Хулиган и Красавица (глава 2, Контакты) или Спящая красавица эро

Часть 1

1.

Море цветов в руках, парни в белых рубашках и брюках (кто в костюме, тот лох!). И ещё одно море - симпатичных весёлых девчонок. У всех их взрослые причёски, взрослые наряды - специально для выпускного. Да и парни уже не те - взрослые осанки, взрослые лица (у кого-то уже трогательные усики над губами), взрослые откровенные взгляды в сторону девчонок, взрослые мысли и желания в головах... Как быстро они повзрослели и как многому им ещё надо учиться, чтоб действительно стать взрослыми.

Наташка ни на шаг не отходила от Макса. Как приклеенная, таскалась за ним, чуть ли не в туалет.

- Натах, ну отстань, а? Задолбала уже, - окрысился Максим.

Но девчонка будто не слышала, всё так же вертелась рядом и строила дурацкие лыбы своему кавалеру. Кавалером, по её глубокому убеждению, был как раз Максим. Она его заслужила, как передовое красное знамя. Девчонки шушукались, ревниво косясь на наглую Наташку. Она таки заарканила лучшего парня. Даже спор выиграла со Светкой и Иркой, что именно она окажется "девушкой" Макса на выпускном. Позади дворцовые интриги, куча нервов и клок выдранных волос в рукопашной схватке претенденток. Зато какой приз!

- Максик, хочешь шоколадку? Я захватила. Пока ещё до стола дойдёт, кто-нибудь сдохнет.

- Не хочу.

- А может водочки? Я достану.

- Нет. Я не пью. Отстань, Натах. С пацанами перетереть хочу. Иди погуляй с подружками.

- Та ну их. Я лучше тут подожду.

Максим явно тяготился беспардонным вниманием этой дуры. Блин, надо же было так вляпаться! Если б знал, что всё этим кончится, ни за что бы на неё не полез. Думал, потрахаемся и разбежимся, как с девчонками в городе, но в этом Мухосранске девки после первой же ебли считают парня уже своей собственностью.

- Бля, как же от неё избавиться? - взмолился Макс, подходя к Абреку.

- А чо, разонравилась уже?

- Да она никогда и не нравилась.

- Но я слышал, что у вас там всё, типа, срослось? Я, конечно, свечку не держал, но бабы базарят...

- Ох уж эти бабы. Да и было-то всего один раз по пьяни да по дурости. Трахаться просто хотелось, хоть стреляйся. Зато теперь от другого бы застрелился.

- И чо тебе всё не так? Наташка - нормальная баба, попец приличный. Есть куда вдуть.

- На хуя мне её попец. У меня другая кандидатура есть.

- О! Ты парень - не промах. Кто такая?

- Есть тут... - уклончиво ответил Макс. - Вся такая-растакая. А ты-то по задницам спец что ли?

- Мне лишь бы дыромань доступная была. Какая разница, куда вхуярить.

- Ха-ха. Да ты всеядный?

- Я вседоступный. Для каждой ширинка нараспашку.

- Слушай, чисто по дружбе, может, сагитируешь её на свою ширинку?

- Чот не пойму я тя, Хулиган. Бесплатная пизда, а ты отказываешься.

- Вот я тебе и дарю её совершенно бесплатно в честь праздника.

- Ну ладно, я не против, но эта Натаха такая упёртая, как носорог. В кого вцепится, трактором не отодрать.

- Ребята, - раздалось за спинами. - Вы про меня говорите?

- С чего ты взяла? - вздрогнул Максим.

- Про тебя, конечно, - сразу запалил всех Абрек. - Ты же сегодня единственная звезда на сто вёрст вокруг. Слушай, а давай свалим от этого скучного Макса, я тебе кое-что покажу.

- Только ненадолго.

- А чего ж ненадолго? Нафиг он тебе сдался? Вся красота только в кулаках.

- Не скажи, он красавчик-няшечка. И не только в кулаках! Голубоглазенький такой, плечистый. Настоящий мачо!

- Я на мачо даже больше похож. Хочешь, проверим вечером?

- Ты мужик местный, как вся ваша шпана, надоевшая уже. А он городской.

- Та с фига ли? Не городской он уже, нашенский. И когда я тебе успел надоесть? Ты ж ещё даже не пробовала. Мой длиннее, чем у Макса, гарантирую.

- Дурак!

- Слушай, красавица, тебе джигит счастье предлагает. Вах! Смотри, а то зарежу!

- Ой, я вся прямо обосралась.

- Городская бы так не сказала. А ещё к городскому пижону в невесты клеишься. Лучше со мной потуси.

И Абрек незаметно, но весьма ощутимо сдавил Наташке ягодицу.

- Я буду ждать. М-м?

- Ну жди, кто ж тебе не даёт?

- Да ты и не даёшь. Так дашь?

- Вот все вы такие. Сразу "дашь" на баш! А Максик другой.

- Знаю я. Хулиган сразу без слов действует - что в морду, что с такими, как ты. Руки заломал и втюрил.

Наташка аж вся зарделась от этого разговора. Ей явно хотелось - это было написано крупным шрифтом на её мордочке. Тем более, что Абрек ей давно нравился. С другой стороны, он всё равно никуда не денется, а Макса могут запросто увести. Она изобразила возмущение на прозвучавшие слова, встряхнула головой и отошла.

"И всё-таки я тебя, сука, завалю!" - довольно потёр руки Абрек.

2.

Какой-то урод упорно звонил в д��ерь, как раз когда Абрек расслабился на диване.

- Раз в жизни, сука, прилёг днём, так нет же, именно сейчас попёрлись всем селом. Иду. Обосрались вы там что ли? - проорал он, шлёпая босыми ногами к двери.

Абрек допоздна шорохался с Наташкой по кустам. Еле уговорил, чтоб дала.

"Всё-таки шизанутая она баба. Ебалась со мной, а болтала всё про Макса. Чо там у него в штанах за экземпляр, что все бабы уссыкаются с него?" - размышлял он.

- Абрек, там, бля, такое! - влетел, не здороваясь, Толстый. - Дай попить, в горле пересохло.

- Неужели инопланетяне из соседнего аула? Откуда ты бежал? Весь такой взъебанный...

- Я не бежал, на велике гнал. Торопился сильно. Дай ещё воды.

- Блядь, тебе тут не водокачка, сам с под крана набери. Чо стряслось-то?

- Помнишь, ты мне говорил последить за Хулиганом и Красавицей? Я всё выполнил. Я проследил. Я не какой-то там фуфлыжник.

- Ну, понеслось... Грамоту тебе выпишу. К сути переходи.

- Ага, так вот, значит, гонял я на велике за городом, ну просто так, от нехуй делать. Остановился в лесополосе передохнуть, ну, типа, поссать. Вдруг слышу, что как раз в мою лесополосу, прикинь, ещё кто-то припёрся. Разговоры всякие. Короче, узнал я их. Красавица с Хулиганом то были. Я так тихонько заханырился. Велоса-то моего с дороги не видно. А они чо-то там копаются, воркуют, раскладывают чо-то, ага. А я в засаде сижу. Ближе подходить рискованно. Потом, гляжу осторожно через кусты, а Макс голый! Прикинь, ваще, блядь, голый!

- Та-ак! Уже интересно, - подсел ближе Абрек.

- Я аж вспотел, когда без штанов его увидел.

- Да ладно. Неужели там всё так страшно?

- Просто же сам факт!

- Ну да, факт, признаюсь, кабздец! Блин, так и чо он там делал голым?

- Да ничо особенного. Сначала просто стоял, пиздел с Красавицей, потом повернулся и опять стоял. А потом о дерево опёрся и сракельник выпятил. Развратно так оттопырился, как проститутка перед дальнобойщиками.

- Хуя се! Ладно, а Красавица чего? Он тоже там был голый?

- Нет, в шортах. Он сидел и на Макса пялился.

- В смысле?

- В самом, сука, прямом. Нагло так во все глаза зырил, как Макс выёживался перед ним и еще... это... рисовал у себя там в альбоме.

- Ах, так всё-таки рисовал? И что?

- Как что! Они ж как пидарасы друг перед другом яйцами трясут. Разве это нормально?

- Может, и ненормально, конечно. Но, я слышал базар, что Пашка, типа, художник. Вот ему Макс, наверно, и позировал. За деньги, конечно. Ты же вот не пойдёшь позировать. Чо ты там можешь показывать, кроме скелета. Тебе и за бесплатно лучше не раздеваться.

- Конечно, не пойду. Потому что я нормальный пацан, а этому пижону, видать, девок мало, он ещё пацанов взялся совращать. А может, он не за деньги перед Пашкой нагишом высвистывал, может, за другой интерес?

- Например?

- Может они, бля, трахаются, не знаю?

- А ты видел?

- Я-то нет, но когда снимают труселя, недалеко и до "тынц-тынц".

- Я когда моюсь, тоже трусы снимаю, но совсем не для "тынц-тынц". Хотя, у тебя, по ходу, как раз всё этим и заканчивается. Хи-хи. Слышь, а тебе надо было для прикола выскочить из укрытия с дикими воплями. Вот бы они обосрались. Ха-ха.

- Не мог я.

- Почему? Забздел?

- Ну, не мог и всё. Без штанов я там был.

- Оба-на! А вот это уже совсем интересно! Тоже позировал?

- Нет. Трусы, короче, остались на велике висеть. Не мог же я с голой жопой к ним, как папуас.

- Ну это да. Ха-ха. Хотя ты же там не один был с голой жопой. Блин, уссышься тут с вами. А чо труселя-то на велике остались? Змея своего опять душил в лесочке на ветерочке? Ты ж известный змеелов-стахановец. И как их угораздило туда же припереться? Вроде мест, сука, больше нету. Слушай, а хуй у Макса большой?

- Я и не рассматривал особо. Вроде обычный.

- Больше моего?

- Блин, откуда я знаю. Ты ж свой не показывал никогда.

- Смотри, - и Абрек без обиняков стянул свои спортивки перед офигевшим Петькой. - Такой или больше?

