Плохой дядя. Эро рассказ дядя учит племянницу сексу

Саманта Джонс «Плохой Дядя»

Существуют темы, о которых лучше не знать правды.

Я нахожусь на приеме у своего психотерапевта.

- Да, обсуждение прошлого действительно может быть полезным. Насколько я помню, ты выросла без отца...?

– Да. Моя мама сказала, что он погиб, и у нее были другие мужчины. Порой даже слишком часто. Иногда один из них оставался с нами на некоторое время. В какой-то мере я понимаю ее — женщине необходимо это общение, но… Однажды в нашем доме появился Сергей — дальнобойщик. Он жил у нас несколько недель; мы даже вместе ездили на море втроем. Затем он уезжал по работе. Мама учила меня относиться к нему с уважением и подчиняться ему. Это было немного неловко для меня, но она просила звать его «папой». Теперь мне ясно зачем: она хотела создать с ним связь. Это постоянная проблема многих русских женщин. Пространство велико, а мужчины постоянно перемещаются. Они уходят из одной жизни в другую. А кто нужна ей: старающая вдова с взрослой дочерью? Она надеялась, что если я начну называть его «папой», его одинокая душа растает и он решит остаться ради «тепла домашнего очага».

Сначала мама стеснялась даже целоваться с ним при мне. Это казалось мне очень странным: я должна была обращаться к мужчине как к папе, хотя фактически практически не знала его и он общался с мамой в основном когда меня не было рядом.

– Но когда мне исполнилось восемнадцать, я заметила, что мама все меньше обращает на меня внимание. Что… они занимаются этим, пока я сплю или думаю, что сплю.

Я удобно устраиваюсь и почти закрываю глаза, погружаясь в ее рассказ:

Я начала регулярно слышать, как за стеной скрипит кровать. Мама издает стоны, а он, похоже, сжимает ей рот рукой и грубо занимается с ней сексом, вгоняя в матрас. Она разрешала ему все, лишь тихо умоляла не делать этого при мне. Я слышала его слова: «Она уже спит».

Меня постоянно тянуло встать и вмешаться, но я слышала, как он шлепает её по лицу, как она плачет, и потом они продолжают заниматься сексом. Этот мужчина казался нормальным днём, но стоит ему выпить — он сразу же уводил маму к себе в комнату и снова заставлял её страдать. Иногда это происходило при мне: они немного выпивали, после чего он уводил её в спальню, шлепал и снова начинались скрипы кровати под её стонами.

Утром он говорил мне что-то вроде: «Ты уже взрослая, должна всё понимать».

– У многих людей было непростое детство. Родители не всегда могут быть хорошими наставниками; они просто приводят нас в этот мир.

– Нет, ты не понимаешь. Я не говорила о том, что это мне не нравилось.

– Тебе это нравилось?

– Сначала моё сердце разрывалось от боли. Это была пытка отчаянием. Но вскоре я поняла: когда их нет рядом и я мастурбирую у себя в постели — представляю себе насилие: меня удерживают за запястья и затыкают рот. Я достигала оргазма с дикими ощущениями в теле.

– Ты очень смелая за то, что делишься этим.

– Мне просто важно, чтобы ты опубликовала это; другие девочки должны знать о том пути…

Я собиралась встретиться с друзьями. Надела короткую юбку и майку без лифчика, укладывала волосы около сорока минут и накрасилась перед тем как отправиться к нашей компании.

Мама была на работе, и дома оставался только он. Он сидел на кухне и смотрел телевизор. Я так долго собиралась, что за окном уже стемнело. В темноту меня редко отпускали гулять, ведь наш городок небольшой, а трасса близко — по ночам можно было столкнуться с кем угодно.

Но для молодежи «темнота — это друг», и мы собирались в компании именно вечерами. Мой тогдашний ухажер ждал меня, и я должна была стать его гордостью — его «малой», «самой красивой девочкой в округе». Он был старше меня на три года, вернулся из армии, но сейчас даже не помню его имени.

Я решила выскользнуть из дома, но Сергей вышел навстречу и преградил мне путь.

— Куда ты собралась в таком наряде? На трассу?

Я понимала, что выгляжу довольно привлекательно: джинсовая куртка прикрывает молодые формы, короткая юбка подчеркивает стройные бедра, белые носочки и модные кеды завершали образ. Волосы были уложены аккуратно, губы накрашены.

— Это не твоё дело.

— Так нельзя разговаривать с отцом!

Мой взгляд невольно скользнул по его треникам — они были синими и еле скрывали отсутствие белья. Белая майка обтягивала его волосатый торс; руки пахли чем-то жирным из кухни.

