Одинокий гастер

Часть 1

Лето, июнь, черноморское побережье, с утра жара конкретная. Я за рулём не спеша еду на работу, кондёр, музон.

Спешить особо некуда: мои сотрудники все на местах, задания вчера розданы, авралов вроде не намечается.

Я взрослый дядька за 40, глава семейства, руководитель фирмы, живу в небольшом курортном городе. Дело было в самом начале нулевых, как раз по всему городу обновляли тротуары.

Смотрю, в частном секторе одинокий гастарбайтер в тугих шортах и тюбетейке сиротливо херачит плитку. Обратил внимание на красивое смуглое тело, мощную спину, мускулистые ноги.

Вот, подумал, парню бог дал...

Ну, и поехал себе дальше.

В тот день по работе надо было съездить в несколько мест. Занимаюсь своими делами, но тот плиточник не даёт покоя ни моей голове, ни другим частям тела. В глазах сука стоит - и всё тут.

(Да, отступлю немного: у меня иногда бывало такое, когда я вдруг западал на мужика. Десятки парней мелькали по жизни: дружбаны, сослуживцы, коллеги, гости, знакомые, незнакомые - и ноль эмоций. А потом вдруг р-раз! - и меня накрывало, я влюблялся... И прямо наваждение: в голове смута, в животе бабочки, в сердце биение, в душе пожар... Мечты о сексе с данным персонажем - в любых позициях и ролях - беспокоили член и яйца. Спал, блин, ночью с супругой, а представлял эти эротические картинки.

Я это дело изо всех сил подавлял, заталкивая нетрадиционные желания в самую глубь себя. Но, бывало, они вырывались и овладевали мной, и тогда я шёл напропалую. Были эпизоды одно-двухразовые, были и серьёзные отношения. Но это, повторяю, случалось крайне редко).

***

Так вот. Уже несколько раз проезжаю мимо того одинокого гастера, даже если маршрут у меня другой. Он мне до сумасшествия нравится, он меня притягивает... Я завёлся, залип, зацепился. Останавливаюсь невдалеке, наблюдаю, как он работает.

Похоже, кавказец: загорелый, ладный, в меру волосатый. В одних чёрных боксерах, обтягивающих аппетитную такую попку.

Вот наклоняется, вот садится на корточки, становится на коленки, стучит молоточком, встаёт. Туда-сюда ходит, носит песок с цементом, замешивает раствор.

Рельефная спина блестит на солнце. Мышцы ног красиво так напрягаются-расслабляются. Фигура прям античная...

Я понимаю, что меня клинит. В голове туман, во всех членах желание.

Почему я и почему он... Где я и где он...

Опять я за старое... Проклинаю себя за это безобразие...

Еду домой на обед. Жрачка не лезет. Плиточник не выходит у меня из башки. К нему надо подкатить, срочно. Что бы такое придумать... Как бы его подцепить...

Так, вроде придумал.

Возвращаюсь из дома и набираюсь наглости. Торможу рядом с ним:

- Земляк, на минутку можно?

Он без опаски подходит, снимает очки, наклоняется в окно машины. Да, видно, кавказец. Не красавец, черты лица грубоватые, но губы красивые, полные, чувственные, взгляд открытый, уши ломаные. Не совсем парень, на вид лет 36. Акцент обычный дагестанский, говорит в основном правильно, только предлоги и союзы часто опускает (я, Lexandro, буду в его прямой речи использовать этот прикол).

Спрашиваю:

- Здоров. Ты меня извини, хочу узнать. Мне на даче нужно въезд выложить плиткой. Скажи, что это будет стоить?

- Ну, квадрат где-то 280-300, плюс работа так же. Если меня возьмёте, найдём плитку подешевле, рублей за 250. Песок, цемент тоже знаю, где хорошая цена. Сколько у вас там метров?

- Может, квадратов 80-100. Надо точно посчитать. Говори на "ты".

- Хорошо. Давай, соберёшься - звони. Мне любая шабашка нужна, деньги наш бригадир прогудел, забухал, тварь, все заказы просрал, сказал, сами работу ищите. Квартиру нечем платить. Хочешь, номер забей, я Ахмед, с Дагестана, даргинец. Тебя как звать?

Я сказал своё имя и забил номер. Еду, думаю: ну, естественно, его звать Ахмедом, это моя судьба (у меня что ни приключение, то с Ахмедом).

Ладно, номер этого джигита теперь знаю. Дальше что?

Я заведён, я хочу с этим дагом, аж крышу сносит.

Нет, не завтра, не послезавтра, сегодня хочу...

Тем более, он сказал, ему бабки нужны.

Часа в 4 выхожу из кабинета - какая на хрен работа. Сажусь в машину. Минут 5 настраиваюсь, всего трусит... Звоню, голос дрожит:

- Ахмед? Это Павел, я к тебе сегодня подъезжал, помнишь?

