Будет и на нашей улице праздник!

Часть 1

Меня зовут Егор Луденко, окончил военное училище, два года назад по распределению попал вот в эту самую часть в Тульской области. Не самое плохое место, оказалось. И Тула недалеко, да и в Москву тоже электрички ходят. Я хотел попасть в батальон разведки, готовился к этому, мечтал, что буду на боевых дежурствах, но жизнь расставила все по- другому.

Ох уж эта жизнь, жестянка! Всё у меня... через одно место. Хотел баб клеить и ебать, а потом понял, что мне до них ровно, а нравятся мне мужики.

Так и тут, говорят: "Слушай, ты такой рослый, серьёзный парень! Нахрена тебе штабная работа? Там навечно будешь штаны протирать в одной и той же должности. Вот нам остро нужен командир взвода у срочников. У тебя положительные характеристики, будешь примером для молодёжи...".

И всё-таки дурачком был! Почему никто не хотел идти на эту должность, хоть и с карьерным ростом? Потому что это каторжная работа, связанная с огромной ответственностью.

"Ну, чего задумался? Не понравится, переведём в роту разведки"

Как же... Взяли меня сразу за жабры, окунули по самое не балуйся... Справляешься? Ебись! А не справляешься, вон ворота... за ними желающие занять твоё место.

И не то чтобы работа мне была противна, наоборот... влился, познакомился с офицерами... За солдатиками глядеть надо, но приловчился. По себе судил: где пряником, а где и кнутом. Быстро получил погоны старлея, стал заместителем командира роты. Карьерный рост на лицо.

Но работка, или, правильнее говорить, служба... каждый день подарок!

- Товарищ старший лейтенант, Вас вызывает начальник штаба, - вбегает в канцелярию мой замкомвзвода Смирнов.

Что за нах... где я, а где начштаба? Может, что случилось серьёзное? Вся часть боялась этого мужика с каменным лицом, полностью лишённым эмоций. Серьёзный дядька.

Предварительно постучав в тяжёлую деревянную дверь начальника штаба части, вхожу.

- Вызывали, товарищ подполковник? - обращаюсь к уже покрывшемуся сединой мужчине, сидящему за большим старинным и величественным офисным столом, впрочем, как и вся мебель тут. - Разрешите войти?

- Да, заходи, садись. Слушай, Луденко, ты ведь с Брянска?

- Да, - неуверенно отвечаю.

Честно сказать, я думал разговор пойдёт о службе или ещё о каких делах части.

- В командировку надо тебе съездить. В Брянск твой! Не хочешь?

В мозгу так сразу проскочило: "Зачем? Сейчас призыв! Забрать призывников для нашей учебки".

- Надо - съезжу!

- В военкомате свяжешься с комиссаром. Вот письмо. Отберёшь призывников, какие получше. Привезёшь. Справишься?

- Так точно, - отвечаю.

Он немного порассматривал меня, потом кивнул, чтоб убирался.

Быстро оформив командировку, я отправился на родину. Поселился у сестры.

Связался с военкоматом, порешал все вопросы. Сказали приходить на сборный пункт в назначенный день, заказал билеты в Москву и оттуда в Тулу.

Проснулся рано, волнительно. Думаю, какие там у них правила? Придёшь поздно, достанется один геморрой. Потом и в часть не пустят. Поэтому простился с родственниками и поехал в военкомат.

- Чего рано? - спрашивает военком.

- Хочу лучших взять, - честно признался я. - Первый раз с таким заданием, боюсь опозориться.

То ли военком сжалился, то ли ещё чего, но мне выдали личные дела призывников и предложили выбрать. Бля, как в магазине. Или знаете, в кошельке: сильно помятые деньги в один отсек, новенькие в другой. Так и тут, выбрав свою норму, стал дожидаться салаг.

Дело это оказалось долгим и утомительным. Тех, кого я выбрал, прошли первыми медосмотр. И всё бы хорошо, но тут оказалось, что двое не пришли, уроды.

Что делать? Надо снова идти к военкому, а тот занят. К нему уже очередь.

В жизни бывают моменты, которые запоминаешь. Ко мне подходят двое пацанов и спрашивают:

- А вы покупатель?

Вижу, парни с личными делами и военниками на руках. Призывники. Не хлюпики, один даже совсем красавчик, другой тоже симпатичный. Видно, что пацаны не с трущоб.

- Да, - говорю,- внимательно изучая подвернувшийся "товар".

- А откуда?

- С Тульской области, не хотите послужить?

- Хотим, - оживились ребята.

- Пошли, - говорю радостно.

- Мы ещё медосмотр не прошли...

- Живо! Я подожду! Поезд на Москву через два часа.

Ребята побежали на второй этаж, где проходила медкомиссия. Немного походил кругами, а не могу сидеть и бездействовать. Характер такой. Короче, приказал оставшимся кучковаться на одном месте, а сам ринулся поторопить эту парочку.

Наверное, не буду лукавить, хотелось ещё глянуть, как проходит медосмотр на сборном пункте. Сравнить с тем, когда я поступал в училище.

Слушайте, это как попасть в теплицу с цветущими цветами.

На гражданке дуреешь! Воздух свободы творит просто чудеса! На службе ты такой сосредоточенный, весь в работе, строишь из себя командира, попробуй что буркни в ответ. А тут... стоят полуголые пацаны, я уже забыл, что бывают трусы кроме зелёных солдатских. Цветник: всё расцветки и фасоны, как на показе летней коллекции, только разные бренды от турецкого CalvinKline и китайского Armani до не блещущего фантазией Underwear местной гаражной фабрики. Короткие очереди к каждому врачу в отсеки-комнаты. Не буду лгать, эта картина врезалась в память. Я не возбудился, нет, но жару к лицу прилило. Такой, знаете, до лёгкой дрожи в ногах.

Своих еле отыскал. Стоят в очереди к хирургу. Киваю, типа, шевелитесь и показываю на часы, что времени мало. Парни в наглую лезут без очереди, один там попытался побузить, но пацаны показали на меня, я сделал хмурую рожу, бузотёр сразу отступил. Короче, симбиоз у нас сразу случился.

Я таки решил глянуть на ребят поближе, тем более повод был; типа, жду. Дождавшись очередной партии, сразу пятеро пацанов зашли в эту полукомнату. Я стал с приходу, рядом с бузотёром, которого "перескочили" и на пару с ним стал зрителем.

- Трусы снять и положить на стулья! - врач был уже в годах, дело знал.

Медсестра заполняла карточки.

Пацаны быстро расстались с исподним, представ перед ним во всей первозданной красе. "Задницы у моих поджарые", - отметил я.

- Кругом! - командует врач и теперь уже у меня появилась возможность оценить фронтальную часть призывников.

Писюльки, как писюльки. Все волосатые, ничего выдающегося. Я такие наблюдаю на осмотре в бане раз в месяц точно. Просто, что новые лица.

- Нагнитесь и разведите ягодицы! - приказал врач.

Пацаны смутились; кто серьёзно, кто с улыбкой выполнили приказ. Мой взгляд встретился с одним из призывников, которые напросились ко мне. Чернявенький или загорелый. Буквально на одну секунду. Мы оба глумливо улыбнулись друг другу, каждый думая о своём.

- Свободны, - отпустил их врач.

- Это последний? - спрашиваю.

- Терапевт еще...

Киваю, чтоб поторапливались.

