Контрагент. Часть 9

На теневой стороне спальни стояла приятная прохлада.

Женщины, задрав пятки, улеглись перед ноутом на животы. Иван, учтя обстоятельства, пристроился сзади, возле стены, там, где вчера, когда он ласкал Лариску, сидела Маша. С удовольствием посмотрел на две лежащие вплотную друг к другу попы: более крупную, спокойную Машину и нетерпеливо елозящую по покрывалу Ларкину, подтянул поближе к себе открытый кейс с игрушками и, вынув один из приводов, принялся его разглядывать, посматривая на экран компьютера.

Там пока не было ничего интересного. Как обычно в таком кино, шли текстовые заставки с предупреждениями о возрасте, отказами от ответственности и прочей юридически обязательной чепухой, обычно мало трогающей потребителя, но важной для производителя и продавца.

Через минуту на экране в той же позе и с тем же оснащением, что и на обложке буклета, появилась уже знакомая латина. Экран на мгновение засветился фотовспышкой, изображение замерло, повторив кадр с обложки, и задвигалось вновь.

Глянув в камеру, латина осторожно сняла с клитора бабочку, отложила в сторону пульт, звучно хлюпнув низком, вытащила из себя вибратор, оставив его в руке, и обворожительно улыбнулась:

— Привет! Я Аманда, а за камерой у нас Поль. Поль, покажи нам себя, пожалуйста!

Изображение чуть приподнялось, показав висящее над кроватью огромное зеркало, в котором отражался не менее роскошный, чем Аманда, голый мужик, держащий на плече камеру. Мужик оторвался от видоискателя, улыбнулся и помахал рукой.

За кадром раздался чуть ехидный голос Аманды:

— Говорят, Поль то ли импотент, то ли гомосексуалист, поэтому может спокойно снимать то, что я вам покажу. Никакой другой мужчина этого бы не смог, да и женщина, наверное, тоже. Правда, Поль?

Поль сделал загадочный вид, улыбнулся и перевел объектив на латину.

— Молодец, Поль. Ну, мои дорогие леди, сначала я вам покажу, как хорошо бывает женщинам с изделиями нашей фирмы, а уж потом, когда вы в этом убедитесь, расскажу и покажу, как лучше ими пользоваться. Договорились? Что? О, простите! Простите меня, милые джентльмены. Совсем забыла: вы, конечно же, тоже можете посмотреть все это. Посмотреть и поучиться делать так, чтобы ваши леди кричали от восторга! Хотите покричать, милые леди, ведь правда? Ну, тогда хватит болтать! За дело! Ты готов, Поль?

За камерой прозвучало «Ну разумеется, Амми», и Аманда, повернувшись, взяла в руки тюбик со смазкой. Нанося её ладонью на ствол вибратора, доверительно сказала в камеру:

— Вообще-то я уже совсем мокрая, так что можно было бы обойтись и без смазки. Поль, милый, покажи нашим зрителям, какая я мокренькая!

Камера взяла промежность Аманды крупным планом, в кадре появились пальцы, украшенные великолепным маникюром, раздвинули мощные, но красивые нижние губки, чуть оттянули перегородку вниз, и возбужденный вход во влагалище предстал перед зрителями во всей красе. Чуть поиграв розовой мякотью, Аманда запустила в себя пальчик, вытащила его и смачно облизала:

— Вкусно! Но с нашими любрикантами будет ещё вкуснее. И, конечно, приятнее,  — они все там,  — Аманда накрыла пальцами своё самое интересное место,  — делают поуже.  

Ну и вкуснее, да — но это уже для того, кто будет играть вместе с вами. А сейчас — смотрите! И не отвлекайте меня некоторое время, договорились?

Аманда незаметным движением нажала кнопку на ручке вибратора, и агрегат, тихо заурчав, медленно заводил концом по кругу. Немного полюбовавшись на вращающийся силикон, женщина поднесла покрытый длинными зубчиками кончик к клитору, нажала ещё какую-то кнопку, к урчанию добавилось почти неслышное жужжание, и кончик устройства завибрировал. Чуть подав лобок вверх, Аманда осторожно провела им по своему заветному месту, довольно ахнула, и показательный сеанс женской инструментальной мастурбации начался.

То ли никогда ими не виданная ранее Аманда была гениальной актрисой, то ли она и впрямь не на шутку завелась, передав это зрителям, но к тому моменту, когда вращающийся кончик вибратора с жадным чавканьем проник в её глубину, в спальне ощутимо пахло сексом. Иван, увлеченный происходящим на экране, и сам не заметил, когда начал тихонько почесывать и поглаживать полностью вставший член, с трудом удерживаясь от того, чтобы начать дрочить его всерьез. Маша, запустив руку под грудь, пощипывала пальцами соски, а Лариска, глядя на испанскую красавицу во все глаза, откровенно сжимала и разжимала попу и бедра, интенсивно массируя свои нижние прелести, и, кажется, даже тихонько постанывала. Ещё больше читай на sеfаn. гu

Искусственный член в загорелой руке на экране двигался все резче, Аманда, громко стеная, то поднимала бедра, показывая торчащий из ануса шарик, то бросала их на светло-розовую простыню, Лариска отклячила попку, продолжая резко сжимать ягодицы, Маша рядом с ней заерзала всем телом, качнув матрас.

«Ой, блин! Бабы-то сейчас кончат вприглядку, и я не лучше! Гениально! »

В этот момент Аманда на экране, заорав, выгнулась, затряслась, застонала, резко выдернула из себя игрушку, выронила её, накрыла освободившейся рукой наполненное кровью, раскрытое женское естество, слабо пискнула, дернулась всем телом и рухнула вниз. Камера показала её судорожно вздымающиеся груди с торчащими сосками, бьющуюся на покрытой ровным загаром шее жилку, закушенные губы и плотно зажмуренные глаза, после чего отъехала назад, показав все слабо вздрагивающее тело.

Иван перевел взгляд на своих дам. Лариска, чуть приподнявшись, прикрыла глаза, засунула руку под себя, вниз, и вздрагивала чуть ли не сильнее женщины на экране. Маша, улыбаясь, качала головой, волнообразно играя низом спины, попой и верхом ляжек.

Из колонок раздался слабый стон: Аманда, приподняв бедра, медленно, по одному вытаскивала из себя анальные шарики, вздрагивая после выхода каждого из них все сильнее. Последний, самый большой шарик она буквально выдернула из себя, и тут же, зажав промежность обеими руками, забилась в новом, немного более слабом, оргазме. Поднявшая голову Маша смотрела на это блестящими глазами, иногда нервно облизываясь, а Лариска уронила голову на руки и смотрела на экран из-под подрагивающих, полуприкрытых век. Судя по поведению её попки, девица успела слегка кончить, и теперь пребывала в некоторой расслабленности.

Камера опять медленно прошлась по телу Аманды, дойдя до лица, и остановилась на нем, давая возможность зрителям оценить царящее на нем 

выражение неземного блаженства. Спустя некоторое время раздался смешливый голос Поля:

— Амми... Эй, Амми!

Застонав, Аманда открыла глаза и с удивлением уставилась в камеру. На секунду напряглась, но тут же, осознав, где она и что с ней, расслабилась и слабо, но широко улыбнулась:

— Ах, Поль, это ты? Мммм... Да, милые леди... И, конечно, джентльмены... Эта игрушка стоит того, чтобы тратить на нее время. А сколько ещё она умеет!

Подобрав с простыни вибратор, она нежно чмокнула его в самый кончик и бережно положила машинку назад.

— Вы все видели, милые леди... И, конечно, джентльмены. Полю, похоже, понравилось. Да, Поль?

Поль за камерой смачно хрюкнул, выразив тем самым свой восторг. Благосклонно улыбнувшись ему, Аманда вздохнула.

— Так что добавить мне нечего. Как говорят эти странные русские, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Несколько придя в себя, она теперь уже кокетничала.

— А хорошая у нас с Полем работа, правда? Но тяжелая...

Сладко потянувшись, она грациозно привстала и приблизила лицо к камере. Сделала таинственный вид:

— Знаете что, милые мои? Вы позволите вашей Аманде немного отдохнуть? Нажмите сейчас на паузу, и... Только, пока меня с вами не будет, не шалите слишком, хорошо? Ну, хоть игрушки пусть останутся целыми! Мне ещё очень многое хочется вам рассказать. И, конечно, показать! Ох, сколько впереди интересного! Договорились? Ну, вот и отлично!

