ИСТОРИЯ НАТАЛЬИ. Из сборника Порно истории ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Потянулись больничные дни. Большую часть времени я спала, просыпаясь лишь для приема пищи, лекарств и медицинских процедур. Поначалу еду мне приносили в палату, но потом, по мере того, как мне становилось легче, пришлось идти в столовую самой. Первый мой выход в столовую прошел феерически. Шлепая по полу тапками, что мне дала сердобольная медсестра, кутаясь в безразмерный халат, что подарила при выписке женщина из палаты напротив, я направилась в столовую.

— Ух ты ж ё-маё! — уставился на меня возрастной усатый мужчина с небольшим пузиком, вышедший из палаты в коридор.

Заметив мой взгляд, он тут же нырнул назад и до меня донёсся его громкий восторженный шёпот. — Мужики! А вы новую Квазиморду видели?! Ну, с лицом отбитым! Ух, и страшная же! Как смертный грех, как атомная война!

«Сам такой! — обиженно подумала я. — Мужчина ещё называется. Не мог промолчать или сделать вид, что всё нормально? Не понимает, что ходить с таким лицом это не личный выбор молодой девушки? Что его слова, вообще-то, ранят прямо в сердце? Сплетник старый! »

Пройдя чуть вперёд на запах еды, я вышла из травматологического отделения и оказалась в небольшом холле. Справа от меня размещалась широкая белая пластиковая дверь с приклеенной красной табличкой «Столовая», чуть ниже были закреплены два прозрачных кармана. В одном находилось меню на сегодня, а во втором график приёмов пищи.

Напротив разместилось другое отделение больницы — неврологическое. О чём красноречиво свидетельствовала старая, но внушительная надпись над двухстворчатыми дверями.

Также в холле обнаружились: два лифта, один из которых предназначался для перевозки лежачих больных; выход на лестницу и разместившийся в углу кабинет сестры-хозяйки.

Завершив разведку, я на входе в столовую едва не столкнулась с пожилым седым дедушкой, голова и руки которого находились в постоянном движении, а затем, пропустив его, зашла внутрь. Данное помещение, несмотря на мои опасения, выглядело неплохо. Ровные, выкрашенные в жёлтый цвет стены, современные стенды с нормами довольствия, пластиковые окна, полтора десятка относительно неплохих столов, предназначенных на четыре персоны, ну и стулья к ним.

— А тарелки на мойку отнести?! — услышала я злой крик какой-то женщины, подходя к открытой двери с биркой «Раздача».

Это помещение было разделено на две части. В передней располагались железные столы, с несколькими массивными зелёными термосами, а в задней — большие умывальники. Именно там сейчас стояла ко мне вполоборота полная женщина и скидывала остатки еды с тарелок в большое ведро.

— Здравствуйте, — вежливо сказала я — Можно позавтракать?

— Раздача закончилась!, — недовольно ответила она мне.

— Я Снегирёва. Из травматологии. Кровь сдавала.

— Как же они меня все задрали! — зло произнесла женщина, обращаясь непонятно к кому. — Одни — на процедуры ходят! Вторые — кровь сдают! Третьи — спят долго! Четвёртые — не знают куда нужно грязную посуду нести! Я вам что официантка?! А?!

Она повернулась ко мне и вздрогнула, увидев кусок мяса, в которое превратилось моё лицо.

— Э-э-э. Нет. — ответила я, и живот тут же утробно заурчал.

— Краше в гроб кладут, — прокомментировала она, откладывая тарелку в сторону и смилостивилась надо мной. — Сейчас, подожди, я оставляла несколько порций как раз на такой случай.

«Чего же тогда на меня ругалась?! » — с недоумением подумала я, но всё же кивнула, от сосущего ощущения в животе вновь закружилась голова.

Женщина появилась почти сразу и вынесла мне порцию непонятной подсохшей коричневой каши, одно яйцо и два ломтика свежего хлеба.

