Юность гея

Часть 1

По прошествии многих лет прекрасная молодость оказалась подёрнутой вуалью времени, но память всё ещё сохраняет сладостные воспоминания о юности, взрослении. О них и расскажу.

Моё возмужание пришлось аккурат на самый конец семидесятых, начало восьмидесятых и проходило на бархатистом берегу рижского взморья, в Юрмале, под лёгкое поскрипывание сосен. Когда я осознал, что мне нравятся парни, - не помню. Это не было ведь одномоментным открытием. Я всё чаще стал замечать, что меня интересуют красивые тела парней, но я говорил себе, что меня просто влечёт к красоте. Я не испытывал интереса к девочкам - так ведь мы, пацаны, казались им сопляками, они засматривались на парней постарше. И только когда мне парни стали сниться и в этих сладостных грёзах, где я их обнимал и целовал, пришлось признать суровую правду. А тут ещё и Петер.

Петер был моим одноклассником, у его родителей была лодка с парусом, и он порой брал её и катал нас, своих друзей. И вот однажды мы отправились плавать по взморью, а потом мы купались, прыгая с лодки. Забравшись обратно, он снял плавки и просто отжал их. И я увидел его тело, волосы на лобке, самый обычный член, и моё естество сильно дёрнулось. Разумеется, между нами ничего не было, но это событие стало точкой в моих сомнениях. Я гей, как сейчас говорят.

Меня утешало лишь одно - я был уверен, что не являюсь извращенцем. Наверное, это моё сознание сопротивлялось убогому клише, но я был стройный рослый парень, очень даже симпатичный, отличник в школе, комсомолец, участвовал в школьной самодеятельности. Короче, если не считать ориентации, то парень хоть куда, но ведь никто о ней, моей ориентации, не знал, а потому все считали меня, может, и немного занудой и скромником, но никак не извращенцем.

Осенью 1981 года я начал учится в Латвийском государственном университете. Учился я легко, мне это нравилось, а на всякие глупости просто не было времени. Встать в шесть утра и потом на электричке в Ригу, там автобусом в универ. Потом, после лекций и семинаров, позаниматься в библиотеке, только вечером добирался домой (в те годы интернета ещё не было). Я уставал, но так жили практически все, и я не был исключением, в общем, всё шло нормально.

И вот в ноябре того же года на дне рождения мамы, бабушка, скорее от любви ко мне, стала сетовать гостям, как я, бедненький, устаю. Отцу это не нравилось, он холодно заметил, что на то это и учёба, чтобы и знаний набраться, и характер закались. Я же чувствовал себя немного неловко, так как в целом был солидарен с отцом, а бабушку обижать не хотелось. И тут мой дядя предложил переехать к нему в Ригу. Отец что-то недовольно проворчал, бабушка страшно обрадовалась, и лишь мама была против, так как знала брата как облупленного, но публично высказываться не могла, а все гости за столом за пару минут убедили её в том, что это просто потрясающе.

Мой дядя... это супермен. Он был заядлый натурал и в свои тридцать семь женат не был, да и не планировал. Баб у него было с избытком, и ему нравился свободный образ жизни. Тем более что он был чуть ли не помощником капитана советского круизного лайнера, постоянно ходил в загранку, и всё у него было в шоколаде.

Собственно, не из сентиментальности и родственных чувств, а корысти ради он приглашал меня. У него была и современная аудио система, прорва западного музла, а главное, Святой Грааль позднего совка - видеомагнитофон. Конечно, соседи присматривали за квартирой, но только снаружи, и вот теперь он получил сторожа изнутри. Было лишь одно условие - никаких друзей в дом не водить. А так как в универе у меня был лишь один друг, Костя, и он был крайне серьёзный парень, и очень скромный, то проблем не возникало.

Короче, в декабре я переехал к дяде, и потекла моя новая жизнь. У него была приличная двушка, он спал в спальне на широкой кровати, я на диване в гостиной. Но я не горевал. И дело было не в том, что мне не нужно было теперь вставать в такую рань. Это была школа самостоятельности. Кем я был до того? Типичный маменькин сынок, который мог разве что сходить в магазин за молоком. Дядя меня приучил еженедельно делать уборку квартиры, стирать (благо, у него была машинка), и, главное, готовить. До того я брезговал даже мяса касаться, теперь же я его готовил, разумеется, под контролем дяди, а потом, когда он уходил в плавание, всё делала сам. Никогда не забуду маму, однажды навестившую меня, и вместо своей снеди, привезённой в подарок, ела курицу, приготовленную мною, чуть ли не утирая слезы - какой я молодец, взрослый. Она даже пересмотрела своё отношение к дяде.

