Хусейн

Вернулся из душевой, состоялся краткий разговор с Мусой.

- Что так долго? Что с губой? Что вообще с ебальником? Это я тебя так?

- Нет, не ты, поскользнулся на мокром кафеле.

- Жопа как?

- Нормально.

- Зашивать не надо? Покажи.

- Всё нормально...

Вечер. Муса собирается к родственникам, сегодня высплюсь.

На ужин готовится греча. Сижу на подоконнике общей кухни, смотрю в окно на свет фонарей, на свет фар проезжающих машин, ловлю себя на мысли, что нахожусь между небом и землёй. Огни фонарей - те же самые звезды: и до тех, и до других не достать рукой.

- О-о-о, сейчас поужинаем!

Хусейн с хитрой улыбкой, губы тонкие, на верхней губе простудный симптом, потирает руки. Тонкие, бледные, нежные, утончённые, костлявые пальцы. Всё в том же не по размеру тёмно-синем с полосой цвета кармин на груди спортивном костюме и резиновых китайских чёрных сланцах на белый носок. Подходит ко мне, протягивает руку, мы здороваемся, рукопожатие оказывается дольше положенного.

Я продолжаю сидеть на подоконнике, Хусейн у газовой плиты с некой нервозностью теребит, пощипывает, поправляет у себя в паху, часто открывает и закрывает крышку кастрюли, проверяя готовность, и силой мысли ускоряет процесс приготовления. Нетерпеливо говорит: "Все, готово".

К ужину не притрагиваюсь, Хусейн одобрительно принимает этот факт во внимание. Ведёт беседу исключительно около тем нашего университета. Сидит на стуле, поджав к себе правую ногу, опершись пяткой о край стула, на колено, торчащее из-за стола положил свой узкий вытянутый подбородок. Лицо тощее, чистое, без единой растительности, бледная кожа усыпана рыжими, разной формы, размеров, оттенков пятнами. В правой руке ложка, пальцы левой руки теребят пах.

- Чай налей... Фу... жарко.

Встаёт, расстёгивает молнию спортивки, снимает, бросает на кровать, остаётся в белой футболке с короткими рукавами, заправленной в брюки, поднимает руки кверху.

- Помоги стянуть футболку.

Подхожу, подсовываю под резинку спортивных брюк пальцы, нащупываю край футболки, цепляю его, тяну вверх.

Подмышки недавно выбриты, краснота кожи ещё не успокоилась. Предел участка кожи, покрытого веснушчатыми пятнами, граничит на уровне коричнево-розовых сосков. Тощее с просматриваемыми рёбрами тело, выпукло-впалый живот, кожа светящаяся, бледная без единого волоска. Тонкие руки, локтевые кости выпирают. Даёт возможность себя рассмотреть, борясь с комплексами принятия своего тела. Садимся за стол, пьёт чай без сахара.

Молчим. В воздухе появляются первые симптомы напряжения, недосказанности.

Гладит себя по животу, отрыжка как сигнал к действию.

Идёт по направлению к кровати, ложится на живот, руки под голову.

- Помни мне спину.

Подхожу, сажусь рядом на край кровати, кладу ладони на спину по разные стороны позвоночника, поток энергии хлынул, энергетический канал открыт, заработал на полную мощь, тело Хусейна захлёбывается потоками энергии, волны с силой ударяются о внутренности и проходят сквозь тело. Ладони спокойно продолжают лежать на прощупываемых костях спины. Дрожь от вступившей в силу волны отдачи по по всему телу Хусейна, капилляры наполняются горячей кровью, температура достигла своего максимума, тело размякло. Резкий, испуганный разворот, в бездне глаз пытается найти моё Я, ничего не находит, берет мою руку, просовывает её к себе в трусы и кладёт на свой член.

Тонкий, безжизненный, крайняя плоть наполовину натянута на влажную головку, мягкие гладкие яйца свисают над пропастью, нежность лобковых волос, атмосфера с континентальным климатом и повышенной влажностью. Аккуратно, с позволения стягиваю брюки с трусами, придерживая одну ногу затем другую, носки. Тело полностью обнажено, руки в закрытой позе предательски демонстрируют стыд, лежат поверх лица прикрывая глаза. Ноги слегка разведены в стороны, тело притаилось, спряталось, ждёт. Беру в ладонь сгорающий от стыда член, его бледность, нерешительность овладевают мной, губами прикасаюсь к нему, колени рефлекторно сгибаются, приподнимаются, стопы теряют опору и остаются парить в воздухе, хныкающий стон, руки опускаются мне в волосы, цепкая хватка прижимает с силой в пах. Плоть проникает в ротовую полость, увеличивается в длине, остаётся тонкой, упирается в глотку. Язык поглаживает оголившуюся острую головку, теребит уздечку, продвигается к уретре, кончиком раздвигает щель в разные стороны и совершает попытки проникновения в неё. Неожиданный удар выстрелом струи в глотку, за ним последовавший ещё один, и ещё. Рот заполнен, глотательный рефлекс не справляется, густая терпкая сперма стекает по подбородку...

P. S. Я устал, ничего не знаю, хочу головой уткнуться в твои колени, чувствовать руку на своих волосах и остаться так навсегда.

Это был первый минет в жизни Хусейна.