Рассказ моей сестры Оли. Глава 2. Серия: Порно рассказы

— Ложитесь вот так, поперек, вы, обе девчонки. Ложитесь как я сказал. А мы с Лешкой будем вас гладить.

Девочки не стали сопротивляться и легли. Лешка встал и почесывая затылок ждал указаний.

— Нет, вы ниже спуститесь. Как нам доставать до ваших писек? Вы как дурочки ничего не понимаете!

Оля и Гульнара спустились ниже, поставив ноги на пол. Толстяк опустился на колени к Оле, и раздвинул ей ноги.

— Лешка, вот так садись. Смотри как я делаю.

Мальчик повиновался и сел меж ног Гули.

Толстяк стал гладить ладонью по половым губам девочки. Затем раздвинул их и пощупал внутренние складочки.

— Смотри Лёха как интересно у них, — сказал он, широко раздвинул губки. Нащупай дырку, это лаз во внутрь. У нас такого нет.

Лешка повторял за толстяком, раздвигая половые губы Гульнары и разглядывая её щёлку.

— Во, на смотри, видишь дырочку, — с азартом показал толстяк, чуть не вывернув наизнанку половые губы Оли.

Он стал совать свой коротенький толстый палец внутрь девочки.

Обе девочки лежали закрыв глаза и стиснув зубы.

Лешка тоже стал совать палец, подражая толстяку. Он видимо вошел в свой мужской раж и уже забыл, что с этими девочками он заодно, и такой же пленник жирного дебила как и они.

Вдруг Оля вскрикнула от боли. Толстяк вытащил палец, а на нем была кровь.

— Я же ниче тебе не сделал, — захихикал он. Я тёте засовывал всю руку и ей не было больно. Не обманывай меня.

Вид крови еще больше раззадорил толстяка. Он снова засунул палец внутрь и стал там шарить.

— Ух, как горячо! – сказал он. Лешка, у этой тоже кровь идет?

— Нет, — ответил тот.

— Притащи конфет, — попросил толстяк.

— Зачем?

— Иди, говорю, неси, — настоял тот.

Лешка недовольно встал и пошел на кухню за кульком конфет.

Толстяк развернул пару конфет.

— Смотри, гы-гы, — сказал он и засунул одну из них в щелку Оли. Вот, и её нету! Писька съела, — радостно добавил он. На тебе конфету, ты тоже своей засунь.

Лешка вздохнул, и взяв развернутую карамельку стал засовывать в Гулькину дырочку.

— Гы-гы-гы. Ну что, поместилась? – стал смеяться он от своей затеи.

— Угу, подтвердил мальчик.

Толстяк положил возле него еще горсть конфет.

— Давай, будем засовывать и смотреть сколько поместиться, — сказал он и начал разворачивать конфеты.

Его примеру последовал и Лешка, и тоже развернул несколько конфет.

— Ну! – толстяк начал совать по одной конфете. Давай. У меня уже вторая!

Мальчик раздвинул губки Оли и вставил туда одну конфету и следом вторую.

— Хорошо. Давай еще по одной! – сказал толстяк и бесцеремонно запихал девочке третью.

Девочки лежали, переглядываясь между собой и поглощая своими половыми органами карамельки.

Мальчик тоже засунул третью конфету. Но через секунду, она стала вылезать обратно.

— У меня уже вылазиет назад, — заявил он.

— Ха-ха-ха, — засмеялся тоненьким голоском толстяк. Значит вы проиграли! Ешьте эти конфеты!

— Как? Они же… ммм … из… оттуда? – смутился Лешка.

— Вытаскивай и ешь! – сказала толстяк. Вместе ешьте. И еще, вот вам, — он стал выковыривать из вагины Гули конфеты и совать их в рот мальчику и Оли.

Лешка и Оля через минуты были с полными ртами карамелек. Толстяк покатывался от смеха и показывал пальцем то на рот мальчика то на щелки девочек.

— Здорово я придумал! – сказал он отдышавшись. Вкусно?