- Чего? - смутился чернявый, глупо улыбаясь, проходя мимо меня.

- Врач, - говорю, еле сдерживая смех, - засмотрелся на твою сраку. Чувствую, были у него сомнения какие-то.

Его дружок (или кто он там ему) не выдержав, рассмеялся, с осторожностью поглядывая то на меня, то на друга.

- Живей, - говорю. - Эмоции потом обсудите. Я жду у комиссара на рапорте.

Через пятнадцать минут я держал в руках ещё два личных дела. Мне предоставили ПАЗик доехать до вокзала, всё было тип-топ. Призывники стали знакомиться друг с другом, служба пошла... можно начинать отсчёт до дембеля.

В плацкартном вагоне распределились по местам, мне выпало место рядом с чернявым. Ну, он, может, и не чернявый, но я его так про себя прозвал. Его дружку-красавчику, с которым оказалось они познакомились только сегодня, выпало сидеть в другом месте. Оставшись наедине со мной, чернявый был как на иголках, не зная, как себя вести.

- Расслабься, - успокоил его я. - Не съем я тебя! Тебя как зовут?

- Роман, - представился он.

Господи, я уже и забыл, что у солдат есть имена. Гражданские... что с них взять. Ну, да бог с тобой! Пусть будет Роман! Так даже интереснее.

- Служить охота, - спрашиваю, - Роман?

Балбес смутился, но ответил честно, что "нет".

- Но если уж обойти нельзя, надо идти, - пояснил он. - Тут Вас увидели. Решили подойти, а то говорят можно застрять на сборном пункте на пару дней или отправиться к черту на кулички.

- Ты меня не стесняйся, если хочешь есть - ешь.

Он согласно кивнул. Полез в сумку, вынул бутерброд с колбасой, предложил мне, я отказался... но разговор не клеился. Он меня стеснялся.

Часть 2

Ближе к ночи пацаны проставились жрачкой и выпивкой. Подлизы, но шаристые. Знаете, вот иногда наблюдаешь это со стороны и возникает чувство брезгливости. Приходит богатый местный солдат с увала, приносит хавчик, а остальные, с кудыкиных гор, смотрят на него, как те голодные щенки. И не то чтобы в армии не кормят... но колбаска пахнет, а на ужин каша... да и на завтрак и на обед тоже. Но когда к тебе подлизываются, стараются тебе понравиться, да молодые пацанята в самом соку... трудно отказать. А ведь мне ими командовать, возможно, потом.

- Ладно, пацаны, сильно не напивайтесь! - после маленького стаканчика, я оставил их гулять одних. - А то утром Москва и пересадка!

- Нет, нет, - дружно пообещали они.

Вернувшись на своё место, я увлёкся смартфоном, просматривая чаты с телеги.

Скоро вернулся и Роман, заметно охмелевший.

- Мне хватит, - промямлил он, буквально свалившись на свою полку.

Есть призывники, которые идут в армию, начитавшись книг и статей в журналах, идеалисты. А есть такие, которые идут служить, наслушавшись рассказов отслуживших и немного имеющих представление, что такое армия. Мне понравился Роман, что он был из последних. Чувствовалось, его "дворовое" образование. Возможно отсюда и эта природная расторопность или шаристость, как я это называю. Это тоже влекло к нему, парень - не тормоз. Нахрюкался. Лежит и сопит себе, кабанчик. Не бузит. Такой беззащитный. Из кармана выпал смартфон.

Я его подобрал, чтоб не разбился, активировал от нечего делать. Честно, думал он на замке, но, оказалось, доступен. Ромка спал, я решил глянуть на фотки внутри. Не надо было этого делать, но было так скучно, клонило в сон.

Ну, фотки как фотки, ничего интересного. А вот подписки в телеге меня поднапрягли, прямо сон прошёл. Там много чего было: и рэп-шрэп, не понимаю эту хрень, но... там был не один, а много страничек с гей-порно. Некоторые я знал, а другие нет. Это было для меня таким открытием, что стало жутко. Я знал, конечно, что я не единственный гей в России, но никогда не встречал себе подобных в живую. Я думал, они все где-нибудь в клубах обитают, но только не в армии... тем более в российской.

Вдруг он проснулся, глаза мутные.

- Кто-то звонил? - он потянулся к смартфону.

- Нет, - я отдал его, открытая страница с голым Маликом Делгати ещё не погасла.

Рома струхнул, этот страх был мне знаком. Я подмигнул ему, по-доброму.

- Это... - зарядил было оправдания Роман, но я его перебил.

- Не парься! Мне похую! Даже интересно, - улыбнулся я.

Я видел это сожаление в его взгляде, но обратно уже ничего не воротишь. И мне было неспокойно на душе, что всё из-за меня. Он хотел что-то сказать, но не знал что. Страх сковал его, выветрив весь алкоголь.

- Да всё нормально! - успокоил его я. - Не переживай ты так! И кстати, раз уж так получилось: скинь мне ссылку на... есть там у тебя один чат интересный. А то будешь отписываться, потеряется.

Не знаю, почему я ему открылся. Наверное, чувствовал свою вину и чувствовал его страх. Чувствовал его родство. Это как встретить за границей соотечественника, говорящего на русском. Ну, как такого отпустить?

Роман немного успокоился, в глазах, как мне показалось, загорелся лукавый огонёк.

Рядом спали его будущие сослуживцы, и только мы делились ссылками.

- Вот тут интересно, - советовал он, скидывая ссылку-приглашение, - и бесплатно.

Я на своём смартфоне раскрывал предложенный чат, тоже оценивая.

- Ты куришь? Покурим? - предложил я.

Вышли в тамбур, закурили.

- Ты вообще, как?- спрашиваю тихонько, хотя никого нет кроме нас. - В попец ебёшься?

На лице Ромы промелькнуло смятение, а, может, показалось.

- Да можно сказать, что нет.

- Интересный ответ, - рассмеялся я. - А можно сказать и "Да".

Роман тоже усмехнулся, пояснив:

- Скорее "Нет", чем "Да".

Я не стал доебываться, впереди его ждала учебка и испытания, что... И всё-таки мне было приятно и даже немного гордо, что геи идут служить в армию, несмотря ни на что. Конечно, если бы был выбор... но мы не выбираем страну, в которой живём.

- Мне не попадались... такие как Вы, - он смотрел на меня в некотором восхищении.

- А какие попадались?

- Да, никакие, - он опустил взгляд. - А Вы? У Вас есть... кто? Вы... парой живете?

Я помедлил с ответом, соврав:

- Было кое-что... Сейчас нет.

Сказать правду не хватило смелости. Правда была стыдной! Не было у меня никого! Никогда! Дожил до 28 лет и вспомнить нечего, вернее - некого. Чего вспомнить есть! Чего я только в себя не сувал, дурила. Я с ужасом думал о временах, когда начнут спрашивать, чего не женюсь. А тут этот... разбередил рану. Но я всё равно был рад его встретить.

Мне нравилось, что он не похож на пидовку. Вообще никакого сходства. Не красавчик, но очень симпатичный. Совсем молодой птенчик, хотя и не лишённый уже приходящей мужественности.

Сигареты догорали, я решился. Прямо сквозь зубы получилось.

- Хочешь попробовать? - еле слышно спросил я.

Грубовато, но это было такой самозащитой. Играть роль опытного брутала, так уж до конца. Рома молчит, но не отнекивается. Киваю ладонью, подойти. Подчиняется.

