Турецко-кавказская история или Гей истории

Однажды ранним утром, на одном из турецких берегов Чёрного моря в небольшой кабинке для переодевания, которая находилась прямо по среди песчаного пляжа, прервав нежный недолгий поцелуй и избавив свою талию от цепких объятий, озорная, раззадоренная моментом Аня, в начале с носочек опустилась на пятки, а потом игриво и с вызовом присела на колени перед своим новым курортным знакомым Заурбеком. Узкое пространство вокруг них двоих, от силы два на два метра, было ограждено железными стенками, выкрашенными в голубой цвет. Внизу кабинка заканчивалась четырьмя короткими ножками, торчащими из песка так, чтобы на открытом обзору пространстве, высотой сантиметров тридцать, человек снаружи мог разглядеть по самую голень ноги переодевающихся туристов и понять что кабинка занята.

Ей исполнилось 31. Стройная (50 кг), невысокого роста (164 см) шатенка с короткой стильной стрижкой, провела руками по его мужской волосатой накаченной груди вниз к кубикам на торсе, затем спустила к песку чёрные широкие плавки молодого 23-летнего перспективного во всех смыслах спортсмена. Двумя руками она обхватила сухой полу-возбуждённый толстый обрезанный член, и чуть наклонившись, словно слизывая мороженое аккуратно кончиком языка коснулась внушительной массивной мошонки. Реагируя рефлексом, яички чуть приподнялись вверх. С виду грозный и хмурый кавказский мужчина удивлённо и напряжённо вздохнул и замер не дыша, потом привыкнув к пикантным щекотным и нежным ощущениям, сдвинул вниз чашечки её купальника, оголив небольшую ещё незагорелую грудь второго размера.

Стараясь сделать это как можно аккуратнее, он чуть сжал её возбуждённые соски. (Неужели ты правда хочешь, чтобы мы сделали это здесь! Оторванная, безбашенная... но почему бы нам не вернуться в твой номер?) "Ухх... ты ж моя хорошая, ты ж моя восхитительная... какая ты маладец..." сказал Заурбек в слух и громко, так чтобы зрители и зрительницы, а точнее свидетели и свидетельницы, снаружи тоже смогли расслышать. Собственно, сомнений в том, что происходит, что будет происходить ни у кого не было. Они вошли в кабинку вместе, без спроса, растолкали и обошли тогда ещё совсем небольшую очередь. Перед тем как зайти за заграждения, наглый мускулистый, широкоплечий кавказец демонстративно потрогал, точнее «пожмакал» свою новую курортную подругу за ягодицу на глазах у всех. (смотрите какой спелый орех я нашёл! Вах как мне повезло!)

•  •  •

Текила, горячий страстный секс всю ночь, внезапная смена обстановки, жаркое июльское солнце сильно ударили в голову, создав вокруг неё яркий ослепляющий, дурманящий обруч... лишая стеснения и определённо лишая части рассудка. Где-то там далеко были работа с отчётами и проверками. Где-то там был неуверенный в себе муж с претензиями и жалобами, что она его не понимает. Где-то там была повседневная суета маленького города с пробками, мусором и жилищными собраниями. Где-то там звонили родители, иногда намекая, иногда требуя внуков. Где-то там осталась прежняя она, Анна Геннадьевна, врач областной поликлиники, годами не видящей солнечного света. Всё это осталось там в аэропорту. А здесь и сейчас были море и солнце, Она никому неизвестная, раскрепощённая русская туристка, и 

Он, молодой горячий и сильный кавказец, так решительно подкативший к ней вчера в баре.

