Неудачник (глава 1)

Часть 1

Как я оказался в этом положении? Ответ простой: потому что я клинический идиот. В свои неполные девятнадцать. Давайте, посмотрим на это в небольших подробностях. Думаю, если расскажу всё по порядку, то вы меня поймёте.

Начались зимние каникулы. В общежитии так называемого университета, в котором я учусь (это гордое название "университет" получил обычный техникум) почти никого не осталось. Мне ехать было некуда. Компании на Новый год не было и не предвиделось. Да и с деньгами был полый швах.

Меня зовут Макс, мне восемнадцать лет. Я худенький паренёк, невысокий, с голубыми глазами, густыми чёрными волосами и тонкими чертами лица. Лицо мне досталось от мамаши. Тонкий маленький член от папаши. Так мне мама однажды сказала. Была в гневе. А ещё я жутко стеснительный. Девушки нет и не было. Денег тоже не было. Мне кажется, между этими двумя фактами есть какая-то взаимосвязь. Хотя кто его знает.

- Макся, ты чё такой грустный?

От неожиданности я вздрогнул, повернулся и увидел Валерку Ложкина. Этот бугай 31-го участвовал в каких-то крутых соревнованиях, но я-то думал, что он к родным рванул, а он вот как, застрял.

- Да вот... - не нашёлся что ответить, но Валерка пёр буром, от него несло алкоголем и уверенностью в себе.

- Ацтавить! Я сегодня золото взял! Обмыли чуток, а ехать уже нема на чем. Пошли ко мне, бахнем по рюмашке за победу. И за Новый год заодно.

- Ну, я не знаю... - Валерка был меня на голову выше и куда как мощнее, косая сажень в плечах, короткая стрижка на массивном черепе, таким хорошо гвозди заколачивать в доски - если гвоздь не войдёт, так доска сломается.

- Да чё ты, мы ж свои... погнали.

На нашем курсе Валерка был известным бабником. У нас-то общежитие для парней, и как Ложкин умудрялся договариваться с вахтой, чтобы его пускали в неурочное время, одному Богу известно.

В общем, на столе у Валерика стояла бутылка шмурдяка, какого-то портвейна неизвестного сбора и налива. Алкоголь сразу бахнул по мозгам, пусть немного, но мне хватило на мою массу тела и непривычность к бухлу. Мы немного поговорили о том о сём, спортивный герой поведал о невиданной победе, ну, это он всегда, потом заметил, что до полуночи осталось всего ничего и давай пойдём к Матвеичу, он сегодня главный по пустому общежитию, у него ещё один неуехавший празднует, Димон с третьего курса. Матвеич - наш завхоз, кручёный дядька, вдовец, он сам вызывается дежурить в праздники, чтобы нашим вахтёршам дать семейного тепла. А Димон - круглый сирота. Как он из своего интерната в наш универ пробился - ума не приложу. Ну чё там кочевряжиться - попёрлись на первый этаж праздновать.

Николай Матвеевич нашему приходу обрадовался. Невысокий, чуть выше меня, наш завхоз был мужчиной в теле. В нём все было крупно - и пузо, и черты лица, и даже показная щедрость и любовь к студентам. На столе стояли нехитрые закуски из местного супермаркета - несколько салатов, кружок краковской колбасы, ещё не тронутый ножом, несколько колец порезанной докторской, сыр весь в нарезке, большой бутлик Кока-Колы, початая бутылка водки и непочатая - шампанского. Димон уткнулся головой в подушку на диванчике и крепко спал.

- Парни! Как я рад! А то вот-вот Новый год, а Димон стопарика не выдержал и вот! А тут ить пора шампусик откупорить!

Так я оказался в компании на Новый год. И всё бы ничего. И от водки я благоразумно отказался, но мне-то и шаманского хватило. Одного бокала. За глаза. Димон к полуночи не проснулся. Мы успели проводить старый год, встретить новый. И вроде я не захмелел. И даже когда предложили пульку расписать даже обрадовался. Если ты играл с мамой и отчимом в преферанс и пять раз даже выигрывал, то все тебе кажется по плечу, особенно когда ты подшофе. Матвеич тоже обрадовался, мол, Димон должен был играть, а он в отрубе.

