Контрагент. Часть 7

По случаю Ларискиного приезда в усадьбу они пятничным вечером не поехали, решив в субботу, встретив младшенькую, отправиться туда втроем прямо из аэропорта.

Хорошо знакомый и Ивану, и Маше зал прилета выглядел, как обычно, серо и в меру ободранно. На этом фоне загорелая Лариска, с рюкзаком на плече, в светло-желтом топике и розовых шортиках, с открытым почти от лобка до грудей подтянутым животиком и длинными, стройными ногами в босоножках на невысоких шпильках, смотрелась экзотическим цветком. Рядом с ней, одетая в бесформенный, неопределенного цвета балахон, тащила огромный, гремящий бесчисленным множеством колесиков чемодан какая-то каракатица. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу и отдуваясь, она что-то тараторила в Ларискину сторону, но Ларка, вытянув шею в сторону толпы встречающих, её не слушала.

Наконец, она углядела Ивана с Машей, расцвела в улыбке, махая им рукой, от избытка чувств легко, на носочках подпрыгнула и, кинув в сторону каракатицы что-то неразборчивое, резко ускорила шаг, ловко огибая попутчиков.

Иван, не отводя глаз от младшенькой, приобнял Машу.

— Машка... Смотри, какая красавица... Толпа серая, зал серый, а наша-то... И какая свобода в движениях, а! Что значит танцы!

Маша потерлась об него головой.

— Не только танцы, Вань...

Иван хмыкнул. «Надо будет подумать. Но права Машка, да. Точно, не только танцы»...

Лариска тем временем предстала перед ними вплотную. Сделав неуловимое движение всем телом, будто собираясь обнять их обоих, она вдруг скосила взгляд на хмурые лица окружающих и чинно чмокнула в щечку сначала маму, потом Ивана.

Иван забрал у нее рюкзак, и они так же чинно, даже не держась за руки, направились к автостоянке.

В машине Ларка, сразу расслабившись за тонированными стеклами, радостно запищала, чмокнула теперь уже всерьез, обняв за шеи, сначала Ивана, потом маму, и шлепнулась рядом с ней на заднее сиденье, сразу же притершись к родному боку. Вздохнула, открыла рот и принялась трещать, делясь впечатлениями.

Ведя машину по почти свободной загородной трассе, Иван периодически поглядывал в зеркальце. С Машиным взглядом он встречался лишь иногда, а вот Лариска, судя по всему, почти не отрывала глаз от его затылка. Каждый раз они улыбались друг другу, и лишь увидев эту Ларкину, неуместную по разговору, улыбку, Маша поднимала глаза и встречалась с ним взглядом. Вид при этом у нее был слегка виноватый: мол, прости, Ванюш, по дочке соскучилась, не обижайся...

Пожалев подругу, Иван ободряюще ей подмигнул. Маша, поняв, что он никак не в обиде, развеселилась, и болтовня на заднем сиденье стала ещё более оживленной.

О чем конкретно разговаривали дамы, он понять и не пытался, изредка, непроизвольно различая лишь отдельные слова. Но сам звук, от которого он, оказывается, успел чуть отвыкнуть, был неожиданно приятен. В один из таких моментов он различил Ларискин ехидный комментарий: «Все бы ничего, да только жопка-то у нее с фигушку! », и в очередной раз посмотрел в зеркальце.

Похоже было, что успокоившаяся Машка позволила дочке перейти на более фривольные темы. Во всяком случае, обе красавицы чуть 

раскраснелись, глазенки стали блестящими, а присмотревшись, Иван увидел и более явные признаки темы: лифчиков под очень легкими, по летнему времени, тряпочками на дамах не было, и сквозь тонкую ткань у обоих отчетливо проявились напрягшиеся соски.

— Девки! Вы чего там такое рассказываете, а?

«Девки» прыснули.

— Да так, дядь Вань. У нас одна арабка, на волю вырвавшись, пыталась перетрахаться чуть не со всем Лондоном, включая стариков и грудничков.

— Ну и что? Им там по этой части и впрямь не малина...

— Да было бы ничего, только ей домой целкой вернуться надо было, иначе камнями забьют, в самом буквальном смысле. А сосать она совсем не может, воспитание дурацкое. Зато в попу запросто. Опять же, воспитание: у них, оказывается: не то, чтобы можно, но... В общем, за анал и лесби и поймают, так не убьют. Типа, опыта набираются. Вот только ещё было бы ей, что давать. Там попы, считай, и нету совсем, одна дырка да две дощечки по бокам. И вся такая же, ни сисек, ни письки, и на рожу очень на любителя. В общем, в последнюю неделю она на наших пацанов уже лезом лезла, а они от нее как от жабы: брысь, тьфу!

Иван засмеялся:

— Что, так и ни разу?

— В самом начале, вроде, было. У нас один французский дурачок был, ну, они к арабкам привычные, так слазил на нее, и давай хвастаться. Так народ его на смех поднял: что за кайф — только в жопу? Все равно, что одним соусом питаться! Ну и все на этом, больше желающих на посмешище не было...

Маша бросила на Ивана то ли хитрый, то ли гордый взгляд. Иван ответил ей, чуть прикрыв согласно глаза, и вернулся к разговору:

— Жестокий вы народ, тинейджеры. Девка, может, единственный раз в жизни так попала, вернется, закинут в гарем, и какой-нибудь шейх стотыщщпятисотую жену будет трахать потом раз в поколение. Так вы ей и этот раз обломали,  — засмеялся Иван.  — Сама-то как?