— А чашка твоя где? Ложка? — спросила она, поставив всё на ближайший стол.

— Нету, — опустила глаза я, ощущая очередной приступ неловкости, но быстро взяла себя в руки. — Может, у вас что-нибудь найдётся? Я верну после выписки. Честно.

— Знаем мы таких честных, — проворчала женщина, но всё же сходила к себе и принесла железную кружку без ручки и алюминиевую ложку.

— Спасибо вам большое — как можно более искренне сказала я и дрогнувшим голосом вновь добавила. — Спасибо.

Первый раз в жизни я находилась в настолько затруднительной ситуации. У меня не было элементарных базовых вещей и даже возможности обратиться к кому-нибудь из близких за помощью. Странное и необычное чувство зависимости от милости чужого человека мне очень не понравилось но, к сожалению, пока я не могла ничего изменить. Приходилось приспосабливаться и переступать через свою гордость.

— Ешь уже! — отмахнулась женщина и повелительно добавила. — Потом, как закончишь, принесёшь мне тарелки с дальнего стола. Поняла?

— Да, — кивнула я и тут же набросилась на еду.

Каша оказалась незнакомой, очень странной на вкус и явно сваренной на воде. Только вот выбирать не приходилось, и я смолотила её в мгновение ока.

— Первый раз вижу, чтобы сечку так быстро ели, — прокомментировала увиденное женщина, а затем, пока я чистила вареное яйцо, принесла ещё одну порцию каши и хохотнула. — Тётя Клава сегодня добрая.

— Спасибо большое, — обрадовалась я и расправилась с новой тарелкой так же быстро, как и с предыдущей. Затем пришла очередь яйца и разбавленного едва сладкого чая с двумя кусочками свежего хлеба.

Оставив закреплённые за собой приборы на столе, я отнесла свои тарелки женщине.

— Когда придешь на следующий приём пищи, то заноси пустую тару через другую дверь, которая на коридоре. Увидишь, как делают остальные, — сказала она мне.

Я кивнула, а затем подошла к дальнему столу, за которым недавно сидели девочки-подростки. Конечно же, убираться за ними мне совершенно не хотелось. С куда большим удовольствием я бы закинула эти тарелки с размазанной кашей им за шиворот. Однако меня об этом попросила местная работница, которая, несмотря на крик и внушительный вид, отнеслась к избитой девушке по-человечески. И чашку с ложкой дала, и лишней порции не пожалела, которая была очень даже кстати.

Осмотревшись, не видит ли никто, я взяла в руку чьё-то нетронутое яйцо, затем смела скорлупки, лежащие прямо на столе в одну из тарелок и отнесла всё это на раздачу, при этом успев закинуть добычу в уже свою металлическую кружку.

— Спасибо вам большое. Я обязательно всё верну, — ещё раз поблагодарила я за её приборы.

«И за то, что сказала убрать на столе, позволив мне раздобыть ещё одно вареное яйцо — подумала я, — белок моему ослабленному организму лишним точно не будет».

— Иди уже, поправляйся, — отмахнулась она, а я, взяв новое имущество, направилась в палату, но у поста была перехвачена молодой, до тридцати лет, медсестрой со строгим лицом.

— Снегирева? — спросила она, нахмурив брови.

— Да — кивнула я.

— Почему мимо проходишь и про таблетки не спрашиваешь? Лечиться собираешься вообще? — добавила она недовольно.

— Извините, задумалась — тут же покаялась я, вспомнив, что действительно слышала что-то про них, пост и завтрак. — Можно мне получить таблетки?

— Они у тебя на тумбочке, в пластмассовой крышечке. Сама выпьешь? Или мне тебя проконтролировать? — задала она следующий вопрос, заставив меня мысленно поморщиться.

«Что за пассивная агрессия на ровном месте? Интересно эта дама со всеми так разговаривает? Или только мне выпала такая честь? »

Медсестра продолжала смотреть требовательно, поэтому я всё же ответила.

— Сама справлюсь.