Лешка недовольно посмотрел на него и пожал плечами. Толстяк наконец успокоился и уставился на Лешкин писюн.

— Лешка, смотри, у тебя пиписька выросла, — заметил он.

— Ага, — мальчик посмотрел на свой вставший от возбуждения членик. Ну, так же у всех бывает?

— Хорошо, — задумчиво ответил толстяк, поглядывая на его орган.

Затем он встал и начал раздеваться. Он снял свои брюки с подтяжками и стянул необъятные трусы. Все невольно взглянули на него.

… под складками живота выглядывала пиписька. Он приподнял складки чтоб нащупать её, и все увидели, что привычных для мужчин яичек под ней не было. На том месте был лишь неказистый кривой рубец. Одинокая маленькая писулька, обрамленная редкими светлыми волосками, болталась между ног толстяка. Кто-то из девочек даже ахнул от неожиданности.

Толстяк снова сел между ног Оли и тяжело дыша, стал теребить свою писульку.

Тут снова подала свой голос Майя. Она барахталась в своем мешке и билась о стенки шкафа.

— Выпустите. Отпустите, пожалуйста. Кто-нибудь помогите! – визжала она в панике.

Толстяк прекратил дергать свою пипиську и поднялся.

— Пойдемте, — зло зыркнув на всех сказал он. Будем решать, что с ней делать. Она мне надоела!

Все поднялись и пошли на кухню. Толстяк, прихватив свой тесак последовал за ними. Ребята снова встали возле стены, а толстяк уселся на свое прежнее место. У Оли на щеке были следы запекшейся крови, и между ног тоже всё было в крови.   Лешка стоял рядом, мотая набухшей пиписькой. Похоже было что эта ситуация ему не особо то была и противна.

— Лешка, давай открой шкаф, — приказал толстяк. И выкати мешок сюда.

Мальчик быстро выполнил приказание и мешок с Майей уже лежал посреди кухни.

— Садись, курить будем, и думать, — сказал он.

Толстяк снова помухлевал со своей папиросой и поднеся зажигалку прикурил.

— Ууууу, — выдохнул он струю дыма. Ну что она нам мешает всё время? Может отрубить ей голову, а?

— Не надо! – в один голос взмолились девчонки. Отпустите её, она хорошая. Она будет вместе с нами исполнять ваши желания.

Толстяк ухмыльнулся.

— Хе-хе. А че вам понравилось?

— Да, да, — стали уверять его девочки.

— Лешка, — позвал толстяк. Иди сюда, покури.

Мальчик послушно подошел к толстяку и сев рядом взял у него папиросу. Он затянулся пару раз и передал назад, но толстяк не взял.

— Кури, кури до конца, — сказал он. Это лекарство, это не вредно, мне доктор прописал.

Лешка делал глубокие затяжки, скосив глаза на красный уголёк папиросы. Только докурив почти до конца, толстяк забрал у него окурок. Он сидел на стуле и складки покрывали все его половые органы и казалось, что сидит толстая женщина. Вдобавок безбородое лицо и его свисащие сиськи наводили на это сходство. Мальчик отдал окурок и оглядев толстяка рассмеялся.

— Лешка, чё смеешься? Хочешь ей уши отрежем и выбросим на улицу? – спросил он.

Отсмеявшись мальчик пришел в себя.

— Юра, зачем. Давай лучше мы её тоже посмотрим? Она красивая!

— Да? Она будет с нами играть?

— Да, да, будет, — заверил его мальчишка.

— Развяжи мешок, — наконец приказал тот.

Лешка быстро снял завязки и из мешка выползла потная и измученная Майя. Все уставились на неё.

— Пить, дайте попить, — попросила она.

Лешка достал бутылку из раковины, открыл и подал ей. Она жадно сделала несколько глотков, пока не пришла в себя. Потом она стала оглядываться вокруг и её глаза стали округляться. Прямо перед ней стоял голый мальчишка, за ним у стены стояли её подружки, которые тоже были полностью раздетыми. А когда она перевела взгляд на жирняка, сидевшего на стуле, то стала икать.

