Генка

Часть 1

Рассказ о настоящем друге

Однажды вечером

Генку я знал очень давно. Он неоднократно бывал у нас дома. Мы тоже бывали с родителями у них дома. И даже пару раз встречали семьями Новый год.

Он был старше меня (как потом выяснится - на девять лет). Но никогда за время нашего знакомства он не требовал, чтобы я называл его "дядя Гена". Его вполне устраивало, что я звал его Гена (иногда - Генкой).

Я давно поймал себя на мысли, что Генка на свой возраст не выглядит. Он выглядел старше. Крупный (но не грузный, не полный, именно крупный). Внешность - знаете, такой брутальный ботаник, если так можно выразиться. Что его не спроси - он на всё находил ответ. С ним всегда, даже мне, младшему по возрасту, было о чём поговорить.

Генка - сослуживец отца. Оба работали на одном предприятии. Моему отцу было уже за сорок. Генке на тот момент, с которого я фактически начну свой рассказ о знакомстве с ним, было двадцать семь лет.

Но - сделаю некоторое отступление к годам более ранним. Когда мы уже были знакомы, просто знакомы.

В то лето моя мама лежала в больнице. Вечером отец пришёл домой с Генкой. У них было с собой несколько бутылок "Жигулёвского" пива. Я погрел на плите ужин. Отец с другом кушали и не спеша, за разговорами, пили пиво. Под конец трапезы Генка не казался мне "изрядно перебравшим" - мне доводилось видеть его раньше гораздо пьянее. Отец объявил, что постелет Гене на полу, а сам ляжет на диване. "А то Гена выпил много. Жене позвоним сейчас, чтобы не искала его. И будет ночевать у нас". Мне что - возражать? Друг ведь его, отцовский!

Спустя какое-то время отец уснул первым. Генка же ещё раз сходил в душ. Потом заглянул ко мне в спальню. У меня негромко играло радио. Я читал какую-то книжку. О чём мы с ним тогда перекинулись на словах - уже и не вспомню.

Гость ушёл в зал, лёг на пол, где ему постелил отец.

Из большой комнаты доносился теперь негромкий храп обоих - и отца, и Генки.

Я тоже сходил в душ, попил на кухне чаю. Прошёл мимо Генки (едва не наступив ему на руку - он спал на спине, раскинув руки в стороны).

Мне восемнадцать лет. В то время я просто слышал иногда разговоры, что люди "чем-то занимаются". Я родился в СССР. У нас в стране "секса не было". Были, конечно, друзья, с которыми мы обсуждали и "стояки", и всякое "такое", что присуще разговорам молодых парней (особенно часто такие вопросы возникали в плавательном бассейне, где у меня сложился небольшой круг приятелей). Но - не более.

Я ушёл к себе в спальню и довольно быстро уснул под "рокот" вентилятора и едва уловимой на слух музыки от соседей (она доносилась через открытое окно).

Лето. Юг. Восьмидесятые годы. Какие тогда кондиционеры? Проснулся среди ночи от негромких разговоров, звуков. Дёрнул дверь из комнаты в зал (комнаты в "хрущёвке" были, естественно, смежные), немного приоткрыл дверь.

В свете лампочки на кухне (в которую дверь была не закрыта) я увидел Генкины глаза. Он в упор смотрел на меня, лёжа на родительской кровати. Я видел только одну руку, которой отец крепко прижал к себе Генку. Я смотрел и не понимал сначала - что происходит?

Генка был голым. Я к своим восемнадцати годам видел в бане комбината уже много членов у разных членов партии и у беспартийных, но интереса к ним (к членам) не проявлял. Никогда не рассматривал в упор посетителей бани, куда мы иногда ходили. Мы с отцом периодически бывали в городской бане, так как в городе частенько происходили перебои с горячей водой.

Я понял, что Генкин "боец" "стоит" не просто так. Но я к тому моменту традиционного-то секса ни разу не видел (не говоря уж о том, чтобы самому его испытать, пережить). А тут отец - с Генкой?!

Какое-то время я продолжал смотреть то на Генкин член, то на двигающиеся два тела, то прямо в Генкины глаза. Потом закрыл дверь.

Меня трясло мелкой дрожью.

Лёг в кровать. Мучаясь какое-то время. Было желание хотя бы ненамного приоткрыть дверь и посмотреть - что там "будет ещё". Но так и не поднялся с кровати и спустя какое-то время уснул.

Утром вышел из спальни, услышав громкий звонок будильника - он всегда стоял на столе большой комнаты; отец заводил будильник на шесть утра, собираясь на работу. Отец лежал на диване, Генка - на полу. Оба проснулись, вставали с постелей. Я пролетел мимо них в ванную и туалет (естественно - совмещённое помещение), сделал "свои дела", затем залез под душ. Из душа ушёл на кухню. Поставил чайник, посмотрел, что погреть отцу и Генке (да и себе) на завтрак.

В кухню зашёл Гена. Не помню, о чём он говорил тогда. Я виду не подал о том, что видел ночью. Мы говори о чём угодно. Чётко помню - о том, что видел той ночью, я не сказал ни слова. И Гена ни словом не намекнул, что-то вроде "это же будет нашей тайной?"

Отец и его друг по очереди приняли душ, побрились, позавтракали и пошли к остановке, где их забрал служебный автобус, который всех утром забирал на завод, в полдень привозил на обед, а вечером привозил с предприятия в город.

Вечером отец приехал несколько позже обычного. Без Генки. Но настроение у папы было довольно бодрое. Я поймал себя на мысли, что задержка "на работе" могла быть не случайной. На языке крутилось сказать что-то вроде "а я знаю, какой Генка тебе друг!" Но ничего такого я не сказал. Лишь поделился, что был у мамы в больнице, что она идёт на поправку и на выходные, наверное, уже будет дома.

Друг отца

Генка был женат. У него росли две дочки. Генка был пониже моего отца ростом.

Я в семье рос один. У родителей был поздний брак. Всегда мечтал о брате. Двоюродных братьев было "вагон и тележка". Отец - из обрусевших представителей кавказских народностей. Имена у меня и у отца вполне русские, так как предки отца жили в этой местности ещё со времён "царя Гороха". Внешность у отца всё-таки была "немножечко кавказской". Меня же выдаёт разве что нос с горбинкой.

Увы, родителям не везло на отпрысков. Только со мной вполне повезло - я выжил во младенчестве и был единственным отпрыском.

