- Типун Вам на язык, Александр Викторович, - хмуро ответил тот.

- Ты чего валандаешься без работы? Все шуршат, а ты ходишь, хуи пинаешь. В ДИЗО хочешь?

- Та ладно вам, - протянул "Татарин", - сами знаете, западло.

- Труд, Татаринов, никогда не был западло. Он даже из обезьяны сделал человека. Хотя по тебе чё-то этого и не скажешь, из чего можно сделать только один вывод.

- Какой? - "Татарин" посмотрел на мастака.

- Что ты глупее обезьяны, "Татарин". Вот какой.

- Ха-ха-ха, - саркастично искривил рот "Татарин". - Бля, Александр Викторович, ну что за нахуй? Чё за голимые подъёбки?

Он сделал вид, что обиделся.

- Не матерись! И потом, "Татарин" ты мне тут губы не надувай. Не свататься пришёл. Хотя, я б тебя даже в подъезд к себе не пустил не то, чтобы в квартиру. Спрашиваю ещё раз какого хера шаришься без дела? На вахту отвести?

- Поссать ходил, - грубо оборвал его "Татарин".

- Куда?! В цеху?! Ты ахуел в край что ли?

- Да пошутил я, - усмехнулся "Татарин" и добавил, - давайте я вас лучше сигаретами угощу хорошими.

- Сигареты - это хорошо, - сказал мастак, улыбаясь. По его виду было видно, что именно этого он по сути и добивался от "Татарина". - А то спички у меня закончились и теперь выпить охота просто сил нету.

- Бля, ну не всё же сразу! - засмеялся "Татарин".

- Так, а я и не говорю, чтобы сразу.

"Татарин" протянул тому открытую пачку и мастак бесцеремонно, собрав пальцы правой руки в щепотку, вытащил из пачки в один присест за фильтры почти с десяток сигарет.

- Когда бухло-то ждать? - спросил он, пряча сигареты в карман.

- Подогрею на днях, - раздражённо сказал "Татарин", провожая грустным взглядом исчезающие в кармане мастака сигареты.

- Ну смотри мне. Слово пацана твоё.

- Моё. Моё. Ты ж меня Александр Викторович, не будешь по понятиям тут прессовать. Иначе, сами знаете, чем закончится. Не в вашу пользу, - усмехнулся "Татарин".

- Та на хуй мне ваши понятия? - засмеялся тот. - Воспетов позову, ласты скрутят и на вахту. Вот и все понятия. А там вон Добровинский быстро тебе срок намотает. Так что имей это в виду, "Татарин". Ты один хуй тут никто и никогда "кем-то" не станешь.

Упоминание мастаком "Мюллера" окончательно развеселило "Татарина". По известным причинам он, конечно, промолчал и, просто пожелав "Баюну" успеха, развернулся, уходя прочь. Здесь ему больше делать было нечего. В конце концов, бутылки водки не жалко, а геморроя стало чуток меньше. По своей сути мастаки были безвредные, но от них многое зависело, в том числе и показатели по работе. Они заполняли ведомости, отработанные часы, выполнение норм, что являлось частью воспитательного процесса и подшивалось в личное дело. Так что конфликтовать с ними не было никакой необходимости. Те же, в свою очередь, тоже хорошо знали о возможностях "Татарина" достать в этих стенах всё, что угодно. Поэтому активно и давно этим пользовались, ещё задолго до того, как "Татарин" стал смотрящим. А некоторые из мастаков любили не только побухать или покурить хорошие сигареты, а и "присунуть" какому-нибудь смазливому "петушку", для чего уводили того к себе в каптёрку для развлечений, разумеется, предварительно получив разрешение "смотрящего". Блатных они откровенно побаивались и старались не влезать без надобности в установленные ими порядки.

