Второгодник Славик (глава 4)

Я вышел во двор голым с банкой вина. Пацаны весело обсуждали то, как Вовчик меня трахал. Я разлил всем по стаканчикам вина, мы выпили, и парни начали собираться домой. Поняв, что все в сперме, мы пошли мыться в сарай.

Мыли друг друга, теребя друг другу члены. Вышли, вытерлись, и пацаны начали одеваться. Вовчик сказал Коляну, что надо зайти к нему домой и сказать, что он будет ночевать у Коляна, а сам придёт ко мне. Колян с радостью отозвался на это предложение и сказал, что если получиться, то тоже подвалит.

Парни ушли, стало как-то скучно. Я прибрался в доме, заменил постельное бельё. Почистил и пожарил картошку, поужинал, разделся догола и лёг спать, взяв в дом одну собаку (у нас их было две) на случай, если придёт Вовчик, а я буду спать.

Проснулся от лая собаки, которая вторила лаю во дворе. Вскочил и, не надевая трусов, а чуть укутавшись полотенцем, вышел во двор и пошёл к калитке, передёрнуло, когда подумал, что вместо Вовчика может быть кто-то другой, а я голый!

Это был Вовчик. Я открыл калитку и впустил его во двор. Вовчик сдёрнул с меня полотенце и со смехом сильно шлёпнул по заднице, я ойкнул.

- Пошли в дом, - сказал он, и мы пошли в дом.

Вовчик на ходу снял футболку, и при свете луны особо заиграло его мускулистое тело, от которого исходил запах и аура молодого самца, хотелось его трогать, прижаться к нему, лизнуть и поласкать. Проходя мимо стола, Вовчик увидел недопитое вино и предложил выпить. Я налил ему полный стакан, себе поменьше и мы начали смаковать вино!

- Бля, Васек, классный ты пацан, красивый, - начал Вовчик, - и ебешься классно, отдаёшься естественно, по кайфу. Хочу тебя всю ночь ебать, ты не против?

Я ответил, что нет, лишь бы до смерти не заебал и что часиков в девять нужно будет всё закончить, так как с дежурства придёт моя бабушка. Он кивнул, привстал и снял с себя спортивные штаны. В плавках он был, наверное, красивее, чем голым, они подчёркивали его статность фигуры, а бугорок заманчиво выделялся и манил к себе.

Вовчик заметил мой взгляд, взял меня за руку, положил её себе на бугорок. Я начал гладить его через плавки, бугорок резко начал увеличиваться в размере, Вовчик тяжело задышал и начал возбуждающе постанывать. С дрожью в голосе он сказал:

- Сними их и возьми в рот.

Он приподнял попку, я специально приобнял её ладонями, медленно начал снимать с него плавки. Член встал, как солдатик, луна хорошо осветила залупу, из которой вытекала смазка. Сняв трусы, я откинул их в сторону, нагнулся и слизал смазку. Ещё вчера я и мыслей не имел, что буду брать чей-то член в рот, а сейчас я наслаждался этим процессом.

Вован начал ещё громче стонать и выгнулся во весь рост.

- Васек, встань раком, я засажу.

Я сказал, что надо пойти в дом, но он сказал, что не надо ссать и что никто здесь не увидит. Я подошёл к рядом стоящему столу, Вовчик стал сзади, прижался ко мне и начал целовать меня в шею, проник языком в ухо, я прибалдел и тоже начал постанывать. Собаки сидели и с любопытством смотрели на эту картину...

Вовчик подрочил немного мой член, завёл руки мне на попку и начал её мять обеими руками, проникая в ложбинку. Потом дал мне пальцы в рот и сказал, чтобы их послюнявил, что я и сделал, при этом Вовчик поигрался пальчиками у меня во рту. Опять опустил руки на попку, обеими руками дотянувшись до дырочки, раздвинул мои половинки и немного дырочку и начал обоими пальчиками массировать анус. При этом чуть прижимаясь, как бы трахая меня.

Поиграв так, он с силой надавил мне на спину, загнул меня в позе ЗЮ, одной рукой продолжал давить на спину, другой направил мне свой член в очко. Чуть вошёл и, когда я вскрикнул, резко вышел, поводив им между булками, опять резко воткнул его мне в зад, я опять вскрикнул, и он опять также быстро вышел и вновь засадил мне его резко на всю длину. Я, боясь, что кто-то может услышать, как можно тише застонал, распрямился и, обхватив Вовку руками, начал просить:

- Вовочка, Вовчик, бля, больно чуть потише, - но Вовчик с рыком начал меня трахать, как машинка "Зингер".