В кадре, крупно, появился вибратор, губы Аманды ещё раз поласкали его, и изображение растворилось в темноте.

Несколько секунд женщины, замерев, смотрели на черный экран, будто ожидая чуда. Первой очнулась Лариска.

— Ыыыы... Ой, блин... Ррррекламка... Обосраться можно... Что дальше-то будет...

Маша, покосившись на дочь, задумчиво ответила: «Ага... », и тут на экране появилась Аманда. Вид у нее был по-прежнему загадочный:

— Паузу, леди и джентльмены. Нажмите паузу! Я скоро...

Многообещающе улыбнулась и исчезла опять.

Лариска затрясла головой, отгоняя наваждение, стукнула пальцем по тачпаду и задумчиво уставилась на экран.

— Гггениально, блин... Ммммам, я ж, на нее глядя, кончила...

Маша тихонько хихикнула:

— Я тоже... Почти...

И встрепенулась:

— Аааа... Где он?

Привстав, явно не очень соображая, что делает, она сунула руку в свой низок и завертела головой, ища игрушку.

Иван, предполагая к концу Амандиного выступления такое развитие событий, успел собрать оба вибратора в том виде, в каком был их двойник на экране, и, приготовившись, держал их в руках. В ответ на Машин вопрос он, довольно улыбнувшись, включил их сразу оба. Игрушки, тихо заурчав, заводили вкруговую кончиками.

Маша, похоже, только сейчас вспомнила о присутствии Ивана в комнате. Ошалело взглянув на него, она охнула и забегала глазами с одного вибратора на другой, явно не понимая, зачем ей два сразу. Из положения буридановой ослицы маму вывела Лариска: едва заслышав знакомое теперь урчание, она, радостно ахнув, обернулась к дяде Ване, некоторое время, ехидно улыбаясь, поглядела на мамины муки и, резко подскочив, протянула руку к дюймовой модификации. Почему-то громким шепотом сказала «Мое! », забрала вибратор, повернулась к маме, кивнула ей на вторую игрушку, хихикнула, потянувшись, благодарно 

чмокнула дядю Ваню в нос. Почти упав назад, уселась на попу, широко раскинув согнутые в коленях ноги, и принялась изучать аппаратик, поднеся ручку с кнопками и экранчиком к глазам.

Иван вручил оставшийся инструмент неуверенно кивнувшей Маше, откинулся назад, выдернул из-под покрывала подушку, прикрыл ей стоящий член, дабы не отвлекал дам до времени от дела, прижал её руками к животу, и стал смотреть представление.

А было действительно похоже на цирк. Поколение некст, за минуту разобравшись в управлении хитрым устройством, дальше изображало то ли рыжего клоуна, то ли мартышку из известной басни, но куда как более успешную. Все время меняя режимы, Лариска вертелась по своей половине кровати, не попробовав поласкать вибратором разве что ноздри, при этом то постанывая от удовольствия, то хихикая, и при каждой перемене позы довольно поглядывая на дядю Ваню так, будто он ей подарил эту урчащую и жужжащую женскую радость.

Маша же изображала клоуна белого: даже не пытаясь понять, как управлять шайтан-машинкой, она улеглась на противоположном углу кровати, загнала агрегат в себя и принялась, тяжело дыша, сосредоточенно водить им взад-вперед двумя руками. Вид у нее при этом был такой, будто она выполняет тяжелую и печальную работу. Помучившись так минут пять и не достигнув вершины, она чуть не плача бросила рукоятку аппарата, оставив его в себе, уронила руки и хныкнула: «Не могу! »

Лариска, посмотрев на её страдания, засмеялась:

— Мам, а мне так тоже не понравилось! Ты рачком встань. Вот, смотри!

Мигом встав на четвереньки попой к маме, Лариска уверенно загнала в себя игрушку по самый корешок. Иван в очередной раз тихонько хихикнул: целочка, ага, у меня хуй как бы не тоньше,  — а Лариска, чуть подолбив себя, заиграла пальчиками на кнопках. Вибратор взвыл, и младшая, смеясь, шлепнулась на покрывало, с громким хлюпаньем вытолкнув игрушку из себя. Лежа на постели, агрегат трясся и с сумасшедшей скоростью вертел блестящим от Ларкиной смазки носиком, хищно высматривая добычу.

— Ой, блин! Ну, это слишком... Мам, ну встань, встань!

Лариска, переворачивая маму на живот, потянула её за бедро, Маша, жалобно посмотрев на дочку, поддалась, и её инструмент оказался на покрывале рядом со своей немного уменьшенной копией. Только и выглядел, и вел он себя много солиднее, с расстановкой вращая носом и не допуская никаких легкомысленных трясок.

Потерянно поведя попой, Маша встала на четвереньки, опустила голову и даже не попыталась достать игрушку, дабы отправить её по назначению. Сокрушенно покачав головой, Лариска абсолютно естественным движением подобрала аппарат, нажала на какую-то кнопку, отчего он остановился, второй рукой раскрыла Машин вход и, глядя на мамину голову вдоль её спины, осторожно завела его внутрь до упора. Маша пошевелила попой и слабо, горестно охнула, вредная Лариска от этого хихикнула и принялась водить агрегатом взад-вперед, придерживая маму за попу второй рукой.

— Ну, мам? Сейчас-то точно Страшила, не шевелится совсем, палка палкой. Хорошо?

Маша невнятно промычала что-то недовольное. Тогда Лариска принялась немножко качать и 

проворачивать аппарат в её недрах, на что Маша тоже не отреагировала никак. Вздохнув и посерьезнев, Ларка заставила аппарат сначала крутиться, а потом и вибрировать, Маша, немного пошевелив попой, опять встала неподвижно, и тогда Лариска оглянулась на дядю Ваню.

Разглядывая секс-клоунаду, Иван тихонько хихикал до тех пор, пока, как и Лариска, не понял, что с Машкой происходит нечто необычное. Возбуждена любимая была так, как редко бывало, и кончала она в таком состоянии всегда за минуту, ну две, и часто не по разу. А тут...

Ларка, глядя на него, явно просила на что-то разрешения. Он никак не мог понять, на что, пока младшенькая не нырнула пальцами в свой низок, после чего, жалобно глядя на дядю Ваню, потянулась ими под вибратор, к Машиному клитору.

«Идея верная, но... Машка ей такие шалости не дозволяет. Сейчас, конечно, против не будет, но она ж невменяемая совсем, но потом обидится и на Ларку за самовольство, и на меня, что не пресек... Нет уж, и так уже Ларик дел натворила. Но цирк натуральный, с конями: малая паршивка пытается перевалить на меня ответственность. Ох, и хитрюга будет! Да, собственно, уже есть... »

Ехидно улыбнувшись, он покачал головой: нельзя, и Лариска, оставив вибратор торчать в мамином естестве, с разочарованным видом отвалилась на пятки.

Иван внимательно поглядел сначала на нее, потом на медленно качающую телом Машу. Чувствуя, как веселый бес, кажется, не засыпавший с момента Ларкиного приезда, разворачивается в нем во всю свою бесовскую мощь, выдохнул, улыбнулся и, подмигнув Лариске, отбросил подушку в сторону. Увидев торчащий член, младшенькая округлила глаза, картинно облизнулась и, быстро перебирая всеми четырьмя лапками, отскочила от маминой попы на край кровати, явно приглашая дядю Ваню немедленно использовать своё достоинство по назначению.

«Щас! Обойдешься», засмеялся Иван и, подобравшись к Машиному антифасаду, осторожно вытащил из подруги вибратор. Влажного звука при этом не случилось, и он с удивлением уставился на рабочую часть, только что полностью бывшую в Машиной главной дырочке. Там было почти сухо.

Перевел взгляд на Машины прелести: нет, все, как положено, даже вход приоткрыт, что бывает не каждый раз, да и потряхивает подругу основательно. Жалостливо охнул, покосился на Ларку, показал ей кулак и, ухватив Машу за бедра, приник к её выставленным наружу нижним губкам ртом.

Стоило ему пощекотать языком вход в пещерку, как Маша дернулась, застонала, подалась всем телом к нему и начала неудержимо намокать. Удовлетворенно хрюкнув, Иван, облизывая с губ сок, оторвался от подруги, Машка сразу жалобно заскулила, требуя вернуться назад, но поза для него была слишком неудобной.

Выпрямившись, он двумя руками перевернул любимую на спину, подхватил под попу и потянул к себе. Машины ноги разъехались по его сторонам, он закинул их себе на плечи, подхватил руками тяжелую, жаркую Машкину задницу, подтянул её щелку вверх, к своему лицу, поставив Машу на плечи, и, теперь уже с полным комфортом, принялся лизать торчащий между нижних губок клитор.

