Последний отпуск (глава 4, последняя, Прощание)

Часть 1

Как я ни гнал от себя мысли об этом чёрном дне, он всё-таки наступил. У нас уже были куплены билеты на поезд и троллейбус. Оставалось только собраться в дорогу. Я почти перестал видеться с ребятами, проводя много времени с Юрой. Дома ночевал через раз.

Видно было, что парни обижаются на меня. Хотя внешне и не показывали этого. Конечно же, разве мужская гордость позволит им высказаться по столь щекотливому вопросу. Тем более, что сами первыми начали сей "блуд". Мне так хотелось быть и с ними, и с Юрой, в которого я втрескался по самое "не могу".

Наступило утро предпоследнего дня. До отъезда оставался целый день и ночь. Мы решили провести его вместе с Юрой. Я ночевал дома и предупредил ребят, чтоб не ждали меня раньше следующего полудня. Володя посмотрел на меня с таким укором, что моё сердце ёкнуло. Валера же хотел по своему обыкновению пошутить, но получилось совсем не смешно, а даже очень грустно. Мы замолчали, и я поскорее удрал из дому, чтоб ненароком не расплакаться. Было ужасно стыдно перед друзьями, но что я мог поделать с собою!

Юра решил остаться в Ялте ещё на неделю. Сроки его не поджимали. Витя перестал у него ночевать, потому что приехала его мамаша, и жизнь парня стала налаживаться. Он захаживал к Юре днём, чтоб побыть с ним. Но сегодня мы должны быть только вдвоём. Мне этого безумно хотелось. Судя по всему, Юре тоже.

Я чуть ли не бегом помчался к нему. Во дворе царил обычный подъёмный бедлам с "Пионерской зорькой", визгом не хотевших умываться и просыпаться детей и бодрыми разговорами отцов семейств. Я незаметно, как мне казалось, подошёл к заветному окну-двери и тихонько проник вовнутрь. Мой Юра лежал на животе и мерно посапывал. Я лёг рядом и обнял его за талию. Не открывая глаз, он потянулся ко мне губами. Мы поцеловались. Я сильнее к нему прижался и начал целовать его плечо, лопатки и спину, пока не дошёл до его упругих и аппетитных "булочек". Он спросонья улыбался и что-то урчал себе под нос.

Я попытался перевернуть Юру на спину, но он брыкался, хотя при этом и не переставал улыбаться. Я попросил его повернуться, но он мотнул головой. Тогда я решил применить силу. Не очень-то и сопротивляясь, Юра поддался мне и раскинулся на ложе во всей своей красе. Я не мог оторвать глаз от его живота и того, что ниже. Я за всё время нашего знакомства никак толком не мог рассмотреть хозяйство парня. То было темно, то неудобно, то ещё что-то. Да он и сам заметно стеснялся своих скромных размеров, и скорее всего, боялся моей неадекватной реакции на это. А мне очень нравился его размер, аккуратный член и замечательные яички.

Наконец-то мне ничего не мешало. Я погладил его слегка заметную дорожку на животе и прижался к ней щекой. Мой нос и губы щекотали тёмно-каштановые волосы на его лобке, которые были не слишком длинные. Похоже, что Юра их недавно подстригал. Удивительно, но его член не был возбуждён, и я с удовольствием стал его гладить, стараясь обнажить головку. Крайняя плоть казалась довольно узкой, и на конце члена был небольшой хоботок, чуточку вывернутый наружу. Я сжал кожу двумя пальцами и потянул вниз. Юра напрягся, но я поцеловал его живот, а другой рукой погладил его почти мохнатое бедро. Кожа сползла и обнажила фиолетовую головку с двумя маленькими губами на конце отверстия. Я просто лежал и любовался сотворённой мною же картиной.

И всё же не выдержал и, придвинув голову ближе, взял член Юры в рот. Он поместился целиком, а мой подбородок прижался к его яичкам, что так красиво свисали вниз. Я чуть не задохнулся от радости и счастья, ведь я ласкал любимого человека, которому это было, конечно же, приятно. Мой язык вращался вокруг головки, а потом я начал двигать по ней губами. Член Юры начал твердеть, и он мне прошептал:

- Закрой головку, а то он встанет, и мне будет больно.

Я беспрекословно выполнил то, о чём просил Юра, хоть и было очень жаль. Я как-то до сих пор никогда не задумывался о таких вещах, как у Юры. Да и те, у кого нормальные члены, вряд ли понимают все проблемы, которые наваливаются на парня, у которого что-то не так. Самое противное - это насмешки, издёвки, обидные прозвища, хотя от подобных вещей не застрахован никто.

