Легенда о сэре Калехарде, или Сказание о Четырёх мужских добродетелях (глава 3, последняя)

Никогда ещё подъём в горы не был так тяжек для Калехарда. Юные могучие ноги несли его вперёд, но на душе гранитной глыбой лежала тоска. И тем глуше, безответнее она стала, когда на закате открылся драконий замок.

Снова потянулись пыльные галереи и лестницы заброшенной цитадели. Под самой крышей - в зале с обвалившейся кровлей - Кайл увидел заветную дверь в опочивальню принцессы. Волшебное сияние исходило оттуда по-прежнему. Однако шёл он всё медленнее и медленнее среди разбитых люстр и черепков. Ему хотелось вновь услышать ураган драконьих крыльев, хотелось схватки, даже клинка у горла - лишь бы увидеть Троя.

В одной из боковых комнаток, примыкавших к зале, на приоткрытой двери плясали отблески живого огня. С затаённой надеждой рыцарь свернул с пути.

Переступив порог, он обрадованно вскинулся. Здесь горел жарко натопленный камин: Трой в прекрасной позолоченной броне сидел на медвежьей шкуре у огня и подбрасывал в пламя обломки деревянной мебели.

Кайл бросился к нему. В момент объятия их нагрудники ударились друг о друга. Юноша ничего не замечал: как на краю обрыва хватаются за малейшую опору, так и он, задыхаясь, целовал мужчину, тёрся виском о его висок, с ненасытностью вновь возвращался к горячим губам:

- Боялся, что ты исчезнешь, улетишь, что больше не увидимся. Трой! - рыцарь вглядывался в тёмно-ореховые глаза. - Но ты здесь! Ты остался!

- Разве не я обещал ждать целую вечность?

- Да, да! Помни это обещание! Помни, ладно?! Что бы ни случилось дальше! Трой... Я должен буду туда пойти. Должен...

- Знаю, - дракон вздохнул, потом слабо улыбнулся и взъерошил рыцарю волосы горячей рукой. - А пока у нас есть время, давай посидим у огня? Я хочу запомнить, как ты дышишь, как бьётся твоё сердце, как ты пахнешь. Даже вкус твоих слёз, - он поцеловал юношу в гладкую щеку, забрав губами солёную каплю. - У нас есть время до рассвета. Не будем спешить.

Вдвоём они сидели на медвежьей шкуре, привалившись спинами к остову некогда роскошной деревянной скамьи. Кайл обеими руками стискивал ладонь Троя в латной перчатке. С тревогой скорого расставания гладил её, целовал, не отводя взгляда от пляшущих языков огня. Изредка оборачивался на единственное стрельчатое окно комнатушки - там в ночном небе плыла бледная полная луна. И Кайл хотел, чтобы ночь не заканчивалась.

За время долгого дня пути, подъёма в горы, он успел подумать о стольких вещах, и столько всего хотел сказать Трою, поделиться! Но рядом с этим могучим телом, в облаке незыблемого драконьего спокойствия, вдруг понял, что уединение у натопленного камина в мирном молчании - лучше любых слов. Кайл залюбовался Троем: смотрел, как отсветы пламени ложатся на его смелый профиль, как трепещет огонёк в задумчивых глазах.

Вытянув усталые ноги, рыцарь положил голову на плечо дракона. Зевнул. С умиротворением смежил веки, по-прежнему держа крупную ладонь друга в своих пальцах. Ничего больше не хотелось, кроме как быть с Троем.

Очнулся Кайл в предрассветных сумерках. Он лежал на медвежьей шкуре без нагрудника, укрытый собственной накидкой. Мужчина - с покрасневшими от бессонной ночи глазами - бережно держал его голову у себя на коленях. Легонько гладил по волосам.

За стрельчатым оконцем в бодрящем горном воздухе только-только зарождался новый день. Уже погасли звёзды. В сером сумраке чувствовалось то тайное движение, когда ночь украдкой сворачивает волшебные чёрные полотнища и прячется сама. Приближался восход солнца.

- Нет, нет, не так скоро! - Кайл задохнулся от обиды. - Когда я уснул? Столько времени потрачено зря! Почему, - он крепко обнял Троя, прильнув щекой к его панцирю - тёплому, будто внутри горел огонь, - почему ты не разбудил меня? Вся ночь! Напрасно!

- Не напрасно. Ты спал счастливым, был рядом. Разве этого мало?

Юноша снова оглянулся на окно. В горах рассвет наступал предательски быстро: вот уже загорелись янтарным огнём снежные шапки на вершинах гор. Бледная луна ещё сияла в выцветшем небе, но была так слаба, что казалась собственным тусклым призраком.

Они поднялись с медвежьей шкуры. Кайл ухватился за Троя:

- Давай проведём ещё один день вместе? Я разбужу Фиолану завтра!

