Бог любит троицу aka Жена любит групповой секс

Часть 1

"Бог Троицу любит"...

В изначальном значении этой пословицы Троица - христианское понятие. Но народ вкладывает совсем иное звучание, слыша в "троице" имя числительное. Тройка и впрямь магическое число. Каждый вспомнит: "От горшка три вершка", "Обещанного три года ждут", "Сообразить на троих", "Наговорить с три короба"...

Вот и у меня это третий рассказ про "армейку" (практически маленький юбилей). Значит, я тоже наговорил с три короба. И сам Бог велел сообразить здесь на троих - трёх героев моей армейки (ведь не зря же Бог троицу любит)...

***

С Гогой мы иногда виделись в штабе, когда тот дежурил на узле связи. Разговаривать при исполнении не полагалось, поэтому обменивались лишь короткими "Привет" - "Привет". Переться к ним во взвод связи я особым желанием не горел. Бывшие сослуживцы всё ещё ревновали, что я, типа, кинул их ради штабной канцелярии. Ко мне же в штабной кабинет Гошке появляться было уж совсем не айс. Тут полно ошивалось разного офицерья во главе с новым комбатом Петровым, с которым у меня была смежная стена.

Этот Петров - редкий отморозок. До нас он командовал ротой почётного караула в округе, в основном встречал всяких шишек в аэропорту (там и выслужился до комбата). Поэтому по его понятиям вся служба в армии сводилась к постоянной муштре на плацу (выправка, чеканный шаг с прямым углом ноги и "отсутствие мозгов" в глазах). Ему сразу дали кликуху "Эт-самое-Сидоров", потому что по всем случаям он любил повторять: "Так, бойцы, Иванов, эт самое, Сидоров...", скромно опуская свою фамилию в этой известной троице. Короче, чтоб лишний раз не попадаться на глаза "Эт-самому-Сидорову" и не загреметь на плац, в штаб старались вообще ни ногой.

Так что судьба безжалостно развела нас с симпатичным грузином по разные углы.

Но она же и свела - с помощью моего нового знакомого Джонки.

Тому в тыкву накрепко засела идея замутить с Мандарином на троих. Несколько раз он подробно выспрашивал меня о Гоге, и я догадался, что затевается какая-то "бражка". А тут и случай подвернулся.

Мне дали ефрейтора (должность обязывала). Это звание в армии вообще-то не жалуют (если мягко выражаться). У нас говорили: "Сморкнули соплю на погоны". Для тех, кто не служил - у ефрейторов на погоны шьётся одна лычка, блин, как сопля поперёк. Не скажу, что я прям сильно обрадовался, но появился повод отпраздновать.

Тут Джонка и расстарался, предложив отметить событие в увале. У него в городке, на окраине которого стояла наша часть, была нычка - махонькая квартирка, которую можно было снять на часы. Вот туда-то он и позвал нас с Мандарином.

В условленный выходной мы все трое дружно отпросились у командиров в увал, типа, в кинуху, и встретились на "блатхате"...

Туда мы заявились вместе с Гогой. И на правах "сводни" я представил его Джонке. Он к нашему приходу уже успел накрыть стол на скорую руку (всё-таки классно иметь повара в корешах!).

- Салами! Здравия желаю, - выпрямился в дверях Гоша, уставившись на сержанта Джонку.

Похоже, его таки научили кое-какой дисциплине. Но сущность быстро не изменишь...

- Во взводе трахают деды, а здесь ебать будет товарищ сержант с господином ефрейтором?

- А чо ты имеешь против ефрейторов? - хватаюсь я за жопу Мандарина. - Ты, кстати, знаешь, что с немецкого это переводится как "освобождённый"? Так что я теперь вольная птица, а ты, товарищ солдат, курица подневольная, выходит, тебя и ебать.

- Не, я вообще-то совсем не против. От дедов какое ж удовольствие? А с вами совсем другое дело. Да и твой друг сержант, смотрю, просто пиздец какой! - жадно пожирал он глазами Джонку. - Где ты достал этого кадра? Кинь адресок магазина. Я тоже хочу затариться.

- Вот ты, блин, торгаш, Мандарин. Товар уже здесь. Даром можешь пользоваться.

- Не, я не согласен, - запротестовал Джонка. - Никаких "даром"! Продаюсь только за хорошую задницу. Не-а, не так. Мен на мен будет справедливо. Так что меняем меня с ефрейтором на твою грузинскую жопу.

- За такую фиговую торговлю брат меня, наверное, выгнал бы в шею. Но если хорошо посчитать... За двоих вас меня одного... Это же очень выгодно. Идёт. По рукам!

Мы ржём и по некоторым признакам уже вполне готовы к практической сделке. Джонка даже и не пытается маскировать возбуждение, демонстративно грабастая свою мотню. Кулак всё активнее "работает" с быстро увеличивающимся бугром в штанах, то эротично его наглаживая, то агрессивно сжимая. Мы с Гогой жадно пялимся на эротичную игру между ног, и уже одного этого мне "за глаза", чтобы в моих собственных штанах стало тесно. Моя ладонь, обезьянничая, тоже тянется к промежности и принимается пощипывать мой растущий стержень. Он отчётливо отпечатывается вдоль штанины и по этому выпуклому бугру легко можно определить его диаметр и боевую длину.