Почти сразу через 

Машины радостные постанывания откуда-то сбоку проскочило чуть слышное «Ах! » Вспомнив про Ларика, он поднял глаза. Не отрываясь от дела, подмигнул младшенькой и показал ей взглядом напротив себя: переберись туда, там лучше видно. Ларка, ошарашено моргая, на четвереньках переползла в указанное ей место, и он, опустив веки, занялся Машкой всерьез.

Теперь с подругой было все, как обычно: пара циклов «клитор — пещерка — клитор», и Машка, радостно взвыв, привычно забилась в его руках. Выждав, пока конвульсии прекратятся, он помял любимой попу, Маша ахнула, подавшись междуножьем к нему, и он повторил урок, но нежнее. Любимая словила ещё один оргазм и, отыграв телом, ослабела.

С громким «Пффф! » опустив Машину попу на простыню, он выпрямился, провел тыльной стороной пальцев по внутренности широко раздвинутых ляжек подруги, наклонился, чмокнул самый верх её щелки и поднял глаза на замершую за Машиной головой Лариску. Вид у девицы был малость одуревший.

«Ага, учись. Если мужик так, как я, тебе не сделает — гони в шею», молча улыбнулся Иван. И вдруг Лариска, будто услышав, что он подумал, кивнула головой, благодарно улыбнулась и показала ему большой палец.

«Ой... Мало мне Машки, теперь и она мои мысли читать будет? » — шутливо ужаснулся он, разглядывая довольное Машино лицо.  — «Впрочем, черт его знает, что она там прочитала. Может, потом и спрошу... »

Погладил Машины бедра, почувствовал недвусмысленный ответ, и понял, что все ещё только начинается. И действительно, Маша, открыв глаза, приподняла голову. Закинула её назад, посмотрела на Лариску и показала ей язык. Лариска в ответ хихикнула чуть смущенно, но Маше было уже не до нее. Углядев торчащую из-под живота Ивана бордовую головку, она нервно облизнулась, сглотнула и подняла глаза.

— Ванюююша... Ну её к черту, машинку эту...

Иван открыл рот, чтобы ответить ей что-то ласковое, но его опередила засмеявшаяся Лариска.

— Так, старшие. Ну, вы сейчас трахаться будете, а я вам ни к чему.

Притворно тяжело вздохнула:

— Пойду я... Дядь Вань, приз мой отдайте...

Иван, улыбнувшись в ответ, обернулся и подал ей раскрытый кейс. Лариска подхватила с покрывала меньший вибратор, кинула его внутрь, небрежно прикрыла крышку и совсем уже собралась встать, но вдруг остановилась. Глянула на оставшийся на койке аппарат, на маму, на дядю Ваню, ехидно улыбнулась, открыла кейс, выгребла все, что было в отделении для мужчин, секунду подумав, присовокупила к этому один из тюбиков с любрикантом. Удовлетворенно кивнула, встала на четвереньки, наклонившись, чмокнула маму, потянувшись, дядю Ваню, шепотом сказала: «Успехов! », соскочила с койки, подхватила сначала полураскрытый чемоданчик, глянула на ноут, сказала «Ну, это вам тоже ни к чему», присовокупила его к грузу и исчезла, осторожно прикрыв за собой дверь пяточкой.

Иван ласково посмотрел ей вслед и перевел глаза на кучку лежащих на краю кровати разноцветных игрушек.

— Ох, Машка... Заботливая она у нас... И умница...

— Есть такое... Драть надо, пока дите поперек лавки укладывается. Ей иногда перепадало...  — сладко потянулась Маша.  — Ты мне зубы-то не заговаривай. Знаю я тебя, тебе лишь 

бы поболтать...

— Ой, Машунь! Ну, давай сходим, погуляем. Смотри, погода какая!  — Иван с энтузиазмом кивнул на распахнутое окно, за которым послеполуденное июньское солнце блестело в окнах бани.  — Ась?

— Я те дам «погулять». Лишь бы на чужих баб смотреть, а своя нетраханная!

Произнеся сию грозную тираду, Маша перевернулась, дотянулась до окна и задернула тонкую штору. Обернулась к Ивану, с трудом сдерживая смех:

— Ишь, размечтался! А ну-ка, писькой вверх!

Иван, изображая смирение, улегся по стойке «смирно».

— Кол выставь!

Иван послушно поставил член вертикально.

— Вот так. И лежи... Ну, сиськи помацать можешь...

— Ага... Я много что могу,  — тихонько ответил Иван, наблюдая, как Машка, присев над ним на корточки, деловито заправляет в себя головку члена.  — Могу вот так...  — он чуть поиграл бедрами вверх-вниз, и Маша, зажмурившись от удовольствия, заулыбалась и охнула.  — И так тоже... И вот так...

— Уууй, Ванюююша... Уй, кайф-то какой... Ванька, не представляешь, после дурацкой машинки — и твой. Живой, твердый... Всю заполнил... Ууууй, Вань...

— Дык того... Больше ценить будешь.

— Ещё каааак...

Маша, постанывая, от души поработала бедрами и, слегка запыхавшись, остановилась. Наклонилась, чмокнула Ивана в губы:

— Вааанечка... Радость ты моя... Слезать неохота...

Иван, прижав Машу к себе, запустил руку к месту соития и принялся оглаживать пальцем обнимающие его инструмент нижние губки, иногда почесывая заднюю дверку.

— Ну, так и не надо?

— Наааадо, Вань... Другая дырочка тоже хоооочет...

Обхватив Машину голову, он запустил два пальца ей в ротик, и Машка сразу сладко зачмокала.

— Эта, что ли?

— Ммммах... Да...

— А эта как же?  — он чуть подвигал бедрами.

— Ыыых... Ой, Ванькааа...

«Ну, раз «ой», то пора», решил Иван и, приподняв попу подруги двумя руками, принялся долбить её пещерку снизу, не заходя слишком глубоко. Машка, извиваясь на нем, явно пыталась оттянуть оргазм, но он вдруг отпустил руки, дав своему колу вонзиться вглубь, и женщина, пару раз дернувшись, немного расслабилась.

Тяжело отдуваясь, сползла с него в сторону, улегшись на живот:

— Ну вот... Выдоил...

— Умгум... А ты что хотела?

— Я? Ой, счас, Вань... Чуть оклемаюсь...

— Хе-хе. Так я тебе и дал!

Резко перевернувшись, навалился на подругу сверху, задрал её ноги коленками к сиськам, тесно сомкнул их, потянувшись, куснул за ушко и размашисто вошел. Внутри у Маши хлюпнуло, влагалище начало яростно, беспорядочно сокращаться, и к подруге, наконец-то, пришел Настоящий Большой Оргазм. Да настолько заразительный, что Иван, даже не пытаясь сдержаться, сразу же взорвался сам, наполнив Машу своим соком, ему показалось, до краев, и Машка, начавшая, вроде, успокаиваться, взлетела вслед за ним в небеса снова...

Оклемывались они, лежа в обнимку, довольно долго. Первой слабо зашевелилась Маша. Согнула раздвинутые ноги, потянулась и пощупала промежность.

— Ох, Вааанька...  — голос Маши был необычно нежен и певуч.  — Не помнишь, когда я прошлый раз так кончала? Кажется, в марте... Да, в марте... Ты меня тогда после сначала вашего, а потом нашего корпоратива на восьмое, полупьяную, полночи гонял... А тут... Сколько мы играли, а, Вань?

— Хм. Как считать...  

Тебя ж до меня ещё Ларка трахала,  — тихонько засмеялся Иван.  — Вот только тебе от нее чего-то не кончалось никак...

— Да ладно, «трахала»... Подумаешь, поводила этой дрянью туда-сюда. Вчера вон, в пизденку мне лапкой лазила, и ниче... Пережила... Это ж не трах, а так... Игрушки...

Иван с сомнением посмотрел на подругу, и вдруг понял, что она, похоже, и впрямь относится к случающимся между ней и Ларкой телесным контактам не то чтобы совсем как к игре, но точно не как к чему-то, наполненному особым, чуть ли не сакральным смыслом, как она относилась к их с Иваном игрищам. Потому если Маша и была смущена, то совсем немного, и он. ехидно поддакнул:

— Ага. Игрушки. Прияяятные...

Маша тих

— Ваньк, ревнуешь, что ль?

