Ниночка

Ниночка

Часть 1

В личной жизни у Ниночки не ладилось. Невинность она утратила, как и полагается, в восемнадцать лет. Стремилась к этому не по любви, а больше из любопытства, желания поскорее начать взрослую жизнь, ну и чтобы от подружек не отстать. "Первооткрыватель" ниночкин, красавец Борис, уестествив девушку, тут же с горизонта исчез. Ниночка не очень и горевала, потому что был Борька при всей своей статности и красоте, крайне туп как интеллектуально, так и морально. Первый опыт дал Ниночке знание, но не наслаждение; эмоции же были скорее негативные. Были тут и опасение подхватить заразу от кобеля Борьки, и страх залететь. И удивление - ну почему к этому так стремятся? Прошло время, зараза не проявилась; когда пришли обычные женские недомогания, ушел и страх беременности, и Ниночка вздохнула с облегчением. Романтические мечты и томления не нарушали ее душевного равновесия, и Нина спокойно училась в своем медицинском училище.

Были потом у Ниночки и другие мужчины, но немножко, совсем немножко. С ними подтвердилось, что удовольствия от совокупления Нина не получает. Любовь не приходила, а без любви торопливые потные тыканья ей не нравились. Немного больше, к удивлению Ниночки, понравился ей минет. Сделать его впервые попросил Алексей Никитич, мужчина много старше Нины, хорошо обеспеченный, положительный, упитанный и солидный. Был он с Ниной нетороплив, ласков, надарил ей множество красивых дорогих вещей. И, когда он попросил Нину сделать минет, она без колебаний согласилась. Немного боялась, что не сумеет сделать так, чтобы ему понравилось. Но ему понравилось. Он во все глаза смотрел, как Нина взяла в руку его вялый член, как сначала несмело прикоснулась губами, а потом взяла в рот. Сосать пришлось очень долго, член никак не мог окрепнуть, встать. Зато Ниночка сразу и научилась, поняла, как нужно делать. Сосала она громко, сразу догадалась, что мужчине так намного приятнее, сосала так, что член у Алексея Никитича все же встал. И вскоре услышала Нина шепот: "Малышка, можно в ротик?" Не имея возможности ответить, она согласно угукнула, и почти сразу почувствовала, как запульсировал толчками член, выпуская ей в рот сперму. Немножко она подержала ее во рту, не зная, выплюнуть или проглотить. Потом, опасаясь обидеть Алексея Никитича и подорвать его мужское эго, все же проглотила. И не было ей, против ожидания, противно. И вкус ей понравился, и смысл процесса. Ведь она проглотила самую ценную в мире жидкость, проглотила то, что мужчина так жаждет отдать женщине! И в себя ей принимать нравилось, во влагалище, да только боязнь забеременеть перевешивала удовольствие.

Вскоре с горизонта исчез и Алексей Никитич. Жена его стала что-то подозревать, а жены Алексей Никитич боялся. Попрощался с Ниночкой, подарил ей изумительной мягкости халатик и сумочку натуральной кожи, да и был таков. Стала Ниночка жить-поживать в полном спокойствии. Желания нечасто ее настигали, а когда все же настигали, она вечером, улегшись в постель, часок ублажала себя рукою, неторопливо поглаживая, кончала разика два, и тогда уже спокойно засыпала. А что грезилось ей при этом, она и сама точно сказать не могла бы.

Так прожила Ниночка последующие шесть лет, пока не исполнился ей тридцать один год. Работа у нее была спокойная - в лаборатории, где анализы крови делают. Еще ходила она и на взятие анализов, в дни авралов, когда пациентов было особенно много и сестры в кабинете забора крови не справлялись. Научилась ловко, почти безболезненно попадать в вену, пациенты благодарили.