- Да, помню, синем "Гольфе". Дачу говорили.

- Но я сейчас не про дачу. Ты сказал, готов на любую шабашку. У меня вечером работка есть, на пару часов, 1000 рублей.

- Делать что надо?

- Не поверишь, банщиком поработать. Со мной в сауну сходить.

- С тобой вдвоём? Что делать?

- Ну, спину мне потереть, массаж, помять, поломать...

В трубке молчание секунд на 7. Видно, он что-то чухнул. Я замираю.

- Ещё что делать? Говори, не обламывайся, я понятливый.

- Ну, понравился ты мне. Бывает такое?

- Значит, бывает. Что понравилось?

- Тело красивое. Борец, похоже.

- Да, было дело... Секса с борцом хочешь?

Я молчу. Он настойчиво:

- Говори, бля...

- Да, секса с борцом хочу, с тобой, - выдавливаю из себя.

- Что именно? Нижним будешь?

- Да.

Опять молчание. Думаю, сейчас точно пошлёт.

- Штуку даёшь, говоришь? За 2 часа? Я, блин, штуку за два дня зарабатываю... Подъезжай сюда к восьми вечера. Разберёмся. Бухла немного возьми.

Фух... Я откинулся на сиденье.

***

Засуетился. Поехал в загородную сауну, оплатил два часа. Купил кондомы, смазку. Взял 5 штук 100-граммовых коньячков, фрукты, сладости. Покрутился дома, сказал жене, что ребята в новую сауну позвали.

Еду. Весь на изменах от неизвестности: нет, думаю, не придёт.

В назначенное время я уже на месте. Смеркается.

Чувак стоит на тротуаре, твёрдо так, ноги расставлены, руки сложены на груди. В белых шортах, белой футболке, белой бейсболке. Я открываю ему дверь машины:

- Салам, садись. Ехать минут 20, это за городом. Коньячку сразу хочешь дрябни, доставай из пакета.

- Ого, ты затарился. Ну давай, для смелости и знакомство. Павел, говоришь... Смотри, Паша, только я не надо всякое нытьё, я парень строгий и жёсткий. Буду трахать как хочу. Ты сам напросился.

- Ну да... Только без грубостей.

- Всё будет чётко. Ну, отшлёпаю тебе попку, на болевой тебя возьму, ты сам просил тебя помять и поломать...

- Помолчи. Я заказчик.

- Да, молчу.

Смотрю, даг ведёт себя спокойно, несуетливо, уверенно. И у меня напряжение как-то начало спадать. Он засадил коньяк 100 г одним глотком, говорит:

- Хороший коньячок, наш смотрю, кизлярский, закусывать не хочется. А почему не 0,5?

- У меня подруга есть, она крутая и любит оторваться. Пьёт только коньяк и только из 100-граммовых бутылочек. Говорит, в мелкую тару никакой идиот палёнку не станет лить.

- И то верно. Трахал её?

- Случилось раз. В умате, после какой-то пирушки.

- Пирушка - что такое?

- Ну, вечеринка, байрам.

- А-а, понял. У нас тоже сегодня байрам? Париться сауне будем? Это что, Павел, у тебя болезнь такая, ну, с мужиками? - он подсунул свою мощную ладонь мне под бедро, и у меня чуть не остановилось дыхание.

- Не знаю. Ты не думай, что меня ко всем тянет. Да, накрывает, но очень редко, можно по пальцам посчитать. Вот жил себе спокойно, а утром как тебя увидел - всё, крышу сорвало. Раз пять мимо специально проезжал, смотрел. Потом набрался смелости и остановился. Соврал про дачу, чтобы твой номер узнать. Когда позвонил, думал, пошлёшь... А ты по-русски хорошо говоришь, смотрю.

- Я в России всю жизнь шабашу: Москве много работал, Волгограде, побережье. А не послал тебя потому, что штука мне не помешает и кайфану в придачу. Может, ещё потом захочешь со мной секса, почему нет. Я всегда готов засунуть и кончить, мне разницы нету, куда и кому. Честно, трахаться хочу, яйца пухнут, тёлки днём туда-сюда ходят, жопами крутят... Пытаюсь кого снять, но они проходят мимо, мы же гастеры, типа 2-й сорт... Ну, а ещё... Я опыт с мужиком имел. Мне понравилось.

- Да ладно... Расскажи.

***

Ахмед говорил, а его рука нагло обжимала снизу моё правое бедро и прорывалась к ягодицам. Мне было жутко приятно, и я немного приподнял ногу, чтобы облегчить этот путь.

