Осеменение (глава 3)

С тех пор, как я совратил отца, прошло уже несколько месяцев, но наша сексуальная связь оставалась всё такой же горячей и возбуждающей, мы занимались сексом несколько раз в неделю. Я даже иногда перед парами успевал, простите за тавтологию, сбросить пар - пока отец умывался или чистил зубы, я входил в разъёбанное мною ещё вечером предыдущего дня очко и поёбывал его, пока папа тщетно пытался привести себя в порядок. Утренний стояк я снимал быстро - минут за десять. Плотно прижавшись к моему любимому папе, я спускал густое семя ему глубоко в кишки, а после давал члену выскользнуть из распухшего ануса.

Сполоснув член и поцеловав папу на прощание, я бежал на пару. Но даже там мне иногда приходилось отлучаться в туалет, чтобы подрочить - меня дико возбуждали мысли о том, как тщетно отец пытается выдавить моё семя из себя, сидя на унитазе, но ему это не удаётся. А на работе, в самый неожиданный момент он вдруг ощущает, как сперма его собственного сына начинает сочиться из уже сжавшегося ануса, и ему приходится срочно бежать в туалет, но уже поздно - небольшое количество спермы уже испачкало трусы, и теперь, вероятно, лёгкий запах мужского семени будет сопровождать папу целый день...

Конечно, мы уже не жили в отдельных комнатах - я переехал к отцу в кровать, засыпали мы обычно только после того, как я кончал пару раз. Папа поначалу не мог справиться с моим юношеским напором, и приходилось его долго уламывать, а пару раз я даже фактически изнасиловал его, загнув раком, не обращая внимания на его мольбы и слёзы - аккуратно, без крови, но всё же доставил ему некоторый дискомфорт. К счастью, такое больше не повторялось: папа быстро вошёл во вкус и порой сам будил меня минетом, слизывая истекающую смазку со встающего члена.

Поскольку отец теперь сам ловил нереальный кайф от наших соитий, то и секс наш стал гораздо ярче. Папа яростно подмахивал мне и стал сам, безо всяких просьб и уговоров, облизывать мой влажный хуй после своего очка. Кажется, ему приносило особый кайф это лёгкое извращение - он, заглядывая мне в глаза, ловя каждую эмоцию, сначала облизывал залупу, выдавливая капли смазки или спермы, а потом нежно и очень медленно полностью забирал член себе в рот, пока моя залупа не упиралась ему в горло. Он давился - всё же хуй стоял, да и после оргазма он всё ещё был твёрдым - но держал член во рту, желая моего одобрения.

- Папа, какой же ты охуенный пидор, - я хвалил его, зная, что оскорбления и лёгкий чмор его тоже заводят.

Папа лишь старался улыбнуться ртом, который растянул мой хуй.

Я же просто обожал отлизывать отцовскую пизду. Тут, наверное, надо пояснить - в сексе я не воспринимал отца как полноценного мужика. Его эмоции, тело, его желания - всё в нём выдавало голодную ебливую самку. И во время секса я его именно так и видел. Но открыто ему не говорил об этом, так как боялся, что его может спугнуть такое к нему отношение. Когда я раскладывал отца на нашем супружеском ложе - на спине, свои ноги он держит под коленями, выставив напоказ розовое легонько дышащее очко, - я видел в нём ебливую тёлку.

Мой язык сначала кружил по сфинктеру, слегка касаясь бархатных складок самым кончиком, смачивал слюной, потом - нежный поцелуй - губы к сфинктеру, мой язык начинает проникать внутрь, папа резко вздыхает и расслабляет дырку для большего проникновения. Я чувствую вкус папы - чистое очко всегда обладает каким-то пряным привкусом; кто делал римминг, поймут, о чём я. Вместе с тем это и вкус запретного: опасный и сладкий. Я отрывался от ануса папы и переходил на его небольшие выбритые яички: вылизывал, брал их в рот, наблюдая, как из его маленького члена-клитора течёт любовный сок. Папа, кстати, даже не дрочил, пока я его ебал. Он кайфовал от моего члена в своих кишках... Потом я снова возвращался к его набухшему от возбуждения анусу и снова лизал и сосал его, пока папа теребил свои торчащие соски, постанывал, порой прижимал мою голову к своему очку - мол, сынок, глубже, глубже!

В один из вечером всё шло по привычному приятному сценарию. Я уже некоторое время римминговал папину дырку, он лишь постанывал:

- Да, сынуля, да, давай... лижи меня, лижи, - он дёргался от удовольствия.

- Блять, папа, как же я обожаю тебя вылизывать, - я зарылся в его гладкую киску, собирая языком с неё соки и мои слюни, плюнул в дырку.

- Сынок, когда ты так меня лижешь, - папа хрипло шептал от возбуждения, - я себя чувствую...

- Да, продолжай, - говорю я и смотрю ему прямо в глаза, - говори, кто ты.

- Я твоя самка, - шепчет он мне в ответ и слегка краснеет.

Наконец-то! Я думал, никогда этого не дождусь, но отец сам понял наши обоюдные желания, будто прочитал мои мысли. Я поднимаюсь выше, отец всё ещё держит ноги под коленями, а головка моего члена упирается в отцовский анус.

- Да, сынуля, войди в свою тёлочку, - шепчет папа, ещё больше меня возбуждая, - я хочу тебя, давааай!