Чуть помолчав, Иван задумчиво ответил:

— Не-а... Другое, Маш. Ты бы определилась: что Ларке с тобой можно, что нет. Сама ж говорила, что только ты ей пальцами клиторок поправляла, а до себя её не допускала никогда...

— Ох, мужики... Опять все тебе по полочкам надо. Ну да, говорила. И делала. Если честно, то хотелось ей позволить... многое. Боялась, что контроль мамский над ней потеряю, оттого и не дозволяла... А сейчас уж что? Коровка выросла, скоро свои телятки будут... И в голове по некоторым частям чуть не поболее моего... Так что, Вань, как пойдет, так и пусть. Ну, попало под настроение, так пусть хоть отлижет, и хоть бы я и кончила... Не облезем ни я, ни она... Хотя теперь уже и не надо. Теперь для этого у меня ты есть...

Иван шутки не принял.

— Тьфу...

— Ты чего?

— А я-то, дурак... Ты не видела, а Ларка сейчас тебя вибратором погоняла, смотрит, ты никак не разрядишься, и собралась тебя лапкой за клитор потаскать. Остановилась, и на меня смотрит: можно? Я запретил...

— А и правильно...

— Тьфу...

Маша засмеялась:

— Ну что ты все «тьфу» да «тьфу»? Все нормально, Ванюш. Если бы во мне было дело, ухватила бы она меня за здесь, никого не спрашивая. Она меня чует так, как я сама себя не всегда чую... Так что не во мне теперь вопрос... В тебе, Ванюш. В вас с Ларкой, точнее...

— Хм. Подлизывалась так, что ли?  — проворчал Иван.  — Типа, мама-то она мне мама, но женщина она твоя, и я без твоего спроса далеко не полезу, даром, что не мужик?

— А почему «подлизывалась»? Она и впрямь так считает...

— Ой, Машк... Не бывает таких баб, как вы с Лариком... Мозгов палата, а трахаетесь при этом, как мартышки, совсем голову отключая, но и вовремя остановиться можете... Как только умудряетесь, а?

Маша хихикнула:

— Ага, наследственное... Мама рассказывала, раз так на этом деле изогнулась, что шею свихнула напрочь, потом чуть не полгода лечилась. И не совсем... Под тобой на одном спинном мозге и впрямь далеко не уедешь, он ведь тормозит плохо. Затрахаешь насмерть...

— И не надейся. Вы мне надолго нужны, так 

что эксплуатировать с умом буду... Вон, какое добро,  — он, чуть касаясь, провел кончиками пальцев по Машиному лобку,  — ценю и берегу, а как же...

Маша пошевелила бедрами и, улыбаясь, съехидничала в ответ:

— Ну да. Вон, у Лариски поновее. Сам говорил...

— В феврале, или в марте. А ты все помнишь. Злопаааамятная...

Развернувшись к Маше лицом, Иван осторожно залез пальцами в пещерку между её ног, в скользкое тепло.

— Ой...

— Чего?

— Прияяятно... Ой, Вань, вот здесь, да... Еще...

Иван выполнял просьбу до тех пор, пока Маша не перестала сладко ежиться, после чего вытащил пальцы на свет.

— Машк, вытечет...

— Дай, оближу... Ммммах... Ну-ка, слазь ещё...

Иван слазил ещё раз пять, каждый раз задерживаясь в Маше все дольше и дольше. После предпоследнего раза Маша глаза открыть уже не изволила, а обсосав его пальцы в последний раз, улыбнулась:

— Ну вот, можно не подмываться... И вообще, хорошо, но мало... И неразбавленного хочется...

По-прежнему не открывая глаз, пошарила рукой у Ивана в паху, обнаружила полунапряженный член и принялась ласково его подрачивать. Член реагировал не то чтобы бурно, и Маша, открыв глаза, посмотрела на Ивана:

— Вань... Можно, или лучше вечером?

— Ах ты моя дуреха... Ну иди, иди...

Улегшись на спину, он ласково подтолкнул Машу вниз, но она, не давшись, прошлась ласковыми поцелуями по его лицу, улыбнулась и потянула вниз его:

— Иди на краешек...

В последние пару месяцев это стало любимым Машиным развлечением: уложить Ивана на край кровати со спущенными на пол от колен ногами, встать между ними на коленки, и играть с самой ценной частью тела любимого мужчины столько, сколько можно. Иной раз игра растягивалось на полчаса, а то и больше, и к концу её Иван уже не понимал, на каком он свете, а Машка умудрялась периодически слегка кончать, ненадолго то утыкаясь в него мордочкой, то закидывая голову назад, оклемываясь и начиная снова. Ради такого дела Иван даже купил новые, пушистые прикроватные коврики домой и на дачу,  — предыдущие, жесткие, докрасна натирали Маше колени.

На этот раз игра удалась не очень. Иван довольно быстро почувствовал потребность кончить, но Маша, не поняв, прервала процесс извержения на самом интересном месте. Меньшой братец, обычно спокойно реагировавший на такое издевательство, неожиданно обидевшись, опал, и на ласку реагировать отказался.

Бестолку повозившись, Маша обиженно протянула: «Ну, Вань... »

Иван, привстав, тяжело вздохнул. Потянул подругу к себе, уложил на спину, и вдруг понял, что это не меньшой братец обиделся, это ему до боли хочется почувствовать губами, руками, каждым сантиметром кожи все Машино тело, увидеть её счастливые глаза, почувствовать запахи, такие разные в разных её закоулочках, но все одинаково сладкие...

Маша ответила ему полной, беспрекословной покорностью, отдавшись его ласкам целиком, и время для них исчезло.

Потом Иван обнаружил себя на Маше. Он совсем тихонько двигал бедрами, Машка отвечала ему такими же нежными сокращениями трубочки, а из-под её закрытых глаз, по совершенно счастливому лицу, тихонько сбегали два прозрачных ручейка, которые Иван промокал губами,  

пил, и никак не мог напиться. Когда любимая все же открыла глаза, он шепнул:

— Машка... Сколько мы с тобой? С февраля? Господи, как щенки в медовый месяц, никак не налюбимся... Машка... Моя Машка... Никогда не напьюсь тобой... Ты всегда разная, Машка... Неужели когда-нибудь будет, что мы друг друга не захотим?

Маша, крепко зажмурив глаза, отчаянно замотала головой, выгнувшись, прижалась к нему всем телом, обхватила руками, сжала поднятыми ногами и яростно, будто в последний раз, заработала низом.

Он попытался немного придержать её, вернуться от сладкого сумасшествия к ещё более сладкой нежности, но Маша вдруг вывернулась наверх, на него, зарычав, развернулась на четвереньках и буквально втянула между ставшими вдруг жесткими губами его инструмент плотской любви. Забывшись, чуть куснула, но Иван, отдавая ей своё семя, почти этого не заметил.

Потом она обессилено уткнулась лицом Ивану в пах, а он, тихонько перебирая пальцами её волосы, подумал: «Черт, а я ведь даже не знаю, предохраняется она, нет. И ведь не задумывался до сих пор ни разу. Ладно, значит, подсознание все решило за меня. Захочет, получится — пусть будет ещё один Ларик. Да хоть бы и пацан, лишь бы от нее... А нет — ну, не судьба. Хотя жаль... Для меня этот шанс последний, в сорок детей заводить не здесь и не сейчас точно. Ну, Ларка-то у нас есть... Что уже очень неплохо».

Заласканная, перебравшая эмоций Маша так и заснула, лежа щекой на низе его живота. Иван подтянул себе под голову подушку и тоже ненадолго закемарил, слыша сквозь сон ровное Машино дыхание да шум ветра в недальнем лесе.

Проснулся он оттого, что в комнате стало темнее. Осторожно переложил свою подушку подруге под голову, встал, подошел к окну.

Небо, перед обедом бесконечно голубое, закрыл пришедший откуда-то с севера мощный грозовой фронт. Ударил первый порыв ветра, за углом заскрипел не закрепленный металлический ставень на окне, и сразу, будто повернули выключатель, похолодало.

Зябко поежившись, он повернулся к кровати. Маша, не просыпаясь, подтянула к груди колени, свернувшись клубочком. Глядя на совершенно беззащитную в такой позе женскую спину с неровной линией позвонков, он чуть не пустил слезу от умиления. Завернул край простыни, укрыв им подругу, она, не открывая глаз, благодарно улыбнулась, выпрямилась в тепле, и он вспомнил о Лариске. Прислушался: из-за двери в спальню не доносилось никаких звуков, хотя до этого, любя Машу, он иногда различал доносящиеся оттуда довольные Ларкины постанывания и тихое урчание вибратора.