- В Ростове мы одному богатому деловой центр строили. Объект большой, деньги хорошие, платил чётко, каждую неделю. Нас 8 человек работало, все наши, с Дагестана. Ну вот, шестой день конец подходит, завтра выходной, слышу, суета - деньги дают. Я не дёргаюсь, спокойно работаю. Ну да, я по алфавиту последний. Меня последним и зовут, мол, зайди шефу. Захожу за первой зарплатой. Он мне 6 тысяч за 6 дней выдаёт, как договорённость. А ещё тебе, говорит, премия. И суёт трёшку. Думаю, ничего себе. Спрашиваю, что ли всем так даёте? Нет, говорит, только тебе, но это между нами. И смотрит мне глаза, ну, таким просящим взглядом. Смотрю, он волнуется, голос дрожит. Говорит, зацепил ты меня, джигит, нравишься сильно. Поехали ко мне домой ночевать, я один живу. Я и охренел...

- Да, прям он в лоб тебе...

- А ты не в лоб мне по телефону, Павел?

- Ну да... Ты, Ахмед, давай ещё доставай бухай, там всё твоё, я за рулём пить не буду.

- Меня отвезёшь потом?

- А как же.

- Попка твоя, я пощупал, крепкая. Надо скорей массаж делать.

- Успеем за пару часов?

- Обижаешь. Сделаю, как ты заказал. Три раза точно кончу. А может и четыре.

Он усмехнулся и дрябнул ещё шкалик.

- Так твой шеф раскрутил тебя, Ахмед?

- Раскрутил? Честно сказать - купил... На чём я остановился? Да, суёт он мне тогда три косаря сверху зарплаты и зовёт ночевать, говорит, хочу отдаться тебе. Я психанул, говорю, мол, извините, я такой вещь не понимаю, не надо мне ваши деньги. Я не проститутка. Я, мол, ладно, тихо никому не скажу, только давайте это дело замнём.

Разворачиваюсь и на выход. Слышу, он вслед умоляет: постой, Ахмед, ну послушай! Ты мужик, ты кавказец, ты спортивный, ты не проститутка, это я шлюха, таким вот уродился. Тебе что, деньги не нужны? И говорит, мол, буду две зарплаты платить, соглашайся.

Смотрю, он к той трёшке ещё три тысячи кладёт. Блин, думаю, согласиться, что ли... деньги нелишние... двенадцать за неделю, полтинник в месяц, где я столько заработаю - а тогда это очень хорошие бабки были...

Говорю ему уже более спокойно: у меня на мужика не встанет, и парням своим что скажу... Встанет, дорогой, говорит, не волнуйся, я поставлю. А ребятам про своё отсутствие скажешь, мол, местную женщину снял, у неё ночуешь. Я спрашиваю: но почему я? У нас вон парни все джигиты, покрасивей меня есть. А он говорит, мол, фигура у тебя идеальная, ты как греческий бог. Будь моим богом.

- Ну, и правду мужик сказал, тело у тебя красивое... Короче, ты согласился.

- В Дагестане же семья, трое малых... Говорю, хрен с тобой, уговорил, поедем... Так что, Павел, у меня был один клиент до тебя, но опыта я с ним набрался о-го-го. Он всему обучил - что и как, и порнуху смотрели, чтоб я учился, и пробовали по-всякому, он ненасытный до моего члена был.

И мы как раз подъехали к 3- этажной минигостиничке, на цокольном этаже которой и находилась сауна.

- Уже прибыли. Что было дальше, дорасскажешь, ладно?

- Да, меня воспоминание возбуждает. Шабашку, говоришь, идём? - засмеялся он и шлёпнул меня по заднице.

- Так, Ахмед, сейчас зайдём, ты сразу по лестнице вниз, чтоб не светиться. На, пакет возьми. Я к дежурной зайду.

- Что-то припаздываете, - приветливо улыбнулась мне тётенька. - Так, у вас всё оплачено, ага, вижу, хорошо. Вас же двое? Нате вот два пакета, там все причиндалы: полотенца, простыни, мыло, шампунь. Смотрите, продлять не смогу. У меня после вас на пол- одиннадцатого толпа. Старые клиенты, точно до утра гудеть будут.

- Весёленькая у вас работа... Да нет, мы к 22-м выйдем.

- Ну, отдыхайте. Чай, кофе, пивка приносить?

- Не, спасибо, у нас всё с собой.

Думаю, тебя там, тётка, ещё с чаем не хватало...

Часть 2

Спускаюсь по лестнице в сауну, всего опять колотит. Захожу. Ахмед стоит в обтянутых голубых боксерах. Возбуждённый член выпирает. Я в восторге от вида его красивого атлетического тела. Чуть ли не падаю в обморок. Дрожащими руками безрезультатно пытаюсь расстегнуть себе рубаху. А он после 200 граммов весь такой на бодряке, его прёт, чёрные глаза сверкают желанием. Подходит вплотную, кладёт руки мне на плечи, нагло всматриваясь в глаза.