А в доме у дяди, формально, соблазнов было хоть отбавляй. В принципе, все его бабы были скромницами, кроме одной, Маргариты, которую мы звали Марго. Она была молода, красива и свободна. Она преспокойненько выходила из душа в чем мать родила, и я видел её налитые груди с розовыми сосочками, плоский животик и каштановый треугольничек волос меж стройных бёдер. Будь я натуралом, мне было бы ух как тяжко, а так я скромно отводил взор и всё. Дядя на неё злился, она как-то отшучивалась, на этом всё и заканчивалось.

Зато в те дни, когда дядя был дома и никого не "принимал", мы ложились на его кровать и смотрели кино. Вы себе и представить не можете, какое на меня производили впечатления те фильмы, фильмы, которых никто не видел. Каково парню, видевшему разве что "Неуловимых", смотреть Индиану Джонса или один из фильмов про Бонда. Я до того видел лишь "Отроков во Вселенной", а тут мне "Звёздные войны: империя наносит ответный удар". И, буду честен, страшнее "Вия" я ничего не видел, да и не снимали в Союзе такого, а тут "Чужой". Я дня три нормально спать не мог. А ещё мультики про Тома и Джерри, и всё такое. Так что моя жизнь была насыщенной и интересной.

Летом же 1982 года я часто зависал в Юрмале, на пляже, с друзьями. О Косте я уже написал, но после нового года он познакомился с чудесной девушкой Илзе, с которой ходил за ручку, вряд ли так были даже поцелуи. Илзе познакомила меня со своим шустрым братцем Дайнисом, а он привёл своего дружбана по техникуму Яна. О, Ян! Высокий длинноволосый хипарь с умильным личиком и классным телом. За последнее я мог ручаться, ибо на пляже мы были в плавках, и его чёрные мини классно обтягивали попу. Я не просто млел, я мечтал о парне. Я знал его тело наизусть. Его родинку под кнопочкой пупка, царапину возле левого соска и что-то вроде синяка на левой же руке.

Но сильнее крышу срывало от его совершенно свободного поведения. Он мог льнуть к тебе, парню, как девушка и просто мило хихикать, а ты как идиот, зависал и все время думал - что, бля, это все значит?! И главное, Ян никогда не переходил некой черты, а я тем более. Зато мне на выручку приходил фотоаппарат.

Фотографией я увлекался давно и даже ходил в фотокружок. Потом увлечение поослабло и вот теперь возродилось с новой силой. Я много фотографировал. Плюс был в том, что я сам проявлял, правда, только в родительской квартире, куда наведывался обычно раз в неделю, в гости, хотя летом я бы мог быть там по несколько дней. Я даже начал хулиганить. Вот, например, сфотографирую Яна сидящим, а потом, его плавки с гульфиком увеличу. Разумеется, такие фото дома я хранить не мог, мама совсем не понимала, что такое приватное пространство и легко убиралась везде. Эти снимки я хранил в тумбочке у дяди, которую он мне выделил, благо, он был человеком принципа и в неё не заглядывал.

Короче, Ян был первым парнем, в которого я влюбился, о ком мечтал, который мне снился и в этих снах мы, совершенно голые, катались по песку, обнимались и целовались. Это всё, на что хватало моих знаний и фантазии. И... я готов был признаться ему в своих чувствах. Но тут, как-то, на исходе лет, я его увидел на улице с девчонкой. Страшно было не это, а то, как он её обнимал за плечо, нежно и привычно, как заправский мачо, как влюблёнными глазами смотрел на неё. У меня в глазах всё так и потемнело. Я живо себе представил, что было бы, объяснись я ему в любви! Просто ужас. Этот опыт повлиял на меня довольно сильно.

