Неудавшийся поход (глава 8)

Часть 1

Спали почти до одиннадцати утра. Проснулись от жуткого воя ветра во дворе. Дверь вырывало из рук. Струя мочи почти параллельно земле тут же уносилась в сторону. Даже дышать было сложно. В домике стоял конкретный колотун - изо рта шёл пар. Покурили внутри. Говорить нормально никто не мог - последствие беспредела. Оделись потеплее. Помогло мало. Допили водку. В горле жгло дико, но полегчало. Мало. Дубак. Добыл заныканную бутылку скотча. Витя нарыл пачку печенья. Вылакали всю. Вытащили спальники и с трудом впихнулись в них: я со старшим, Дрон с рыжиком. Пригрелись и вновь уснули. Разбудили пушечные раскаты грома, сотрясающие землю, и сварочные сполохи молний. Под волчий вой ветра базу заливали тугие струи ливня. Было очень страшно. Из домика выйти не представлялось возможным. Где-то рядом с ужасающим треском рухнуло громадное дерево. Богдан метнулся к двери. Распахнул и выскочил на крыльцо. Тут же свалился вниз. Дрон рванул к нему и волоком утащил обратно. Ураганный ветер с дождем ворвался внутрь. Вдвоём едва закрыли дверь и тут же заперли её на замок. Богдан был мокрый и весь в грязи. Сказал, что дерево упало на бассейн. Домики вроде все целы. Раздели его и вновь залезли в спальники. Пар изо рта валил, как зимой. Сверху накрылись ещё одеялами и затихли.

Буря ярилась добрых 3 часа. Спать уже не мог никто. Чутко вслушивались в доносившиеся снаружи звуки этого Армагеддона. Стихло буквально за пару минут, и наступила жуткая тишина...

Уже потом, через два дня, из масс-медиа узнали, что страшная буря эта пронеслась вдоль всех восточных склонов Карпат и принесла сокрушительные разрушения десяткам городов и сотням сёл. Сметены были многие мосты, разрушены десятки домов, сотни крыш и пристроек. Дороги размыло вышедшими из берегов горными реками и ручьями, завалило упавшими деревьями. Были уничтожены сотни гектаров леса. Погибли несколько десятков людей, много скота и домашних животных. Сообщали, что на преодоление последствий брошены все силы МЧС. Последняя такая катастрофа тут была в 1931 г. О нас, брошенных на крохотной турбазе, казалось, забыли все.

Спрятанная в логовище база почти не пострадала. Погода стояла и дальше хмурая и ветреная с попеременно утихающим и усиливающимся дождём. Температура - в пределах 6-9°С. Мобильная связь установилась тоже через двое суток. Из турагентства сообщили, что к нам из-за разрушенных дорог никак не могут добраться. Из ближней зимней базы трактором доставили лыжные комбинезоны. Мы с директором съездили в село и на все оставшиеся деньги закупили продукты и водку.

Перебрались в главный корпус. Жгли в печах дрова. Девушек определили в одну большую комнату, парней в другую. Мы своей компанией все перебрались в довольно просторную комнату старшого. Разобрали его кровать. Набросали у стенки на пол 6 матрасов и застелили. Я стал замечать всё больше перешёптываний и косых взглядов, но и мне, и компании на это было наплевать. Уже через пару дней пацаны расшифровали Лилю и пустили её в оборот, теперь она обслуживала парней часто колхозом во все свои 3 дырки, иногда оставаясь в их комнате всю ночь напролёт. Анюта была избирательнее, но и возле неё постоянно вертелся то один, то другой жеребчик. Не знаю уж, где они находили место для траха. Две подружки оказались лесбиянками. Их спалили в первую же ночь.

В первый день после переселения решили трахнуться в зад. Все. У Витьки очко зажило, и мы уже по разу натянули его. Он и дальше нам отсасывал. Хотя теперь постоянно зависал с Дроном. Рыжик постепенно входил во вкус анального оргазма.