Часть 7

Выйдя на улицу, "Татарин" посмотрел на небо и поёжился. Погода опять портилась. От яркого утреннего солнца не осталось и следа. Небо затянуло низкой серой облачностью. Поднялся ветер, и с косматых свинцовых тяжёлых туч стали срываться первые снежинки, которые, кружа в воздухе в невероятных кульбитах, подхватывались порывом ветра и уносились куда-то дальше. "Татарин" одёрнул фуфайку, поднял воротник и пошёл искать "Сиплого". Расспросив по дороге пацанов, где тот может находиться, он в итоге нашёл того в столярных мастерских. "Сиплый" сидел вместе с пацанами на перевёрнутых деревянных ящиках, спрятавшись за грудой уже готовых изделий, и резался с теми в карты. В отличие от жестяного цеха, в столярных мастерских было тепло и вкусно пахло свежим деревом и клеем.

- Привет, "братва"! - поприветствовал "Татарин" собравшихся.

Пацаны поднялись и пожали друг другу руки.

- По делу говоришь? - посмотрел на него "Сиплый".

- А чё по делу-то? - улыбнулся тот. - Так уже попиздеть нельзя зайти? Ты же сам хотел со мной встретиться?

- Та зайти-то можно, конечно, только ты что-то не так часто и заходишь, - парировал "Сиплый".

Пацаны положили на центральный покрытый газетой ящик стиры и, поднявшись, сказали, что пошли курить.

- Мастаки не напрягают? - спросил "Татарин" после того, как те ушли, кивая на брошенную колоду карт.

- По-разному, - уклончиво ответил "Сиплый", - а что?

- Да просто меня в жестянке "Баюн" подловил, пузырь, сука, выклянчил и сигарет забрал больше половины пачки.

- Ну, "Баюн", знатный халявщик, - засмеялся "Сиплый".

- Угу. Прикинь, "Мюллером" пугал, гггггг.

"Татарин" сказал и осёкся. Он подумал, что "Сиплый" засмеётся ещё громче, но у того, наоборот, улыбка исчезла с лица, и он стал подчёркнуто строгим.

- "Мюллер" это не есть хорошо. Так чего ты пришёл? Я же знаю, что не попиздеть, - сказал он.

"Татарин", уловив эту перемену интонаций, тоже перестал улыбаться и ответил:

- Ну, какой бы он ни был "Мюллер", а мне и с ним тоже приходится решать вопросы за вас всех, чтобы не прессовал особо. А пришёл я по поводу своего последнего предложения. Надо пацанов как-то уже подогреть. А то у нас, смотрю, хуйня какая-то тут происходит. И мы из-за неё хуй забили про братву думать.

- Какая хуйня? - "Сиплый" вопросительно посмотрел на "Татарина".

- Ну весь этот гемор с "Муслимом", "Туристом", какие-то движения мутные.

- А что "Турист"?

- Та вот и я хуй его знает, что он?! - пожал "Татарин" плечами. - Совсем чувак ебанулся на паранойе своей. Может, ему рулить хочется, так пусть озвучит. Подумаем. Мне, например, этот геморрой в хуй не упирается, между вами и воспетами петлять.

Говоря последнее, "Татарин", конечно же, лукавил, и "Сиплый" это понимал, однако не стал его прерывать, а выслушав до конца, только и сказал:

- Да расслабься ты, "Татарин". Сам вон уже начинаешь нагнетать.

- Да ну, чего нагнетать-то? Перестань. Ты посмотри, чо за хуйня происходит. "Храп" сначала стучал. "Туриста" же типок был. Он за него впрягался, пиздец. "Муслим" опять же. Сейчас вон у меня информация есть, что "Турист" пацанов сколачивает. Я так думаю, следующий будет "Михей", а потом начнёт пытаться и ко мне подбираться.

- Ахахаха! - рассмеялся "Сиплый". - Ебать, "Татарин", тебе только книжки писать. Блять, не "Турист", а профессор Мариарти какой-то. Ахахаха!

"Татарину" был неприятен этот смех "Сиплого", но он старался не обращать на него никакого внимания.

- Вот ты зря смеёшься, - заметил он спокойно, - пройдёт время - увидишь. "Турист" по-любому гонит на меня за спиной. Я знаю это.

- Откуда?

- Просто знаю.