•  •  •

"Глок... глок..." услышали свидетели и свидетельницы, когда Заурбек обхватив её затылок начал насаживать ртом на свой член. Их терпение (в основном почему-то женское терпение) не выдержало, сквозь поглощение пусть обожаемого, но всё же инородного тела, Аня услышала родную русскую речь. "Вы там совсем стыд потеряли что ли!? А ну заканчиваете это безобразие!", "Вот же шалава совсем страх потеряла! С самого утра, какому-то чурке отсасывает! Да ещё прилюдно!", "Эй мы знаем, чем вы там занимаетесь, а ну ка прекратите быстро и уходите! А не то мы сейчас полицию вызовем". Чем громче, яростнее и грязнее звучали слова, тем сильнее порхали бабочки внизу живота, тем более ватными становились руки и ноги, тем быстрее бежали опьяняющие токи возбуждения, тем глубже и глубже по самую глотку он проникал своим мощным прибором. За стоящими вплотную коренастыми мужскими щиколотками и голыми гладкими женскими ногами, туристы лишались возможности видеть, как Аня запустила пальчики в трусы купальника, как продолжила другой рукой то ласкать свои груди, то гладить, чуть сжимать яички нового, первого в её жизни любовника. (Какой же много в тебе силы? Как я хочу, чтобы ты вылил её на меня). "ТАК, А НУ ВСЕМ ЗАТКНУТЬСЯ... СМАТРЕТЬ ВНИЗ И ДРАЧИТЬ МОЛЧА! А НЕ ТО СЛИШКОМ ГРОМКИЕ БУДУТ НАКАЗАНЫ" — ответил Заурбек всем недовольным. "Спасибо мой сладкий сказала она"... не ртом, но своими зелёными довольными глазками...

•  •  •

В отличии от первых трёх как молодых так и не очень «кавалеров», которые пытались с ней познакомиться в этот вечер, Заурбек действовал уверенно, решительно и быстро. Его не смутило не обручальное кольцо, не ложь, что вот-вот должен прийти из номера муж, не её предложение найти кого-нибудь по моложе. "Поздно, я уже в тебя влюбился" — сказал он, улыбаясь во все тридцать два зуба, и заказал им обоим по коктейлю. Хоть акцент и не слишком развитый интеллект в начале смутили (испугали) Аню, его искренность и красивое мощное тело всё же взяли своё, и не позволили отвергнуть предложение. Заурбек рассказал про свою жизнь профессионального спортсмена ММА, что занимается с ранних лет борьбой, много чего выиграл, а сейчас приехал на сборы, но сбежал от тренера, потому что хочет отвлечься от тренировок и отдохнуть. Набирай в гугле «с е ф а н   р а с с к а з ы» и читай (18+).

Аня ответила, что прекрасно его понимает, ведь она сама чувствовала, что «сбежала» от своей обыденной жизни и от «тренера». Как-то слишком быстро для Ани (едва коктейль был осушён до половины), он как бы невзначай положил свою крепкую жилистую руку к ней на ногу, чуть приподнимая её красный сарафан. Аня уже собиралась остановить это опрометчивое движение, но уж слишком ей понравились эти завистливые взгляды от других мужчин, тех самых, которые так же пытались завести с ней знакомство, а теперь сидели неподалёку. Они так же обратили внимания на неё и этот смелый жест. (ЧЁРТ, ДАВНО Я 

НЕ БЫЛА В ЦЕНТРЕ МУЖСКОГО ВНИМАНИЯ, это конечно приятно, я всё таки кое что ещё могу... но если уберу его руку они потеряют интерес)... поощряя и не сопротивляясь касаниям Аня позволила себе лёгкий флирт, улыбнулась, рассмеялась и сама подсела к нему ещё ближе.

•  •  •

Напуганная убедительной просьбой не мешать толпа либо молчала, либо тихо перешёптывалась, но расходиться никто не собирался. Как только теней вокруг кабинки стало достаточно много, что они окружали со всех сторон, Аня, вытерев излишнюю слюну с подбородка и скинув её на горячий песок, встала с колен и снова прижалась к большому смуглому телу Заурбека. Надрачивая двумя руками массивный уже возбуждённый смазанный член, заглянула в голодные, полные желания и одержимости темно-карие глаза. Она говорила тихо-тихо, без звука, так что ему приходилось читать по губам. Он отвечал громко, с придыханием, смакуя движения её пальцев.