- А с вами прикольно, - лыбится Мандарин. - Никого не надо уговаривать. Только заговорили и вы сразу свои станки включили. Может покажете уже товар лицом? Надо же знать чо там ждёт мою скромную задницу.

- Не вопрос, - легко соглашается Джонка и быстро обнажается. Но сначала только до пояса.

- Вах, йо! Ай шайтан! - оживляется Гога. - Да тут и от одного верха обоссаться. Какой мужчина! Я потрогаю? Можно?

И, не дожидаясь ответа, он приближается к корейцу и начинает не спеша утюжить ладонями по плечам, торсу, груди, попутно пощипывая сосочки, которые сразу превратились в твёрдые смородиновые бусинки.

- Хы, у них уже эрекция, - смеётся Гошка и присасывается губами, вытянутыми трубочкой, сначала к одной, потом к другой.

- Сладенькие, - комментирует он и опять сосёт, иногда слегка покусывая.

- Блядь, по ходу, я и без его задницы сейчас кончу, - шумно задышал Джонка и по-кошачьи прищурил глаза.

Чот мы слишком резво начали. Считай, только встретились и уже такой компот.

Я с удовольствием наблюдаю за их бесплатным представлением и член быстро твердеет. Ему тоже нравится, он полностью готов к действию, но я успокаиваю его ладонью. Та хрен там! Мои поглаживания его ещё больше дразнят, и он постукивает изнутри фрикциями, толкаясь и просясь наружу. Ему неудобно в тесноте штанины, и я сдаюсь. Скидываю с себя всю робу заодно с труселями. Вот теперь другое дело. Почувствовав свободу и свежий воздух, болт легко взмыл вверх, покачиваясь, как на качелях.

- Ааа! - осклабился Гога. - Узнаю старого знакомого. Ну, гамарджоба, дорогой.

Мандарин отрывается от груди самурая и приседает перед моим залупленным членом.

- Давно не виделись. Как ты без меня? - приветствует он его и нежно сжимает в кулаке.

- Скучал и ждал, - отвечаю я за него. - Но нашёлся один корейский повар-десантник, уговорил вот потрахаться с твоей костлявой попой.

- И вовсе она не костлявая. Просто тугая, - обижается Гога. - Не всем же иметь, как полушария Земли.

- Не наговаривай. Чо-то в прошлый раз я не особо почувствовал тугости. Провалился хером внутрь аж по самые кокосы.

Гоша обиженно хлопает глазами, а я примирительно треплю его по голове.

- Не дуйся, дружище. Твоя задница самая клёвая из тех, что я ебал.

- А сколько их было всего? - Джонка тоже подсаживается к нам и тянет руку к моим яйцам. Теперь меня ласкают сразу в две руки и я плыву кусочком масла по сковородке. Вот оно счастье, дорогая мама!

- А всего их было, если посчитать с Гошкиной... одна. Зато самая первая и офигенно классная!

- Ну, это мы, конечно, проверим. Сегодня и у меня будет его первая. Валер, если не бздишь, могу и твою включить в свой длинный список.

- Оу, это, сука, так заманчиво. Ты делаешь мне предложение?

- Не тебе. Ей, - и Джонка нагло лезет своим пальцем между моих расставленных ног прямо к очку. Инстинктивно отстраняюсь. Нет, я конечно очень хочу потрахаться с красавчиком Джонкой. Ещё совсем недавно в каптёрке готов был без раздумья ткнуть в его лобок свой жопень. Но внимательно изучив корейский инструментарий в бане, стало чо-то ссыкотно за сохранность кардана.

- Мы же сторговались сегодня на пиздулю Мандарина. Не будем валить всё в одну яму.

- Йопт, а у него там прям яма? - наигранно удивляется Джонка.

- Так, парни, я сейчас обижусь. Может мне лучше в кино пойти?

- Ой-ой-ой... Ладно, чтоб устранить недомолвки, давай снимай штаны и публикуй перед старшими товарищами свой предмет гордости. А мы оценим по 10-бальной шкале.

- Легко, - пожал плечами Гога и тут же избавился от одежды. Освобождённый из штанов его змей по имени Кобра принял свою боевую стойку и хищно устремился вперёд ощерившейся залупой.

- Вот это зверь! Того и гляди клюнет и чего-нить оттяпает. Шикарный образец! - восхищается Джонка, на время забыв об оценке задницы. - Как китайский дракон. Ему бы ещё глаза на залупе нарисовать. Хи-хи...

- А ты своего дракона покажешь? Или будешь ебаться одетым? - осторожно щупает Гога выпирающую матнюху корейца.

И уязвлённый Джонка наконец тоже разделся полностью.