— Ну, что? Не будешь выпендриваться? – спросил он.

— Угу, — кивнула головой Майя. Не буду.

— Ну хорошо, тогда снимай одежду и пойдем с нами играть.

Майя дрожащими руками расстегнула блузку, сняла юбку с трусиками и лифчик, и встала рядом со своими подружками.

Лешка машинально собрал её вещи и выбросил за окно.

— Гы-гы-гы, — засмеялся довольный толстяк. А у этой и сиськи есть и волосы на письке.

Он встал, прихватил с собой папиросы и зажигалку и указал топориком на диван в зале. Все проследовали туда, и Гуля с Олей снова легли на свои места.

— Ложись рядом с ними, — приказал толстяк. Я первым посмотрю что там у тебя, гы-гы-гы!

Лешка встал на колени между Олей и Гулей и стал гладить их промежности, не обращая внимания на толстяка. А тот опустился между ног Майи и начал изучать её.

Его сразу привлекла её грудь, и он долго мял соски и гладил её выпуклые мячики. Потом он спустился к промежности и стал теребить губки. Вдоль них кучерявился легкий пушок темных волос. Толстяк погладил их, потом прикурил сигарету, и не выключая зажигалки поднес пламя к волоскам. Они стали потрескивать как сухая трава и гореть. Девочка замахала руками пытаясь их потушить, но толстяк смеялся и отбрасывал её руки, а когда огонь гас он снова подносил зажигалку. Он не успокоился пока не спалил все волосы у неё на лобке и на губках.

— Волосы это грязь, противно — сказал он. Не люблю. Тетя Валя всегда брила их когда хотела, чтоб я полазил у неё.

Майя терпела боль, пока толстяк развлекаясь, не спалил последний волосок.

Потом он раздвинул её губки, и стал щипать за внутренние складочки и вытягивать их наружу.

— Ай, больно же, — сказала Майя.

Толстяк закурил папиросу, продолжая шурудить в вагине девочки.

— Гы-гы, больно, — оскалился он. Чего там больно?

— А так тоже больно? – он поднес горящий конец папиросы к её высунувшимся складочкам.

— Ой, ой, больно, не надо, — запросила девочка.

Толстяка только раззадоривали её жалобные просьбы, и он продолжал прикасаться окурком к разным местам щелки Майи.

Девочка, не в силах больше что-то сделать, закрыла лицо руками и заплакала.

— Я же только слегка, — обиженно сказал толстяк и выкинул догоревший окурок. Это не очень больно. Я себе могу бычок об руку потушить и не заплакать.

Он поглядел на Лешку, на девчонок, потом на письку Майи, и заулыбавшись достал свой топорик.

Майя увидев в руках у него топор вскрикнула, и прикрыла ладошками свою промежность.

— Не бойся, гы-гы, это не больно, — сказал он. Я просто что-то придумал. Убери руки.

Он аккуратно вставил край лезвия между половых губ девочки, и держа ручку топорика позвал Лешку.

— Эй, смотри, — сказал он. Как будто её разрубили пополам. Правда же смешно? Можно даже щелку ей сделать побольше. А?

Майя лежала, боясь пошевелиться.

— Может тебя разрезать вот так пополам, прям вдоль твоей письки? — не видя реакции мальчика, толстяк снова обратился к Майе.

— Нет, пожалуйста, не надо, — как можно ласковей попросила девочка. Хотите, можете руку засунуть туда, я не буду кричать, только уберите эту штуку.

— Ладно, — неожиданно смягчился толстяк и убрал топорик. Гы-гы, а так хотелось сделать тебе щель побольше.

Меж тем Лешка так возбудился, тыкая пальцами в дырочки двух подружек, что его членик встал торчком, как сучок из дерева, и ему захотелось воткнуть его. Он придвинулся поближе к Оле, подтянул её за ноги и вставил свой стрючок в дырочку. Он начал елозить в ней, поглядывая то на Гульнару, то на толстяка. Толстяк тоже заметил это и выпучив глаза уставился на его тыкающуюся пипиську. Его нижняя губа отвисла и с неё потекли слюни. Толстяк не удержался, он придвинулся к мальчику и стал совать пальцы в вагину Оли и трогать двигающийся в ней Лешкин член. Потом он отодвинул мальчика и встал на его место.

