Аквила и Аквариус, или Последняя песнь Антиноя

Часть 1

Когда-то очень давно первый из семи мудрецов и архонтов Фалес Милетский открыл Малую Медведицу и составил "Судоводную астрономию". До того как стать основоположником философии, геометрии и астрономии, Фалес обучался у египетских жрецов, поэтому просто не мог не изучать звёзды, которые южное небо каждую ночь рассыпало над ним совсем не так, как на родине. Парящий (Аль-таир) так называли древние арабы самую яркую звезду в созвездии Аквила (Орёл), её хорошо видно, так как она одна из самых ярких на небе. Недалеко и созвездие Аквариус (Водолей)- юноша в венке из виноградной лозы с резными листьями и сочными спелыми гроздьями щедро разливает вино в кубки гостей на божественных пирах.

Увековечить память, получив именное созвездие, планету или звезду удавалось не многим, даже не всем богам. Через много веков по приказу римского императора созвездие Орёл будет разделено, чтобы назвать новое созвездие в честь юноши-простолюдина по имени Антиной.

Римскому императору Адриану было 48 лет, когда он случайно заметил на улице полиса Клавдиополь в греческой провинции Вифиния, что в Анатолии (сейчас территория Турции), юношу неземной красоты - это был Антиной. Император не любил свою жену, он связал себя узами брака, только чтобы прийти к власти, к тому же у него не было отпрысков, поэтому всю свою нерастраченную любовь великий император бросил к ногам этого юноши. Выросший в бедности, Антиной сразу попал под обаяние высокого, крепкого, статного господина, с ухоженными завитыми волосами и бородой - опытного воина и не просто богатого патриция, а самого императора Римской империи. Парнишка даже мечтать о таком не смел.

Адриан хорошо заботился о юноше, он постарался дать ему не только необходимое, но и всё самое лучшее, из того что достиг и имел сам. Поэтому сначала отправил его на обучение в придворную школу для юношей в Риме, где тот изучал помимо основ естественных наук ещё и литературу, стихосложение, пение и игру на цитре - всему, что доставляло удовольствие его господину. Кроме того, юношу обучили навыкам верховой езды, стрельбе из лука и прочему, что может пригодится в путешествиях и на охоте - любимом развлечении Адриана. Нрав у Адриана был переменчивым - он бывал щедрым и скупым, строгим и веселым, жестоким и милостивым, приветливым и грозным; и только со своим юным другом император был всегда нежным и необузданным в сладострастных наслаждениях.

Император часто встречался со своим воспитанником, а позже стал сопровождать своего благодетеля во всех его постоянных путешествиях по римским провинциям, и если охота и пиры приедались, они с удовольствием предавались своему любимому развлечению. Думаете секс? Это само собой, но до секса у них был свой особый разогрев - тайная игра, которая будоражила и возбуждала их обоих. У парнишки загорались глаза, как только его господин доставал грубую одежду из большого дорожного сундука. Они много раз повторяли эту интересную забаву: преображались до неузнаваемости и выходили в незнакомый город, в простых грубых одеждах и сандалиях. Лишь небольшой отряд, состоящий из телохранителей императора, сопровождал их повсюду, следуя за любовниками на приличном расстоянии.

Иногда условия игры менялись, и тогда красивый молодой господин повелевал и строго наказывал пожилого раба за малейшие упущения. Угрюмый раб покорно молчал, только всё время низко опускал голову, прикрывая большим нависающим на глаза капюшоном измазанное сажей бородатое лицо. А юный господин весело смеялся, когда давал лёгкого подзатыльника замешкавшемуся рабу. То раб плохо обмахивал его огромным опахалом, то не прикрывал вовремя от солнца или дождя, а чаще слуге доставались довольно сильные шлепки по ягодицам просто так, потому что сам раб очень хотел этого.

Утомившись от рукоприкладства, юноша садился в носилки с балдахином, которые несли настоящие рабы, следовавшие на расстоянии за любовниками. Время от времени юный господин раздвигал ткани высокого балдахина и лукаво посматривал на любимого слугу, идущего рядом с носилками. Воспользовавшись ночной темнотой, слуга протягивал руку и прямо на ходу незаметно гладил и ласкал тело, скрытое за тканями балдахина, в самых интимных местах. Скрывающийся в носилках начинал громко стонать, дрожать и ёрзать от настойчивых прикосновений, поэтому его любимый слуга поторапливал носильщиков, заставляя их перейти на бег до самого лагеря, где в просторном походном шатре они наконец набрасывались друг на друга. Там они снова менялись ролями, и юноша с готовностью подчинялся, выполняя все фантазии своего сурового господина, потому что был счастлив, когда его грубое лицо искажалось в сладострастии и его озаряла довольная улыбка.