- Да ну, "Татарин". Перестань, - спокойно сказал тот, - "Храп", конечно, хуй знает. Я его плохо знал. Говорили, что беспределил не по делу. Так его "Муслим" за это с твоей подачи и проткнул. Кстати, тот "Муслим", которого ты потом и протянул на отряд. Так что я даже не знаю, какими тут краями "Турист".

- "Муслим" - мой косяк, да, - согласился "Татарин", будучи уже мысленно готовым к тому, что такой упрёк рано или поздно всё равно прозвучит в разговоре с пацанами, - но я его готов был решить. Я случайно узнал, что тот слил "Туриста" с "Михеем" "Мюллеру", и уже думал, как предъявить это ему лучше. Так его до этого и без меня пацаны какие-то "опустили" за то, что он, сука, стучит красным. Может, он их тоже когда-то вломил мусорам, хуй его знает, того "Муслима".

- Это серьёзная предъява, - посуровел "Сиплый", - ты же знаешь, "Татарин". Я тебе ещё тогда об этом сказал, когда ты ко мне в первый раз с этой темой пришёл.

- Да знаю, знаю, - махнул тот рукой, - вот и стал бы я пиздеть об этом, если бы не был уверен в том, что говорю. Я за свои слова всегда отвечаю. Ты же знаешь.

- Ну так а от меня чего надо? - поинтересовался "Сиплый".

- Да ничего, - усмехнулся "Татарин", - говорю ж распетлять надо наши все движняки и начинать греть братву. Вопросы наши решать по месту. А то хуйня какая-то происходит. Все шушукаются за спинами, как дворцовые перевороты, блять. Мусорам вон только в радость наши срачи.

- И что ты предлагаешь?

- Давай собираться чаще. Сесть, забухать хорошо. Если есть предъявы - обсудить. Если кто-то хочет меня контролировать - говно вопрос, я уступлю. Мы же в конце концов сообща рулим, а не каждый под себя гребёт.

- А я-то конкретно что должен сделать?

- Ну перетри с "Туристом". Пусть попустится немного. Надо, чтобы мы с ним открыто пообщались и закрыли все вопросы.

"Сиплый" усмехнулся.

- Это, блять, я ООН между вами, типа?

- Ну что-то типа того, - согласился "Татарин", - я же не могу открыто к нему подойти. Нет, я могу, конечно. Но не хуя хорошего из этого стопудово не выйдет. Еблеты только расхуярим друг-другу.

Пацаны помолчали. "Сиплый" достал сигарету и, закурив, первый нарушил тишину.

- Ладно, "Татарин". Хуй с тобой. Поговорю я с "Туристом". Так-то ты, конечно, дело говоришь, братву греть пора. Не хуй пацанам страдать из-за наших тёрок. Давай думай, как и где стрелку замутить. А я с "Туристом" постараюсь перетереть. Может, реально из этого что-то годное и получится.

Они распрощались на редкость душевно, и "Татарин", довольный, пошёл по своим делам дальше. Не успел он ещё отойти от промки, как случайно столкнулся с "Ерёмой". Тот спешил в сторону мастерских.

- Здарово, "Татарин", - обрадовался тот встрече, - а я тебя чё-то после завтрака как потерял из виду, так и найти больше не мог. Думаю, куда ты делся?

- Да пиздец, проблем, - посетовал "Татарин", - вот бегаю решаю. А ты откуда идёшь?

- Да, старики звонили. Вот меня на вахту и дёргали.

- Случилось что-то?

- Не. Мама попиздеть захотела.

- Соскучились?

Артём улыбнулся.

- Угу, наверное.

- Так может, пора свиданку с любимым сыном подмутить? Братишку привезти? - "Татарин" подмигнул Артёму, а тот только пожал плечом.

- Я хуй его знает! - сказал он. - Так-то я, конечно, не против, но блять так часто. Дадут ли?

- Дадут! - заверил "Татарин". - Всё будет ахенчик. Я устрою.

- Ну не знаю, - повторил Артём, - я всегда готов похомячить домашненького. О, "Татарин", - внезапно переключился он, - а ты знаешь, "Туриста" вроде как к "Мюллеру" потянули?