- Ебучие тараканы! - брови Гоги изумлённо взметнулись вверх при взгляде на корейский черноволосый лобок. - Да тут всё так интересно. Чо они у тебя торчат, как от взрыва?

- Блядь, надо было сбрить к хренам, - хватается за волосья Джонка и пытается как-то пригладить к животу, но они тут же выпрямляются и опять торчат несуразным кустом болотной травы.

- Ладно, оставь как есть. Даже прикольно. Будет твоим торговым брендом. Ни у кого этого нету, а у тебя вот такая хуета. Главное ведь не растительность по кругу, а банан в середине.

- У Джонки и подмышки такие же брендовые. Как по мне, так волосья тоже классная вещь, как и яйца. С любым могу побороться за это, - встаю я на защиту корейца.

Часть 2

И мы все трое прилипаем друг к другу и начинаем шутейную баталию бананами - кто кого больнее ударит. У Мандарина член ощутимо больше наших с Джонкой. Зато наши болты в эрекции твёрдые, хрен согнёшь (если встали - монолит!), можно только сломать. В Гошину болтяру крови насосалось конечно побольше, но она не была тугой - как, бля, большой гандон с водой. Такую и в рот, и в зад пихать в принципе комфортно.

- Сука, Мандарин, твоей ливерной колбасой только рыбу глушить. Больно бьёшься. А если мы не с твоего зада начнём, а с переда?

- Та откуда хотите. Мне пох.

- А если я тебе свой попец подставлю? - и Джонка повернулся к нам румяной попкой с идеально круглыми плюшками.

- Ха, напугал папу попой, - лениво парировал Гога.

- Мля, по ходу этого папу Гогу ничем не прошибёшь. А если так? - крутанулся кореец ещё на 180 градусов.

- Меня ни тем, ни этим не застремаешь. Я с братом в разных позах побывал. Мне всё в кайф.

- Сразу видно - опытный боец, - хлопаю я Гошу по срачке и смотрю в упор на корейца. - Джонка, а ты бы и взаправду в свои булки... того?

- Не того и не с вашими дураками. Мне бы для начала чего попроще да потоньше.

- Женский тампон? - ржу.

- Джоник, - перебивает Мандарин. - Мне Валерка говорил, что ты легко шпагат засадить можешь. Покаж, а?

Кореец приосанился и, как стоял, легко без предисловий закинул ногу вертикально вверх, как балерина Волочкова. Однако у Насти между ногами не растут такие яйца!..

Мы с Гогой только восхищённо рты разинули.

А потом так же молча он расклячился на полу, разведя прямые ноги в шпагате. Булочки попы разошлись вместе с бёдрами, открывая тёмненький глазок в середине. Хуй же у него так и торчал, вертикально приклеенный к животу. Вау! На это стоило смотреть!

- Стой-стой! - остановил Джонку Гога, видя, что тот собирается вставать. - Дай ещё позырить. Ни в одном балете такого не увидишь.

Он присел перед самураем и осторожно стал водить ладонями по всему напряжённому телу: по спине, груди, животу (не обходя члена), ногам... И конечно попке. Средний палец закрутился по спирали вокруг очка и в конце легонько погладил заветную сердцевинку.

Джонка довольно осклабился:

- Ну что? Зрители удовлетворены спектаклем?

- Пипец! Еще бы! - я тоже не удержался, чтоб не повозить своими руками по редкой красоте упругого юного тела.

- Погоди-ка, брат Джоник, а забрось, пожалуйста, ногу на стол, чтоб к очку подобраться? - попросил Гога с заискивающей елейно рожей.

- С хуя ли? - насторожился самурай.

- Ну вот, сразу в стойку. Не ссы. Забрасывай свой циркуль. Больно не будет, обещаю.

Джонка подошёл к столу и без труда пристроил прямую ногу на столе и действительно своими стройными ногами стал напоминать развёрнутый циркуль.

Гога тут же деловито присел перед ним на колени и легко, как будто делал это много раз, всосал весь корейский хрен целиком, уткнувшись носом в чёрный куст. Джонка аж охнул от неожиданности. А через минуту его лицо осветилось радостью, как, наверное, и в бане (я тогда не сильно-то пялился на его харю). Пальцами же Гоша начал нежно щекотать вокруг очка Джонки, расслабляя и готовя к возможному "контакту пятого порядка". Когда самурай совсем заторчал, потеряв бдительность, Мандарин ловко воткнул свой средний палец прямо ему в ядрышко. Кореец конечно тут же дёрнулся, матюкаясь, но Гошин палец так и остался внутри.

- Эй, шэн, генацвале! Вах-мэ! Стой, конь, - оторвался Гога от самурайского черенка и отвесил звонкий шлепок по ягодице.

Всё это выглядело уморительно и одновременно очень возбуждающе. На картинках с живыми актёрами я учился сексуальным секретам голубой "Кама- Сутры".

