Очередной глухарь

Часть 1

2 часа ночи. Я стоял посреди прозекторской морга. На столе лежало обнажённое тело совсем молодого парня, можно сказать, пацана. Патологоанатом уже произвёл вскрытие, тело сшили и обмыли. Тугие нитки тянулись вдоль всего тела до самого паха. Небольшой член безвольно висел на бритой мошонке. Следы разложения ещё не затронули тело.

Я знал этого парня.

Волею судьбы мне пришлось подрабатывать на Глухаря. Это был настоящий криминальный авторитет, управлявший своей империей жёстко и эффективно. У него было двое сыновей. Старший сын сидел на строгаче. Этому точно передалось от отца вся злоба и жестокость, граничащая со звериной. Его боялись даже больше самого Глухаря, особенно когда тот подрос и стал решать вопросы, поручаемые батей. Впрочем, именно эта его особенность и привела его на зону.

Дима, младший сын, был другой. Безбашенный и озорной. Не скажу, что он был прямо добрый в противовес своему братцу. Подозреваю, в той среде, где он обитал, нельзя было не пройти кровавые обряды инициации, чтобы стать своим.

Познакомились мы с ним при обстоятельствах, описанных мною в рассказе "Глухарь". С тех пор сблизились. Думаю: я занимал в его жизни определённую нишу.

Попробовав однополой клубнички, он здорово увлёкся этим делом, думаю и смею надеяться, чисто из-за меня. Наверное, удобно иметь и друга, с которым можно поговорить о футболе, машинах, даже бабах, и любовника, который в своём стремлении всё попробовать соревновался с самыми развратными шлюхами из порно.

Да, я такой. Один раз попробовав однополых радостей, я стал настоящим секс-наркоманом, а Дима был моим щедрым дилером. Ясен хуй, мы скрывались от всех. Для репутации Глухарей такие отношения могли быть фатальными, даже в наш просвещённый век.

Обычно звонил Дима. Я тоже напрашивался на палочку, особенно, когда получался большой перерыв во встречах. Так же случилось и в последний раз. Когда это было? Вторник или среда? Вторник! Был дождь, стало скучно. Димина жёнушка укатила с сыном во Францию, был шанс, что он "соблаговолит" встретиться.

- Привет, - я сам позвонил по телефону.

- Привет-привет, - ответил озорной голос, значит Димон в хорошем настроении.

- Как дела? - начал я издалека, ну, не сразу же про главное.

- Дела? - рассмеялся он. - Дела на мази. А у тебя?

- Тоже потихонечку.

- Чего звонишь?

А то ты, сука, не знаешь?

- Да, так... Поинтересоваться...

- Поинтересоваться? - его весёлый голос стал наполняться энтузиазмом. - Моя сучка соскучилась?

- Дима! Разве так можно говорить о своей жене? - съязвил я.

- Соскучилась по сочному болту и сладенькой конче... - продолжал напирать он.

- Ты сейчас про кого? - я притворялся, что не понимаю. - Про себя, что ли?

- Да ладно, зачесалась пиздёнка, да?

- Сам ты... - прыснул от смеха я.

Мне было с ним так легко. Все эти обзывательства были частью нашей игры. Уверен, что он только со мной мог так поупражняться в подколках. Да и я не давал ему спуска.

- Сучка жаждет большого члена, - он явно хотел меня задеть.

- Ты случаем не знаешь: где такой найти?

- В смысле "где найти"? А то ты не знаешь?

- Слушай, даже и не догадываюсь. Кто-то знакомый?

- Знакомый, - в его голосе появились заговорщически нотки.

- Ты не представляешь: как заебали уже эти мелкочлены. Самомнения выше крыше, а писюлек, что зубочистка, совершенно неспособный удовлетворить мало-мальские потребности..

Разговоры о сексе и всяком разврате неизменно забавляли нас, стали нашей фишкой. Пожалуй, просто ни мне, ни Диме не с кем было позубоскалить. Из близких, кроме семьи, у Димона никого и не было. Охрана? Он не сильно доверял им почему-то. Брат? Тот сидел, да и у них были больше родственные отношения, чем дружеские.

Мы встречались в его загородном доме, в глухой заброшенной деревушке, где доживали свой век от силы десяток стариков. Дима говорил, что никто не знает про этот дом.

Приехав, я с удовлетворением заметил дым из трубы бани. Значит, проведём всю ночь вместе. Нет, просто бывало и по-быстрому.

Поставив свою Ладу возле его Шевроле, я посмотрел на загоревшийся свет на крыльце. Хозяин, несмотря на уже довольно холодное время года, встречал меня на пороге в одних шортах.

- Привёз топлива? - осведомился он.

Я молча потряс крупным непроницаемым пакетом из "Красное&Белое". Ни я, ни Дима крепкое не сильно уважали, тем более за рулём, предпочитая всякие сладкие энергетики и пиво. Вредно, конечно, но изредка можно побаловаться.

- Баньку затопил, - констатировал я, проходя в тёплый дом.

- А то! Жрачку привёз? - он таки вырвал у меня пакеты.

- Ты вот думаешь только о еде и ебле, - с наигранной укоризной выдал я, снимая куртку.

- Шашлыков готовых купил... - радостно выкладывал он на стол припасы.

Я осёкся на полуслове. Как-то глупо мужику объяснять про высокие идеалы на голодный желудок.