Гена по фамилии был Попов. Что тут скажешь - Попов Геннадий, русский "сто пудов". (Позже окажется, что русским он тоже не был.)

До того "инцидента" у нас дома я видел Генку на речке. Мы иногда выезжали туда семьями, и мне в таких случаях отводилась роль "няньки" - играть с двумя дочками Геннадия в бадминтон, помогать им строить "замки" из песка, надувать матрасы для купания в реке.

Теперь я видел Генку вообще голым у нас дома.

Генка и Генка - обычный мужик. С волосами на теле там и тут, невысокий, но крепкий.

Мой отец был повыше, но "худее" в разы. Мне даже иногда казалось, что отец совсем уж худоват. Оказалось - наследственное. Вырос и понял, что строение моего тела немногим отличалось от тела отца. Мне всегда хотелось быть покрепче.

Да и не только внешне они отличались - Генка был физически сильнее отца. Это я видел и во время отдыха наших семей на природе, и по тому, как Генка возится в своём гараже с автомобилями с их огромными аккумуляторами.

90-е годы

В начале 90-х отец ушёл на пенсию (заслужив её досрочно на непростом производстве). Он развёлся с моей мамой и уехал с новой женой к себе на "родину" (я к ним изредка ездил в гости). Генка же бросил неплохую в общем-то работу на заводе и открыл свою автомастерскую. Всё это я узнал от пары друзей и приятелей, которых встречал в городе. Самого Генку я близко возле себя больше никогда не видел до других событий - о них чуть позже.

К автомобилям у него была не просто тяга - он жил машинами. Он мог запоем рассказывать про все эти шестерёнки, карбюраторы, появившиеся первые импортные машины с электроникой. У нас был общий круг знакомых - город-то не большой, как говорится, в таких городках тебя все знают ещё до знакомства, и так или иначе про Генку доводилось слышать во время разговоров в разных компаниях. Как про автомастера, естественно.

Однажды позвонила вторая жена отца и сообщила, что папы не стало. Я поехал на похороны. И был удивлён, что на похоронах не было Генки. Всё-таки они многие годы были не просто закадычными друзьями. Позже Генка расскажет мне, что ему сообщили о смерти моего отца по возвращению в регион. Он ездил за товаром в Москву (за запчастями), и его не было в городе.

Часть 2

Встреча

Двухтысячные. Я "забыл", что где-то по городу ходит Генка.

Нет, в нашем маленьком городе раствориться кому-либо в толпе - просто нереально.

Иногда я видел его где-то в магазине, однажды - в парикмахерской. Несколько раз он пролетал мимо меня на своём автомобиле. Но рядом, близко мы никогда не оказывались.

Практически в центре городка у нас стоял-жил своей жизнью Дом быта. После 90-х годов это здание сменило несколько хозяев. От привычного понятия "Дом быта" там почти не осталось и следа - мастерские заполнились магазинчиками, салонами и прочими новоявленными "атрибутами" современной жизни. Новые хозяева однажды приняли решение, что ремонтировать всё более ветшающее здание - себе дороже, и решили его снести. На месте Дома быта вырос современный торгово-развлекательный центр (ТРЦ). Я там уже бывал пару раз. Я шёл между торговыми рядами известной многим продовольственной сети магазинов, когда встретился глаза в глаза с Генкой.

Он стоял у лотков с фруктами. Смотрел на меня не просто взглядом - я даже описать не могу, как он на меня в тот момент смотрел. У меня внизу живота буквально всё "взорвалось".

К тому времени я был женат, родился сын. Уже дважды испытал "мужскую любовь" и с двумя хорошими парнями. У меня не было "половых партнёров" (как это понимают некоторые мужчины). Те парни, с которыми была близость, были для меня более чем приятели, более чем друзья. Обоих я знал задолго до нашего "тесного" общения.

Я поравнялся с Генкой. Он стоял в некотором оцепенении. Видимо, меньше всего ожидал меня тут встретить. Я положил ему свою руку на плечо, нагнулся к его уху и сказал: "Пошли!" Он не спросил: "Куда?" Он просто пошёл за мной.

Невероятно трудно оказалось сдерживать себя, не развернуться и не обнять Гену прямо в зале. Он шёл рядом. Его дыхание было каким-то родным. Будто не было многих лет "не общения" с ним.

То ли месть, то ли?..

Наверное, это было безумием. Для обоих. Особенно в условиях нашего городка. Где все друг друга так или иначе знают.

Мне довелось быть в ТРЦ незадолго перед его вводом в эксплуатацию с одним приятелем (тот был занят на строительстве ТРЦ и позвал меня показать, что и как они построили). Скажем так - я в ТРЦ уже бывал "по работе". Знал не только о расположении торговых площадей, но и закоулки строения.

Направился к одной служебной двери (о существовании которой покупатели в большей массе наверняка не знали). Дёрнул дверь - она была не заперта. Я толкнул к двери Генку. Мы пошли по полуподвальному коридору. Открыл дверь ещё одного коридорчика, в котором были двери в разные кабинеты - они только-только обустраивались.

В коридоре было два окна. Света с улицы вполне хватало, чтобы видеть друг друга.

Я подошёл к подоконнику. Развернул Гену к себе лицом и впился своими губами в его губы. Целовались мы вечность...

Я перестал слышать Генкино дыхание (он всегда дышал несколько "грузно", даже тогда, когда я его знал как друга отца). Мне казалось, что наши сердца стучали с таким громким звуком, словно сейчас этот звук разойдётся отзвуком по всему зданию.

Конечно, в голове крутились мысли, что кто-то может сюда войти. Успокаивало, что это была вторая половина дня и что вряд ли кто-то продолжит в эти минуты отделку комнат для персонала ТРЦ.

Продолжая целовать Генку, я стал стягивать с себя рубашку, расстегнул ремень брюк. Генка тоже начал раздеваться. Затем я развернул Генку спиной к себе и довольно легко вошёл в него.

Наш первый секс с ним, как вы понимаете, был экстремальным. Кончил я обильно. По всему - был сильно возбуждён.

Это всё-таки случилось

Когда у меня уже был опыт мужского общения с двумя парнями (причём довольно продолжительный опыт по времени общения в обоих случаях), я иногда представлял: "А мог ли быть у меня секс с Геной?" Да, я много раз себя ловил на мысли, что хочу Генку. Хочу даже в какой-то мере "отомстить" ему за то, что он в один момент перевернул мой мир, когда я застал его в одной постели с отцом.