Гоша опять деловито сунул выпавший болт себе за щёку и пошёл активно шерудить пальцем в очке Джонки. Как, сука, муравьёв там по углам расталкивал. Судя по реакции корейца и по его серии "ух", "уах", "уй", эти манипуляции сразу с двух сторон ему были очень по кайфу. Прошла, наверное, ещё пара минут - и серьёзный взрослый самурай потешно замахал руками, заголосив фальцетом "Ай- яй-яй!".

Я так и прыснул рядом. Но пока ржал, пропустил самое интересное, лишь уже увидев, как из уголков рта грузина вытекают не проглоченные белёсые струйки. Гога всё-таки распечатал самурайскую жопку, пусть и не самым своим толстым пальцем...

- Ну всё. Этот пока не опасен, - деловито поднялся Гога, вытирая рукой кончину с хари. Теперь твоя очередь.

- Я готов! - бодро отрапортовал я. - Но если ты вот так лихо обезопасишь нас обоих, сам-то чо делать потом будешь?

- Выебу кого-нибудь, - равнодушно ответил Гога. - Кидайте жребий.

- Не-а, в пизду! - запротестовали мы с Джонкой. - Твоим кайлом тока орехи колоть.

- Какие же вы яйцемоты! Ну, если в сраку не хотите, значит в хавало. Мне пофик, вафли забрасывать я тоже люблю.

- Пацаны, ну чо вы устроили здесь профсоюзное собрание. Мандарин, давай я тебе пососу, а ты у Валерки.

- Ни хуя се! И когда ж ты вафлуном заделался? - смотрю с сомнением на корейца.

- С сегодняшнего дня. Надо же наконец узнать, с чего все геи прутся. Хочу его вкусную сарделину хорошенько пожевать. Когда ещё случай представится? Ты тоже ведь не откажешься от Гошиного хавальника? Или проблемы?

- Та ваще никаких, - легко соглашаюсь. - Я же говорю - я готовая. Суйте уже мой инструмент куда-нить. Тока побыстрее и поглубже.

- Сейчас будет тебе поглубже. Садись на стол, дорогая.

Наглая Гошина рожа приблизилась ко мне и стала лизать и нацеловывать по шее, груди, животу, двигаясь всё ниже к известной цели. Эти лёгкие невесомые поцелуйчики были немного щекотными и так заводили, что волосы на ногах сразу ощетинились, как щётка. Гога по-хозяйски их принялся аккуратно ворошить и приглаживать, а языком лизать дёргающийся в нетерпении ствол. Дыханье моё сбилось, если не сказать, что вообще остановилось. Перед глазами "запрыгали бабочки". Наконец Гога наделся на член и без проблем воткнул его целиком в себя.

Моё ощущение можно было сравнить с американскими горками. Когда Мандарин плавно вынимал мой хрен изо рта и облизывал - я делал крутой вираж вверх, выдыхая вместе с ним, а когда он заглатывал, втыкая залупенью в гланды, - я с замираньем и страхом срывался вниз в воображаемых горках и сердце бултыхалось где-то в горле, перекрывая нерождённый вскрик.

Теперь мой накопленный опыт уже позволял сравнивать: между Гошиной задницей, его кулаком (когда он дрочил мне в туалете) и Гошиным же ртом. Первого места не досталось ничему - понравилось всё. Мандарин действительно был профи в сексе. Но минет показался более нежным видом из этих трёх. Тут были и мягкость рта, и шустрый язык, и обилие естественной смазки.

Возможно, в каком-то другом рту я бы не получил столько кайфа, а в Гошкином нехило поплыл!..

Какое-то время спустя Гога стал мычать и похрюкивать, совсем как поросёнок. Это Джонка выполнял своё обещание, чмокая грузинского змея. У него с минетом выходило похуже. Не хватало опыта, да и нестандартную Гошину елдень не так-то просто было впихивать. Доставалось в основном сливе головки. Но этого было, наверное, уже достаточно, и Мандарин одобрительно хрюкал.

Наше трио наконец сработалось и больше никто ни с кем не спорил. Нам классно было вместе! Каждый дарил удовольствие кому-то другому и каждый получал свою долю кайфа от кого-то другого.

Первым к финишу прибыл я как самый неискушённый и нестойкий. Гога опять лихорадочно глотал закачиваемый в рот коктейль, пока я кряхтел и дёргался в конвульсиях.

А когда дело дошло до финиша самого Гоши, мне вдруг стало интересно, что будет делать с молофьей Джонка. Мы с Гогой даже в полголоса поспорили: проглотит - не проглотит.

Но корейца оргазм застал, кажется, врасплох. Он дико вытаращил глаза, давясь и избавляясь от гошиной затычки, и сильно закашлялся. Изо рта на подбородок и грудь потёк кисель. Из носа тоже, пузырясь, полезла белая жижа.

- Ну, всё, пиздец! Похоже, ты его затопил своим супом, - подсел я, помогая пострадавшему вытереться подвернувшимися под руку трусами.

- А не надо вдыхать, когда спермач прёт, - Гога был, как всегда, невозмутим.