У Петьки опять пересохло в горле от невиданного зрелища. Из густющей, чёрной как смоль копны волос свисала нехилая елда, цвета тёмного шоколада, аппетитный такой батончик с залупленной головкой. "Обрезанный он что ли, так вроде не еврей?" - удивился Петруха. Мгновенно произвёл в уме вычисления, сравнивая с собой. Получилось где-то один к трём в пользу Абрека.

- Ты чо там завис? Может, тебе ещё линейку принести? - съехидничал Абрек и болтанул для прикола яйцами.

- Неплохо было бы, - как во сне промямлил Петька.

- Сука, а не вытошнит?

- Ой, прости. Это я... ну, типа, пошутил, - очнулся Петька. - Не, у Хулигана, конечно, поменьше будет, не такой достойный.

Абрек сразу приободрился и натянул спортивки обратно.

- Стоял у него?

- Не-а, висел, как твой, а то как бы я вас сравнивал-то? А чо?

- Шланг через плечо. Просто интересно. Раз не стоял, значит, ничо страшного. Странно, что бабы так тащатся с него.

- И, по ходу, не только бабы.

- Ладно, а дальше-то чо было?

- Не знаю. Я потихоньку свалил и сразу к тебе.

- Надо было ещё подождать в засаде. Может, чего интересного бы случилось. На телефон, надеюсь, Макса заснял?

- Как? Я ж без всего там в кустах ханырился.

- Ну да. Интересненько всё это, конечно. Но не криминал. Вот если бы они там трахались, к примеру, да ещё видосик бы заснять, тогда бы мы прижали этого пижона. Ему, по ходу, и правда девок мало, решил во все, какие есть, дырки насовать своего змея. Ладно, давай продолжай наблюдение и сразу докладывай. А об этом пока не трепись никому. Это секрет.

- Понял. Абрек, а погнали туда прям сейчас? Они наверняка ещё не свалили. Застанем их врасплох.

- Сейчас в лом мне. Следи, говорю. Так, Толстый, воды напился, на яйца насмотрелся, всё, гудбай, велосипедист-онанист.

Часть 2

3.

Павел позвонил Максиму сам, что уже было необычно. А когда ещё и предложил ему попозировать в лесочке без одежды, стало необычно в квадрате. Всё это, конечно, было высказано намёками и завёрнуто в толстую шелуху оправдательных слов. Паша не мог запросто высказываться на такие пикантные на его взгляд вещи, как Максим, язык не поворачивался.

- Конечно! Я готов, - сразу согласился Макс. - Презики брать?

- Какие презики? Я рисовать тебя там собираюсь на пленэре. Просто голое тело.

- Понял. Просто голое. Ну, я на всякий случай всё равно прихвачу. Сейчас буду.

Наверно, Максим во время разговора стоял за дверью, потому что звонок раздался буквально через пять минут.

- Добрый день! Я к Павлу, - раздалось из прихожей.

- Ну, понятно, что не ко мне, - усмехнулась бабушка, пропуская гостя.

- Вы очень не правы, Изольда Викторовна, и к Вам тоже. Вы практически уже стали моей бабушкой. Кормите меня наравне с Павлухой. А мы сегодня с ним идём в поход.

- Поход? С нашим Павликом? - в голосе бабушки послышались удивление и ужас одновременно.

- Ага, но вы не переживайте, без ночёвки и рюкзаков. Ваш внук хочет показать красоту местной природы, так что к обеду нас не ждите. Возьмём сухим пайком.

- Бутерброды? Я сейчас соберу, - было слышно как засуетилась бабушка.

- Привет, заяц! - ввалился в комнату радостный Максим с гитарой в руке. - Я готов.

- Привет! А я не очень.

- Чо случилось, пока я шёл?

- Я тут, знаешь, подумал - а может, я навязываюсь тебе? Может, ты и не хочешь совсем?

- Чо-то я не втыкаюсь. Тебя укусил кто-то?

- Максим, присядь, пожалуйста, послушай. Как тебе объяснить? Знаешь, у нас недавно был выпускной бал. Все там такие счастливые, весёлые. Кто-то, конечно, и плакал даже, трудно расставаться, с кем учился полжизни. Ребята девок кадрили... А я на это смотрел, как со стороны, будто я невидимка. Никому я там был не нужен. Никто обо мне и не вспомнит через год. Раньше это нисколько не напрягало, а сейчас всё изменилось - появился ты. И я тут подумал - а почему, собственно, ты общаешься со мной, на пленэр этот тащишься? В чем твой интерес? Мы же как из разных галактик. Единственное, что связывает, один язык, на котором говорим, и всё. Всё! Ничего больше. Ты такой шикарный парень, сильный, весёлый, уверенный. А я - досадное недоразумение.

Макс слушал эту тираду молча, но после слова "недоразумение" встал и протянул Пашке ладонь.

- Поднимись, пожалуйста, - взял он Пашу за руку и подвёл к зеркалу.

- Смотри. Что ты видишь?

- Да то и вижу, о чем сказал.

- Неправильно. Ты видишь то, что вбил себе в голову. А ну, расправь плечи, подними подбородок. Так. Встряхни головой, чтоб волосы расправились. И последнее - улыбочка на рожице. Что видишь теперь?

- Всё те же участники.

- Согласен, участники те же. Но теперь рядом со мной стоит красивый блондинчик с обалденными волосами, чудным носиком. Если хочешь знать, я всегда завидовал именно такой форме носа. А твои глаза. Большие, чистые. Девчачьи ресницы...

- Ну вот, я же говорил. Ты тоже сравниваешь меня с девчонкой.

- Ты не кипишуй. Густые ресницы всем идут - и девкам, и парням. А твоё тело...

- Наконец мы добрались до сути, - вздохнул Паша.

- Сними-ка футболку. Так.

- А ты?

- Мне не надо. Что мы видим? Пропорциональное тело, мужские плечи. На них, конечно, маловато мяса, но широкие же. Главное, нормальный скелет, куда можно налепить мышцы. Плоский животик с симпатичным пупочком. Да ты знаешь, какая прорва народу хотела бы иметь такой же живот, такую узкую талию?

- А пресс?

- Сдался вам всем этот пресс! Лично я торчу как раз от такого животика с тонкой кожей, как бумага. А твои мячики сзади. Да и ваще меня прёт от всего тебя. Как ты можешь не видеть своей красоты? Вот смотрю, и руки сразу чешутся на обнимашки. Тебя же не зря Красавицей пацаны прозвали. Ты и правда красавчик! Пашка-Пашка, не понимаешь ты своего шарма. Ты просто сам себя загнал, дал отрицательную установку, потому и другие видят тебя таким, каким видишь себя ты сам. Тебе надо сломать этот образ к хренам собачьим. Так что, братишка, вымети из башки весь этот старый мусор, протри там тряпочкой и давай радоваться жизни вместе!

- Спасибо тебе, Максик! Ты такой креативный..

В Пашкиных глазах блеснули слезинки. Он украдкой шмыгнул носом и принялся собирать художественные принадлежности.

***

Они весело болтали по дороге, вспоминая тренировки за домом, выпускные, которые провёл каждый из них в отдельности, про музыку, про их недавний секс, как их застукала бабушка... А вот про Наташку Макс скромно смолчал. Зачем говорить о прошлых ошибках?

Солнце продвигалось к зениту, роса на траве уж высохла, но летняя жара ещё не завладела природой. Где-то высоко в небе вдруг послышались удивительные птичьи переливы.

- Помнишь, я тебе рассказывал про жаворонков? - задрал голову в небо Пашка. - Вот он и есть.

- Клёво! Не, ну реально же красиво! Это с ним ты меня сравнивал? С Тайсоном пацаны сравнивали, а с жаворонком - только ты. Ну и хули, поёт классно, но я, ващет, не хуже, - провёл пальцами по гитарным струнам Макс.

- Ты такой самонадеянный, как фазан. Ой, прости.

- Прощаю. Тебе, Паха, всё прощаю. Ладно, может, поёт он и лучше, зато у меня хуй больше, чем у него. Спорим?

- Хи-хи. Твой-то, конечно, больше. Этих жаворонков на твоём поместится целая их семья.

- Паш, а он всё ждёт, - расплылся в хитрой лыбе Макс, грабастая свою промежность.

- Кто? И что?

- Тока не говори, что не понял. Я тебе сосал? Теперь ты должен отплатить равнозначной монетой. Иначе какая любовь?

- Не думал, что это не бесплатно. Тебе надо было сразу свои прайсы озвучивать.

- Какие там ещё прайсы-пейсы? У нас с тобой всё просто. Ты мне - я тебе. Можно и по-другому: ты - мой, а я - твой. Так что, братишка, всё, что у тебя есть, теперь моё!

- И бабушка?

- Само собой. Бабушка в самом верху списка, я уже подсел на её стряпню. А ещё этот носик, губки, ушки...

Максим остановился и притянул Пашкино лицо к себе.

Они впервые целовались не украдкой ночью, а на улице средь бела дня, правда, посреди безлюдного поля. Их обдувал лёгкий ветерок, над головами звучала трель жаворонка. И они чувствовали себя в раю. Макс повалил Пашку в траву и разлёгся рядом.

- Пашунь, ты такой сладкий, такой, бля, приятный! У меня опять встаёт. Классное приобретение я сделал!

- Какое? - не понял Паша.

- Такое. Писька, попка, огуречик, появился человечек по имени Пашка. Ты лучшее приобретение моей жизни.

- Ты своим девчонкам тоже такое говоришь?

- Я много чего им говорил, только это всё лабуда. А как их ещё под себя затащить без красивых слов. Бабы ласку любят. Как собаки. А с тобой по-другому получается, всё по-честному. Зачем ещё чо-то выдумывать, какие-то пустые красивые слова, когда меня от тебя и так реально клинит. По ходу, я всё больше в тебя влюбляюсь, Пашуня.

Максим опять наклонился над Пашей и потянулся губами к его лицу.

Пашка парил где-то высоко-высоко, в самых облаках вместе с жаворонком.