После завтрака того знаменательного дня - первого после бури - мы основательно очистились тройными клизмами. Я извлёк из заначек весь запасённый лубрикант. Приступили к расширению аналов. Я в паре с Дроном. Боде под нашим руководством расширял рыжик, совмещая этот процесс с лёгким отсосом. Через полчаса все были готовы.

Первым я допустил к телу старшого. Последним в моей попе побывал осетинский елдак 13 лет тому назад. У Боди этот перерыв составлял 19 лет. Так что все мы, кроме рыжика, были, почитай, целяками, и это заводило неимоверно. Витя помогал с подсосом.

Вылакали пузырь водки и начали.

Встав раком, я пошире расставил ноги, прогнулся, и старшой приступил к медленному вторжению. Было охренительно больно, пока он не пропихнул внутрь головку. Тут, видимо, решив меня отвлечь, впереди пристроился Дрон, и я засосал его бревно, слегка лаская конец языком. Въехав в меня полностью, старшой, громко сопя, замер на пару минут, а затем по растянутой во времени, нарастающей амплитуде стал качать. Боль поутихла, остался дискомфорт. Потрахивая меня в рот, Дрон дотянулся до моего хрена и принялся нежно жамкать его пальцами. Дискомфорт плавно перетёк в тепло и ощущение наполненности, а затем по телу поплыли волны кайфа.

Тут Дрон сменил позу. Улегшись на спину, он подполз снизу и заглотил ещё полумягкий ствол. Я же просто зарылся лицом в его лобок и вяло полизывал бревно по всей длине, прислушиваясь к своим ощущениям.

Бодя недолго долбил мой зад. В какой-то момент он резко перешёл от размеренных движений к резким, коротко взвыл и кончил. Изливался долго, минуты три. Отвалился, взмыленный, и прохрипел:

- Это был полный улёт, Кир. Спасибо.

Отлежались, и ко мне стал пристраиваться дрожащий от нетерпения Андрей. Каменный его толстяк крайне осторожно внедрялся в меня минуты две. Мой стояк опять увял уже во рту у Вити. Боль была раздирающей, и я заныл, стиснув зубы, елозя бёдрами и вовсю тужась. После минутной паузы раскалённая колода пришла в медленное движение. Дрон застонал. Старшой оглаживал наши тела.

Постепенно боль сменилась зудом. Толстый, увитый венами дрын постоянно шоркал по распухающей простате, и я поплыл, подмахивая ему бёдрами и одновременно трахая рот Витька вновь напрягшимся своим. Блаженство нарастало, Дрон трахал всё энергичнее, я дурел от нарастающего экстаза и буквально выл. Тело взмокло от пота, я улетел из реальности и с рыком взорвался в оргазме, заливая рыжика потоком спермы. Тут же, едва сдерживая победный рёв, за мной последовал Андрюха. Оба кончали очень долго, после чего тряпочками свалились рядом, облапив друг друга, и я вырубился...

Отдыхали до самого обеда. Особой боли не было, но ныло и зудело немилосердно. Хотелось заполнить чем-то возникшую внутри пустоту... Благо, крабьей походки моей не заметили - до столовой было всего пару метров.

Сразу после обеда приехал директор и привёз гостинцы из соседнего села. Добросердечные селяне делились кто чем мог: молоком, творогом, сметаной, килограммами овощей: картошкой, свеклой, морковью, капустой, зелёным горошком, кабачками. И всё свежайшее - с огородов и теплиц.

Я с рыжиком, сославшись на недомогание, вернулся в комнату. Парни остались помочь распределить продукты. Витёк тут же прильнул ко мне, жалея и лаская.