- Та ну?! - сделал тот удивлённое лицо.

- Ага. Я с вахты возвращался, его двое воспетов вели.

- Интересно. Интересно, - проговорил "Татарин", - если такая шняга, то, думаю, скоро какая-то хуйня обязательно вылезет. К "Мюллеру" так просто один хуй не таскают.

- Не знаю, "Татарин". Не знаю. Говорю, как есть, - сказал Артём и, посмотрев в сторону мастерских, добавил, - слушай Андрей, я побегу, а то меня "мастак" на полчаса отпустил всего. У нас там воспетов полный цех с какого-то хуя. Чтобы потом у отряда проблем из-за меня не было.

- Ну беги, беги, - усмехнулся "Татарин", - коллектив, это святое, ггггг. На обеде сдыбаемся.

И Артём убежал, а "Татарин" пошёл дальше.

А уже во время обеда произошло то, что впоследствии мало кто мог объяснить. Сначала, перед самым приёмом пищи, когда пацанов привели в здание столовой и рассадили за столы, в помещение в сопровождении нескольких воспетов зашёл "Турист". Те провели его к столам, за которыми сидел его отряд, и когда "Турист" сел на своё место, отошли обратно, встав в дверях еле слышно переговариваясь. Пацаны обедали, косясь на присутствующих, перешёптываясь и пытаясь понять, что происходит. "Михей" же всё это время старался хотя бы на секунду встретиться со своим другим взглядом, чтобы тот как-нибудь сумел намекнуть ему, как у него дела. Но бесполезно. "Турист" сидел к "Михею" спиной и даже не оборачивался. Тогда "Михей" решил закончить с обедом побыстрее и подождать "Туриста" на крыльце столовой, чтобы разузнать у него, что с ним произошло и зачем того таскали к "Мюллеру". Доев, он поднялся, хотя это было строго настрого запрещено до соответствующей команды воспета, оставил свою грязную тарелку на столе и пошёл к выходу. Посуду, конечно, он не убрал за собой, потому что никто из блатных этого не делал - для этого существовали шныри. Воспеты какое-то время пытались с этим бороться, но потом смирились и давно уже не обращали на это никакого внимания, стараясь не обострять ситуацию без необходимости. Разве только что в крайнем случае, когда "блатного" хотели поставить на место, или просто шло закручивание гаек, тогда они могли при всех заставить какого-нибудь авторитетного пацана унести свою посуду на мойку, и, разумеется, после отказа сделать это, тащили последнего в ДИЗО или на подвал. В этот раз, судя по всему, такой необходимости не было. Поэтому "Михей" спокойно прошёл к двери, где был остановлен теми, кто привёл сюда "Туриста". Они быстро что-то в полголоса сказали "Михею", после чего взяли того под руку и вывели в гардеробную. Находившиеся в зале пацаны недоумённо переглянулись. Артём тоже вопросительно посмотрел на "Татарина", однако тот сделал вид, что сам с трудом понимает происходившее. А уже ближе к вечеру по отрядам разлетелась новость, что "Мюллер" закрыл "Михея" на подвал. Правда, за что и насколько, никто сказать не мог.

Часть 8 (последняя)

"Татарин", с трудом сдерживая свою радость, мысленно благодарил "Мюллера" за то, что тот в этот раз сработал чётко и быстро. Действуя по своему плану дальше, он взял пачку сигарет и пошёл к столовой искать баландёра, разносящего на подвал бачки с едой. Вызвав через знакомых пацанов того на улицу, он отвёл его за тёмный угол столовой и протянув пачку сигарет, велел тому передать её завтра "Михею" на подвале. Баландёр испуганно посмотрел на "Татарина" и часто-часто заморгал глазами:

- Воспеты шмонают, - еле слышно выговорил он.

Он откровенно боялся "Татарина". Когда повар сказал ему, что его ждут на улице, то баландёр, выйдя во двор и увидев "Татарина", поник, не ожидая от того ничего хорошего. А когда, он ещё и узнал, что тот от него хочет, то скис окончательно. Он знал, что в случае обнаружения проноса сигарет в подвал, в лучшем случае его лишат тёплого места в столовой, а в худшем и вовсе посадят рядом с "Михеем" в соседнюю камеру.