Меня много раз буквально накрывало разными мыслями. Хотелось с папой завести разговор на эту тему, и про Генку - особенно. И даже хотелось подкараулить Генку у его дома и вызвать на откровенный разговор. Но я не решился. Как решился сегодня, в этом ТРЦ, на то, что между нами произошло, - сам до сих пор не знаю...

- Ну ты и "залил" меня!

Генка снова полез целоваться.

- Извини! Я пытался тебе "отомстить" за то пережитое, когда увидел впервые, что такое "мужской секс".

- У тебя получилось. Твоя месть была классной, если честно. Знаешь, я давно хотел секса с тобой. Я просто внутренне понимал, что ты будешь в мужских дружеских отношениях не хуже, чем был твой отец.

- Да? Но ты даже не искал встреч со мной!

- Дурак! Я же понимал, что в тебе может "кипеть" некоторая обида. И даже ревность. Ведь ты мог винить меня и в разводе отца с матерью, зная, что у отца, кроме ещё одной женщины, есть ещё и я.

- Я никогда не ставил на одну планку тебя, отца и мать. Ты как-то "вписался" в жизнь отца "отдельной линией". Вы были друзьями. А то, что у вас был ещё и секс... Видимо, отца это устраивало. Возможно, и мать знала о вас обоих.

- Ты прав - твоя мама (как и моя жена) прекрасно знали о том, что мы встречаемся.

- Как только они не ревновали?

- Просто мы объяснили, что из семей не уйдём. Мы объяснили им, что мы прежде всего друзья. А секс... Дружеский секс - это уже другое. Это не все понимают.

- Знаешь, Ген, - я поймал себя на мысли, что впервые назвал его вот так, - знаешь, у меня уже был секс с двумя парнями. И тоже - дружеский. Видимо, такой же, как у тебя был на протяжении многих лет с моим отцом.

- Андрей! - шептал Генка. - Зная Володю... твоего отца, - поправился он, - легко представить, что ты тоже не из серии "сунул-вынул и пошёл". Наверняка, ты с ними долгое время общался.

- Да, ты прав. И мои два друга со мной в объятиях оказались далеко не сразу. С тобой - другая история. Тут и правда - и желание какой-то "мести", и желание узнать, что же в тебе нашёл мой отец?

- Мы с Вовой... с твоим отцом... встречались больше двадцати лет. Понимаешь, это половина моей жизни. У меня были ещё мужчины. Но твой отец был иным. Он был другом. Мне на знакомство с ним повезло.

- Гена, тогда ты понимаешь, что этой встречей тут, в ТРЦ, у нас с тобой всё не закончится. Ты прав - мне не нужен просто секс, мне нужен дружеский секс. Я знаю, что ты умеешь хранить тайны. Я знаю, что ты реально настоящий мужик. Ты сильнее моего отца, я не намного от него отличаюсь - ты сильнее и меня. Мне нужен настоящий друг, настоящее сильное дружеское крепкое плечо! Прежде всего, мне нужен друг!

Говоря это, я обнял Генку. Обнял по-мужски крепко. Генка тоже обнял меня. Мы просто какое-то время смотрели друг на друга.

- Ты недооцениваешь себя. Ты невероятно сильный. Ведь то, что сейчас между нами было (чему я невероятно рад!) - это всё благодаря твоей решительности. И я в эти минуты... Понимаешь, я не знаю, найду ли слова... В общем, ты был со мной таким, будто ты со мной был уже до этого не один раз. Твои прикосновения, движения были ожидаемы мною, моим телом, губами.

Мне было плевать, что кто-то может дёрнуть дверь в этом лабиринте коридоров, что нас кто-то может увидеть. Мне было важно, что я встретил Гену.

Мы целовались несколько минут не переставая, наши члены касались друг друга, мы прижимались, обнимались. Господи, как же не хотелось останавливаться!

- Так, выходим, идём наверх, в кафе. Нам многое нужно обсудить. Но не продолжать же разговор тут, в полумраке! Да и подкрепиться не помешает. Я реально стрессанул, встретив тебя. И стрессанул ещё и от того, что ты не отказал мне.

- Я был бы полным идиотом, если бы сказал тебе "нет". Поверь, мне с Володей... с твоим отцом... было очень хорошо. Я прекрасно понимал (и знал всегда), что ты - копия отца. Я же видел тебя много лет рядом!

Мы дошли до кафе, сели за столик. Гена потянулся за пачкой сигарет. Я шутливо показал ему кулак, потом пальцем - на табличку "Ноу смокинг" ("Курение запрещено!"). Генка засунул сигарету обратно в пачку, убрал пачку в карман брюк. Я видел, что эта встреча для него - тоже стресс.

Подошёл официант, я из меню выбрал для нас с Геной "второе" блюдо, соки, булочки, чай.

Скорее всего, в кафе мы продолжили не разговор - знакомство.

Да, я знал Генку давно. Но я знал его до этого просто как друга отца (не считая того, что я однажды увидел у нас дома). Сегодня же Генка стал мне в разы ближе. Во всех смыслах этого слова!

- Когда я видел тебя, всегда радовался, какой у Володи сын. Ты выше своего папки. И ты симпатичный.

- Да ладно! Отец не считал себя красавцем, да и я сроду не строил из себя "красапета".

- Нет, правда, Андрей - вы оба красавцы. И у вас, к тому же, у обоих глаза с необычной "добринкой". Знаешь, такие глаза не у всех. Далеко не у всех.

- Мне так первая жена однажды сказала. Что вышла замуж не за меня, а за мои глаза.

- Вот видишь!

Гена продолжал нервничать. Он опять попытался достать сигареты. Я снова указал пальцем на табличку о запрете курения.

- Ген - выпить не предлагаю. Ты наверняка на авто приехал к ТРЦ. Вижу - нервничаешь.

- Блин, да это мягко сказано! Когда я увидел тебя, идущего ко мне навстречу, у меня в голове взорвалась атомная бомба!

- То же самое могу сказать о себе.

Часть 3

Признание

- Прости, что тогда у вас дома... Но, знаешь, я тебе благодарен! Ты настоящий. Настоящий мужик. Настоящий друг. Другой бы мог рассказать отцу, что видел. Да ещё время-то было какое! Это сегодня "мужским сексом" никого не удивишь. И как бы всё пошло у меня дальше в отношениях с Володей, если бы ты ему всё рассказал, что нас видел тогда? Или, ещё хуже - рассказал бы обо всём матери. Как только ты удержался, не рассказал?