— Да кто её, суповой набор, в гарем возьмет! Вдобавок тупая...

И приняла загадочный вид:

— А я... Вот приедем, покажу...

Ехидно косясь на Машу, добавила:

— А то мама ведь не поверит на слово?

Против ожидания, Маша не стала отнекиваться, с энтузиазмом подтвердив Ларискино предположение:

— Ни за что!

Женщины, хихикая, переглянулись, обнялись потеснее, Маша протянула руку и почесала Ивану низ шеи, Лариска немедленно собезьянничала, и какое-то время они чесали ему шею с двух сторон. С удовольствием поежившись, он вернул взгляд на дорогу и подумал: «Так. Кажется, бабы к оттяжке готовы. Даже не готовы, а уже, считай, начали, прямо здесь. Потихонечку. Ну, посмотрим... И на целку посмотрим, и на Машку, и на Ларку, и на обоих вместе»...

Оторвав руку от руля, он поправил вставший от таких мыслей член, посмотрел в зеркальце и, глядя на Машу, откровенно облизнулся. Машка очень похоже облизнулась в ответ, а Ларка, увидев этот обмен любезностями, толкнула маму локтем и сделала 

вид, что надулась.

В Иване тут же проснулся бес, миром спавший в Ларкино отсутствие, и он точно так же облизнулся и на Ларку. Младшенькая обрадовано фыркнула, Маша с деланным возмущением прибавила глаза, и все трое довольно засмеялись.

Из машины Лариска выскочила первой, следом за ней вышла Маша. Иван на секунду задержался на водительском сиденье, глядя им вслед. Вздохнул, улыбнулся и пошел следом. В коридоре мимоходом нажал кнопку включения бани и вошел в гостиную.

Когда он вошел, Лариска, успевшая только кинуть на диван рюкзак, с радостным «Пффф... Приехали! » скидывала босоножки. Оглянувшись по сторонам, как будто боясь, чтобы кто не увидел, потянула с себя топик. Отправила его следом за рюкзаком и, стягивая шорты вместе с трусиками, посмотрела на старших.

— Блин! Как мне надоело там ходить все время одетой! В школе ещё дресс-код долбанный: в шортах не приди, пузо закрыто, каблуки не смей! А кондишенов нет, духотища! И дома из комнаты только в халатике... Ой...

Климент Александрийский, ученый и философ, говорил, что стыдливость, каковая должна обитать в голове женщины, на самом деле находится в её рубашке, ибо как с них все снимешь, так тени стыдливости не увидишь. Вот и Лариска, обнажившись, сразу переменилась: все движения стали куда свободнее, даже посадка головы прямее.

Схватив с дивана шорты, она выдернула из них трусики, полуприсев, быстро протерла ими у себя между ног, понюхала результат, чуть сморщилась, кинула трусики обратно на диван и, распахнув объятия, танцующей походкой пошла к Ивану с Машей, наблюдавшими её действо, дружно улыбаясь.

— Ну, здравствуйте, старшие!

Собрав Ивана с Машей в кучку, она воткнулась в серединку, между ними, и принялась, закрыв глаза, чуть играть телом, втираясь в них обоих, как молоденькая, ласковая кошечка. Тихонько заурчала, и вдруг открыла блестящие глаза:

— Ой, нет... Мам, дядь Вань, я вас так не чувствую...

Чуть отстранившись, потянула с мамы кофточку. Маша, глянув на Ивана весьма загадочно, покорно подняла руки, и на свет появились её потемневшие, точно как у Ларки, от небольшого пока возбуждения соски. Лариска, засмеявшись, вдавила один из них пальцем:

— Муррр...

Маша хихикнула, показывая дочке глазами на Ивана, стоящего с уже поднятыми руками.

— Ага, дядь Вань, сдаетесь!

— А куда ж я денусь-то?

Стянув с него футболку, Лариска присела на корточки и, взявшись за пуговицу джинсов, подняла на него смеющиеся глаза:

— Совсем-совсем?

— Ну, совсем, не совсем... Но штаны с меня снять можно, раз уж есть такое желание...

Лариска на мгновение деланно надула губки, но процесс освобождения Ивана от одежд не приостановила при этом ни на секунду. Сняв с него штаны, трусы и носки, не выпрямляясь, полюбовалась оказавшимся на уровне её глаз полунапряженным членом, сказала «Ам! ». Тут же получила от стоящей позади нее мамы шутливый подзатыльник, отчего слегка прикоснулась лицом к хозяйству Ивана. Он с трудом удержался от того, чтобы прижать Ларискин носик к члену поплотнее, но Ларка, задержавшись там лишь на секунду, обернулась к маме:

— Дерешься! А 

почему ещё в штанах?

Маша засмеялась:

— Так снять некому!

У Маши никаких комплексов, понятно, не было, и она на секунду притянула Ларискину голову к своему животу. Слегка потершись лбом, Ларка высвободилась и так же ловко, как Ивана, освободила Машу от оставшейся части туалета. После чего встала и свела всех троих в прежнюю позу.

— Муррр... Вот... Совсем другое дело, правда?