Вагон перекрыт, с соседнего не попасть. Проход в нашем - чист. Все спят или дремлют, не суть.

Не до прелюдий. Слишком уж экстремальная ситуация, чтобы целоваться.

Роман, глянув в стеклянное окно из тамбура в вагон, присел на корточки. Я не стоял бревном, расстегнул ремень и штаны, вытащив из трусов полувставший хуец. Легонько потряс им, приводя в сознание.

Природа сама делает всё остальное. Прямо на глазах он подрастает, превращаясь в мощный инструмент.

Тёплые руки сжимают его, оголяя блестящую от напряжения головку. Осторожно, словно дегустируя незнакомое блюдо, Рома пробует её на вкус, облизывая языком. Такое чувство: немного щекотно, но приятно. От напряжения, шкурка стягивает уздечку на члене, добавляя гамму наслаждения.

Распробовав, Рома начинает более уверенно облизывать мой конец, пуская слюну для смазки. Для первого раза совсем неплохо. Его дрожь передаётся и мне. Мысленно я тоже чувствую во рту вкус хуйца со всей гаммой послевкусий, грёбаная фантазия.

Осторожно глажу его по коротким волосам на голове. Рома старается, присосался, не оторвать.

- Как насчёт анала? - спрашиваю с надеждой.

Рома смотрит и молчит, значит - согласен.

Поднимаю его, переворачивая к стеклу в двери вагонного прохода.

- Твоя очередь быть часовым, - шепчу кивающему в знак согласия Роме, который уже расстегнул ремень на своих брюках.

Прижимаюсь к нему как можно ближе, обнимая за живот. Перчиком дрочу меж его ягодиц. В тамбуре темно, а и лучше маскировки не придумать.

Немного отступаю и нацеливаюсь на то место, где должен быть вход. Попадаю с первого раза! Наверное, по воронке, но проверить нет возможности, да и некогда рассматривать в темноте. Роман тянет свои булки в разные стороны, сжимается. Наверное, тороплюсь. Останавливаюсь, даю время расслабиться.

Стук колёс по железнодорожной колее отсчитывает секунды.

Рома сам начинает одеваться на мой стояк, даю ему полную свободу действий.

- Бляяя, - еле слышно сипит он, скривившись.

Чувствую, головка уже внутри тугого туннеля, но не идёт, Ромчик слезает.

- Сейчас, - предупреждает он шёпотом, смотря на моё отражение в стекле. - Со второго раза.

Я не тороплю. Улучив момент, смазываю свой член хорошей партией слюны.

- Давай, - командует Рома.

Военные приказы не обсуждают, а выполняют.

Преодолев сопротивление тугого сфинктера, проваливаюсь в его кишку. Его лицо искривлено, но в нем столько желания, что отступать никто не собирается.

Потихонечку начинаю ебать. Внутри горячо, жопа не разъёбана. Сразу начинаются порывы кончить, долго не продержаться. Руками лезу проверить состояние хозяйства Ромы. Опавший член выделял много смазки, пальцы сразу покрылись липким предэякулянтом. Охуенно! Из меня ничего такого практически не течёт, хорошо если капля какая, а тут потоки. Сучка! Но озвучивать не решаюсь, не те отношения. Он молчит, только мычит, и я буду молчать.

Равномерно гоняю в нем свою шнягу, иногда замедляя темп, чтобы преждевременно не кончить. Глубоко не беру, не тот момент. Руками продолжаю массировать член Ромы, который отказывается крепнуть, хоть и чуть напряжён и продолжает изливаться смазкой.

В какой-то момент он сам внезапно замедляет темп, наши взгляды в стекле встречаются. Такая замершая рожа, словно я его пристрелил, и он видит лицо убийцы.

- Всё... - только и успевает виновато констатировать он, и тут же из его члена изливается тёплая сперма.

Словно насосом я тихонечко продолжаю "выталкивать" её своим поршнем через его зад. Каждый толчок - новая струя молока. Ладонь не вмещает её, часть падает на пол.

- Пизда! - Рома приходит в себя, быстро подтягивает штаны и съебывает в туалет, предупредив, что сейчас вернётся.

Так и остаюсь один в тёмном тамбуре с перепачканными ладонями. Хуй вроде чистый, парень жрал мало, от того и охмелел быстро. Жрёт мало - это хорошо. Такой в хозяйстве пригодится. С алкоголем надо будет что-то думать. Я улыбнулся своим мыслям.

Сперма на ладонях манила. И ведь не было никаких свидетелей. Осторожно лизнув пальцы, я почувствовал этот содово-мыльный вкус. Это была сумасшедшая ночь! Я стал не спеша слизывать белые разводы с ладоней словно варенье. Дело не во вкусе... всё в ощущениях. Я старался запомнить эти чувства, когда ты хаваешь чужой спермак.

Часть 3

Рома вернулся быстро, я решил сменить его в туалете. Быстро обмыв руки и уже опавший член, я ещё подумал: может додрочить. Решил оставить как есть. Если Рома сейчас уйдёт в несознанку, значит - ночью буду смотреть сексуальные сны, вспоминая его кончу во рту.

Ситуация в вагоне не изменилась: все дрыхнут, я в тамбуре с Романом.

Последний при моем появлении виновато пожал плечами, словно извиняясь за недолгую случку.

- Это было просто охуенно! - я таки вырвал у него довольную лыбу.

- Вы не кончили ... - констатировал он.

- Ещё не поздно закончить, - усмехнулся я, довольный, что не разрядился в туалете.

- Вы на часах! - усмехается хорёк, присаживаясь на корточки подо мной.

- Так точно! - отвечаю.

Высвобождаю свой изголодавшийся отросток, который тут же попадает в тёплый благодарный рот. И опять моя пидорская природа берет своё, мой член быстро крепнет. Рома в этот раз пытается сменить тактику, стараясь взять поглубже, дотянувшись губами до яиц, но я уже на пределе. Слишком много эмоций было пережито в последний час, вкус его спермы все ещё стоял во рту...

Сжимаю очко, чтобы сдержать себя, но ...

- Я сейчас кончу, - предупреждаю.

К моему великому удовольствию, парень не отсосался, а только усилил натиск. Получив свободу действий, я разрядился куда-то глубоко-глубоко, чувствуя, как он подсасывает мою кончу, языком облизывая обтруханную залупу начисто. Его довольное лицо врезалось в мою память словно негатив фотографии.

Знаете, можно долго сравнивать случившееся с дрочкой. И возможно, в этом экстриме было много минусов, но рядом со мной находился живой паренёк, который облизывал мою сперму, преданно смотря на меня снизу вверх.

Дрочка - это для законченных одиночек. Попробовав ебли, понимаешь, что надо менять жизнь.

***

Новобранцев не выпускали гулять по части. Это такое время... грёбаная учебка... всё строем: в столовую, на учёбу... даже поссать нормально не дадут. Я не любил учебку, не знаю почему, мне-то было похую. Может, так и надо ломать гражданских, чтобы они стали солдатами. Приходившие из неё ребята вспоминали её с отвращением, возможно, и мне это передалось.

Повседневная служба завлекла меня с головой. Наш батальон располагался на краю части, и, каждый раз проходя мимо учебки, я вспоминал Рому. На разводах силился хоть мельком разглядеть его, но солдаты все такие одинаковые.