Она кивнула и бросила мимолётный нечитаемый взгляд на мои волосы, напоминая, как я сейчас выгляжу и заставляя смутиться.

— Скажите, а мне можно где-нибудь здесь помыться?

Женщина некоторое время помолчала, ещё раз окинула меня внимательным взглядом, а затем достала из полки какой-то маленький ключик.

— Душевая комната сразу за туалетом. Как помоешься, протрешь за собой пол, откроешь окно на проветривание и позовёшь меня. — она достала из кармана телефон, посмотрела на экран и добавила, — у тебя есть час, потом начнётся обход. Всё понятно?!

— Да, спасибо — кивнула я довольно и как могла, поспешила в палату за полотенцем.

«Мыться! Ура! »

И я устремилась в душевую. Зайдя в помещение я внимательно осмотрелась по сторонам, обнаружила большое зеркало над умывальником, шкафы с инвентарём для уборки, две старые и массивные чугунные ванны с китайскими смесителями, один из которых даже был цел, а также большое окно, которое интересах обеспечения приватности наполовину закрасили белой краской.

Я внимательно осмотрела каждую щель в помещении, благодаря чему стала счастливой обладательницей солидного обмылка с яблочным запахом и запыленного флакона мужского шампуня «Шаума». Правда, последнего в баночке осталось совсем немного и, кажется, именно в этом причина его нахождения под ванной. Бывший владелец, просто не захотел лезть туда из-за такой мелочи, а вот я себе подобной роскоши позволить не могла.

«Думаю, как минимум на один раз мне его должно хватить» — мелькнула в голове счастливая мысль, когда я оценивала количество оставшегося шампуня и одновременно с этим морщилась от боли. Из-за ползания по полу и приливу крови к голове, затылок начал вновь пульсировать, а рёбра — колоть.

Помимо принадлежностей для мытья в одной из ржавых ванн я также обнаружила резиновую пробку, хотя мне, конечно, было непонятно кто осмелится отмокать в столь сомнительной ёмкости, да еще и в больнице. Подумав, нашла куда её приспособить и заткнула слив умывальника, превратив его в место стирки своих грязных и потных вещей, на которые было страшно просто смотреть. Оставив одежду отмокать в горячей воде, перевела взгляд на зеркало.

Быстрый осмотр голого худющего тела заставил меня поморщиться. На грудях, плечах, руках и спине обнаружились многочисленные и разноцветные следы от ударов и сильных пальцев. К сожалению, побитое лицо за это время тоже не изменилось. Что вызвало у меня горестный выдох.

Решившись, я сняла фиксирующую повязку и с пусть и некоторым трудом, но достала вставленные в ноздри плотные кусочки затвердевшего от запечённой крови бинта. Дышать сразу стало гораздо легче, мир словно преобразился и даже внешность улучшилась, избавившись от уродующего элемента. Я вновь ощупала освобождённый от всего лишнего симпатичный нос и утвердилась в правильности принятого решения.

О том снимать ли повязку с головы вопрос тоже долго не стоял.

«Она и так скоро сама слетит — думала я, глядя на непонятное нечто — Да и если я и дальше буду ощущать этот ужасный запах немытых волос, то меня будет тошнить и без всяких сотрясений».

С лёгкостью размотав бинты, я обнаружила под ними сложенный в несколько раз жёлтый кусок марли с небольшой красной точкой запёкшейся крови в центе.

«Это фурацилин, — опознала противомикробное вещество, а потом оценила диаметр кровяного пятна, — это, значит, у нас размер открывшейся раны. Уже кое-что. Думала, ситуация с головой будет гораздо хуже».

Осторожное прощупывание мягкого и весьма болезненного затылка сопровождалось неприятными уколами в рёбрах из-за поднятой руки, но позволило мне понять, где находится небольшая рана и как лучше мыть голову, чтобы не размочить её водой.

Затем пришла очередь двух повязок на пальцах левой руки.