Но время неумолимо шло, и за летом настала осень, я начал учиться на втором курсе. И вот однажды, это было в октябре, дядя уходил в очередной рейс. Я, как и многие родственники, приехал в порт его проводить. Всё было банально, дядя давал наставления и проверял, запомнил ли я всё, что нужно будет сделать. Я отвечал.

В это раз ничего особенного не было. Среди прочего, мне нужно было забрать из химчистки дядин китель, вернее, моряки его называют тужуркой. Дело плёвое, я часто забирал его и свои вещи оттуда. Дня через два я это сделал, принёс всё домой и стал вешать тужурку на плечики в стенной шкаф. Так же я поставил небольшую скамеечку и, сняв с полки коробку, убрал туда фуражку. И тут меня привлекло то, что часть этой верхней полки была чем-то занята и прикрыта газетой. Поймите правильно, я по чужим вещам не шарюсь, но тут просто испытал приступ любопытства. Притащив стремянку, иначе не достать, я аккуратно всё раздвинул, приподнял газеты и увидел видеокассеты. Это была тайная коллекция дяди. Не тайную он хранил в большом комоде, на котором стоял телевизор с видаком. Вытащив первую попавшую кассету, я вставил её в видик и...

Это была "Греческая смоковница", кино по нынешним меркам скромненькое, степень откровенности там была не бог весть какая, Марго демонстрировала больше, но тогда... Главное же в том, что это было в кино, и, самое важное, я увидел, как дрочат. Тут же, расстегнув джинсы, я опробовал это и, окатив себя каплями спермы, пришёл в восторг. Так началось моё секспросвещение. Вторым фильмом для меня стала одна из частей "Эммануэль", из которой я до сих помню только эпизодик, где девица вставляла сигаретку в попку и "курила". Эта сцена, верней, эти фильмы, научили меня не стесняться своего тела, показали, что моё тело просто бескрайний источник наслаждения, всё, без исключения.

Но важнее всего стал третий фильм - "Калигула". Эта феерия неприкрытого секса от Тинто Брасса меня потрясла. Важнее всего было не только то, что я впервые прямо в кадре увидел минет и сперму на губах, но и секс между мужчинами. Так, я впервые погрузился в мир реально гей-секса, пусть и на экране. И сколько бы ни говорили, что там все гротескно, для меня это было нереально круто.

Я раздевался донага, ложился на диван, закидывая ноги на спинку, и начинал ласкать себя, своё тело - грудь с набухшими сосками, плоский, пусть и не натренированный живот, свой член и попу. Это было нереально круто. Всё всегда заканчивалось дрочкой с бурным кончаловом. Самый шик был для меня, когда я попробовал сперму на вкус, как в фильме. Вкус не впечатлил, но с тех пор я взял за правило, после каждой дрочки хоть капельку, но проглатывать. А ещё я опробовал свою дырочку, и первый раз просто восхитил меня. Я, как всегда, задрал ноги и массировал анус, а потом, послюнявив пальчик, ввёл его. Скажу прямо - было не только не больно, но и приятно. Полувялый член окреп, стал бурно источать смазку, и секунд через тридцать я испытал анальный оргазм.

Часть 2

Разумеется, это всё было, только когда дядя плавал, на время его возвращения я быстро превращался в паиньку. В принципе, чувства одиночества я не сильно испытывал, у меня было достаточно друзей и знакомых, а то, что у меня нет знакомых геев, то это мне казалось скорее нормальным. Я жил и ни на что не сетовал, хотя и запредельно счастливым себя не чувствовал. "Калигула", мои сексуальные шалости, волей-неволей подталкивали меня к мечтам о партнёра, чтобы не палец, а член скользил у меня в попе, чтобы не моя пятерня радовала меня, а как минимум ладонь приятеля, а лучше его попа. Но я знал, что всё это невозможно, да и я просто боялся.

В мае 1983 года дядя опять уходил в плавание. На пирсе он проверил, хорошо ли я помню поручения. Уже в самом конце, вдруг произнёс:

- Послушай. У меня в комнате, на кровати, под подушкой тебе небольшой подарок. Если захочешь, потом обсудим.

Я пожал плечами и поблагодарил. Меня лишь немного смутило то, что дядя сделал это так, перед отплытием, словно не хотел присутствовать при моем получении подарка. Тогда что это за подарок? В общем, я весь извёлся, пока ехал домой. Было около восьми, когда я вошёл в квартиру. Практически сразу я заглянул под подушку и увидел там две видеокассеты.