Уже месяц, наверное, прошёл. Я возвращался с обеда в роту и решил перекурить по дороге в курилке учебной роты, тем более там никого не было, а мне хотелось побыть одному. Издалека послышалась песня, одна из рот учебки возвращалась из столовой. Я таки решил докурить сигарету до конца.

Прибывшая учебная рота выстроилась перед входом в их казарму.

- По одному... бегом ... - белобрысый сержант тянул слога, - марш!

И под смех остальных сержантов новобранцы побежали в казарму.

- Живей, гоблины! - торопил старший.

Я сидел в курилке, наблюдая. Вообще, я никогда там не сидел, а тут нечаянно получилось. Вальяжно, что-то увлечённо обсуждая и смеясь, сержантский состав подошёл к веранде, где я сидел, даже и не поздоровались.

Я легонько присвистнул, привлекая их взгляды.

Подозвав пальчиком старшего сержанта, улыбнулся ему самой своей милой улыбкой.

- Ты ведь не забыл, выблядок, где находишься?

Рожа сержанта посерьёзнела, но до него не доходило. Остальные притихли, не понимая суть конфликта. И тут я увидел в окнах учебки заинтересованные лица курсантов, и Ромы в том числе. Я не отказал себе в удовольствии расставить точки над i.

- Устава не знаешь, солдат! - я специально повысил голос, "понизив" его в звании. - Может хочешь в батальон для стажировки?

Я посмотрел на его дружков, которые от страха побелели. Знают, уродцы, как им будет "хорошо" среди тех, кого они унижали долгие месяцы в учебке. Как в замедленном кино они один за другим встали по стойке "смирно".

Смачно плюнув в урну, я еле слышно приказал:

- Съебали отсюда!

И они не стали испытывать судьбу, как ветром снесло. Посмотрев исподлобья в окно учебки, я увидел довольное лицо Ромы и его сослуживцев. Кое-кто от греха подальше отшатнулся, но Рома удовлетворённо кивнул.

Держись, пидорок! Будет и на твоей улице праздник.

Сержанты пожаловались на меня своему ротному, майору Филимонову. Формально тот не подчинялся никому, кроме высшего руководства части. Он был выше меня и в звании, и в должности, но за мной стояло моё начальство и какая-никакая репутация.

Все вышло совсем глупо и наиграно. Меня пригласил комбат и поинтересовался сутью конфликта. Я объяснил, тот только усмехнулся:

- Вот уж не думал, что тебя так беспокоит офицерская честь.

- Она всех беспокоит, - уклончиво ответил я.

- Ты не влюбился? - спросил он.

Я собрал всю свою выдержку, чтобы не рассмеяться:

- Только в работу!

И собственно всё...

- Что за шухер ты навёл в учебке? - спрашивает на следующий день мой ротный.

- Господи, я уже и не рад, что влез в это говно... - начал оправдываться я.

- Это было круто! Начштабу тоже что-то не понравилось... Филимонов перед всей учебкой песочил сержантов...

- То-то достанется курсантам, - посетовал я.

Подозвав своего сержанта, спросил того:

- Ты знаешь кого в учебке?

- Ну, да... сержантов...

- Можешь тихонечку намекнуть этим недоумкам, что в их роте мои земляки. Если что узнаю, никакие Филимоновы их не спасут от перевода в батальон... Можешь?

- Как два пальца, товарищ старший лейтенант! А что случилось! Все только об этом и шепчутся.

- Ничего не случилось, - я принял самый безмятежный вид.

- Если что, мы за Вас... - отчеканил Смирный.

- Иди, бля... За меня они!

Не, было приятно. Если честно, в то говно я больше не лез, но проходя мимо крыльца учебки всегда звучала команда "Смирно", хотя я и не был там командиром. Уважение, оно не хуем делается! Мозгами, выдержкой и железными яйцами! Так то...

Как же быстро летит время... Ещё эти учения-мучения стали проводить каждый год. Не успеешь оглянуться, уже почти полгода прошло. Смотрю: дембеля засуетились; чудесная пора, очей очарование. Всегда так тяжело расставаться с солдатами, привыкаешь к ним. Опять же: воспитал, научил, а сейчас снова придут неумехи.

Подозвав Смирного, своего сержанта, говорю:

- Что, Серёга, домой?

Тот радостно переминается с ноги на ногу.

- Ещё через три недели, товарищ старший лейтенант...

- Да. Срок. Слушай, надо сходить в учебку и подобрать мне подходящих пацанов на смену... тебе тому же. Потом, Макс уходит, писарчук нужен грамотный. И Макса возьми с собой. Потом, запевалу посмотрите...

Я всегда проводил такую разведку, чтобы взять себе талантливых пацанов. Сержант нужен обязательно, его долго науськивать надо, авторитет поднимать. Без писаря никуда: сейчас бумагами и отчётами заебали просто. И запевала нужен обязательно, это внешний вид роты: хороший голос - всегда большой плюс во всех смотрах и разводах. Чтоб песни знал хорошие, а не "Ой, как нравится долбиться в задницу...", придумали ж. Хит сезона!

Ребята не стали откладывать дело в долгий ящик и уже вечером явились с докладом, прямо перед отбоем.

- Запевалу нашли, поговорили. Нормальный пацан...

- Это тот, который у них сейчас поёт? Дима...?

- Да. Дима, фамилию не знаю. Там ещё есть один, но тот больно мутный: только песни и может петь. Не рожи, не кожи... Мы с этим Димой все перетёрли, он к нам хочет прийти.

- Ладно, что с писарем?

- Есть там пара кандидатов, - включился Макс. - Я потом отдельно расскажу о каждом.

- Он их там сфотографировал, - усмехнулся Смирный.

- В голом виде? - рассмеялся я.

- Я ж для Вас старался, - обиделся Макс.

Хороший писарь был, грамотный и скрупулёзный во всем. Вряд ли найдётся ему на замену такой же. Год отдыхали душой, хоть всякие отчёты писал грамотно. А то сидим с ротным, друг на друга смотрим, подбирая нематерные синонимы.

- Сержанта я тоже нашёл. Будете довольны.

- Прямо расписал, страшно разочароваться. Что за птица?

- Рома Винокуров...

- Охуеть, фамилия! Сержантская! Рома? Случайно, не с Брянска?

- Тоже подметили?

- Чернявенький такой?

- Ну, да, - усмехнулся Смирный. - С загорелой кожей. Он в дзюдо... короче, участвовал в соревнованиях, он показывал фотки. Не, ничего такой пацанчик! При мускулах и приятный на мордочку. Голос командный. В Вашем вкусе!

- В моём? - усмехнулся я, пронзительно глядя на сержанта.

- Будете довольны!

Голос командный? Что-то не помнится. А впрочем, на себя посмотри, отражение не увидишь, так же живёшь двумя жизнями. Если узнают про твою изнанку, охуеют. В одном теле два абсолютно разных человека.

- Могу хоть завтра на собеседование привести... У вас не выходной?

- Нет. Давай, приводи, - согласился я.

Интересно как мозаика складывается, но общей картины пока не видать. Хочется... да, много чего хочется. Посмотрим...

Часть 4

- Разрешите войти? - на следующий день заявились претенденты.

Вышколенные, чистенькие, всё по уставу. В этом смысле Филимонов своё дело знает. Но учёба это совсем не то, что практика. Ротный заулыбался во весь рот. Ему нравилась моя предупредительность, глядеть на два шага вперёд. Меня он любил, как сына. Через год ему на пенсию, без умолку повторял, что оставляет роту в надёжных руках.