Чего я точно не собиралась делать, так это снимать плотную повязку на рёбрах. Во-первых, она была очень добротно наложена, а во-вторых, боль в этом месте была нешуточной. Рисковать и лезть туда мне не хотелось, пришлось выкручиваться. Мыться медленно и аккуратно, стараясь не намочить оставшуюся повязку.

Настроив горячую воду в душе, я залезла ванну, с трудом присела и принялась за дело. Плескалась я долго. Сначала дважды помыла слипшиеся и ужасно пахнущие волосы шампунем. Затем, подумав, вновь сходила к умывальнику, выпустила грязную воду и обмыв от пыли найденное мыло, натёрла им свои вещи, а потом, вернувшись вновь в ванну, принялась тщательно натирать потное некогда тело. Повторив процедуру, дважды перешла к подмышкам, г шее, ушам и частично мягкому болезненному лицу.

Почувствовав себя словно новым человеком, я некоторое время потратила на то, чтобы потереть трусы и майку, затем сполоснула их и выжала, как смогла. К сожалению, других вещей у меня не было, поэтому пришлось надевать влажное нижнее бельё сразу, надеясь, что оно быстрее высохнет на теле.

Одевшись, я тщательно замотала пальцы бинтами, прошлась по мокрому полусухой тряпкой накинутой на деревянную швабру и, приоткрыв окно, двинулась на выход. Остановившись у умывальника и забрала майку, остатки бинтов и, напоследок, посмотрела в зеркало.

«А что? И неплохо. Как минимум выглядеть стала в несколько раз лучше. Да, всё ещё избитая и с огромными гематомами, да, краше в гроб кладут, но зато чистая и свежая, без грязи и крови. Сейчас ещё расчешусь и вообще о все тлично будет! » — пронеслась в голове позитивная мысль.

Выбросив бинты в мусорку в туалете, я подошла к посту, где находилась молодая медсестра с суровым лицом и вернула ключ.

— Помылась? — бросила она на меня внимательный взгляд и заметив мокрую майку с куском мыла в руках, добавила. — И постиралась?

— Да, — кивнула я, отвечая на два вопроса, после чего направилась в палату и завалилась спать… Перед тем, как уснуть, я некоторое время анализировала разговор с ментом. В том, что он «заряжен», я не сомневалась. Судя по всему те, с чьей помощью я оказалось в больнице, не хотят поднимать шума. Они хотят все решить тихо, келейно. Со мною решить. И самым оптимальным вариантом для них будет тот, в котором я исчезну. Жила была девочка, сама виновата. Как только мне станет немного легче – тут же «рву когти».

Следующим утром в нашу палату наконец вошёл наш лечащий врач вместе с уже знакомой строгой медсестрой. Это был крепкий высокий мужчина лет пятидесяти с аккуратной причёской, свежевыбритым подбородком и очками в дорогой оправе. Он был одет в однотонную рубашку, идеально отутюженные брюки, белоснежный халат, и стильные мокасины. После его прихода палата тут же наполнилась ароматом качественного парфюма, отчего Светка как-то по-особому вздохнула, ну или мне это просто показалось.

— Доброе утро, дамы! — бодрым голосом сказал мужчина, и посмотрел на помощницу с папками в руках. — Так, нашу новенькую оставим на потом, а пока займёмся знакомыми пациентками.

По палате врач пролетел быстро. Потратив на каждую женщину не больше двух минут. Вопросы — ответы, проверка анализов и вот он уже доходит до меня.

— Ну, здравствуйте, Наталья Владимировна, — произнёс мужчина с усмешкой на лице. — Меня зовут Евгений Николаевич. Я заведующий отделением травматологии и ваш лечащий врач. Вижу, что сегодня вам намного лучше. Взгляд более осмысленный, вид опрятный, хоть и, конечно, совсем нездоровый. Расскажите, как чувствуете себя? На что у вас жалобы? Вчера нам поговорить так и не удалось.