- Это было нелегко. И это будет тебе стоить "дорого"! Оплата в гульденах, регулярно, до гробовой доски...

Я нервно хохотнул, пытаясь как-то разрядить напряжённость разговора, признаний обоих.

- Не говори про "доски". Сразу грустно. Я же на похоронах Вовы не был.

- Это меня очень удивило.

- Ну не было меня в городе. Хотя кое-кто из тех, с кем Володя работал, на похоронах были.

- Да, я помню - Исаев, Кравцов, Димчук, Арутюнян.

- Арутюнян? Гарик к тому времени уже был у меня в мастерской, со мной работал. Мог бы и телеграмму дать, он знал, куда я уехал и у кого останавливался.

- Да теперь и у Гарика не спросишь, почему не послал телеграмму. Мужики после пятидесяти многие уже "там", - я показал пальцем вверх, намекая на "Небеса".

- Ты прав. Из тех, кто с твоим отцом близкого возраста, осталось всего несколько. По пальцам можно пересчитать. Я же моложе Вовы, отца твоего.

- Гена, можно я тебя кое о чём попрошу? Не оговаривайся постоянно "отец, Вова". Я прекрасно понимаю, о ком ты говоришь. И пожалуйста, как бы тебя не распирало - никогда не рассказывай мне, насколько мы с ним хороши, одинаковы, или о том, что в нас есть что-то разное - насколько мы отличаемся друг от друга. Да, много у меня с отцом общего. Но всё же - мы с ним разные. Да и ты уже не тот, не такой, каким тебя знал мой отец.

- Ты на что намекаешь? Что я старый?

- Так, теперь моё время пришло назвать тебя "дураком"! Генка! Я о том, что ты тогда был моложе отца. А сегодня, в наших с тобой отношениях (а они точно будут, я в этом не сомневаюсь!) всё иначе. Ты старше, я - младше. Как когда-то было у вас с моим отцом. Я младше тебя, а ты опытней. Я тут даже не о сексе. Я о жизни. И у тебя всё как-то даже в жизни ровнее, чем у меня. И брак один. И девчат замуж выдал. И бизнес, пусть небольшой, но свой. Мне в этом плане боженька не дал смекалки. Хотя, может, живи я в другом месте (не в маленьком городке), что-то и смог бы "открыть", чем-то "заняться", к чему были и есть стремления.

- Какие твои годы? Может, ещё всё впереди.

Наше с Генкой время

- Так, давай обменяемся телефонами. Какой у тебя номер?

Гена продиктовал номер своего телефона. Я сделал "дозвон" на его аппарат.

- Мой на "902" начинается, определился, сохраняй!

И мы оба сохранили номера в мобильниках.

- Как ты понимаешь, я не просто хочу встреч с тобой. Я их очень хочу! Как и где будут наши встречи - надо будет думать.

- Андрей, у меня же автомастерская! Там и душевая есть. И спать есть где, - Гена замолчал, размышляя, правильное ли слово нашёл применительно к тому, что спать-то нам будет в мастерской явно некогда.

- Послушай, через сутки - пятница. Ты автовладелец. И ты неплохой рыбак, как я помню по рассказам отца. Давай выберемся на рыбалку. Под этим предлогом лично мне будет легко "отпроситься" у жены. Тем более, она знает, что я на рыбалке не был уйму лет. Я не великий рыбак, но просто счастлив буду от речки, от костра под звёздным небом и от ночёвки в палатке.

- Палатка у меня есть. Спальное место (ну, матрас там какой, одеяло) - это тебе надо продумать.

- Это не проблема. Продукты тоже продумаю, так как полагаю, что рыбачить нам особо не придётся. Но всё же рыбу хотелось бы какую-то поймать, домой привезти.

- Мне проще. Мне с женой объясняться не нужно. Она в курсе, что у меня есть "вторая жизнь".

- Как же ты так с ней разговорчив, что она не ревнует к тем друзьям, что у тебя были? Про меня тоже расскажешь?

- Да, и про тебя однажды скажу. Она понимает меня. Приняла меня таким, какой я есть. Я тебе позже расскажу, что мне довелось пережить. Если оглянуться на мою жизнь, то столько всего сложного в ней было, кто бы знал!

- Моя жизнь тоже непростая, учитывая то, что мне пришлось пережить. Мне тоже многое нужно тебе рассказать. А уж расспросить - ещё больше.

- Ты про наши отношения с Володей?

- И про это - тоже.

- Обязательно расскажу. Вова... был... - Гена какое-то время помолчал, думая о чём-то о своём. - Вова был иным, чем другие. И если ты сможешь мне дать хотя бы часть тех чувств, что дал мне он... Ты не представляешь, как я буду счастлив!

- Ген! Я не буду стараться. Я буду таким, какой я есть. Но однозначно - я тебя не буду "трахать", я тебя буду любить. Я ни своих дам (про двух жён вообще молчу), ни своих двух парней (до тебя)... Сегодня и тебя я не "трахал". Ты видел, как я тебя любил. Правда, в такой обстановке...

- Да, у реки, в палатке, уверен, ты сможешь "показать" себя более открыто. Знаешь, я тебе невероятно благодарен за решительность. И за ту нотку "экстрима". Никогда даже представить не мог, что смогу вот так, в огромном здании, не замечая ничего! Как там в рекламе: "И пусть весь мир подождёт!"

Я глянул на часы. Мне казалось, что прошло немного времени. Но оказалось - пролетело уже четыре часа!

Впереди - выходные

В пятницу вечером Гена заехал ко мне домой. Помог донести от квартиры до машины часть вещей, которые я приготовил.

- Слушай, такое впечатление, что ты на рыбалке бываешь регулярно! Не верится даже, что ты на реке был давно-давно. Ничего лишнего! Всё взял по делу. Какой же ты толковый мужик, как Володя!

- Гена, я же просил! Не сравнивай меня с отцом. А про вещи - сказывается "закалка" "вечного командировочного". Я же много лет мотался по стране. Домой не успею приехать - звонок на городской телефонный аппарат, сообщают, что завтра-послезавтра новая поездка, новый адрес. Это уже привычка - выстроить, спланировать, что из вещей может пригодиться.