«Тоже спит, наверное... »

С усмешкой посмотрев на оставленную Ларкой на углу кровати, так и не пригодившуюся им коллекцию мужских игрушек, он сгреб её в одну руку, валяющийся рядом больший вибратор взял во вторую и, тихонько открыв дверь, вышел в холл.

Лариска, вытянувшись во всю длину, дремала на широком диване. Закрытый ноутбук лежал у её головы, раскрытый кейс с призом — на полу, ближе к середине тела. В нем, небрежно брошенный поперек всего богатства, валялся меньший вибратор, а под ним,  

в беспорядке, всякие шаро и яйцеобразные мелочи.

Иван принюхался: по комнате гулял легкий сквозняк, и, тем не менее, с дивана, откуда-то от Ларискиной серединки, доносился точно такой же, как в их с Машей спальне, сладкий запах возбужденной женщины.

«Тоже... затрахалась. Кажись, буквально все перепробовала», улыбнулся он. Выложил свой груз на место, подобрал с пола кейс, положил его на стол, на цыпочках прошел к креслу, взял тонкий плед и, разворачивая его на ходу, вернулся к дивану.

Осторожно укрыл им младшенькую. Лариска довольно пошевелилась и улыбнулась, не открывая глаз. Улыбка мало напоминала сонную Машину, и Иван, присев рядом, тихонько шепнул:

— Не спишь?

Лариска приоткрыла один глаз.

— Не-а... Кайф ловлю... Спасибо, дядь Вань...

— Ну, что ты...

Тихонько поцеловав девушку в лоб, Иван принялся осторожно заправлять плед ей под бока, но Лариска взяла его руки в свои и открыла теперь уже оба глаза:

— Не надо, дядь Вань. Это в спальне холодно, там окно на север... А у меня только ноги замерзли... Чуть-чуть...

Выпростав ступни из-под пледа, она пошевелила ими и просительно посмотрела на Ивана:

— Дядь Вань...

— Ну, что с тобой делать...  — засмеялся Иван и, пересев подальше, положил Ларкины ноги к себе на колени, принявшись разминать пальчики.  — И с тобой, и с мамой...

— Ох, хорошо... Ну, с мамой-то вы знаете, что делать... Спит?

— Ну, знаю, знаю... Спит, да...

— Счастливая...

— Счастливая, да... Осчастливил... А ты и сама неплохо управилась...

Лариска довольно улыбнулась и осторожно сдвинула плед вниз, обнажившись до середины бедер. Соски у девицы торчали столбиками.

«Ого! Это от пяток, что ли? Они у нее чувствительные, да... Или такими и были, когда я пришел, просто не обратил внимания? »

— Умгуммм...

— Все перепробовала?

— Ага... Все, что одной можно...

— И что больше понравилось?

— Мммм... Ой, дядь Вань, ещё тут... Пффф... А вот чего там,  — она мотнула головой в сторону приза,  — не хватает, то и понравилось...

— Это как — «не хватает? » — удивился Иван, начиная растирать Ларискины икры.  — Куда дела?

— Хи-хи... Куда положено...

Откинув плед окончательно, Лариска спустила одну ногу с коленей Ивана и, приподняв попу, продемонстрировала ему темно-розовую промежность со свисающим из самого низа щелки золотистым хвостиком.

Иван, приподняв брови, тихонько подергал веревочку, отчего Лариска сказала «Ой! », поежилась и довольно улыбнулась.

— Чего это там?

— Шаааарики... Ой, дядь Вань... Не дергайте так, а то целку изнутри порвете, вот прикол будет... Я большие засунула...

— Полуторадюймовые? Ну, Ларка, даешь!  — рассмеялся Иван и двумя руками подтянул Ларискин интим к себе поближе. Растянув пальцами вход, с трудом, на порядочной глубине разглядел край шарика.

— Не больно? Это ж для... кхм...

— Раздолбанных?  — ехидно подсказала Лариска.

— Ну, скажем так... Для таких, как у мамы.

— А ниче... Вы мне, дядь Вань, там уже от души разработали... Правда, не тем, чем надо бы...

Иван аккуратно, одним пальцем заправил игрушку поглубже.

— Переживешь... А они ж, вроде, с вибрацией?

— Аккумуляторы сели... Они толком и не заряжены были... О, дядь Вань! Вот-вот-вот... Ох, хорошо... Ага,  

вот так... Не, не толкайте, придерживайте только, чтоб не выскочили, а я сама поиграю... Во! Ох, как... зддддорово... мммм...

Иван, засунув палец в щелку на фалангу, придерживал шарики внутри, чуть гоняя их из стороны в сторону. Лариска, начавшая с игры только промежностью, теперь присоединила живот, постепенно начиная двигать всем низом, и оттого все сильнее насаживаясь на палец. Мычала она при этом все громче, и Иван, засмеявшись, положил свободную ладонь ей на губы. Не останавливаясь, Ларка удивленно открыла глаза, и он показал ей на дверь спальни:

— Тихо ты! Мама спит...

Согласно кивнув, младшенькая своей рукой переложила руку Ивана со рта на сиську, он с удовольствием принялся слегка разминать её, зажав между пальцами сосок, а Ларка, теперь лишь громко дыша, ухватила себя за клитор и чуть выгнулась вверх.

«Так. Кажется, и здесь будет не без оргазма», засмеялся Иван. Быстро поменял указательный палец в пещерке на большой, а мокрым указательным пощекотал заднюю дверку.

Помня о маме, Ларка, не издав ни одного звука сверх дозволенного, лишь дернула попой вверх и лихорадочно закивала головой.

Легко преодолев запросто расслабившийся сфинктер, он осторожно нырнул внутрь. Мельком подумал: «Во натренировал жопку, лучше Машиной! », нащупал за перегородкой шарики и принялся ритмично подталкивать их вверх, к лобковой кости, стараясь делать это в наружной трети пещерки. Лариску тут же разобрало всерьез, не выдержав, она тихо охнула, дернулась и, сдержанно застонав, опустилась на место. Несколько раз вздохнула и, смеясь, дрожащим голосом произнесла:

— Пффф... Ох, дядь Вань... Никакой вибрации не надо...

Смеясь, он осторожно вытащил из нее пальцы.

— Я тебе вместо аккумуляторов?

Легко перевернувшись, Лариска повисла у Ивана на шее, чмокнула в губы и упала затылком ему в колени. Подняв руку, погладила по щеке:

— Какие, к чертям, аккумуляторы... Дядь Вань, знаете, чем тот диск кончается?

— Какой?

— Ну, бонусный... Там... В общем, последнее минут десять Аманда с Полем трахаются. Никакой он не голубой, и не импотент. Там тааааакой инструмент! Ох!

Она, смеясь, почмокала губами.

— Трахаются по-всякому, а Аманда, когда у нее губы не заняты, в камеру посматривает и приговаривает: «Да, наши игрушки великолепны. Но с живым мужчиной их все равно не сравнить! » И-ииии раз, и-иии два, и-иии три!

Смеясь, Ларка подергала попой и головой, имитируя котиус Аманды с Полем. Расслабилась, потерлась затылком о верх бедер Ивана:

— Вот так, дядь Вань... Политкорректненько...

Выгнулась, пытаясь забраться затылком поглубже Ивану под живот, и просительно улыбнулась:

— Дяяядь Вань... Ну можно?

Иван, убирая бедра под себя, засмеялся и пощекотал Ларке четко видные в такой позе ребрышки:

— Нельзя. Ненасытная, хуже мамы! Только что ведь кончила!

— Ай, ну вас, дядь Вань... Я все думаю, как это, когда — по-настоящему?

— Ларк, те кто не дает? Ну, найди себе мужика постарше, поопытней...

— Ага... Вроде вас...

— Тьфу на тебя. Ну вот один хуй на свете, и тот у дяди Вани...

— Ага! Дядь Вань, ну хоть поцеловать, а? Мама же разрешает...

Лариска старательно изображала игру, но Иван знал 

её достаточно хорошо, и видел, что за шутливой улыбкой скрывается вполне нешуточное желание. «Ох-хо-хо... Ну что с тобой делать, маленькая, а? »

— Домогаешься, маньячка... Ладно, лезь...

Лариска обрадовано пискнула, перевернулась на четвереньки и ткнулась мордочкой между раздвинутых бедер Ивана. Шумно втянула в себя воздух:

— Мамой пахнет... И вами...

