Она была актрисою... (3/3)

Договор пришел на следующий день, огромный, на пару сотен страниц, подписанный электронной подписью пдф с приложениями. Вера, было, кинулась его читать, поняла, что через юридический английский ей не продраться точно, и перекинула его на этот раз Пашке, который буквально через пару минут зашел к ней:

— Мам, его читать не надо.

— ???

— Начнешь выкатывать замечания, они тебя пошлют вообще, вы же с Серегой об этом говорили. А так, если что, у тебя будет отмазка: мол, обманули несчастную глупую женщину, вон чего наобещали, как я могла не подписать, меня бы тут же выгнали, да еще и английский плохо знаю. Буквально психологически изнасиловали, - засмеялся Пашка, подсевший к тем порам к маме поближе, и осторожно поглаживающий ее по плечу, отчего у Веры в низке все потихонечку напрягалось. - Цифры я посмотрел, они те же, что и в оффере. И райдер посмотрел, там тоже все в порядке, отель четыре звезды, такси, кормежка из отельного ресторана, два выходных, страховки, больше не по рангу. Подождем для вида до завтра, и подпишем?

Вера сглотнула. Съемки становились все реальнее, и чем они становились реальнее, тем больше Вера их боялась. Не наготы, и не показа совокуплений, эта перспектива не вызывала у нее ничего, кроме приятной дрожи, но работы с Великим Режиссером. Вытянет ли профессионально? "Впрочем, ладно, это в конце концов их проблемы. Возьмут, значит считают, что вытяну".

Ночью Вере снилась какая-то порнографическая чушь, она аж вздрочнула, почти не просыпаясь, а на следующий день отправила назад договор вкупе со своим согласием. Ответ пришел почти мгновенно, и он был далеко сверх ее ожиданий. В начале шло "Спасибо, договор с момента получения нами е-мейла с вашим согласием заключен", зато потом... Она думала, что они потребуют фотографии, ну голой, ну крупные планы письки и попки, подумаешь, невидаль, ее писька и попка давно на ютубе висят.

Но гребаный продюсер потребовал куда большего. Во-первых, ей предлагалось повторить фотосессию, выставленную в инете по указанному адресу. Вера тапнула ссылку, и аж замычала: триста с лишним фотографий, от полностью одетого вида в начале и до двойного проникновения вместе с лесбийской партнершей в конце. Машинально подумала: это ж на целый день работы, ужас, и поехала дальше.

А дальше были куски режиссерского сценария с нарисованными карандашом вполне хардкорными раскадровками, по которым следовало отснять видюшки, причем "безо всякой театральщины и имитаций, всё, в том числе и эмоции, должно быть предельно естественным. От того, насколько вы будете естественны перед камерой, зависит наш выбор". "Ну да", - подумала Вера, - "это не театр, это кино, тут не схалтуришь, вон, одних крупных планов чертова уйма, причем снизу как бы не больше, чем сверху. Интересно, естественность снизу это как? Всё должно быт мокро, и хер по самые яйца?" - тут Вера сдавленно хихикнула, и продолжила читать письмо.

"Напоминаем, что в соответствии с пунктом таким-то договора ответственность за конфиденциальность материалов, связанных с предметом договора, лежит на обеих сторонах. Мы советуем вам предельно внимательно отнестись к выбору партнеров и персонала для съемок, дабы исключить возможность распространения материалов до нашего разрешения. Также напоминаем, что договором за несанкционированную публикацию материалов вами или кем-либо из привлеченных вами лиц предусмотрена неустойка в размере..." - цифра была чуть ли не больше суммы ожидаемого гонорара, таких денег у Веры никогда и близко не было.

Автор письма, похоже, понимал, что актриса, увидев в подробностях то, чем ей предстоит заниматься, может испугаться и попытаться соскочить, и потому в конце напомнил еще и о сумме неустойки, которая тоже была выше Вериных представлений о разумном. В самом конце Веру ждала маленькая амнистия: начальник разрешал заблюрить лица всех, попавших в кадр. Кроме, естественно, ее самой.

Чуть посидев и слегка переварив прочитанное, Вера поняла, что про качество оно чистой воды пугалка, никто ей не мешал сделать материалы кастинга такими, что ее не взяли бы даже на самый распоследний порносайт, - и тут же почувствовала, что халтурить она точно не будет. Вспомнила про "максимальную естественность", почувствовала, что намокает, и вроде пришла в себя, но смутные сомнения в правильности того, что она делает, все равно остались при ней.