На последнем слоге я вошёл почти наполовину, вызвав истерическое сокращение ануса, который уже спустя несколько секунд расслабился, обняв мой член, такой родной и любимый. Я медленно двигаюсь и смотрю в папины глаза, которые начинает затмевать туман страсти.

- Ох, блять, бать, как же в тебе хорошо, это охуительно, - и правда, жаркое нутро папы быстро увлажняется моей и его смазкой - искусственные лубриканты мы почти не используем - оно нежно обнимает мою большую елду, которая пробивает в папе туннель.

- Бля, сынок, ааах, - папина грудь вздымается, а я нежно играю пальцами одной руки то с одним соском, то с другим, вырывая у отца нежные постанывания.

Всё же это так заводит - молодой мускулистый самец спаривается со своим отцом, который отдаётся ему как покорная самка, принимает глубоко и без боли большой член, истекает смазкой и просит ещё.

Под ударами моих бёдер отец слегка жмурится и облизывает губы.

- Сына, - говорит он, - я подумал...

- Да, что подумал? - я на минуту замираю, чувствуя, как бьются наши сердца, чей пульс отдается эхом в моём члене и папином анусе.

Отец смотрит мне в глаза и на секунду будто решает промолчать, не говорить о том, что у него на душе. Но затем всё-таки решается и говорит то, что едва не сносит мне голову от возбуждения.

- Сына, я ведь могу забеременеть от тебя...

Чёрт, чёрт, чёрт! Эта мысль всё время бродила у меня где-то на периферии, но, наверное, я бы никогда не смог предложить её папе, а тут он сам озвучивает мои же мысли.

- Да, папа, - я снова останавливаюсь; если двину член хоть на миллиметр - сразу кончу. - Конечно, ты можешь забеременеть. Мы не предохраняемся, не используем противозачаточные и презервативы. Скажи, у тебя же опасные дни?

- Уф, - папа сжимает мой хуй своей киской, - да, сынуля, опасные, может, лучше вынешь его из моей киски?

Я размеренно двигаюсь, раздвигая папины кишки.

- Неа, папуль, не выну, буду кончать только внутрь. Ты знал, на что шёл, когда давал мне без резины, теперь поздно.

- Аххх... сынок, какой же ты большой, твоя залупа сейчас в мою мужскую матку упирается, чувствуешь?

- Конечно, пап, чувствую; и я чувствую, что ты уже готов принять моё семя и выносить моего отпрыска...

В комнате остро пахнет потом, эякулятом и разъёбанным анусом. Шикарный запах секса. Капельки пота с моего лба падают на папу, который тоже уже весь вспотел. Его торчащие соски, круглый живот, полуприкрытые от удовольствия глаза - всё заводит меня до безумия. Особенно моральный аспект нашего спаривания - как легко отец предложил эту игру и как поддержал её, будто читая мысли и понимая, как меня это заведёт.

Теперь я двигаюсь всё чаще, папа подаётся мне навстречу и шепчет сквозь стоны:

- Ай, сынуля, глубоко... моя матка раскрывается всё шире, она хочет твою молодую плодородную сперму.

Ох, папа, как же ты заведён, как же ты хорош во время ебли, не стесняешься и не боишься своих желаний.

- Папа, я чувствую, что я прямо в неё упираюсь; ничего, скоро ты у меня залетишь. Хочешь сына от меня?

- Ой, бляяя, - отец хватает меня за плечи, его ноги мелко дрожат.

Отдышавшись, он говорит:

- Я аж микрооргазм словил от всего нашего разговора, - улыбается, а потом подмигивает: - Ну что, сынок, готов папку оплодотворить? Видишь, как моя пизда тебя хочет?

Я выхожу из папы, оставляя внутри только разбухшую залупу, покрытую смазкой - мой член тоже от неё блестит, - а потом резко вбиваю хуй в пизду отца, вырывая из него крик боли и удовольствия!

- Шлюха ёбаная, - почти рычу ему в лицо, - пизда разъёбанная, сука, я тебя сейчас осеменю до краёв, наполню твою матку, пидорша, - мой хуй ебашит отцовское очко без жалости, взбивая смазку в пену.

- А, да, сука, да... - отец тоже двигается мне навстречу, пизда влажно хлюпает от разъёба. - Давай, осемени свою жену, буду твоей блядью, - он срывается то на шёпот, то на хрипоту, - ебашь, я твоей женой буду; сука, чулки для тебя надевать буду, хочешь?!

- Сука, давно уже должна была надеть! - мы оба уже не отдаём себе отчёта в том, что говорим, все ограничения в голове слетели. - Буду ебать твою пизду, растяну её для родов, сука ты ебливая!

Всё, я больше не могу сдерживаться! Вбивая в отца свой хуй до конца, я рычу от оргазма - сперма мощными струями стреляет в прямую кишку папы, в его вагину, в его матку! Отец с восторгом смотрит на меня, чувствуя, как внутри него расплывается горячее семя родного сына, он чувствует, как миллиарды сперматозоидов устремляются на поиски... Чтобы оплодотворить этого мужика.

Я тяжело выдыхаю, осторожно ложусь на отца, мой хуй всё ещё в его анусе, сперма последними каплями течёт из уретры.

- Спасибо, пап, - шепчу ему на ухо, - это было очень классно.

- Тебе спасибо, сынок, - папа обнимает меня и прижимает к себе, - я рад, чтобы ты у меня такой сильный самец. Нагло папку осеменил и обрюхатил.

Мы вместе смеёмся, а я уже начинаю думать, как папа будет хорошо выглядеть в чулках и с сочащейся от спермы пиздой.