- Может сначала... побалуемся? - робко предложил я.

Его глаза заблестели неподдельным возбуждением, вызвавшим у меня смешок.

- Ну, ты и сучок! - радостно скорее констатировал, чем обозвал Дима. - Или сучка?

- Да мне похую, - я снял куртку и расстегнул рубаху, оголив грудь, в доме было тепло.

- Тебе ещё дохую! - Димон не хотел расставаться со своим негласным первенством. - Похую ему... Раздевайся, будем тебя приучать к... похую.

Я быстро стянул штаны и рубаху.

- Всё давай снимай! - расхорохорился Дима. - Голым будешь при мне ходить! Как этот? В Гарри Поттере... как его звали-то? Носатого?

- Я такие фильмы не смотрю, - соврал я. - Это для маленьких и совсем безмозглых...

Я специально сегодня надел довольно дорогие свободные трусы шортами, чтоб покрасоваться. Походу, зазря: Димон для себя предпочитал белье плавками, а что на мне одето, ему было вообще пох. Не удивлюсь, если под шортами у него вообще трусов нет. Да, и хер с ними: тряпка есть тряпка.

- Как раз для тебя! - Дима не хотел сдаваться в словесной перепалке. - Сейчас будем волшебству учиться.

Я не удержался от смеха:

- А у тебя есть волшебная палочка? Доставай. Посмотрим. Работает? Волшебство не кончилось? Или так... для красоты?

- Волшебство ещё заслужить надо, - Дима потирал под шортами явно ещё мягкое хозяйство.

Сам-то я возбудился, двумя ладонями прикрывая стояк. Мы встречались почти год, а я все стеснялся. Диме стеснение было не ведомо: откинув в сторону шорты, он крутил вертолётным пропеллером свой отросток.

Его член по праву был предметом его гордости. Природа одарила его настоящим хоботом. Когда я его увидел впервые, у меня реально создалось впечатление чего-то нечеловеческого. Может это просто при сопоставлении со своим писюном, прямо скажем, скромного размера. По толщине он не сильно выделялся от моего, а вот длиной... Это, как знаете, огурец с пупырышками у меня, а у него тепличный с гладкой кожей, точно за 20 сантиметров. Белоснежный ствол чуть сгибался вниз ближе к головке, словно под тяжестью собственного веса. Яйца у него были самые обычные, прямо как у меня. Прижатые побритой мошонкой к промежности, их почти не было и видно на фоне вставшего колосса.

- Давай, - он притянул меня за шею к себе, смачно присосавшись к моим губам.

Я знал, что он не любит поцелуи всякие и нежности. По крайней мере, со мной. Но он всегда начинал с них, словно выполнял должный ритуал, типа, для меня, после которого переходил к ублажению себя любимого. Мне его поцелуи тоже 200 лет были не нужны, но через них я ощущал его особенную близость. Через "не хочу", но он "ломался", постепенно раззадориваясь и чумея, после чего остановить его уже было практически невозможно.

Опустившись на корточки, я облизал его залупу, чувствуя, как напрягается ствол, как он растёт и твердеет в моей руке.

- Заебись, - прошептал он.

Нетерпеливые руки Димона, уцепившись за мой затылок, увеличивали амплитуду сношения, пытаясь затолкнуть свой хер как можно глубже. Моё горло за последние месяцы уже приспособилось к его размеру. Меня охватывало непонятное возбуждение от проёба горла. В этот момент ощущаешь себя в полной власти актива, полностью доверяешься ему. Не хочу ни с чем сравнивать, чтоб не шокировать. Уверен, многие подобрали бы немало красочных эпитетов.

- Сука, ты меня сводишь с ума, - в охуе шептал Димон.

Это тоже не было для меня новостью. Уверен, с женой он не позволял себе и толику того, что творил со мной "по-дружески", назовём это так. Схватив меня за горло и зафиксировав под собой, он пустил длинную нить слюны. Высунув язык, я послушно поймал каплю и засосал в рот.

- Сука, - повторил он, но в голосе слышалось восхищение.

- Знаю, - констатировал я, улыбнувшись.

Димон наклонился и стал жадно слизывать с моих губ влагу, продолжая крепко держать мою голову. Он любил доминировать в сексе, показывая свою активную роль. Иногда он забывался и чудил, но быстро возвращал контроль за ситуацией.

- Может, сегодня обойдёмся "лёгкой" программой? - предложил он.

- Как скажешь, - я не стал настаивать.

Мне было просто хорошо рядом с ним. Достаточно было дружеского общения.

- Точно? - в его голосе просквозило лёгкое недоверие.

- Не грузись, - успокоил его я, продолжая рукой гонять шкурку на его члене.

- Я отработаю, - загадочно улыбнулся он, возвращая свой конец в мой рот.

Моя пидовская натура возобладала над здравым смыслом. Смачно обсасывая головку его члена, я старался заглотить его поглубже. Его член был идеально приспособлен для горлового минета. Тонкий и склизкий, как вьюн, он легко и безболезненно проникал глубоко в горло, доставляя неземное блаженство.

Мне нравилось доставлять ему удовольствие. Сам процесс, доминирование Димона, ощущение себя "нижним" возбуждало меня до дрожи в ногах. Мой перец стоял торчком, готовый взорваться от простого прикосновения.

- Вооооще улёт! - сипел тихонько Дима, приподнимаясь на цыпочки. - Так в кайф. Сука, волшебник хуев.