— Ларка, ну тебя. Трахом там пахнет. Ну, нашим с мамой, да. Тут ты права. Помыть надо бы, а уж потом всяким мелким нюхать давать.

— Нееее, дядь Вань... Ничего вы не понимаете... Я от одного этого запаха кончить могу...

— Ну, нюхай...  — засмеялся Иван.

Лариска вжалась лицом в его совершенно спокойный агрегат, выставив чуть виляющую в возбуждении попку высоко вверх. И вдруг Иван почувствовал, как через складки кожи к головке пробирается что-то мокрое, горячее, остренькое и до невозможности приятное. «Нет! Тебе, гаду, только щекотно! Слышишь? » — рявкнул он на явно обрадовавшегося такому случаю меньшого братца, и, захихикав, ухватил Ларку за волосы на затылке.

— Не щекочись!

Смеясь, Лариска выпрямилась.

— Ладно, не буду. А то ещё встанет...

— Чтоб тебе!  — чуть смущенно сказал Иван и, прижав младшенькую сиськами к себе, легко шлепнул по попе.  — Ой! А шарики где? Все ещё там?

— Ага! Дядь Вань,  — Лариска хитро покосилась на Ивана,  — Достаньте их, а? Только осторожно...

Не дожидаясь согласия, Лариска опять шлепнулась на четвереньки, но теперь задом к нему, выставив вверх попку со свисающей под ней веревочкой. Покачав головой: «Ну и шпана! », Иван осторожно потянул за хвостик, но игрушка не сдвинулась ни на миллиметр. Лариска, ехидничая, обернулась через плечо:

— Ну, дядь Вань! Чего не тащите?

— Ларка, заигралась! Потяну всерьез — не то что целку, матку наружу вытащу. Нельзя так с тобой, роди сначала.

Лариска тяжело вздохнула и, расслабляясь, встряхнула кормой:

— Ну, ладно... Тяните...

На этот раз шарики, громко чмокая, один за другим легко вылезли из хорошо смазанного влагалища. Повесив их за веревочку перед глазами, Иван вдохнул Ларкин запах. «Облизать, что ли? М-да... Я ведь тоже от одного её духа, наверное, могу кончить. Хотя Машкин покруче... Во семейка! »

И вдруг обратил внимание на диаметр шаров.

«Блииин... В коробке оно не так смотрелось... Оно ж как бы не потолще моего будет, да ещё пупырышки... Целочка, да... До самой матки одна сплошная целочка... Я-то ей все пальцами, да нежно. А там, наверное, уже как Машке, весь кулак можно, да с проворотом... »

А Лариска, развернувшись, с интересом наблюдала за его действиями. Иван непроизвольно глянул на низ живота младшенькой, качнул удивленно головой, и Лариска вдруг серьезно кивнула:

— Ну, да. Толще вашего...

И с нескрываемой надеждой посмотрела на низ живота дяди Вани.

— Тьфу, чтоб тебе...  — пробормотал окончательно смущенный Иван и, потянувшись, кинул шары в открытую коробку. Поднял взгляд на висящие над дверью часы:

— Ого! Ларк, пошли маму будить. Подмываться и собираться, поужинаем по дороге.

Лариска, разочарованно вздохнув, состроила недовольную гримаску и, почесывая щелку, поднялась с дивана.

— Пошли...

Однако Маша вставать не пожелала. В ответ на ласковое «Машунь, пора ехать! », лишь 

состроила, не открывая глаз, недовольную гримаску, поерзала попой и приглашающе подняла край покрывала: мол, нечего, лезь сюда.

Иван, тяжело вздохнув, присел на край кровати и погладил подругу по ноге:

— Машунь, ну, пора уже... На работу завтра...

Маша, слабо фыркнув, пробормотала: «Успеем ещё десять раз... Иди лучше ко мне... Ещё полчаааасика... ».

Улыбнувшись, Иван отвернул нижний край покрывала, собираясь пощекотать ей пятки, и тут почувствовал легкое поглаживание по плечу. Поднял глаза: Лариска, стоя рядом, смотрела на него сверху с умоляющим видом: мол, дядь Вань, ну действительно ведь время ещё есть, пусть мама подремлет. А тут и Маша опять приподняла край покрывала, показав им аккуратно свесившиеся набок сиськи.

Выглядели сиськи настолько аппетитно, что Иван сдался. Притворно тяжело вздохнув, он нырнул лицом к ним, чмокнул сиську где-то возле соска, перевернулся на спину, подсунул руку под Машину шею, притянул подругу к своему боку, укрыл их обоих, немного поерзал, устраиваясь, и только после этого посмотрел на Лариску, нерешительно переминавшуюся в ногах кровати. В спальне было прохладно, и вид у младшенькой, зябко обхватившей груди руками, был весьма жалобный.

Иван осторожно покосился на уютно устроившуюся у него под мышкой Машу, улыбнулся и, чувствуя, как внутри все радостно напрягается от предчувствия чего-то интересного и наверняка приятного, кивнул Ларке на свой свободный бок. Едва не подпрыгнув от радости, девица метнулась к окну, прикрыла его, отчего в комнате сразу стало тихо, и быстренько залезла на указанное место. Иван, порадовавшись тому, что Маша без них достала из-под себя все покрывало, заботливо укрыл и её, и младшая плотно притерлась к нему всем телом, мурлыкнув, удобно устроила голову у него на плече, закинула руку на мамину талию, перекрестив её у него на животе с рукой мамы. Маша слабо пошевелилась всем телом, переложила сдвинутую Лариской руку со своего бедра на ноги Ивана, не открывая глаз, легко вздохнула, и женщины, вроде, затихли.

Вот только расслабленности в плотно прижатых к нему телах Иван не чувствовал. Справа подруга чуть слышно, но часто дышала через приоткрытые губы, слева младшенькая, подрагивая закрытыми ресницами, едва заметно сглатывала и то напрягала, то расслабляла мышцы внизу живота. Обе, кажется, с трудом удерживались от того, чтобы не нахулиганить чего-нибудь веселого, то ли не решив ещё, что именно сотворить, то ли надеясь, что Иван начнет первый, освободив их тем самым от всякой ответственности.

Некоторое время он, чувствуя, как меньшой братец потихоньку начинает напрягаться, все же стоически терпел на себе два возбужденных женских тела.

Наконец, не выдержав, он почесал подушечками пальцев Машин крестец. Тихонько, довольно промычав, Маша потерлась об его плечо щекой и, будто невзначай, переместила руку чуть поближе к меньшому братцу. Иван от этого ещё чуть напрягся, покосившись на тут же приоткрывшую один глаз Лариску, а братец, как будто спрашивая волю хозяина, неуверенно, но явственно приподнялся ещё больше. С трудом сдержав смех, он ещё раз пощекотал Маше низ спины и дал братцу волю.

Инструмент,  

задергавшись, с облегчением принял боевую стойку, заметно приподняв собой тонкую простыню. Лариска, оторвав щеку от его плеча, уставилась на образовавшуюся выпуклость, чуть слышно хихикнула и облизнулась. В ответ Маша промычала в сторону дочки нечто шутливо-недовольное, решительно запустила руку под простынку, ухватила кол рукой, поставила его вертикально, повертела, таская за головкой образовавшийся вигвам, потом уложила инструмент на живот Ивана и принялась легонько его подрачивать, кося при этом веселым глазом на Лариску.

Младшая недолго понаблюдала за медленно движущимся взад-вперед холмиком, и вдруг, покосившись на лица старших, хихикнула и поймала сквозь простыню обнимающую член мамину руку, прижав её вниз, к животу Ивана. Маша возмущенно ойкнула и попыталась продолжить движения, но Лариска держала крепко. И тогда, ехидно глянув на смеющегося Ивана, она, шумно вдохнув, вдруг нырнула головой под тряпку. Оттуда сразу раздалось звонкое «Чмок! », Иван радостно охнул, Лариска пискнула, а Машина голова под покрывалом уже вовсю ходила вверх-вниз, и оттуда чуть приглушенно неслись влажные звуки вперемешку с задорным порыкиванием. Ищи через Яндекс "сефан рассказы" и читай без регистрации.

Выпучив глаза, Лариска уставилась на дядю Ваню и громко прошептала:

— Засосала...