- Блядь, Валерка, чо ты мне говёнными трусами по роже мажешь? Чьи это?

- Да твои же, ваще-то.

- А, ну тогда можно. Дай сюда. Свои-то не захотел марать?

- Тебя послушать, так тут не говёные только, блядь, твои. Некогда перебирать было. Я ж, сука, спасал тебя от задыхательства.

- От заебательства надо было спасать. В следующий раз твоя очередь его хуищу доить. Гога, откуда в тебе столько этого продукта? Блядь, будто из садового шланга всего залил. Я ж тебе тут не грядка с укропом.

- А я не жадный. Ешьте на здоровье мой экологичный витамин. Хы-хы...

- Пошёл ты... Сука, на вид так дрыщ дрыщом, а спермача, как в танкере. Где же в тебе этот резервуар хранится? И вообще, ты ведь вроде Мандарин, а сперма на вкус как рыбьи какашки.

- Ну-у... какашки не пробовал, ничо сказать не могу. Вы с Валеркой такие опытные спецы в этом деле. Знаете и какое на вкус, и сколько должно быть. Куда мне, простому продавцу, до вас. Я же только с братом трахался, а у него всегда стабильно с этим продуктом. Тоже нормально сдаивался.

- Э-эй, парни, всё ведь заебись! - пытаюсь разрядить обстановку. - У нас сегодня суперские посиделки! Давайте-ка чайку попьём и передохнем от тяжких трудов. Джонка такой стол забабахал! Пора наконец за классное знакомство поднять, да и мою "соплю" отметить. Джонке не понять, он обычный сержант, а я, как-никак, теперь целый ефрейтор!

Часть 3

Все расселись по табуреткам. Даже и одеваться никто не стал. Стесняться было уже нефига.

Но банальным чаем заканчивать такую выдающуюся тусу было как-то странно. Мы же все молодые парни, полные нерастраченной энергии и этих самых "рыбьих какашек", как выразился Джонка. Внутренние цистерны быстро возобновили объёмы и опять требовали выхода наружу...

- Пацаны, нам же ещё рано в часть? Раз уж у нас сегодня такой праздник разврата, давайте сделаем чо-нить охуенно выдающееся, что ещё никто из нас не делал, - предложил я, как, сука, самый "опытный" блядун компании и мы с Джонкой, не сговариваясь посмотрели на Мандарина. Если уж от кого и ждать чего-то эксклюзивного, то разумеется от него.

Гога пожал плечами и ответил не сразу (я уже привык к его постоянной неспешности).

- Ну, хуй его... Даже не знаю, чо придумать. Мы с братом, конечно, много чего вытворяли. Он хоть всего на четыре года старше, а разврата в нём, будто лет сорок уже трахается.

- Блядь, как же мы про паровозик-то забыли! - хлопаю себя по лбу. - Чур, я средний вагон.

- А я тогда последний, - забил местечко Джонка.

- Ладно, буду вашим паровозом, - индифферентно согласился Мандарин. - Дайте тогда сигаретку в зубы. Буду дымить трубой и гудеть.

- Тока не сильно гуди и костями по рельсам не греми. А то народ с улицы очередь в кассу за билетами кинется занимать.

- Не, мы тихонько поедем. Эротично и чувственно. Кто там из вас второй вагон? Цепляйся к машинисту.

Гошина задница мной была уже не кисло исследована ещё в карантине, и я с удовольствием состыковался, харкнув для порядка на своего торчуна. Вошёл без проблем. Дупло было нормально разработано предыдущими "белками", хотя Гоша и пытался напрягать мышцы.

Первые проникновения в горячую глубину, безусловно, самые улётные, когда очко ещё сопротивляется вторжению гостя, любовно его обнимая, и член испытывает максимум из палитры непередаваемых ощущений внутри чужого тела. Этим Гога не сильно отличался от других. А вот после нескольких минут долбёжки мой болт уже без проблем целиком уходил внутрь "шахты". Нет, обжим сфинктера я прекрасно чувствовал. Там ещё не было ямы, расхуяренной взрывом и вывороченной наружу кишки, но и особой тесноты, как у целок, мой член тоже не испытывал. Просто было идеально комфортно и нежно.

Сейчас, с высоты лет, когда я имею возможность сравнивать, понимаю, что трахаться на всю длину подаренных Природой сантиметров случается не со всеми партнёрами (кому-то, сука, слишком глубоко, кому-то по кайфу вообще чтоб только одна головка терзала вход и "ни-ни" дальше!).

Но с Гогой я не боялся внедряться до самого дна, с характерными звонкими ударами своего тела о тугие кругляши попы.

Как- то я спросил Мандарина, не парится ли он от моей нестриженной волосни (в армии ваще-то сложно следить за интимными причёсками). Но он просил ничего там не стричь, потому что при анале хорошо чувствовал, как волосы щекочут попу и дарят дополнительный кайф.

- Эй, машинисты, вы ничо не забыли? - напомнил о себе Джонка.