— На всё, Евгений Николаевич, — ответила я, вспомнив ощущения, когда проснулась ночью, — тело ломит в местах ударов. Рёбра постоянно болят, не позволяя привычно двигаться и отзываются болью при любых резких движениях. Затылок иногда простреливает, а утром подташнивало и голова кружилась.

— С рёбрами всё понятно, там у тебя трещина. С затылком тоже — кивнул он и тут же нахмурился — Так, а ты зачем повязку сняла?

— Она была затянута на скорую руку и быстро расплелась — ответила я.— Поэтому сняла её, когда голову мыла, чтобы к обходу очистить всё от крови и вам можно было нормально всё посмотреть, а не впопыхах.

— Сиди ровно — скомандовал Евгений Николаевич и, обойдя кровать, стал прощупывать затылок.

— Мг. Мг — видел он что-то понятное для себя и подозвал медсестру — Дайка её папку.

Открыв документ, врач прочитал несколько строк, довольно хмыкнул и вновь стал передо мной.

— Хроничная субдуральная гематома уменьшилась, да и рана уже не кровоточит, — машинально отметил он и подняв на меня взгляд тут же добавил. — Это хорошие новости. После осмотра сходишь в процедурную, чтобы намотали тебе новую повязку, но больше без разрешения медсестры, чтобы её не снимала. Поняла?

Последнее слово Евгений Николаевич сказал достаточно жёстко, поэтому я поспешила кивнуть.

— Да.

— Хорошо, — сказал врач и начал прощупывать мой нос, а затем констатировал. — Тут тоже всё хорошо. Теперь, — он достал ручку из кармана, поднял её перед собой и начал водить из стороны в сторону. — Следи за ней. Ага. Теперь покажи язык, зубы. Хм. Они, кстати, у тебя остались целы. Повезло. Закрой глаз и указательным пальцем дотронься до кончика носа. Отлично. Второй рукой. Открывай.

„Говорит, что у меня все зубы? — подумала я с лёгким недоумением — Как я вообще забыла их проверить?“

Врач достал из кармана последний айфон, включил фонарик и посветил мне в глаза следя за реакцией зрачка и при этом обнажил на левой руке достаточно дорогие часы.

— Противосудорожные добавим, витамины группы В, — говорил он, обращаясь к медсестре, — плюс капельницу с физраствором и глюкозой. Поможем немного организму.

— Как же вы её уколите, — раздался хрипловатый смешок Верки. — Она ж наркоманка! Там и вен у неё не видно.

— Я в ваших советах не нуждаюсь и сам разберусь, как мне лечить пациента. — холодным тоном ответил этот добродушный с виду мужчина.

После этого, с угла Верки и Светы, до самого конца осмотра, не доносилось даже малейшего звука, а я ощутила за спиной целый коктейль эмоций, бушующий сейчас в женщинах.

— Вопросы? Жалобы? Предложения? — оторвавшись от истории болезни, спросил мужчина.

— Нет таких.

— Тогда отдыхай…

НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

—Шеф передумал её убирать. Ведь на девку твою и покупатель уже нашёлся. Постоянный клиент. Он и деньги перевёл, большие деньги, а рыбка вдруг с крючка сорвалась. Да ещё и как громко! Получается, что ты не только наше общее дело очернил, но и мою репутацию, репутацию шефа. Бабки пришлось возвращать, причем в двойном размере.

— Батор Булатович — стал ещё больше запинаться Витя — Простите меня!

— Да мне плевать, — ответил старший, выпуская очередную струю дыма вверх и по щекам Вити покатились слёзы. Он кое-что знал о человеке, на которого работал.

— Прекрати, — презрительно посмотрел на молодого мужчину старший. — Я не буду тебя убивать.

Витя отмер, поднял на Батора Булатовича полный надежды взгляд и заглянул в равнодушные глаза.

— Потерял девчонку, отправишься вместо неё, как утешительный подарок, — услышал он страшные слова и едва слышно завыл, но тут же получил удар вбок от бугая и заткнулся, а Чингиз всё так же спокойно продолжил. — Клиент, человек разносторонний, иногда его интересуют и молодые мужчины.

