Мой Хозяин (глава 5, Дорога в аэропорт). Тематика: Рассказ как меня ебали в мою пизду хозяин и не давал мне самой кончить

В феврале 22-го Дамир и я молча уставились в телефоны. Минуты, дни - всё слиплось в одну липкую жижу. Оба были напряжены. C ужасом и отвращением оба продолжали наблюдать за событиями. Жизнь, которую мы построили для нас двоих, с ее правилами и рутиной, уходила сквозь пальцы. Люди вокруг сходили с ума. Каждый день дом становился всё мрачнее, казалось, что стены становились тоньше. Вот-вот, и безумие захлестнёт и нас.

- Уезжай, - Дамир бросил мне это слово в кухне.

Он смотрел в стену. Я смотрел в его спину. Он опирался о стол так, будто может упасть. По мышцам еле заметно пробежала дрожь. Это было первым словом, сказанным между нами за несколько дней. Я подошел к нему и уткнулся лицом между лопаток. Озноб колотил его уже бесконтрольно, и я понял, что он плачет, закрыв лицо руками. Так мы и простояли еще какое-то время. Он вытер лицо, стряхнул с себя нашедшее на него оцепенение и повторил уже уверенным тоном:

- Уезжай.

Он ушел к себе, а я остался в кухне с трясущимся кадыком и языком, прилипшим к нёбу. Два больших и сильных мужика по очереди плакали от общей беспомощности.

Говорить об этом в деталях нам было не нужно. Уже больше года у меня был вид на жительство в Нидерландах, который был необходим для длительных командировок. Компания, для которой моя команда писала код, работала почти исключительно на клиентов в Западной Европе. Офис в Амстердаме давно звал меня на постоянную релокацию, но я не думал об этом всерьёз. Дамир с трудом говорит по- английски. Его жизнь в спорте. Не настолько профессиональном, чтобы обеспечить ему интересную жизнь за рубежом, не настолько любительском, чтобы бросить его без оглядки. Мы обсудили эту возможность, и я ограничился оформлением документов, необходимых для длительных рабочих поездок. Теперь жизнь вносила свои коррективы в наши планы.

К моменту, когда я решил уехать, коллеги в Нидерландах уже были готовы к таким запросам. Мне быстро объяснили, как оформить верные бумаги и где временно снять жилье. Среди прочих формальностей координатор спросила: "У вас есть члены семьи или партнеры, для которых вы будете запрашивать вид на жительство?" Благодаря этому полуслучайному вопросу я вскоре узнал, что Дамир может присоединиться ко мне. Я дал ему об этом знать, на что он ответил только: "Понял".

В командировках до аэропорта я добирался сам. Легкий чемодан был моим лучшим другом. Я проводил месяц-полтора в Европе, где по большей части уходил с головой в работу. Все списывали это на профессионализм и глубокий интерес к проектам, я же просто рвался обратно, к своей жизни. Меня всегда пугало ощущение, что мне некуда будет вернуться, что наши с Дамиром отношения просто морок, который нашел на меня случайно...

Желание близости я обычно усмиряю в спортзале. Каждый раз, когда я прихожу в спортзал, мои мысли мгновенно обращаются к моему хозяину. В каждом крепком мужчине я вижу Дамира. Стремительный бег на беговой дорожке, мощные подтягивания на турнике, мускулистые тела, покрытые потом... Вся эта сила и энергия, выраженные в движениях, приводят меня в состояние влечения, которое я едва сдерживаю.