- Ну, по как всегда, - говорит. Виталик кивает. А я даже не понял что как всегда, мы-то дома чисто на интерес играли. Я даже ничего и не думал. Ночь длинная, пуля на полсотни, шесть кругов распасов, вот тут и оказалось, что играть я не умею. И не только распасы, мизерить тоже не научился. С грехом пополам под утро закрывали меня всем дружным коллективом. Гора во! Вистов почти что нет. Беда. Правда, Виталик тоже был слабоват, но он как-то умудрился сильно не напартачить. Чуть Матвеичу просел, у меня чуть взял. А вот у меня минус был конкретный... В основном, Матвеичу.

Мы ещё ведь под каждый мизерок отмечали по чуть-чуть, так и набежало, на ещё стакан шампанского. Н-да... Соображал я с трудом. А тут Матвеич говорит Виталику.

- Ну что, за вист пятёрочку, как всегда, так что с тебя сто двадцать. А с тебя, Максик...

И тут он такую сумму загнул, что я аж присел бы, если бы не сидел. Виталик денежку достаёт, ему что, он хорошо имеет и от родителей, и от спорта ему капает. А с меня хмель почти что слетел, но я только пропищать сумел...

- Как... за что...

- За проигрыш. Мы играли по пятеркану за вист. У меня на тебя сколько вистов? Считать не умеешь?

- Как по пятеркану? Я ж не знал...

- Играть согласился? Я ж сказал, как всегда... Так что на тебе должок, - хохотнул Виталик. - Мне небольшой, а дяде Коле огого как...

- Мы же не в садике, и на спички не играем. А если бы на спички, то тебе впору спичечную фабрику открывать. И как отдавать будешь? - добавляет Матвеич.

Я молчу, потупив глаза.

- Э, Максик, ты вообще долг собираешься отдавать? - давит Матвеич.

- Да, только...

- Только у тебя денег нет.

- Да.

- И не предвидится.

- Да.

- И одолжить не у кого.

- Да.

- И как собираешься возвращать? Годков через пять-шесть по десятке со стипендии?

- Я не знаю...

- За то я тя знаю, - рубит Матвеич.

Встаёт, подходит ко мне, опускает штаны с трусами и вытаскивает на свет болт... Член у Матвеича довольно большой, сантиметров двенадцать, может и больше, бугристый, вялый, от него воняет мочой, опускаю глаза в пол.

- Что это знаешь? - спрашивает Матвеич.

- Да.

- Соси.

- Дык он девственник, Матвеич, он не в курсе... - подаёт голос Виталик.

- Играть в курсе, а сосать не в курсе. Не верю. Что телке ни одной ещё не впрыскнул - поверю, что жопу не распечатали ему - могу поверить, но с трудом, а вот что сосал - сто процентов уверен.

Я уставился в пол не только потому, что член Матвеича производил на меня огромное впечатление и мне хочется потрогать его руками, да и девственник я не совсем - тут Матвеич прав. Что такое минет, я знаю.

Часть 2 (последняя)

- Становись на колени! - это звучало как приказ. И я подчинился. Тут к губам прикоснулся член, горячий и вонючий, рот открылся и все это добро пошло прямиком в меня.

- Я же говорил, что он умница, хуесос... - заметил Матвеич, когда я стал посасывать головку, затем отжал залупу и прошёлся по головке языком.

Почувствовал, как член во рту крепнет и наливается, становится мощнее, чтобы вспомнить навыки, дал немного передышки, стал облизывать яйца и ствол, отчего член налился ещё больше...

- Ух ты, как сосёт! - вырвалось у Виталика, когда я погрузил головку Матвеича в рот и тот стал меня медленно трахать, постепенно набирая обороты.

Пару раз Матвеич всовывал почти по яйца, я глотал. Но не совсем хорошо, задыхался, появлялся рвотный позыв, валила слюна, капая на одежду и на пол, а Матвеич довольный вынимался и смотрел на текущие соки... Так продолжалось минут пять, наверное, потом он напрягся и стать долбить меня в глотку со всей дури - быстро и сильно, я начал задыхаться, но тут член начал содрогаться, и в меня полилась горьковатая сперма, которую я всю проглотил, стараясь не выпустить на пол ни капельки...

- Ух ты, с проглотом! - восхищённо выдохнул Виталик. - Таки хуесоска знатная! Дядя Коля, можно он мне минет сделает, должен ведь тоже...

- Ну чё, пусть сделает, - согласился Матвеич. В честь праздника я седня добрый...

