Согрей меня! aka Меня изнасиловали

Ввод в основное действие прелюдии "Согрей меня!" затрагивает интимные моменты между главным героем, Саней и Дэном, устанавливая глубокую связь и страсть между ними. Автор: Agafonchik описывает эмоциональную и физическую интимность, раскрывая характеры персонажей и их желания. Постепенно взаимное влечение перерастает в неудержимую страсть, которая завершается пьянящим наслаждением и объятиями. Этот момент определяет дальнейший ход событий, насыщая их отношения новыми эмоциями и глубиной чувств. Согревающий романтический момент между Дэном и главным героем, полный нежных прикосновений и страстных поцелуев, разворачивается в интимной обстановке, где каждое действие пронизано желанием и любовью. В их объятиях раскрывается взаимное влечение, достигая волнующего пика, который превращает их близость в вечное обещание нежности и страсти. Рассказ: Согрей меня! - Согрей меня! - О Господи, Дэн. Простонал я, притягивая его к себе. Я согрею тебя, Да, согрею! Я гладил его руки от плеча до запястья, заливая жаром его кожу, а губы его слились с моими губами в нежном, согревающим изнутри поцелуем. Угольки желания были спрятаны глубоко и чуть тлели, я нашёл их, разворошил и заставил заполыхать ярким пламенем. Я дразнил его лёгким поцелуем В уголки губ, пока он не открыл рот, требуя большего. Влажный кончик его языка прошёлся по его губам, По ребристому барьеру зубов и, наконец, углубился в рот, вступила в сладкую схватку с его языком. Я трогал губами лицо Дениса, его веки, нежную линию его точёного носа. Я целовал лёгкие впадины у него под скулами, кончик подбородка, А когда он выгибался подо мной - обнажавшуюся линию горла. Его пульс тепло бился под моими губами. Мы обменивались словами, сказанными торопливо, шёпотом, заменявшие другие слова и другие просьбы, которые ни он не я, не решались произнести даже мысленно, а не то что вслух. - Помоги мне снять это, — сказал я, теребя ворот его рубашки. Позже Он: - Снимай с себя футболку. Когда мы разделись: - Положи руку мне на хуй. На твой сочный, членик? Спросил он. Да, сказал я, тяжело дыша, да. Мы лежали, с головы до пят укрыты тёплым пуховым одеялом. Как в коконе, сказал он, прижимаясь ко мне всем телом. - А ты хочешь быть бабочкой? - спросил я, скользя кончиками пальцев по внутренним поверхности его бедра - снизу вверх. - Да. - тогда Раздвинь свои... крылышки, Денчик. Я жарко дышал ему в шею. Мой рот двинулся к его соскам, чувствительные после моих ласк руками. Я взял губами его торчащий сосок и потянул его, почти физически Ощутив волну огня, прокатившись от груди Дениски к сердцевине его наслаждение. Его ноги раскрылись, и мои проворные пальцы нашли его, тут же взявшись исследовать, дрочить и поглаживать его не маленьких размеров член. Он крепко обнимал меня, прижавшись губами к моему плечу, и я кожей чувствовал его тихие стоны желания. Я продолжал ласкать его кончиками пальцев. Дэн поднял бёдра, упёршись пятками в матрас. Я чувствовал его ноги на своей спине, мои руки скользнули по его упругой кожи от лопатки до ягодиц, проводя по бёдрам костяшками пальцев. Он окутывал меня жаром своего тела, сплетался со мной своими крепкими мужскими ногами. Рука Дениса заскользила вниз по моей груди, задержалась, трепеща, на моих твёрдых сосках, спустился по суживающийся дорожки волос на моём плоском животе и обхватив наконец моё пульсирующее возбуждение, направив мой член в себя. Теперь уже сдерживаться было невозможно. Я погрузился глубоко в него, чувствуя, как он весь сжимается и плотно обхватывает меня собой. - тебе больно? - спросил я, приподнимаясь на локтях. В темноте нашего кокона Я не видел его лица. - Нет, — он дотронулся до моей щеки, — Сашка, это как раз то, чего я хочу. Тебя. В себе. - Если я так хочу тебя. Значит, я... я заставил его замолчать, нагнув голову и легко найдя его губы своими. - тише, Ш - ш - ш. - прошептал я, не надо ничего говорить. Только чувствуй, Денчик. Только чувство. Повиноваться этому приказа было нетрудно. Я задвигался в нём медленными, глубокими толчками. Денчик тоже двигался, выражая своё удовольствие короткими резкими вдохами, которые возбуждали меня также, как и его. Страсть наша всё нарастала, пока эти взаимные ощущения не стали непереносимыми. Наконец напряжение растаяло, и мы одновременно вскрикнули. Наши влажные от пота руки и ноги обмякли в сладкой истоме, и мы утонули в море чувственного наслаждения. В этот момент все наши ощущения стали такими ясными и чёткими, что казалось, самые кончики наших пальцев искрят от Жара и Света. Я долго не выходил из него, и Дэн, похоже, не возражал. Он чувствовал, что я ещё частично возбуждён, и просто обнимал меня, заключив своим теплом в кольцо своих сильных рук. Я поглаживал его тыльной стороной ладони по округлому бедру. - Я опять хочу тебя, — сказал я. - Хорошо, — просто сказал он. Наша близость напоминала животное соитие. Здесь не было того злого, жестокого эгоизма, с которым я набросился на Дениса в начале. Но мы отдавались друг другу по-звериному яростно и не обузданно. Наше прикосновения были жадными, а ласки неуклюжими от желания. У Дениса перехватило дыхание от моей неистовой страстности. Я грубо впивался губами в его губы, покусывал шею, плечо, соски. В местах моих страстных влажных поцелуев оставались маленькие засосы. Он обвивал меня ногами. А я был так глубоко в нём, что казалось, доставал до самого его желудка. Его гибкое спортивное тело податливо гнулось под натиском моей мускулистой силы. - Санечка, — выдавил он, — я... больше не могу... - Нет, можешь. Ещё чуть-чуть выше... чувствуешь, Денька? Да, он чувствовал. Чувствовал меня. Ощущение и я слился с ним в одно. Нити напряжения, плотным клубком опутывали его тело, в теле постепенно рвались и рассыпались на кусочки, и Денис сотрясался подо мной в блаженном восторге. Его наслаждение перетекло на меня, я застыл в неподвижности. Казалось, в этот момент мы перестали быть разными людьми, превратившись в единое существо когда наше дыхание выровнялось, мы заснули в объятиях друг друга. Я просыпался несколько раз за ночь и каждый раз, потянувшись к Денчику, находил его на месте. Тогда снова засыпал с Блаженной улыбкой.