— Ты мне не отец! Я к друзьям!

Я попыталась пройти мимо него к двери, намеренно задевая его плечом.

— Никуда ты не пойдешь!

Во мне закипела злость. И теперь я понимаю — мне нравилось провоцировать его. Сергей схватил меня крепко; я почувствовала себя маленькой в сравнении с ним. Мама могла вернуться в любой момент.

Я начала вырываться из его объятий, вызывая его на борьбу. Он схватил меня двумя руками.

— Отпусти, ты сволочь!

Я начала колотить его мускулистую грудь, которая уже начала наполняться жиром, изо всех сил. Он пытался схватить меня за запястья, чтобы удержать, но у него это не получалось. Я была в панике и едва могла дышать. Я продолжала бить его. Сергей обнял меня крепко и сжал в своих объятиях. Дыхание перехватило. Мои груди касались его тела через тонкую майку.

Одна из его больших рук крепко держала меня за бедро, а его лицо уткнулось в щетинистую шею. Я резко дернулась ещё раз, оставив царапину на своём лице от щетины. Я чувствовала его возбужденное достоинство своим бедром — оно было горячим и упругим, прижимаясь ко мне.

Я не думала о том, что он виноват в этом, и сейчас мне кажется, что он не планировал ничего подобного. В тот момент я не понимала своих действий. На протяжении многих лет я убеждала себя в том, что он совершил насилие надо мной. Теперь же осознаю: скорее всего, всё было наоборот.

— Успокоилась?

Мое сердце бешено стучало в груди. Я захлебывалась от злости; ком в горле мешал говорить. Мои трусики были мокрыми, а нежная область пульсировала от волнения. Сергей немного ослабил хватку, полагая, что я успокоилась, но я закричала на него:

— Я буду гулять тогда, когда захочу! Ублюдок!

— Никуда ты не уйдёшь!!!

Сергей с силой бросил меня на мамину кровать. Я пролетела полкомнаты и вскрикнула от неожиданности.

— Одеваешься как проститутка! Тусишь с отбросами! Хочешь ли ты оказаться среди них?!

Через мгновение он забрался ко мне на кровать и раздвинул мои ноги коленом. Я боролась и царапалась, но он стянул с себя штаны, обнажив свой волосатый пенис.

— Я понимаю, чего ты хочешь достичь!

Я много раз представляла, и даже видела его через банное полотенце в спокойном состоянии, когда Сергей выходил из ванной у нас дома, но я и подумать не могла, что он будет так прекрасен.

Покрытый волосами до средней части ствола, прямой как бамбуковый стебель, с большим блестящим набалдашником на конце. Оттенок фиолетового с синеватым отливом.

— Вот то, чего ты на самом деле желаешь!!!

Он заткнул мне рот, и я выпалила ему прямо в ладонь.

Через секунду мои трусики были разорваны, а затем его член порвал мой неприкасаемый рубеж.

— Ты даже не сможешь защитить себя, неприличница!

С болью и яростью он начал наступать на меня на знакомой скрипучей кровати мамы.

Я издала стон.

— Урод! Ненавижу! Мерзавец!!!

Моя киска алчно обхватывала его твердый член. Я не могла полностью осознать эти новые чувства, столкновение с мужской решительностью и силой. Его непоколебимостью и твердостью.

Я беспомощно двигала ногами, пытаясь оттолкнуть его как можно сильнее, но любовник мамы, которого она просила называть "папой", грубо занимался со мной на кровати мамы.

Снова и снова он проникал в меня своим длинным твердым стволом. Он широко раздвигал лепестки моей девственности и грубо проникал внутрь. Моя киска текла потоками возбуждения.

Я испытывала оргазм почти от каждого его проникновения в мое узкое и неподготовленное лоно.

— Такую себе нарядила. Именно этого ты хотела!!?

Я хваталась за его мощные плечи и кричала.

При последних остатках сознания я понимала, что на улице ждет меня мой парень, а мама уже почти поднимается по лестнице домой.

Я взглянула ему в глаза, переполненная страстью и волнами оргазма.

— Ненавижу тебя, мерзавец!!!

В этот момент он ударил меня по щеке, заставив отвернуться.

Из глаз посыпались искры. Меня охватила мощная волна наслаждения, и на полминуты я потеряла зрение, полностью погрузившись в чувства.

Его член глубоко проникает во мне, а я снова и снова смазываю его своим соком. Под нами уже всё стало влажным. Я исцарапала его спину, и через минуту нашего столкновения он кончил внутри меня.