Иногда его заносило, я останавливался, осуждающе глядя на него снизу.

- Всё-всё, - он делал такое просящее выражение, только деньги на паперти просить - озолотиться. - Я уже почти всё. Не ломай кайф, Егорчик.

Ради одного только этого взгляда я был готов на очень многое.

Продолжив отсос, я быстро довёл его до оргазма. Ощущение, когда твой рот заполняется спермой, непередаваемые. Я так привык к его вкусу, что иногда сомневался, смогу ли жить без этого. Причём меня не возбуждали другие мужики, было даже противно при мысли о контакте с ними. Разница в том, что у Димы кроме меня была ещё семья, а у меня кроме него никого не было. Я не роптал, другим и этого не досталось. Быстро отогнав эти мысли, я облизал губы, посмотрев снизу на друга.

- Пиздато, - констатировал он. - Просто охуительно.

Блять, я ещё вспомнил про женщин, которые не получают оргазм при ебле, но получают удовлетворение, что сделали приятно мужику. Во что я превращаюсь? Куда двигаюсь?

- С тебя должок, - напомнил я.

- Сто пудов, брат, - ответил Димон.

Он никогда меня не называл братом. По ушам резануло, но понравилось.

- В баньку? - предложил он, широко улыбнувшись.

- Можно, - согласился я.

Внезапно подорвавшись, я рванул к входной двери, на ходу выкрикнув:

- Кто последний - моет посуду!

- Сука! - завопил Димон, опоздав на мгновение, он тоже вскочил, пытаясь схватить меня.

Догнав у входа, он обхватил меня руками сзади, не давая выскочить на улицу. Посопротивлявшись, я успокоился, делая вид, что сдаюсь. Его хозяйство прижалось к моей заднице, и я почувствовал как снова возбуждаюсь.

- Сука, - шептал в ухо Дима, крепко прижимая меня к себе. - Охуеваю с тебя!..

Часть 2

У Глухарей было много врагов, особенно в бизнесе. Война шла за каждую копеечку. На его отца только за последний год уже были совершены несколько нападений.

В гробовой тишине были только я и мёртвое обнажённое тело, завораживающее своей юной красотой. Безумная мысль подстегнула меня. Вытащив смартфон, я дрожащими руками сфотографировал его. Не знаю для чего. Боялся забыть его красоту.

За спиной послышались вкрадчивые шаги. Казалось, Глухарь за последнее время сильно сдал: появились седые волосы, лицо покрывали морщины.

- Ты знаешь: кто это? - глухо спросил он.

Я кивнул в знак согласия.

Глухарь подошёл к телу, внимательно осмотрев его.

- Красавец, - сухо констатировал он. - Бабы на него так и висли.

Какое-то время он тупо смотрел мертвецу в лицо.

- Мусора не хотят вести это дело, - наконец, он нарушил молчание. - Говорят - самоубийство. Я в это не верю. Хочу, чтобы ты порылся в этом деле... ты парень головастый... Докладывать будешь лично мне!

Он строго посмотрел на меня.

- Слышишь, пидорок?

- Докладывать лично вам, - повторил я его приказ, проигнорировав "пидорка".

По-другому он меня не звал, меняя только интонацию от уважительной до пренебрежительной.

- Молодец! - Глухарь впервые усмехнулся. - Что у тебя с моим Димой?

Откуда, сука!? Я смотрел на него спокойно, словно рассматривал царапину на стене. Не на того напал. Я всю жизнь скрываюсь от правды, чтобы меня сиюминутно развели на полуслове.

- Ничего, - твердо выдержав его взгляд, коротко ответил я.

- Ничего или ничего серьёзного? - снова усмехнулся он, закуривая сигарету.

- Ничего серьёзного, - я решил не давать поводов к недоверию, что- то эта старая крыса знала или догадывалась.

У него чутье было как у великого Шерлока Холмса или Мориарти, кому как ближе. Если он что-то чувствовал, то 90% - так оно и было.

***

Утром позвонил Дима, что само по себе подняло мне настроение и тонус.

- Ты вчера с батей моим встречался? - с ходу спросил он.

- Здравствуй, - умерил я его пыл.

- Привет, - ожидаемо сдался Димон, перейдя на положенный культурный этикет. - Чем занят?

- Чай завариваю.

- Заваривай и мне, я сейчас подъеду, - сбросив вызов, проинформировал он.

Через несколько минут к подъезду подъехала дорогая двухместная иномарка, из неё выскочил молодой красавчик, зыркнувший на мои окна, и зашёл в подъезд. Как он открывал двери - одному богу известно. Больше всего меня бесило, что он открывал мою входную дверь в квартиру отмычками, даже если я был дома. Звонки были не для него.

- Ты когда-нибудь сломаешь мне замок, - встретил я гостя в прихожке.

- Не ссыте, товарищ старший лейтенант, - улыбнулся он, здороваясь за руку. - Вы имеете дело с профессионалом.

В бессилии я поплёлся на кухню, Димон за мной. Совсем по-хозяйски он вытащил из буфета чашку и стал готовить себе чай. Его ладная фигура неизменно возбуждала меня, сука был и правду очень хорош собой и хорошо знал об этом.

- Ты встречался с батяней? - напомнил он, доставая баранки из пакета.

- Да, сегодня ночью в морге.