— Ты иди вот к этой, она мне уже не нравится. А эта мне нравится, я сам буду тыкать, — сказал он.

Лешка передвинулся к Майе и встал между её ног. Майя строго посмотрела на него.

— Давай, делай также ей, давай! – приказал толстяк.

Мальчик повиновался, и не глядя в глаза девочке присунул ей свою пипиську. Толстяк наблюдал за ними, держа палец в Олиной вагине.

— Давай, давай, — подгонял его толстяк, одновременно теребя свою писюльку.

Лешка стал двигаться всё быстрее входя в раж, быстрее задергал свой член и толстяк, но он у него так и не поднимался, оставаясь вялой писулькой. Мальчик прижался к животу Майи и, дернувшись последний раз, кончил. Девочка почувствовала это и резко оттолкнула его.

Уставший Лешка растянулся на ковре.

Вдруг, у толстяка что-то переклинило. Он оставил девчонок, подполз к мальчику и сел ему на грудь. Стокилограммовая туша сдавила Лешкину грудь, что он не смог даже вскрикнуть и пошевелиться. У толстяка бешено горели глаза. Он схватил его пипиську и начал дрочить, выдавливая головку наружу. Другой рукой он стал оттягивать его яйца. Мальчишка дрыгал ногами, но ничего больше сделать не мог.

— Тетя Валя говорила, что нельзя так делать. Так делают не хорошие мальчики. И за это им отрезают яички, — дрожащим голосом сказал он.

Девчонки, вскочили с дивана. Они растерялись, и просто тупо наблюдали за происходящим. Толстяк остервенело крутил Лешкину пипиську и дергал яйца, бормоча одно и тоже себе под нос. Неожиданно все заметили, что его писюлька стала набухать и подниматься, и уже стойко торчала из-под живота, блестя лиловой головкой.

— Эй ты! — рявкнул толстяк на Майю. Иди сюда, дай мой топорик.

Майя, как под гипнозом, схватила топорик и подав его толстяку села рядом.

— На, тяни его за яйца, — захлебываясь от слюней пробормотал он. На, тяни!

Майя взяла Лешку за яйца и натянула мошонку.

— Так хорошие мальчики не делают. Правда ведь?

С этими словами толстяк поднес лезвие тесака под основание мошонки и резко провел им. Яйца отскочили и остались в руках у девочки. Лешка дергал ногами, что-то хрипел под задницей толстяка и бил кулаками по его спине.   Толстяк не успокоился, и войдя в азарт, оттянул член мальчика и полосонул по нему…

Раздался приглушенный крик, и ноги мальчика вытянулись и обмякли. Толстяк с любопытством осмотрел отрезанный органсо всех сторон и засунул его головку себе в рот.

Затем он приподнялся и победоносно показал девочкам свой напряженный член. Девчонки, остолбенев, смотрели на него. Он взял его в кулак и, жадно разглядывая кровоточащие раны в паху мальчика, стал дрочить. Он двигал шкуркой взад и вперед, обнажая головку. С его нижней губы сочилась слюна и стекала на пах мальчика. Его лоб и спина покрылись потом. Толстяк все быстрее дергал свой член, мыча от наслаждения… Он остановился и прикрыл глаза. Член его запульсировал и из него брызнули несколько капель прозрачной жидкости. Толстяк задергался в экстазе, продолжая теребить свой писюн.

Через минуту он встал и заплетающимся шагом пошел к дивану. Девочки Гуля и Оля мигом разбежались, и голая туша грохнулась поперек большого дивана. Он лежал и блаженно улыбался, прикрыв глаза и раскинув руки и ноги в стороны. Изо рта у него торчал членик мальчика, он сосал его, причмокивая как соску.