- Не ссы, - успокоил его "Татарин", - с воспетами я перетру - никто тебя шмонать не будет. Дальше слушай сюда. Когда "Михей" спросит тебя, как вообще наверху дела, то скажешь ему, что, мол, слышал, как вчера вечером, ну то есть сегодня, "Турист" собирал пацанов из его отряда. Зачем и кого, ты не знаешь. Просто слышал такое и всё.

На баландёра было жалко смотреть. Понимая, что "Татарин" втягивает его в какие-то свои мутные движения, он мысленно проклинал всё на свете, в том числе и себя за то, что задержался в этот вечер на кухне. Однако отказать "Татарину" он, разумеется, не посмел, поэтому, отдавшись на откуп судьбе, молча взял сигареты и обречённо согласился передать их "Михею", а вместе с ними всё, что от него требовалось, на словах. "Татарина" такой тон баландёра развесилил.

- Ахахаха! Чувак, ты гонишь! Расслабься. Я же не на шляпу тебя прибалтываю, ггггг. Я же пояснил тебе, что с воспетом перетру и шмонать тебя никто не будет. А что касается того, что нужно рассказать "Михею", так это реальная тема, только мне не с руки ему эту шнягу передавать, а знать он должен про это уже сейчас, а не потом, когда выйдет в отряд. Так что выдыхай. На тебе сигарет, и не забивай голову всякой хуйнёй, ненужной тебе.

"Татарин" достал сигареты из кармана, угостил баландёра, и тот, успокоившись немного после заверений "Татарина", поблагодарил того за сигареты и вернулся обратно в столовую, где продолжил прерванную работу.

На следующий день всё произошло именно так, как и говорил "Татарин".

Баландёра никто не шмонал, а "Михей", поинтересовавшись о том, что за вечер произошло в отрядах, услышал то, что было велено ему передать. Сказать, что услышанное как-то повлияло на "Михея", было неправдой. Он был пацан серьёзный, рассудительный и поэтому, понимая, что решить сейчас что-то всё равно нельзя, завалился на кровать, откладывая все выяснения отношений с "Туристом" на "потом". И хотя ему не давала покоя мысль о том, что причина его пребывания в подвале может крыться именно в "Туристе", который, в принципе, мог и не простить ему последнюю встречу с "Татарином" в беседке, а равно и полученные от того сигарет, всё же "Михей" считал, что тот навряд ли опустился бы до такого. Не мог же действительно "Турист" быть настолько глупым и подлым, чтобы вот так, по пустяковой причине, взять и вломить своего друга администрации, а затем набиться с его пацанами из отряда, чтобы настроить тех против своего смотрящего. Это выглядело нелепо и слишком хитро для эмоционально неуравновешенного "Туриста". Так что, как ни крути, а получалось, что это всё рука кого-то третьего, или просто банальное стечение глупых и невероятных обстоятельств.

Проведя в подвале почти пять дней, "Михей" освободился только в пятницу перед самим ужином. Выйдя на улицу и разминаясь под чётким контролем воспета, он пошёл по направлению к общаге. На улице было сыро и туманно. Накануне выпал снег, который теперь таял и хлюпал под ногами. Воздух пах свежестью разломленного огурца. Жёлтый свет фонарей, каким-то странным жёлтым облаком расплывался в туманном воздухе.

"Михей" зашёл в отряд и даже не успев подойти к своей кровати, как услышал команду строиться на ужин. Вздохнув, он быстро сходил в туалет, вымыл хорошенько руки с мылом, после чего побежал на улицу, к ожидавшему его у крыльца отряду.

Уже после ужина, когда "Михей" наконец-то дождался, что ему нагреют достаточное количество воды, он выгнал всех из умывальника и заняв место у дальнего крана, стал обмываться из таза усиленно натирая себя намыленной мочалкой. В какой-то момент, он услышал, как громко стукнула входящая дверь и в умывальник вошёл "Турист". Безошибочно определив, где находится "Михей", тот подошёл к нему и похлопал его по голой спине.