От каждой его фрикции я громко, отрывисто постанывал. Казалось, что сейчас обосрусь, потом было чувство, что начинаю ссать, потрогав член рукой, понял, что это только чувства. Сколько Вовчик меня трахал, сказать не могу, но ноги устали стоять, и, если бы он не кончил, я бы, наверное, сполз бы вниз, на пол. Когда Вовчик начал кончать, он разогнул меня, прижал к себе и взасос поцеловал в шею.

Немного приятно поводив членом у меня в попке, он вышел из меня. Обессиленные, мы не сели, а тяжело дыша, плюхнулись жопами на скамейку. Мой член стоял в изнеможении, прося разрядку.

Посидев немного, Вовчик попросил принести ещё вина. Я пошёл в подвал и хотел сдрочнуть, но в голове созрел коварный план: напоить Вовчика и выебать его!

Подойдя к столу, я предложил Вовчику как старшему большой стакан, на что он с радостью, не подозревая о моём плане, согласился.

Я сбегал в дом, принёс сковородку с оставшейся жареной картошкой, кусок сала (дико хотелось есть), хлеб, и мы начали пьянку.

Я наливал Вовчику стакан за стаканом, сбегал ещё раз за вином, когда же увидел, что у Вовки заплетается язык и он начал совершать неадекватные движения и манипуляции, предложил идти в дом. Мы выпили ещё по стаканчику и пошли в дом. Войдя в дом, я подвёл Вовчика к кровати и немного его подтолкнул. Вовчик упал на кровать и сразу вырубился.

Вовчик лежал на животе. Моему взору предстала его рельефная красивейшая попка, может, раньше я не обращал на это внимания, но Вовкина попка показалась мне шедевром! Я, положив на неё руку, начал нежно её гладить, тут же я почувствовал, что мой член не растёт, а набухает, достигнув такой крепости, что казалось, что он лопнет, даже почувствовалась слабая боль от его упругости.

Я подвинул аккуратно Вовчика на центр кровати, сам сел на коленках сзади, нагнулся и начал целовать его в жопень, в голове крутилась мысль, что за хуйню я творю, целую пацана в жопу!? Но, блядь, было как-то особенно кайфово.

Я, не испытывая никакого отвращения, провёл между ложбинками язычком, как бы пощекотав дырочку, Вовчик во сне издал короткий стон и раздвинул немного ножки. Я, плюнув ему прямо в очко, с мыслью "была не была" приставил к его дырочке залупу, одним движением засадил ему в жопу на всю длину свой член. Вовчик во сне немного застонал, я испугался, что он сейчас проснётся и даст мне пизды, но он продолжал спать.

Потрахав его немного, опершись на руки, я опустился ему на спину и прижался к нему. О, теперь я понимал, какой испытывали пацаны кайф, когда ебали меня в жопу. Лежа на Вовчике, я продолжал его ебать, начал, как он меня целовать в шею, в ухо, вертел тазом, буравя его анус. Кончил быстро, не сдерживаясь, застонал, даже зарычал, кончая и вдалбливая в него свой хуй.

Потный лежал на Вовчике, нежно целуя его в шею. Вынимать член не хотелось. Вино сыграло злую шутку, и так я уснул на Вовчике, с хуем в его попке. Проснулся из-за того, что Вовчик, меня лежащего на спине, тормошил.

- Васек, бля, да ты меня выебал?

Я испугался, что он сейчас начнёт меня бить, но он дружелюбно засмеялся и сказал, что я молодец, настоящий мужик, и я испытал охуительное чувство облегчения.

- Хочешь, я пососу у тебя? - спросил Вовчик.

Я, даже не знаю, говорил ли это я, но у меня вырвалось:

- Да!

- Иди хуй помой.

Я с радостью и непонятными чувствами побежал в сарай, Вовчик в туалет. Выходя, я из сарая, Вовчик из туалета, мы приблизились друг к другу и обнялись. Начали целоваться взасос, потом Вовчик, прижав меня к сараю, опустился на корточки и засосал мой член. Я был на седьмом небе!

Спустя минуту Вовчик уже не сосал мне, а я, схватив его за голову, размашисто ебал его в рот, а потом начал кончать, Вовка, обводя мою залупу языком, доставляя мне неведомый кайф, начал слизывать сперму и глотать её.

Мне оказалось, что я ссу, и я сильно испугался, что ему в рот попадёт моя моча, но опять это были только чувства.

Вовка встал, мы засосались взасос, я пробовал свою сперму и от его языка, губ и своей спермы балдел.

Я понял, что нет пассов и актов, просто многие стесняются своей пассивной роли. Вовчик, как и Славик, сказал, чтоб я никому не говорил, что я ебал его. За ночь он ещё два раза отъебал меня на животе и на спине, и я его раком и боком.