Взглянув на часы и убедившись, что время ещё не позднее, я включил видик. Отмечу, что дядя меня научил смотреть кино днём, чтобы видик не спалили ночью. Причём опасность исходила не только от ментов и гэбешников, но и воров, которые по синему сиянию в окне среди ночи легко определяли квартиры с видеомагнитофонами. Именно поэтому я именно днём вставил кассету, убавил звук и...

Это было самое настоящее гей-порно, без прикрас и эвфемизмов. Я увидел молодых и красивых парней, которые, не стесняясь, обнимали друг друга, целовали, причём, даже на улице, а потом занимались сексом. Я смотрел, стоя перед видаком на коленях, мои штаны были спущены, и я кончал в третий раз. Так я окончательно убедился, что люблю мужчин, и точно увидел, как их любят. Единственное, что пугало - выходило, что дядя всё знает! И как мне потом смотреть ему в глаза? Но пока его не было, я каждый свободный вечер смотрел эти два фильма. И если "Калигула" был моей секс-школой, то эти фильмы секс-университетами.

Ну, и удовлетворив свои первые желания, я стал подмечать в фильмах то, во что парни одеты, как ходят, говорят, на чем ездят. Помимо "большого" кино, эти фильмы стали для меня окном в мир. Что касается дяди, то об "этом" мы с ним так и не поговорили. Казалось, мы объяснились без слов. Я не могу сказать, что его отношение ко мне как-то заметно переменилось, просто какое-то время дома чувствовалось лёгкое депрессивное настроение. Свою депрессию, вызванную невозможностью любить, я глушил учёбой, тем более что война в Афганистане, о которой не столько говорили, сколько шушукались, вызывала ужас, и вылететь из универа с его военной кафедрой мне совсем не улыбалось.

Летом я по- прежнему много времени проводил на пляжах близ родительского дома. Чаще всего с друзьями, но иногда и один. Я смотрел на красивых парней и мужиков, которые большей частью были отдыхающими натуралами. Да и как сказать - смотрел, так, слегка поглядывал, мне скандал и дурная репутация были без надобности. Приятные романтические истории случались очень редко.

Помню, я почувствовал на себе взгляд молодого парня, чуть постарше меня. Весь волосатый, он был в красивых плавках, подчёркивавших его стройное тело. Вообще-то, волосатые мне не очень нравились, но... этот был невероятно сексуален, да и потом, как говорят, не до жиру. Так вот, он на меня посматривал как-то уж больно нежно. Ну, я слегка отвечал ему взаимностью. Не знаю, сколько бы продолжались эти гляделки, но тут он встал и, возложив полотенце себе на плечо, побрёл к небольшому лесочку, состоявшему преимущественно из стройных сосен. Я мог остаться, ничто не вынуждало меня пойти вслед за ним, но я пошёл.

Едва я углубился в лесок, как мне показалось, что я потерял парня, но потом увидел, возле совсем низеньких молодых сосенок. Я просто подошёл к нему. Мы стояли друг против друга несколько секунд, а потом он просто оттопырил край плавок и выставил свой член, стремительно набиравший объем. Немного посопротивлявшись, я приспустил свои плавки и выставил своего, уже влажного от смазки дружка. Парень, недолго думая, обхватил мой пенис, притянул к себе и, зажав в ладони, стал дрочить.

От нереального наслаждения у меня ноги стали подкашиваться, глаза сами стали закрываться, но я не мог себе этого позволить и то и дело оглядывался по сторонам. А он кайфовал не меньше моего. Он то и дело втягивал живот, тяжело дышал, постоянно облизывая губы. Полагаю, мы не смогли бы долго терпеть, а потому уже через пару минут я тихонько застонал, и из моего пениса полетели белые струи, украсив его яички. И тут выстрелил он, и его сперма потекла по моему бедру.

Парень натянул плавки и тут же пошёл прочь. Я стер с ноги следы любви и вернулся на пляж. Больше этого парня я не видел, кто он, я так и не узнал. И эта история была, кажется, единственной за все те годы практической в моей жизни, зато помнится она мне до сих пор.