- Je t"aime, je t"aime... - всё повторял тихо Паша в порыве. - Я люблю тебя...

Ему было настолько хорошо и спокойно с этим крепким красавчиком Максом, что не хотелось больше ничего. И пусть он немного грубоват, пусть не такой нежный, как в романах, что любил читать Паша, зато такой родной, свой, надёжный друг и, уж чего там пылить словесами, отличный любовник. Да и это не самое важное. Паше никак не удавалось сформулировать, что его так тянуло к Максу. Скорее всего, это просто была любовь? Фиг её знает, какая она должна быть? Не встречалась она ещё Паше раньше.

В начале их знакомства он тяготился навязчивостью Максима, не понимал, чего этот здоровяк всё время лезет к нему, ведь Паша привык к одиночеству (только в компании с собой), и ему было некомфортно, что в его выстраданное, излюбленное одиночество нахально вламывается ещё кто- то, безжалостно разрушая всю внутреннюю гармонию. Потом обречённо смирился, как с неизбежным злом. Но Макс умудрился растолкать "спящую красавицу" Пашку.

Паша улыбнулся этим своим размышлениям: "А ведь я и правда был Красавицей, только она была спящей. Но явился прекрасный Принц... Как там его переименовали во дворе? Хулиган? М-да, тоже точно. Короче, припёрся разбойник-хулиган и растолкал красавицу, разбудив от летаргического сна". Теперь Паша вполне проснулся и с удивлением увидел, что кроме его квартиры существует большой интересный мир. Его яркие краски брызжут прямо в глаза, его необыкновенные запахи щекочут нос и будоражат сознание, его нежные крепкие руки ласково обнимают и прижимают к себе. Это руки Макса. Его губы - губы Макса, нежно целуют и всё тело тает в бесконечной неге. Вот оно счастье!

- Ой, смотри, земляника. А вон ещё! - заверещал Пашка, поднимаясь. - Соберём?

- На фига? Сразу сожрём. Это будет наш завтрак на пленэре.

Макс быстро собирает ягоды вокруг и суёт их в Пашкин рот.

- А себе?

- Сначала накормим художника. Ты и так тощий.

- Я не тощий, я просто не толстый.

- В логике тебе не откажешь. Тогда прими это как дар от поклонника, - суёт Макс в Пашкин рот очередную пригоршню ягод, и оба смеются, перемазанные соком.

Часть 3

Впереди пролегал ещё километр пути до лесополосы вдоль маленькой речки, скорее, даже ручейка. В ней нельзя было искупаться, лишь ноги помочить. Но Макс настоял, чтоб они туда обязательно полезли. Какой же поход без реки? И какое купанье в трусах?

- Было бы море, а тут - только бельё зря мочить, - резонно заявил Максим, поэтому от всей одежды избавились без споров. Паша уже перестал стесняться Макса.

- М-да, тут не утопишься. Если тока рылом в ямку. Давай просто на дне полежим?

Так они и сделали. Улеглись оба на донные камешки - Макс на спину, высунув яйца на солнышко, а Пашка писькой в дно. Тела в воду погрузились лишь наполовину.

- Па-аш, солнце моё, а научи меня рисовать. Мне тоже кой-чего запечатлеть у тебя надо.

- Талант для этого надо иметь.

- Их есть у меня. Я ваще очень одарённый.

- Пока я знаю только о двух твоих талантах. Бокс и... Ну, ты сам знаешь какой.

- Не знаю. Петь под гитару?

- Этого я ещё не слышал. Другой.

- Хочешь в кроссворд? Ладно, сколько букв?

- Пять по горизонтали.

- Та-ак, пять... "Пизда" не подходит. Может "залупа" или "хуина"? Не, лучше хуище! Звучит грандиознее.

- Сосредоточься. Я о таланте.

- Так и я о том же. Хуище - это тоже мой талант. У тебя конечно, подлиннее, но мы его в действие пока не пускали.

- Как это? Ты забыл?

- Ах, да-да-да, кажется, припоминаю, - состроил сосредоточенную мину Макс. - Я догадался - минет.

- Ну вот видишь, ты не совсем безнадёжен.

- Так ты о минете? Считаешь, я талантлив в этом?

- Абсолютно! Это был самый лучший минет в моей жизни.

- Лучший из скольких?

- Вот это совсем не важно. Он был первый и лучший.

- Тебе понравилось? Правда?

- Издеваешься? Да я теперь спать не могу. Только падаю на постель, сразу тебя вспоминаю. Всё! Со сном совсем жопа!

- Ой, какой ты развратный, Павлик, - передразнил Макс голосом бабушки. - Надо всерьёз заняться твоим образованием. Что такое минет, ты уже знаешь. Это была тема первого занятия. А вот скажи - для чего нужна жопа? Ой, простите меня, дуру - конечно же, попочка.

Макс повернулся боком к лежащему рядом Пашке и принялся гладить его по ягодицам.

- Пашунь, у тебя такие классные яблочки! Такие светленькие, чистенькие, совсем без волосиков, как "белый налив". М-м-м. Сами так и просятся.

- Куда это они просятся? Ты там не заигрывайся, - насторожился Паша. - Чтоб не вздумал мне зубы на попе оставлять!

- Ко мне они просятся. Разве не слышишь? "Максик, мы хотим тебя, ты лучший вафлёр и лучший ёбарь".

Паша хотел перевернуться, чтоб спрятать ягодицы от греха подальше, но Максим, опередив, быстро оседлал его, усевшись задницей на спину, лицом к попе.

- Стоять! В смысле, лежать! На уроках положено слушаться преподавателей. Кто вам разрешил ворочаться?

- Ты придавил меня, я сейчас захлебнусь.

Максим оглянулся, но не увидев ничего криминального, опять вернулся к предмету интереса.

- А ну-ка, не пиздите там на уроках! Я давно за вами наблюдаю, - теперь он передразнивал учительницу Нину Дмитриевну.

Макс наклонился к попе и принялся нежно целовать выпуклые белые ягодицы. Ладони тоже участвовали в ласке. Они шастали по мягкой тёплой коже, иногда забираясь между булочек, и тогда они не грубо раздвигали их, открывая солнцу пацанскую тайну из тайн - притаившийся в "ущелье" запретный цветочек ануса, маленький, нежно-розовый, блестящий. Макс слегка коснулся пальчиком этого цветка, и тот боязливо сразу сжался в точку.

- Бля, да тут сверлить и сверлить, ебать и ебать! - тихо проговорил Максим, радостно всматриваясь в обнаруженный клад.

Он вытянул язык и коснулся им "цветка". Ягодицы мгновенно напряглись, пытаясь закрыть доступ, но руки Макса ещё шире раздвинули их и язык смелее прошёлся по промежности, опять задержавшись на анусе, покружил вокруг, будто примеряясь, а потом не без труда протиснулся внутрь.

Пашка дёрнулся и опять попытался развернуться.

- Ты там чего? Ты там чем? Ты зачем?

- Ох, какой ты разговорчивый, когда не в школе.

- Ну ты же сам сказал, что у нас, типа, занятия, значит, в школе.

- Так чо ты тогда дёргаешься? Доверься учителю и расслабься.

- Но ты же прямо туда суёшь чего-то.

- Туда. А у тебя ещё, кроме рта и вот этого, есть куда совать?

- Но это же не предназначено для входа.

- Дупло, оно и в Азии дупло, тока у них оно жёлто-коричневое. Можно выйти, а можно войти.

- Но ты же, я чувствую, намереваешься совать туда свою кувалду?

- Чувствует он. Пока рано. Успокойся. Я только посмотрю, что да как. Тебе приятно было языком?

- Так последнее это был язык? Хи-хи, щекотно.

- Давай ещё?

И Макс опять наклонился, уже уверенно тараня языком глазок запретного "цветка". Впрочем, хозяин запреты, кажется, уже снял, значит, можно действовать смелее.

- Павлух, а можно мне хуем там потереться между булок? Тут так классно! Я не буду трахать, обещаю, просто поелозю.

- Ты хочешь анала со мной?

- Да какой анал? Обычная имитация.

Паша почувствовал, что у Макса встал сразу, как только тот уселся ему на спину, но его это не сильно беспокоило до тех пор, пока Макс не заговорил об анале.

- Ты точно не будешь трахать?

- На Библии клянусь!

Неизвестно, устроила ли клятва Пашку, но он разрешил. С некоторых пор он стал доверять своему новому другу. Собственно, других-то у него и не было.

Макс быстро вскочил, пока не аннулировали разрешение, перевернулся и пристроился членом к попе со стороны ног. Потом плашмя лёг на парня и начал плавные трахательные движения между ягодиц. Это было волшебно! Пашкины ягодицы так мягко охватывали тело члена с двух сторон, что вполне себе имитировали настоящий трах.

- Павлушечка, родной, там так классно у тебя! Ты такой офигенный пацан! Вау, меня всего колотит. Люблю тебя, люблю! Пашунь, а давай будем жить вместе, как пара? Несколько дней уже хотел тебе сказать это. Живут же другие в гражданском браке, и мы будем. Не надо прятаться. А, Паш, чего молчишь? Ладно, подумай, я всё понимаю, тебе надо с бабушкой посоветоваться.

Паша предусмотрительно не стал отвечать. Всё сказанное в порыве страсти далеко не всегда исходит от мозга. А Макс, судя по всему, не сильно-то и ждал ответов, потому что продолжал свою бесконечную песню киргиза - "что вижу, о том пою":

- Ой, и глазок у тебя там такой прикольный. Так и зацеловал бы. Твоя попочка - это ваще нечто! Моя, теперь она моя, её я тоже люблю... - Макс бухтел всё это Пашке на ухо, не переставая скользить болтом между булок. Его таз ритмично работал, как долбёжный станок, оставленный без присмотра нерадивым рабочим.