Смирнов тоже лыбился, как чеширский котяра, знал, что будут довольны командиры. Да и в роте зашумели, зашушукались, увидев курсантов в расположении роты, почувствовали скорую смену коллектива.

Иногда сердце сжимается, как тяжело расставаться. Привыкаешь, да и столько всего общего. Столько историй можно рассказать...

Ротный все кандидатуры одобрил. Ромик пару раз на меня посмотрел, словно ища поддержки, но я всё отдал на волю ротного, хоть и чувствовал, что ему всё предложенное понравится.

На разводе другие ротные попеняли, типа: сильно шаристые, выбрали самое лучшее, но ротный их отшил:

- Нехуй спать!

- Это, наверное, Луденко твой подсуетился. Тот ... мастер спецопераций.

Я в сторонке молчу, улыбаюсь. Мужики намекают на учения, где мой взвод победил и получил почётную грамоту. К слову, среди пяти воинских частей! Не хухры-мухры. И командир части доволен был, и начштаба лыбился, от которого никогда не дождёшься доброго слова.

Ладно, отвлёкся на всякую ненужную подробность...

Курсанты переехали в воскресенье днём. Ротный приболел, за него был я. Так получилось, что кроме меня никого их офицеров не было, только старшина. Был выходной, я не стал портить его летехам с других взводов. Ничего там сложного не было, из года в год одна и та же процедура.

Разместили по койкам, подправили списки для дежурств и поверки. Смирный уже дембельнулся, Роме я указал заселяться на его койку. К новеньким всегда долго привыкаешь. На ночь меня должен был сменить лейтенант со второго взвода. Так всегда, чтоб не было, не дай бог, каких конфликтов, когда приходит пополнение, несколько ночей дежурит офицер в казарме. Надо чтобы солдаты притёрлись друг к другу и не устроили разбираловку посреди ночи, кто из них "старее".

- Построй роту для телесного осмотра, - говорю самому старшему из сержантов, Серёге Орлову, который символически теперь сменил Смирнова, хоть и с другого взвода.

- Всем?

- Не, - удивлённо повысил голос я, - только сержантский состав посмотрю!

- Не, я думал только молодых надо посмотреть... - виновато стал оправдываться он.

Вот, бля, как же тяжело без Смирнова. Тот хоть не задавал глупых вопросов!

- Думаю здесь я. У тебя ещё думалка не выросла, Орлов!

- Понял, - он вышел из канцелярии, громко крикнув. - Рота, стройся для телесного осмотра!

- Всем? - послышались голоса "старослужащих", понаберут ебанутых.

- Всем!

- А чего? Полностью раздеваться?

Я тупа смотрел на свой стол, выслушивая это переквакивание в болоте. Господи, новички! И эти, не успели дембеля уйти, уже унюхали воздух свободы, стараются показать "старость", некому одёрнуть, ещё служить и служить. А был бы я штабным, сидел бы дома, смотрел телик... горя бы не знал и забот.

Телесный осмотр проводится у нас в роте в трусах. Не люблю эту процедуру, но надо. Потом найдут чего, спросят, и не будешь знать, что ответить. Очень редко когда раздеваю догола, только когда есть сомнения какие. Голяком осмотрю потом в бане. Всегда подхожу к этому профессионально. На мне лежит ответственность за каждого солдата и его здоровье. Тут не до возбуждения и шуток-прибауток. И время своё ценю, да и солдат в холодное время года держать полуголыми не к чему.

Выхожу. "Смирно!". Прохожу строй, оглядывая роту. Завтра всем в наряды, но до завтра ещё дожить надо. Слушаю доклад Орлова:

- Товарищ старший лейтенант. Рота к телесному осмотру построена!

- Первая шеренга, два шага вперёд... шагом... марш! - командую сразу, - Первая шеренга, кру... гом!

Процедура знакомая. Подхожу к каждому, тот представляется, внимательно осматриваю грудь, руки и плечи, солдат без команд переворачивается, смотрю спину и ноги, если делаю шаг дальше, значит можно перевернуться снова передом. Какие ж они все разные.

А вот новенькие... Рядовой Трофимов. У этого прямо мускулатура под стать моей.

- Занимался? - спрашиваю.

- Да, два года в секции борьбы, - смущённо хвалится, доволен, что заметили.

Ещё парочка ребят нормальных.

- Рядовой Семин! - представляется мой "любимый" старослужащий.

Любимый - потому что пизжу его чаще других, никаких словесных доводов не хватает. Приехал с какой-то деревни и строит уже дембеля. Впрочем, меня он боится и хватает одного взгляда, чтобы он молча перевернулся для осмотра. Пропадёт дурак после армии. Тут, кстати, в нашей же роте служит его брат двоюродный из той же деревни, так это совсем другой человек, умница.

- Рядовой Минев!

Мать моя... А этого дали, чувствую, в придачу. В отместку за то, что лучших отобрал. Жертва Бухенвальда. Типа, в армии всем найдётся что делать, но не в боевой же части. Мог бы стать писарчуком, но и тут ... как курица лапой. Ума не приложу, к чему его приспособить. Раньше хоть наряды по столовой были, можно б было откормить, теперь набрали поваров. Горе ты моё.

В другом строю первым стоит мой новый замком взвода Винокуров. Интересно, ему уже дали кликуху? Стройненький, смугленький... красавчик. И трусы на нем подчёркивают мужественность, прямо идут. В душе я рад, что он попал ко мне. Чувствую, что-то у нас да закрутится. Смотрит преданно восхищённо. Охуеваю от таких взглядов. Сродни, наверное, встречам с поклонниками певцов и артистов. Что он думает сейчас? Все равно, смотрим как чужие друг на друга. Нет ещё присущей нам со Смирновым фамильярности, тому я позволял ... немного. Особенно после учений, когда мы всем взводом покувыркались в грязи, потом вместе принимали душ. Я чувствовал на себе взгляды пацанов. Я-то их каждую неделю видел голыми, а они меня только тогда. У командира все должно быть от альфы: и мускулы, и командный голос и нрав... и хуй. Это в комплекте! Тут не должно быть жалости или восхищения! Командирский хуй должен быть толстым и весомым, прямо как у меня. Не огромный, это не цирк; даже пускай обычный. Но такой, чтоб рядовой глянул, и в его мозгишке промелькнула мысль: "У командира хуй! А не пиписка".

- Что за царапины? - спрашиваю у одного их "молодых". Тоже красавчик, но такой... из деревенских, где кровь с молоком. Мне, кстати, такие больше всего нравятся: добрые весельчаки, скромные, но талантливые на руки.

- Подвернулся, - стал оправдываться он. - Это уже давно было.

- Ты случаем не из падучих? - пытаюсь пошутить я, парень мне понравился, решил поддеть.

- Не... нет, товарищ старший лейтенант, - пацан труханул, не знает ещё меня, думает: проблем наплету. Я этих синяков и царапин уже повидал, после дембеля экспертом могу быть.

- В бане погляжу повнимательней, - стращаю его под хихикание соседей, перехожу к Андрею Мишину, интересному парню с третьего взвода, - Ты-то чего лыбишься?