— Я верну! Верну её! Верну! — начал сбивчиво говорить Витя, сменив тактику. — Всё верну как было! Лично научу послушанию!

— Да? — задумчиво произнёс Батор Булатович и кивнул. — Вот это другой разговор. А что по бабкам, которые мне пришлось занести мусорам, чтобы урегулировать неприятности? Что по оплате моего времени? Которое я должен тратить, в том числе на разговор с тобой, да и ещё в таком убогом месте?

— Я ещё! Ещё одну девку присмотрел! — быстро произнёс Витя понимая, что ему дают шанс. — Ей шестнадцать лет. Красивая! Русая! Худая! Живёт в многодетной семье. Мать и отец бухают по-чёрному. На всё готовы ради бутылки!

— Вонять не будут? Заявление о пропаже писать? — уже более заинтересованно спросил старший.

— Нет, — на глазах воспрянул Витя. — Я сказал, что из соцопеки, припугнул им. А потом предложил уменьшить количество ртов и отдать девочку в спортивный лицей! Что о ней они смогут забыть через пару лет! Зато потом она станет серьёзной спортсменкой и заберёт их к себе!

— Блядь! — поморщился один из амбалов. — Чингиз, как кто-то вообще в эту чушь верит?! Ну, неправдоподобно же! Этот урод нас подставит! Может, лучше всё же по первому варианту пойдём?

Старший бросил взгляд на говорившего здоровяка, а затем вперил его в Витю.

— А ведь он прав. Как-то всё это зыбко выходит!

— Да нет же! Они верят! Верят! Я же и документы им подписывать даю! И свидетельство о рождении забираю! А ещё ящик водки ставлю! Мол, премию мне дали! Они за него на всё готовы! — быстро заговорил хозяин квартиры, — Да и вспомните про лохов, которых разводят по телефону! Деньги у них переводят! Кредиты они берут! Они же реально верят, что им звонят из полиции или центрального банка! Говорят все пароли, не пойми кому! Участвуют в спецоперации по поимке преступников!

В комнате повисла тяжёлая тишина и, сделав очередную затяжку, Чингиз, наконец, произнёс.

— Убедил. Через три недели, чтобы две эти девки были у меня. Порядок знаешь. А если материал окажется перспективным, то я спишу твой долг и выдам премию. Всё понятно?

— Батор Булатович, — тут же подскочил Витя и принялся заламывать руки. — С деревенской дуррой я всё быстро решу! В течение пары дней! А вот с Наташей так не получится. Она в нашей больничке лежит, и медики могут поднять шум в случае пропажи! Опять возможны проблемы с полицией! Я не хотел бы снова вас подставить.

Чингиз посмотрел на одного из амбалов и Витя тут же сложился от мощного удара по животу.

— Мне плевать, как ты будешь выполнять моё поручение, — произнёс Батор Булатович и, докурив сигарету, бросил её на пол. — Срок я тебе обозначил. Засветишься, сорвёшь дело или заставишь мусоров волноваться, будь готов к моему разочарованию. Салов мне дал на тебя все права. Я продам тебя самым грязным извращенцам-мясникам. И ты пожалеешь, что на свет родился. Понял?

— П-понял, — вновь затрясся Витя без сил опускаясь на грязный пол, — Я всё сделаю… Всё сделаю… Всё сделаю…