Вернулись они минут через двадцать. Заперли дверь. Решили на ужин не идти, послать за ним Витю. Разделись. Мужики валетом принялись снова взаимно за расширение очка. Запахло лубрикантом. Витёк нежно ласкал мою воспалённую розочку, очищенную влажным полотенцем ещё до обеда. Припав к очку, как вампир, он высосал из него, сколько смог, сперму мужиков, а затем осторожно смазал всё заживляющим кремом, оставшимся после него. Примерно через полчаса все были готовы к следующему туру. Долбак мой был твёрд благодаря стараниям рыжика. Обильно смазав его лубрикантом, я придвинулся к попе старшого.

Скрипел зубами он и постанывал неслабо, но минут через 5 пообвык. Витя вдвинулся под него снизу и сладко зачмокал. Я медленно принялся, дурея от ощущений, вдалбливаться в лохматую, мускулистую жопень и вскоре почувствовал ответные движения Богдана. Застонали в унисон. Старшой стал поигрывать сфинктером, и я принялся рьяно драть его на всю длину. Дрон тоже не остался безучастным. Сначала он заглушал своим болтом стоны Боди, затем, расставив ноги пошире, задвинул его в мой рот. Невероятно балдея, я едва это замечал. Отстранился только, когда дыхания стало не хватать, а внутри распирало от приближающегося экстаза. В момент извержения Дрюха вновь припал ко мне в поцелуе, и дикий мой рёв утонул в его глотке. Колбасило меня конкретно ещё минуты три. Первым не выдержал Богдан. Он плашмя рухнул на постель, придавив телом голову рыжика, и мой ещё твёрдый дрын с характерным чпоком вырвался на свободу. И тут же попал в жадный ротешник Витька, который отпустил его, только обсосав и очистив полностью. Повалившись рядом с Бодей, я ещё полчаса отходил от нахлынувшего острого блаженства.

Впереди ждало самое ответственное - "дефлорация" нашего богатыря. Мне дали отдохнуть ещё с полчаса. За это время Витёк, как только мог, нежил его лохматые телеса, а Богдан обрабатывал по-всякому меня. Когда оба были готовы, Дрон опустился на четыре точки, и я со всей возможной осторожностью принялся вдвигать свой дрын. Бедный парень рычал, зарывшись лицом в подушку. Корёжило его зверски. Рыжик со старшим, как могли, оглаживали и ласкали могучий торс. Мне стоило невероятных сил сдерживаться, видя перед собой широчайшую рельефную смуглую спину, сужающуюся к талии, чернеющие от густой волосни предплечья и ягодицы, громадные бёдра и укрытое пышным, лоснящимся от смазки кустом очко, в которое медленно въезжал мой болт. Когда я постепенно вполз до середины ствола, Дрон, видимо, не в силах более терпеть разрывающую его боль, вдруг резко двинул бёдра на меня и глухо взвыл в подушку. Я был в нём весь. Слышались сдерживаемые рыдания детинушки, сотрясавшие его торс. Я застыл статуей... спустя пару минут медленно двинулся назад. Опять его рывок на меня и стон. Пауза. Медленное моё трепетание в нём. По чуть-чуть возрастающая амплитуда колыханий. Опять пробую вытащить немного, и опять мои бёдра обхватывают громадные лапы и притягивают к себе.

Описать свои ощущения от этого проникновения невозможно. Сплошные чувства-ощущения и эмоции, не поддающиеся анализу. Это было "ох... ух... ах... уа-уа... ы-ы-ы" и ещё сотня невоспроизводимых. Мы словно слились в одно тело - тело всепоглощающего экстаза, волнами нарастающего во мне и перетекающего в Дрона.