С сыновьями Вера увиделась только следующим вечером. Спектакля в этот день у нее не было, репетиция была только утром, подработки у сыновей тоже были не сегодня, и Вера к их приходу отдалась своему второму после эксгибиционизма увлечению, а именно кулинарии, надеясь, что любимое занятие отвлечет ее от мыслей про, как она теперь была почти уверена, сдуру ей подписанный договор. Но отвлечения не получилось, уверенности ни в чем у нее не добавилось, и к приходу сыновей Вера была во вполне расстроенных чувствах.

Быстренько поцеловав маму в щечку, парни в своей комнате разделись, вместе сходили в душ, – Веру такие их совместные помывки не расстраивали, а скорее веселили, – и пришли на кухню мокрые, в трусах, облепивших писюны. Мама покосилась на это, в общем привычное для нее зрелище, довольно улыбнулась, - вон каких мужичков родила, прям загляденье, – и уравняла себя с детьми, сняв фартук и оставшись только в трусиках. Поели почти в полном молчании, парни с удивлением поглядывали на обычно вовсю трещащую в таких случаях маму, но кушали, на радость Вере, хорошо. Наконец Пашка отвалился от стола и осторожно посмотрел на маму:

– Мам, у тебя все хорошо? Какая-то ты сегодня смурная...

Вера хмыкнула и на секунду задумалась, что ответить потомству. А потом плюнула:

– Вчера пришло задание на кастинг...

– Ну и что? Это же хорошо, победа всё ближе, – рассмеялся Сергей, и словил в ответ злющий взгляд мамы:

— «Хорошо»? Вы сначала почитайте, что там понаписано!

Схватив смартфон, она со зверским видом переслала проблемную бумагу сыновьям и, кинув несчастный аппарат на стол, вышла из кухни.

С полчаса она искала пятый угол в гостиной, потом без нужды пошла в душ, где заставила себя до полусмерти замерзнуть под ледяной водой, потом распарилась под почти до ожогов горячей, намазалась вся смягчающим кремом, со злостью заметив, что даже такая процедура кидает ее чуть ли не в оргазм, без нужды сменила трусики почему-то на стринги, и заглянула в кухню. Парни изучали ее задание, при этом Пашка откровенно поддрачивал свой член через трусы, а у Сережки елдак стоял в готовности, но без применения. Мамино появление не было нахалами отмечено никак.

Уселась напротив них, тяжело вздохнула, и устало спросила:

— Ну, что?

Сыновья переглянулись Ответил Пашка:

– Ну и ничего. Что тебя испугало, сцены БДСМ? Так они только на вид страшные, – парни заулыбались. – А остальное там обычная порнушка, вряд ли для тебя там будут сложности. И при таком режиссере порнушкой оно не будет. Ну, или будет, но не больше, чем «Империя чувств» или «Любовь». Войдешь в анналы.

– Да это ладно. Ты про страшные санкции за утечки прочитал?

– Прочитал.

Тут Паша встал и зашел к маме сзади, прижался к ее голой спине своим вздыбленным членом, отчего Вера чуть дернулась, но возражать было выше ее сил. А охальник, положив руки ей на плечи около шеи, начал осторожный массаж.

– Сложно, да.

Вера едва заметно сладострастно изогнулась, но ответила еще вполне нормальным голосом:

– Да «сложно» не то слово. Где я вам возьму двух мужиков, бишку, оператора, осветителя и звукооператора? Нет у меня таких друзей, все сдадут запросто...

Пашка тем временем перебрался с основания шеи на верх сисек, которые у Веры были чуть ли не чувствительнее клитора, отчего она часто задышала и опять, уже заметно, по-кошачьи выгнула спину.

– Да фигня, мам. Порешаем, – нахальные Пашкины руки откровенно приближались к Вериным напрягшимся соскам. Вера угасающим от возбуждения сознанием понимала, что наглеца надо бы турнуть, но после всех переживаний сил лишить себя еще и этого удовольствия у нее уже не было. Она задрала голову:

– Да где ты их возьмешь?

Пашка плотоядно улыбнулся:

– Найдем. Ой, мам, у тебя кожа совсем как у юницы, бархатная-бархатная...

Вера в ответ то ли хмыкнула, то ли промычала одобрительно, и Пашка совершенно правильно расценил это как верный признак того, что можно переходить к обработке сосков, сопротивления не будет.