Скрывающий Машину голову холмик дернулся вверх так, что на секунду из-под края покрывала показалось основание кола, оттуда раздался звонкий, азартный звук выскочившего из Машиного ротика источника радости, потом довольное «Хи-хи! », радостное урчание и тихий, влажный звук, который и впрямь иначе, чем звуком засасывания, назвать было сложно. Иван тоже сначала хихикнул, а потом, синхронно с движением Машиной головы вниз, прикрыл от удовольствия глаза, охнул и притянул к себе младшенькую поплотнее. Опустил руку пониже, сжал ей ладонью низ попки, но Лариска, не обратив на это никакого внимания, положила руку на то место на простыне, под которым была ненадолго остановившаяся мамина голова, и почесала её. Маша, не прекращая работать язычком, в ответ энергично пошевелила выставленной далеко в сторону от Ивана попой, отчего покрывало сползло, обнажив Машу ниже талии.

Прибавив глаза, Ларка сказала «О! » и, навалившись на грудь дяди Вани животом, потянулась прикрыть обнажившееся место. Обнимавшая младшенькую рука Ивана оказалась между Ларискиных бедер, отчего его пальцы, будто сами собой, скользнули повыше, осторожно почесав вход в пещерку. Там громко хлюпнуло, и пальцы, забыв про хозяина, сами провалились во влажное тепло. Лариска, вскинув голову, выгнулась, ахнула, застонала и, насаживаясь, дернула бедрами вверх, клюнув при этом носом вниз, отчего её физиономия уткнулась в мамину попу.

Выдохнув, Иван мельком подумал: «Что там Машка говорила? «Да пусть хоть отлижет? » Ну, маленькая, вперед! », и решительно вжал второй рукой голову младшенькой вниз, в Машины прелести. Принялся привычно работать внутри Ларискиной пещерки двумя пальцами, чуть подворачивая их в глубине и сгибая у входа. Столь же привычно отвечая, младшенькая потянулась вперед, повернулась чуть боком, точно, как мама, рыкнула и зачмокала губами, делая ими что-то Ивану не видное, но для Маши, судя по всему, очень приятное.

Оставив пока Ларискину голову, Иван потянул на себя Машино бедро, раздвигая ноги подруги ещё шире. Лариска, подавшись вперед,  

тут же нырнула сначала рукой, а потом и лицом между ними, там зачавкало громче, чем у Маши под покрывалом, Маша, выпустив член, на секунду подняла голову, скинув при этом с нее покрывало, прохрипела что-то, то ли улыбаясь, то ли оскалившись, и опять бросилась приоткрытым ротиком вниз. Не сразу поймав губами головку, поставила член рукой почти вертикально и, громко застонав, втянула его между губами уже безо всякого стеснения.

Иван покосился на Лариску, но той оборачиваться было недосуг: рот её был полон маминым соком, нижнюю дырочку заполняли умелые пальцы дяди Вани, так что она, крупно вздрагивая всем телом, наслаждалась ласками, обращая внимание на все остальное не более, чем мама.

Он прикрыл глаза и постарался дышать потише. Это было сложно: внизу Машка, собираясь схлопотать обычный теперь для нее оральный оргазм, громко, жадно чмокая, быстро бегала ротиком по члену, отчего его бедра, будто сами собой, дергались вверх-вниз. По животу терся Ларкин животик, пальцы левой руки, хлюпая, ритмично сжимала горячая пещерка младшенькой, ладонью правой он ритмично вжимал Ларкину физиономию в Машкин низок — то ли для того, чтобы Лариска не подглядывала за Машиными оральными упражнениями, то ли чтобы не ленилась доставлять маме удовольствие, раз уж взялась.

Какое уж тут дыхание, он с трудом удерживался от того, чтобы вывернуться из-под обоих счастливо спятивших баб и...

Собственно, это самое неопределенное «и» и заставляло его лежать более или менее смирно. Что дальше-то? Трахнуть Машку уж совсем на глазах у Ларки? Нет уж, пусть подруга сама дозреет до этого. Трахнуть Лариску? Можно бы, но... Лучше как-нибудь потом. Хотя мамино присутствие девочку, кажется, не напрягает никак... а судя по энтузиазму, с которым она сейчас вгрызается в Машкину промежность, так даже очень устраивает.

Орального оргазма у Маши не случилось, зато случился вполне качественный вагинальный. Ещё минута Ларискиного энтузиазма, и она, выпустив изо рта член, задрала голову, заскулила тоненько, засучила задранными вверх пятками, стуча ими по Ларкиной спине. Иван, продолжая придерживать голову младшенькой между Машиных ног, подставил ей вместо дочкиной спины свой локоть, прищемив большим пальцем Ларискину кнопочку счастья, почесал Ларке пальцами переднюю стеночку пещерки, отчего Лариска тоже задергала пятками, задев мамину голову. Маша, кажется, поняла это как приглашение вниз, выдохнула, хрюкнула и опять втянула в себя меньшого братца Ивана, так и торчавшего в её руке столбом.

Выдернув пальцы из Лариски, Иван сделал несколько судорожных движений бедрами и, сильно прижав младшую руками к своему животу и Машиной попе, застонал, отдавая подруге семя. Замерев, а потом особенно сладко почмокав, Маша с громким звуком выпустила добычу изо рта и, задыхаясь, перевернулась на спину.

Убрав руки с Ларискиных попы и головы, Иван заложил их за голову и принялся с интересом разглядывать раскрасневшихся, веселых женщин.

Освобожденная Лариска, тяжело дыша, поползла за мамиными бедрами, навалившись на живот Ивана лобком, попыталась, хихикая, ткнуться губами в Машин низ живота теперь спереди. Но та, смеясь, оттолкнула её голову рукой:

— 

Фффу... Ларка, иди к черту... Тебе кто разрешал вообще, а?

Младшенькая оперлась на локти:

— Ну и... пффф... подумаешь... Ну и не буду больше... Никогда!

Показала язычок, явно готовясь, в случае чего, отскочить от мамы подальше. Но Маша была не настроена на репрессии:

— Ай, ну тебя...  — протянула она чуть смущенно. Перспектива «больше никогда» её, кажется, не очень устраивала.  — О! А ты ведь тоже... Того?

Лариска, засмеявшись, развернулась к дяде Ване, и, мурлыкая, чмокнула его в живот:

— Амгумммм... Спасибо, дядь Вань... Ещё как того...

Чмокнула ещё раз, уже пониже, кося при этом глазом на блестящий от Машиной слюны полустоячий член. Иван засмеялся, но оборонять хозяйство от хулиганки не стал, смешливо подумав: «Ну, до Машкиных гениталий она шаловливым язычком добралась, причем, кажется, без трагических последствий. Теперь посмотрим, что дальше... » Набирай в гугле «с е ф а н   р а с с к а з ы» и читай (18+).

Лариска, покосившись на него, увидела лишь заинтересованную улыбку, и сдвинулась губами ещё ближе к заветной цели.

Иван перевел взгляд на Машу: та, со все ещё полуприкрытыми, блестящими после оргазма глазами, повернувшись на бок и подперев щеку рукой, с интересом наблюдала за шевелениями дочки. «Ну-ну... Кажись, Ларка-то ей и впрямь отлизала вполне. Даром, что поза неудобная. Откуда только навыки... Ишь, какая у нас Машенька теперь добрая! »

Тут и Лариска покосилась на маму. Маша, с трудом сдерживая смех, сделала вид, что увидела на потолке нечто, видное, похоже, только ей, и внимательно это рассматривает.

После такой реакции старших следующий Ларискин поцелуй пришелся уже прямо в приоткрытую часть головки меньшого братца. Собственно, это был даже не поцелуй, а вполне умелая, дразнящая работа кончиком остренького язычка. Иван дернул бедрами и хихикнул, но рук из-за головы не убрал, и Лариска, ещё раз покосившись на по-прежнему глядящую на потолок маму, решительно протянула лапку к женской радости. Осторожно обняла её пальчиками, приподняла, спустила шкурку с головки окончательно, глянула на улыбающегося дядю Ваню и, облизнувшись, взяла её в рот. Замерла, стреляя глазами по сторонам, но старшие опять не высказали протестов, и она принялась осторожно играть губами и язычком, пытаясь привести член в боевое положение.

Возилась она довольно долго, но результат её трудов был, считай, нулевой: в каком виде Маша оставила меньшого братца в покое, в таком он и пребывал, не желая напрягаться после столь краткого перерыва по столь ничтожному, как Лариков ротик, поводу. Маша с Иваном, переглядываясь между собой и посмеиваясь, уже откровенно, причем не без удовольствия, наблюдали за процессом. В конце концов младшенькая с обиженным видом выпустила игрушку изо рта:

— Ну, дядь Вань...