Но мало-помалу стала Ниночка ощущать какое-то томление. Чего-то ей стало не хватать. И еще было кое-что удивительное. Удивляясь сама себе, Ниночка стала замечать, что внимание ее как-то стали привлекать женщины. Летом стала она замечать, у кого стройные красивые ноги, а у кого - нет. У кого изящные тонкие щиколотки, а у кого - вульгарно толстые. Поднимаясь на эскалаторе метро, оценивала, красивая у впереди стоящей девушки попка или не очень. Раньше за ней такого не водилось. Раньше она сумочки замечала, платья, платочки всякие и кружева. А теперь стала как-то исподволь оценивать, красива ли та, на ком все эти платья и платочки, грациозна ли. В коммунальной квартире, где проживала Ниночка, ванной не было, и мылась она в большом тазу, нагрев воды на плите. И в баню ходила, конечно. Так в бане, глядя на плескающихся женщин, стала Ниночка краснеть так, что сама пугалась, и, чтобы не выдать себя, глаз старалась не поднимать, смотрела на пол да в свою шайку. Теперь, лаская себя под одеялом, стала Ниночка припоминать красивых женщин, встретившихся ей днем на улице или в метро. А когда перед внутренним ее взором вставала картина объятий двух голых женщин, тут же она и кончала. До поры до времени фантазии ее не шли дальше того, как они вдвоем с какой-то женщиной (лица ее Ниночка пока что не представляла) в полутьме раздеваются догола, стоя возле расстеленной уже постели и поглядывая друг на дружку. Очень хорошо Ниночка представляла, как подруга ее снимает с себя юбку, блузку, как отводит локти, расстегивая за спиной застежку лифчика, как снимает его, выпуская на волю мягкие груди. Как эти груди повисают, когда женщина нагибается, чтобы снять трусики. О, это быстрое движение, когда снимается последний барьер, намекая на то, что прятавшееся ранее в трусиках теперь вполне доступно! Быстро мелькает одна нога, потом другая, трусики сняты, и стройные голые ноги делают несмелый шаг к ней, Ниночке... Трепеща, подходят Нина и ее гостья друг к дружке, несмело обнимаются, и губы их сливаются в поцелуе. Потом они ложатся на кровать... А что потом, Ниночка никак не могла увидеть, потому что на этом волнующем месте каждый раз кончала. И хорошо как кончала, как раньше у нее не получалось!

Вот в бане и встретила Ниночка свою первую женщину. Хоть и мылась она, опустив глаза долу, но все же заметила, что женщина, моющаяся напротив, глядит на нее неотступно. Перехватила взгляд и тут же глаза опустила, словно ожглась. Прямо в лицо ей, в глаза смотрела горящими глазами женщина лет тридцати семи-сорока, восточной внешности. Просто пожирала Ниночку глазами. Была она ростом чуть выше Нины, смуглокожая, не худенькая, на животе складочки. Груди довольно большие, а ореолы вокруг сосков очень темные, даже с каким-то лиловатым оттенком. Волосы на лобке треугольником большим, заросли густые, пышные. Очень Ниночка смутилась. Не зная, что и делать, терла себя мочалкой и думала, что бы этот взгляд мог значить. Женщина тем временем мыться закончила и вышла из мыльной. Нина вздохнула с облегчением. Домылась не торопясь, вышла в раздевальню. Восточной женщины видно не было. Нина оделась, отдала банщице чек за сушилку и вышла в комнату, где сушуары стояли. Только села на стул, приладила колпак сушуара, обернулась случайно, и чуть не вскрикнула - восточная женщина сидела рядом с ней на стуле, тоже собираясь сушить волосы.

— Тиш, тиш, - произнесла та, - не бойся, я с добром к тебе.

Говорила она по-русски правильно, но с явным акцентом.

— Я тебя давно заметила, красавица. Раньше я далеко от тебя сидела, сегодня ближе села. Заговорить хотела. А ты не смотришь. Сидишь, моешься, вокруг глядеть боишься. Почему боишься? Женщин боишься? Нет, ты себя боишься! Хочешь женщин, любишь женщин, а боишься. Не надо боишься! Надо радостно на женщину смотреть. Тогда женщина к тебе с радостью. Вот как я.

— А вы ко мне с радостью?, - растерянно пролепетала Ниночка.