Обнявшись, они постояли так несколько секунд, будто выполняя какой-то радостный ритуал. Потом Маша, открыв глаза, чуть отклонила голову:

— Ларк, есть хочешь?

Лариска ответила, не открывая глаз, совсем слабым голосом:

— Не-а... В самолете закормили... А вы?

— Мы дома поели, перед выездом...

— Поняла...

И вдруг, не отпуская рук, отстранилась, выгнув назад спину. Глянула из-под полуприкрытых глаз сначала на маму, потом на дядю Ваню, чуть неуверенно улыбнулась и сказала просительно:

— Вроде, сидела, а устала... Старшие, а старшие! Пойдемте, поваляемся?

И, не дожидаясь ответа, взяв их за руки, повлекла за собой в сторону открытой двери в их спальню. На пороге отпустила, шлепнулась спиной на середину кровати, потянулась, выгнувшись грудками вверх, раскинула руки и, приподняв голову, засмеялась:

— Ну, идите ко мне! А то я ещё не поняла, что уже дома...

И тут заметила уже полностью готовый к бою член Ивана. На секунду замешкалась, непроизвольно облизнулась и перевела взгляд на маму.

Иван тоже покосился на подругу: Машка, поняв, в чем дочкина проблема, поглядывала то в его пах, то на Ларку, и ехидно улыбалась во весь рот.

Он почувствовал себя в некоторой растерянности. «Хи-хи тебе. Что будет-то... До сих пор мы или после моей разрядки в коечке втроем колбасились, или вдвоем с Ларкой, но в ванной, и я четко знал, что твои дырки меня ждут, не дождутся. А сейчас что? Два дня монахом теперь для меня не шуточки... Вот поставлю тебя рачком прям счас и здесь, будешь у меня знать. А уж потом Ларку, спокойненько... Не выгонять же её, в самом деле. Устал ребенок... »

— Ну, старшие! Я соскучилась!

«А! Будь, что будет! Но Ларку — не трахну! Фиг тебе, маленькая. Ещё подрасти, там посмотрим... А вот отласкать её при Машке так, чтобы себя потеряла, и Машка при этом тоже, а потом Машку, раздрочившуюся, заставить летать — почему нет? Только дадут ли бабы все сделать по-моему... »

Он ещё раз посмотрел сначала на младшенькую, потом на старшенькую. «Вроде, нет у них никаких своих планов. Как обычно в таких делах, просто ласки хотят, то есть пездами думают. Ну, пусть. С пездами я справлюсь».

Машка, ещё раз посмотрев на его торчок, улеглась рядом с дочкой. Ехидно глядя на Ларкино лицо, погладила девицу по внутренней стороне чуть отведенного в сторону бедра:

— Соскууучилась, говоришь? И по чему именно, а?

И глянула на все ещё стоящего перед ними Ивана, как бы говоря: «Ну! Не трусь, не съедим... »

Иван засмеялся и присел у них в ногах, на край кровати. Осторожно раздвинул Лариске ножки ещё шире, полюбовался аккуратной, чуть припухшей от желания щелочкой.  

Кивнул на лобок:

— Ларка, а ты куда треугольничек тут дела? Теперь совсем, как у мамы...

Лариска, успевшая обнять Машу и чмокнуть её в щеку, немедленно закинула одну ногу на маму, вторую отвела ещё дальше в сторону и, приподняв голову, посмотрела на низ живота.

— А, это... Сбрила, дядь Вань... Жарко в джинсах-то...

Протянув руку, Иван кончиками пальцев погладил то место, где перед отъездом была щеточка волос. Ларка, чуть выгнувшись ему навстречу, прикрыла глаза и тихонько ахнула.

— Вот... Вот... дядь Вань, мам... По этому соскучилась... По вам... По разговорам с вами, по рукам вашим... по губам...

Иван, наклонившись, поцеловал то место, которое только что гладил рукой. Там было совсем гладко, шелково.

— Утром брилась, Ларик. Домой собиралась. О нас с мамой заботилась...

— Дааа...

Опять наклонившись, он поцеловал теперь уже начало щелки, и поднял голову вновь. Лариска, закрыв глаза, кусая губы, дернулась недовольно, застонала и, протянув к нему руки, толкнула его голову вниз. Он глянул на Машу: та, закусив, очень похоже на Ларку, губы, мелко-мелко закивала головой.

«Ну, черт с тобой. Смотри, что мы в ванной без тебя делаем... »

Он кивнул подруге на подушки за её спиной, Маша сначала недоуменно вскинулась, но тут же поняла, что он хочет, и, вдруг развеселившись, передала одну из них ему. Подтянула под себя ноги, сместилась чуть вперед и прислонила Ларискино темечко к своему животу. Открыв глаза, Ларка глянула на маму снизу вверх, чуть испуганно, Маша, опять пустив смешинку, потаскала её за нос:

— Соскучилась, значит? Ну, маленькая, смотри... Щас весело будет! А?

И, протянув руки, захватила пальцами оба стоящих конусами Ларкиных соска. Чуть крутнула их, Ларка, ахнув, выгнула сиськи вверх, сказала «Вау! Еще, мам... »

Маша опять засмеялась:

— Вань, а ну-ка...  — и кивнула на раскрытый Ларкин низок.