Смех в роте увеличивается, заставляя Андрюху пристыдиться. Парень хороший, прямо души в нем не чаю, и боец нормальный, и физподготовка. Писюля мелкая, но всё равно у меня к нему отношение, что к котёнку. Да и писюля нормальная, просто... придуриваемся над ним, а он переживает, дурачок.

- Ладно! - громко стараюсь прекратить общее оживление. - Десять минут и отбой! Разойдись!

- Разойдись, - сержанты дублируют мою команду, но я уже шагаю в канцелярию. Мой сменщик на ночь уже пришёл, лейтенант будет дежурить до утра.

Я приду теперь только утром и потянутся будни...

Часть 5

Я, наверное, заебал вас рассказами про армейскую бытовуху. Вы-то ждёте продолжения про Рому Винокурова. Собственно, пришлось всё начинать практически с нуля. Ну, сами поймите, я его несколько месяцев не видел. И ситуация другая: там мы были простыми попутчиками, а тут я - командир, а он мой подчинённый.

Поначалу это напрягало. Не знаю, не могу я так! Надо было к нему привыкнуть, ближе узнать. Да, поднять его на свой уровень. Под уровнем я имею в виду, не звание, а более-менее положение, ну чтоб... не на Вы. Я себе как-то БДСМ "хозяин-раб" не сильно представлял.

Ситуация поменялась! Там, в вагоне мне было похую куда всунуть и слить, а тут целый партнёр. Мне нужен был мужик, и дело не в годах, а в мозгах. Ответственный! Я хотел, чтобы это была не пустая ебля, а с пониманием, по- взрослому. Отношения мне были нужны.

Понимаете, я не стараюсь тут выглядеть моралистом. Любовь, все такое... Если бы он не был моим подчинённым, был бы со стороны, я бы и не думал. Поеблись бы и разбежались. А тут такое не прокатит. Некуда разбегаться.

А до хоть примерно равных отношений ещё нужно было дойти. Ух, я его и погонял! У меня своя школа воспитания сержантов, проверенная временем. Вот здесь БДСМ!

Во-первых, Рому приучил "гавкать" на своих! Я всё понимаю: вместе в учебке, всё такое... Кончилась учебка! Теперь ты сержант у меня в роте, командуй! Поднимай авторитет! Силой? Я сделаю вид, что не видел. Прикрою.

Во-вторых, приучил командовать старшаками. Оооо, как я это люблю! Смотреть, как новичок ломает старослужащих, прямо оргазмирую! Сразу чувствую, настоящий сержант или так себе... Конечно, я всегда прикрывал сержантов, хоть и не говорил им об этом. И всё же это такой кайф сказать тому же Винокурычу, как его прозвали в роте: "Пошли убирать туалет Семина". Смотрю на его бешеные глаза, молчу. Потом иду в туалет и наблюдаю Семина, трущего полы.

Даже интересно, чем он его пугал. Я сто процентов был уверен, что тот его послал на три буквы. И шёл именно поставить Семина на место. Злой, как собака, глянул на меня исподлобья, наверняка, обиделся по-страшному, но моет. Вечером "приласкаю", может в увал отпущу. Посмотрю на поведение. А Ромчику плюс!

В бане на телесном осмотре, где всегда присутствует офицер, чувствую себя врачом. Думаю, поначалу солдаты стеснялись, но сейчас - это рутина. Конечно, я примечал, что в очереди пацаны мнут "незаметно" свои члены, стараясь показать товар в лучшем виде. Такова человеческая мужская природа. По себе сужу, вызвали к начальству: причешешься, разгладишься, чуть- чуть одеколончиком... Всё правильно. И пацаны стараются показать, что уже выросли.

Если и позволяю скабрёзности, то только в отношении "любимых", чтоб жизнь малиной не казалось, типа Семина. Даю возможность потом позубоскалить, типа: "Опять Луденко прикольнул" - "Любит он меня". По-злому я никогда, именно что прикольнуться, да ещё с запрятанным смыслом.

Голый Ромчик вызвал у меня лёгкое шевеление в штанах. Да, штаны - херня, надуются и сдуются, а по сердцу садануло. Мне кажется, он стал более мужественным, более уверенно себя ведёт. Гладенькая загорелая жопка прямо манит по ней шлёпнуть пятерней, как того необъезженного жеребчика. В густых лобковых зарослях колыхаются как гроздья переспелых слив тёмная мошонка и висюля. Наши взгляды встретились. Смотрит неосознанно; может, обиделся, я его в последнее время часто ругаю. Он старается, но нужно больше. Я-то вижу, его потенциал не раскрыт.

Задерживаю его дольше обычного, не кивая, чтоб проходил. Затем усмехаюсь, вызывая таки улыбку и у него. Может даже немного смущения.

- Иди уже! - легонько хотел ногой придать ходу, но сорванец увернулся под громкий смех очереди.

Это ничего. Даже хорошо. Пусть знают, что он тоже мой любимчик, только уже без кавычек. Что он мой приближенный, что если я его ругаю, значит - ругаю не его конкретно, а весь взвод.

И месяц прошёл незаметно. Мы как-то засиделись с ним в канцелярии, подготавливая списки распределения личсостава по нарядам.

- В воскресение у тебя выходной, - смотрю по списку.

- Да, - улыбнулся он мне в ответ.

- Не хочешь в увал?

- А куда я пойду?

- Я бы тебе показал... местные достопримечательности. Снял бы домик... шашлычки, всё такое. Приглашаю... А утром привезу к разводу.

- Это не дорого... дом снять? - глазки налились интересом.

- Зимой нет. Летом цены большие. А сейчас: бери - не хочу.

Парень явно смутился. Тупит взгляд, боится посмотреть в глаза. Всё понимает. Обнимаю его за плечи.

- Тебя тут не пиздят?

Ромчик усмехается, пряча взгляд:

- Только один!

- Кто такой? - сурово спрашиваю я, стараясь унять смех. - Красивый или так...?

- Красивый... - тяжело вздыхает он, но тон меняется; чувствую, ему приятно.

Тут внезапно в канцелярию влетает лейтенант Белов с нашей роты. Я даже не дёрнулся, продолжая обнимать Ромчика.

- У вас тут все на мази, смотрю? Настроение хорошее, - Белов пришёл на ночное дежурство.

- У меня всегда хорошее настроение, - констатирую я.

- Угу... - прямо унисон промычали эти двое, с укоризной посмотрев на меня.

- Ловите момент, - усмехаюсь я.

Открывается дверь и влетает Орлов, может отчитаться своему Белову по какому вопросу. Увидев счастливую картину, запнулся на полуслове, чем не преминул воспользоваться я:

- Орлов, тебя не учили стучаться? А если б мы тут голые были?

Все заразительно рассмеялись.

- Виноват, товарищ старший лейтенант...

Когда командир в хорошем расположении духа, всем весело и хорошо... армейская пословица.

Этот увал мы не раз обсудили наедине. И в карауле мы были вместе, и так... в свободное время. Утром я подобрал Рому на КПП и поехал в сторону базы отдыха, довольно далеко от части, но это даже к лучшему.

- Переоденься в гражданское. Я тебе купил кое-что под твой размер. И расслабься! Отдохни от службы.

- Я пацанам обещал шоколадки купить, - Рома стянул солдатские штаны вместе с зимними кальсонами, примеряя спортивный костюм Adidas.

- Бля, про трусы забыл, - извинился я за промах.

Я и забыл, что трусы дают солдатам только летом.