Когда мы оба завершили наш интимный акт на маминой кровати, воцарилась тишина.

Он слез со мной, осознавая, что только что превратил свою «приёмную дочь» в свою женщину.

Он вытер свой большой член от спермы и капель крови. Ему стало ясно, что он натворил с «дочуркой».

Я жадно вдыхала воздух, дрожа от возбуждения после схватки и первого в жизни секса с мужчиной.

В полной тишине раздалось спокойно:

— Иди помойся.

— Как это делать?

— Тебя мать не учила?

Я направилась в ванную. Сняла одежду и приняла душ. Он вошел и нежно показал мне, как правильно мыться. Осмотрел мою раскрасневшуюся интимную зону и спросил, было ли мне больно.

Я спрашиваю у Эмилии: «Как ты сейчас относишься к этому событию?»

Посмотрев на часы, она отвечает с трудом сглатывая слюну.

В тот момент я совсем не осознавала, что нарядилась именно для него. Ранее я уже так делала. Я заметила его раздражение из-за того, что в таком юном возрасте одеваюсь так откровенно подчеркивая свою сексуальность.

Я вспоминаю множество мальчиков вокруг меня, но ни о ком из них не мечтала и держала всех на расстоянии. Хотя они активно пытались залезть ко мне под юбку.

В тот вечер... Я не помню имени того парня, с которым я тогда встречалась. Он считал своей первой любовью, пока меня грубо лишали девственности на кровати моей матери.

После этого я отправила ему сообщение о том, что не смогу прийти: "У отца запрет". Я использовала его. Использовала и его и Сергея, ничего не осознавая. Это было для меня способом проверить свою привлекательность перед взрослыми мужчинами.

- Ты рассказала об этом матери?

- Я выиграла у нее его. Позже, когда она была не дома, я провоцировала его много раз. Жизнь сложная штука. Я только сейчас понимаю, что это было словно состязание с ней.

- Ты продолжала спать с ним после этого?

- Он регулярно насиловал меня. Иногда это происходило каждый день. Однажды он зашел в мою комнату, когда я делала уроки, и принудил меня стать раком над своими тетрадками. Его желание было безграничным, и он преодолевал мое сопротивление. Он бил меня по лицу до тех пор, пока я не сломалась и заплакала.

Я кричала на него, называла его больным чудовищем. Но Сергей на инстинктивном уровне знал, что это именно то, что я хочу.

Он занимался со мной в такой позе и спрашивал: "Как тебе мама сказала называть меня?" Он давил меня на столе, а я шептала ему слово "папочка" своими заплаканными губками.

Иногда он брал меня за волосы на затылке и бил мое лицо об стол. Это было для того, чтобы я перестала сопротивляться и бить его ногами.

Это может показаться сюжетом из фильма или сериала, но... Саманта. Ты знаешь о чем я говорю? Все стало ясно благодаря этому. Все встало на свои места. Вот почему я рассказываю об этом тебе. Вот почему я хочу продолжать делиться этим опытом.

Мы никогда не общались с ним. Я возвращалась с учебы, а он заходил в мою комнату, брал ремень из джинсов и связывал мне руки. Он ставил меня на четвереньки, лицом в подушку, и использовал свой каменный член до тех пор, пока я издавала звуки страсти. Затем он кончал на мою спину вдоль позвоночника, развязывал меня и уходил без единого слова.

А потом приходила мама. Я лгала, говоря, что получила травму на волейбольном тренировке и оставалась в комнате, занимаясь учебой. Я не выходила из комнаты все это время.

Я не выходила, пока он трахал мою маму. Ревность охватывала меня целиком. Я постоянно задумывалась: "Кого он любит больше?", "С кем ему лучше?", "Возможно ли, что опытность моей матери превосходит мою юность?". Одно было ясно - мы смогли его удержать от ухода. Но ответ на вопрос о том, кого он любит больше, я получила только после смерти моей матери...

А пока... Мама была рада, что я стала лучше учиться и не тусоваться с другими девочками и ребятами. Знаешь, что она говорила? Смешно. "Наличие мужчины в доме успокаивает тебя".

Саманта, видишь ли... Теперь мне кажется, что я не стала бы такой, какой я есть, если бы я была отвлечена парнями-красавцами, общением со сверстниками и вечеринками с алкоголем, сигаретами и всей этой ерундой.

Я бы не стала такой, если бы отчим регулярно меня насиловал.

После смерти мамы Сергей не уехал из нашего дома.

Он набирал вес прямо на глазах.