Надо сказать, что после Матвеича член Виталика не смотрелся. И чего на него телки прыгают? Кривоватый, тонкий на конце, он был сантиметров двенадцать в длину и то, если очень сильно ему комплиментить. И это в надроченном состоянии! А ко мне Виталя сунулся уже такой возбуждённый, что и дрочить ему не было необходимости, бери и соси, тем более что разрядился Виталя буквально через три минуты отсоса. Матвеич смотрел на эту нашу возню и удивлялся:

- Ну ты, Виталик, активист, я думал, после водки будешь нестояк показывать, а ты прям спортсмен - быстрее, быстрее и ещё раз быстрее.

- Дык соревнования были, мне ж ни до, ни во время никак низзя...

- Вот оно до чего спортсмена рекорды доводят, - посокрушался наш завхоз, пока я отирал рот от Виталикиного добра.

Его сперма была сладковатой на вкус, да и накончал он так, что и с проглотом, а на меня повыливалось, так что Виталик не врал насчёт длительного воздержания. Потом мы выпили за хороший минет, а Виталик стал упрашивать Матвеича, чтобы меня выебать в зад. Матвеич ответил отказом, мне как-то сразу полегчало, но когда завхоз объяснил, что вдруг я девственник, так что первая палка его... мне как-то стало не по себе. Минет-то дело привычное, а тут тебя в жопу будут драть... больно ж может быть! Больно!

- Ну что, Максик, раздевайся. Полностью, - строгим голосом приказал Матвеич.

И что мне оставалось делать? Общага закрыта никого в ней нет, минет я уже делал, не дай бог разойдётся эта новость по общаге, а так, может, и не разойдется...

И я стал торопливо снимать одежду, стянув трусы, брюки и носки одним движением.

- Где ж тебя, целку, разложить? - Матвеич, чуть прищурив глаза, осматривал помещение. - А чё, на столе ты проиграл, на столе и тебя попользуем. Помоги, Виталя.

Стол был очищен в пару секунд. Матвеич положил меня животом на стол, заставил расставить ноги и прогнуть попу. Руки пообещал к ножкам привязать, если буду себя плохо вести, а сам достал какую-то коробочку и стал мне массировать очко. Сначала пальцем, потом я почувствовал какую-то прохладу, потом стало тепло, а потом я понял, что палец проходит мне в жопу. Было неприятно, но больно не было. И тут я почувствовал, что что-то начинает сильно напирать мне прямо в очко.

- Ты тужься, как будто срать хочешь, - дал ценный совет Матвеич.

Я увидел, как вытягивается лицо Виталика, он аж губы начал облизывать, шею вытянул, хотел все рассмотреть получше. Но мне стало неожиданно больно и неожиданно не до Виталика. Я постарался потужиться, и тут в меня вошло! Меня просто распирало изнутри, а ещё и боль была адской. Правда, Матвеич немного придержал себя. Дал мне чуток привыкнуть, а потом начал двигаться - сначала осторожно, а потом все быстрее и быстрее. Боль не уходила, но стала тупой, ноющей и какой-то ласковой, что ли. Я уже привык к чувству давления, мой ебарь почувствовал это и засадил уже в бешеном темпе. Я даже не ожидал от него такой прыти, непроизвольно застонал...

- О... понравилось... Ниче, давай, двигай попой, деваха та ещё получится. Давалка что надо!

Я не ожидал, что мне так вставит, здоровски вставит, мне уже нравилось, что меня дерут, как портовую шлюху, даже когда Матвеич заорал и стал закачивать в меня что-то горячее, потёкшее почти сразу между ног... Когда он вышел из меня, я привалился к столу и чувствовал, что отодрать меня от него уже невозможно.

- Не спеши, паря, - остановил Матвеич Виталика, - пусть отдышится, чуток передохнет...

- Да он ничего, он ещё хочет! - стал уверять завхоза Виталик.

Мне не хотелось. От слова совсем. Внутри всё играло какой- то странный марш, в голове стучали молоточки, губы пересохли. Я чувствовал себя шлюхой, и мне это нравилось. Не услышал, как дали Виталику добро, может, кивнул Матвеич и всё... Но Виталик уже вжимал меня в стол, водя возбуждённым членом меж ягодиц, потом, было видно, что не впервой, Виталик уверенно нащупал очко и засадил мне сразу же на всю свою длину. Его член шёл проще, боли не было практически вообще. Он сразу взял темп... и тут я понял, за что Виталика девки любят. Он держал бешеный темп минут десять подряд и ни разу не остановился, не снизил, а потом разрядился в меня и ещё минут пять ебал, но уже медленно и спокойно.