— Ай, с большой радостью! Ты мне сразу понравилась! Очень нравишься! Давно тебя в этой бане вижу, давно тебя уже захотела! А ты все не глядишь на меня. Вот сегодня на меня посмотрела - праздник для меня сделала!

— А откуда вы узнали, что я женщин хочу?

— Узнать просто. Посмотрела на тебя и узнала. Я такое сразу вижу.

— Так вы, значит, только с женщинами...?

— Почему только? Мужчины были. Но с женщинами слаще. Ай, как слаще! А ты с женщиной была?

— Нет еще, - Ниночка покраснела сильнее и потупилась.

— Ай, какую сладость не знаешь! Попробовать надо! Попробовать хочешь? Со мной?

Дрожь охватила Ниночку. Что делать? Убежать бы... Но коленки трясутся. Получится ли идти, не то, что бежать. Да и правду сказать, взволновало Нину это смелое предложение. Очень взволновало. И уже не знала она, отчего дрожит. От страха, от волнения, от стыда или от желания?

— С вами?, -пролепетала Ниночка.

— Со мной! Ты не бойся! Со мной хорошо будет! Вот увидишь! Хорошо тебе буду делать, ой, хорошо! Рада будешь, довольна будешь!

— А как вас зовут?

— На твоем языке трудно произносить. Ты меня Надя называй.

Нина сидела, словно в ступоре. Получить такое предложение, так неожиданно, так откровенно! Мыслимо ли это?! А, с другой стороны, не это ли грезилось Нине весь последний год? И будет ли другой такой шанс? При ее то, Ниночкиной, "смелости"? А, будь что будет, решила Ниночка. Не съест же она меня, в самом деле?

— Ну что, красавица? Надумала с Надей ехать?

— Да, - кивнула Ниночка, заливаясь краской пуще прежнего, - я согласна. А куда ехать?

— К тебе поедем, я квартиру снимаю, квартира маленькая, не очень хорошая.

— Ко мне? Ко мне нельзя.

— Почему нельзя? Ты замужняя? Муж дома?

— Нет, незамужняя. Но я в коммуналке живу, соседи могут быть дома.

— Ааа, комуналка, - протянула Надя, - да, ко мне тогда ехать надо. Ну поедем. Волосы высохли уже?

— Высохли.

Женщины встали и вышли из бани. Пока шли к автобусной остановке, Нина осмелилась и спросила:

— А вы давно с женщинами?

— Давно, ой, давно! Еще замужем не была как попробовала эту сладость. Я жила сто километров от города. У меня подружка была, соседка. а у подружки мама.... Вот эта мама меня и научила. Я красивая была, вот она меня и захотела.

— Вы и сейчас красивая!

— Нравлюсь, значит?

Нина снова покраснела.

— Нравитесь.

— Это хорошо, что нравлюсь! Значит, с охотой со мной идешь! Значит, горячая будешь у меня в кровати!

Нина покраснела еще больше.

— А как же вы до свадьбы...? Я думала, у вас принято до свадьбы ни-ни. Чтобы девушкой остаться.

— Конечно, девушкой! Я и была девушкой! Только у нас многие до свадьбы трахаются и девушками остаются.

— Как это?!

— Как.... А попа на что?

— А разве в попу..... хорошо?

— Ай, сначала не очень хорошо. А как поймешь, знаешь, как сладко? Ой, сладко очень!

— Я не знала.

— Узнаешь!, - улыбнулась Надя.

— А потом? Ну, после свадьбы?

— После свадьбы я к ней редко бегала. Тайком. Но хотелось уж очень. Ну и после свадьбы уже не только в попу, - снова улыбнулась Надя, - потом мы с мужем в город уехали. Там уже с женщиной не получалось. Грустила я. А еще потом мы сюда приехали, в Питер. Муж на стройке работал, а я посуду мыть устроилась в ресторан. Потом муж погиб. С высоты упал. Я горевала. Потом успокоилась. А что? Жить надо! Зато с женщинами могу! Ой, сколько баб тут моими стали!