Я оказалась в глубокой депрессии и перестала разговаривать.

Только после этого стало понятно, сколько моя мать делала для того, чтобы удержать хоть какого-то мужчину в нашей неполной семье.

В квартире постепенно накапливались пустые пакеты от чипсов и пыльные бутылки. Все начиналось с мелочей: одна оставленная под столом бутылка после ужина, другая за диваном. Не доеденные консервы свидетельствовали о том, что Сергей либо не знал, как готовить, либо просто ленился это делать, в то время как я из-за учебы и депрессии успевала лишь сварить суп на всю неделю.

Он мог взять грязный половник и залезть в кастрюлю, оставив все это на плите на несколько дней. То, что я приготовила перед уходом на занятия, всё чаще оказывалось испорченным — съеденным только сверху или даже сгнившим.

Сергей перестал ухаживать за собой: не стригся и не менял одежду. Мы занимались сексом каждый день, но без слов. Кожа его рук становилась всё более грубой, покрываясь рубцами от консервных банок.

В туалете валялась фольга от шоколадок прямо на полу. В шкафах продолжали висеть вещи моей матери; он не выкидывал их, ссылаясь на какие-то религиозные обычаи. На самом деле мне кажется, он просто уже не мог принимать разумные решения. Деньги приходили ему на карту — он шёл в магазин «Магнит» за консервами, хлебом и печеньем.

С каждым днем он становился все толще; его лицо вытягивалось. Полагаю, в тот момент смысл жизни потеряла не только я. Мамины запасы круп пылились на полках, а посуда покрывалась масляной пленкой с пылью — как в сказке о Федоре.

На могиле мамы даже не было оградки; он так и не навещал её. Никакого памятника — только табличка с датами от государства. Он никогда о ней не упоминал, хотя все вокруг напоминало нам обоим о том факте, что мы по-прежнему живем в её квартире.

На стенах висели фотографии, а на столе в вазочке лежали её кольца. Однако я не обращала на это внимания. Я была такой же призраком, как и он — безжизненной тенью. Прошло всего несколько недель, как я оказалась в его постели.

Сейчас это кажется мне полным безумием, но тогда... Ты не можешь себе представить, как мне было одиноко. Не было желания жить. Оставаться одной на этой земле… Без семьи и поддержки, никому не нужной. Ночью я плакала, и только грубый секс с ним помогал мне справляться с гормональными бурями и поддерживать хоть какое-то настроение.

Я помню тот первый раз. Говоря о сексе по любви. Я приняла душ и легла спать. Он уже успел забраться в мамину постель после ужина и заснул. Я вернулась к себе, свежая и чистая. На уроках нужно выглядеть опрятно — чтобы понравиться мальчикам и особенно преподавателям. Никто не желает общаться с неряшливыми и неухоженными.

Я попыталась уснуть, но мысли о матери снова завладели моим разумом. Ужасный холодный страх перед будущим охватывал меня. Я не знала, что ждет меня впереди или каким могло бы быть мое будущее. Жила лишь инстинктивно.

Лежа в слезах в своей постели, я не понимала, что такое дом и где моё место в этом мире. Как мусор, я слышала проезжающие машины за окном.

Перевернувшись в кровати множество раз, я вскочила и в лёгких шортиках пошла к нему. Зайдя в его комнату, я приподняла одеяло — оттуда исходил запах мужского тепла. С осторожностью устроилась рядом с ним под боком; Сергей молча обнял меня с пониманием.

Как большой добродушный медведь он принял своего маленького розового поросёнка — его руки заботливо легли на мою голую грудь.

Я прижалась к нему, и по телу стало разливаться тепло. Он был неопрятным, но таким уютным и горячим. Большой, живой мужчина. Старое одеяло источало неприятный запах, кровать скрипела от каждого моего движения, но я быстро погружалась в сон, нежно касаясь его волосатых ног своими маленькими ножками с розовым маникюром.

Со стороны это могло показаться историей о красавице и чудовище. В своем запущенном состоянии он олицетворял все то, чему учат на курсах пикапа: молчаливый, с непривлекательной внешностью, нищий и совершенно социально изолированный. Но для меня он был настоящим мужчиной — как старая удобная зубная щетка. Она выглядела потрепанной и неподходящей для использования, но оставляла чувство родства. Я бы никогда не прикоснулась к чужой такой же щетке.

Я погружалась в сладость сна рядом с ним, ворочаясь в его объятиях и терлась о его живот через шорты. Ночью я сделала то, чего даже не планировала: освободилась от его крепких рук, села на кровати и сняла шорты. Моя кожа уже слегка потела. Я нащупала подушку и обнаружила мамину шелковую ночнушку.