Иван ответил шутливым «Есть! », подсунул одну руку под Ларкину попу, приподнял, подложил подушку, чуть повернувшись, улегся грудью на кровать и запустил пальцы в заветное место девушки. Разобрал губки, раскрыл низ и, полюбовавшись растянутой, но несомненно целой девственной плевой, поднял голову и ехидно посмотрел на Машу:

— Ну, я ж говорил...

— Чего?

— «Кааакииим ты быыыыл, тааааким ты и остааааался... »

— Тьфу, Ванька! Ларка вон, изошла уже...

Ларка, поерзав бедрами, слабо, но довольно подтвердила: «Ага, изошла... »

Проведя пальцами по низу цветка, Иван хмыкнул:

— Ну, это мне тут виднее: изошла, не изошла...

— И что?  — с неожиданной заинтересованностью посмотрела на него Маша.

Иван задумчиво глядел в Ларкину промежность.

— Дык... Пока не очень... Сделать, конешно, можно, но...  — сказал он тоном вымогающего магарыч сантехника.

Лариска дернула бедрами и жалобно захныкала, но Маша, продолжая, будто машинально, играть с её сосками, поддержала игру:

— Но что?

— Дык... Оно бы того...

— Ох, вымогатель... Ладно. У-го-во-рил! Если хорошо сделаешь, будет тебе... кхм... вознаграждение.

Сказав это, она на мгновение отпустила Ларкины соски, традиционным жестом сдвинула вместе свои груди и, смеясь, продемонстрировала их Ивану.

С сомнением кивнув, Иван опустил голову между Ларкиными ляжками и, выпустив язык, длинно лизнул лежащие между ними 

солоноватые от летнего пота прелести от звездочки ануса до самого клитора. Лариска, кажется, чуть не кончила от одного этого движения, а он отстранился, деланно сморщился и опять посмотрел на подругу:

— Дык... Туточки делов много... Заплатите хорошо, хозяйка?

Лариска, шутливо хныкнув, жалобно простонала: «Мааааам... », и Маша, не выдержав, рассмеялась:

— Смотри, не унесешь. Хорош издеваться!

— Ну, чего так сразу-то! Я ведь и обидеться могу...

Лариска, нетерпеливо дергая попой, опять заныла: «Ну дяяяяядь Вааааань... », и он не выдержал тоже. Засмеялся, сказал «Рррр» и, подавшись чуть вперед, захватил губами сильно вылезший из глубины клиторок, одновременно запустив пальцы пониже. Ларка заорала от радости, он с трудом, помогая себе плечами, удержал её ноги раскрытыми, и «сантехник» приступил к делу всерьез.

•  •  •

Гонял он Лариску не меньше получаса. В самом конце она, уже в полубессознательном состоянии, стояла перед ним попой кверху, упершись лбом в постель. Попа отчаянно гуляла во все стороны следом за его рукой, два полусогнутых пальца которой были засунуты в вагинку девицы на треть глубины, а большой палец почти полностью скрывался в естественном отверстии чуть выше. Второй рукой он ухватил бедную девушку между лопаток, за «кошачье место», и в такт то оттягивал, то отпускал там кожу.

Машка, давно оставившая в покое Ларкины соски, сидела на дальнем углу кровати, в головах, спустив одну ногу на пол, а вторую поджав под себя, и, глядя на них из-под полуопущенных ресниц, в меру энергично шевелила пальцами в своем низке. Иван подмигнул подруге, Машка в ответ показала ему язык и, открыв глаза пошире, ехидно кивнула на его пах. Не прекращая ласкать Ларика, Иван поглядел туда же и, на секунду приостановившись, засмеялся.

Меньшой братец, в начале действа более чем готовый к бою, висел в полной нирване, не обращая никакого внимания на двух голых возбужденных баб. «Ну, и правильно, брат. Не мешай. Ужо сейчас, Ларку доконаем, и будет тебе радость. Дать тебя Машке в ротик? Или... »

Лариска, не обращая внимания на его тунеядство, продолжала изо всей дурацкой мочи насаживаться на его руку, а шкурку на её спине он, как выяснилось, за всеми размышлениями так и не отпустил.

Еще раз глянув на меньшого и на Машу, он вытащил из Ларкиных недр пальцы и, пока девица, не понимая, что произошло, и оттого возмущенно подвякивая, трясла попкой, резко перевернулся и нырнул лицом ей между ног. Обнял руками попу, прижал её пониже и, чувствуя, как от одного Ларискиного запаха член сразу возвращается в боевую стойку, пустил в ход язык, резко повибрировав им на клиторе.

Ларка, выпрямившись, затряслась в его руках, он лизнул там ещё раз, и младшенькая, обмякнув, шлепнулась в прежнюю позу, на четвереньки. Сказала, очень похоже на маму в таком же состоянии, «Ыыыых! » и, явно не понимая, что под ней, расслабилась, улегшись сиськами на покрывало, а низом живота прямо Ивану на физиономию, и принялась ерзать по ней лобком, пытаясь то ли убрать помеху, то 

ли получить ещё капельку удовольствия.

Смеясь, он вылез оттуда, пощекотал жертве спинку в том месте, которое только что мял. Жертва не отреагировала, и он, встав рядом с ней на колени, осторожно подсунул под девушку руки. Переместил тело на край кровати, повернул на бок, носом к окну, попой к ним с Машей, согнул для устойчивости ноги, звонко шлепнул по натянувшейся от этого попке и положил телу на мордочку подушку, только что бывшую у тела под попой. Заботливо проверил, чтобы носик остался на воздухе, потаскал этот самый носик за кончик, чмокнул, шепнул: «А теперь — переваривай кайф и не подглядывай! », и резко обернулся к Маше.