На четвёртом курсе я начал проходить практику. Так как учился я на юридическом (в семье все были недовольны моим выбором, так как престижной профессией это не было), то дядя пристроил меня в юротдел пароходства. Кроме меня, стажёра, мужиков там было двое - начальник, уже практически пенсионер, Вальтер Янович, и придурок, лет тридцати, вечно "гыкавший" над своими же тупыми шуточками. Остальные были дамы разных возрастов. Старик, то есть Вальтер, страстно агитировал меня потом, после университета, приходить к ним на работу. Я против не был, ибо в то время работать не по специальности возможности практически не было.

Свой диплом я защитил в мае 86 года, тут же устроился на работу, а летом чуть не получил производственную травму. Меня, как парня, попросили снять с высокого шкафа какие-то папки, наваленные туда кое-как, и все забыли, что на них зашвырнули художественную корягу, чей-то подарок, и эта деревяшка шмякнула мне по голове. Большого ущерба здоровью не было, но кожу на голове я немного разодрал, и рана закровила. Переполошившиеся дамы тут же потащили меня в поликлинику при пароходстве, благо, там был полный набор врачей, включая хирурга.

Признаюсь, когда я увидел его, мне полегчало - молодой симпатичный парень, лет тридцати, с каштановыми волосами. Он наложил шов, обработал рану и отпустил меня, отпуская безобидные шуточки. На несколько следующих недель он стал объектом моих ночных грёз. А потом я угодил в армию.

Так как я закончил университет, где была военная кафедра, которую я ещё и закончил с отличием, то я тут же стал младшим лейтенантом и отправился в Туркестанский военный округ. Поскольку по образованию я был юристом, то меня определили в штаб дивизии, верней, канцелярию, приводить всякие бумажки в порядок. Для моих родичей мой уход в армию был тяжким испытанием, но я не очень грузил себя слухами про Афган, хоть и находился практически рядом. Я просто млел от собственного вида в военной форме, хотя там она и была попроще - вечная жара, никаких кителей и фуражек, сплошные панамы.

Уходя на службу, я договорился с одной из подружек, что мы будем переписываться. И ей приятно, и мне доказательство "нормальности". Городок, где был штаб дивизии, располагался в прекрасной долине, хотя там стояла страшная жара и скука несусветная, хоть на стены лезь. Целый день я, потея как в сауне, перекладывал бумажки, печатал их, благо ещё студентом освоил это ремесло и научился прытко лупить пальчиками по клавишам. Ночевал же я в офицерском общежитии, где мне выделили конурку: кровать, тумбочка и пара гвоздей для вещей. Хорошо хоть окно было, узенькое и мутное, хоть я его и протирал.

Ни о каком сексе я и думать не мог. Где?! С кем?! Да и потом, мне казалось, что меня окружают сплошные натуралы, да ещё и женатые. Солдат же я практически в глаза не видел - это же штаб. И, как это не странно, но мой первый секс случился именно там.

К тому времени я отслужил уже практически год, освоился и даже считался за своего. И вот, однажды, в общаге отмечали чей-то день рождения. А надо сказать, несмотря на жару, вояки закладывали будьте нате, пусть и не каждый день, но всё же. Так вот, отмечали, долго, с водкой, и я тоже опрокинул пару стаканов - не выпить было нельзя. Всех развезло - и меня, я захмелел. Одно было хорошо - во хмелю я совсем сжимался и вёл себя тише воды ниже травы. И вот, уже поздно вечером, когда хозяйки стали нас разгонять, я отправился к себе. Верней, меня поволок один мужик, уже майор, не очень красивый, с небольшим животиком.

Затащил он меня значит в эту конуру и скинул на койку. Я же не был пьян в хлам, стал раздеваться сам, стягивая все - в такую жару спать можно было только голяком. А майор стоял и курил. К последнему я уже привык, здесь все провоняло махоркой. Сказав майору "спасибо" и икнув, я просто лёг и стал погружаться в приятный мир снов. И тут ощутил ладонь, скользившую по моему бедру, оттуда по животу, пупку и вниз, к лобку и пенису. И так мне стало приятно, что член сам стал увеличиваться, а ладонь стала его дрочить. И тут я открыл глаза.