Возможно, понять их сможет кто-то из читателей, которым посчастливилось вскрывать очко ебливого могучего богатыря, по согласию и без насилия. Они меня поймут. Дрын мой, казалось, должен был лопнуть вот-вот от наполненности, яйца втянулись и прижались к его основанию, но я мужественно, на грани срыва терпел, пока лохматые полушария не стали покачиваться. Освободивший из подушки лицо детинушка стал постанывать и подвывать с иной интонацией. Мне был дан зелёный свет, но я стоически, дрожа всем телом, сохранял неподвижность. Дикий рык, мощные спазмы его очка, и Дрон кончил! Я за миллисекунду до его оргазма вырвал **й из очка. Казалось, всё! Сейчас из меня хлынет... Титаническим усилием задавил оргазм в себе и вновь медленно вполз в истекающее смазкой дупло... Пауза на пределе терпимости... Нет, братишка - не ты будешь трахать меня своим очком, а я тебя!

Реальность вокруг смазалась... уплыла. Остались мой плотно обжатый раскалённым нутром снаряд и его цель - достижение райских врат испепеляющего нервы блаженства.

Не помню, когда плавные вначале мои движения переросли в ритмичные, когда те превратились в дикий животный долбёж, помню только, как из меня стал рваться дикий рык, широкую ладонь, не дающую ему вырваться наружу, уносящий в небытие, болезненно-сладостный взрыв и обжимающие спазмы моего фонтанирующего конца.

Оба рухнули на бок, и я отключился...

Часть 2 (последняя)

Пришёл в себя, когда шторы окна серели от чёрствого утреннего сумрака. Тело было вялым. Внизу ощущался лёгкий дискомфорт. Рука нащупала у очка липкую влагу с запахом спермы. "Кто ж это меня?" - вяло мелькнуло равнодушное удивление. Все спали. Я так и обнимал сзади смуглое лохматое тело, к груди которого прильнул Витёк, а к последнему тесно прижался бёдрами Богдан. В голове стало смутно проясняться. Вспомнился мощный торс, прижавшийся ко мне в полудрёме, и горячий болт, трущий стенки очка. Неустанному нашему старшому, видимо, мало было полученного кайфа, и он сначала повторно натянул меня, а посреди ночи ещё и Витю. Вообще-то удивляться нечему. Вероятно, и я бы возбудился неслабо, видя пролонгированный трах двух альф с двумя оргазмами нижнего...

Один за другим проснулись старшой с рыжиком. Дрон и дальше спал беспробудно. Примерно полтора часа спустя Богдан враскорячку побродил по комнате и завалился опять, попросив рыжика сообщить о нашем недомогании и притащить завтрак и банку сметаны. Пока парня не было, как-то резко вырвался из царства Морфея Андрей. Развернулся ко мне и, обнимая до хруста, принялся осыпать лицо и шею жадными поцелуями

- Бл*дь! Кира, что это было?! Что ты со мной сделал?! Пи**ец... Такой кайф! Я чуть не умер... от кайфа, а потом... ещё раз чуть не умер от гига-невъ**еннейшего кайфа. Бля,.. теперь я их понял... всех!.. Кирюха, я хочу ещё, бля; Бодя - е**те меня, как последнюю суку! Нет! Погоди! Не так... я счас.

С этими словами он ринулся вниз, заглотил мой стояк, принялся мощно сосать, затем развернулся и рыкнул:

- Засаживай! Сразу на всю! Бодя, ко мне! Давай в рот. Хм! Плям... плям... плям... у-у-у!

Мы со старшим сорвались с места в карьер и задолбили со всей мочи. Длилось это минут 10 и целую вечность и вместило в себе вселенную блаженства... Мы застыли в неподвижности, так и не расцепившись, и вновь провалились в небытие...

Пришли в себя, выхолощенные до дна. Тело было липким от пота и безвольно мягким, словно из пластилина. Но! Рядом со всем этим, внешним, в душе царила необычайная лёгкость. Так хотелось жить, всех ласкать и любить, лелеять и нежить и... е**ть, е**ть, е**ть... И жрать. Казалось сейчас осилил бы тушу целого кабана! И пить - вёдрами, бочками, цистернами!

А ещё хотелось помыться.