— Не-а...

— Ну, дядь Вань! Ну почему?

— Он не хочет...

— Тьфу... Почему?

Иван засмеялся:

— Потому что не твой, а мамин.

Подумал: «Угу, «мамин». Если бы Машка мне только что не отсосала, то ещё неизвестно, чей бы он был... », а вслух сказал:

— Иди сюда, маленькая...

Уложив Ларика сиськами на себя, чмокнул её сначала в один глаз, потом в другой. Ларискина мордочка, только что расстроенная, расплылась в довольной улыбке.

— Ммммур... Ох, дядь Вань... Ну 

никак я вас не совращу...

— А нос...  — тут Иван чмокнул её в упомянутую часть тела,  — не дорос... Пока. Вот вырастет, как у мамы, тогда... может быть.

Приподнявшись, Лариска забавно пошевелила носиком:

— И так не меньше маминого... А, ладно!

И ехидно обернулась к маме:

— А тебе, мам, как оно?

Маша, чуть смутившись, убрала глаза и с улыбкой пробормотала что-то невнятное. Иван опять засмеялся:

— Да хорошо маме, хорошо. Ты у нас вообще умничка. Правда, Маш?

— Хм...  — несколько задумчиво ответила Маша и, вздохнув, встала.

— Ладно. Поиграли, и будет. Подмываться и собираться?

Одинаково тяжело вздохнув, Лариска с Иваном дружно ответили: «Ага! », посмотрели друг на друга, потом на Машу, дружно вытянули губы трубочками, звучно чмокнулись и, смеясь, поднялись с кровати.

Мстительно посмотрев на дочку, Маша тут же закинула руки на шею Ивану и впилась в его губы своими. Да так, что Ивану, с удовольствием прижавшему к себе её разгоряченное, немного потное, отчетливо пахнущее сексом и уже опять чуть подрагивающее от сдерживаемого желания тело показалось: все, пришел Ларискин час. Ещё минута таких ласк, и подруга, не стесняясь, после Ларкиных оральных достижений, уже ничего, завалит его назад, на койку, и не будет его приятелю от нее никакого спасения до тех пор, пока он не иссякнет досуха.

От таких мыслей приятель, забыв про совсем недавнюю разрядку, пришел в полнейшее возбуждение, и, напрягшись, уперся в Машин клитор. Утробно простонав, Маша потерлась об него лобком, на секунду развела ноги, приподнялась на цыпочки, быстро завела в промежность руку, уложила источник удовольствия вдоль набухших, истекающих смазкой нижних губок, сжала ноги опять и принялась, не отрывая своих губ от губ Ивана, работать бедрами. В такт сладостным движениям женщины ярко-розовая, блестящая от Машиной смазки головка то появлялась под её попой на свет, подмигивая при этом дырочкой присевшей на край кровати, заворожено глядящей на нее Лариске, то опять пряталась под разрезом между смятыми руками Ивана Машиными полупопиями.

Скорее всего, жаркие ласки и впрямь перешли бы в волшебное совокупление, но Ларка сама себе все испортила. Протянув пальчик, она почесала уздечку, в очередной раз вынырнувшую в этот момент наружу, и расстроено промолвила:

— Вот... На маму, так сразу встал, а я сосала, сосала...

Член, судорожно дернувшись, спрятался в глубине Машиных бедер. Старшие, прекратив стонать, разъединили губы, выпучив глаза, уставились сначала друг на друга, потом на Лариску, опять уставились друг на друга и, расцепившись окончательно, заржали:

— Шпана?

— Ещё какая!

— Накажем?

— Давай!

Ухватив Лариску поперек живота, Иван перевернул её вверх тормашками, попой к себе, перехватил за ноги, поставил руками на кровать, широко раздвинув ляжки девицы, закинул их себе на плечи и прижался лицом к нижним прелестям пищащей от радости младшенькой. Там было не суше, чем у Маши, и он с превеликим удовольствием ухватил губами клитор, с рычанием потаскал капюшончик из стороны в сторону, несколько раз клюнул носом под малые губки, в глубину, добыв из изгибающейся всем телом Лариски утробное 

«Уаааауууу! » Довольный, отстранил от её сокровищ перемазанное соком лицо и, облизываясь, с удовольствием уставился на разворошенную им девичью суть.

Тут кровожадно наблюдавшая за этим безобразием Маша выдала дочке звучного шлепка, ущипнула её за попу и сказала «Брысь, шпана! »

Засмеявшись, Иван поставил Ларку на ноги и развернул лицом к двери.

— Ага. Брысь...

Поглядев на них через плечо, Лариска смерила их деланно-презрительным взглядом, фыркнула, задрала носик и гордо вышла за дверь.

Иван проводил её глазами и посмотрел на Машу. Подруга стояла возле кровати, опустив руки, и смотрела на него с несчастным видом. Тяжело вздохнув, виновато сказала чуть подрагивающим, грудным голосо

— Ну, разве это дети? Это сволочи...

— Прелесть, а не ребенок... О тебе ж заботится, а ты её ругаешь... Нехорошо, Машунь...

Он присмотрелся к подруге повнимательнее. Машка явно с трудом удерживалась от того, чтобы не завалиться с раскинутыми во всю ширь ногами назад, на койку, натянув его на себя.

Взяв её за подбородок, поднял лицо к себе. Так и есть: глаза шалые, губы приоткрыты...

— Машуууунь...

Маша дернулась всем телом и издала странный, утробный звук:

— Ой, Вань... Не могу... Раздраконилась...

Жалобно улыбнулась, судорожно протянула руку и, закусив губы, сжала в кулачке так и стоящий во всю мощь член, нерешительно вздрочнула его, что-то пробормотав. Иван, закрыв глаза, хрипло простонал сквозь сжатые зубы: «И я... », жестко взял подругу за плечи, развернул лицом к стоящему у стены комоду, нагнул, пинками раздвинул ей ноги и запустил руку в низок. Маша, бешено насадившись на его пальцы, завыла. Он сторожко оглянулся на дверь,  — где там Ларка?

Дверь была плотно закрыта, и все же он, сам не понимая зачем, зажал Маше рот ладонью. Неожиданно для себя не с первой попытки попав, буквально засадил в подругу стоящий до ломоты в яйцах елдак.

— Аууу... Аааа... М-м-ашкка-а-а!

С третьего толчка он уже не помнил себя, смутно чувствуя лишь, как Маша пытается укусить зажимающую рот руку, и столь же смутно слыша кажущиеся громкими, как набатный колокол, удары своего лобка об Машину сжимающуюся, рвущуюся ему навстречу задницу. Ощущения от члена пришли, когда, насадив женщину на себя до конца, он принялся изливаться, вертя ягодицами так, что Машу подняло на цыпочки и стало бросать из стороны в сторону.

Задыхаясь, с трудом вырвал член из пульсирующего влагалища подруги и, сделав на заплетающихся ногах два шага назад, шлепнулся на кровать. Маша стояла перед ним в прежней позе, выгнув спину и неуверенно водя попой из стороны в сторону, как будто удивляясь, куда делся только что заполнявший её член.

Наконец, хекнула, выдыхая, выпрямилась и развернулась к нему.

— Уууй, бляяять... Ванька...

— Чччего?

— Пиздец... И не кончила вроде, а все равно — пиздец...

Подойдя к Ивану, она уперлась руками ему в плечи, наклонилась и, склонив голову вбок, легко поцеловала любимого в губы.

— Хи-хи... А рот-то зачем зажимал?

— Прости, Маш... Сам не знаю...

— Эх, Вааанечка... Зато я знаю. Обижать Ларика не хочешь. Мне пиздец, а ей вприслушку... Люююбишь ты 

нас обоих... Навязались мы на твою голову...

Иван, борясь с мороком в голове, тяжело дышал. Наконец, в глазах посветлело, и он обнял стоящую перед ним Машу.

— Ну да... Люблю... Как бы не затрахали только!

Рассмеявшись ответно, Маша потянула его вверх:

— О, кажись, очнулся! Ну, пошли?

Иван тяжело поднялся на ноги.

— П-п-пошли... Эх... А где Ларка, интересно?

Маша, выдохнув, прижала на секунду лицо к его груди. Подняла глаза:

— В бане, наверное... Вань, все здорово... И с Ларкой тоже...

— Хм...

Маша прижалась к его боку:

— Ну Ва-а-ань... Мы тебя тоже... Так что не заебем...

— Уффф... Матерщинница!  — уже уверенно засмеялся Иван и чмокнул Машу в щеку.