- Да хуй с ними, так одену, - Ромик на глазах преображался в симпатичного спортика.

- Остановимся по дороге, есть супермаркет. Там и конфеты купишь пацанам. Мясо на шашлыки ты сам выберешь?

- Да, - к Роме быстро возвращалась уверенность. - Я всё сам сделаю. Только б угли там были...

Так всегда: стоит ступить шаг от забора части да одеть гражданку... воздух свободы творит чудеса, повторюсь.

Пока Рома выбирал мясо, я задержался в отделе мужского белья. Решил купить ему в качестве дополнительного подарка труселя. Хотел прикольнуться: купить какие-нибудь с надписью, но передумал. Решил купить, что называется "на свой вкус". Я помнил те трусы, которые были на нем в вагоне, когда мы ехали в часть. И не то чтобы они мне не понравились, но на мой вкус: я люблю более свободные труселя. Так и выбрал. Они, кстати, и дороже стоили...

Взяли ключи от домика, быстро освоились.

Разговоры все больше принимали шутливый оборот. Вообще, это не совсем тот настрой на еблю, но нужно было расслабиться, отойти от службы, званий и должностей. Я принял правила игры, и всё-таки на правах старшего. Ничего личного, так получилось.

- Давай в душ! - раскомандовался я. - Смывай военную пыль. Готовь пиздень... на плетень. Держи вот орудие труда.

Я кинул ему анальную пробку, новенькую, ещё запакованную в пластик.

- Серьёзная штука, - усмехнулся Ромик, взвешивая в руке. - И куда её я должен засунуть, по Вашему мнению?

- В рот, бля! - рассмеялся я. - Если ты сейчас скажешь, что не знаешь, что это такое, я тебя прихлопну.

- В "пиздень"... это не влезет, - категорично заявил он. - По крайней мере, в мою.

- Слушай, ты ведь даже не попробовал, уже ныть начинаешь...

- Я не ною, но это... не влезет точно, - усмехнулся он.

- Давай, давай, - я перешёл на заговорщический шёпот, подталкивая его к душу. - Будут проблемы, позовёшь. Я протолкну.

- Чем? Молотком?

- Рома, не зли меня. Ебашь трудиться...

Он стоял, недоуменно глядя то на меня, то на пробку.

- Слушай, в меня- то она влезает, - высказал последний довод я.

- Может, у вас...

- Вот сейчас ты сильно рискуешь, - перебил его я, усмехнувшись. - Держи смазку, а то ещё надумаешь мылом смазать или того лучше... на сухую.

Часть 6 (последняя)

Рома таки съебал подмываться-промываться, в душе зажурчала вода. Минут через десять, когда вода приутихла, я решил проверить обстановку. Рома стоял раком и пытался всунуть пробку в очко.

- Как дела? - осведомился я.

- Пока не родила... вот входит только до середины, - он показал мне след от смазки на пробке.

- Ну, показывай...

Рома стоял ко мне полубоком, морщась и сжимаясь. Он предпринял ещё одну неудачную попытку.

- Ясно, - констатировал я. - Лошадка совсем ещё необъезженная. Ты хоть дрочишь?

- Где я могу дрочить? - усмехнулся он.

- Где и все! Нельзя же семь месяцев прожить без дрочки! Ломайся, давай, передёргиваешь ужика?

- Нет, - весело, но категорично заявил он.

- Не пизди! Этого не может быть! Промежуток должен быть! - вспомнил к месту рифму из известной песни.

- Нет! - уже смеясь, не хотел признаваться Рома.

- Нет времени! Я бы выбил из тебя... явки, пароли. Давай пробку! Всему тебя учить надо!

- Только не сильно, - забеспокоился он, широко улыбаясь. - А то... больно.

Я взял у него пробку, смазав её прозрачной смазкой, положил её донышком себе на ладонь. Присев на корточки, я кивнул в её сторону.

- Садись давай. Не бойся.

Рома повернулся ко мне задом, ладонью прижав своё хозяйство.

- Блять, зарос как... обезьяна, - я обратил внимание на его промежность. - Ниже садись, не бойся.

Пробочка шла с натягом, под конец Рома уже держал мою руку, чтобы я не рыпался.

- Ты чего сейчас делаешь? Расслабляешь выхлоп?

- Да, - вымученно ответил Ромчик.

- Неправильно!

- Чего?

- Надо тужиться навстречу! Давай, пробуй.

- Я не обхезаюсь? - еле слышно промямлил он.

- Я т-тебе обхезаюсь! Будешь слизывать с рук! Ты же тут час сидел, промывался, сучок!

Это надо было видеть его рожу, когда пробка вошла в его анал.

- Охххуеть, - только и вырвалось из него.

С остекленевшими глазами его словно парализовало в этой позе.

- Ну? "Не войдет... Я не такая... За кого вы меня принимаете?" - перекривлял его я. - Будешь к концу службы мой кулак принимать за раз!

Он медленно выпрямился, рукой проверяя анал, все ещё не в силах поверить.

- Живой?

- Вроде... - неуверенно прошептал он, но уже улыбочка сменила на его мордашке озабоченность. - Где мой подарок? Надену.

- Ебанулся? Ты весь в смазке, трусы новые он наденет. Голый ходи!

- Сейчас! Вы будете одетым ходить... а если кто придёт?

- Обернись полотенцем! Я тоже... видишь? - раздевшись до трусов, я предстал перед ним как на сцене. - Доволен?

Трусы плавками выгодно подчёркивали полувставший член, оттопыривая мягкую ткань. Восхищенный взгляд Ромчика прибавил мне энтузиазма и желания. Оттянув резинку трусов, я уже не смог ничего с собой поделать. Прямо на наших глазах мой хер поднялся, оголив головку.

- Видал фокус? Можешь повторить?

Ромчик потеребил сквозь полотенце своё хозяйство.

- Не всё сразу... - лукаво улыбнулся он.

- Как затычечка? - игриво спрашиваю.

- Пиздато! - отрапортовал он.

- Не "пиздато", а "в пиздато", - не удержался подколоть я.

- Как скажете, - не стал спорить он. - Вам видней.

Осмелев, его руки потянулись мне в трусы. Отметив волосатость его рук, которую раньше не замечал, я попытался перехватить его взгляд. Рома упрямо не хотел смотреть на меня, упёршись взглядом в мою игрушку.

- Он обрезанный? - заинтересовался он.

- Нет. Когда встаёт, шкурка распространяется по стволу, и кажется... - я смотрел, как он все более уверенно надрачивает мой хер.

- Давай глянем на пробку, - предложил я.

Вытащив затычку, я прихуел от увиденного.

Очко пыталось закрыться, но время от времени вход в пещеру открывался, словно в сказке про Аладдина.

- Вообще, улёт! Словно гранату взорвали! - ухмыльнулся я.

- Пиздец, - забеспокоился Ромчик, оглядываясь.

- Да тут все окей! - успокоил его я. - Не ссы, а то ты сейчас шею себе свернёшь!

- Точно? - он пальцами проверял волосатый вход.

- Точно... под мой калибр! Люблю ебать рас... пижженную дырку.

Не дав ему более раздумывать и рассуждать, я обнял его, прососавшись губами в его губы, заставляя делиться слюной. Его вкус меня пьянил, действовал, как афродизиак, разжигая во мне желание.