— Вы, значит, опытная очень?

— Да, очень опытная! Умелая я очень с женщинами.

— Вы и сейчас в ресторане работаете?

— Да. Только там платят мало. Еще работа есть. Сама для себя.

— Какая?

— Женщин я удовольствую за деньги.

— Ой, как это?

— Знаешь, как много женщин с восточной женщиной хотят? А я еще сильная очень. Очень хорошо женщину могу. Со мной богатые женщины ложатся, и платят хорошо. Вызывают меня к себе и по-всякому со мной любят.

— Зачем же вы со мной тогда...? У вас же другие есть?

— Ну и что? Я много женщин могу, и много женщин хочу. Ты красивая, ты мне понравилась. С тобой хочу!

За разговорами Ниночка и не заметила, как приехали. Пока поднимались в лифте, Надя прижала Ниночку к стенке кабины и впилась в ее губы страстным поцелуем. В голове Ниночки крутилась мысль: "Вот сейчас придем к ней, и меня выебут. Восточная женщина меня страстно выебет. Через десять минут меня будет ебать женщина!"

Приехали на десятый этаж, Надя открыла дверь и впустила Ниночку.

— Чай хочешь?

— Нет, - Ниночке было не до чая.

— Тогда в комнату идем.

Комната была очень чисто прибрана. Кроме кровати, комода и двух стульев не было больше ничего. Надя задернула цветастенькие шторы.

— Раздевайся, красавица! Хорошо, что мы после бани. Чистые обе, хорошо любить будет!

Трясущимися руками Нина стала снимать с себя одежду. Надя раздевалась тоже, и через минуту женщины были обнажены.

— Ну иди ко мне, красавица, - сказала Надя, садясь на стул и раздвигая колени, - сделай Наде хорошо. Язык твой хочу.

Она не брила ноги, это бросилось в глаза Ниночке еще в бане, но сейчас, когда Нина видела большой женский орган Нади между ее разведенных ног, это почему-то не отталкивало Нину, а наоборот, возбуждало. Она несмело двинулась к Наде.

— Ай, боишься опять!, -воскликнула Надя, - Боишься Наде пизду полизать! Ну что боишься? Ты первый раз, понимаю. Ладно, сначала я тебе пизду полижу. Ну а потом ты мне, да?

Нина кивнула, сглотнув слюну.

— Садись ты на стул!

Нина села, а Надя встала на колени перед ней. Она развела коленки Ниночки и склонилась. Нина закрыла глаза...... То, что она ощутила секунду спустя, потрясло ее. Язык Нади, быстрый и упругий, умело ласкал женский орган Ниночки. Он то прохаживался по валикам губ, то нырял вглубь ниночкиной щели, быстро вылизывая влажную плоть. Когда язык стал кружить вокруг клитора, у Нины вырвался стон. То, что делала Надя, было для Нины так ново, так необычно и запредельно сексуально. Мысли о том, что ее письку вылизывает сильная, смелая женщина, что она делает это всего через час после их знакомства, что эта женщина так ясно и так прямо выразила свои желания, и что она не видит в вылизывании письки ничего сверхординарного, многократно усиливали возбуждение Нины и ее наслаждение. Вот кончик языка Нади стал быстро-быстро тормошить головочку ниночкиного клитора. Нина стонала все громче, она чувствовала, что подходит оргазм, что она вот-вот кончит. Ей хотелось продлить это ставшее таким желанным наслаждение, но язык Нади неумолимо подгонял ее к самой вершине. Нина перестала контролировать себя, выгнулась, и Надя, почувствовав приближение оргазма своей партнерши, подняла глаза, увидела, как исказилось лицо Нины, как изогнулось ее тело. Глаза Нины закатились, она вскрикнула. Надя отстранилась, а Ниночку накрыл оргазм. Длительный, мощный, он волна за волной накатывался на женщину. Надя с торжеством и вожделением смотрела, как кончает ее новая знакомая. Наконец Ниночка затихла. Она сидела, закрыв глаза, не в силах вымолвить слово, не в силах пошевелиться. Надя поднялась с пола, прошла к кровати и села на нее.