— Скажи Заурбек, Я тебе нравлюсь?

— Канечно, сладкая мояяя!

— Хочешь меня?

— Уххх. Очень хочу!

— Прямо сейчас?

— Да. Прямо сейчас. Только не останавливайся!

— Тогда я хочу чтоб ты меня как следует, хорошенько выеб (Выеб! Выеб! Выеб!) при всех...

— Не валнуйся родная! Уговаривать не придётся. Подставляй свою киску!

Накаляя градус, куда быстрее чем накалялся песок на утреннем солнце, Аня повернулась к Заурбеку спиной, спустила вниз на обзор публике зелёные тонкие трусы купальника. То что оказалось за кадром: это как она выгибается вперёд, как оттопыривает (подставляет) упругую попку, как касается ей смазанного блестящего члена, как Заурбек с жадностью обхватывает, шлёпает по бёдрам, как касается своей недельной щетиной до мочки её уха.

•  •  •

В начале Аня позволила забраться под платье, и гладить себя по колену, потом сама подтянула его руку себе между ног, приглашая потрогать свои гладкие прелести. Одновременно страстно и нежно целуя её в шею, Заурбек подвинул тонкую шёлковую ткань нижнего белья и не встречая никакого сопротивления коснулся до гладкого бугорка. Глумясь над очкастыми, сгоревшими на солнце, хмельными лицами вокруг, Заурбек начал вводить свои мощные пальцы, трахать свою новую подругу на глазах у бармена, а так же, ещё трёх туристов. (Что нравится? Ну так, смотрите, смотрите как надо ублажать женщину, неудачники. У меня сегодня главный приз!) Аня обнаружила что течёт, (неимоверно, как никогда, просто течёт!) от понимания того, что творит со всеми вокруг... представляя, ощущая... как глядя на неё, члены этих мужчин (мужчинок!) заполняются кровью, как неимоверно чешется у них в штанах. (какая же я всё таки пошлая, грязная, мамочка... хорошо что ты этого не видишь)... Вскоре они вдвоём ушли прятаться от его тренера, продолжать знакомство к ней в номер. Ну а рано утром, вспоминая эту чудесную картину полутайного соития, Аня захотела повторить эти самые ощущения уже на берегу!

•  •  •

— Милый, как же обидно что ты не полетишь со мной. В кой-то веки решили выбраться вместе и за границу!

— Что поделаешь, времена такие работать некому. Придётся тебе одной наслаждаться в Турции.

— Я буду скучать,  

писать и звонить тебе каждый день!

— Каждый день может и не надо. Отдохни как следует за нас обоих. Ты же знаешь, я доверяю тебе. Только Аня... пожалуйста... веди себя хорошо!

— Конечно буду, милый, ты же знаешь я люблю тебя.

•  •  •

Шлёп-шлёп-шлёп... хлёсткий, звонкий беспощадный ритм сопровождаемый нескрываемым торопливым, обрываемым женским стенанием... вот что слышали отдыхающие туристы рано утром, тем кому захотелось пораньше искупаться в море... словно загипнотизированные они смотрели в одну точку: на ноги внизу кабинки и мысленно дорисовывали картинку. Мужчины чувствовали, как сильно дамы сжимают их руки, как тесно и неудобно становиться в плавках, как капли пота проступают сквозь майку. Слова же... грязные слова из кабинки только поднимали градус...

— Сладкая мая... пэрсик мой... как же ты вкусная внутри... как же приятно ты мне делаешь...

— Продолжай... продолжай давай... давай трахай меня... жёстче... жёстче... так...