- Здарово, "Михей"!

"Михей", отфыркиваясь, поднял голову над тазом, из которого вверх поднимался горячий пар, и посмотрел на "Туриста". Взяв висящее на зеркале полотенце, он насухо вытер свою руку.

- Здаров, "Турист"!

- Я знаю, что ты думаешь, - сразу начал тот, не собираясь ходить вокруг да около.

- Расслабься, Серёга, я не хуя плохого о тебе не думаю. Просто нам надо поговорить.

- Надо, - согласился тот, - что-то слишком много всякой хуйни происходит последнее время, но это ещё не всё, о чём ты знаешь.

"Михей" вопросительно посмотрел на того.

- Есть две малявы, - продолжил "Турист", - от "Цвана" и от "Муслима". Давай заканчивай умываться, почитаешь. Я думаю, ты подахуеешь.

"Михей", стараясь не терять драгоценного времени, вернулся к прерванному занятию. Скомкав все свои водные процедуры, он насухо обтёрся полотенцем, слил мыльную воду из таза в раковину и натянул майку, поверх которой, не заправляясь, набросил чёрную форменную курточку. Всё это время, пока он умывался, "Турист" простоял у окна, глядя сквозь закрашенное стекло, на улицу, пытаясь рассмотреть сквозь облупленное кем-то от краски небольшое, размером с монету пятно, что происходит на улице. Там не было ничего интересного. Только большие жёлтые квадраты окон лежали на таявшем, рыхлом, чёрном снегу. Обернувшись и увидев, что "Михей" закончил, "Турист" порылся в кармане и, достав два тетрадных листочка, протянул их ему. Один был поменьше и грязный, а другой чистый и исписанный весь мелким, ровным почерком. "Михей" сначала взял тот, что был поменьше и, оглядываясь на входную дверь, стал быстро-быстро читать. Это была малява от "Цвана", в которой тот упрекал "Туриста" и пацанов в бездействии, а также требовал объяснений относительно того, что у них происходит. Дочитав до конца, он протянул её "Туристу" обратно и, особо не вдаваясь в комментарии, просто сказал:

- Ну, с "Цваном" всё понятно. Это порешаем.

- Не торопись, - оборвал его "Турист", - вишенка на торт ещё впереди.

С этими словами он протянул маляву от "Муслима", которую "Михей" повертел в руках и стал медленно перечитывать, стараясь вникнуть в каждое слово. Когда он дошёл до места, которое было адресовано "Ерёме", то вопросительно посмотрел на "Туриста".

- Ты читал это? - растерянноспросил он.

- Да, - качнул "Турист" головой, - я всё прочитал. И ты читай.

- Так вроде не нам.

- Читай, читай. Думаю "Ерёма" против не будет.

И "Михей" стал читать дальше. Когда он закончил, то поднял на "Туриста" полные злобы и ненависти глаза.

- Это же пиздец какой-то!

- Да, - спокойно согласился "Турист", - это именно он.

"Турист" хотел было ещё что-то добавить, но сдержался, понимая, что и без этого "Михей" сам всё прекрасно понимает. Тот же, ещё раз внимательно перечитав маляву "Муслима", сложил её несколько раз по сгибам и протянул обратно "Туристу".

- Думаю, пора "Ерёму" звать, - сдавленным голосом сказал он, - тянуть больше некуда. И пацанов тоже всех надо собирать. А как это у тебя оказалось?

- От "Цвана" маляву пацаны мои передали, а от "Муслима" чуваки с больнички. Они сегодня ездили туда, вот и притарабанили. Да, "Ерёму" и пацанов надо немедленно разыскать, пока копчённый не раздуплился и не слил нас всех "Мюллеру", как "Храпа". И да, "Михей", займись тем чуваком, который у "Татрина" на общаке сидит. Времени у нас, судя по всему, совсем уже не хуя нет. Надо действовать.

- Однозначно, Серёга! - согласился "Михей". - В ближайшее время всё сделаем.

И пацаны вышли из умывальника.

страницы [1] . . . [6] [7] [8]