Паша затих, он вслушивался в слова Макса, в свои новые ощущения, и ему тоже нравилось: и его сильное тело (находясь в холодной воде, он особенно остро чувствовал горячего Макса), и его ноги, которые крепко охватывали с боков, пеленая его, и двигающийся по промежности твёрдый горячий стержень члена. Он не тёрся там на сухую. Из члена вскоре начало сочиться, и между булок даже зачавкало от мокроты. Максим довольно хрюкал сверху, и это тоже возбуждало Пашу.

Войдя в раж, Макс совсем распалился и долбил уже как перфоратор, то и дело тыкаясь головкой в очко.

Паша молчал, ему не были больны эти тычки, удивительно, но они даже приносили какой-то новый кайф. В том месте явно находилась зона, отзывавшаяся странной приятностью на прикосновения беспокойного члена. И даже когда головка надавливала на очко, ожидаемой боли тоже не происходило. Больше того! Пару раз Макс с налёту даже умудрился всунуть скользкую залупу прямо в очко, не так чтобы глубоко, но Паша почувствовал, как она оказалась прямо там - внутри. Он даже не успевал испугаться, как она опять выныривала, со чпоканьем выворачивая анал наружу, но дырка тут же опять закрывалась и всё продолжалось.

- Ай, бля-ядь! - закряхтел вдруг Макс, и Паша сразу ощутил, как между ягодиц захлюпало толчками горячее и липкое. Тело сверху враз окаменело, ещё сильнее придавив собой, а потом повисло тяжёлым мешком. А забытый член так и остался в мокрой теснине между Пашкиных ягодиц.

Часть 4

4.

- Эй, наверху, вставай быстро! Там шум какой-то, - пытался растолкать Макса Паша и наконец просто перевалил его тело в воду.

Прямо мимо них по дороге, которой они сюда шли, проехал велосипедист. Ребят он видеть не мог - мешали кусты вдоль речки, а вот его было слышно далеко из-за орущего динамика.

- На хуя тащиться на природу с таким диким музлом? Странные люди. Всё, привал окончен, заяц. Теперь налегке можно и дальше двигать.

- Ну да, ты-то налегке, полтора литра наверно на меня слил.

- Завидуешь? Давай и тебе помогу вес сбросить?

- Нет, всё, Максик. И спасибо за крем, - смеётся Пашка, потирая задницу. - Нам ещё прилично переться. Да и рука плохо работать будет, если... Короче, если облегчиться.

- Так мы побережём твою руку. Давай я своей или ртом?

- Вот ты юморист. Я не в том смысле. Короче, чтоб рисовать, мне надо быть в тонусе, а после... ну этого... - Пашка опять затупил. - Ну, после оргазма, короче, тонус пропадёт.

- Ага, понимаю. И в сон потянет. У меня-то ж так всегда. После любой работы нужен отдых - аксиома.

***

Прохлада от речной воды быстро "съелась" жарким солнцем, и парни последние метры пронеслись уже бегом, чтоб быстрее спрятаться в листве деревьев.

- Дотопали наконец. Вот он наш оазис! Называю его в твою честь - Павлиный остров, - торжественно провозгласил Максим.

- Стой, Павлиный? Ты уверен, что это про меня?

- Конечно. Пашиный как-то не звучит, будто о куске мяса или ваще о пахе. Или паху?

- Ладно, пусть будет Павлиный. Раздевайся быстрей, пока я карандаши подготовлю.

- Та долго ли нам, блудницам?

Макс за секунду поскидывал всё с себя и прыгал вокруг копошащегося Пашки, боксуя воздух.

- У тебя сейчас встанет от этих плясок. Я его хочу спокойным запечатлеть.

- Это я мух в нокаут отправляю. Вот перебью всё их войско и отдамся тебе в абсолютное пользование.

- Абсолютное пользование - звучит очень заманчиво. Всё, начали. Встань сюда, пожалуйста, здесь свет хорошо падает. Ага.

Паша быстро что-то набрасывал карандашом в большом альбоме, устроив его между скрещённых ног.

- А хочешь, грузчика покажу? - Макс сжал руку в локте и напряг бицепс.

- Замри. Шикарная деталь! - Пашкина рука без устали бегала по бумаге, быстро запечатлевая отдельные места Макса. Затем лист отбрасывался в сторону и возникал новый эскиз.

- Это, брат, не деталь, а мой основной инструмент для нанесения увечий. Нравится?

- Ещё бы! Мне в тебе всё нравится - и оптом, и в розницу. Повернись спиной, пожалуйста. Особенно некоторые фрагменты...

- Сколько букв?

- Четыре.

- Рука?

- Холодно.

- Нога?

- Теплее.

- Чо там рядом? Жопа?

- Ладно, пусть будет жопа, но я бы сказал мягче.

- Ну если "попка", то это уже пять букв.

- Просто попа. А ещё?

- Ух какой ты ненасытный. Чо там у мну ещё? Пупок... нет, это длинное. Хуй - короткое. Сдаюсь.

- Пися, - хихикнул Пашка и покраснел.

Он поймал себя на неожиданном наблюдении, что в последнее время, как стал общаться с Максом, всё реже стал краснеть и смущаться. И ему это, безусловно, нравилось, он становился более уверенным в словах и поступках.

- Ах ты мелкий развратник! Пися моя ему понравилась. Учтём. Она давно готовится и хочет. Кстати, "яйца" тоже подходит - четыре буквы.

- Согласен. Тем более что твои яички просто изумительные. Такие трогательные скромные шарики.

- Скромные - это ты про размер?- надул губы Максим.

- Нет, конечно. Просто они всегда скромно так прячутся за твой мускулистый нахальный писюн, как девушки.

- Ну ты загибаешь! Девкам твоё сравнение с яйцами вряд ли понравилось бы.

- Да и наплевать. А ещё мне очень нравится твой лобок. Не вздумай его сбривать. А то пошла дурацкая мода брить лобки. И чего парней не устраивает их волосня? Это же такой прикольный элемент взрослости. У тебя такая аккуратная светленькая причёска над членом. Максим, а ну-ка подойди ближе.

Пашка достал чёрный фломастер, по-свойски оттянул пальцами за залупу член Макса и лихо нарисовал на его корне по бокам два глазика. Получилась уморительная рожица - с глазами и длинным свисающим носом - пенисом, яйца - щеки, а сверху копна кучерявых волосиков.

Оба так и покатились от хохота.

- А ну, сфотай мне на мобилу эту морду. Буду показывать.

- Бабам? - насторожился Пашка.

- Чо сразу бабам? Завязываю я уже с ними. Пацанам во дворе покажу.

- А вот пацанам точно не советую. Слава понесётся впереди тебя.

- Ладно, сам стану зырить.

- Макс, а можно мне потрогать твоего "грузчика", - поднялся Паша.

- Конечно.

- Вау! Какие твёрдые мышцы. У меня таких никогда не будет. Вены прямо на поверхность выдавило. А здесь можно? - Пашкины ладони коснулись груди.

- И здесь можно.

Макс опустил руку и уставился Пашке в глаза, в них светилось неподдельное восхищение. И Максима опять накрыла волна, сладко щекочущая позвоночник, такая, как тогда в их первую интимную встречу. И так сильно захотелось в который уже раз впиться в эти малиновые губки напротив.

- Павка, блин, как же я тебя обожаю!

- И я тебя, - коротко бросил Паша, - Ты же просто музейный экземпляр!

Пашкины ладони осторожно изучали большие выпуклые грудные блины, гуляя по ним кругами. Они так чётко были очерчены, что казалось, их просто приляпали сверху клеем на тело.

Пальцы перебирали бусинки сосков, теребя их, и от этого они ещё больше напрягались.

- Ух ты, да у них эрекция, как в члене, - усмехнулся Паша, ковыряя твёрдые живые шарики.

- А спину можно?

- Трогай, - Макс покорно повернулся спиной. Если б Пашка сейчас попросил Макса засунуть в свою жопу еловую ветку, он без лишних разговоров сделал бы и это.

- Шикарно! Какая мощь! Вот за такой спиной, как за стеной.

Паша в полном восхищении обеими руками гладил по спинным мышцам и ему не хотелось отрываться. Прекрасная трапеция спины заканчивалась узкой талией, переходящей в небольшую плотную попку. Ладони спускались всё ниже, пока не достигли ягодиц, совсем светлых по сравнению с загорелой спиной. На этом месте Паша прерывисто задышал - ему было неудобно касаться чужой попы, но накрывшее желание оказалось сильнее.

- А её можно? - с трепетом спросил Паша.

- Хы, и попец можно, - улыбнулся через плечо Максим.

- Эти булочки у тебя такие красивые. И тоже твёрдые, как бицепсы. С прикольными ямочками по бокам. У некоторых людей на щеках такие бывают, когда они улыбаются.

Рука обхватила одну ягодицу поперёк, наверно чтобы почувствовать её твёрдость, для чего пальцам пришлось забраться в углубление между булок. Там, в глубине, палец случайно коснулся ануса. Макс от неожиданности дёрнулся.

- Прости, я не хотел, - смутился Паша и отдёрнул руку, но Макс сам взял её и поднёс обратно к ягодице.

- Я же разрешил, трогай всё. Мне только приятно.

- Это так странно. Я везде прикасаюсь к твоему голому телу, чувствую, что мне неловко, но я не могу просто рисовать, меня тянет всё потрогать руками, ощутить объем в "3D". Тебя раньше кто-нибудь из ребят трогал вот так же?

- Они меня всё больше кулаками трогали, от этого синяки бывали. А вот как ты, ещё никто, даже девчонки.

- ???

- Бабы сразу целоваться лезли и за хуй хватались, а на тело они только смотрели - глазами, а не руками, как ты. А ну-ка постой. Слышишь? Там, кажется, кто-то есть.

- Где? Ничего не слышно. Хотя, вот сейчас...

Макс нагишом, как был, выскочил из лесополосы на дорогу и увидел улепётывающего велосипедиста.

- Где-то здесь прятался, гад, - вернулся он.

- Рассмотрел кто?

- Не очень, но есть кой-какие предположения. Ладно, зато сейчас мы уж точно одни остались. Все остальные подло съебались из нашего оазиса.

5.