Парочка дурачились и развлекались в каждом городе, который попадался по пути их следования. Они бродили по незнакомым улицам, пробовали местные блюда, покупали на рыночных площадях разные интересные безделушки и дорогие украшения. Всё это время угрюмый слуга наслаждался непосредственностью юного господина, радовался его шуткам со звонким смехом и никак не мог насытиться светом его горящих от возбуждения глаз.

Так путешествовали они, не разлучаясь, около трёх лет, пока не отправились в своё последнее совместное путешествие в Египет.

Сначала они побывали в Александрии Египетской, потом охотились на льва в Ливии, а затем отправились на речных судах по Нилу. По пути следования император со свитой останавливался, чтобы осматривать храмы и монументы. В средней части Нила они разбили лагерь, чтобы изучить храмы древнейшего городе Египта - Гермополь, который был тогда самым крупным центром науки и оккультизма, культа бога знаний и магии Тота, который правил миром несколько тысячелетий до прихода Осириса.

По ночам двое человек, закутанных в плащи с капюшонами, покидали лагерь римлян и спускались к реке. Там их ждала небольшая лодка и парочка ложилась на дно, соприкасаясь разгорячёнными телами. Они плыли по тёмной глади усеянной отражениями звёзд, любуясь небосводом, густо усыпанным необыкновенно большими и яркими звёздами. Рассказывая юноше о созвездиях, Адриан указал на большую яркую звезду - Альтаир, по ней легко найти созвездие Аквила, а дальше и Аквариус. Они связаны между собой легендой. Когда-то сам Зевс был очарован красотой прекраснейшего из смертных - Ганимеда - сына троянского царя Троса, поэтому он превратился в орла и похитил приглянувшегося юношу. Доставив Ганимеда на Олимп, Зевс даровал любимому вечную молодость, бессмертие и сделал виночерпием, а на звёздном небе в их честь появились Орёл и Водолей. Антиной слушал рассказ с замиранием сердца, он прижимался к широкой груди императора, представляя себя Ганимедом, а любимого - Зевсом.

Ко времени посещения ими Египта могущество жрецов значительно ослабло, но по всей земле Нижнего и Верхнего Египта оставались действующие храмы с жрецами - хранителями тайн. Это к ним с древних пор обращались за знаниями греческие и римские мудрецы, а европейские повелители - за предсказаниями и советами. Храмовые церемонии, бывшие когда-то пышными, ушли в прошлое, но у магов остались тайные знания, позволяющие им пророчествовать и колдовать. Адриан уже участвовал в мистериях и даже был посвящённым в один из культов, когда путешествовал по Греции, теперь здесь ему захотелось узнать своё будущее, а если потребуется, то при помощи древней магии вмешаться и повлиять на ход событий. Он решил, что Осирис, сменивший Тота и правивший миром после него, а потом ставший повелителем загробного мира, будет наиболее могущественным в вопросах жизни и смерти, поэтому стал по вечерам посещать верховного хранителя древних знаний храма Осириса.

(Осирис изображался египтянами зелёным, как лягушка. Почему? Хрен его знает. Может, потому что до того, как стать повелителем загробного мира с никудышним глиняным членом, он был богом возрождения и плодородия с большим и крепким фаллосом. Его порубили на части и разбросали куски в разные ебеня, а хер похерили в глубоких водах Нила. Когда сестра и прочие наследники первой и второй очереди собирали его по частям, хер так и не нашли, поэтому прибацали никудышний имплантат из керамики. Любой позеленеет от такой подмены. Хотя, на самом деле, египтологи считают, что зелёный цвет символизирует возрождение).

Каждый раз император заходил к верховному жрецу в дозволенные пределы в сопровождении юноши с золотыми кудрями, от одного вида которого у старого жреца захватывало дух, и всё внутри и снаружи вставало на дыбы, чего с ним не происходило уже лет двадцать.