— Хорошо кончила, красавица! Долго кончала, хорошо тебя Надя лизала! Теперь ко мне иди, Нина, теперь Наде будешь пизду лизать.

Ниночка вздохнула и открыла глаза. Она понимала, что теперь пути назад нет, что теперь она не сможет отказать Наде ни в чем. Ей было очень стыдно от мысли, что ей предстоит делать, но вместе с этим Нина чувствовала сильное возбуждение, и это возбуждение только усиливалось от испытываемого стыда.

— Ну, иди, не бойся! Я пока твою пизду лизала, моя такая мокрая стала! Язык твой сильно хочу!

Надя, сидя на постели, раздвинула ноги, и Нине был хорошо виден женский орган восточной женщины. Густые черные волосы, покрывавшие лобок, покрывали и губы. Нина, подойдя, опустилась на колени и приблизила лицо к надиной пизде. Она увидела приоткрытую щель Нади, ощутила запах женского желания. Она представила, как сейчас у нее во рту окажутся эти волосатые губы, и внезапно она страстно захотела почувствовать на языке эти волосы. Она поцеловала губы Нади и, решившись, сильно втянула их в рот. Она испытала именно то, чего пожелала. Мокрые, скользкие от сочащейся смазки волосатые губы заполнили ее рот.

— Ммммммм, - услышала она, - молодец, девочка, хорошо сосешь. Соси, соси. Я сразу увидела - любишь женщин, хочешь женщин. Сразу полюбила у бабы волосатую пизду сосать. Соси, сильнее соси! Клитор соси!

Ниночка сосала, стараясь всасывать большие и малые губы как можно глубже в рот. Ее носик уткнулся в густые заросли черных волос. Из влагалища Нади сочилась женская смазка, и Ниночке приходилось глотать. Впервые Нина узнала женский вкус, кисловато-соленый, терпкий.

— Губы брось, клитор соси!, - прошептала Надя.

Ниночка послушно провела язычком повыше, стала, как и Надя чуть ранше, кружить кончиком языка вокруг надиного клитора. Надя задышала громко и часто. Нина обхватила клитор губами, попыталась втянуть в рот. ей это удалось, и Нина принялась сосать. Ей понравилось это, и она сосала, сосала....... Пока наконец Надя не вскрикнула, оттолкнула рукой ниночкину голову и кончила. Минуты две женщина лежала молча, потом открыла глаза и глянула на Нину.

— Дааа, девочка, очень молодец! Язык хороший, рот хороший. Хорошо пизду сосала! Иди, ложись.

Женщины лежали рядом, отдыхая. Потом Надя позвала:

— Пойдем чай пить! После бани надо чай пить!

— Ой, нет, сил нет встать!

— Ладно, лежи, а я пойду, чай заварю.

Нина лежала, глядя в потолок и осмысливая то, что только что случилось. Вот кто она после этого! Быстро уступила напору Нади, поехала к женщине очертя голову. Значит, она легкомысленная? Лизала женщине пизду. Уму непостижимо! Значит, она аморальная, доступная? Но, если честно признаться, она сама мечтала о чем-то подобном! Пусть ее мечты, ее фантазии не заходили так далеко, но это же были фантазии, а здесь - реальная жизнь, и ведь жизнь всегда прозаичнее мечты. Так кем же должна она считать себя?

Ее размышления были прерваны приходом Нади, напившейся на кухне чаю. От вида Нади Ниночка даже ойкнула. Накрепко притянутый к телу женщины плотной тесьмой, от ее лобка вперед и немного вверх торчал страпон. Надя улыбалась:

— Да, да, красавица, ебаться будем. Ложись попой кверху, а я сейчас вазелин достану.