- Ну, колись! Хорош уже напускать таинственность! Насчёт Вадима?

Я кивнул, присев напротив него.

- Вадимчика жалко, - констатировал я.

- Жалко у пчёлки! Что думаешь делать?

- Не знаю. Ты же его лучше знал. Что ты думаешь?

- Вадимка был курьером. Таскал секретную переписку. Встречался с разными людьми. А чего я его лучше знал? С тобой он тоже встречался. Вы ж шушукались с ним. Кстати, вы с ним... не того?

- Не того! - отрезал я.

- Парень был видным, - недоверчиво вставил Димон.

Я даже не стал развивать тему. Я действительно частенько виделся с ним: то мне чего Глухарь передавал, то я ему. Парень был и в правду красивым. Знал ли он, что я заднеприводный? Даже если и так, виду он не подавал. Отношения у нас были доверительными: я смело оставлял его одного у себя в комнате или на кухне, пока читал указания Глухаря или писал ответ, угощал его жрачкой всякой вкусной. Для меня он был слишком молод и наивен. Я бы никогда к нему не прикоснулся, хотя и отмечал его притягательность. А потом, я - законченный однолюб. С Димой мне было легко и приятно, большего мне и не надо было.

С девушками у Вадима были свободные отношения: они то и дело звонили ему, и как-то он умудрялся со всеми ими иметь хорошие отношения. Он ещё учился где-то... в каком-то универе, что ли.

Кто же мог его убить? Самоубийство было и в правду притянуто за уши. Не такой он был человек, все у него было заебись: телки, машина, маленькая, но отдельная хата. Судмедэксперты установили смерть от пулевого ранения в голову. Ни записки, ни весомых поводов. Следаки неуверенно тянули версию о несчастной любви: якобы он влюбился, писал ей письма электронные, а она хуй-на-ны. Они знали о его связи с Глухарем, но справедливо полагали, что она не важна: по сути, он был простым почтальоном, к самой переписке не имея доступа.

Я знал, что он передавал информаторам деньги, в том числе мне, но с этим никогда не было проблем.

Вчера в морге я спросил: с кем он общался из информаторов за последние сутки? Глухаря вопрос не удивил. Их оказалось всего двое. Я решил присмотреться к этим людям в первую очередь.

- Мне надо отпроситься, а потом встретиться с одним депутатом. Не подбросишь? - спросил я.

- О чем вопрос? Конечно, подброшу! - с готовностью заявил Димон.

- Если у тебя нет дел, - добавил я.

- Да подброшу! - его голос приобрёл нотки раздражения.

- Твой батя интересовался нами, - помолчав, упомянул я.

Димон отмахнулся от этого, как от незначительного. Ему было легко от бати отмахнуться, дела семейные, а вот мне... надо быть осторожнее, а то на месте Вадима могу оказаться и я.

***

Депутат областной думы Сазонов Пётр Иванович жил в элитном посёлке, на улице, носящей имя активного деятеля горбачёвской перестройки. Трехэтажный особняк с колоннами и огромным балконом впечатлял. Такой на зарплату не купишь. Охранник провёл меня через сад в дом. На пороге я встретился с совсем молодой женой депутата, рассматривавшей модные журналы.

- Пётр Иванович ждёт Вас, - вежливо обратился ко мне мужичок непонятного возраста, кивнув в сторону большой двери. - Я его помощник.

Депутат оказался высоким полноватым старичком. Он был одет в дорогой халат, от него так и веяло властностью: гордая прямая походка, цепкий взгляд. Он совсем не выглядел растерянным.

Кивнув на кресло возле большого письменного стола, он предложил присесть. Помощник сел на краешек стула рядом со мной. Невооружённым взглядом было видно, что мужичок прислуживал тут давно, во всех его действиях сквозили предупредительность и подчёркнутая вежливость, свойственные вышколенным холуям. С другой стороны, такого помощника днём с огнём не сыщешь сейчас.

- Я по поводу убийства Вадима, - начал разговор я.

- Да, - недовольно буркнул хозяин кабинета. - Сейчас такая молодёжь, что режутся, вешаются и стреляются из-за любой юбки. В наше время это считалось за большой грех.

Мой взгляд случайно упал на разбросанные деловые бумаги на письменном столе хозяина. Чувствовалось, что человек он разносторонних интересов: акты, протоколы, договора, какие-то бумаги на иностранных языках фирмы "ZTB", даже религиозные брошюры.

Мой интерес не остался не замеченным помощником: криво усмехнувшись, он презрительно посмотрел на меня, словно на ищейку, ищущую в мусорном ведре.

- Он ведь приходил сюда накануне. Как он вёл себя? Не был ли он чем-то озабочен? - спросил я.

- Я прошу меня правильно понять, - лениво стал развивать тему депутат. - Мне очень жаль паренька, но я не сильно присматриваюсь к курьерам. Мне хватает забот и без этого. Но я всегда очень хорошо к нему относился. Хороший был парнишка.

Я всматривался в его лицо, силясь почерпнуть: насколько он искренен. Если он и врал, то уж очень искусно. Прямо подстать мне с моей ориентацией.

Провожал меня до двери вежливый помощник, не скрывавший иронии по поводу моих "успехов" в этом деле. Да уж...