Я всё сделал, как сказал Юра, но члена его не выпустил, а продолжил ласкать губами. Пару раз всё-таки выпустил, но только для того, чтоб поиграть с его яичками. Член парня стоял вовсю. И я подумал, что вот сейчас доведу его до финиша. Пусть кончит мне в рот и получит максимум удовольствия. Но он как-то очень мягко и нежно отстранил меня со словами:

- Давай оставим это на вечер. А то ты же знаешь, что буду потом вялый и сонный. Нам нужно сегодняшний день провести как-то по-особому, ты согласен?

Ещё бы я не был согласен! Руками и ногами - "за". Автобусом мы отправились в Алупку. Здесь долго гуляли по знаменитому графскому парку, наслаждаясь его прохладой. Потом нашли маленький ресторанчик над морем и посидели там часок-другой. Отсюда открывался дивный вид на вершину Ай-Петри. Говорили мало, а просто смотрели друг на друга. Я знал о Юре меньше малого, но совсем не хотелось о чём-то расспрашивать или выспрашивать. Он был дорог мне таким, как был - в простенькой футболке и тоненьких брюках.

Потом мы поплавали в море у знаменитых камней, где многие купались голыми. Но мы не рискнули, так как людей, как назло, было множество. В Ялту вернулись на катере, когда солнце уже садилось за горы. Прошлись по набережной и парку, постояли на том месте, где мы с ним познакомились, в беседке, где спасались от дождя. Уже стемнело, и пора было возвращаться домой. Ведь у нас оставалась наша последняя ночь. Одна на двоих.

В течение дня мы успели затариться необходимыми приборами и материалами. И дома у Юры нас ожидал небольшой пир. На импровизированном столе блистал жёлтой этикеткой коньяк, крупные и сочные персики, пара шоколадок и остальное, менее значимое. Чтоб сразу не опьянеть, мы съели по бутерброду с толстым слоем сливочного масла. И пир начался.

В доме, как обычно, смотрели телевизор, а во дворе было совсем пусто. Не изменяя традициям, мы переоделись в парадную форму, то есть в плавки. Юра плеснул в гранёные стаканы коньяку, и, не сговариваясь, мы выпили стоя, молча и до дна. Конечно же, на брудершафт. Мы крепко обнялись. Поцелуй наш оказался гораздо продолжительнее, чем того требовал этикет. Но от этого никто не был в обиде.

Я обнял Юру, как и в первый наш вечер. Он улыбнулся и попросил меня развести ноги пошире, а сам сел между ними и спиной прижался к моей груди. Я нежно обнял его и чмокнул в макушку. Он положил голову мне на плечо, и мы замерли, лишь слегка покачиваясь в такт биению наших сердец. Его руки гладили меня по бёдрам, а мои ладони медленно скользили по его плоскому животу, потом опустились на его плавки. Член Юры оказался мягким. Странно, но у меня тоже не было эрекции. Потому, наверное, что нам с ним было слишком хорошо в эти мгновения.

Не меняя положения, Юра время от времени подливал коньяк в наши стаканы. За что мы пили? Да так, за всё хорошее, конечно же. Я не утерпел и предложил тост за нашу будущую встречу, в моём или в его городе - ведь мы жили всего в каких-то девяноста километрах друг от друга. Он помолчал, а потом как-то то ли рассеянно, то ли неохотно чокнулся со мной и выпил. Меня это немного удивило. На душе появилась маленькая чёрная тучка, которую я тут же постарался отогнать за горизонт.

Коньяк потихоньку иссякал. Осталось только на какую-то пару глотков. Мы решили перекурить и подошли к окну. И опять, как тогда, я прижался членом к его маленькой попке. Мы докурили, и Юра повернулся ко мне лицом, прижав свои губы к моим. Поцелуй был долгим и влажным с нотками сигаретного дыма и простецкого коньяка. Мои руки влезли к Юре в плавки, потянули их вниз. Его руки действовали в том же направлении. Наши члены как два брата, которые долго были в разлуке, прижались и стали тереться друг о друга.

Наверное, мы простояли так довольно долго. Немного затекла спина и ноги. Юра будто услышал мои мысли и шагнул к кровати, увлекая за собой и меня. Он сел и откинулся на спину. Я стоял между его ног и раздумывал, что будет дальше. Юра обхватил меня своими бёдрами и медленно потянул на себя. Мне пришлось нагнуться и упереться руками, иначе я рухнул бы на него. Тогда мы отползли на середину нашего ложа.