Невыспавшийся Максим плёлся на работу, как зомби, видя перед собой только узкий спектр тротуара. Мозг ещё досыпал, пытаясь выторговать у раннего пробуждения ещё бы чуть-чуть, хоть десять минут, хоть пять... Двух часов сна после возвращения домой было явно недостаточно для восстановления сил.

Но впереди ждала работа, первый день настоящей взрослой жизни. Отец не раз звал к себе в автосервис, но Максим раньше даже не слышал его. Все его мечты были в спорте. А сейчас, с их форс- мажорным (иначе не скажешь) переездом, резко изменились ориентиры - и в планах на будущее, да и, кстати, в половой ориентации, чего уж точно никто предполагать не мог.

Вот как раз с виновником сбоя сексуального компаса он и провёл сегодня ночь. Целую ночь! Раньше с девчонками он никогда не оставался больше пары-тройки часов. Этого времени вполне хватало сбросить пар и освободить яйца, включая все эти пресловутые прелюдии. А с Пашкой ему просто хотелось побыть рядом как можно дольше, прижаться, погулять руками по его телу, такому ещё немного пугливому, трепещущему под его ладонями, но уже отвечающему на ласки всё охотнее.

Часть 5

Как и перед экзаменами, он заявился к Паше вечером, на этот раз посмотреть фильм, поужинать (а как же пропустить это важнейшее мероприятие?). Ровно в десять попрощался с бабушкой, пожелал доброй ночи и ушёл. Но только для того, чтобы тут же тайно залезть через окно в Пашкину комнату.

Паша перед этим взял с него клятвенное обещание не орать и вообще не шуметь. Макс просился только тихонько полежать нагишом в обнимку. Никаких ржак и ебли!

- Мы же интеллигентные люди, как можно! - бил себя в "интеллигентную" грудь Максим, вылупив кристально честные глаза.

Пашка даже на миллиметр не поверил, но ему и самому до усрачки хотелось остаться с Максом на целую ночь, как настоящими мужем и женой. При этом себя он не позиционировал ни с тем, ни с другой. Паша сам не понимал как вообще должно всё быть у двух любящих парней. Учитывая мужественность Максима, мужем вообще-то должен быть он. Какая из него, к фигам, жена? Но и себя Паша отказывался считать женой. Блин, ещё и в передничке по квартире высвистывать? Нет, увольте! У него была своя гордость, личным мужским эго он ни за что не поступится!

- Максим, давно хотел спросить тебя, но всё не решался. О ком ты думаешь, когда мастурбируешь? Ты ведь занимаешься этим, хоть иногда?

- С фига ли иногда? Каждый день. Все ведь дрочат. Да и ты.

- Я? - встрепенулся Паша, будто его как раз застукали за этим занятием.

- Ой, тока не пизди, что никогда.

- Ну, иногда случается.

Паша сейчас признался в своём самом страшном грехе. И под пытками он не сказал бы об этом никому. Почему же сейчас? Видимо, Максу он не осмелился врать ни в чем. Вернее, просто не мог он обманывать своего кумира.

- Ага, только про "иногда" не заливай керосин в уши. А кого представляешь при этом?

- Я первый спросил.

- Ну, раньше девок, конечно. Пизду там или груди. Да и другие места. Но теперь... Ты будешь ржать.

- Не буду. Я никогда над тобой не смеюсь.

- Ладно. В последнее время дрочу только на тебя, и кайф, кстати, больше.

- На меня?! - такого ответа Паша не ожидал. - Вау! Круто! Тогда и я признаюсь. Я вот тут... на днях, короче, занимался этим, так я о тебе вспоминал.

- Ну вот, значит мы квиты. И оба идиоты. Дрочить друг на друга вместо того, чтобы встретиться и сделать приятное живьём.

- Наверно, ты прав.

- Да сто раз прав! Паш, Па-аша, а ты меня любишь?

- Ты сомневаешься? Лежал бы ты сейчас здесь, если б я не любил?

- Тогда почему ты не говоришь об этом каждые пять минут?

- А чо, у тебя деменция начинается?

- Никакая не деменция, неужели трудно сказать лишний раз? Заведи себе "напоминалку" в телефоне, пусть срабатывает каждые пять минут и голосом Алисы сообщает, чтоб ты сказал, что любишь меня.

- Давай я сразу наговорю на всю ночь вперёд - je t"aime, je t"aime, люблю, люблю, люблю тебя, красавчика. И это чистая правда. Но от тебя я, вообще-то, тоже не часто слышу это слово.

- Так я зато физически тебе доказываю свою любовь.

Макс навалился грудью на грудь и полез целоваться.

Больше всего Паше нравились прикосновения губ к шее и соскам. Он весь цепенел в это время и даже дыхание замирало. По телу пробегали невидимые лёгкие судороги, разнося негу и заставляя редкие волосики на ногах вставать дыбом. А вот ноги Макса были более заросшими и его очень светлые волоски так прикольно контрастом смотрелись на загоревшей коже. Паша очень любил смотреть на них. Он даже несколько раз пытался нарисовать это, но у него так и не получилось.

В этот раз Максим начал не с шеи. Он запустил ладонь в мягкие Пашкины волосы, раскинувшиеся по подушке, пропустил их между пальцев и глубоко вдохнул запах жасмина от любимого Пашкиного шампуня.

- Заяц, ты так обалденно пахнешь! У меня торчок уже на одни твои волосы. Никогда не вздумай их стричь коротко.

- Хорошо. Стану резинкой в пучок на затылке завязывать, если будут мешать.

- Можешь и резинкой или бантиком, как пацаны во дворе говорили. Тебе всё пойдёт.

От волос пальцы перешли к ушку и теперь уже оно испытало на себе всю любовь. Максим невесомо водил кончиком пальца по ободку ушной раковины, иногда забираясь внутрь, а мочка оказалась во власти губ. Они то целовали, то посасывали её, а то слегка покусывали и облизывали.

Пашка уже почти умер от всех этих ласк, ранее никогда не испытываемых. Он вообще перестал дышать, превратившись в напряжённый чувствительный столб. Весь позвоночник странным образом стал натянутой вибрирующей струной между ухом и промежностью. Там, между плотно сжатых ног, даже взмокло от накрывшего желания. Член давно окаменел, стоя вертикально в бешеной эрекции. В отличие от Макса, у которого крепенький писюн в стояке выгибался и плотно прижимался головкой к животу, Пашкин член напрягался, выпрямляясь в ровную нетолстую палку и торчал почти перпендикулярно, не касаясь живота.

Капля за каплей, сочилась влага из острия головки и стекала по стволу на прижавшиеся яички. Но члена, просто изнывающего от желания, жаждущего внимания, немедленного действия, хотя бы простого прикосновения, никто не трогал. Он жил как бы автономно от всего остального, предоставленный лишь самому себе. Это было невыносимо. Все ласки доставались лишь уху. Ещё немного такой иезуитской пытки и можно не выдержать - либо умереть, либо рухнуть в пропасть оргазма.

Именно в эту минуту невероятного напряжения другая ладонь Макса спасла, плотно обхватив Пашкин член. Как раз вовремя, потому что тело члена мощно задёргалось, впрыскивая тугие струи в кулак Макса. Это спасло от разлёта "снарядов" по всей территории постели. Не придётся застирывать простыню.

- Ну ты гигант! - ржал на ухо Макс. - Ну ты, мля, пожарник! Еле успел накрыть твой брандспойт.

Он поднял брошенную у дивана майку и принялся вытирать свою руку и Пашкину промежность от тонны спущёнки.

- Прости, я сейчас... - еле выдохнул Паша.

Тяжело дыша, он всё никак не мог вернуться из Астрала, в который его буквально вышвырнуло ураганным оргазмом. Он совершенно обалдел от только что пережитого и ему требовалось время для адаптации к новой реальности. А реальность эта состояла в том, что, оказывается, кончить можно и без рук, и без губ и без... Да вообще без всего! От одного напряжения стояка. Оно само, оказывается, способно проделать всю сексуальную работу, доведя до умопомрачительного финала. И это открытие совершенно потрясло Пашу. Он ещё и ещё раз переживал в мозгу это поразительное событие, случившееся с ним, и не мог поверить в реальность.

- Максик, ты не представляешь! Сейчас со мной произошло нечто! Прости, я даже говорить не могу. У-ух! Вот это да! Разве такое бывает? Прикинь, я сейчас разрядился вообще без рук. Я даже не прикасался к писюну!

- Ага, зато я прикасался. И очень вовремя.

- Не, ты не понял. Ты за него схватился, когда меня уже почти накрыло. Ты лишь удержал в кулаке всё, что из меня вылилось. Вот это да! Спасибо тебе! Где ты научился так с ухом?

- Да я и не учился. Просто захотелось поиграться твоими пельмешками. А ты так отреагировал. Пиздец! Понравилось?

- Мог бы у меня и не спрашивать. Спроси лучше у своего кулака. Всё оттёр? Дай тряпку я тоже подотрусь.

- Это, бля, не тряпка. Она ещё вечером была моей майкой.

- Прости. Я постираю завтра. Можешь взять из моих любую. Какую понравится.

- Прям любую? А можно я себе её оставлю? Мне так хочется иметь что-то твоё, целовать, нюхать.

- Да без проблем. Может тебе ещё и трусы заношенные подарить?

- Если говном не воняют.

- Вот ты гад! Придушить тебя мало!

Пашка принялся дубасить кулачками по закрывающемуся Максу, но тот лишь ехидно хихикал, вызывая ещё больший азарт у нападавшего.

- Ты думаешь, я не отомщу? Ха, ещё как! И мстя моя будет немедленной. А ну, лежать смирно, смотреть в глаза!

Макс, шутливо подчиняясь, лёг по стойке смирно, но готовый в любую секунду съёжиться зародышем, закрываясь от Пашкиных каверз.

- Ой, как больно, - ржал Макс. - Ой, сейчас котлету из меня сделаешь. Зачем тебе такая большая котлета? И ваще, перестань шуметь, а то бабушку разбудишь, опять застукает тут нас.