•  •  •

Кто-то снаружи всё таки исполнил свою угрозу. В кабинку без стука и приглашения вошёл полицейский. Высокий, смуглый, короткостриженый брюнет с густыми бровями и гладко выбритыми щеками. Сложно было понять сколько ему лет, скорее он был ровесником Ани. На нём была рабочая светло-голубая рубашка, заправленная в темно-синие джинсы, на поясе кобура и наручники. (Привет красавчик. Тебе должно быть очень жарко). "Салам алейкум" — сказал невозмутимый Заурбек ничуть не смутившись и не перестав совершать возвратные движения тазом. Полицейский ответил на приветствие, улыбнулся ей, ему. Дальше мужчины продолжили разговаривать на неизвестном Ане языке. Турок достал из кармана блокнот, стал показывать пальцем вокруг. Кавказец шлёпнул Аню по заднице, провёл руками по спине, по бёдрам, по груди. После пары фраз они оба рассмеялись. Аня неловко улыбнулась стражу порядка. Тот оценивающе осмотрел её с головы до ног. Затем задавая ещё вопросы Заурбеку, аккуратно потрогал Аню за грудь, провёл по губам. (Ты как рабыня красавица на восточном рынке, сейчас большие дяди, решат кому ты достанешься).

•  •  •

Юра давай... Юра жёстче... жёстче... быстрее Юра!

— Дура что ли, дети проснуться. Не проснуться я дверь закрыла плотно. Давай!  — поздно ночью семейная пара на отдыхе, уложив детей спать, решила, всё-таки заняться сексом. Без всяких прелюдий и предварительных ласок, Люда попросила забраться на себя своего мужа Юру, тому тоже не надо было много поцелуев, весь день он проходил со "стояком". Обоим мерещилась одна и та же картина. Кабинка с тремя парами ног, и спущенными вниз плавками, зелеными трусами купальника, и теми самыми джинсами с поясом и кобурой. Она хрупкая, нежная в окружении двух сильных восточных мужчин... (Какой разврат, какой стыд, какой ужас! Его позвали выгнать их, а он...), (ДА РЕБЯТА КОНЕЧНО МОЛОДЦЫ. ЛОВКО ОНИ ЕЁ РАКОМ ПОСТАВИЛИ!)

•  •  •

— Что ему нужно от нас?

— Хочет выписать нам штраф за секс в общественном месте! Десять тысяч турецких лир!

— Ничего себе! Что будем делать?

— Я возразил ему, что никто не сможет доказать что мы занимаемся сексом, потому что никто не видит нас целиком и что 

он может выйти и лично в этом убедиться.

— И что же он?

— Обещал согласиться со мной, если дам ему свой автограф. Он тоже любит бои без правил. Узнал меня.  — полицейский передал Заурбеку блокнот с квитанциями и ручку. Тот используя её спину как опору расписался и вернул их обратно своему фанату. Турок посмотрел на неё очень близко, ещё одни голодные тёмно-карие глаза буравили её развратное сердечко (а ты и в правду очень-очень красивый) с интонацией сожаления добавил ещё одну непонятную ей фразу. Заурбек перевёл.

— Он сказал что готов закрыть на всё глаза, но мы должны немедленно уйти.

— Тогда переведи ему что мы не согласны. Я не согласна... (Мать, ты чего творишь!? После 8 лет брака, двое новых мужчин меньше чем за сутки! Ты чего творишь? Нельзя же так во все тяжкие, а ну стой!) — повиснув руками на его плечах, Аня неожиданно для него поцеловала полицейского. Опешив от такой реакции, тот не стал сопротивляться. (С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ОН ТАКОЙ МИЛЫЙ И ГОРЯЧИЙ. ОНИ ОБА ТАКИЕ ГОРЯЧИЕ! К чёрту. Когда если не сейчас?) Удивив и покорив своей смелостью их обоих Аня добавила.