- Молодец, Андрюшка!

Он впервые назвал меня так за то время, что мы общались. Я никогда не слышал от него этого ласкового "Андрюшка". Всегда называл меня Андреем. Иногда, шутя - Андреем Владимировичем.

- Андрюшка! Мне нравится, что ты - настоящий. Понимаешь, мне нравится, что ты основательный. Как Вова. Блин, прости! Я обещал вас не сравнивать, но не могу. Это невольно происходит. Всё-таки с твоим отцом двадцать лет службы, двадцать лет дружбы. Только с ним я был счастлив. Как счастлив сегодня с тобой.

- Кстати, как вы познакомились? И как у вас было "в первый раз"?

Мы уже сели в авто. Гена завёл машину.

- При случае, если вспомнится сегодня - расскажу у костра. Или - когда положу свою голову на твою грудь...

После этих слов у меня внизу живота всё зашевелилось. Легко представил, что голову на мою грудь Генка положит после того, когда всё будет иначе. Не так, как в наш с ним "первый раз" при встрече в ТРЦ.

Палатка

Генка заранее съездил на то место, где решил разбить наш "лагерь". Выбрал довольно глухое место. К этому месту поймы редко забредали отдыхающие из числа горожан, селян и ещё реже - иногородние. Он даже привёз на машине сюда сено. И после этого он называл меня "обстоятельным"? Всё продумал, многое предпринял, сделал, чтобы отдых, наше уединение было в разы романтичней, душевней.

Нам обоим стоило большого труда сдерживаться и не заняться любовью сразу, по прибытии на место. Мы только целовались периодически. Но сдерживались. Занялись прежде всего тем, что поставили палатку, оборудовали на берегу место под костёр - Гена и кирпичи привёз для этого дела. Тут котелок под рыбу, здесь - чайник.

Когда поставили палатку, залезли в неё, я обнял его насколько мог крепко-крепко.

Я вошёл в Гену, видя его глаза... Две Вселенные смотрели на меня. Он смотрел на меня не просто с любовью. Он сам был - любовью. Моей любовью. Мне предстояло показать ему, что я умею любить.

Я терпеть не могу слово "трахать" (а, да, я это уже говорил выше!). Я не просто люблю. Я - просто люблю.

Неспешно. С частыми остановками на поцелуи. Секс сексом, но секс без поцелуев - это ничто. Секс с поцелуями - это и есть космос, внутри нас, человеков...

Я кончил дважды, когда понял, что нужен перерыв. И мне уже сорок. А Гене - за пятьдесят.

Включил фонарик в мобильнике. Генка, словно помня, о чём говорил у моего дома, у машины, положил свою голову на мою грудь. Я невольно засмеялся, сказав ему о причине смеха. Разговаривали обо всём и ни о чём. Я гладил его руками. Везде гладил. И - рассматривал. Не смог удержаться, когда рука "поняла", что у Гены даже не "б###ская дорожка" из волос, а... простите, "б###ский проспект" от пупка до члена, засмеялся в голос.

- Генка, у тебя на груди волос в разы меньше, чем от пупка до "бойца"! Не мог у природы попросить равномерно распределить по телу!

Генка (слегка обиженно-шутливо):

- Ну, прости, брат! Природа за нас решала, что и куда "клеить" и как нам выглядеть. Была бы возможность, я бы и внешность другую попросил. А то "бычок бычком"! Так, это... Тебе не нравится, что "там" много волос? Побрить при случае?

- Я тебе побрею! Люблю всё естественное. Я засмеялся и нагнулся к нему, поцеловал. Долго не отпускал его губы.

- Дурак ты! Ты мне нужен такой, какой есть. И не важно, был бы ты с безволосым телом, был бы ты ещё более волосат, выглядел бы, как пацан, в свой "полтинник". Ты мне люб и таким "бычком", как ты говоришь. Правда, бычок - скорее я. Я "Телец" по гороскопу.

- Я помню дату твоего дня рождения. Мы же отмечали ваши дни рождения - твой и дни рождения моих девчонок. А я по гороскопу "Рыба".

- Кстати, у нас в реке водится рыба, так и называется - "бычок".

- Фу, он невкусный.

- А ты - вкусный?

- Очень!

Я снова нагнулся к нему, впился в его губы своими губами. Мы снова долго целовались. У обоих уже снова был жар "там". Я шутливо столкнул Гену с себя и... Снова повторилось то, что уже было дважды. Будто этих двух "моментов счастья" тем вечером на реке в палатке и не было...

Часть 4

Три счастливых дня...

Нет, счастливых дней у меня с Геной было в разы больше. Я о тех первых "наших" выходных (с вечера пятницы до рассвета понедельника).

О рыбалке меньше всего думалось. И, тем не менее, мы нашли время в воскресенье вечером и на рыбалку. Покровители речной глади были к нам благосклонны - с таким уловом было не стыдно в понедельник, перед рабочими часами, появиться дома.

Ночь с воскресенья на понедельник была просто взрывной. Мы почти не разговаривали. Целовались минутами, десятками минут, не останавливаясь. В какой-то момент Генка заметил:

- Знаешь, мне с тобой по-настоящему здорово. Мне так было хорошо только с твоим отцом.

- Ген, мы же договаривались - об отце вспоминать не часто.

- Прости. Но это правда. Володя тоже великолепно целовался. Он не экономил на друге, как это бывало у меня с другими мужчинами, мгновения, чувства. Я вижу, я чувствую, что ты буквально сливаешься со мной. Иногда кажется - мы одно целое. Я просто переставал под тобой существовать.

- У меня такие же чувства. Ген, ты тот, кого хочется любить, кому хочется отдавать то, что во мне накопилось. Я не пытаюсь быть лучшим. Я просто с тобой естественный. Я такой, каким могу быть только с настоящим другом. Ты уже понимаешь, ты видишь - мне нужен не столько секс. Нет, конечно, он тоже мне нужен. Но мне нужен прежде всего ты! Чтобы ощущать тебя. Чтобы ты мог ощущать меня.

- Андрюшка! А ведь я мог быть твоим годами.

- Ген, всё произошло вовремя. У тебя друга нет много лет. Я тоже уже какой год один. Не надо думать о том, чего не было. Тем более - не было у нас с тобой. Теперь ты есть у меня, я есть у тебя. Нам предстоит "наверстать" то, что могло быть раньше. Хотя, скорее, нам предстоит открыть друг для друга всё то, чем мы с тобой "богаты".