Потом я медленно доплёлся до душа, подмылся, и голым сел за стол, на котором уже стояла нехитрая снедь и та же бутылка, из которой мы выпили за потерю мной девственности и за новую Машку нашей общаги. Потом я ещё отминетил обоим, Виталику дважды. А проснулся утром, морда в засохшей кончине, Виталик уже удрал - ему рано утром ехать, а наш завхоз раскочегарил меня на ещё один минет. Я удивлялся, но Матвеич был силён, спускал всё ещё мощно, правда, заставил всё проглотить. Потом мы пили чай...

- Ты куда, Машуня? - вежливо поинтересовался он за чаем.

- Да мне некуда...

- Вот оно что... А я подумал, тебя Виталик разлошарил... Бывает... А я Филлиповну отпустил. Думал, закрою объект и свалю отдохнуть. Вот что, девочка моя, ты сёдня у меня на даче побудешь, а завтра посмотрим, думаю, отдохнёшь на славу.

Был бы я постарше, оценил, как Матвеич при этом усмехнулся, но я после выебона был как мешком по голове ударенный. Ничего толком не соображал.

- А ты мне пока очко предъяви для осмотра, не повредили тебе вроде ничё...

Я лёг на стол на спину и задрал ноги.

- Не, чуток раскраснелась, так это от работы... Ладно, потом тебя в такой позе выебу, а пока потерпи.

Он смазал мне очко чем- то смердящим, но целебным (по его же словам). Через час я вышел из общежития при вещах, а ещё через полчаса старенькая "копейка" завхоза подобрала меня в двух кварталах от общаги.

Матвеич жил за городом. Недалеко - так называемый дачный посёлок, который со временем стали перестраивать небольшими особняками с крохотными участками земли. Этакое нувориш- уродство: громадный дом на крохотном участке, к которому приткнулся такой же громадный дом, как говорится, окно в окно. Его дом был просто укреплённой одноэтажной дачей, обложенной кирпичом. Даже второго этажа не наблюдалось.

Оказалось, что дом вполне себе жилой. Во всяком случае, было тепло. Настолько тепло, что, выполнив команду хозяина дома, я полностью разделся, и мне было достаточно комфортно. Матвеич куда-то пропал, а я сидел на стуле и боялся пошевелиться. Мне было как-то не по себе. Было желание дать деру отсюдова... но кто слушает умные подсказки? Особенно когда они возникают в твоей голове. Прошло где-то четверть часа, когда Матвеич вернулся. Он был чем-то доволен.

- Так... Ты... Машка. Будем приводить тебя в рабочее состояние. Стань раком.

Как только я принял нужную позу, он вставил мне в очко тонкую анальную пробку, смазанную тем же вонючим составом.

- Два в одном - и очко побудет в рабочем состоянии и заживление пойдёт быстрее, - сообщил такой же довольный завхоз. - А пока очко заживает, будешь меня обслуживать орально. Соси, хуесоска!

Я вытащил из брюк довольно вялый член, который к тому же остро пах мочой, наверное, Матвеич только что отливал. Но как только я начал облизывать головку, как хозяин схватил меня за волосы и направил член прямо в рот. Он твердел на глазах, было сложно, он упирался мне в горло, рвал щёку, потом глотку, я уже несколько раз давился, давил рвотный рефлекс, попытался было взять член в руку, чтобы чуть притормозить, отодвинуть, но был остановлен коротким рыкающим окриком и сложил руки за спину, как мне приказали, а Матвеич уже грубо трахал мен в рот, несмотря на слюни, слизь, что текла из меня, длилось это долго, мне показалось, часа два или три, на самом деле минут десять от силы, но я за эти минуты был совершенно стоптан и растёрт в пыль. Когда Матвеич стал кончать, я уже давился его спермой, которой было не так уж и много. Но тут ещё слюни... слезы... И его какой-то торжествующий взгляд.

- Ладно, Машка, не дрейфь! Все будет путём. Пошли спать.

Мы пошли в кровать, когда Матвеич разделся, оказалось, что на его груди полно седых волос, а ноги кривые, как у кавалериста. Я засыпал полный глупых надежд.

страницы [1] [2]