ПОБЕГ

Прошла целая неделя моего пребывания в больнице. Видок у меня был ещё тот, но чувствовала я себя гораздо лучше. Есть такая особенность организма у меня, все быстро заживает, как на собаке. Две эти стервы в человечьем обличье продолжали морально прессовать меня, пытаясь вызвать на скандал, но я не обращала на них внимание. К черту их. Главное – вопрос выживания. Решено, этой ночью я ухожу. Приняв решение, я окончательно успокоилась, больше никаких сомнений и метаний… Вечер, больница постепенно засыпала. Я не спала, делала вид, что сплю. Так я пролежала до трех часов ночи. Убедившись, что соседи спят, я вышла из палаты и отправилась в сторону туалетов. Там, рядом с ними, располагается кабинет сестры хозяйки. Замок там плевый, я его открою простой скрепкой. Главное – там есть одежда. Чужая одежда, но к черту мораль. Это крайняя необходимость, я спасаю свою жизнь, и мне выбирать не приходится. Я не могу разгуливать по городу в халате, меня заберет первый же патруль ДПС. Замок я вскрываю очень быстро, спасибо деду за науку. Не включая свет, благо лето, светает рано, я проскакиваю в комнату, запираюсь изнутри и начинаю шарить в поисках одежки. Так, джинсы, кофта, размер чуть больше, но выбирать не приходится. Обувки подходящей не нашлось ну и ладно, лето, можно пройтись и в резиновых шлепках. Я аккуратно открываю окно, благо первый этаж, залезаю на подоконник и выбираюсь наружу.

Пуь до общаги занимает немного времени, я не иду через центральный вход, бесполезно, до восьми не откроют, забираться приходится по газовой трубе, в окно второго этажа, там мужской туалет. Этим путем к нам в общагу проникают кавалеры, которых с алкоголем не пускают через проходную. И без алкооля тоже не пускают – в виду их позднего визита. Тихо, в туалете никого. Я, стараясь не шуметь, иду в свою комнату, тихонько стучусь в дверь. Минута и заспанная соседка смотрит на меня округлившимися глазами. Явно находится под впечатлением от моего вида. Я и сама до сих пор сама от своего вида охреневаю.

— Натка… Ты как здесь? — соседка зевает и кутается в халат.

— Соскучилась я по тебе, Ирка. Вот, решила тебя навестить. Ты же ко мне не приходила, апельсины не приносила, моим состоянием не интересовалась.

Отодвигаю соседку, проскакиваю в комнату, достаю из шкафа спортивную сумку и начинаю собираться. Вещей у меня не много, упаковываюсь быстро. Сбрасываю чужое тряпье, облачаюсь в свое. Кроссовки, майка, легкая куртка, джинса. Так, документы, небольшая заначка.

— Что у тебя случилось? Танька рассказывает, что ты на тусовке напилась в хлам и с лестницы упала, побилась...

— А что она еще говорит?

— Хочешь, сама её расспроси. Она сегодня здесь ночует…

— Одна?

— Одна.

Это я удачно зашла. Исключительно удачно. Эта сука в общаге обретается редко, все по койкам своих хахалей скачет. Раз уж она здесь, нужно поговорить с «любимой подругой». Я достаю из кармашка сумки явару, беру её хватом для нанесения тычковых ударов. Явара у меня что надо, тяжелая, из литого каучука, подарок деда, он же и учил меня работать ею.

Танька живет рядом, буквально в соседней комнате, я тихонько подкрадываюсь к двери, аккуратно стучу. Она долго не открывает, затем дверь распахивается, на пороге появляется заспанная Танька, я коротким ударом бью её яварой в солнечное плетение, и заталкиваю в глубину комнаты. Она сидит на полу, выпучив глаза и беззвучно хватая воздух ртом. А комнатка то у неё обставлена очень даже ничего. Не то, что моя комнатенка. И откуда деньжата? Я сажусь перед ней на корточки, концом явары приподнимаю её подбородок и, глядя в глаза, проникновенно говорю:

— Попробуешь орать — я выбью тебе зубы. Я могу, ты знаешь. Хахаль твой до сих пор в больничке отдыхает. Попортила я Вадику физиономию, ты уж извини.

У Таньки наконец-то получается вздохнуть, она машет головой и выдавливает из себя:

— Не бей…

— И что это была там, на квартире?! Отвечай, сука, иначе нос сломаю!