- Я крючок на дверь приделал. Сразу не войдёт.

- О! Да ты хозяйственный, прям как бабушка. Хи-хи.

Макс ожидал, что Пашка опять набросится на него, но он перестал его шпенять и уселся ему на ноги, как сам Макс тогда, на реке, и затих. Всё его внимание было занято подрагивающим членом, что оказался прямо перед ним. Ему прям до мурашек захотелось потискать это чудо. Давно хотелось, но всё не решался.

- Можно? - тихо спросил Паша.

- Конечно, дурачок. Зачем спрашивать? Тут и так всё твоё.

- Моё?! - в голосе послышалась алчная радость.

Часть 6

Боязливая рука потянулась вперёд и осторожно накрыла ладонью пах. Под ней пульсировал живой горячий предмет, твёрдый на ощупь, который ревниво оберегают все парни и в то же время так им гордятся.

Не так уж многим парням наверно выпадает ласкать чужой член. О геях не говорим. Но ведь Паша с Максом тоже теперь превратились в геев. Значит, и им это стало доступно. Доступно многое, о чем лишь знают натуралы, но не смея даже мечтать об этом. И не потому что они этого не хотят - им это не позволено обществом. Это по их понятиям считается чем-то постыдным, омерзительным. Кому-то конечно это и не нужно, у них просто не стоит на "ближнего", но зачем же говорить за всех?

Паша не испытывал никакого омерзения. Вместо него было сильное желание оторвать этот живой "стоп-кран" от живота Макса и почувствовать в кулаке его мощную силу, что таилась внутри, подпитываясь энергией, вздувающей вены. С особым трепетом он сжал толстый ствол в кулаке и пропустил через него всю длину от мягких кучеряшек до малиновой головки. Но кожа за ладонью не последовала. Её даже не хватило, чтоб хоть немного накрыть залупу. "Значит, точно обрезанный", - решил про себя Пашка, но спрашивать ни о чем так и не решился. Значит, надо действовать иначе. Он потянулся к тумбочке и взял с неё крем для век. Бабушка говорила, что он подходит для нежной кожи. Значит, как раз для залупы (ну да, где веки, а где писька!). Паша не ответил бы, зачем он вообще подготовил с вечера этот крем. Аналом вроде никто заниматься не собирался, да и для него вообще-то нужно совсем другое средство. Просто на всякий случай взял. Вот он и пригодился. Паша выдавил из небольшого тюбика дорожку на пульсирующей сардельке и принялся методично растирать и массажировать. Через некоторое время мазь впиталась, а может, высохла. "Блин, так ни фига не хватит. Надо было всё-таки взять "для рук", - огорчился Паша. Он пожертвовал члену остатки крема, выдоив тюбик досуха, и опять принялся прилежно растирать его кулаком. Ещё и вторую руку подключил для большего эффекта.

Эффект случился быстро. Максим заёрзал ногами, сильно зажмурился и закряхтел. Из члена одна за другой полетели фонтанчики, приземляясь по всему телу Макса. Пашу это застало врасплох, он не сообразил прикрыть открывшийся гейзер ладонью или той же майкой, что валялась рядом, поэтому пришлось вытирать всё случившееся безобразие самому. Одну каплю он мазнул пальцем и лизнул.

- Хм, солоноватенькая. Я думал вкус будет похуже, с горечью. Ничо, есть можно.

- Есть?

- Ну ты же ел мою кончу, когда сосал.

- Ну, да ваще-то. Павлух, спасибо тебе! Я так давно этого хотел. Мне ещё никто так не дрочил. От своей руки совсем не то. Просто супер! Ты лучший, братишка! Меня, блядь, аж наизнанку всего вывернуло. Ништя-як! Теперь мы квиты.

За окном залаяла какая-то всполошённая собака, ей издалека ответила ещё одна. Видимо, и у собак бывает бессонница. В эту глухую ночь не спали и двое парней, что лежали в обнимку и строили планы.

- Максик, ты всё-таки решился к отцу на работу?

- Ага. Прямо завтра с ранья. Часов в пять свалю от тебя, пока все дрыхнут, залягу на пару часиков, а потом в пахоту. Тут без вариантов. В машинах я разбираюсь, благодаря отцу. Так что особо учиться не придётся. Эти подлые машины умудряются ломаться, да ещё в аварии норовят попасть. Так что кусок хлеба с маслом гарантирован. А бокс накрылся тазиком. Ну а ты куда?

- Да думаю всё. Может, всё-таки рискнуть в "Кулёк"? Что скажешь?

- Вот если б я был последним говнюком, обязательно бы отсоветовал. Типа, на хуя тебе ехать в другой город, а вдруг не поступишь, а вдруг тебя выпрут после первой же сессии? А вдруг ты там с голоду загнёшься без бабушки? Лучше оставайся тут со мной, нам есть чем заниматься вдвоём. Но я не говнюк, поэтому вперёд, Пашка, и флаг тебе в руки.

- А где же твоя любовь? Вдруг я возьму и поступлю?

- Я в этом и не сомневаюсь. Солнце моё, я ведь как раз и хочу, чтоб ты поступил, потому что люблю тебя, дурака. Хочу чтоб ты достиг своих целей, чтоб всё у тебя было нормально.

- Какой нормально, если без тебя? Мне же придётся там остаться на несколько лет. А как же мы?

- Если ты про меня, то мы будем тоскливо выть волком по ночам и драконить местных собак, пока они все от бессонницы не сбесятся или не повесятся перед своими будками.

- Я тоже буду выть без тебя. Максик, хороший мой, блин, лучше бы ты оказался говнюком и отсоветовал ехать. А давай вместе махнём?

- За какие шишики, дорогой? Я на свой институт ещё не заработал. Может, через годик? Не знаю, короче.

6.

Максим, уставший, возвращался после работы, но он не чувствовал усталости, все его мысли были заняты Пашкой. Тот уже практически собрал чемодан. Бабушка украдкой плакала, а Макс ходил хмурой тучей и искрил молниями. Его бесило, что он ничего не может изменить и всё рушится в тартарары прямо у него на глазах. Паша тоже был не в своей тарелке, какой-то потерянный, с невыразимой тоской в глазах. Короче, всё складывалось хуже некуда. Но, как выяснилось, "некуда" ещё было куда...

Во дворе стоял какой-то раздражающий шум. Там громко базарил Толстый в окружении Сандали с Котом и ещё каких-то неизвестных пацанов. Все были хорошо поддатые.

- А я вам говорю, что допью эту бутылку. Легко! На что спорим?

- У тебя там внутри и так уже почти бутылка. Ты вот сейчас тут загнёшься, а нас в ментовку потом затаскают.

- Ша, говорю! Нехуй делать! Ты не смотри, что я такой щуплый с виду, меня сам Абрек очень уважает. Мы с ним, если хотите знать... О! Там такое! Я у него личный разведчик, вот! - заговорщически понизил голос Толстый.

- Штирлиц, грёбаный. Да ты хвастливый петушило, - хмыкнул Сандаля.

- Кто петушило? Ты ща кого петухом назвал? Да ты ваще не в теме. Если кто тут у нас во дворе петушилы, так это Красавица со своим Хулиганом. Вот! - торжественно закончил Толстый.

- Ну ты там полегче на поворотах. Тебе с Хулиганом ссориться смертельно опасно. Так въебёт, что мозги из ушей вылетят.

- А мне, блядь, до звезды! За меня Абрек заступится. Вы же ничо не знаете про Хулигана, поэтому пиздите не по делу.

- А чо нам надо знать?

- Это секрет. Никому...

- Да он просто цену себе заламывает. Чо он такого может там про Хулигана знать? Пиздёж.

- А вот и нет. Да если хотите знать, я сам лично видел их с Красавицей голыми в лесу.

- Отвечаешь?

- Отвечаю!

- И чо там было?

- Как чо? Писюнами мерились. А потом трахались!

Толстому для полноты момента не хватало лишь треуголки Наполеона. Он выпятил грудь (ну, что было, короче, то и выпятил) и оттопырил нижнюю губу, по-генеральски победно оглядывая пацанов. Те даже не нашлись чего сказать. Верить пьяному Петьке - всё равно, что лить воду в решето - такое же пустое занятие. Но чтоб так смело катить бочку на самого Хулигана, для этого надо иметь железобетонные аргументы. Пацаны растерянно зашушукались.

- А вот и он, как раз! - совсем распалясь от своей значимости, указал рукой Толстый на проходившего Макса.

- Хулиган, - громким противным голосом крикнул Петька. - А я ведь видел, как ты вечером лазил в окно к Красавице. На свиданку лез? Нормальные-то люди через дверь ходят. Знаю я про ваши тайные шуры-муры...

Макс резко развернулся на 90 градусов и направился к тусовке. Пацаны враз отпрянули от скандального Петьки, предчувствуя страшное.

- Чо ты тут провякал, червяк навозный? Ну, кабзда тебе пришла! Встречай.

У Макса слышно скрипнули зубы и с хрустом сжались кулаки. Он схватил левой клешней Петьку за майку и, как гусёнка, легко оторвал от земли безвольное тело. Правая кувалда тут же впечаталась в удивлённую рожу, и Петька улетел ласточкой, попутно перекувырнувшись в полёте. Тело, как мешок, шмякнулось метрах в трёх и затихло в глубоком нокауте, изображая труп. Пацаны сразу отскочили и рассыпались по кругу.

- А вы, орки, чего вылупились? Так бы и удавил всё ваше лягушачье стадо, да руки о сопли не хочу марать - противно. Вы все вместе взятые одного вздоха Пашкиного не стоите. Так и сгниёте тут в собственном дерме.

- Макс, ты, по ходу, совсем убил его, - ошарашенно прошептал Сандаля.

- На одного пиздюка будет меньше. Но такие не дохнут сразу. Оклемается.

Макс подошёл к Петьке, валявшемуся в разорванной надвое майке, перевернул ногой на спину и попинал носком кроссовка голову.

- Живой, падла. А если ещё кто будет с ним якшаться, отпизжу, но уже по-серьёзному.