Ему надоело смотреть со стороны на нашу захватывающую "поездку". Конечно, подсматривать за чужим трахом тоже до жопы клёво, но самому стать участником - кто ж откажется.

- Так. цепляйся и поехали, - командует паровоз.

- У меня никак не получится на такой скорости. Вы бы хоть остановочку организовали что ли. Валеркина ненормальная задница мельтешит, как работающий ткацкий станок.

Пришлось тормозить.

Кореец сразу воспользовался привалом и упёрся залупенью в предполагаемый вход (вообще-то, наверное, правильнее говорить "выход", учитывая для чего "сделана" жопа).

- А-ай! Ты хоть смазал свою дубину?

Я сразу понял свою ошибку быть средним вагоном, ведь моё девственное очко ещё не испытывало всей "прелести" раздирания тупыми толстыми предметами.

- Не, на хуй! Я так не хочу! - голосил я, идя на попятную.

- Эх, молокососы вы ещё. Давайте папа покажет как надо, - Гоша "отстегнулся" от меня и присел сзади. - Прогнись-ка, вагончик.

Я со страхом подчинился, памятуя о грандиозности Гошиного "змея". Почему-то я подумал, что именно им он будет расширять моё отверстие, но вместо этого почувствовал приятную щекотку языка. Он вылизывал там самое сокровенное, иногда пытаясь проникнуть внутрь, и эти проникновения совсем не были болезненными. Наоборот, даже дарили неизведанный ещё кайф, до предела напрягая мою эрекцию.

Потом в ход пошли и пальцы. Но и они не терзали очко невыносимой болью. Мандарин, не экономя время, всё делал неторопливо и обстоятельно. Я не видел, что он там совал в меня и сколько пальцев, но лишь чувствовал как вход постепенно растягивается и проникающие пальцы уже добираются до спрятанного внутри клада - чувствительной простаты. Вот тут всё моё внимание переключилось уже на неё, и я перестал воспринимать неудобство растолканного сфинктера.

- Можно, - коротко распорядился поднимающийся Гога. - Только не торопись. А ты вылупи жопу, если не хочешь, чтоб он тебя изорвал (это он уже командовал мне, пригибая рукой мою спину). И потужься с легонца, как в сральне.

Со страхом и ожиданием любимой казни старой Руси (посажения на кол), насколько мог, я прогнулся, ещё и руками ягодицы растащил, сколько смог, будто пытался разодрать себя пополам. Джонка тыкнулся головкой в самый глазок (уж промахнуться при такой тщательной подготовке было невозможно) и остановился. На этот раз он не форсировал, всё делал до крайности осторожно, словно разминировал ржавый снаряд.

- Тебе нормально?

- Ты ж пока ничо не сделал. Давай уже суй, а то руки затекли.

И процесс пошёл. Вернее, не процесс, а толстенное полено самурая (так мне казалось по ощущениям) пошло постепенно внутрь. Чтоб не разорвать натянувшуюся кожу, увлекаемую телом члена, Джонка принялся немного качаться вперед-назад, постепенно продвигаясь всё глубже в мои недра.

Наконец я почувствовал, что он упёрся во что-то внутри меня (наверно именно там кишка делает изгиб) и остановил манипуляции корейца.

- Дальше забор. Туда нельзя. Пиздец. Давай перекурим.

Гога с интересом наблюдал за нашими экспериментами и издевательски комментировал:

- Блин, вы как мешки с песком перетаскиваете. Устали они!..

- Дурак! Это не мешки, а открытый космос. Сделаешь чо не так - и пиздец.

- Эй, космонавты, а вы знаете, что у нас осталось всего полтора часа вместе с дорогой. Мы с вами тут кувыркаемся уже пятый час между прочим.

- Пиздёжь! Не может быть.

- Правда-правда. Вот сами позырьте.

- Ни фига се! В космосе время летит охуенно быстро. Давай, Джонка, шевелись там поактивнее, а то в часть опоздаем.

- Да мне-то пофик. Ты там как?

- Нормально. Занемело всё и жопа горит, будто её в костёр сунули, а так даже заебись. Прикольно твою хуяру внутри слышать.

- Хы, знал бы ты как моему-то крюку прикольно. Даже и ебать не обязательно. Там у тебя внутрях, пиздец, как клёво! Горячо, мягенько...

- Лана, харош впечатления рассказывать. Я был там, сам знаю. Двигайся уже. Мне ещё к паровозу надо пристыковаться.

- А я всегда готов. Стыкуйся, - и Гога сам наехал на мой стыковочный узел.

Вот тут я и распробовал что такое "паровозик".

Весь дискомфорт со стороны тыла легко компенсировало удовольствие спереди.

А когда срака попривыкла к самурайскому напильнику, даже и оттуда поплыли своеобразные щекочущие волны. Все эти непривычные чувствования сталкивались где-то в промежности, переплетались, усиливая друг друга и взрывались неизведанной яркостью.