Я стараюсь сконцентрироваться на своей тренировке, но мои глаза и мысли возвращаются к нему снова и снова. Вижу, как его мышцы напрягаются, а пот капает с его прекрасного, крепкого тела. Я представляю, как каждое мое физическая усилие вызывает волну возбуждения в моем партнере. Я думаю о том, как бы он отреагировал, если бы видел меня в такой форме. Я нарочито шумно дышу, стараясь поймать взгляд заинтересовавшего меня мужчины. Моя одежда еле закрывает мое тело. Мои ноги широко разведены в стороны. Иногда взгляд моего самца в зале замирает, встретившись с моим. На мгновение я замечаю тень улыбки на его лице. Возможно, он чувствует то же, что и я. Возможно, мое физическое возбуждение привлекает его, то, как я притягиваюсь к его влажным пульсирующим мышцам. Но стоит этому моменту двинуться дальше, и мираж испаряется - этот парень не мой хозяин. Кто-то из них бросает:

- Hi, nice form, - подмигивая на ходу.

Моё тело надо брать, а не комментировать. Прижми меня к стене. Разорви тонкую ткань шорт. В зале я без белья. Бери меня. Но никто из них, кажется, не может быть биологическим самцом...

Время от времени тестостерон давал о себе знать, и я заводил аккаунт в приложениях для знакомств. Иногда просто шел в сауну. Каждый раз интерес со стороны других парней валил ко мне шквалом. Мне не нужно было ничего писать под фото. Торс, бицепс, фото на пляже в тесном белье, чётко очерчивающим плотную головку и толстый ствол. Входящие разрывало в первые полчаса. Я мог выбирать желающих служить мне или ебать меня, как в мясной лавке: негр в кожаном харнесе с увесистым членом, худощавай американский бариста, полированный бизнес-студент с литым прессом и наивно оттопыренной нижней губой. Те же типажи липли ко мне и в парилках. Стоило присесть в клубах дыма в хамаме, и кто-то тут же появлялся у моих ног, чтобы предложить мне член или голову. Мой член мог послушно подняться навстречу новым приключениям, мои соски затвердеть, мои губы открыться для члена, бьющего меня по лицу, но мое сознание оставалось пустынным.

Любопытство и сильная потребность утолить желание толкали меня в темные комнаты и чужие кровати. Их руки на моей спине, их слова, их пощечины, мой член в тесном влагалище транс-мужчины, два черных члена внутри меня, сперма незнакомца, стекающая по ноге. Тело отзывалось на их ласки, голова не успевала. Мои мысли были с другим человеком: знакомое лицо, густая борода, упрямый взгляд, сильная рука ложится на мою грудь и прижимает меня к матрасу: "Проси, чтобы я тебя выебал, Ося". Я кончал, только думая о нем.

Дома я мог на камеру сосать член двух друзей Дамира и ощущать себя на своем месте. В Амстердаме я сходил на свидание с вежливым и красивым ученым и чувствовал себя последней блядью. Мне казалось, что все вокруг видят во мне только глупого кудрявого пидора, которого сегодня выебет случайный мужик. Его красивая улыбка казалась мне слишком заметной. То, как он говорил со мной, казалось слишком громким. Без витальной мужественности Дамира, ведущего меня за собой, я не мог полностью отдаться своим желаниям. Позднее в постели с ученым я попросил его завязать мне глаза и трахнуть меня без разговоров. На миг я был дома. Он кончил в меня, и я расплакался от ощущения постоянно ускользающей полноты. Ещё одно свидание в музее, и он ебёт меня в маске и наручниках. Эту бездну ничем не залить...

В марте 22-го Дамир в первый раз повез меня в аэропорт. Слишком большой багаж, слишком тяжелые мысли. Что нужно взять с собой, когда понимаешь, что не вернешься? Что нужно говорить, когда не знаешь, прощаешься ли ты навсегда? Я спрашивал Дамира про визу для него еще несколько раз, но он молчал. Он молчал несколько дней до отъезда, молчал в последний вечер вместе, молчал за рулем, молчал, когда помогал мне уложить багаж на грузовую ленту в аэропорту. Это не было молчанием обиды. Он не наказывал меня. Все эти дни он садился рядом, смотрел перед собой в воздух, и мгновение за мгновением мы погружались в транс отчаянной безысходности. Сообщения от друзей из Киева с каждым днем становились все более пугающими. Кто-то мерз в бомбоубежищах, кто-то хоронил друзей. Места для того, чтобы чувствовать свою собственную боль, становилось все меньше. И я перестал чувствовать что бы то ни было. Но здесь, в аэропорту молчание Дамира ударило по мне новой, неожиданной ясностью.