Вторым информатором был помощник арбитражного судьи Лена, просто Лена. Это и в правду оказалась совсем уж простая женщина, лет пятидесяти, довольно грузная, с кучеряшками от бигуди на крашеных волосах. Узнав о цели моего визита, она расплакалась как корова. Вадим ей нравился, он ей конфеты дарил когда- то, жалко ей и так далее и тому подобное. Трудно было представить, чтобы она хладнокровно убила вообще что-то живое.

Совершенно случайно в ворохе бумаг на её столе я увидел знакомое название... "ZTB".

- А это что такое? - указал я на стопку бумаг.

- Это инвестиционный банк на Канарских островах, - вытирая слезы, стала объяснять Лена. - Для любителей не платить налоги. Но всё на законных основаниях, у нас в стране много бизнесменов пользуются его услугами.

- Это вывод денег за рубеж?

- Не обязательно, - кудахтала она. - У них очень много услуг. Надо конкретно разбираться...

Выйдя от неё, я первым делом позвонил Димону.

- Слышь, Дим? А на кого учился Вадим?

- А он что, учился?

- Да! - раздражённо заявил я. - Учился! Узнай на кого!

- Чего орёшь? - недовольно рявкнул в ответ Дима. - Щас... я перезвоню.

Волнение охватило меня. Мог ли Вадим понять смысл бумаг на столе у депутата?

Перезвонил Димон только через полчаса.

- Тут дело тёмное. Учился он на подготовительных курсах... Хотел поступать в какую-то школу бизнеса в Англии, представляешь?

- Он что, английский хорошо знал?

- Говорят, лучше русского. Представляешь? Я думал, он только баб клеить умеет. Ты на что-то вышел?

- Нет, - неуверенно ответил я. - Просто очень интересно.

Вечером я дал полный отчёт Глухарю, который слушал меня совсем безучастно. Казалось, что он разочарован, но вердикт вынес обескураживающий:

- Я не ошибся в тебе, пидорок. Ты на верном пути.

Было такое чувство, что он уже вычислил убийцу, но делиться со мной своими соображениями был явно не намерен.

Было о чем подумать. Понятно: тётку можно выкинуть из списка подозреваемых сразу, остаётся депутат. Афера с "ZTB"? Это первое, что приходит на ум, но стал бы так рисковать уважаемый депутат, чтобы убить человека Глухаря. Его помощник? Это вообще не человек, а насекомое из разряда домашних тараканов. Проверить его интерес?

Внезапный звонок от неизвестного абонента вывел меня из размышлений.

- Да? - коротко ответил я.

- Егор Владимирович? - вежливый угодливый голос окончательно настроил меня на рабочий лад.

На ловца и зверь бежит. Помощничек беспокоится.

- Да, - отвечаю.

- Я Вас не сильно побеспокоил? Это Алексей Иосифович, помощник депутата Сазонова. Мы с Вами встречались утром.

- Слушаю Вас, - я заинтересовался.

- Знаете, я тут подумал... Вы только не подумайте, что я думаю что-то плохое про Петра Ивановича... Мне на глаза попались тут документики одни... Я подумал...

- Давайте встретимся, - перебил его я.

- Встретимся? - испугался новоявленный крысёныш.

Думаю: ошибся я в нем, высокая цена у него до той поры, пока не станет горячо. Впрочем, сейчас за начальника редко кто вступится, да и начальники такие же... одно говно.

- Где вы живете? - спросил я.

- Давайте лучше встретимся в нашем офисе, - предложил он. - Через пятнадцать минут. Вас устроит?

- Выезжаю, - я сбросил вызов, а то ещё передумает от страха.

Дело принимало новый оборот. Возможно, депутатский крысёныш сдаст своего патрона с потрохами. Вечером обещался зайти Димончик. Бля, я только в жопу засунул пробку, чтобы подготовиться к его должку. Поколебавшись, я решил оставить её. Она совсем небольшая, но попец разрабатывает нормально, а то может вечером садомазохизм случиться.

Подъехав к офису, я перезвонил помощнику, потому что помещение было закрыто, а в окнах везде был мрак. На телефон пришла СМСка: "Открыт пожарный вход". Меня это удивило. А ведь этот крысёныш не так прост. Он ведь мог быть таким же двуличным, как и я со своей ориентацией. На людях мог сюсюкаться, а на деле подворовывать, мама не горюй. Я двинул к освещённому сбоку здания подъезду, на всякий случай сняв с предохранителя пистолет в кармане. Дверь запасного выхода действительно была открыта, но меня никто не встречал.

- Алексей... Иосифыч, - громко позвал я, а в ответ тишина.

Я медленно двигался по коридору к их офису, стараясь тихо ступать, прислушиваясь к каждому шороху. Дежурное освещение слабо освещало мне путь, но вполне сносно. Я постоянно оглядывался. Казалось, что это засада, и кто-то сзади следит за мной.

"Надо было предупредить кого-то, что еду сюда, - подумал я. - Хотя бы Димона".

В офисе депутата горел свет.

- Алексей Иосифович, - снова позвал я.

Краем глаза заглянул в офис. Иосифыч сидел в кресле депутата и смотрел в окно. Направив на него пистолет, я сделал пару шагов вовнутрь. В комнате больше никого не было. Чем ближе я подходил к креслу с помощником, тем отчётливее для меня становился факт, что он уже ничего не скажет. На коленях лежала напечатанная записка с одним только словом "Простите".