Я уже не сдерживал себя и сам таранил Мандарина, хотя при каждом "тычке" вперёд больнее чувствовал сфинктером ствол Джонки. Да, собственно, и не только сфинктером - он своим крюком не хило выпахивал мне всю внутренность. Как, сука, окунь болтался я на его крюке, но насаженный не за рот, а за жопу. Однако от той боли, что беспокоила вначале, уже ничего не осталось в помине. А та, которую чувствовал сейчас, даже была желанна и ещё больше распаляла азарт.

Мы все трое пребывали в каком-то бешеном угаре, сцепленные членами, как колёса паровоза, соединённые общей страстью. И каждый из нас кайфовал не только сам по себе, но и от близости с соседом, от того, что и он делится эйфорией с другими, передаёт её по цепочке тел. Этот сексуальный заряд, как электрический импульс бешено носился по нашей живой связке от одного к другому, туда и обратно, не затухая в ком-то одном, а всё набирая силу и мощь, разрастаясь и искрясь фейерверком восторга! В этом нашем общем движении мы действительно стали чем-то единым и все трое стремительно летели к конечной станции...

- А-а-а! - неконтролируемый ор из трёх глоток вырвал нас из тишины квартиры и опрокинул в общий экстаз.

Весь наш состав забился в конвульсиях, рассыпаясь и проваливаясь в нирвану безмятежности...

Часть 4 (последняя)

- Блядь, пацаны, вот это кайф! Даже страшно! - кряхтя, оседаю я на пол и почти теряю сознание от бессилия.

- Не бойся, я здесь, я с тобой, - наваливается на меня сверху Мандарин.

Мы лежим с ним в обнимку на холодном полу, и нам жарко от горячих тел друг друга.

Казалось бы два обычных парня, мы целуемся, как пылкие любовники. И Гошка трётся щекой о мою щёку. Это очень клёво! Оказывается Гоша и целоваться классно умеет. Не хищно и агрессивно, засасывая в себя полрожи, а нежно, будто порхая бабочкой губ по цветку. Не знаю, наверное, такой и бывает любовь? Но я почувствовал к нему такую теплоту, такое влечение, что захотелось обнять крепко-крепко (руками, ногами), прижаться щеками и безмятежно заснуть...

- Ну вы, сука, как молодожёны, - хмыкает с дивана Джонка. Он улёгся поперёк, раскидав ноги в стороны почти в шпагате, очком в небо, а голову свесил вниз - шикарная поза лягушки на лабораторном столе. - Блядь, связисты все такие развратные ребята, ужас!

- Не все, - лениво парирую я из-под Мандарина. - В смысле, не все связисты. Повара и писари, по ходу, тоже те ещё блядуны. Тебя бы сейчас кто б сверху захуярил в открытое-то очко двадцать первым пальцем, ты бы и захлопнуться не успел. А может, и не захотел бы... захлопываться.

- Двадцать один - это и есть очко, - лениво комментирует Гога.

- Э-гэй, чо за подкаты? - Джонка мгновенно свёл ноги и крутанулся на диване, разворачиваясь на седалище.

- Да я ничо. Просто, типа, мечтаю. У тебя ж Мандирин там гостил уже. А я вот... не успел.

- Пацаны, а не хотите напоследок сразу оба у меня погостить? - рожа Гоги осеняется идеей. - Такого у мня тоже ещё не было.

Мы недоуменно переглядываемся с Джонкой и его рот похотливо тянется в кривой улыбочке.

- У меня уже хуй распух, но и хер с ним, я готов. - вскакивает он с дивана и мы видим, что самурай действительно готов со своим торчуном в небе. - Тока я не сильно представляю как это всё... скомпоновать.

- Разберёмся по ходу пьесы, - командую я, как режиссёр Большого театра. - Немного времени у нас ещё есть. Я останусь на полу, Мандарин насадится сверху, а ты уж как-нибудь там влезешь третьим. Надо тока своего коня распинать. По ходу, он не к месту задремал.

- Может ему сена дать? - хмыкает наглый Джонка. Блядь, ему-то хорошо, у него насос уже нахуярил всё как надо, а я чо-то подустал. Пытаюсь надавать по мордам своему сонному коню, но особого энтузиазма с его стороны не видно. Даже нервничать, сука, начал. Так опозориться перед ребятами! Ебун, блядь!

- Дай-ка я, - подползает Гоша и мягко заглатывает мою "испорченную" деталь.

Блин, чо б я без него делал? Уже через минуту обслюнявленный конь стоял во всей красе, как на пьедестале, и просился в драку. Хотя вижу, что и мой писюн явно подопух от чрезмерного использования раза в полтора. Тело под головкой налилось водянкой. Та и хуй с ней, не язва же - успокаиваю себя. Одну еблю ещё выдержит.

Гога опять ложится сверху и заправляет мою потолстевшую сарделину в свой раздолбанный пердак. Там ещё сохранилась молофья, и я, как по маслу въезжаю внутрь. Гоша опять тянется целоваться, сам себя качая на елдаке. Эрекция снова зашкаливает - и от встречи с полюбившейся попой, и от горячих ёрзающих между нашими животами мудей Мандарина.