С некоторых пор, я заметил, что Рома бросил курить. Мне было интересно, как изменился вкус его слюны и остального. Насчёт слюны сразу скажу, изменился в лучшую сторону. Признаюсь, я тоже не курил пару дней, думаю бросить вообще. И по деньгам накладно, и... вон как Ромка балдеет.

У него встал. Его стояк тёрся об мой живот, оставляя мокрые следы от предэякулянта. Заметив мой интерес, он усмехнулся.

- Сучка потекла, - напомнил он.

Свалив его на постель, я вобрал его член в рот на всю глубину, дотянувшись языком до его мохнатых яиц. Блять, тренировался полгода. Разъебашил горло до хрипа, все думали - простудился.

Не знаю, сколько там было сантиметров у Ромки, думаю: сантиметров 17 он таки вырастил. Было тупо приятно делать кайф пацану, смотреть, как он извивается, в восхищении смотря на меня.

У него был прикольный член. По висяку не скажешь, но в стояке он загинался чуть в сторону, словно неправильно сросся после перелома. И, конечно, он тек предэякулятом. Это было что-то. Его немного терпкий вкус перемешивался во рту с моей слюной, образуя охуенный коктейль, не сладкий и не горький, но башку сносит не хуже коньяка.

Приподняв его зад повыше, я облокотил его на свои колени в позе с задранными ногами, широко растянув ладные ягодицы. Оттянув мошонку, я подлизал ему область между ног, попытавшись проникнуть языком в доступное в этой позе дупло. После пробки оно словно дышало, время от времени открываясь в небольшую дырочку, которую я массировал языком и пальцем, не давая ей "зарасти".

Судя по мордели Романа, он бы так нежился вечность, но, боюсь, мой стояк столько не продержится.

- Переворачивайся! - ухмыляюсь я. - Будем делать из тебя честную давалку.

Сучок улыбается в ответ, но повинуется.

Есть в позе по-собачьи что-то такое, что меня возбуждает до нельзя. Возможно, открываемый видок легкодоступной беззащитной жопы с болтающимися между ног яйцами. Наверное, так же срабатывает инстинкт хищника, когда он видит свою жертву. И тут не бывает двух мнений, надо налетать и брать!

- Раздвинь булки! - командую, растирая свой стояк смазкой.

Открывшееся дупло манит. Войдёт как по маслу.

Смачно харкую слюной в открывшийся зев. Можно было этого и делать, смазки достаточно, но требовала обстановка. Хотелось создать натуральную картину, где голодный и беспощадный кобель ебет свою суку, как в дикой природе. Лишней нежности не требовалось ни мне, ни, я думаю, Роману тоже. Бьет - значит любит, но и на "приласкать" должно быть время.

Пригнувшись в коленях, я пристыковываюсь к его дырке и мягко проваливаюсь в её глубины, словно ступил ногой в тёплую озёрную грязь, так же приятно со всех сторон обволакивает и не даёт вырваться.

Рома мычит, пытаясь вывернуться, но я крепко держу его за бока. Заставляя надеваться на мой член по самые яйца.

Затыкаю ему рот ладонями. Он пытается открыть рот, тогда я просовываю пальцы в его пасть с двух сторон, словно зажимами раздвигаю щеки. Чувствую его слюнявый язык и зубы. Увеличиваю скорость проёба, чтобы услышать его глухой стон приятной боли и наслаждения.

Убираю руки, но только для того, чтобы легонько отхлестать его ягодицы, попутно раздвигая их в стороны, наблюдая как глубоко входит мой поршень в его пиздень. По смазочке края его кишки тянутся на моем члене, создавая впечатление вакуумной машины.

Словно теннисист при ударе, начинаю в голос мычать в такт фрикциям.

Ромчик, поначалу терпевший, тоже начинает еле слышно ныть и подвывать.

Первое чувство голода удовлетворено, начинаю действовать более осмысленно.

Просто играюсь: вытаскиваю свой таран из его жопы, раздвигаю булки, открывая дырень, смачно подплевываю смазочки и снова начинаю ебашить толкушкой в ступе, теперь на вылет. Чувствую для члена свободу, это даёт возможность продлить акт, словно на малом огне томить приготовляемую пищу.

- Переворачивайся, - командую, задирая в позе "пассив на спине" его ступни себе на плечи.

Член легко находит вход и начинает буравить и расширять кишку.

Его руки беспорядочно гладят себя и меня, захватываю их в запястьях своими руками и прижимаю к постели, сковывая движения.

- Нравится?

Роман довольно кивает в знак согласия, наши взгляды встречаются, не в силах выдержать, он пытается отвести взгляд.

- Сюда смотри! - рукой поворачиваю его голову к себе и снова цепляю его лапы в захвате.

Лыбится! Сучок, доволен, теперь пытается переглядеть меня. Красивые, почти чёрные глаза, не мигая, смотрят на меня. Начинаю ебашить его пердень наотмашь. Он понимает, что это специально, чтобы он моргнул. Лыба ширится. Приходится легонько стукнуть его кулачком по груди, чтобы выиграть.

- Бля, так нечестно, - радостно и смущённо повышает голос он.

- А кто говорил, что будет легко? - парирую.

Его член стоит, сочась смазкой. Повинуясь своим пидорским инстинктам, я обхватываю этот крендель и легонечко надрачиваю его, стараясь оттянуть на себя.

Время от времени Рома закрывает глаза, пытаясь вырваться. Замедляю темп. А то и вообще приостанавливаюсь. Рукой незримо чувствую напряжение в его члене, который в эти моменты испускает порцию мутной жидкости, похожей на смесь мочи и спермы.

Как только он открывает глаза, начинаю по новой пердолить его, наслаждаясь, как он кривит свою мордаху. В этой позе он полностью в моей власти. Хуй соскочишь!

- Ты как? Сделаем перерывчик? - предлагаю после двадцатиминутного марафона. - Или...

Безумно хотелось кончить! Рома кивает в знак согласия и... не выдерживает.

- Зааа... ебись, - он тут же выстреливает артиллерийский залп из своего орудия, крепко сжатого моей рукой. Первая капля попала ему же в лицо, вызвав у меня улыбку.

- Тебе надо было в снайперы идти, - подколол я.

Потянувшись к нему, я жадно слизал эту добрую порцию кончи и впился в его губы, чтобы поделиться вкусом. Я не вытаскивал член и даже не двигался в его пиздене, но реально прихуел. Пацаны, такого никогда не испытывал при дрочке. Чисто сжимая и разжимая свой пердак, непроизвольными движениями, я не смог сдержаться и оросил его кишку своим боезарядом спермача.

Он тоже почувствовал это, потому что виновато улыбнулся мне и отвёл взгляд.

- Это ты виноват! - рассмеялся я.

Он молча кивал, не в силах посмотреть на меня; типа, кто ж ещё как не младший по званию.

Минуту мы лежали, приходя в сознание. Мой хер, постепенно ослабевая, был вытолкнут из Ромкиной норки. Надо было подниматься, ведь впереди ещё день, вечер и, конечно, ночь.

Чувство голода постепенно овладевало нами. Мужики... Что вы хотите? Жрать да ебаться!

Рома устало лежал на постели, уставившись в потолок, о чем-то задумавшись.

Подумать есть о чем и мне. Походу, я привыкаю к этому парню! Расставаться будет нелегко. Даже думать не хочется сейчас.

А держись, пидорок. Лови момент, пока на твоей улице праздник!

страницы [1] . . . [4] [5] [6]