Майор сидел и ласкал меня, мокрый, взъерошенный. Увидев мой взор, он весь напрягся, но его ладонь всё ещё сжимала мой кол, и я, обхватив его руку, стал продолжать наяривать. И тогда он просто лёг на меня.

Я не смогу точно описать этот бурный акт страсти - он целовал меня и ласкал, я его. Он стягивал мокрую от пота форму, и мы стали тереться голыми телами друг о друга, его штырило, и с кончика головки его агрегата сочилась смазка. Впрочем, я был не лучше. А потом он простонал:

- Выеби меня.

Он встал на четвереньки, опершись о мою койку, я приставил член к заветной дырочке и просто надавил. Очко немного посопротивлялось, и я прорвал оборону. А потом я просто трахал его, и тягучее наслаждение растекалось по всему моему телу. Конечно, свой первый раз я представлял не так и не с таким мужиком. Я даже не посмел продемонстрировать все свои теоретические познания в любви, да и я был слишком пьян для изысков. Через пару минут я слил в него и вышел. Сперма стала выплёскиваться из его попы, а он всё ещё стоял на четвереньках. Когда же он плюхнулся на пол, я увидел маленькую белую лужицу - он тоже кончил.

Обсуждать случившееся сил не было. Он напялил трусы и брюки и попёрся к себе, а я, вернувшись на койку, уснул сном праведника. Вот только наутро болела голова и было стрёмно - я-то помнил всё. Поразительно, но майор на утро выглядел очень даже ничего. Мы обменялись парой дежурных фраз, будто накануне ничего не было. И уже перед самым концом службы, он заглянул ко мне:

- Слушай, - неуверенно начал он. - Вчера...

- Мы все слишком много выпили, - спокойно и без агрессии произнёс я.

- Во-во, - подхватил он, но ему было неудобно, он краснел и потел.

- Но... я... я... это... - он все подбирал слова.

- Вы отличный офицер, хороший товарищ и классный мужик, - произнёс я. - Всё в порядке.

- Да-да, - выдавил он и вышел.

Сам же я не знал, как мне правильно реагировать на ситуацию. Моя реакция была интуитивной, не более. Одно я мог гарантировать точно - никаких баек я распускать не собирался, и, кажется, майор это понял, так как его отношение ко мне - подчёркнуто вежливое, но напряжённое, стало обычным. Немного успокоило меня и то, что осенью он от нас уходил - поступил в академию. Поэтому я просто служил и всё.

Часть 3 (последняя)

И вот однажды мне говорят, что на пару дней командируют в одну из частей оформлять какие- то документы. Взяв бумаги, паек, я вышел к машине. Но вместо водилы был тот майор. И мы поехали. Вы не представляете, что я испытал - я реально думал, что он меня грохнет, так как он реально рассчитывал на серьёзную карьеру, и я, как участник его морального падения, мог всё угробить.

Где-то часа через полтора пути он неожиданно свернул с дороги, попетлял между камней и мы оказались в маленьком оазисе - песок и, не то ручей, не то речушка.

- Искупнёмся? - не то спросил, не то сказал майор. Я лишь кивнул.

За секунду мы скинули одежду и окунулись в приятную прохладу воды, поплескались, и потом вылезли на песчаный бережок. Он явно с интересом смотрел на моё тело, и чего член бесстыдно топорщился. Я просто подошёл к нему и стал массировать его пенис, а он прикрыл глаза и млел. Тем временем я начал ласкать его грудь и соски, вмиг набухшие и так манившие к себе.

- Тебе это нравится? - немного сиплым голосом спросил он.

- Как и тебе, - спокойно ответил я. - Ложись на спину.

Я не мог ему приказать, я просто сказал, а он тут же лёг. Я устроился на нём, и наши губы соединились в поцелуе. И мы, именно мы, а не я, целовались. Его руки ласкали мою спину, я его плечи. В этот миг вся его несовершенность куда-то исчезла, и я сильно возбудился. Просунув ладонь меж его ног, я поласкал очко мужика, а потом задрал ноги и достаточно легко ввёл свой член в его попу. Следующие пять минут были полным блаженством, я млел, он стонал от удовольствия. Я начал дрочить его пенис, и он совсем выпал из реальности. Через несколько минут он бурно кончил, украсив себя перламутровыми каплями. Я тоже решил пофорсить и в самый последний момент, когда оргазм сжал мне пах, выхватил член и облил его своей влагой жизни.