Мы лежали и целовались. Я был сверху и чувствовал, как его член трётся о мой, а мои яички перекатываются по его яичкам. Я специально выгибал поясницу, чтобы сильнее почувствовать их соприкосновение. Потом сверху оказывался Юра, и всё повторялось вновь и вновь. Это было нежно, необычно и прекрасно. Я испытывал совершенно незнакомые мне доселе ощущения. Лишь через много лет я узнал, что процесс трения члена о член имеет своё название - фроттаж.

И вдруг меня пронзила мысль: а ведь мы с Юрой ни разу не говорили об анальном сексе. Я не был фанатом этого. Юра, судя по всему, тоже, иначе этот вопрос уже всплыл бы на поверхность обязательно. У меня был небольшой опыт с тремя парнями в городских душевых кабинах. Все они были чуть старше меня. И нельзя сказать, что мой опыт был удачным. Я был исключительно в активной роли. По-другому я даже и не мыслил себя. Я боялся, что в пассиве будет больно, что мне могут порвать всё, что только можно, и что из пассивной роли я уже никогда не выйду. А мне всё же хотелось когда-нибудь обзавестись женой и семьёй.

Вот эти наивные соображения и привели меня в роль актива. С первыми двумя парнями у меня ничего не вышло: лишь только они становились в нужную позу, как мой член опадал и никак не хотел заходить в их жаждущие дырочки. Третий парень как-то сумел меня возбудить. Мы долго стояли лицом к лицу и ласкали друг другу члены. Потом он наклонился, взял мой член и сам направил в себя. И, о чудо, он вошёл, и даже без сопротивления, как мне показалось. Я сделал буквально несколько толчков и почувствовал, как мой член начинают сдавливать мышцы парня. Это было так неожиданно и восхитительно, что я дал знать парню, что сейчас кончу. И хотел уж было вынуть член. Но он не дал мне этого сделать, а схватил руками меня за попку и сильно прижал к себе. Я тут же выстрелил в него несколько раз. А он отнял от меня руки и поднял их вверх, делая ими какие-то движения. Потом повернулся ко мне и тихо сказал:

- Я кончил. Спасибо тебе, - и исчез...

Часть 2 (последняя)

И теперь, обнимая и целуя Юру, мне вдруг сильно-сильно захотелось, чтобы он сделал со мной то, что я когда-то с тем парнем. Член у Юры был как раз то, что мне надо. И, главное, что я любил его, пока ещё моего Юру. Когда мы оба оказались на боку, я, наконец, оторвался от его губ. Запинаясь и краснея, я сказал ему о своём желании. Ни о чём другом я уже думать не мог.

- Ну, если хочешь, можно попробовать. Только будет больно - и тебе, и мне, - после некоторого раздумья сказал Юра.

Я обрадовался, хотя даже не представлял себе тогда, какая подготовка должна была бы предшествовать нашей операции. Ведь узнать нам было негде, всё только со слов "опытных" или из анекдотов. У нас не было ничего - ни презервативов, ни смазки, ни клизмы, а только голый энтузиазм. И всё же Юра оказался более продвинутым: он вспомнил, что у нас где-то оставалось сливочное масло. Сейчас всё это вспоминать и смешно, и грустно. Но тогда всё было "на полном серьёзе".

Масло в жаре уже раскисло и расплылось по обёртке. Но я зачерпнул двумя пальцами столько, что хватило бы на парочку бутербродов. Щедро мазнул себе между половинок, а что осталось - пошло на член Юры. Он лежал на спине и, судя по всему, мне следовало бы принять то положение, которое мы часто шутя озвучивали как "ду ю факинг поза ракинг". Но так я не смог бы видеть дорогое мне лицо парня, которому впервые в жизни мне хотелось отдаться.

Юра попытался встать, но я не дал ему опомниться и сел сверху на его бёдра. Взял в руку его каменный член и направил в себя, подумав при этом: "как же хорошо, что он такой небольшой и такой твёрдый". То ли от выпитого коньяка, то ли от обилия масла, но я почти не почувствовал того, что надо ощущать в первый раз. Небольшое торможение на входе, немного неприятное ощущение, даже некоторая скорая боль и... Я почувствовал, что член парня уже у меня внутри. Недаром говорят, что пошло как по маслу. Причём, в буквальном смысле. Юра, как мне показалось, тоже мало что понял, только слегка покривился от боли. Наверное, его закрытая головка дала о себе знать.