Гена молча подтянулся на локтях, и мы снова слились в поцелуе.

Нашлись друг для друга

Утром, едва рассвело, мы свернули лагерь. Спрятали в траве кирпичи. Занесли подальше доски, которых с избытком напилили из сухостоя (найдя в лесопосадке высохшие деревья).

Я пытался Генке дать рыбы побольше. Он же вытаскивал рыбу и снова клал в мой пакет. Чтобы "не подраться", я предложил поделить рыбу "с учётом ртов" дома. Гена нехотя согласился, ведь у него домочадцев было больше (к тому моменту в его квартире жили ещё дочь, зять и внук).

Приехав домой, Гена снова помог мне поднять на этаж часть вещей. Сложив всё в коридоре, мы вышли на этаж. Я прижал Гену к стене и снова впился в его губы. Отпускать и его губы, и самого Гену не хотелось. Но обоим надо было на работу.

Надо ли говорить, что по телефону мы не могли наговориться, ожидая наших встреч! А то, какими были наши встречи, вы даже представить не сможете...

Ты есть у меня

Мы жили именно тем, что мы друг у друга - есть. Мы - нашлись. Через много лет - встретились.

Мы жили нашей с ним взрослой жизнью. Жизнью двух мужиков, которым, кроме жены, нужен был ещё и друг. Нужен был я ему, он - мне.

Мы оба уже совершенно взрослые. Оба разной комплекции. Мы во многом разные. Мы давно поняли, что нам просто здорово быть в объятиях друг друга. Нам хорошо бывало и без секса. Это именно тот случай, когда секс - "всего лишь" маленькая вишенка на торте отношений, общения, дружбы двух мужчин, влюблённых друг в друга.

Так мы и жили наши семь счастливых лет. Встречаясь на реке в палатке, в гараже у Гены или в его автомастерской. Изредка - у него дома или у меня, когда дома не было жён и ребятни.

Сердце на разрыв

Однажды я позвонил ему на мобильник.

Гена с трудом говорил. Попал в аварию.

Я впервые за много лет нашей дружбы с ним разразился бранью. Кричал в трубку, почему он сразу мне не позвонил. Я бы уже примчался в больницу.

- Я знаю. Ты бы не остался дома. Но тебе... У тебя самого сегодня здоровье, твоё сердце!

- Да хрен с ним, с сердцем моим! Мне важнее твоё сердце, твои ноги, твои руки, твоя голова, дурья твоя башка!

Генка заплакал в трубку.

- Всё, не плачь! Скоро буду!

Я выскочил на улицу, на ходу набирая телефон такси. Мгновения - я уже несусь по длинному коридору больницы от приёмного покоя, рядом с которым входная дверь, до лестницы. Взлетаю на третий этаж хирургии.

Сердце, моё сердце, о котором беспокоился Генка, билось "в отложенном режиме". Я не слышал его ударов, хотя без лифта мне взлететь на третий этаж было не просто. Оно, моё сердце, давно бьётся не совсем правильно. Но я уже привык к покалыванию в сердце, к "мерцательному ритму" и другим "прелестям". Пережито мною столько, что здоровое сердце было бы после всего просто огромным удивлением. Для меня и докторов.

Пролетаю мимо одной палаты, второй, третьей, влетаю в палату, в которой лежит мой (!) Гена!

Он дремал. Я бесшумно сел на край кровати. Бесшумно - как показалось мне. Гена тут же открыл глаза.

- Андрюшка...

Я оглянулся на соседей по палате. Они вроде спали. Привстал, поцеловал моего (!) Гену.

Хотелось как-то поднять ему настроение.

Я - шёпотом:

- Как ты?

- Жить буду. Но жить буду хреново.

- Я тебе не дам хреново жить! Будем думать, как тебя на ноги поставить.

- Тебе бы своим сердцем заняться. Ведь жалуешься на него всё чаще.

- Да ладно! Всю жизнь бьётся "как-то"! Что со мной станет? Я живучий.

Кстати, в своей жизни я пережил две автоаварии. А вообще, погибнуть мог за свою жизнь разов десять. И вовсе не от проблем с сердцем.

- Что тебе можно кушать? Ограничения есть? Или можно всё? Лекарства нужны какие?

- Андрюшка, лекарства есть, в больнице всё нашли. Жене даже не намекнули, что надо что-то купить. А кушать - мне жевать трудно.

- Понял! Значит, гречка с котлетой. Я тебе по кусочку буду ломать, будешь потихоньку кушать. Я мигом!

Минут через двадцать я был в кафе. На всякий случай, в магазине поблизости с кафе купил и одноразовые стаканчики, и тарелки, чтобы лишний раз не беспокоить буфетчицу отделения больницы.

Снова вернулся на такси в больницу.

В холле больницы встретил хирурга, которого знал тоже, как и Генку, с малых лет - довелось после перелома руки ещё в школьные годы лежать в отделении, а он только-только тогда принял это отделение как заведующий.

Город у нас маленький, мы многие знаемся годами, понятие "отчество" в общении со многими практически отсутствует. Кивнув в знак приветствия, я спросил:

- Валь, как Гена Попов? Может, его в областную больницу?

- Привет! Если было бы надо в областную больницу, он там уже был бы. Жив будет твой Генка. Лечиться, правда, нужно будет основательно. Но, надеюсь, всё обойдётся.

Когда Валентин сказал мне "твой Генка", он так посмотрел на меня, что стало несколько неловко.

- Валь, в смысле - "мой Генка"?

- В том смысле, что он - твой. Я по коридору шёл, когда ты его в губы поцеловал. Двери в палату закрывать надо.

Валя даже не улыбнулся, и не было какой-то тени ехидства в его глазах. Он смотрел на меня серьёзно.

- Блин!

- Да не красней ты! Я за время работы тут всякое видел. Одна жена мужу своему, по подбородок загипсованному, пыталась минет делать. Про другие случаи, что довелось видеть - молчу. И кто, что и с кем - я про полгорода знаю. Не переживай. У меня перед богом не только клятва Гиппократа, но и просто человеческое обещание быть человеком.

- Блин, Валь, ты прям как Генка говоришь. Он же с непростым прошлым. И после всего пережитого он так и говорит: "Главное - всегда быть человеком".