Затем смачно плюнул прямо в Петькину морду, развернулся и ушёл, оставив онемевшую компанию.

Часть 7

7.

Дробь хлёстких ледяных капель вперемежку со снегом билась в запотевшее стекло и в кухонной вытяжке совсем по-волчьи завывал ветер, заставляя ёжиться и греть под мышками руки...

Более мерзостной непогоды трудно себе вообразить.

Максим с тоской смотрел на весь этот зимний беспредел, которым заканчивалось забрезжившее, было, "февральское окно" и почти физически чувствовал, как отчаянье ползёт ледяной рукой по груди, подбираясь к горлу...

Вот оно, наконец, достигло цели и безжалостно вцепилось в кадык, выжимая слёзы. Солёные капельки беззвучно заскользили по щекам, высвобождая чувства...

Они напоминали слёзы дождя, что бросал в окно жестокий ветер с той стороны...

Там, по дороге пузырилась настоящая грязная речка, которую перемалывали и размазывали колёса бесконечной автомобильной ленты. Тротуар же, напротив, был чист - ни прохожих, ни собак...

Птиц тоже нигде не было видно. Лишь корявые голые пальцы деревьев всё махали вдаль.

Прощаясь?..

Или зовя кого-то?..

Да и какие могут быть птицы в такую непогодищу?..

Вот тут-то взгляд Максима и упал на неясное копошение под козырьком балкона.

Он внимательнее всмотрелся в тёмный угол и наконец глаза различили, что кусок грязной тряпки (как думал минуту назад Макс) - это живая птичка. Весь нахохлившийся и дрожащий от пронизывающего ветра, воробушек каким-то чудом удерживался на маленьком кронштейнике балконного козырька.

И мозг мгновенно связал судьбу этого безвестного продрогшего комочка с человеком, о котором только что он думал, с человеческим воробушком - его Пашкой.

Раньше Максим не замечал за собой подобного психологического декаданса.

- Чот я совсем раскис сегодня. Это всё Пашкино влияние. Не зря говорят: муж и жена одна сатана.

Макс включил кофеварку и достал припрятанную ещё с Нового года бутылочку коньяка - не выпить, просто добавить немного в кофе. К этому его приучил Паша. Свежий сладкий кофе с коньяком - шикарное средство против холода и хандры. Но сегодня хандра не была связана с промозглой погодой. Просто они здорово разосрались с Пашкой вчера из-за какой-то хуеты, и Паха свалил ночевать в студенческую общагу, громко хлопнув дверью.

Завтрак прошёл в траурном одиночестве, а обедать вообще не хотелось. Весь выходной день Макса стремился сгинуть в жопе. Первый раз у них такое, чтоб Пашка уходил.

- Чо я за урод! - костерил себя Макс, - Как теперь вернуть Павлушку? Он же, сука, гордый, не простит. И чо он вообще так реагирует на мои замечания?

Макс задумчиво наблюдал, как в чашку капала ароматная жидкость из форсунок.

- Месячные у него что ли? Подумаешь - поинтересовался, что там за пиздюк Сашка с их группы всё время крутится вокруг Пашки? Просто же, сука, спросил. Хотя трудно пацану, понимаю. Недавняя первая сессия все жилы вытянула, а тут ещё эта его ангина... Говорил же, чтоб шею лучше заматывал, так нет, всё форсит перед всякими Сашками, вот и результат. Нет, надо всё-таки отпиздить этого Санька, не сильно, чисто для профилактики в глаз дать.

В дверь позвонили, и Макс сразу подорвался открывать.

- Привет, солнце! А чо так рано сегодня? - как ни в чем не бывало спросил Макс.

Он решил вообще не говорить о ссоре, будто её и не было. И о том, где сегодня провёл ночь Пашка, он тоже решил не спрашивать, пусть сам расскажет.

- Сняли сразу две пары. Препы заболели, а может, просто не захотели переться в субботу в эту грязь. Привет, родной! - лезет целоваться Пашка, тыкаясь мокрой мордой. - Excuse-moi. Прости меня, пожалуйста, Максик. Я кретиниус абсолютиус. Веду себя как полный дебил. Погода, наверно, виновата? Сегодняшняя ночь без тебя... Блин, мне так хреново, парень! Прости...

- Да я уже давно всё забыл. И ты меня прости, заяц. Если честно, я сам тот ещё пидарас.

- В устах гея это и не ругательство совсем, а констатация роли в сексе. В этом смысле пидарас из нас обоих - это я, потому что как раз моя задница страдает каждую ночь.

- А она страдает? Извини, больше не буду.

- Ещё чего! Не будет он. Как я проживу без твоего крюка? Сегодня ночью извёлся весь в одиночестве. Раз уж приучил, теперь ты в ответе. Иначе быстро отчикаю твою самую нужную вещь.

- Ну что ж, ты загнал меня в угол. Придётся ебать тебя и дальше, - обречённо вздохнул Максим и еле успел увернуться от Пашкиного тела, летящего на него со страшной рожей.

- Ха-ха. Один - ноль в мою пользу. Поднимайся, студент. Надо ещё поработать с твоей координацией, - протянул он руку промахнувшемуся Пашке. - Я всё понял, осознаю, раскаиваюсь, больше не повторится. Быстро снимай с себя всю эту мокротень и дуй на кухню. Я там кофе варю.

- Сегодня мне бабушка звонила. Ты был недоступен, - донеслось из кухни.

- Привет передал?

- А то! И привет, и поцелуй в губы.

- Как она там?

- Ты знаешь, ничо, голос такой бодрый. Скучает, конечно. Она теперь всю энергию на моего отца направляет. Заставила его шторы купить, прикинь. Каждый вечер приходит проверять порядок и чтоб трезвый был. Подкармливает.

- М-да, с моей бабулей не забалуешь. Всех выстроит рядами и от каждого - рапорт по всей форме.

- Да она у тебя мировая бабуленция! Полчаса с ней болтали, если не больше. Она уже сняла с меня санкции. Даже не вспоминает про тот скандал.

А вот Паша не забыл...

8.

Тот их с Максом скоропостижный отъезд очень озадачил бабушку. Она-то готовилась проводить внука одного, а тут за компанию неожиданно собрался и Максим. Ничего не заподозрив, она даже обрадовалась, что Павлик будет в незнакомом городе не один. Мнения отца Макс даже не спрашивал. Пришёл перед этим домой и поставил post factum:

- Я завтра возвращаюсь в город. Пацанам позвонил, они в курсе. Тренер обещал поспособствовать с поступлением на кафедру бокса. Ну, а если не получится, пойду в автосервис к дяде Андрею.

- Сын, прости, это я во всем виноват. Поверь, я не хотел. Но что уж теперь? Вот, всё что у меня есть. Забери хоть на первое время, - выгреб отец всю наличность. - Я сам позвоню дяде Андрею. Думаю, он не забыл ещё, что я для него сделал.

Но баллов Максу не хватило, и пришлось включать план Б - идти в автосервис. Это даже оказалось лучшим вариантом. Они с Максом смогли снять недорогую однушку рядом с "Кульком", чтоб Пашке не ездить на занятия на транспорте. На жратву тоже хватало.

***

Гром грянул с неожиданным приездом бабушки. Она посчитала своим родительским долгом лично проинспектировать Пашкину жизнь вдали от родных стен. Но была и ещё одна цель...

Этот визит пал на раннее утро воскресенья. Странный звонок в дверь отвлёк ребят от утренних "процедур", когда сперма самая сладкая. Они, вообще-то, и не собирались открывать, но Изольда Викторовна таки дозвонилась ещё и по телефону.

- Твоя бабушка? Здесь? За дверью? Пиздец! - подскочил Макс, схватил трусы и унёсся в ванную.

- Вот засранец! - бросил вдогонку Паша и кинулся лихорадочно заправлять постель.

- Ты чего так долго не открывал? - недовольно проворчала бабушка, входя в квартиру. - Ой, как тут неприбрано. Грязь везде. И посуда с вечера немытая...

- Поздно вчера пришёл из института. Здравствуй, бабуля! Как ты? А чего не предупредила, что приедешь? Я бы встретил на вокзале.

- Я и сама вполне самостоятельная, не инвалидка ещё. А там кто у тебя в ванне?

- Так это ж Максим.

- Максим? А почему он принимает ванну у тебя?

- У них воду отключили. Он ещё вчера пришёл, ну мы и засиделись допоздна.

- Допоздна? - недоверчиво покосилась бабушка. - Ладно, доставай гостинцы. Голодный тут, небось?

- Да особо и не голодаем. Зарплаты Макса на всё хватает, - выпалил Пашка и до крови прикусил язык.

"Блядь! Блядь! Блядь! Вот я урод! Продал всех с потрохами". Паша сразу покраснел до малиновости, ещё больше себя выдавая.

Бабушку на мякине не проведёшь. Она зорким глазом оглядела комнату, быстро вычислив чужие вещи, разбросанные вперемешку с Пашкиными, "сфотографировала" и две подушки на постели. Потом перевела вопросительный взгляд на внука и присела.

- Ничего не хочешь объяснить, Павлик?

Часть 8 (последняя)

В это время в комнату явился Максим, запросто босиком и в трусах. Он же был у себя дома, чего наряжаться-то?

- О! Какая неожиданная встреча! Здравствуйте, Изольда Викторовна! Вы каким ветром к нам с Пашей?

- Всё-таки к вам с Пашей? - строго спросила бабушка. - Я считала, что внучек живёт один.

- Ой, тут это нереально. Всё так дорого. Вот решили объединить хозяйства для минимизации расходов, так сказать.

- Минимизация - это хорошо. Зачем же делать из этого секрет? Не мог бы ты, Максим, накинуть что-нибудь на себя? Спасибо. Хочу серьёзно поговорить с вами. Я ведь не просто так в гости приехала.

- Ну и хорошо, что приехали, - радостно откликнулся Макс, как бы не замечая её строгости, но бабушка не удостоила вниманием его комплимент.