Мальчик неподвижно лежал на ковре, с зияющей раной между ног, из которой струйкой сочилась кровь. Майя сидела на коленях рядом, до сих пор сжимая отрезанную мошонку с яйцами обеими руками.

Первой очнулась Гуля. Она обшарила карманы брюк толстяка и найдя ключи кинулась к двери. Она быстро открыла дверь и сбежала вниз. Выйдя из подъезда, она увидела рабочих, разжигавших огонь в мангале на противоположном конце дома. Позабыв о своей наготе, она бросилась к ним с криками о помощи. Азиаты, выйдя на крик, стали с любопытством разглядывать подбежавшую голую девушку, и переговариваться, пока та не заговорила с ними на их языке. Ребята опешили, ведь видеть обнаженную мусульманку-девушку, не жену, это харам-грех, но девочка быстро привела их в чувство парой-тройкой матерных выражений из русского и узбекского языка, и они последовали за ней.

Оля пришла в себя и кинулась к мальчику. Она прижала рубашкой толстяка Лешкину рану, и принеся бутылку с водой стала поливать ему на лицо. Майя аккуратно положила мошонку с яйцами возле мальчика, встала и посмотрела на валяющегося толстяка.

— Сука! – закричала она, и взяв тесак бросилась к туше. Евнух поганый, чтоб ты сдох! – она брезгливо оттянула его вялый член, и без колебаний отсекла его.

Раздался визг и толстяк заметался по дивану, прижимая ладони к промежности. Член мальчика выпал из его рта.

— Молчи тварь! – замахнулась на него топориком девочка.

Толстяк выпученными глазами в страхе и ужасе смотрел на неё.

— Рот открой! – приказала она, держа тесак над головой толстяка.

Тот послушно приоткрыл свой рот и Майя всунула ему его собственный член.

— Ешь свою поганую пипетку, пока я тебе башку надвое не разделила! — сказала она.

Толстяк заткнулся и стал жевать свой член.

В комнату вбежали азиаты, вместе с Гулей, и им пришлось еще раз остолбенеть, увидев еще двух голых девочек. Но они быстро пришли в себя, увидев представителей своего пола лежащих без своих мужских принадлежностей.

— Скорую надо вызвать и милицию, — крикнула Гуля.

Мальчик стал приходить в себя и застонал.

Майя аккуратно завернула в тряпочку пенис и яички с остатками мошонки мальчика и положила ему на живот. Ребята взяли покрывало с кровати, уложили на него Алешу и поволокли вниз. Вместе с ними спустились и девчонки, закрыв квартиру на ключ. Они отыскали на земле свою одежду и оделись. Ребята дотащили Алешу до беседки вблизи ближайшего жилого дома и ушли.

— Сестра, — сказали они на своем языке Гуле. Нам не нужна милиция. Мы пошли. Да ниспошлет Аллах выздоровления этому мальчику.

Девочки вызвали милицию и скорую. Дождавшись, отправили мальчика в больницу и пошли с милиционерами показывать своего мучителя.

Вот так как бы и закончилась эта история, но не могу не рассказать в качестве эпилога то что было дальше, и что было до того.

Придя в квартиру милиционеры, во главе с молодым вихрастым лейтенантом, осмотрели всё, и отправили толстяка в больницу. А девочек повезли в участок для объяснений, туда же сразу и привезли и их родителей.

Допрос вел сам лейтенант и его помощник пожилой старшина. Девочки рассказали всё как есть, иногда поправляя, иногда перебивая друг друга.

— Всё почти понятно, — сказал в завершение лейтенант. Значит детородный орган гражданину Ююкину отрезали именно вы? – он посмотрел на Майю. Это тяжкое телесное, и с вами нам придется встретиться еще и завтра, — строго сказал он. Теперь можете все идти.

Повисла пауза, но никто не встал с мест.

— Лейтенант, — обратился к нему старшина, подойдя вплотную к столу. Никаких детородных органов у этого Ююкина не было, и это подтвердят все свидетели… А те что и были он отрезал себе сам, ну например, в знак раскаяния за содеянное с мальчиком. Правда ведь, девочки? — повернулся он к ним.