- Эй, братан, что с тобой? Бледный, дрожишь весь.

- Что-то меня накрывает. От волнения, не знаю...

- Да ты меня не бойся. Ты же сказал, что хочешь с борцом быть нижним. А я с тобой буду верхним. Ты хочешь свой кайф, я хочу свой. Так, Павел?

И он так дерзко, смачно, с задержкой целует меня в губы. Начинает медленно расстёгивать мои пуговицы. Полушёпотом говорит:

- Я тебя сам раздену, ты же меня банщиком нанял. Я люблю раздевать, кого трахать буду. Давай, давай, рубашку снимаем. Смотрю, бицуха у тебя. Красавчик, спортом, видно, дружил, да?

- Да, - еле отвечаю, умирая от его шершавых прикосновений.

- Я самбо много занимался, все болевые знаю, тебе, захочешь, сделаю. Так, Паша, теперь джинсы скидываем, ага, вместе с трусами. У тебя тоже стоит... А ты давай, соски мне целуй, я люблю. И гладь меня, смелей, смелей. Вот, молодец. Я же понравился тебе, так?

Доступ к его прекрасному телу открыт. Я буквально дорываюсь: страстно глажу его волосатый торс, плечи, бёдра, трогаю крепко торчащий в трусах член. Я молчу, ничего не говорю, мне нравится выполнять его указания. (Ужасно надоело везде командовать: на работе, в семье, с друзьями. Но с Ахмедом я расслабился и отдался его напору).

- Снимай-ка меня трусы. Снимай, смелей.

Я медленно это делаю, и его торчащий член напряжённо качается вправо-влево. Такой красивый, ровный, обрезанный. Совсем не огромный (чего я боялся), а нормальный. Я, честно, уставился на эти 17 см, глаз не могу оторвать. Даргинец приобнимает меня за талию:

- Что, красивый у меня? А знаешь, какой вкусный. Попробуй его.

- Не, Ахмед, мы не торопимся, обмыться надо, потом в парилку, - и мы заходим в душевую кабину.

- Ну, давай, я тебя помылю. И спинку потру, как ты хотела, моя девочка.

Я сразу его обрываю:

- Так, эти вещи забудь. Я мужик, понял? Чтоб я такого больше не слышал! Ещё раз так назовёшь - уйду.

- Ладно, ладно, я понял, больше не буду. Я ж не знал. Просто тот в Ростове сам просил, чтоб я его женским родом называл... Он вообще женственный был, такой полноватый, белый, безволосый... А ты, Паша, правда красивый мужик: подкачанный, смуглый, спортивный. Спину подставляй, мылить буду.

Даг меня и себя мылит мочалкой, трёт мне спину. Скользит сильными пальцами между моих ягодиц. Мне блин как приятно...

Вдруг он резко наклоняет меня вперёд и вплотную прижимается, обхватывая волосатыми руками. Ладонями грубо лапает мои сиськи. Целует шею. Начинает просовывать пульсирующий член у меня между мыльных ног, под яйца, потом ползёт выше, до копчика. Повторяет эти движения с минуту. Громко дышит мне в ухо. Короче, трахает, не влезая в очко. Я хватаюсь руками за кран душа. Мне удовольствие чувствовать это стальной ствол, я не сопротивляюсь, я весь на взводе, задницей тоже двигаю. Ахмед шепчет:

- Слушай, дорогой, не, я до парилки не выдержу. Давай здесь начнём сначала минет. Я уже не остановлюсь. Ну-ка, поворачивайся.

- Куда спешим... - безвольно говорю я.

- Давай-давай, на колени! Я же сказал тебе! Ты сам позвал!

Он резко меня разворачивает и силой опускает на коленки. Обхватывает голову руками и тыкает в лицо членом.

- Рот открывай! - приказывает даг.

И я поддаюсь и начинаю сосать. Улёт. Полумрак сауны. Только звуки льющейся воды и тихие стоны Ахмеда. Его член упорно обследует мою ротовую полость, лезет под язык, в щёки, в нёбо, забирается глубже, в горло. Я давлюсь.

- Ничего, ничего, отдышись, молодец, хорошо. Давай, давай, активней, я щас через минуту кончу, давно не трахался. Тебе прямо глотку. Попробуешь мою сперму. Да?

Я не отвечаю, Ахмед крепко хватает меня за уши и продолжает долбить в рот. Всё быстрее, быстрее. Одной рукой я дрочу себе, другой обжимаю ему яйца, глажу напряжённые бёдра, экстаз полный... Тут он высовывает член из моего рта и начинает дрочить рукой.