Внезапно зазвонил его сотовый телефон, лежащий на журнальном столике в углу комнаты. Я подошёл и наклонился. Звонил его босс, и я даже не успел среагировать: в двух шагах стоял он сам с направленным на меня пистолетом.

Рыпаться было поздно. Я даже не подумал, что "вот она, разгадка!" Меня охватил такой столбняк, такая жалость к себе, страх перед болью. В депутатских глазах не было ни веселья, ни страха, ни неуверенности. Объяснять что-то, как в книжках "Зачем? Почему? Как?" он тоже не стал. Я закрыл глаза, сжимаясь от предстоящей боли. Два глухих хлопка эхом раздались по пустому офису. Боли не было, но что- то горячее потекло по ногам. Кровь?

Приглушённый удар тучного тела о пол привёл меня в сознание. Дрожа и плохо соображая, я открыл глаза. Депутат валялся мёртвым, а на входе стоял Глухарь со всё ещё направленным пистолетом. Оглядев меня с ног до головы, чему-то усмехнувшись, он поинтересовался:

- С тобой всё нормально, пидорок?

Я в охуе кивнул, инстинктивно проведя рукой по мокрому паху. То, что я принял за кровь, оказалось...

Я обоссался! Пиздец! Слава великим и бесстрашным силовикам!

Часть 3 (последняя)

Глухарь ничего не сказал, хотя его ухмылочка... будет сниться мне укором до конца моих дней.

Но обоссался я конкретно! Я бы и обосрался, если б было чем, и спасибо пробке, это был бы полный аут. Представляю, если б меня застрелили - чтобы подумали в морге, а что записали бы в бумагах. Это была бы тема для вечных воспоминаний, дескать: работал тут у нас один... экземпляр. Господи, это же всё знакомые люди.

Домой добирался тёмными углами, тайными тропами. Дрожь прошла быстро. Мысли тоже пришли в порядок. Как бы то ни было: дело сделано.

Подходя к дому, увидел свет в окнах своей квартиры. Походу, младший Глухарь решил почтить меня своим вниманием. Все мои помыслы мгновенно переключились на возможную поебку. Внезапное осознание, что каждый день может оказаться последним и надо брать от жизни всё возможное, вскружило мне голову.

- Ну, наконец! - Димон ждал меня на пороге, в хате пахло чем-то вкусным, явно мясным. - Где ты шляешься? Вся малина уже давно по домам, а мусора все работают. Я уже хотел позвонить твоему начальству!

Его приколку я пропустил мимо ушей, набросившись на Димона как та собака Баскервиллей на последнего адекватного из их рода.

- Потише,- рассмеялся он. - Что это с тобой сегодня?

- Я обоссался, - честно признался я.

- Прямо натурально? - не поверил он.

- Натуральней некуда.

- Так ебашь мыться! - оттолкнув меня, его весёлое настроение не пропало. - Что случилось-то?

Не смущаясь гостя, я разделся догола и залез мыться в душевую кабину. Попутно я рассказывал случившееся сегодня. Дима молча слушал, теребя в руках полотенце.

- Ты ебанат! Надо было позвонить мне! - ругнулся он, когда я стал рассказывать момент движения по коридору.

Кровавая развязка повергла его в шок и мысль о том, что все мы смертны и надо брать с неё всё, что можешь унести, в унисон пришла и к нему.

Постепенно его взгляд становился плотоядней. Раздевшись до трусов, он перекинул через плечо полотенце, взобрался на стиральную машину и, словно модель на порнокастинге, стал гладить себе болт через бельё. Он знал... сука. Знал, что я падок на такие фокусы. Знал, что я буду изо всех сил сдерживать себя, чтобы не показать своей слабости. Знал, сука, и наслаждался, наблюдая как я, не в силах сопротивляться природе, возбуждаюсь, как растёт моё желание, несмотря на деланный равнодушный вид.

Ткань его трусов уже не могла укрыть его возбуждённый член. Вылезшая из-под резинки плавок бордовая головка блестела от напряжения и смазки. У меня ещё возникла мыслишка тоже, типа его, развернуться задом, раздвинуть ягодицы... но, бля, на такой подвиг у меня не хватило ни мужества, ни безумия.

Обмывшись, я протянул руку за полотенцем. Димон бросил его, не двинувшись с насиженного места. Он смотрел на меня с каким-то восхищением, как мне показалось. Вслух бы он это никогда не произнёс, просто из вредности, но мне было приятно.

- Я в постельке, - отрапортовал он, сняв трусы и повесив их на батарею.

Его вставший член смотрелся сюрреалистично, как у сатира из древнегреческой мифологии. До чего же неразборчива природа: кому-то она даёт пистолет с глушителем, а кому-то дамский пистолетик.

В комнате было тепло. Волосы сохли прямо на глазах.

Дима лежал на моей полуторной кровати. Ему она сразу понравилась своими металлическими спинками, на которые можно было опереться руками или ногами. Её словно специально конструировали под гимнастические позы в сексе. Если честно, я её выбрал именно по этой причине. Бля, стыдно вспоминать: было удобно подогнуть ноги, упёршись ступнями в спинку и надрочить сверху себе в рот. На что только не идёшь, когда одинок.

- Слушай, а у тебя есть завещание? - вдруг спросил он.

Я вылупил глаза, не зная смеяться или закатить истерику.