Сдав багаж и по привычке улыбнувшись девушке, передавшей мне билет, я обернулся к Дамиру. Те же плечи и бицепсы, наполняющие спортивную куртку, широкая грудь еле держится в майке. Та же бейсболка, надвинутая на лоб по самые брови. Это мой хозяин, но почему-то очень растерянный. В первый раз с момента нашего знакомства я отчетливо увидел: он ждет инструкций от меня.

- Пойдем, - сказал я и двинулся к ближайшему туалету для колясочников.

Я зашел, не запирая дверь. Через минуту зашел Дамир, провернул ручку замка и остановился у двери.

Как прощаются навсегда?..

Я быстро скинул куртку и рубашку и встал перед ним на колени. Схватил его пальцы и положил себе на губы. Глядя ему в глаза, я прошелся по ним языком. Я потянул вниз резинку его спортивных штанов, но он остановил мою руку. Агония прошла ознобом через все мое тело. Мне нужно было ощутить себя дома, мне нужно было ощутить себя на месте. Заземлиться. Дамир поднял меня к своему лицу за подбородок. В его глазах я снова увидел неспособность управлять ситуацией, неспособность управлять мной. Ну, если гора не идёт к Магомету...

В этот момент энергия, скопившаяся во мне за недели отчаяния, нашла выход. Я отвесил Дамиру пощечину, которая легким эхом отскочила от угла туалета. Напуганный происходящим, я прошипел:

- Еби меня..., - и схватил его за горло. - Еби меня, или я..., - по понятным причинам аргументов у меня не было.

Дамир не изменился в лице. Он стоял передо мной так, будто только что вошел сюда.

Еще одна пощечина, еще одна. Он смотрит мне в глаза. Я бью его в грудь, бью в живот. Он не уворачивается и не пытается защищаться. Я начинаю плакать. Он смотрит мне в глаза. Кто из нас сильнее в этот момент? Кто из нас владеет ситуацией?..

Мне надо идти на паспортный контроль, но я должен понять, что будет на следующей странице моей жизни, когда я переверну эту. Я нажимаю на его плечи, и он послушно садится на пол. Еще одна пощечина. Он на секунду замирает, отвернувшись, и снова поднимает лицо ко мне в поисках следующего шага.

- Будь умницей и сделай так, чтобы я кончил, - мой голос срывается, но моя рука уже толкает его голову вперед.

Через несколько секунд мой член у него в горле. В первый раз. Всё равно мало, но надо выкрутить ручки полностью. Сжечь трансформаторы, взорвать всё вокруг.

Пощечина:

- Надо стараться лучше!

Он плюет на два пальца и ебёт меня ими, глубоко заглатывая мой член. Скала из мышц, суровые брови, волосатые руки... Одной ладонью он крепким привычным хозяйским жестом берёт меня за талию. Я издаю знакомый нам обоим стон. Я дома, я на месте. Его рука во мне замирает и затем ускоряется. Ещё один неудержимый стон. Он поднимает на меня глаза, и я вижу своего самца.

- Кончи в меня, хозяин!

Он поднимается на ноги, не вынимая из меня пальцев, берёт меня за шею и толкает в сторону стены. Член без смазки. Стон-крик. Февраль и март исчезают. Есть только его глаза. Капли пота на его груди. "Good form, mate!"

Я кончаю на его бороду и майку. Под каплями спермы проступают плотные чёрные волосы. Он кончает глубоко в меня, глядя мне в глаза. Еще пару мгновений мы остаемся у холодной стены. Лицо Дамира снова смягчается в растерянности: "Что дальше?"