Первое, совсем еще легкое прикосновение Пашкиных пальцев к темным кнопочкам вызвало из Веры уже откровенно сладострастный стон, Пашка стал действовать решительнее, Вера совсем обмякла в его руках, и он, подхватив маму на руки, понес ее в спальню. Осторожно положил на кровать, стянул трусики, – Вера ему еще и заполошно помогла пятками, – раздвинул даме ноги пошире, запустил ей сразу два пальца во влагалище, и приник умелым язычком к верху ее женской прелести. Почти сразу Вера заорала кошкой, подбросила попу вверх и затряслась ляжками, кончая.

Пашка откинулся на пятки, с удовольствием разглядывая результат своих трудов, ведь для мужчины нет ничего приятнее вида кончившей под его ласками женщины.

Очнулась Вера через минуту, посмотрела мутными глазами на торжествующую физиономию Пашки, сочувственную Сережки, – тот уже выскочил из трусов и, глядя на маму с братом, откровенно дрочил свой да, не меньший, чем у Пашки елдак, издала не совсем понятный звук, расцененный парнями как «сгорел сарай, гори и хата», и почти прыжком перевернулась в коленно-локтевую поперек койки. Оглянулась через плечо, – Пашка уже пристраивался к ее нижним прелестям, учить не надо, – и махнула рукой Сережке: иди сюда. Сережка охотно подошел, и она заглотила его ртом, принявшись энергично, но неглубоко насаживаться на такой вкусный стержень.

В этот раз парни кончили почти одновременно, Вера не кончила вообще, – но боже, какое это было удовольствие даже без оргазма! В две дырки ее не драли со времен студенческой юности, она уже почти позабыла, какая это радость, да еще от нежных, умелых, любящих ее мужчин.

А после был перекур, и Вера, сквозь так до конца и не схлынувшее возбуждение, вспомнила, что они так и не договорили.

– Паша! Так все-таки: где мы возьмем целую съемочную группу? Ума не приложу.

– Мам, ты забыла, что лица можно заблюрить?

Вера выпучила глаза:

– Так вот это вот безобразие сейчас было не просто так, а еще и со смыслом?

Пашка засмеялся:

– Ну, главное, что тебе было очень хорошо, это мы тебя от грусти полечили, а смысл дело наживное.

Вера вскинулась:

– А ты откуда знаешь, может, я вас обоих прям щас выгоню?

– Щаззз. Мам, ты вертелась так, как ни она из наших девиц никогда не вертелась. В жизни не поверю, что ты от такого удовольствия добровольно откажешься, – и засмеялся опять, принявшись тихонько целовать Верино лицо. – И правильно, не надо отказываться, ничего плохого в этом нет, – а сам тем временем уже подбирался губами к Вериному похотнику. Но Вера его остановила:

— Погоди, охальник. Пусть в этот раз Сережа, тебя я уже заценила, выдающийся мастер кунек, а его еще нет. Иди пока под бок, вон, сиськи помацай, оно у тебя тоже хорошо получается. Ну и кто все же снимать-то будет?

– А ты догадайся!

Сережа тем временем уже вовсю работал губами, пальцами и языком в маминой письке. Вера заохала, и ответ пришлось отложить еще минут на пятнадцать, когда вся троица, подарив Вере еще аж два оргазма, перешла наконец в спокойное состояние. Парни при этом проявили недюжинный профессионализм, умудрившись не извергнуться в партнершу ни разу, и тем самым сохранив эрекции на будущее, что было Верой по достоинству оценено.

– Пашка, иди к черту. Вы меня затрахали до полубессознания, а я теперь еще и гадай?

– Да мы и будем. Где-то на стационарную камеру, а где-то «от первого лица», это не запрещается. Лесбиянкой Машку позовем, она кузина, болтать не будет, и би, и трахается классно.

Насчет сыновей Вера и сама уже догадалась, а вот про Машку такие подробности были внове.

– Ккккакую еще Машку? Ирину?!

– Ну да. А мы думали, ты знаешь. Мы ее потихоньку потрахиваем уже лет так шесть, у нее еще и сисек толком не было, это сейчас вон, что выросло. Тетя Ира-то с мужем все в разъездах, вот мы и пользуемся Машкиной беззащитностью, – парни дружно заржали. – Похотлива до ужаса, иногда от нее даже прячемся. Это у нас семейное, вон, и тетя Ира на нас покушалась, но мы не дались.