- Генка твой вообще мужик! Знаешь, я тебе даже немного завидую. Жаль, что ты не автовладелец. С таким быть знакомым - подарок небес. Он же даже по-приятельски такие советы даёт насчёт "лошадок"! Никогда не соврёт - можно ли авто отремонтировать или лучше на запчасти пустить и не мучиться. Его заслуга, что моя "иностранка" на наших отечественных запчастях какой уж год ездит.

- Я знаю. Генка имеет супер-золотые руки. У него в мастерской очередь на месяцы вперёд расписана.

- Да, второго такого Генки в городе точно нет. Береги его!

Я молча кивнул.

- Иди. С тобой он на ноги точно встанет. С твоим неугомонным мотором... - Валя легонько дотронулся до моего сердца поверх рубашки. - Потом зайдёшь ко мне, сходим сделаем кардиограмму. Твоя аритмия мне не нравится.

Я не стал возражать. Ни Генке, ни Вале я, конечно, не признался, что у меня было "валидольное утро", "валидольный день". Впереди предстоял и "валидольный вечер". Я это понимал прекрасно.

Генка - живи!

Генкина реабилитация, или, как он говорил, "второе рождение", давались ему трудно. Всё-таки авария была жуткой.

Я несколько раз возил Гену (нанимая частников; мне мои врачи так и не разрешили сесть за руль) в соседние городки, где с лечением и обследованием дела обстояли лучше, чем у нас в городе.

Теперь мы с Генкой были вместе в разы чаще, чем до этого. Ему без меня пришлось бы непросто.

У Генки две дочери. Но иногда бывает так, что если нет друга, то тушите свет! Генка прекрасно это понимал и не сопротивлялся. Я возил его по больницам, на обследование и в нашу городскую травматологию.

Однажды Вале (заведующему отделения) всё же удалось "загнать" меня на лечение в соседнее отделение (что давно не удавалось ни моему терапевту, ни кардиологу). Видимо, он быстрее меня понял, что моё сердце может не выдержать того бешеного ритма "дом-работа-больницы", в котором я жил. За это я Валентину и сегодня благодарен безмерно.

Я лежал в отделении, в палате, в окружении парней в разы меня моложе. Ловил себя на мысли, что они дружить-то особо не умеют. Ни в школе друзей не было, ни в институте. Я даже не о таких отношениях, о которых мы все тут на сайте пишем, читаем и надеемся обрести. Я - просто о дружбе. Сегодняшняя молодёжь (к счастью, за редким исключением) даже не представляет, что "дружба - это круглосуточно". Многие даже не знают этих слов и песни, откуда эти слова взяты. Сегодня из этого понятия в целом выветрилась романтика. Осталась какая-то практичность. А это уже не дружба. И даже - не приятельство...

Часть 5 (последняя)

Быть вместе

Сексом с Геной мы не занимались давно. Я дотрагиваться боялся до него, понимая, как ему иногда трудно даётся просто шаг!

Наконец, Гена стал чувствовать себя чуть уверенней. Наконец, появилось ощущение вливания в него Жизни...

Иногда прорывало на разговоры меня. Иногда - его. Мы и так уже, казалось, знали друг о друге многое. Но за эти месяцы после аварии мы узнали друг о друге в разы больше.

Тогда Гена и рассказал мне подробно о "первом разе". Не о нашем с ним первом "тесном общении", а о том, как над ним надругались соседские два брата - изнасиловали его. (Он мне про это рассказал кратко в начале нашего общения, но в этот раз - подробно, как всё было, что он пережил).

Генка ужасно боялся армии. Ему почему-то казалось, что там всё обязательно "повторится". К счастью, служба у него прошла ровно. Он там оброс хорошими дружескими связями. Даже несколько раз ездил на встречу сослуживцев. С появлением Интернета я создал ему страницу в соцсети, так как он дальше своих машин "в упор ничего не видел". Мне приходилось по телефону, листая страницы компьютера, читать, что ему пишут его друзья.

Мы часами разговаривали вот так, сидя вместе. Я прижимал его к себе нежно, чтобы не дать его "косточкам заныть". Вот так часами я рассказывал ему что-то, иногда на несколько часов я становился его слушателем - Генке тоже всегда было что мне рассказать.

Знаете, это дорогого стоит, когда человек открывает тебе душу и когда ты можешь довериться так же, рассказывая ему всё-всё-всё! Одно дело - обнажиться телом. Другое - обнажить перед человеком душу. Вот ты, читатель, кому-то обнажал душу? Рассказывал ли всё-всё то, что лежит где-то в глубине твоей души? А ведь такого "слушателя" хотят обрести многие. Разве я не прав?

Есть возможность - есть общение

К общению Гена относился очень внимательно. Он всегда меня спрашивал, что с балансом моего мобильного телефона. Поскольку я "приучен" частыми командировками следить за мобильником, чтобы не остаться без связи в самый неподходящий момент, на балансе всегда была хотя бы небольшая сумма.

Иногда приходили СМСки, в которых сообщалось, что "баланс пополнен". Я знал, кто пополнил баланс, ругался на Геннадия, а он только махал рукой: "У меня есть возможность поддержать твою телефонную связь - у тебя есть возможность быть на связи, говорить по телефону. Не ругайся! И потом - меня не станет, тебе никто баланс не пополнит".

Ну вот как его не ругать? Ругал!

Накануне того, что будет описано мною в следующей главе, вечером вновь пришла СМСка "баланс пополнен". Как всегда, я в душе руганулся, "планируя" утром снова отругать Генку лично за его "фулюганство", за то, что на телефоне не "ноль", а он снова пополнил баланс.

Но на следующий день всё рухнуло...

Я набрал мобильный номер, но на гудки никто не отвечал. Набрал номер домашнего телефона - трубку сняли и тут же положили. Благо, Гена жил от меня не так далеко, и я, как мог спешно, отправился к нему.

Дверь мне открыла его жена.

- Зрасти! Тань, не могу до Гены дозвониться!

- Здравствуй! Проходи. Гена умер. Во сне. Я утром как проснулась, подошла, а он не дышит. Скорая уже была, смерть зафиксировали. Сейчас приедет машина, чтобы в морг... - тут она глянула на меня. - Ты как? Лекарства нужны?

Я охнул. Сердце пронзило жуткой болью. Я не верил, что Генки больше нет. Прислонился к стене.