Время близилось к обеду. Народ дремал по комнатам. Было тепло, даже душно. Приоткрыл форточку.

- Так, братва, подъём! Хватит шланговать. Вставать, жрать, мыться. А потом мы будем вставлять и подставлять, х**сосить и кончать, кончать, кончать! - захрипел я и стал тормошить потных мужиков.

Затем схватил полотенце, всё для мытья и побежал в туалет. Во дворе сыро, холодно, ветрено... Шуруя зубной щеткой во рту, прикинул. Под ледяной душ не полезу - не выдержу, бля, точно. Подмываться и обтираться по-бабьи над тазиком (который ещё нужно найти) - не прёт. Ладно. Пойдём другим путём.

Рванул к бассейну. Так - старая ель упала, накрыв собой лишь небольшой его угол. Мгновенно, чтоб не успеть передумать, раздеваюсь и с головой в воду! И махать, махать, махать - руками и ногами. Так, один борт, второй, третий... шестой. Выпрыгиваю. Рьяно растираюсь полотенцем. Одеваюсь, и в комнату. Влетаю мокрый, свежий, лёгкий и страшно, дико, зверски голодный. Под поражёнными взглядами трёх пар глаз наваливаюсь на давно остывший завтрак и глотаю без разбора сразу 2 порции. Фу-ух!.. Полегчало. Червячка заморил. Спрашиваю, сколько до обеда. Всего час?! Класс! Доживу.

Тем временем Дрон и Бодя уползают с полотенцами. Я валюсь на кровать и блаженствую. Для полного счастья не хватает чуток - пожрать бы! Горячего, вкусного, сытного, ароматного...

Через 5 минут с улицы слышатся дикие вопли в две глотки и плеск воды. Через 3 мокрые и радостные мужики вваливаются в комнату и набрасываются на оставшуюся жратву... Бля, это ж я слопал порцию рыжика!.. Ничё, он спермы нахлебался на год вперёд за прошедший день...

Витёк тихо исчезает и вскоре появляется с 3-мя литрами горячего чая и нашими кружками. Разливаем. Он опять выбегает и приносит 4 пачки дрянного печенья, которое точно никто, кроме нас, жрать не будет, и литровую банку густой домашней сметаны. Улёт! Уплетаем всё вмиг, заливаем горячим и валимся на ложе разврата. Пара минут, и все в отрубе. До самого обеда.

Обед - вау!

Наваристый борщ со сметаной! Отварная картошка с сытными мясными консервами со сметаной! Салат с луком, помидорами и огурцами - йес! - со сметаной! И компот из яблок и чёрной смородины.

С сытой отрыжкой, обожравшиеся по самое не могу, выползаем на перекур. В ворота въезжает джип цвета хаки с эмблемой на боках - 2 скрещенных дубовых листочка. Лесники. Привезли немного дичи. Пару ланей, кабанчика и дюжину тушек лесных птиц, уже освежёванных + 3-хлитровый пузырь первачка. Все в а*уе! Засыпаем мужиков благодарностью. Особенно Анюта. Она явно пришлась им по вкусу, особенно тому, что помоложе. Усадили её меж собой да так уж тискали и оглаживали, так жалели и сочувствовали, что впору было оставить их наедине. Да вот негде и некогда. Хряпнули по 200 грамм водки. Прощаемся. Обещают завтра подкинуть ещё свежачка. Разомлевшая было Анюта валит на кухню разделывать мясо. 3 тушки рябчиков сразу ставит варить в большой 12-литровой кастрюле. Через час будет бульон. Горячий, с перцем, лучком, чесноком и укропом! Мечта...

Возвращаемся в комнату и в койку. Никто не спит и не раздевается. Трындим о всякой ерунде, о сексе ни слова, но все тормошат бугры. И принюхиваемся.