Только на этого юнца так сильно реагировал главный жрец, он возбуждался до дрожи во всём теле, словно входил в транс. Жрец решил оставить парнишку в храме и передать ему вместе со своей страстной любовью тайные знания, и тогда со временем он обретёт небывалую силу и могущество, а когда настанет срок, станет следующим верховным жрецом.

Третий день наблюдал жрец за необыкновенным парнишкой, он знал, что такая красота даётся неспроста - так отметили боги своего избранника, наделённого безграничными возможностями, о которых никто, даже сам император, не подозревает.

Наступил подходящий момент, и пока император, окружённый несколькими бритоголовыми ярко загримированными жрецами, проходил какой-то мудрёный обряд, верховный жрец незаметно выступил из тёмного углубления встроенной в стене арки и стремительно увлёк юношу в потайную комнату.

Часть 2 (последняя)

Они оказались наедине в маленьком помещении, очень похожем на склеп с низким овальным сводом, едва освещаемом небольшими светильниками, подвешенными с двух сторон по бежевым каменным стенам. На специальном возвышении в больших стеклянных сосудах сидели откормленные пучеглазые лягушки, обожествляемые жрецами культа Осириса, как священные животные. Они широко разевали свои беззубые рты и с изумлением разглядывали испуганного гостя.

Жрец, не долго думая и особо не церемонясь, сразу перешёл к главному и внезапно повалил желанную добычу на циновки. Он молча навалился на юношу всем телом и стал шарить по его дорогой одежде, пытаясь раздеть свою добычу, но непослушные руки дрожали от переизбытка желания, и всё время путались в многослойных одеяниях. Одновременно старик лобзал губы юноши, да так жадно, словно собирался съесть добытый им лакомый кусочек живьём и забрать себе его молодость и красоту. Растерявшийся поначалу юноша опомнился, оттолкнул жреца и решительно вскочил с циновок, направляясь в сторону выхода.

Однако жрец преградил собой выход и встал перед юношей на колени, демонстрируя высшую степень покорности и лести. Сначала он просто опустил свою наголо обритую голову, потом стал целовать ему ноги, постепенно поднимаясь всё выше и выше, его руки цеплялись за нарядную вышитую золотым орнаментом тунику. Антиной попытался оторвать от своей одежды цепкие пальцы старца, тогда маг встал и поспешно заговорил с ним на понятном юноше латинском языке, о том, что его судьба предначертана свыше, он должен беспрекословно повиноваться богам и отдаться во власть верховного жреца храма Осириса.

- Мне было видение. Верь мне, ты станешь богом на земле! Твои храмы, будут повсюду, на тебя будут молиться и слагать оды! Подчинись воле богов, покорись и отдайся, и я передам тебе вместе со своей любовью все тайные знания жрецов Осириса. Молю тебя - не перечь воле богов!

Закончив свою пылкую речь, верховный жрец ещё раз прижался к Антиною, и тот смог ощутить своим бедром его окрепший жезл. Юноша с силой оттолкнул от себя отвратительного старца, тот пошатнулся и упал затылком на старинный ларец, обитый тяжёлыми золотыми пластинами с загадочными знаками.

Когда жрец поднялся, по его напомаженной блестящей лысине стекала алая струйка. Он схватился за голову двумя руками и внимательно посмотрел на обпачканные кровью ладони. Бормоча что-то себе под нос на непонятном языке, жрец наклонился к ларцу набитому редкими магическими атрибутами и провёл по его поверхности руками, бормоча что- то, прикладывая окровавленное ухо к крышке загадочного ковчега.

После того как необычный ларец окропился кровью, мага осенило и он понял, как сильно ошибался в толковании своего вещего сна, когда видел, как в священном храме страстно целовал этого парнишку, и из полуоткрытых губ юнца вдруг выскочил раздвоенный язычок священной королевской кобры. О, как глупо он ошибся! Теперь жрец точно знает, что змеиный язычок из его сна был вовсе не символом королевской кобры - защитницы красной короны фараонов Нижнего и Верхнего Египта, а предупреждением от чудовищного змея Апопа - властелина тьмы и злых сил.