Нина ощутила новый прилив возбуждения. Она послушно перевернулась на живот и приняла "собачью" позу, уткнув лицо в подушку и высоко задрав зад. Пружины кровати заскрипели; это Надя устраивалась позади нее, встав на колени. Нина почувствовала, как кончик страпона коснулся ее женского органа. Надя провела этим кончиком вдоль, от промежности к клитору, повторила это несколько раз. Затем, медленно надавливая, протолкнула страпон во влагалище Нины. Полузабытое ощущение наполненности заставило Ниночку застонать. Надя тем временем протолкнула страпон до передела, слегка нажав его кончиком на матку Нины. Ниночка вскрикнула. Это был не крик боли, а крик необычайного наслаждения. Надя отлично поняла это, она подалась назад и начала двигать попой взад-вперед, сношая Ниночку. Нина слышала частое дыхание женщины, срывающиеся с ее губ стоны. Руки Нади легли на талию Ниночки, и стали тянуть назад, как бы натягивая ее на страпон. В голове Ниночки снова забушевала буря чувств. Вот она, Ниночка, скромная, тихая женщина, и где она? Что она делает? Что с ней делают? Она, боявшаяся даже в мечтах дойти до самого конца, до совокупления с женщиной, теперь голая в постели голой восточной женщины, и та ебет ее! Она, Ниночка, ебется с женщиной! Оооо, Ниночка ощутила, что снова близка к оргазму. Но тут она почувствовала, что палец Нади мажет ей попу между ягодиц чем-то скользким. Она повернула голову, и Надя поняла ее немой вопрос.

— Вазелин тебе мажу, дорогая. так лучше будет.

И, не успела Ниночка догадаться, что же последует дальше, Надя вынула страпон из ее влагалища и приставила его конец к дырочке заднего прохода.

— Ай!, -воскликнула Нина.

— Не бойся, не бойся, красавица. Хорошо будет, вот увидишь. У тебя жопка очень красивая, в жопку тебя очень хочу.

Нина просто задохнулась от стыда и страха, а Надя тем временем нажала сильнее, и тугая дырочка, которая первые секунды еще сопротивлялась нажатию, внезапно раскрылась и страпон, смазанный вазелином, скользнул в задницу женщины. Надя и вправду была умелой; она двигала страпоном в попе Ниночки так, чтобы не сделать ей больно, и в то же время чтобы эти новые для Нины ощущения принесли ей наслаждение. Сама же Надя наслаждалась вовсю. Она любовалась, как страпон выходит из дырочки почти целиком, а потом снова погружается в нее. Нина не могла бы сказать, сколько длился этот акт. Внезапно она почувствовала, как во влагалище проник палец Нади. И стоило Нине ощутить своей тонкой перегородочкой движения и страпона, и пальца, как ее накрыло. Ниночка закричала, кончая. Она не выдержала, и рухнула на постель, а сверху на нее упала Надя. Она вытащила страпон и сползла вбок. Женщины долго лежали молча, приходя в себя.

— Понравилось, красавица?, - спросила Надя.

— Даже не знаю, что и сказать... Это так необычно!

— А я люблю так. Очень люблю! Ты отдыхай скорее, будешь меня в жопу.

— Ой, - испугалась Ниночка, - а я сумею?

— Сумеешь!, - Надя, поднявшись, уже снимала с себя страпон, - На, надевай!

Она помогла Ниночке надеть страпон, потом встала на локти и колени, повернувшись к Ниночке задом. Нина встала на колени позади Нади.

— Смазать?, - спросила она.

— Да, вон тюбик лежит.

Выдавив на пальцы вазелин, Нина увидела в заросшей волосами ложбинке между ягодицами Нади дырочку входа. Она щедро смазала ее вазелином, приставила кончик страпона к дырочке, и сделала резкое движение вперед лобком. Страпон, к ее удивлению, сразу вошел в зад женщины.

— Ой, молодец, девочка, ой, умница! Да, да, да! Давай еще! Еще, еще, еще, еще, еще, еще, еще, еще, еще, еще, еще!

Надя явно наслаждалась процессом, и скоро он захватил и Ниночку. Ей очень сильно захотелось таким необычным способом ублажить Надю, заставить ее кончить. И вскоре это случилось...

Продолжение следует...