— Я… сама толком не знаю… сказал тебя привести… сам накапал что-то в твой стакан… велел тебе дать…

— И часто ты такие номера проделывала?

— Раза три… да, три раза…

— Я знаю их?

— Нет… они… они из детского дома были…

— И что потом с ними было?

— Я не знаю… мне… не говорили… я и не спрашивала… знаю, что не только я это делала… другие девочки тоже… нам платили за каждую девочку… или мальчика, которых мы заманивали… нас шестеро девочек… мы уже год так зарабатываем…

Понятно теперь, откуда у неё деньги. Я разглядываю эту дуру, прокручивая в голове услышанное от неё. Я не исключение, я одна из многих, есть, правда, небольшое отличие. Я смогла вырваться. Это система, это конвейер, они проделывают это на постоянной основе… Насколько я поняла, они берут сирот, и скорее всего берут детей из неблагополучных семей. Берут тех, кого искать не будут. Берут тех, кто никому не нужен… И куда таких как я таким интересным образом вербуют? Явно не в Ельский университет и не в Оксфорд… И МГИМО нам тоже не светит. А куда мы годны? Черная трансплантология, бордели, подпольные порностудии, съемка снафф-фильмов? Спешите видеть, не художественный фильм Хостел, основано на реальной истории, приятного вам, сука, просмотра, попкорн и колу не берите, возьмите лучше с собой гигиенический пакет… Только теперь я начала осознавать, какая бездна разверзлась передо мной. Они обязательно попытаются меня достать. Что бы исполнить заказ на меня. Что бы заткнуть мне рот. Чудеса случаются, и если всё это вдруг всплывет на поверхность и дойдет до суда, судебный процесс будет громким, тут некоторые могут присесть надолго, вплоть до пожизненного заключения, поэтому концы они будут рубить жестко. Свидетели им не нужны. И если я сейчас сбегу, то… Они наверняка «зачистят» тех, кого из их «дружного коллектива» я знаю и тех, о ком могла узнать. И чтобы я потом не рассказала «правильным» ментам, они, при расследовании, упрутся в могилы.

— Кто из преподавателей в курсе вашей «подработки»?

— Ната… я…

— Говори, тварина! Кто-то из преподов доложен быть в курсе, кто-то должен был вам сообщать о тех, у кого нет родни! Я, например, ни с кем из вас не делилась информацией о том, что у меня из родни только дед и он месяц назад помер…

— Сергей Маркович… Заместитель директора училища… Он рассказывал…

— Ясно. Слушай меня внимательно. Беги. Сейчас же. Собирайся и вали. Куда угодно, только не к родным, там будут искать в первую очередь. Беги в другой город, в большой город, там легче затеряться. Домой не звони, трубу выкини, новую не покупай. Если все же купишь, то симку бери на другое имя, договорись, пусть тебе её кто-то купит.

— Ната… Что происходит?

— Жопа происходит. Большая и глубокая, как Марианский желоб, жопа. Ты по дурости и жадности влезла в очень крутой блудняк. И меня втравила туда же. Беги. Отзвонись своим коллегам по вербовке, скажи им, что бы они тоже сваливали. И беги сама.

— Ната…

— Иначе тебя грохнут, дура! Или ты просто исчезнешь! Беги!

ХХХ

Через сорок минут автобус увозил меня в деревню. Я не из соображений человеколюбия сказала Таньке о том, что ей и её подельникам надо бежать. Пусть они бегут, пусть их ищут, тратя на это деньги, время и людей. Меньше сил на меня потратят. Пусть занимаются этими крысами. Не побегут прятаться, побегут своим работодателям с жалобами на меня нехорошую – тоже неплохо. Будут «рубить хвосты», на меня меньше сил потратят. Сутки, может чуть больше, форы у меня есть, потом они возьмут след. Нужно заскочить к деду, взять кое что из тайника, прежде чем исчезнуть… Времени мало. Шансов мало. Но они есть.

Наташкина явара. Подарок деда.

Тычковый хват.

Продолжение следует.