Подруга, тяжело, с присвистом дыша и выгнув лобок вверх, быстро-быстро двигала пальчиками в своем низке. «Ну уж хрен, затейница. Кончать ты сейчас будешь, когда я скажу», с веселой злостью подумал Иван. Сделав на четвереньках два шага, он запустил руку под согнутую коленку подруги и с силой потянул Машу к себе. Прекратив ласкать себя, Маша испуганно открыла глаза, глянула сначала на него, потом на подушку, лежащую на Ларискиной голове, и опять на него. Он дернул ещё раз, посильней, Маша закрыла глаза и, расслабившись, поддалась.

Иван вытянул её на середину кровати, мельком глянул на Ларку, миром лежавшую в заданной им позе, и жестко развел коленом Машины ноги. Особых усилий ему не потребовалось, ноги и сами были готовы не только разъехаться на нужное расстояние, но и подняться в воздух, так что, стоило Ивану навалиться на подругу сверху, как они именно это и сделали.

Подправив великолепно стоящий член рукой, Иван вломился в Машину глубину. Глубина, чавкнув, встретила его бессистемными, но явно радостными подергиваниями. Оценив встречу как удовлетворительную, он, приподнявшись на прямых руках, принялся мощными ударами накачивать Машу радостью, койка стала подпрыгивать в такт, он боковым зрением заметил, что в такт подпрыгивает и лежащая рядом, на самом краю, Лариска, потянувшись, положил руку ей на бедро, придерживая, и, чуть снизив амплитуду, принялся разворачивать Машино нутро больше в ширину, чем в глубину. Смутно почувствовал, что Ларкино бедро под его рукой движется, вроде, как-то не так, но в это время Маша, как будто только и ждавшая перемены ритма, задрала ноги ещё выше, обхватила его руками, оттянула носочки и, судорожно подбрасывая бедра вверх, зашлась в экстазе. Он переждал пару секунд, после чего, лишь слегка пошевелив членом, принялся наполнять её своим соком, отчего Машка, кажется, кончила ещё раз, но уже тихонько.

Вырвав из нее инструмент, он перевалился с подруги в сторону, противоположную Ларкиной. Выдохнул, чувствуя довольную истому во всех членах и потому рассчитывая передохнуть, но тут из-за Маши раздался мягкий звук упавшей на пол подушки, и он, удивленный, приподнялся на локте.

Ларка, перевернувшись на спину и отгородив от них своё самое интересное место приподнятой коленкой, тихонько ахала, что-то делая там рукой, и явно собиралась кончить. «Бля, молодость ненасытная... Пока Машку уделывал, очухалась», весело подумал 

Иван и переглянулся с открывшей глаза Машей. Подвинулся к боку подруги, и они дружно уставились на оргазмирующую младшенькую.

Разойдясь не на шутку, Ларка, лишь чуть ослабляя в паузах нажим, кончила четырежды и, наконец, перестала сладострастно мычать. Открыла глаза, похлопала ими, уставившись в потолок бессмысленным взглядом, повернула голову к ним и жалобно улыбнулась.

— Ох...

Старшие дружно захихикали.

— Чего «ох»? Ох, хорошо?

— Мням... Только самое интересное просмотрееела...

Стряхивая с себя туман, Ларка лениво поиграла все телом и томно повернулась на бок, лицом к ним. Маша, потянувшись, ласково нажала пальцем на кончик её носика:

— Обойдешься...

— Ну, так уже...  — Лариска хихикнула и переместилась к маме поближе.  — Спасибо, дядь Вань... Ищи через Яндекс "Стульчик рассказы" и читай без регистрации.

Маша возмущенно ущипнула дочку за брюшко:

— А мне?

— И тебе, мамуль!

Медленно заползла на маму сверху, чмокнула её в скулу и, повернув улыбающуюся, все ещё чумовую физиономию к Ивану, обняла его за талию, потянув поближе к маме. Подсунув руку под Машину голову, Иван поерзал по покрывалу, подвигаясь вплотную, и Лариска тут же переползла чуть в сторону, улегшись половиной тела на него. Свела ладонями их с Машей головы вместе, шепнула: «Вот так правильно! » и, прикрыв глаза, принялась тихонько чмокать их лица по очереди.

Сомлев от такой ласки, Иван прижался к обеим женщинам плотнее, закинул Лариске на спину руку, где встретился с Машиной рукой, и они, не разделяя территорию на сферы влияния, принялись дружно почесывать девицу, отчего та сначала стала чмокать их несколько энергичнее, затем заерзала всем телом, захихикала и, не прекращая чмокать все, что попадалось ей по дороге, поползла из-под их рук вниз.

Когда Лариска добралась до их животов, Иван с Машей переглянулись, вздохнули, дружно сморщили носы, ещё раз вздохнули, улыбнулись друг другу и, опять прикрыв глаза, расслабились.