Бля! Ну сколько можно ждать! Срываюсь и приношу водяру. Разливаем и пьём. Опять лежим. О-о-о! Пошёл ароматище! Вскакиваем, и на кухню. Как слепые кутята, прём на запах и нарываемся на трёхэтажный мат Анюты. Рано, бля... ещё четверть часа. Забуриваемся обратно. Никто уже не ложится. Уселись, кто куда, и сидим навытяжку, точно суслики, шумно глотая обильную слюну... Всё внимание на стрелки часов... Пора. Срываемся - миг, и мы уже за столом. Ну, когда же?!

Дрон не выдерживает пытки, исчезает в густом вкуснющем аромате кухни. Народ прибывает под льстиво-медовое рокотание детинушки. Наконец! Вваливается радостный Дрон с громадной кастрюлей на вытянутых руках и Анютой с половником. По кружкам разливается янтарная амброзия с зелёными вкраплениями. Весь отряд уже в сборе и поедает жадно-тревожными глазами движения черпака - вдруг не хватит. Анюта успокаивает.

- Расслабьтесь! Всем минимум по две кружки перепадёт. Кто желает добавки - через чистку картошки.

Жадно хлебаем, обжигаясь, бульон, немного отдающий болотом, загрызая хлебом и чувствуя, как в утробе разливается блаженное тепло.

Взмокшие, сытые, добрые - хоть к ране прикладывай, выползаем с Бодей на перекур. Дрюха с рыжиком валят в комнату.

- Ты как, - спрашиваю, - всё путем?

- Нормаль, Кир. Балдел так, что слов нет.

- Я ж обещал, помнишь? Ток это, старшой, должок за тобой. Кто меня, бля, вчера полудохлого натягивал, ась? Чё за беспредел! Ты ж меня, понимаешь, снасильничал почти... Так шо готовсь - пока две палки не кину, не отвертишься. А сам как хошь - хоть малого дери, хоть Дрона, если даст. А захочешь меня - так это, через минет с проглотом. Ха-ха-ха! Согласен? Лады, братан.

Сбегали в туалет, отлили и обратно. На пороге столкнулись с довольным директором. Он спросил, всё ли нормально. Потом приобнял меня за плечо, отошли. Тихо сказал, что завтра приедет Ванюша. Что очень он переживает, с батей разругался вусмерть. Особливо обо мне пёкся. А мне как бальзам на душу - окрылил дядька!

В логово разврата вернулся такой сияющий, прям на крыльях впорхнул. Узрел сытые сонные рожи и тихо прилёг рядом с Дроном. Тот облапил меня по-медвежьи, прижал к себе и смачно чмокнул в висок. Я на него руку забросил поверх Витиной и задремал. И снилось мне всё такое голубое, розово-твёрденькое и чёрно-пушистое, сладкое и пахнущее парным молоком...

Проснулись незадолго до ужина. Пообжимались, полизались, но в штаны никто уж не лез. И так у всех дыбилось. Но нефиг пока. Ужин, понимаешь, на носу. Вот пожрём-с, тогда уж и оторвёмся.

Кто-то почитает и скажет: "Да трындёж всё это и провокация! Не могло такого быть"... Ваше право верить или сомневаться. Добавлю только - никогда ни до того, ни после ничего подобного со мной не было. Были групповички на троих, но не более. Да и вообще, в те годы этот голубой беспредел был для меня в диковинку. Чтоб столько и сразу вместе наших, да ещё и сошлись характером и никто никого не чморил, не комплексовал. Это было каким-то уникальным стечением людей и обстоятельств, а для меня своеобразным откровением, что возбуждало и заводило невероятно. Можно смело сказать, что во время нашего заточения на базе я думал больше головкой, чем головой. А она, подлая, зудела и постоянно торчала вверх, вожделенно высматривая новые дырки и удовольствия. Но, поверьте, далеко не всё было так просто и легко даже тогда, об чём вы сможете узнать, если захотите, из дальнейшего повествования.

страницы [1] [2]