Я сделал несколько движений ягодицами, но очень осторожных, потому что не хотел, чтобы член Юры выскользнул из меня. Мне захотелось поцеловать парня, и я потянулся к нему губами. Он схватил мой звенящий член и начал неистово дрочить. Я положил ладони на его грудь и стал гладить его набухшие соски. Юра сделал несколько сильных толчков тазом, вбивая в меня свой орган. И я скорее догадался, чем почувствовал, что он кончает в меня. Его дыхание превратилось в частое хрипение, а пальцы сжали мой член с такой силой, что я чуть не заскулил. Оргазм Юры был ярким и долгим. По телу пробежали несколько судорог, а потом как-то он обмяк. Но член мой не выпустил из своих рук и продолжал его качать. Было видно, какое удовольствие это ему доставляло. Ему нравился мой орган, а мне нравился Юра.

Его небольшой член тоже обмяк и стал выскальзывать из меня, хотя мне так этого не хотелось. Как ни странно, но его мягкий орган, который я чувствовал свой промежностью, невероятно меня возбуждал. И, как говорится, "недолго мучилась старушка в злодея опытных руках"... Я тоже стал изливаться благодаря ласковым рукам Юры. Я упал на его грудь, прижав свой член к его животу. Я целовал и целовал его губы, лицо, шею, плечи, и опять губы, и опять... И не мог насытиться нашими поцелуями, нашей близостью, нашими объятиями. Животы наши уже давно были склеены моей спермой, а его и мой мягкие члены тёрлись и ласкали друг друга, понимая, наверное, что это в последний раз.

Утро подкралось незаметно. Ночь стремительно пронеслась и ушла в никуда, оставив воспоминания, которые вряд ли когда-нибудь забудутся и которые будут бередить душу не один десяток лет. Во дворе же было предательски тихо: всё-таки первое сентября не за горами.

На моём члене лежала рука Юры, которая мерно двигалась то по стволу, то по яичкам. Его лицо было в сантиметре от моего. Я поцеловал парня в губы. Не открывая глаз, он прижался животом к моему боку, и я почувствовал его напряжённый член. Мне захотелось ответить ему тем же, и я сделал попытку высвободить руку. Но Юра остановил меня, сказав, что хочет насладиться моим членом. Так мы и лежали, обнявшись, а время неумолимо тикало, давно уже начав обратный отсчёт.

Во дворе начался шум подъёма, но не такой бурный и визгливый, как раньше. Да и мне надо было уж подниматься и отправляться домой. Через несколько часов уже нужно быть на автовокзале. И я подумал о своих ребятах, и на душе заскребли кошки. Мне страшно захотелось к ним. Ведь я их фактически оставил их одних в наш последний ялтинский вечер. Но и с Юрой тоже хотелось побыть. Ведь я полюбил этого парня всей душой.

Тем временем он решил сделать мне прощальный минет. Я предложил взаимный, но он отказался. Как он сосал в этот раз! Это было неземное наслаждение. Его язык выделывал такие кренделя и пируэты, что очень скоро я не выдержал и кончил. Мы ещё немного полежали, тесно прижавшись, как замёрзшие котята. Но я уже был мыслями в дороге. День отъезда - это совершенно особый день, а для меня тем более.

Мы нежно простились с Юрой. Никаких обещаний друг другу не давая, я всё же записал на троллейбусном талоне свой телефон и протянул ему. В ответ попросил его адрес, поскольку телефона у Юры не было. Да, в то время, телефон домашний был чем-то недосягаемым. Мне показалось, что Юра продиктовал мне свой адрес без особого энтузиазма. Я немного расстроился, но успокоил себя тем, что момент расставания всегда труден и непредсказуем.

Я попросил меня не провожать. Выйдя из двора, я пошёл, сам не зная куда. Хотелось плакать, хотелось выть, кричать и даже материться, хотя я этим никогда не злоупотреблял. Но больше всего хотелось увидеть Володьку с Валеркой. Просто оказаться с ними рядом.

Я повернул на дорогу, что вела к пляжу, где мы с ними бывали. Время было раннее, они могли ещё не прийти. Ну, так даже лучше, ведь мне так хотелось побыть одному. На пляже с каждым днём становилось всё меньше людей. А сегодня что-то и вовсе показалось пустынно. Я сразу увидел знакомую тряпочку и два молодых загоревших тела на ней, таких родных и близких, что мне захотелось просто бухнуться на них сверху. Но такого позволить себе я не мог и с трудом сдержал себя. Впервые в сезоне место они выбрали самое, что ни на есть козырное - у самой кромки прибоя. Ноги в воде, как говорят французы.