«Ну, что там думает Машка, неважно. А пососать паршивке я не дам. Во-первых, Машке сегодня ещё минимум палку должен, причем в ротик, во-вторых, нос не дорос», весело подумал Иван и втихаря прикрыл предмет Ларкиных мечтаний ладонью. «А если сильно пристанет? Ой, не отобьюсь! »

Однако Ларка и не думала нарушать конвенцию. Добравшись до их пупков, она вдруг привстала на коленках и, кинув на пах Ивана лишь мимолетный взгляд, озабоченно заглянула Маше между слегка раздвинутых ног.

— Ой! Мам, а вытечет? Покрывало стирать потом?

Неуверенно поиграв попой, Маша пробормотала: «Да не должно бы... » Лариска хитро улыбнулась и тут же воспользовалась маминым замешательством, потянув её колени в стороны.

— Дай, посмотрю!

«О! Это что-то новое, кажется? », подумал Иван и с интересом приподнялся. Встретился взглядом с Ларкой: девица изображала саму невинность, на самом деле с трудом сдерживая энтузиазм.

Между тем одно Машино бедро было водружено на ноги Ивана, и он, ехидно глянув на лежащую с испуганным выражением на лице подругу,  — «вот не все вам с Ларкой меня тиранить, щас и до тебя, милая, кажется, доберемся»,  — тут же положил на него руку, принявшись ласково почесывать нежную кожу внутри. Вторую ляжку Лариска бесхитростно придержала одной рукой, а пальчики 

другой, глядя на мамино лицо, запустила Маше под лобок. Маша тихонько, беспомощно сказала «Ай! » и резко втянула носом воздух. Лариска, почти незаметно шевеля пальцами, глядела на мамино лицо, кровожадно улыбаясь и явно ожидая более решительной реакции. Не дождавшись, шевельнула рукой чуть сильнее, в низке у Маши отчетливо хлюпнуло, подруга опять сказала «Ай! », но теперь уже не столько испуганно, сколько довольно, и слегка пошевелила бедрами.

Удовлетворенно кивнув, Ларка двинула рукой уже решительно, Маша заметно напрягла живот, прикрыла глаза и пробормотала: «Ларка, ты что там делаешь... Я тебя... » таким тоном, что и Иван, и Лариска дружно хихикнули.

— Проверяю, мама, проверяю...

— Мммм... а щекотно почему?

— Ну, не знаю...  — и опять сильно пошевелила лапкой.

— Мммах... Глубоко, Ларка... Нельзя...

— Ну, нельзя, так нельзя...

Лариска, сделав губки бантиком, достала руку из-под маминого лобка. Три пальца на последних фалангах блестели заметным слоем жемчуга, кое-где собравшегося в небольшие комки. Кажется, младшенькой удалось добыть из мамы если не всю отпущенную туда Иваном дозу, то её большую часть, благо, первая порция за день у него всегда была довольно густая.

Полюбовавшись на пальцы, Ларка поднесла их к носу, обнюхала, прикрыв глаза и жадно шевеля крыльями ноздрей, после чего, глядя на Ивана, отправила их в рот. Почмокала, вытащила уже только в слюне, удовлетворенно хрюкнула, теперь уже не мимолетно, но с сожалением глянула на толстенькую сосиску в паху дяди Вани и, довольно улыбаясь, откинулась на пяточки, уставившись на маму невинными глазами.

— Теперь не вытечет...

Маша глядела на нее со смесью удовольствия и разочарования.

— Паршивка...

— Ага...

Лоно Маши по-прежнему оставалось раскрыто, Иван почесывал лежащую у него на ногах ляжку уже с увлечением, да и ляжка реагировала теперь совсем не расслабленно. В общем, Машка явно опять хотела, Лариска, сидя на коленях между мамиными ногами, только что не облизывалась, и в Иване проснулся бес. «Хех... Если Ларка Машку будет отласкивать, то мне возни меньше, а удовольствия столько же... Фу, эгоист! »,  — подумал он и подмигнул Лариске.

— Мммм. Лар, ты уверена?

— О! Нет, дядь Вань. Совсем нет!

Он обернулся к Маше. Пробежавшись пальцами по внутренней стороне её бедра от коленки до паховой складки, тихонько, игриво спросил:

— Машунь... Ниче, если мы ещё посмотрим?

Маша, слабо хихикнув, повела попкой, вроде отрицая, но ноги сдвигать и не подумала. Иван перевел взгляд на Ларку: младшенькая, не дожидаясь лишних слов, уже протянула загребущую ручку к маминой промежности, там опять хлюпнуло, Ларка, воровато оглянувшись сначала на маму, потом на дядю Ваню, выдернула оттуда пальцы и немедленно отправила их в рот. Нерешительно глянула на Ивана: он укоризненно посмотрел на нее, оторвал руку от Машиного бедра и энергично поводил двумя пальцами в воздухе, как бы говоря: ну что ж ты так, как из лоханки? Маме тоже надо удовольствие доставить, поводи там пальчиками, почеши!

Лариска понимающе кивнула и, переступив коленками чуть подальше, запустила руку в маму уже надолго. Маша некоторое время изображала индифферентность, но скоро 

задышала открытым ртом, задвигалась, Ларка, с увлечением наблюдающая за мамиными метаморфозами, увеличила темп, отчего Маша приподняла бедра и вдруг простонала:

— В-в-анечка... В-в-ванюша... К-клитор... Уммм...