Впервые надев ее, я почувствовала охлаждающий эффект ткани на своем теле и легла обратно. Сергей снова начал прижимать меня к себе; будучи глубоко в сне, он стал трогать меня иначе — нежно лаская и обнимая. Исчезла та грубость, с которой он обычно занимался со мной любовью.

Рано утром, когда он начал пробуждаться, отчим вдруг потянулся ко мне за поцелуем, будто забыл о том, что мы не в таких отношениях. Он забрался ко мне на кровать и стянул штаны до колен. Это выглядело крайне обыденно и даже несколько нелепо. Сексуальные моменты часто бывают именно такими: он в спортивных штанах, а я — в домашнем халате. В большинстве случаев все происходит без особой подготовки: иногда волосы падают на лицо, щетина колется, а одежда не совсем снята.

Но под его прикосновениями я чувствовала себя иначе. Он нежно целовал меня в губы, и я отвечала взаимностью. Возможно, впервые я осознала, что такое секс из любви. Сергей лишь немного поднял мою ночнушку и уже вошел в меня с утренним возбуждением. Я застонала и приняла его в себя. Обняв его ногами, я чувствовала себя расслабленной; это был новый опыт для меня.

Наше соединение словно возвращало меня к маме на миг; мне казалось, что она как будто была здесь с нами. Сергей продолжал двигаться, еще не полностью проснувшись. Его действия были абсолютно мужскими: простые движения без особых усилий с его стороны. Это было просто и предельно интимно — всего одна поза и длинный поцелуй, который заканчивался тем, что он просто лежит рядом со мной с открытыми губами.

Я наслаждалась этим моментом: ощущала его тяжелое тело и гладила его волосатую спину ладонями. Несмотря на всю эту повседневность происходящего, я испытывала удовольствие от близости с ним.

Я начала сильно надавливать пятками на его ягодицы, чтобы он вошел в меня глубже.

Под тонким одеянием мои груди были прижаты к его груди.

От интимной близости он проснулся.

В его глазах я увидела шок, так как он ошибочно подумал, что занимается любовью с моей мамой. Однако, просыпаясь, он осознал, что она умерла. Но вот она — женщина перед ним в похожем ночном платье и с лицом, очень похожим на его родственное лицо. Она издает стоны и извивается.

Раньше я всегда возмущалась и оскорбляла его во время секса, но теперь я ласкала его руки, когда он поднялся без остановки надо мной.

Последствия поцелуя с этой "мертвой" женщиной еще не прошли на его губах.

Я видела ужас в его глазах и старалась стонать так же, как слышала это делает моя мама. Вздыхать и охать так же.

Мне было сложно достичь оргазма без того, что он делал с моей матерью... обижал ее.

Мне нужно было пережить все это до конца. Стать своей матерью.

С раздвинутыми ногами, небритым лобком, воспаленными половыми губами, поднятым до пупка белым шелковым платьем, раскачивающимся на скрипучей кровати в такт его сильным движениям на старой кровати, я физически нуждалась в том, чтобы он не закончил.

Я с любовью посмотрела этому стареющему грубому человеку в глаза:

— Ты знаешь, как я хочу.

Его глаза наполнились яростью к женщине из потустороннего мира, которая приводит его в исступление. Они покрылись красными пятнами.

И он с силой ударил меня по щеке.

Меня оглушило. В то же время я достигла оргазма со стоном моей матери и изогнулась на его большом члене. Моя мышца влагалища спазмировала и плотно прижала его головку к шейке матки, а ствол развернулся по точке G.

Я испытывала ощущение полного наслаждения, когда Сергей наполнил меня своим потоком спермы.

Мои глаза сверкали от удовольствия, когда взрослый мужчина ударил меня по моему нежному девичьему лицу. Все парни из колледжа завидовали мне.

Я достигала оргазма снова и снова, издавая необычные звуки. Я чувствовала себя такой же сексуальной, как моя мать. Мои бедра трепетали от наслаждения, обхватывая единственного мужчину в моей жизни.

Он закричал и кончил в меня, стоя на коленях. Моя киска продолжала сокращаться и высасывать все его семя. Полностью потная от возбуждения, я повалила его на спину и приложила свое румяное лицо к его груди.

Мы двигались в такт друг другу, наш дыхание было тяжелым. Я поцеловала его вспотевшую кожу, исправила свои волосы склеившиеся от пота и расслабилась.

Другие произведения Саманты Джонс также достойны внимания.