Оба лежали на животах и меня не видели. Я молча разделся, бросив одежду у них в головах, и так же молча полез в море. Надо было срочно намочить плавки, которые буквально скрипели от нашей с Юрой засохшей спермы. И не только поэтому. Я хотел смыть с себя наваждение последних дней, принять очищение морской водой и вернуться в привычный мир прежним человеком. Спиной я чувствовал, что парни следят за каждым моим движением. И я понимал, что нахожусь в надёжных руках, что в любую секунду они придут мне на помощь, стоит их только позвать. От этого становилось так тепло на душе, а слёзы сами собой текли по щекам, добавляя соли в и без того солёное море.

Я просидел в море, наверное, больше часа. Вода приятно освежала и отвлекала от невесёлых мыслей. Я далеко заплыл и лёг спиной на воду. В таком положении я мог оставаться довольно долго. Я лежал почти без движения, слегка покачиваясь на небольших волнах. Меня этому научил отец. Многим моим друзьям не удавалось эта позиция: они то тонули, то набирали воду в уши или нос.

Наконец я решился выйти на берег. Парни, как по команде, раздвинулись, давая мне место в центре нашей боевой подстилки. Оба легли на бок, подперев голову рукой. Я молча прилёг на указанное место.

- Может, что-нибудь всё-таки скажешь, Ихтиандр? - начал Володя.

- Да, как же. Так тебе он и скажет что-то, - в тон ему сказал Валера, внимательно рассматривая меня. - Вон, вся шея в засосах. И на плече тоже.

Я беззвучно засмеялся и положил свои мокрые прохладные руки и ноги на разгорячённые тела друзей. Конечно, им это не особенно понравилось, и они чуть не отмутузили меня. Тогда я повернулся на живот и потянулся за сигаретой.

- Ты ба, больные стали выздоравливать, - ехидно проговорил Валерка и услужливо поднёс мне горящую зажигалку.

Я сделал несколько затяжек, а потом внимательно посмотрел по очереди на Володю и Валеру. Мне так захотелось их обнять, прижать наши головы друг к другу, как это сделал тогда на вокзале Андрюха во время нашего расставания. Но, во-первых, сейчас мы не на вокзале, а, во-вторых, мы же всё-таки мужчины. Даже я, хоть и не совсем такой, как надо. Поэтому, слегка боднув головой одного и другого в плечо, я тихо сказал:

- Простите меня, свинью, что вчера не был с вами!

Володя шумно вздохнул, а Валерка заморгал своими красивыми коровьими глазами...

А несколько часов спустя мы уже ехали в жёлтом чехословацком троллейбусе, который увозил нас от тёплого ласкового моря в нашу привычную жизнь. Парни сидели вдвоём, а я сзади них почему- то один на сидении. Натужно урча, троллейбус поднимался всё выше в горы. И вот наступил тот момент, когда внизу в последний раз открылась панорама Ялты с портом, пляжами, набережной и другими до боли знакомыми местами. Мы втроём, как по команде, обернулись назад, чтоб лучше видеть эту картину. Парни молчали и, судя по всему, грустили не меньше моего. Когда эта красота скрылась из виду, я наклонил голову вперёд и упёрся подбородком в плечо Володи. Он обернулся, подмигнул и нежно щёлкнул пальцами мне по носу.

Тогда я ещё не знал, что с Юрой мы больше не увидимся. А я так не хотел терять его из виду. Приехав домой, через неделю написал ему письмо, где вновь напомнил ему свой номер телефона. Как я ждал ответа, словами не передать. Дома я бросался на каждый телефонный звонок, опережая родителей, чему они не переставали удивляться, ибо ранее такой прыти я не проявлял. Потом послал ему второе письмо, убедив себя в том, что почта потеряла моё первое. Результат был тот же. Хотел даже съездить к нему на выходные, но вовремя себя одёрнул. Червь сомнения грыз меня постоянно, но, тем не менее, к новому году написал третье письмо с поздравлениями, однако так его и не отправил. Я всё понял, хоть это и было, мягко говоря, нелегко.

Наши мечты побывать ещё раз в Ялте с жёнами и детьми так и остались мечтами. Всё как-то не получалось, что-то постоянно выходило на первый план и мешало. Нет, дружить мы не перестали. Мы неслись друг к другу по первому звонку, когда надо было помочь в чём- то. Но дружба стала какой-то предсказуемой, как будто по расписанию. Впрочем, я благодарен моим друзьям и за это...

Троллейбус всё дальше и дальше увозил нас от моря, от Ялты, от Юры. Мы все грустили - кто больше, кто меньше. Но мы были молоды, здоровы и красивы. И подобно одной из чеховских героинь, жизнь казалась нам сплошным праздником, которому не будет конца. О, если б тогда мы могли знать, как прекрасен и как короток миг этого праздника, имя которому - молодость...

страницы [1] [2]