- Щас кончу, рот не закрывай, язык высунь! - его всего передёргивает, глухой вскрик, и мощная горячая струя влетает мне на лицо.

За ней вторая, третья, ещё, ещё. Я долго ловлю это извержение ртом, потом высасываю остатки спермы... Он тоже опускается на коленки, сверху льются струи душа, мы обнимаемся и нежно так целуемся...

- Ка-а-йф... Ну что, братан, вкусно? Ты теперь мой, Паша... Давай в парилку? Потом будем твою попку знакомиться.

- Честно я ещё раз в рот хочу, Ахмед. Смотрю, твой красавец до сих пор колом стоит. И я тоже не успел кончить. Ты как-то быстро спустил, я толком не кайфанул.

- Я ж тебе сказал, что сто лет секса не имел. В рот так в рот, но третий раз я тебе уже жопу чпокну.

***

Мы заходим в комнату отдыха и устраиваемся на широком диване.

- Давай, ласкай меня, хорошо ласкай, Паша.

Он полуложится на диван, раскидывает ноги - такой смуглый, сильный, пахучий. Я устраиваюсь у него между ляжек и утыкиваюсь лицом в пах. Глажу волосатые ляжки, рабою губами и языком. Даг подмахивает, становится на полумостик, то расслабляет, то напрягает мускулы бёдер, стонет от наслаждения. У меня это вызывает бешеное возбуждение. Потом он вдруг ловко обхватывает ногами мою шею и одну руку, зацепляет ступни в замок на моём затылке и зажимает железной хваткой так, что у меня дыханье спёрло.

- Теперь соси, соси, активней! Это называется треугольник, болевой приём, как ты хотел.

- Знаю, задохнусь сейчас...

- Я несильно, не ссы... Ща будет ещё узел локтя. Ну-ка, ложись на спину.

Мой распалившийся джигит усаживается мне на грудь, заталкивает мою руку между бедром и икрой своей согнутой ноги и начинает придавливать сверху. Одновременно дубасит мне по лицу членом, потом засовывает его мне в рот и начинает пихать, приговаривая:

- Зубы, зубы аккуратней, а то щас руку выкручу! И глубже заглатывай, не сачкуй! Терпи, дорогой, скоро кончать буду. Теперь твоё лицо сяду. Очко мне лижи, я люблю, когда яйца заглатывают. Хорошо лижи. Ты кончать хочешь?

- А то!

Ахмед разворачивается задом наперёд и усаживается мне на физиономию. Я активно орудую языком, губами, носом в его яйцах, промежности, очке. Он обхватает мой разрывающийся от спермы пенис и неистово дрочит его. Теперь засовывает свой обжигающий ствол мне в рот в позе 69.

Мы оба рычим, издаём неописуемые оргазмические звуки. Он выстреливает сперму мне на грудь, я тоже одновременно кончаю себе на живот...

- Кайф, кайф, ну, Паша, ты сделал мне космос...

- Ты тоже поломал меня от души, борец.

- Нравится? Не жёстко?

- Ты - огонь, Ахмед. Мастер секса. Пошли обмываться в душ, я весь в сперме.

- А в парилку? Только я долго не люблю там сидеть.

- Ахмед, иди туда сам. Я тоже не любитель, у меня и без парилки чуть сердце сейчас не выскочило. Я пока обмоюсь и стол накрою. Цепочку сними и шапку надень.

***

В комнате отдыха, кроме дивана, стоят кресло, столик, буфетик, две массажных кушетки. Я включаю допотопный кассетник, достаю посуду, выкладываю еду и выпивку, салфетки, кондомы, смазку. Поджигаю палочку благовония. Слышу голос Ахмеда:

- Всё, я вышел, хватит, там 120 на градуснике, щас ополоснусь...

Обмотанный простынёй и похожий на древнего римлянина, он заходит в комнату, закуривает и плюхается на диван, широко расставив ноги. Я сажусь в кресло напротив.

- Чё-то ты быстренько...

- У меня парилкой плохие воспоминания, - говорит. - Когда самбо занимался, перед соревнованиями приходилось вес сбрасывать. Сидишь, паришься и считаешь капли. Как 73-я упадёт кончика носа, значит, килограмма нету. Это точно доказано, тренер говорил. А если 2-3 кг надо сбросить? Представь, как мы там с ума сходили...

Я ему вылил в стакан третий шкалик. Он весь довольный, драйвовый, смеётся:

- Давай за случай. Случаи, говорят, бывают разные... Быстро мы управились, хорошо ты отсосал, молодец. Всё нормально, будем продолжить? Ты же мой? Нам же ещё твою попку надо осмотреть, а? Ну-ка встань, повернись, красавчик, смотрю, хорошая, упругая, - говорит и пару раз шлёпает меня.