Я не хотел даже думать, что он не поправился. Что наши труды по поводу "второго рождения" остались мечтами. И что всё оборвалось.

- Он в спальне. Войди в зал, я дам лекарства и воды.

Я почти не слышал голоса Татьяны. Будто всё было в тумане.

Сбросил туфли, на ватных ногах вошёл в комнату.

- Я понимаю, что он тебе не чужой. Я это хорошо знаю. Только так, "запоем", он раньше говорил о твоём отце, а в последние годы - о тебе. У вас с ним было же всё, что можно себе представить.

Я взглянул на Татьяну. Она говорила это абсолютно спокойно. Я попытался разрядить обстановку:

- Да, у нас было всё. Даже прыгали с обрыва в Волгу с "тарзанки".

Татьяна грустно улыбнулась:

- Ну, про "тарзанку" ты придумал. Он всё-таки еврейский юноша и не мог себе позволить такие "глупости". Иначе еврейская мама "поставила бы его в угол".

- "Еврейский юноша"? Генка - еврей? Мы никогда не говорили про наши национальности. Хотя допускаю - моя фамилия меня всё-таки выдавала. И ещё до знакомства с моим отцом Гена прекрасно знал, кто я по национальности. Но ведь Гена - Попов?

- И что? Так уж получилось, что у огромного числа евреев русские, украинские и другие фамилии. И я тоже еврейка. Нас с ним сосватали. Он только успел прийти из армии. Сразу сказал мне, что не хочет жениться. Рассказал, что он пережил в прошлом. Ну, про то, что он пережил, ты знаешь. Сказал, что боится секса. Я была в шоке. Но родители - и мои, и его - просто изводили нас "скорой свадьбой". Генка однажды сдался, и мы поженились... А потом он встретил друга. Который в какой-то мере вернул его к жизни. Он "показал" ему, что бывает не "грубый мужской секс", как случилось у него в первый раз, а настоящая мужская любовь. Мужская. Только вам понятная.

- Как же ты права! Вот правда, что у нас было с Геной - понимали только мы с ним. Это была только нам понятная любовь.

Без Генки

Когда на прощании у морга пришло время, я подошёл к Гене, прошептал: "Прости, Ген, прости! Прости, что не смог поставить тебя на ноги!"

На кладбище всё было как в тумане.

С трудом помню, как вернулся домой.

Дойдя до кровати, я в неё буквально рухнул. Как был - в одежде.

Сон и реальность

Снился мне Генка. Он снился улыбающимся, купающимся в реке, и тут же, в другом "кадре" сна - за рулём своего автомобиля. Он снился мне всяким, каким я его видел при жизни.

В другую ночь снилось, будто он обнял меня и сказал: "Жизнь продолжается! Живи, Андрейка! Ты же живучий! А если жизнь подарит нового настоящего друга - дружи. Так, как только ты умеешь дружить. Дари ему, новому другу, то, что только ты умеешь дарить!"

Я проснулся, с трудом понимая, что это сон. И правда, казалось - только что я был в его руках. Просыпаться просто не хотелось.

Тот день снова был днём без Генки. Без моего Генки.

Мне нужен друг!

Помню, что во сне на его слова "если судьба подарит нового друга" я кивнул. Значит, я дал ему понять, что я согласен. Если будет друг, я буду ему таким же другом, каким был для Генки.

Это будет тяжело. Это будет непросто. Так как Генка для меня был всем.

Он был не просто другом. Он был любимым другом.

Но если такой друг будет, я готов делиться с ним всем, чем я делился с Геной. Я буду его так же, как Генку, "заграбастывать" к себе, просто дышать ему в спину, молча сидеть с ним "в обнимашках" часами. В другой раз, обняв, что-то рассказывать новому другу. Эти обнимашки - они в разы важнее людям, двум людям, - чем то, что общество называет "сексом". И я готов новому другу дарить именно свою любовь.

Только в моём возрасте (а мне уже сорок восемь лет) друга, такого как Гена (вольно или нет - но я нового друга тоже буду сравнивать со своим более "ранним" другом, как Гена сравнивал меня с моим отцом), встретить не просто. Наверное, он (новый друг) должен в своей жизни пережить тоже немало сложных (может даже - драматических) событий, чтобы судьба нас толкнула друг другу. Чтобы мы делились друг с другом теми чувствами, которые понятны будут лишь нам двоим.

Это так важно - быть кому-то нужным. Особенно когда ты пережил в этой жизни много чего.

Не нужно, чтобы тебя кто-то жалел (терпеть не могу, когда жалеют). Нужно, чтобы тебя кто-то понял так, как никто не понимал...

И ещё. Если новый друг хотя бы один раз смотрел французский фильм "Один плюс один" - это будет здорово. Мы с Геной неоднократно смотрели этот фильм после Генкиной аварии. До аварии Генка не единожды спасал меня. После - мне пришлось спасать его. Кто в какой "роли" (применительно к фильму) был каждый из нас? У нас были свои "роли". И это было не кино. Это была жизнь.

А сам фильм, к слову, снят по реальным событиям (о чём многие даже не подозревают). Эмигрант Абдель Селлу - араб по происхождению, но не негр, как в снятом французами кино, рассказал парижскому репортёру свою историю о работе у богатого "чудака", тогда не понимая, кто из них более чудаковат. Журналисту понравилась эта история. А газетная заметка была замечена кинорежиссёром. Правда, тот заменил араба на темнокожего парня. Но героев для ролей в кино нашёл таких же безбашенных, какими были и мы с Геной.

Вот такой же друг нужен мне сегодня.

Мне сорок восемь лет. С мая прошлого года я на инвалидности. Позади реанимация, больницы.

Мне нужен настоящий друг, настоящее сильное дружеское крепкое плечо.

Но что во мне прежнее, так это то, что я умею дружить, я умею любить. Не так, как в кино. А так, как в жизни...

Важно - умеешь ли ты действительно любить, приносить кому-то радость и счастье. Счастье, понятное только двум людям.

Мне не важна география твоего жития. У дружбы нет расстояния. Да, порой мы живём друг от друга за тысячи километров. Но сегодня везде ходят поезда и летают самолёты.

Давай найдёмся друг для друга, чтобы утром желать по СМС "доброго утра!", а вечером было кому послать СМСку со словами "Спокушки! Добрых снов, родной!"

И помни, пожалуйста, помни: обнять - это лучший повод приехать.

страницы [1] . . . [3] [4] [5]