- Чего? - рассмеялся он. - Работка у тебя "не приведи, господи". Того и гляди... Должно же мне остаться на память от тебя... хотя бы вот этот пошарпанный лежак.

- Поменьше гляди, - я принял его шутливый тон. - Этот "лежак" расплавят и вместе со мной положат в могилу... И потом, я вас всех вместе взятых переживу! Буду жить до глубокой старости.

- Угу, - насупился "наследник". - Про старость это точно сказал, под себя ходить ты уже начал...

Пропустив мимо ушей про "под себя", я полез к нему, не теряя времени начав лизаться. Димон постепенно подключался, стараясь не то укусить, не то облизать шею. Устроившись поудобнее на кровати, он притянул меня к своему паху.

Обхватив ладонью его конец, я стал не спеша обсасывать с разных сторон его залупу, дразня её языком и губами. Димон не доминировал, отдав первенство мне. Одной рукой он аккуратно гладил ёршик моих волос на голове, другой гладил по спине, стараясь дотянуться до задницы.

- Бля, Егорыч, у тебя уши как у чебурашки, - усмехнулся он, оттопыривая их в стороны.

Это было правдой, всю красоту портили. Не то, чтобы они были огромные, просто... оттопыренные.

- Пиздец, сходство натуральное, - Димон сильнее раздвинул их в стороны, уссываясь от вида.

Я отвлёкся от отсоса, с глумливой улыбкой не зная, что ответить.

- Красавчик, сука! - радостно констатировал Димон.

Нет... я то точно знал: красавчик - это он, а я... бля, неведома зверушка... не урод, конечно. А может этим и нравлюсь Димону, что не красавчик.

Продолжая надрачивать его перец рукой, я облизал его яйца и только потом перешёл к глубокому минету. Склизкий конец легко входил в горло, заставляя Диму в прямом смысле брать высокие ноты:

- Ааай, сууука. Как ты это делаешь?

Его просящий тон сводил меня с ума, побуждая к новым экспериментам: я не просто глотал его конец, но ещё и горлом старался сжать его.

- Ты это... не перестарайся, - забеспокоился он. - А то я кончусь раньше времени. Я ж обещал отдать должок. Давай ладно...

Он встал с кровати, легонько толкнув меня на край.

- На корачки давай, - приказал он, присаживаясь сзади на пол, - Прогнись.

Раздвинув ягодицы, он смачно плюнул прямо в очко. Большим пальцем руки он проник в анал и сразу по-хозяйски стал раздрачивать вход.

- У тебя дырка прямо создана для моей шишки, - удовлетворённо заметил Димон, дёргая ягодицы туда-сюда в стороны. - Ух, как она всасывает смазку.

Сегодня он был явно в ударе. Оттянув назад между ног моё хозяйство, он умудрился пару раз обсосать мою писюлю, пока готовил очко сразу двумя-тремя пальцами, проворачивая и крутя их под разными углами. Да ещё норовил кусаться, сука, совсем ебанулся.

- Нравится? - обратился он ко мне. - У тебя дырочка пиздатая! Веришь, я пару раз закрывал глаза, и она мне виделась. Пиздец!

Я словно пьяный пропускал мимо ушей всю эту хуету, сосредоточившись на ласках его языка, пытавшегося проникнуть в мой анал.

- Со временем, конечно, жопа постареет, обрюзнет, - продолжал размышлять Дима в перерывах от римминга.

- Бля, ты умеешь делать комплименты, - не без горькой иронии ответил я.

- Не, сейчас у тебя вообще всё на уровне, - спохватился Димон. - Нравится? Дима долг отдаёт всегда сполна!

Довольно спорное заявление, но я оставил его без комментария; уж больно редко он опускался на мой уровень.

- Ну, и хватит, - довольный, он встал, надрачивая свою дубину. - А то привыкнешь к хорошему. Растопыривайся давай. Охуеть, дырка так и просит в неё войти.

Ему нравилось играть со мной роль доминанта. Примерившись к анальной воронке, он довольно легко вошёл в меня, таки вырвав из меня приглушённый вопль.

- Что? - как будто не понимая, насмешливо спросил он.

- Ничего, - не сдался я, хотя эта его манера вызывать у меня эмоции раздражала.

Он наверное привык, что на его хую визжат и корчатся. Нет, это было очень недалеко от истины, но я всегда сопротивлялся и терпел до последнего. А Диму это раззадоривало. Это был как вызов его мужскому его - довести и пидорка до оргазма.

Быстро освоившись, Димон начал накачивать меня сначала медленно, но постепенно увеличивая амплитуду и скорость. Звонкие шлепки о мои булки заполонили комнату. Я тихонько подвывал в такт ебли, не осмеливаясь на громкие стоны.

Его булава вероломно буравила себе вход. Самый кайф - это когда растягивается кольцо сфинктера. Горячий член по смазочке растягивает его стенки под знакомый размер, а затем заставляет выпучиваться навстречу тарану.

- Заебись, - Димон завыл волком.

Судя по всему, ему тоже нравилось не столько засадить на всю глубину, сколько дрочить залупу о мягкий сфинктер. Разгоняясь на большую скорость, он вылетал из моей надроченной дырки и с лету возвращался туда обратно, пока стенки входа оставались открытыми.

- Я чумею, - Дима продолжал навылет иметь меня, время от времени выходя из меня и разжимая сильно ягодицы, смачно плюя в образовавшийся кратер.