- Та чо за нахуй, опять без меня, - слышу недовольное от Джонки и его копошение рядом.

Он всё никак не мог выбрать подходящую позицию, чтоб подобраться к нам лучшим образом, бестолково везде тыкаясь своим крюком. Наконец, расхуячился в шпагате (у него это выходило без напряга) и протиснулся в Гошину внутренность.

Я отчётливо слышал его нахальное расталкивающее проникновение, как, уверен, конечно, и Мандарин. Сука, меня бы двумя такими болтярами уже пополам разосрало, а Гога даже не поморщился, продолжая лизаться и похрюкивать. Блин, ну это ваще вершина блядства! Наши члены, сдавленные теснотой кишки, активно тёрлись друг о друга самыми эрогенными частями и уже прямо-таки ссали от подступавших оргазмов.

- Классно, пацаны! - натужно выдавил Гога. - Ебит-твои шнурки! Классно, сука! Можно я теперь развернусь?

Небольшой передых, пока Гоша поворачивался лицом к корейцу, да пока опять стыковались, немного отодвинуло мой финал. Зато тех двоих, по ходу, "лицо в лицо" наоборот стегануло, как плетью и они буквально через несколько качков задёргались один за другим, опустошая запасы яиц.

В жопе у Гоги зачавкало и в мою промежность оттуда потекли горячие излишки корейской кончины. Сразу стало скользко двигаться.

- Фух... Блядь, в шпагате кончать ваще пиздасто! Простата с ума сходит! Всё, я в душ, пацаны, - с трудом поднимается Джонка. - А вы тут сами доёбывайтесь, если ещё живы...

- Нахвамдис! - попрощался на своём Гога. - Спасибо! Если что, всегда рады!..

***

В часть мы прибежали практически впритык, еле избежав взъёбки.

Меня потом мои штабные спрашивали - что за кино. Я лишь загадочно лыбился и отвечал: "Это абзац! Редкая подборка клёвых грузинских короткометражек. Ничего лучшего ещё не видел"...

***

Сегодня праздник. 23 февраля.

Для меня теперь это не просто "Мужской день", а самый что ни на есть мой личный профессиональный День Красной армии, тьфу ты, День Защитника Отечества!

Комбат уж точно не упустит измордовать всех на плацу строевой с песнями.

Зато в столовке наверное, будут вкусности.

Пока вся солдатня, как обычно, уебала на утреннюю пробежку, иду к умывальнику, потом, опять же по инерции, в штаб.

Но в кабинете сразу слышу возню за стеной - "Эт-самое-Сидоров" уже здесь. Вот блин, ночевал он что ли в штабе? Надо бы не шуметь - наши стены звукоизоляцией не блещут.

Берет трубку и вызывает к себе дежурного по части. Ну, всё пошли ЦУ по торжественному построению...

Но ни хуя подобного. Комбат явно кого-то распекает и приказывает привезти в штаб.

Еще минут через десять топот ног в коридоре и доклад дежурного "арестованные построены".

Чо там ваще происходит?

Тут раздаётся звонок с узла связи. Это Гога. Сбивчиво и в самую трубку он тараторит (что уж совсем не свойственно Мандарину!):

- Валера, пиздец! Всех поваров замели сегодня под утро. Они, блин, напились в поварской и дежурный всех отправил на губу. Джонка тоже там. Сейчас "Сидоров" будет их в коридоре пиздить. Всё, я отключаюсь.

Ни хуя се! А как же праздничный завтрак? - первая мысль. Вторая - и Джонка тоже?

Блядь! Дураки! Дебилы, сука! Подхожу к двери и превращаюсь в слух. Там в коридоре полный разнос во всех падежах и междометиях! Мутузова Петров конечно не допускает (не по рангу), но он и словами может не хило выебать и высушить. Слышу его злой издевательский голос и тихие оправдания арестантов.

Да какие, в пизду, могут быть оправдания, когда тебя в армии палят за групповой пьянкой. Да ещё, сука, всё отделение поваров! Блядь, да ещё в главный армейский праздник!

Чо будет с пацанами? Не, конечно, перед строем не расстреляют и перед штабом не повесят, но лычки и должности полетят, как хилые листочки по осени...

- Значит так, - заключает комбат. - Зампотылу объявляется выговор с занесением, а этих алкоголиков вернуть на гауптвахту.

- А кто же готовить-то будет? - робкое от зампотылу.

- На время готовки приводить в поварскую, а потом опять под арест. И срочно подготовьте мне новых поваров. Всё! В конец распустились тут! Позорище!

***

Вот так и закончились мои нетрадиционные отношения с красавчиком Джонкой.

После той "тусы" в поварской его перевели в роту и больше мы не могли с ним встречаться "накоротке". Распалась наша идеальная троица.

Остались лишь воспоминания да мокрые сны, в которых мы всё ещё проделывали всякие штуки своих нереализованных желаний...

Но уже не в реале...

страницы [1] [2] [3] [4]