Однако мужчина собственными руками надел на него нагрудник. Точно снарядил в предстоящий бой:

- Долг отложить нельзя. И чем больше времени мы проведём сейчас вместе, тем больнее потом будет разрывать эту связь. Понимаешь?.. Ступай, Кайл. Буди её, становись королём, правь подданными.

- А ты?

- А я, как и обещал, буду тебя ждать. Веришь?

У порога в опочивальню принцессы Калехард наспех вытер лицо и только тогда взялся за позеленевшую от времени дверную ручку. Волшебный свет сделался ярче, затем хлынул навстречу сплошным потоком.

Овеянная магией комната оставалась нетронутой временем. На окнах колыхались легчайшие белые занавеси, сапоги мягко тонули в ворсе ковра. Под гранатовым балдахином на чуть смятой постели лежала Фиолана. Юная, с молочной белизной кожи, с рассыпавшимися золотыми волосами на подушках. Она была нагая и в неприкрытой неге молодого сна так раскинула хрупкие руки, так неслышно дышала чуть приоткрытыми губами, что казалось, пролетит незаметный час, и она проснётся сама собой.

Высокая грудь с маленькими ореолами сосков спокойно вздымалась, промеж широких бёдер виднелось розоватое лоно. Калехард, замерев, долго смотрел на неё, пока не почувствовал движение собственной плоти.

Тогда он разделся, беззвучно сбросив броню и одежду в ласковую мураву ковра. Обнажённый, неловко прополз на постели. На миг замер над её невинным лоном и, наконец, медленно поцеловал его.

Когда же он поднял голову, то встретил её тёплый, совсем ещё блаженный спросонья взгляд - полный уютного счастья любящей женщины:

- Мой рыцарь. Приди.

И Калехард возлёг с нею...

Тронный зал королевского дворца блистал от множества свечей. Коронация завершилась, и теперь после праздничного бала начался пир. Придворные, фрейлины, знатные гости, бесчисленные слуги и, конечно, двенадцать наместников - все смотрели на нового короля с его избранницей.

Когда настало время, король Калехард подозвал главного виночерпия. Шепнул ему что-то на ухо, и вскоре тот с поклоном подал властителю золотой поднос с тринадцатью кубками.

Стоило подняться руке с печатью монарха, как в тронном зале стало тихо. Только шуршали пышные платья дам, да под одним из пиршественных столов собака с утробным рычанием грызла кость.

- Когда-то наши наместники щедро одарили меня драгоценной флягой с дивным вином. Я был тогда так близок к свершению главного подвига! - Калехард ласково тронул плечо Фиоланы, сидевшей подле него. - Было бы недостойно с моей стороны не отплатить наместникам за их дела, за долгое правление народом все эти годы. Поэтому к сегодняшнему торжеству я распорядился найти бочонок с таким же точно вином. Он оказался последним. Да вот беда: ровно на один кубок не хватало напитка! Тогда я вылил содержимое фляги в бочонок. И этого оказалось достаточно.

Пока слуги разносили кубки, король улыбался.

Вот перед каждым наместником предстал золотой сосуд, инкрустированный драгоценными камнями. Некоторые из старцев приняли его с горделивым видом, другие - бледнея, затрясшимися руками. Третьи начали оглядываться в поисках лазейки, чтобы ускользнуть. Однако стража была предупреждена - пики у входа в зал сомкнулись.

- Я предлагаю выпить за процветание королевства. До дна.

Под взглядом Калехарда и настороженные шепотки придворных наместникам поневоле пришлось осушить кубки. Но все ахнули, когда король сделал то же самое. Даже собака под столом притихла.

И в этой тишине вдруг послышался смех. Сначала сдержанный, потом всё более громкий, пока он не перешёл в старческий кашель. Самый дряхлый из наместников поднялся из-за стола:

- Твоё правление будет недолгим, Калехард.

- Ещё до наступления рассвета Фиолана останется вдовой, - встал ещё один из бывших владык. - Разумней было отправить нас на плаху.

Старцы начали подниматься один за другим:

- Я говорил вам, братья, от всех претендентов следовало избавляться сразу после победы над змеем-разрывателем. Но вы упрямствовали. Зачем?!

- Кто мог подумать! Безродный рыцарь, нищий и жалкий. В лесном разбойнике больше королевской крови!

- Кайл Первый. Кайл Глупец. Тебя запомнят как насмешку истории.

- Это последний твой пир, Король-на-час!