— Переведи ему что теперь он соучастник преступления!?  — переводить не потребовалось. Полицейский расстегнул штаны, и подарив ещё несколько поцелуев, обхватил рукой её затылок и притянул вниз к своему охотному до женских губ и щёк члену.

•  •  •

— Чувак ну ты же гонишь! Тебе это по любому приснилось! Такого быть не может.

— Я вам отвечаю. Чтоб мне провалиться если спиздел. (Загорелый Коля рассказывал своим дворовым друзьям о впечатлениях от первой поездки за границу).

— В кабинке? У всех на виду? Средь бела дня? Стоя, в два смычка?

— Да отвечаю, я стоял в первом ряду. Конечно видел только ноги, но и так было понятно. В начале кавказец трахал её сзади в пизду, а турок спереди ебал её в рот. Потом она встала на колени и отсасывала им по очереди. А потом они поменялись. И в конце уже кавказец долбил её в рот, а турок пристроился сзади.

— Ничего себе. Так тебе никакого порно больше не надо.

— Да она мне потом ещё долго снилась.

— Подожди, а ты после увидел её лицо? Каким оно было?

•  •  •

Грязные-грязные мысли мешались, метались, рвались наружу, перебегали из одной головы в другую... (Безбашенная, без тормозов, неверная, шлюха, блять, ненавижу, соси, ещё-ещё, вот-так, вот-так, красавица, охуенная, сучка, ненасытная, люблю таких, люблю тебя аххх) (и всё-таки русские женщины самые красивые в мире, прости меня Лейла, но разве можно устоять перед такой аппетитной сладкой сахарной куколкой), (ну давай, Анна Геннадьевна, признайся себе, как тебе хорошо, как им хорошо, сколько лет ты об этом мечтала, сколько ты скрывала от себя тот факт, что тебе нравятся, ты течёшь от восточных мальчиков, от горцев! Просто произнеси, попытайся, скажи в слух. Да? Да! Да?) Ощущая, как внутри твердеют оба члена, как неистовствуют наблюдатели снаружи,  

Аня испытала долгожданный самый сильный за последние годы оргазм. И звонкое "Мммм!!!" По своей силе и громкости перекрыло как ускоряемое темпом "глок-глок-глок" так и неуставаемое жёсткое "шлёп-шлёп"!

•  •  •

Кончив, извергнув всё своё многодневное напряжение внутрь задержанной и освобождённой туристки, полицейский вытер остатки спермы о её ягодицы. Потом подняв, штаны с трусами на прежнее место и застегнув молнию, он опустился ещё раз и уже заботливо вернул трусы её купальника обратно на всё ещё сотрясаемые конвульсиями бёдра, освободил от наручников. Оставив туристов наедине, используя свисток и резиновую палку, полицейский вежливо и настойчиво на разных языках попросил толпу разойтись! Заурбек так же кончил внутрь, не вынимая член из её рта... и спустя несколько секунд разрядки, ослабил хватку. Заполнив пространство, густая сперма спускалась струями как по его яичкам, так и по её подбородку. Он помог своей курортной знакомой вновь выпрямится. Поправил свои плавки. С чувством удовлетворения посмотрел на проделанную работу.

•  •  •

Она шла держа его за руку, медленной неуверенной походкой, покачивая бёдрами. Обходя шезлонги, скамейки, лежаки, туристов с семьями, они двигались к воде вдвоём, вместе. С подбородка на грудь, а ещё через ткань бикини вниз по ногам с неё стекала густая белая восточная сперма. Ловя удивлённые, осуждающие, заинтересованные, возбуждённые взгляды она отвечала им пьяной, и в то же время безмятежной улыбкой. Коснувшись воды, она растворилась в море как сахар растворяется в кофе. Посмотрела назад на берег, на раскидистые скалы вдалеке. (Красота) Засмеялась. До неё вдруг дошло, что имела в виду её подруга детства, недавно уехавшая жить на Кавказ. Аня, лучше гор могут быть только горцы! Отдых удался!