- Ну да, только я, честно говоря, побаиваюсь. У меня там давно никто не бывал. Больно, наверно, будет.

- Думаешь, заросло твоё очко? - расхохотался Ахмед. - Не боись, я опытный, всё будет аккуратно. С твоей жопы я сегодня штуку получу, зачем мне её обижать? Может, ещё потом заработаю, а, братан?

- Ну, да... Ты только меня не напрягай и не наседай, разберёмся. Прессинг можешь делать только в сексе.

- Ладно, молчу, понял. А я благовоние люблю, меня мой ростовский тогда приучил.

- Так чем всё у вас закончилось, расскажи. Ребята не прознали?

- Нет, ребята не догадывались. У нас там все парни, сам понимаешь, ныряли к тёлкам, кто-то постоянную нашёл, кто-то снимал на один- два раз, в Ростове с этим дело просто, а дагестанскую сперму не удержишь... Три месяца я жил с шефом, кувыркались, и на выходные к нему на дачу ездили, шашлыки-машлыки, и кабаки он меня водил, и концерты, и театр, выставки, всякие вечеринки, как будто я его охранник. Он два костюма мне купил, шмотками хорошими упаковал, и обувь, кроссовки, и рубашки, и фирменные трусы, и дорогие очки - до сих пор таскаю. И малым подарки, и жене...

- Ну, молодец дядька...

- Да, но всё когда-то кончается, мой дорогой. Работа шла концу, и шеф всё чаще заводил разговор, чтоб я не уезжал. Говорит, мол, останься, любимый, я тебя кем хочешь поставлю, хоть замом, хоть на службу охраны, хочешь, дома будешь сидеть, хочешь, свой бизнес откроешь. Дом, тачка, тусовки - всё в твоём распоряжении. Только, мол, оставайся. Свой аул будешь ездить, деньги своим отправлять. Всё равно ты там не живёшь, всё равно шабашки мотаешься. Оставайся, ты же знаешь, как я тебя люблю.

- Да у вас прям серьёзно было...

Ахмед накатил четвёртый шкалик. Распахнул простыню, оголив гениталии. Жестом показал, чтоб я сел с ним рядом. Обнял за плечи, начал ерошить волосы. Я гладил его потрясающий волосатый живот, расслабленные бёдра, аккуратные яйца.

- Знаешь, я к нему тоже привязался. Сначала вроде противно было, ну, типа совесть мучила, зачем я это подписался, значит, я гомик, пусть верхний, но гомик. Но вскоре привык, он дядька неплохой, добрый, а я у него, правда, был как бог. Никогда я так кайфово беззаботно не жил. Ну, к сексу мужскому быстро привык, теперь это мне даже больше нравится. Конечно, было хорошо у него. Шикарный дом, аппаратура, полный холодильник, любая выпивка. Он меня, поверь, всего обцеловывал, языком вылизывал, ноги пальцы очень любил сосать, купал меня, кремом мазал, ласкал, массаж делал. Он спал у меня между ног, прикинь... Домработница там днём убирала и жрать готовила. Я вообще деньги не тратил. Но всё равно во мне сидела, не знаю, гордость. Знал, что всё это неправильно, нехорошо, ну, западло... И я всё-таки уехал с ребятами.

- Короче, не мог поменять понятия... Не виделись с ним больше? Не жалеешь?

- Не знаю. Наверно, сделал ошибку, что порвал с ним. Ну, и чего я добился, дурак? Вот сейчас шабашу на жаре за три копейки, живу здесь курятнике... Ладно, всё, Пашка, нам ещё работать, - заулыбался Ахмед. - Ты давай смелей гладь, там, где надо. Сейчас продолжим. Видишь, как у меня опять встал. Айда на кушетку, ты ж массаж хотел. На живот ложись.

Часть 3 (последняя)

Ахмед становится со стороны моей головы и начинает массировать спину. Его острый даргинский клинок у моих глаз.

- Давай подтягивайся повыше, так, ещё, теперь лови моего красавца, - и начинает тыкать членом мне в губы, не прекращая массаж. - Вот так, губами бери, работай, уф-ф! В дырочку на головке язык засовывай!

Минут пять ласкаю ртом его член. Ахмед перемещается к боку кушетки, перекидывает ногу и садится на меня сверху, на икры.

- Да не напрягайся ты! - неслабо шлёпает меня по заднице, и ещё раз, и ещё, раздвигая мне коленями ноги. - Теперь приподними попку, расслабь очко! Не разработанное, говоришь? Будем расширение делать.

Даю ему зажатый в руке тюбик с гелем. Чувствую его средний палец, гладящий очко. Постанываю.

- Что, приятно, джигит? Щас аккуратно пойдём глубже, ещё глубже, вот так, только не бойся, - он начинает медленно двигать туда-сюда пальцем.