«И чего бы не сама, а? » Иван поглядел на Ларку. Девица, продолжая шуровать пальцами в хлюпающей маминой глубине, аж облизнулась в предвкушении нового зрелища, но Иван не стал заходить так далеко. Послюнив указательный и средний пальцы, он разместил их на нужном Машином месте. Через несколько секунд Машина рука, взлетев из-за головы, судорожно ухватила его руку, бедра поднялись вверх, подруга сказала своё обычное «Ыыых! » и, ещё немного постонав, поиграв всем телом, опустилась на покрывало. Набирай в гугле «с е ф а н   р а с с к а з ы» и читай (18+).

Только после этого Лариска с некоторым трудом вытащила руку, зажатую Машиными бедрами, посмотрела на пальцы, с сожалением пожала плечами,  — там был только Машин сок, Лариске совсем не интересный,  — всё-таки облизала их и, вздохнув, откинулась назад. Оглядела смеющимися глазами лежащих перед нею старших и вдруг почесала им пятки. Иван, засмеявшись, отдернул ногу, а Маша, сказав «Пффф... », приподняла голову и посмотрела на дочку.

— Шпана...

— Ага...

— Больше не смей...

— Ладно, мамочка. Это сегодня, по случаю приезда... Ну, соскучилась я по вам, мамуль...

Рыбкой нырнув вперед, она притерлась к свободному маминому боку и, урча, принялась тихонько гладить Машу по животу.

Почти рефлекторно устроив голову дочки на плече, Маша проворчала:

— И хоть бы умеючи... Видела же двести раз, как я сама это делаю... И тебе делала... И...

Заинтересованно приподняла голову, поглядела сначала на Ивана, потом на Ларку:

— А, вот: дядя Ваня тебе разве так делает?

Иван, засмеявшись, потерся головой о Машину щеку:

— Ну да, ты ж сейчас, себя ласкаючи, даже и не заглянула... Ох, и любопытная... Ларка, так?

Лариска, хихикнув, потерлась о противоположное от Ивана плечо Маши.

— Не-а... Дядь Вань...

— Ну, чего?

— А...

— Что?

— А давайте маме покажем...

«Ох, и эксгиби... Причем обе... Наследственное... »

— Ларк, а у тебя там...  — он показал ей глазами вниз,  — как?

Отлепившись от Машиного бока, Лариска шустро подняла ногу, запустила руку в свой низок и, достав оттуда мокрые пальцы, поднесла их к носам Ивана и Маши, благо, были те носы совсем рядышком и друг с другом, и от нее.

— Во!

Маша, принюхавшись, сказала «Ам! », из чего Иван заключил, что она вовсе не против посмотреть в подробностях, как именно любимый мужчина обращается с любимой дочкой. Лариска, похоже, поняла мамино выступление так же, поскольку, быстро облизав пальчики, чмокнула маму в щеку, мигом перевернулась и, с трудом втиснув коленку между старшими, уселась на нее верхом, выставив маме попу. Ступня Ларки при этом легла подошвой кверху на сомкнутые плечи старших, Иван, покосившись на нее, наклонил голову и лизнул свод, бывший у девицы весьма чувствительным. Лариска, хихикнув, дернулась, щелка под попой приоткрылась, обдав их запахом молоденькой, здоровой, текущей сучки.

Покосившись на Ивана, Маша вдруг, с трудом высвободив зажатую между их с Иваном телами руку, обняла младшенькую за бедра и, приподняв голову, далеко высунула язык. Лизнула Ларкино сокровище возле самого входа 

в пещерку, Ларка, смешливо ойкнув, сыграла попкой, и, обернувшись через плечо, растерянно уставилась на маму:

— Мам, ты чего? Ты ж всегда меня там... только рукой?

Маша засмеялась:

— А в честь приезда... Тебе можно хулиганить, а мне нет? Ладно, ну тебя. Вань, давай, раз уж девица в позе...

Приподнявшись чуть повыше, Иван осторожно, одним пальцем, проверил, что творится в Ларкиной глубине. Как он и ожидал, там было все нормально: Ларка вообще и успокаивалась, и высыхала медленно, много медленнее, чем Маша. Разобрав нижние губки, он продемонстрировал Маше плеву, потом подлез под нее пальцем и довольно сильно оттянул наружу. Ларка, опустив голову, сказала «Мурррр... », Маша выпучила глаза, а он, добивая бедную женщину, неглубоко завел два пальца второй руки в Ларкину пещерку, чуть пошерудил ими там и согнул, растягивая вход во влагалище так, что, кажется, ещё немного, и можно было бы за пальцами разглядеть матку. Лариска, поиграв попкой, немного хрипловато сказала: «Дядь Вань... Глубже... », он глянул на Машу, убедился, что впечатлений у нее полно, и, под Ларкино довольное урчание, сдвинул пальцы чуть вперед. Поскребся там, собирая смазку, и, под звонкое «Чмок! », вышел. Лариска огорченно вздохнула, но тут он почесал ей между ягодицами, и она, обрадовано сказав «А! », встряхнула попкой, расслабляясь, после чего растянула полупопия лапками. Он осторожно провел пальцем по звездочке ануса, чуть углубился в серединку, сменил палец на мокрый, зашел ещё чуть глубже. Лариска, прогнувшись, попыталась насадиться дальше сама и ойкнула:

— Дядь Вань... Ещё мокрого...

— Щас...

Пришлось Ивану опять нырять пальцами чуть ниже, что вызвало у Лариски если не восторг, то радость точно.