Кардинально переосмыслив значение своего вещего сна и осознав трагическое предназначение юнца в своей жизни, верховный жрец тут же изменился в лице: подкрашенные брови подскочили вверх, а тонкие, вычерченные алой краской губы презрительно изогнулись дугой вниз.

Как он мог так грубо ошибиться? Маг схватил Антиноя за плечи и внимательно вгляделся в прекрасное лицо, нет, этот парнишка вовсе не будущий могущественный верховный жрец, он - его погибель, змея, что пожирает священных лягушек. От этого зла жрецу следует срочно избавиться, и он сделает это руками могущественного покровителя юноши. Маг злобно шипел, а его тонкие губы дрожали от ненависти, когда он выталкивал юношу из тайной комнаты.

Никто так и не узнал об этом неприятном происшествии, ни слова не сказал Антиной любимому, боясь ревности и гнева, а также оберегая его от ненужных волнений. Ночью он сказался больным и быстро скрылся в своих покоях.

На следующий день верховный жрец рассказал Адриану о воле богов: если великий император не пожертвует самым ценным и дорогим, из всего, что у него есть, его ждёт скорая неминуемая гибель. Жрец наклонился к уху великого императора Римской империи и прошептал сквозь зубы, о видении, где боги пожелали забрать себе в качестве жертвенного подношения его прекрасного златокудрого юношу.

Адриан вышел из храма бледным и разбитым, он с трудом переставлял ноги, и чувствовал себя не то что больным, а уже встретившим ту самую неминуемую погибель сразу же после слов жреца. Он нашёл Антиноя, стоящим у входа в храм, окружённым стражниками, таким же бледным и печальным, как и он сам. Оба не сказали друг другу о коварном жреце ни слова, оба всю ночь не сомкнули глаз и ворочались до самого утра.

Если бы только Адриан рассказал юноше о пророчестве верховного жреца, тогда Антиной непременно поделился бы с ним своим ужасным преключением в храме; если бы эти двое были честны и откровенны друг с другом, то мудрый и опытный Адриан обязательно раскусил бы коварство жреца, и тогда не пришлось бы ему откупаться от богов самым дорогим, что у него есть.  

Адриан не находил себе места, не зная, как сообщить любимому волю богов, и в конце концов, решил пойти на хитрость: император объявил общий сбор для всех поданных, которые были с ним в походе и сообщил об одной добровольной жертве богам, требующейся для его спасения. Император точно знал, что его любимый вызовется первым.

Ни одна женщина и ни один мужчина ни разу не сливались в любовном экстазе с Антиноем - только император - его первый и единственный мужчина. В тот день, выйдя вперёд из огромной толпы, юноша тоже стал для любимого первым и единственным.

Император не мог и не хотел говорить с любимым о сроках и дате жертвоприношения богам, но был уверен, что у них в запасе есть ещё несколько недель или хотя бы дней. Он не подозревал, представить себе не мог, что Антиной решиться осуществить задуманное уже на следующий день. Если кто-то думает, что юноша был мужественным и смелым, то он сильно ошибается. Бедняге так было страшно, что он просто не вынес бы длительного ожидания конца, поэтому хотел поскорее покончить с этой невыносимой пыткой. После подаренной любимому последней близости, Антиной посвятил остаток ночи сочинительству, он писал свою прощальную песню - оду восхваления могущественного императора с пожеланиями здравия и долголетия. Почему он не написал ни единой строчки о себе и их большой любви? Попробуйте догадаться.

Он так и не прилёг ни разу за всю ночь. Было ещё темно, когда Антиной в последний раз оделся так, как любил Адриан - шелковая туника и тога из тонкого шерстяного полотна - все одежды белые, расшитые по подолу и вороту золотым орнаментом, на голове венок из его любимых белых лилий. Все без исключения пальцы в перстнях с драгоценными камнями - подарки, которые они выбирали вместе с любимым во время их игр в разных городах.

Рано на рассвете как-только они со свитой взошли на подготовленную ладью, гребцы дружно навалились на вёсла. Необыкновенно яркая заря выдалась в то утро, она окрасила всё вокруг в багрянец - и трепещущие на ветру паруса, и одежду, и лица людей, даже мутные воды Нила приобрели нежный красноватый оттенок.