Я всё ещё возвышался над ним, опираясь на одну руку, другой я мял его достоинство, и он блаженно взирал на меня, а потом мы опять окунулись. Это был второй и последний акт любви с майором. Больше нам не представился случай, он уехал в Москву, а я остался служить.

Осенью 88 года я демобилизовался в звании лейтенанта и вернулся в родную Юрмалу в столь полюбившееся пароходство, где ничего не поменялось, разве что пара дам ушли на пенсию. Обременять дядю я более не решался, он и так сделал мне царский подарок - новый видик. Я поселился у родителей и хоть вставать опять приходилось в шесть утра, но я не переживал, да и был ли повод - в стране грохотали такие события, что я даже забыл о своей личной жизни, хотя...

Было бы нечестно не заметить, что вернулся я возмужавший, полный приятных воспоминаний и страшных историй. Мне было двадцать три, я уже не был робким юношей. Я пару раз отправлялся в приключение по рижским плешкам, и в одной из них мужик с внушительной лысиной мне отсосал. Правда, то была уже другая эпоха. Все шушукались о СПИДе, многого о нём не знали. Я хотел секса, но дико боялся подцепить заразу, так что максимум, на который я решался, это отсос в презике. Партнёр меня понимал, он тоже не был камикадзе, так что всё образовывалось.

Именно в зиму 88-89 годов я познакомился с тем самым хирургом. Его звали Каспером - смешно и странно, но это правда. Он оказался классным мужиком, хоть и старше меня, мне с ним было легко, но я никогда не касался своей лично жизни, да и его тоже, а он, между прочим, не был женат, так что частенько приглашал меня к себе, хотя жил он неудобно - на окраине города в современном микрорайоне. И эти встречи были крайней волнительны, по крайней мере, с моей стороны, так как я все время ждал чего-то большего и мне все время казалось, что это не пустая надежда - его мягкий голос, нежный взгляд и, порой, молчание, стоившее многих слов. Парадоксально, но он вёл себя очень ровно, так сказать, по-мужски, и это сильно сбивало с толку. Порой я думал - ещё немного, и он меня поцелует, но нет, он вёл себя просто как близкий друг.

Так что, когда однажды он пригласил меня с ночёвкой, я просто был в восторге. Ведь было бы глупо не подозревать, что, возможно, это нечто большее, чем просто посидеть-поболтать. Фишка была ещё и в том, что он жил в однушке, и там стоял только один диван. Я потому и решил остаться у него, так как хотел закрыть эту тему. Уж если после ночи на одном диване мы останемся только друзьями, значит, это не тот вариант, а потому всеми силами сдерживал свои фантазии.

Около десяти вечера мы решили лечь спать. Первым мыться пошёл я, пока Каспер разбирал диван, потом туда направился бы он. И вот, стою я под струями душа, подмывшись где надо, и слышу, дверь тихонечко открывается, и в ванную входит Каспер, немного смущённый, с глуповатой улыбкой на лице и краснющими ушами.

- Можно к тебе? - еле слышно спросил он и, кажется, в конец смутился.

- Конечно, - улыбнувшись, ответил я, стараясь не напугать парня своей сверхрадостью.

Каспер залез в ванну и стал намыливать мочалку, а потом растирать мыльную пену по своему телу, груди и животу.

- Тебе помочь? - спросил я.

Он только кивнул, но мне и этого было достаточно.

Я не стал его намыливать, я стал растирать мыло по его телу, массируя его, лаская. Я видел, как его достоинство резко стало увеличиваться и вскоре практически упёрлось мне в пах, так что я просто взял и стал ласкать его там.

Мы стояли совершенно молча, и только звук текущей воды наполнял помещение, кажется, мы даже боялись произнести хоть слово, то ли из-за опасения, что нас подслушивают (хотя кто бы это мог быть!), то ли от того, что всё мигом закончится и мы, как две золушки, окажемся с тыквами и крысами.

Каспер уже не был напряжён, он скорее просто весь сосредоточился на своём пенисе, на тех чувствах, что тот рождал, что растекались по всему его телу. Его руки с мочалкой так и висели вдоль туловища, словно плети, глаза были чуть прикрыты, и он всё время старался поглубже вдохнуть.