Потом вводит второй, указательный. Мне пока вроде приятно. Он шурудит пальцами внутри прямой кишки, приятно так давит на простату...

- Презик надень, - говорю.

- Какие на хер гондоны, я чистый, с проститутками сто лет не трахался, молчи. Щас будет самый высший массаж, - Ахмед ложится на меня и начинает своей грудной щетиной водить по моей спине.

И правда, неземное бешеное наслаждение. Нетерпеливым членом водит мне между ягодицами. И вот упирается мне в очко.

- Щас может быть немного больно, ты расслабь, расслабь дырочку. Я тебе болевой опять мало сделаю, знаешь, чтоб одной болью заглушить другую.

И самбист резко заламывает мне руку. Другой ручищей жёстко захватывает шею. Сильными ногами, словно клещами, сжимает мне ноги. И параллельно медленно вводит свой настойчивый дагестанский пенис в прямую кишку.

Я обездвижен его мощным захватом. У меня вырываются крики. Ахмед ещё сильнее заламывает мне руку, прикусывает ухо и зажимает рот:

- Тихо, братан, не дёргайся, ты мой, из-под меня не вырвешься. Я жёсткий.

И вот чувствую, как его член полностью вошёл мне в задницу. Яйца упёрлись в ягодицы. Сопротивление бесполезно.

***

- Ну что, поехали... - говорит он. - Уф-ф, как туго, кайф, кайф! Давно не трахал мужика... Буду делать медленно и долго, я же два раза уже кончил. Щас свыкнешься. Руку отпускать? Орать не будешь? Ты мой?

- Да, я твой. Делай, кайфуй, Ахмед. Я сам хотел.

Через минуту боль потихоньку утихла. Даргинец, и правда, трахал аккуратно, чувственно, реагируя на каждое моё подёргивание. Периодически покусывал за ухо и приказывал: "Губы, губы дай", на что я разворачивал лицо под его жаркое дыхание и к сладострастному напористому языку.

- К дивану пошли, быстро, я хер вынимать не буду, теперь раком буду тебя пёхать, там удобней. На коленки становись, грудью на диван ложись. Вот так, молодец. И вздрочу тебе, чтоб по- честному, чтоб ты хотя два раза кончил. Скажи, ты мой?

- Твой, родной, твой, давай, делай.

И было раком, и он мне дрочил своей большой шершавой ладонью, и я быстро кончил. Потом он драл меня стоя, потом сажал на свой кол и снова ставил раком...

Была какая-то музыка из кассетника, сырой банный дух, скрип дивана, позвякивание стаканов...

Даргинец громко дышал, сопел, улыбался, лепетал что-то на своём... Грубовато меня целовал своими пухлыми губами, пахнущими коньяком и апельсином... Как и обещал, трахал неторопливо и долго, минут 20 точно.

И вот он бросил меня на спину, закинул ноги себе на плечи и начал яростно двигать тазом, указывая на скорое приближение оргазма.

- Куда-а? - простонал он.

- Туда-а, - выдавил я из себя.

Ахмед в судороге задёргался, издал звериный рык, затих, и я почувствовал внутри себя горячую лаву извержения его вулкана.

С минуту мы, слитые воедино, находились в этом блаженстве, когда не хочется категорически ничего. Ни звуков, ни движений, ни мыслей...

- Сколько имеем времени? Четвёртый раз выдержишь, Павел?

- Уже без двадцати десять, хватит. В следующий раз.

- Следующий раз обещаешь, ты же мужик?

- Мужик. Обещаю.

- Ты мне очень понравился. А я тебе? Ты мой, Паша?

- Да твой я, твой, Ахмед. Да, ты мне больше чем понравился.

***

С Ахмедом у нас затянулось в общей сложности на три месяца. После первой встречи он через пару дней доделал свой кусок тротуара и остался вообще без работы. Готов был хоть каждый день зарабатывать дагестанским членом.

И этот заработок он имел у меня.

Имея меня.

С неделю мы шарахались по разным саунам, снимали комнату или номер. И тут моя коллега, купившая однушку-студию в новом доме, попросила меня найти кого-то сделать там с нуля ремонт. Ну, я, естественно, и привёл Ахмеда - он был мастер на все руки. Он там и работал за очень хорошие деньги, и бесплатно жил один в пустой квартире.

Я туда нырял почти ежедневно, а то и по два раза на день. Таскал еду, приволок двуспальный надувной матрас, подушку, постельное бельё. "Наш дагестанский траходром", - смеялся Ахмед.

Выдавались у нас и безумные ночи, когда я врал супруге, что в командировке. Ой, что мы там творили... Деньги за секс он уже брать отказывался.