- Я давно кое о чем догадывалась, - продолжила бабушка. - Но то, что узнала два дня назад, повергло меня в шок.

- Ба, ты пугаешь меня, - присел рядом Пашка.

- А ты не пугался, когда тебя совращал этот человек? - бабушка с ненавистью глянула на Макса.

- Не понял? - тоже присел Максим.

- А чего ты не понял? Или ты считал, что ваши шашни никогда не всплывут?

- Шашни, - брезгливо поморщился Паша. - Бабуля, что за лексикон?

Было заметно, как Изольда Викторовна держалась из последних сил, чтоб не взорваться.

- А как ещё можно назвать то, что делал с тобой он? - бабушкин указательный палец ткнул в Макса.

Был бы у неё сейчас вместо пальца пистолет, она бы наверно выстрелила.

- Ба, ты о чем вообще?

- Только не лги, пожалуйста! Мне в подробностях рассказали, как этот человек снимал с себя одежду и совращал тебя в лесу.

- Догадываюсь кто, - проговорил вполголоса Максим.

- Ах, ты о нашем походе? Это только один раз. Да и что в этом такого? Я попросил Максима побыть натурщиком, он согласился, только и всего. Больше ничего не было.

- Не было? Но у меня иные факты. А то, что он лазил по ночам в твою спальню? Там у вас тоже были художественные занятия с натурщиком? А вот это? - бабушка достала смартфон и протянула фотографию. Нет, не протянула, а ткнула ей в лицо внука, как мечом господним. На ней была та самая фотка члена Макса с нарисованными глазками.

- Откуда у тебя это? - вскинулся Паша.

- Пётр переслал. Эта срамота гуляет по всему двору.

- А у него-то откуда? - обалдело повернулся Пашка к Максу.

- Чёрт! Наверно, как-то ухитрился, - пожал плечами Максим. - Надо было всё-таки убить этого гада!

- Тебе бы только убить и изнасиловать! - вскинулась Изольда Викторовна. - Значит так, Павел. Тебе надо немедленно прервать все отношения с этим мужланом. Пусть соберёт свои вещи и покинет этот дом.

- Я не насильник, - как можно спокойнее возразил Максим.

- И не мужлан, - подхватил Паша. - И эту квартиру снимает вообще-то Максим на свои деньги, так что убираться придётся мне, а не ему. Но дело не в квадратных метрах. Я по-любому отсюда никуда не уйду. А если уйдёт Максим, я уйду вместе с ним. Я ничего не говорил тебе, чтобы не травмировать, но раз уж наш разговор сам пошёл таким образом, я выскажусь. Мы с Максимом - пара.

- Какая пара?

- Когда люди хотят жить вместе. У нас мужская пара.

- Как гомосексуалисты? - бабушке нелегко дался этот вопрос.

- Да, - смело ответил Паша. - Именно!

- Господи! Что же творится? Павлик, ведь ты же был нормальным юношей, пока не появился этот развратник.

- Он не развратник! И не насильник! Я люблю его. Максим любит меня. Никто никого не совращал. Это произошло само собой. И мы ни о чем не жалеем. В этом наше счастье. Ты, бабуля, тоже должна это принять.

- Ни за что! - вскочила Изольда Викторовна. - Ты по- прежнему остаёшься моим внуком, хоть я крайне разочарована. А его я больше знать не хочу! Он для меня не существует!

***

- Ну всё, теперь я под жёсткими санкциями, - резюмировал Макс, когда Изольда Викторовна ушла, хлопнув дверью вместо прощанья.

- Ты не обижайся на неё. Она дама старой закваски, - утешал Паша, обнимая сзади.

- Да я и не обижаюсь. Подождём, когда оттает. А вот этому уроду Толстому ноги-то я выдерну!

- Тихо-тихо. Наплюй ты на него. Больше он нам ничего уже сделать не сможет. Всё, что мог обосрать, уже обосрано.

- Да ты философ, - хохотнул Макс. - Ладно, пусть немного поживёт.

9.

В Пашкином ноутбуке запиликал вызов по скайпу и он подорвался с места, прихватив кофе.

- Макс, иди быстрей сюда, - донеслось из комнаты. - Абрек на связи.

- Ну, привет, засранцы! - на экране светилась довольная смуглая рожа. - Давно не разговаривали. Как там семейная жизнь? Первенца застрогали уже? Не забудьте, я крестный.

- Долго ждать придётся. Состаришься. Каждую ночь строгаем, прикинь, но Пашка всё не толстеет. Уже и презики все выкинул. Может, поза не правильная? - схохмил Максим.

- А ты к врачу сходи. Может у тебя сперматозоиды малоподвижные?

- Это у Макса-то малоподвижные? Да у него всё как из пулемёта, - встрял Пашка.

- Аха-ха... Рад, что у вас там так весело. Но если чо, зовите. Я помогу детей делать. Могу сразу обоим.

- Пусти козла в огород. Нет уж, мы пока сами, дедовскими методами.

- Это какими же? Чот мне не говорили, что деды таким же блядством занимались, - удивился Абрек.

- М-да, это я лишнее свалял. Короче, будем работать над проблемой - ебаться дальше, если ты не против.

- Да мне-то чо? Заебитесь там хоть до смерти.

- Спасибо за доброе пожелание. У вас-то там как? - спросил Максим.

- Та скучно всё. Погода говённая, работа говённая. Наша шайка распалась после того как ты, Макс, вломил Толстому. Ты, бля, точно ему мозги сломал. Он в какого-то злобного хорька превратился. Кидается на всех. Пацаны от него шарахаются. Я ему тоже пару пиздюлин навешал - пока не помогло. Слушай, а может его выебать? Твоему-то Пахе это дело на пользу пошло. Хи-хи.

- Не знаю, попробуй. Я бы точно выебал, хоть он мне совсем не нравится.

- Но-но! Я тоже тут стою, вообще-то, - вклинился Пашка.

- Ревнует, - хмыкнул Макс.

- Значит любит, - поддакнул Абрек. - К нам не собираетесь?

- Насовсем вряд ли, а погостить может летом. Если дядя Андрей отпуск даст.

- А чо у тя с боксом?

- Перегорело всё как-то. Морду бить не разучился, но некому пока. Я в автосервис уже втянулся. Деньги нормальные, мужики уважают. Будем на "хазу" копить, может к пенсии купим чо-нить. Пашка тоже бизнесом занялся - продал здесь две свои картины.

- О! Респект, Паха! А картины, случайно, не с твоими мудями? Хи-хи...

- Моим не надо рекламы, они и так востребованы.

- Так чо реклама- то? Просто красиво. Я видел твой с глазиками.

- Ну, по ходу, у вас там уже весь город видел. Терь я звезда! Приеду - пальцами будут показывать.

- Ага. Но несправедливо как- то. Мой-то висяк всё-таки больше твоего.

- Не знаю, ты свой не показывал.

- А я пришлю фотку. Не всё ж Максу в сетях королевать.

- Давай-давай. Распечатаем и в рамку на стену повесим вместо иконы.

- Ну нет, - опять влез в разговор Пашка. - Бабушка тогда точно нам сраки на уши натянет.

- О, да ты, Пашка, совсем разболтался там в городе.

- Моё воспитание! - с гордостью высказался Макс.

- Похоже на то. Я бы тоже мог кой- чему научить.

- Чо ты всё вокруг да около? Так и скажи, что хочешь в гости приехать.

- Блядь, расшифровали гады. Конечно, хочу, но вы же не зовёте.

- Ну, считай, что позвали. Ты теперь тихий, с геями не залупаешься.

- Про всех не скажу, но вы, пацаны нормальные, свои. С вами прикольно.

- Вау! И даже на ночь не забздишь?

- Я ваще смелый в этом деле. Особенно когда трахаться не с кем.

- А как же Наташка?

- Да пошла она в жопу. Я ещё не рассказывал? С кем-то она там сношалась без меня, а потом мне пришлось к венерологу идти. Пиздец, короче. Теперь стремаюсь всех. У вас там с этим нет проблем?

- Не, всё окей. Мы тока друг с другом. Но, если ты соберёшься сюда, без справки ни хуя не пустим. Ничего личного.

- Ха-ха. Ладно. Весело с вами. Кстати, Макс, спасибо за протекцию! Я терь тоже в автосервисе с твоим отцом. Он у тебя ничо так мужик. И это, Паш, от бабушки тебе привет. Классные пирожки у неё с капустой. Угощала вчера. Покеда, пацаны! Обнимаю вас.

Скайп отключился, а Макс с Пашкой так и остались сидеть у компа, в раздумье.

- Максик, ты о том же думаешь, что и я?

- Наверно, если ты про Абрека. Бля, какая жизнь запутанная. Помню, каким он уродом был, даже дрались с ним в начале. А вот теперь друзья. И даже пидарами не обзывает.

- Ты считаешь, он серьёзно про гости к нам?

- Похоже, да.

- Но он же Абрек? Я бы поостерёгся.

- Ну и чо с того? Он Абрек, а ты Пашка. Знаешь, зай, я не говорил тебе, но давно чувствовал, что в шкуре волчары Абрека кроется, не скажу что прям овечка, но просто нормальный парень без комплексов. Ему злость нужна была, чтоб пацанов в узде держать, а сейчас, по ходу, ему это стало до балды.

- Наверно так, но его эта разительная перемена к геям настораживает. Не бывает такого.

- Ой, я тебя умоляю. Я тоже раньше не был геем, кстати. Как-то Абрек признался, что ему, типа, похеру кому и куда свой хуй совать. Я тогда не придал этому значение, но сейчас, кажется, понимаю истинный смысл. Все мы люди и все хотим отношений, контактов, но каждый видит по-своему эти контакты. У кого-то фантазия ого-го какая широкая, а у кого-то её совсем нету. Я лично так считаю - пусть каждый взрослый воплощает свою фантазию как хочет, лишь бы без насилия и членовредительства. Совсем без контактов - это уже клиника.

- Не знаю, может быть. Вот бы опрос устроить среди всех. Кто что думает про контакты?

страницы [1] . . . [6] [7] [8]