- Намылишь меня? - практически шёпотом спросил я, повернувшись к нему спиной.

Парень будто очнулся и, слегка намылив мочало, стал водить им по моей спине, начав от самых лопаток и с каждым движением спускаясь все ниже. Вот он на пояснице, а потом он намыливал мою попу. Его мочало не очень настойчиво раздвигало мои ноги и парочку раз прошлось именно там, где мне более всего хотелось, но и только. Но я всё стоял и ждал, вернее, я наслаждался его прикосновениями, медленно погружаясь в приятный мир сексуальных наслаждений. И тут его пальчики прошлись по ложбинке ягодиц и стали спускаться всё глубже.

Не задумываясь, я нагнулся, выгнув спину, и его нежные пальчик тут же стали массировать мою дырочку. Он растирал мой сфинктер, то и дело надавливая пальчиком на дырочку, но не сильно. Вспомнив опыт самоудовлетворения, я подгадал так, что едва он поднажал, я расслабил "кольцо страсти", и он проник в меня.

Медленно он начал скользить пальчиком в моей попке, а я, забыв о стыде, стал постанывать. Не буду лгать, это не очень впечатляло, но надо ж было как-то парня раззадорить. И тут он всунул второй пальчик, и дело стало куда как веселее.

Думаю, для нас обоих это был первый опыт. Верней, у меня первый опыт в пассивной роли, о чем я мечтал уже какое-то время. Для него... не знаю. Уж больно он был робок. Впрочем, меня всё устраивало, ибо привычки трахаться в презике ещё не было, а подцепить что-то страшное и неизлечимое не хотелось. Короче, я стоял, закрыв глаза, просто млел от ощущения, что парень меня мандует, и тут я почувствовал, как он стал проводить головкой пениса по моей промежности, то и дело упираясь в дырочку.

- Да, да, - простонал я, и Каспер все понял правильно, он приставил член к дырочке и надавил, но оче6нь слабо.

- Сильнее, - простонал я, и парень поднажал.

Да, опыта у него было кот наплакал, но я не собирался сдаваться. Взяв его пенис в руку, я практически ввернул его в анус, испытав лишь небольшой дискомфорт.

Парень тут же обхватил меня, его ладони стали скользить по моей груди и животу, зато его пенис мягко начал елозить в моей попе, и это было просто сказочно. Я млел и стонал. Истома растекалась по моему телу медовым сиропом, и тепло окутывало меня. Мне было несказанно хорошо, и это наслаждение усиливалось во много раз оттого, что парень, который мне так нравился, любит меня.

А он любил меня. Его движения в моей попе и в самом деле были деликатны, даже чересчур, можно было бы и порезче, но зато его руки... его ладони скользили по всему моему телу, включая железный пенис, и он так мило ласкал меня там, что просто дыхание перехватывало. А его губы... он целовал меня в загривок, в мокрые волосы на затылке, и это было круто.

И тут он застонал и пару раз вогнал поршень пожёстче, а я ощутил, как во мне растекается тёплая сперма. Было обидно, что так быстро, но для первого раза более чем достаточно. И я тоже стал кончать, благо балансировал на грани и его ладонь была в мыле и сперме. Он вышел из меня, я обернулся. Он смотрел на меня дивными влюблёнными глазами, так что мы тут же стали целоваться, и лишь сперма, что текла по ноге, нарушала для меня красоту этой сцены.

В постели мы лежали, обнявшись, просто лежали и молчали. Мне кажется, что это был самый счастливейший момент в моей жизни. Мы нашли друг друга, что в те годы было на вес золота и решили ни за что не расставаться. Впереди у нас были регулярные свидания и чего только мы не освоили, я просто утягивал парня в пучину плотских наслаждений, открывая ему бескрайний мир однополого секса.

Пожалуй, именно тут и стоит завершить рассказ о моем взрослении и обретении любви. Да, дальнейшая жизнь сложилась не совсем так, как нам грезилось, перемены были просто ошеломительными, дух захватывало. Но те пять лет, что мы были вместе, я запомню на всю жизнь, собственно, я их помню, я их вспоминаю.

страницы [1] [2] [3]