Все трое закивали головами.

— Ну вот, так что отпускай их домой, и слава богу они все живы и невредимы. Да? – посмотрел он на лейтенанта. А то нам бы пришлось убийством заниматься в нашем районе. Оно тебе надо было?

— Мда, — лейтенант постучал карандашом по столу. Тогда завтра придете ко мне с утра снова и расскажете «всё как было». А теперь все по домам!

Девчонки выдохнули и пошли вместе с родителями к себе.

Судьба Юры Ююкина не была пряничной, и даже не была к нему благосклонной. Он родился от отца – бандита-рецедивиста, огромного детины под два метра ростом, не знавшего жалости ни к своим жертвам, ни даже к своим родным. После рождения, он всего лишь три года прожил со своей родной матерью, потом она принесла его сестре отца мальчика и исчезла в неизвестном направлении. Так маленький пухлячок Юра и воспитывался у своей тетки, сестры своего непутевого брата, которого впоследствии убили где то на пересылке свои же зэки. Мать сама тоже не была идеальной и видимо злоупотребляла и до и во время беременности, и в результате ребенок родился с некоторым отклонением в умственном развитии. Тетка заботилась о нем, но у неё тоже было в голове не все в порядке, и только мальчик вышел из младенческого возраста, она стала приучать его к своим причудам. Мужа у неё никогда не было, по мужскому достоинству она конечно тосковала, и эта тоска вылилась у неё сначала в разврат маленького мальчика, а затем и ненависть ко всему мужскому. Она то сусюскалась с ним, купаясь вместе в ванной вплоть до его n летнего возраста и позволяя ему изучать и трогать её женские прелести, то наоборот, наказывала его за это же, когда мальчик спонтанно возбуждался. В один из таких прекрасных дней, она увидела, что мальчик занимается онанизмом, она устроила ему экзекуцию с нравоучением. Она заставила его при ней мастурбировать, а потом, обвязав бечевкой его яички отрезала их портняжными ножницами. Тогда ему было n лет, и он дико озлобился на весь мир, и вымещал свою злобу на всех кто младше него. Учился он тогда в школе для детей с задержкой развития, и многие его выходки ему сходили с рук.

— Ну дурачок, что с ним связываться, и что с ним поделаешь — говорили с досадой родители детей которых он обижал. Не играйте с ним и не подходите к нему никогда.

Год назад их дом пошел под снос, и им дали двухкомнатную в новых домах. И в один из таких же, не менее прекрасных дней, схожих с тем, когда его лишили яичек, выросший 20ти летний детина решил отомстить своей тетке. Когда она в очередной раз захотела чтоб он поласкал её, он просто-напросто вместо своей ладони засунул ей во влагалище кухонный ножик. Тетка потеряла сознание от боли, а через сутки умерла от потери крови. Растерявшийся дебил убежал, и вернулся в свою старую квартиру, где и произошла вся история, которую рассказала мне сестра Оля.

Юру отвезли в больницу, пытались спасти его член, пришили обратно, но он так был пожеван что не прижился, и через неделю его пришлось ампутировать повторно. Так он остался без всех своих мужских достоинств. После выписки из хирургии его определили в психушку на долгое время.

А мальчику Алешке повезло немного больше. Яички восстановить не удалось, уж слишком нежным этот орган оказался у мужчин, а вот писульку ему обратно пришили.

Через день девчонки отважились и навестили своего дружка по несчастью. У него были сломаны еще и два ребра, и говорил он с трудом. Лешка очень стеснялся пришедших навестить его девчонок, но Майя его разговорила, пообещав заодно, что никто не узнает его тайну. Любопытные девчонки даже уговорили показать им его «травмированное место». Он откинул одеяло, там было всё заклеено пластырями и бинтами, и лишь в середине выглядывал кончик буро-серой головки из которой торчала трубка. Под ней всё было гладко, яичек не было, но про это и так все они знали.

Ребята учились впоследствии в одной школе, но эту тайну никто не знал кроме них четверых, ну а теперь и нас с вами.