Когда их проклятия иссякли, Калехард сдержанно ответил:

- Я буду вместе с Фиоланой править королевством до тех пор, пока на трон не сядет наш законный наследник. А смерть от яда мне не грозит, - с этими словами он вынул из-под стола простую бутыль чёрного стекла. - Противоядие. Единственное. Здесь остался последний глоток. Но этого будет достаточно, чтобы спастись, уверяю. Стража! Заприте наместников в северной башне до утра. Вместе с противоядием. Пускай сами решают, кто из них достоин жизни. Одного - вами же избранного - я помилую, щедро награжу и отпущу с миром. Одиннадцать остальных наместников разделят участь рыцарей, которых они некогда погубили. Такова моя воля.

Старцев увели, и праздничный пир продолжился. Впрочем, кое-что изменилось. Льстецы теперь отмалчивались, придворные блюдолизы старались держаться подальше от королевской четы, а интриганы с большой озабоченностью смотрели в тарелки перед собой.

Одни блюда сменялись другими, вино лилось рекой. Потом были выступления музыкантов, следом все отправились в королевский сад смотреть фейерверки. Так празднество продолжалось до самого утра.

На рассвете король Калехард со стражей явились к восточной башне, чтобы узнать, кто из наместников оказался достойным помилования.

Однако за тяжёлой, окованной железом дверью их ждала жуткая картина: некогда холёные, горделивые старцы лежали мёртвыми на дощатом полу. У двоих были страшно разбиты головы - на каменной кладке башни остались кровавые следы от ударов. Ещё трое оказались задушены. Пятеро распростёрлись в лужах холодной крови - как видно, кому-то из них удалось незаметно прихватить нож с пиршественного стола. Один повесился на шёлковом поясе. И последний сидел у стены: полотняно-бледный, с запавшими глазами, с подсыхающей пеной на искусанных губах.

А посреди этого побоища в розовых лучах рассветного солнца ярко поблёскивали чёрные осколки. Бутыль с противоядием старухи Фепер оказалась разбита вдребезги. Только на грязных досках пола ещё темнело небольшое пятно от напрасно пролитого зелья.

Эпилог

Точкой отсчёта Золотого века многие летописцы называют день восшествия на трон короля Калехарда Ясного. Он призвал ко двору людей, не обладающих знатным происхождением, но глубоко изучивших своё дело, каким бы оно ни было. Так зародился прославленный Совет Мастеров.

Большинство придворных того времени сочли такое решение короля оскорбительным для древних фамилий, а потому вскоре покинули столицу. Именно с этим обстоятельством связывают большое количество заговоров и покушений в самом начале правления Кайла. Впрочем, согласно первому указу короля, подати с населения были снижены в двенадцать раз, а потому к знатным бунтовщикам никто не примкнул.

Рождение наследника у Калехарда Ясного и королевы Фиоланы - или Фиоланы Милостивой, как её называли в народе - праздновал весь люд от мала до велика. Ко дню имянаречения во дворец прибыли заморские гости, властители соседних земель и даже некоторые волшебные существа. В летописях это памятное событие осталось как Семидневный пир.

Помимо двенадцатикратного снижения податей, Калехард Ясный прославился установлением дипломатических и торговых отношений со всеми приграничными королевствами. Также им были произведены значительные реформы в области правосудия...

Калехард Ясный вместе с царственной супругой Фиоланой прожил долгую жизнь. Однако его могилы нет в королевской усыпальнице.

Передав бразды правления сыну - принцу Велигану, - Калехард через несколько лет бесследно пропал. Доподлинно известно немногое: накануне ухода он тепло простился с близкими. Имеется запись из личного дневника королевы Фиоланы, где она приводит последние слова супруга: "Ко мне взывает моё рыцарское прошлое. Я должен совершить ещё один подвиг - быть собой".

Калехард Ясный покинул дворец на белом коне, в полном боевом облачении, однако никого не взял с собой в дорогу - ни из числа свиты, ни из личной стражи, что породило ещё больше загадок.

Последний раз Калехарда видели близ Цепкого болота в обществе госпожи Фепер - королевской травницы. Что произошло дальше, неизвестно никому.

Одни полагают, что Калехард поселился в лесу и стал затворником. Другие считают, будто он погиб, пытаясь совершить подвиг. Госпожа Фепер - единственный человек, который мог бы пролить свет истины, - отказалась раскрывать тайну их последней беседы. На любые расспросы она со смехом всегда отвечала: "Жили они долго, счастливо. И даже не умерли".

Кроме исчезновения Калехарда Ясного, тот год ознаменовался ещё двумя событиями. Во-первых, летом по небу пролетела комета с двумя хвостами. Она вызвала большой переполох среди звездочётов, и те до сих пор не пришли к общему мнению, как трактовать это небесное явление.

А во-вторых, осенью на восточной окраине королевства, где-то у Вековечных гор поселились драконы. Их видели издалека, кружащих высоко в небе. Они парили среди восходящих потоков, играючи поднимались выше облаков. Драконов было всего двое: ослепительно белый и золотой.