Может быть, в благодарность, он тоже начал посасывать у меня. Поначалу типа сделал одолжение, просто типа поцеловал член. Дальше больше, а потом прикололся к позе 69, и у нас всё начиналось с неё. Понравилось ему слизывать сперму и потом целоваться липкими ароматными ртами...

Но своё очко, как и все даги, он берёг как зеницу ока...

По мере возможностей - а они у меня были - мы ходили на море, в боулинг, в биллиардную, в ресторанчики... Когда Ахмед был подшофе, его пёрло на лирику, и, бывало, он заваливал меня на заднее сиденье моей машины, осыпал долгими страстными поцелуями и шептал одно и то же: "Паша, ты такой, такой! Ты мой! Скажи, ты мой?" И далее нёс на даргинском что-то очень нежное и слезливое, но без перевода. Я спрашивал, братан, что ты говоришь? Он всегда отвечал: "Я что хотел сказать, то я сказал. Аллах услышал".

Может, он говорил о любви, но его горские понятия не позволяли признаться мне в этом...

Я, честно, был тогда сильно влюблён в моего даргинца. Восхвалял его, искренне восхищался и восторгался, но в любви напрямую никогда не признавался. Ахмед мне очень нравился визуально - его тело на самом деле было совершенным. И, конечно, в сексуальном плане - мы удовлетворяли друг друга полностью. Я не люблю высоких слов признаний и от него их не ждал: нам было тогда обоим просто хорошо, но я знал, что это рано или поздно кончится...

В начале осени он сказал, что встретил каких-то земляков, и они позвали его в стройбригаду в соседний Новороссийск. Ремонт в квартире к тому времени он уже закончил. Видеться нам с Ахмедом стало более проблематично, но мы постоянно созванивались, я ездил к нему на его выходные, и мы зависали где-нибудь в новороссийской гостиничке или в сауне.

А тут и сезону конец, когда с работой на побережье становится совсем туго.

***

Он позвонил где-то в конце сентября, сказал, что бригаду распустили, расчётные не дали, денег осталось только на билет и что завтра рано утром он уезжает на Дербентском автобусе. Сказал, последние дни сидели ждали деньги, жрать было нечего...

- Что ж ты, блин, не позвонил, не сказал, я б тебе отправил или привёз!

- Да неудобняк, лучше ты мне с собой сегодня немного отправь, а то домой пустым приеду...

- Так я привезу. На прощание в саунку сходим.

- Паш, не приезжай...

- Что случилось, Ахмед? Почему не приезжать? Я прямо сейчас выдвинусь. Говори, братан.

- Да тут ещё проблема. На той неделе с нашими дагами выпили, с какими- то тёлками пляже познакомились, они тоже конец сезона Новороссе отмечали, все пьяные, попёрлись к ним на хату, ну, там я одну отодрал, извини.

- Ну, и отодрал, чего ты извиняешься, мы ж не клялись с тобой в верности.

- Да не том дело. Я, по ходу, себе на конец чего-то поймал, всё тут воспалено, что-то белое выделяется, капает, ссать больно аж глаза темно. Куда там трахаться, ещё и тебя заражу.

- Ну ты даёшь... Что теперь делать? В больничку иди.

- Да уже поздно, и кому мы здесь нужны, гастеры... Уже как-нибудь доеду до дому, там посмотрим... Ты, Пашка, не беспокойся. Я как приеду, отзвонюсь. Кинешь штук пять? А то почтамт здесь до 8-ми, а уже почти 6.

- Хорошо, я уже еду на нашу почту, жди перевод на десятку.

- Сагол, брат...

В то время ещё не было переводов на карту, как сейчас. Только с почты можно было отправить моментальный перевод "Форсаж". Что я и сделал.

... После такого нелепого расставания Ахмед не звонил несколько месяцев. Позвонил в начале зимы, попросил перезвонить. Говорил, что всё хреново, работы нет, шабашки нет, денег нет, вроде бы Москву кто-то ему обещал. Или, может, Ростов к тому дядьке поедет... И, если можешь, брат, вышли немного денег, малым хоть Новый год встретить.

Я выспросил его точный адрес, индекс, ФИО, ну, как положено. Отправил перевод в 20-х числах декабря. Больше от моего даргинца не было ни слуху ни духу.

***

Вы ждёте "мораль сей басни"? К чему всё это изложено?

Да ни к чему, это просто НЕкриминальное чтиво.

Просто НЕбольшая история, которых НЕмало в нашей НЕпростой жизни.

Она о НЕожиданной любви.

О НЕудержимом желании.

О НЕпонятных совпадениях.

О НЕукротимой страсти.

О НЕвзрослой безбашенности двух НЕмолодых мужиков.

Много "НЕ"?

Ещё одно, и последнее: я НЕ жалею.

страницы [1] [2] [3]