Легонько шлёпая ладонью по моим ягодицам, словно подстёгивая, он продолжал процесс. Одному богу известно, как я терпел эту смесь наслаждения и боли. Словно парализованный я изо всех сил старался тужиться навстречу его члену. Мой собственный член крутился как маятник старинных часов в такт его безжалостным фрикциям.

- Фух, бля, - устав, Дима смахнул со лба пот.

Выйдя из меня, он нагнулся и, разведя в стороны мои ягодицы, словно какой эксперт стал рассматривать плоды своей работы.

- Ни хуясе я тебя раздуплил! - обильно плюнув в образовавшуюся воронку, восхищённо заявил Дима. - Давай в миссионерскую.

Завалив на спину, он загнул мои ноги, что я коленями достал до плеч. В этой позиции мой анал оказался в наиболее доступном виде. Димон припечатал в моей дырке свой таран и махом вошёл в меня.

Я не сдержал короткого крика.

- Нравится? - Дима наслаждался моей слабостью.

Ответа он не ждал, зная, что я не отвечу, буду держаться до последнего. Это был своего рода поединок со своими правилами.

Медленно разгоняясь в моей сраке, он насмешливо наблюдал мои корчи от боли и наслаждения. Казалось, что разъёбанное кольцо сфинктера вылезало наружу на выходе его бесконечного члена. Я реально боялся, что он меня вывернет наружу, как при фистинге. Я чувствовал, как расслабляясь, очко превращается в гигантскую скважину, совсем не сопротивляясь его члену... превращается в реальную лошадиную пизду (если кто видел).

Я знал, что потом буду пару дней подкладывать между ног прокладку, но это будет потом. Сейчас я жаждал, чтобы меня растерзали этим хуем, сведя с ума от подбирающегося кайфа.

- Проси пощады, сучка, - прошипел мне в лицо Димон.

Его довольная улыбка и горячее дыхание опьяняли меня. Тихо скуля, я пытался расслабить очко, чтобы набравший приличную скорость Димин хер не порвал меня. В охуе я стал вперемешку то гладить, то отбивать свободным кулачком несильные удары по его груди. Наверное, это было не так уж и безболезненно, но Дима не просто терпел, удваивал напор. Словно повешенный на виселице я извивался под мощными ударами его тела, медленно, но верно сдаваясь и ощущая приближение неудержимой волны оргазма.

- Ааай, сука! Не могу, - застонал я.

- А кто обещал, что будет легко?

Димон, походу, сегодня "пленных не брал".

- Держи лапы! - приказал он, фиксируя мои лодыжки зажатыми моими же руками.

Сам же сжал ствол моего напряжённого члена, словно не давая кончить. При этом продолжил меня молотить в зад с неистовой силой.

Я себя нихера не контролировал. Реально отказали все мышцы. Расслабившись, я чувствовал, что полностью отдаюсь на волю победителю. Внутри что-то приятно напряглось и стало давить на мочеиспускательный канал.

- Бляяять, - истошно засипел я.

Димон расслабил свою ладонь на моем члене, и словно праздничный фейерверк я взорвался брызгами спермака. Его капли заляпали всю мою грудь, попали на радостное потное ебло Димона.

- Убил, блять, - я попытался сильно ударить его кулаком, но он перехватил мою руку.

- Сладенькое на десерт, - проафишировал он, выйдя из меня.

Быстро переместившись мне на грудь, он стал дрочить свой член в нескольких сантиметрах от моего лица. Высунув язык, я стал дразнить им болтающуюся у моего открытого рта залупу.

- Кончаю, - предупредил Димон, точными выстрелами заполняя мой рот своей кончой.

Насчёт её сладости он, конечно, погорячился. Это было больше похоже на... мыло, не знаю... Дело не во вкусе, а в ощущениях. Глотая его сперму, я показывал ему наивысшую степень своего подчинения и доверия.

Быстро возвращавшаяся послеебельная апатия остужала меня. Я снова превращался в обычного человека, со своими гордостью, нормами морали и прочей чепухой. Рядом, тяжело дыша, лежало прямое доказательство, что я способен мгновенно попрать все это, ради очередной встречи с ним. А кто-то скажет: "Это и есть любовь". Я предпочитаю слово "дружба". Крепкая мужская дружба, за которую в огонь и в воду.

***

На похоронах Вадима было очень много народа, в основном, незнакомая молодёжь. Я раскошелился на четыре живые красные гвоздики. По прошествии двух дней Вадимка лежал в гробу, как живой, только глазки прикрыты. Если б не злая воля этого ублюдка, жил бы и жил, учился и портил девок.

- Ты молодец, - глухой голос старого Глухаря вывел меня из оцепенения.

Как он так подкрался неслышно сзади?

- Точно, - усмехнулся я, не отрывая взгляда, как закрывают крышку гроба. - Обоссался от страха.

Все молча наблюдали, как быстро закапывают могилу.

- Это ничего, пидорок, - тихо шепнул Глухарь. - Это не главное. Можно сто раз обоссаться, но в итоге победить.

Развернувшись, он уже шагнул было прочь, но вдруг обернулся:

- Скажи Диме, чтоб навестил меня сегодня, а то совсем скурвился.

Он многозначительно посмотрел на меня, внезапно усмехнувшись.

Смущённо улыбнувшись в ответ, я кивнул.

страницы [1] [2] [3]