Теперь они стоят рядом на носу ладьи, Адриан обнимает юношу и слушает оду, которую тот сочинял всю ночь, звонкий голос льётся над водой; он смотрит на своего юношу и удивляется - его белая одежда, венок из белых лилий и золотые кудри стали красными. Ветер запутался в огненных волосах юноши, треплет и раздувает их во все стороны, стараясь вырваться из плена на волю. Император нежно провёл руками по родному лицу, отводя в стороны непослушные локоны, и осторожно коснулся губами его опущеных век. Заметив на пальце императора небольшое серебряное колечко, которое когда-то сам выбирал ему в подарок, Антиной улыбнулся - снова вспомнил, как они переодевались в простолюдинов и бродили по рынку в незнакомом городе.

Он перехватил руку любимого и прижался к ней губами. Что-то обожгло руку императора, то ли брызги воды, то ли упала горячая слезинка его любимого, и он поспешно прижал его к своей груди, тот сразу заплакал навзрыд, обнимая Адриана так сильно, как никогда прежде не обнимал. Ему страшно, очень страшно. Откуда было взяться мужеству и смелости у неопытного парнишки, который привык во всём полагаться на своего Адриана, а теперь должен расстаться с ним и умереть - совсем один. Антиной зарывался всё глубже в одежды любимого, пряча мокрое лицо и целуя широкую выпуклую грудь.

Адриан и сам чуть не заплакал, он хоть и суровый воин, но не бесчувственный чурбан, и тем более не подлец, уж лучше самому умереть один раз, чем потом всю жизнь желать себе смерти от осознания того, что толкнул навстречу смерти юношу, которого сам вырастил и воспитал с любовью и заботой, который действительно был для императора самым дорогим, что только может быть-сыном, другом и любовником.

"Вот прямо сейчас скажу малышу о том, что никакой жертвы не нужно, что всё было выдумкой, с целью проверить преданность подданных. Поскорее сниму эту ужасную непосильную ношу с его плач, и со своих тоже", - решился наконец император.

Но тут Антиной вдруг отстранился и стал размахивать руками, будто прощался с кем-то на берегу. В то утро император ни на минуту не выпускал из своих рук юношу, обнимая его то за плечи, то за талию, словно что-то почувствовал, но увидев эти прощальные жесты, отступил, оглянулся, и тут-же услышал всплеск, а в следующее мгновение Адриана обдало брызгами воды. Его визави, которому он только что заглядывал в глаза, исчез в одно мгновение, будто и не было его никогда рядом, только венок медленно плыл по воде. Солнце уже встало над рекой и красные лилии снова стали белоснежными.

Громкий плач стоит над рекой - то не стесняясь, не сдерживаясь, в голос рыдает безутешный император Римской империи. Словно рёв раненого зверя, разносится по округе, не прекращаясь ни на минуту, пока несколько искусных пловцов ныряют в мутные воды Нила в поисках тела любимца императора. Адриан стих только когда утопленника нашли и вытащили из воды. Его любимый был также красив, как всегда, в прекрасном лице не было ни боли, ни печали, оно застыло в спокойном умиротворении.

Всю оставшуюся жизнь Адриан тосковал и думал, как искупить вину перед любимым. Обожествил его, и никогда ещё культ простого смертного не достигал таких масштабов. Недалеко от места гибели юноши был построен великолепный город - Антинополь. По всей Римской империи возводились сотни храмов, украшенных статуями Антиноя из белого и розового мрамора; тысячами создавались бюсты и сотнями тысяч чеканились монеты с его профилем, и даже созвездие Орёл разделили надвое, чтобы в римских атласах звёздного неба появилось новое созвездие - Антиной.

Но несмотря на все эти почести, Адриана каждую ночь мучил один и тот же кошмар. Его любимый лукаво улыбается, протягивает к нему руки, целует и обнимет крепко-крепко, как в тот последний раз на реке Нил в Египте, потом он начинает рыдать и прячет свою кудрявую голову на его груди, тогда Адриан охватывает своими ладонями любимое лицо, поднимает и в ужасе отстраняется от того, кого только что обнимал, увидев между своих ладоней отвратительное морщинистое лицо верховного жреца храма Осириса с высунутым раздвоенным языком змеи. Каждый раз жрец жалил его прямо в лицо, и тогда оно начинало гореть, чернеть и разлагаться. Адриан просыпался весь в холодном поту, с ощущением того, что потерял лицо.

страницы [1] [2]