Озадаченная новостями про сестру с племяшкой, а главное, простотой выхода из сводящей ее с ума проблемы, Вера откинулась на подушку, и тут же полезла рукой в низок, там опять отчаянно чесалось. Что не прошло мимо внимания парней, и они отласкали Веру еще раз, уже не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, причем каждый из них теперь смог оценить мастерство обеих Вериных основных дырочек, – первая, бешеная охотка спала, и она ими теперь управляла вполне.

Осуждать себя за трах с сыновьями Вера и не собиралась, – а что такого, у нее спиралька, детей не будет, а до остального никому дела быть не должно. Про Пашку с Сережкой и говорить нечего: после Машки и случайных, совсем молоденьких подружек секс с Верой показался им космосом. На следующий день они сгоняли Сергея в секс-шоп, где он закупил реквизит для съемок, – продавщица глянула на него с подозрением, уж больно разнообразен был набор, – и потихоньку, благо, до дедлайна был еще квартал, приступили к фотосессии, каждый раз заканчивая сеанс «произвольной программой», от которой Вера улетала все больше и больше. Дошло и до реквизита, парни полюбовались на матку, из которой они когда-то появились на свет, потом на внутренность Вериной прямой кишки, – она оказалась грязновата, и они сделали маме клизму, что сценарием предусмотрено не было, но они этот процесс все равно засняли, – не в кастинг, так для себя.

Через неделю дошло и до сцен бисекса. С Машкой все было, как и ожидалось, проще некуда: парни, заранее извинившись перед мамой, – «потом дня три мы никуда на будем годны», – отодрали Машку до полной отключки, после чего рассказали ей, размякшей до невменяемости, всю историю и то, какая в этой истории у Машки предполагается роль. Оказалось, что Машку вполне можно было и не драть: девка аж запрыгала от такой перспективы, она давно поглядывала на прелести и мамы, и тетушки с вожделением, но понимаема не была, а тут все хотя бы с тетушкой само падает прямо в руки. К разговору про заблюривание ее мордочки Машка отнеслась равнодушно, «как хотите, мне стесняться нечего», была привезена на такси к Вере, немножко напоена мартини, разогрета Сашкой до качественной течки, Пашка тем временем разогревал маму, и, наконец, допущена до Веры. Когда женщины достаточно увлеклись, к ним присоединился сначала Сашка, Пашка снимал, а потом и Пашка, отчего съемки перешли в жанр POV. Все четверо оказались от процесса в восторге, и сразу, сверх плана, отсняли не только фотки, но и видео, после чего вместе просмотрели отснятый материал, и принялись валять друг друга по кровати опять. Потом парням понадобился день технического перерыва, но полученное всеми удовольствие того стоило.

Наконец, все заданное было отснято, лишние морды заблюрены, файлы запакованы в запароленные архивы, выложены на облака, и заказчику отправлены письма со ссылками и паролями.

Первая реакция пришла через день, и она была несколько неожиданной. Начальство спрашивало, нет ли у Веры координат трахающих ее в материале парней, а то они хотят предложить им в фильме роли второго-третьего плана. Пришлось Пашке срочно заводить на левом сайте анонимные адреса себе и Сережке, и отправлять их от имени мамы заказчику. Ответ, уже на эти адреса, их поразил: «Вы приняты на такие-то роли, договор высылаем, верните его с вашим согласием немедленно». Парни, увидев суммы и условия в договоре, – конечно, не такие, как у мамы, но тоже более чем солидные, – ответили «Да! » не задумываясь, и лишь потом рассказали о своем согласии маме. Та порадовалась за сыновей, но ее начинало беспокоить отсутствие решения ее собственной судьбы.

Беспокоилась она недолго, уже на следующий день пришел ответ и по ней, причем еще неожиданнее, чем с парнями: Вера была без кастинга утверждена на ту роль, которую ей и предлагали изначально. К ответу прилагался полный режиссерский сценарий фильма, и рекомендация «порепетировать», украшенная смеющимся смайликом. Все трое в тот же день получили и билеты, причем в один конец. До отъезда им теперь оставался месяц.

Подумав, они решили скрыть свое родство, тем более что фамилия у мамы была девичья, а парни носили фамилии отцов. В фильме они трахали Веру уже с открытыми лицами, из этого получилось много скандального, и еще больше денежного.

Но это уже совсем, совсем другая история.

2024