Со второй попытки он таки загнал большой палец в Ларкину попу до конца, поскребся оставшимися по щелке, Ларка довольно пискнула, и он залез в её главную дырочку сначала одним, а потом и двумя пальцами. Чуть помял перегородку, Ларка сказала «Ах! » и, явно демонстрируя удовольствие, немножко понасаживалась на руку Ивана, поводила попкой по кругу и остановилась.

— Дядь Вань... А три?

— Ну, на...

Еще немножко повертев попкой, Ларка опять смешливо заныла:

— Дядь Вань! А четыре?

— Ларк, мы ж не делали так...

— Да ладно, дядь Вань. Вы их не сгибайте, и все...

— Хм...

Он осторожно затолкал в Ларку кончик лежавшего до этого снаружи мизинца, замер, прислушиваясь к реакции, и медленно повернул кисть настолько, насколько позволял это сделать большой палец, до половины погруженный в попку младшенькой. Маша тихонько сказала «Ой! », Ларка глянула на нее через плечо, хихикнула, утробно промычала и опять подалась назад, насаживаясь поплотнее.

— Ну... Вот, и не страшно совсем... Ой, дядь Вань... А хорошо... Тяяянет так... Мам, дядь Ваня тебе так делал?

— Пффф... Ну, Ларка, ты даешь... Это ж уже фистинг какой-то!

— Маш, ну какой фистинг... Я ж четырьмя только самыми кончиками, вон, смотри...

— Ага. Фистинг. Для целочек,  — засмеялась Лариска.  — Ты ж видела, когда фистят, так руку по запястье суют... А дядь Ваня мне аккуратно, чтоб не порвать 

ничего...

И она опять качнулась взад-вперед, демонстрируя искусство. Попробовала сделать это ещё раз, размахнувшись пошире, и вдруг, остановившись, ойкнула и подалась далеко вперед, снимаясь с руки.

Дырочки закрылись не мгновенно, и Маша, посмотрев на зияющие, внушительных размеров отверстия, издала неопределенный звук. А Лариска, выдохнув и задумчиво почесав промежность, обернулась через плечо к старшим:

— Дядь Вань... Мне, кажется, не хочется больше.

Подумала и добавила:

— Пока...

Иван засмеялся:

— Сдурела, Ларка! Мы ж не ласкались, мы маме показывали, что умеем!

— Да?! Ой, как интересно!  — засмеявшись в ответ, Лариска слезла с мамы и уселась возле них по-турецки.  — А я-то размечталась!

— Э-э-э... О чем это?

— Да так... О своем, о девичьем...

— Знаю я твои мечты,  — проворчала Маша.  — Лишь бы почесали...

— Неее... Ещё важно, кто и как...

Дамы, начав этот разговор, как-то странно поглядывали на Ивана. К тому же неожиданный отказ Лариски от продолжения игры был делом беспрецедентным, и Иван, поглядев на хитрые физиономии женщин, вдруг усомнился в своем первоначальном диагнозе. «Черт их знает. Может, все же чего замыслили? »

На секунду в спальне установилась тишина, потом Маша с Лариской, переглянувшись, засмеялись.

— Чего так подозрительно смотришь? Не боись, не съедим!

Маша сказала это нарочито грубовато, села и, забрав хозяйство Ивана в ладонь, на секунду прижалась к нему лицом, чмокнула закрытую головку и с наслаждением выдохнула, как после бокала хорошего вина.

— Вкууусно!

Лариска тихонько проскулила: «Мам, а мне... », Маша критически поглядела сначала на нее, потом на любимый инструмент, по-прежнему уютно лежащий в её ладони, немного покачала его, будто баюкая, взглянула на Ивана и усмехнулась:

— Обойдешься.

Убрала руку. Лариска деланно сквасила губки, и в Иване опять проснулся бес. Потянувшись, он ухватил младшенькую за шею, завалил её сиськами на мамины ноги, ткнул физиономией себе в пах, смеясь, повозил носом по члену и отпустил, с интересом ожидая, что она будет делать дальше. Маша тоже замерла, внимательно глядя на дочку.

Приподнявшись, Ларка глянула на Ивана, потом на маму, тяжело вздохнула и смиренно спросила:

— Хоть поцеловать можно?

Иван чуть приподняв лобок, захихикал, хотел было сказать: «Только раз, и осторожно! », но его опередила Маша:

— Один раз. Именно поцеловать. И... осторожно!

Иван закусил губу, чтобы не рассмеяться, а Ларка тем временем, кивнув маме, почти копируя её движения, но преувеличено бережно завела ладошку ему под яйца, приподняла агрегат и, вытянув губы трубочкой, тихонько чмокнула головку. Так же осторожно убрала руку, покосилась на маму, потом на Ивана, ухмыльнулась, взяла колбаску пальцами и так же медленно положила её точно посередине. Тяжело вздохнула, выпрямилась и уселась в прежнюю позу, не отрывая взгляда от опять недоступной мечты.

Сыграна сценка была мастерски, Иван с Машей буквально покатились со смеху, следом за ними не выдержала серьеза и Ларка.

Отсмеялись, и Маша, потянувшись, запустила руку в свой низок. Задумчиво почесала там и хмыкнула:

— Не, мне тоже пока больше неохота... Уффф... Славно поиграли! Да, Вань?

Иван вопросительно поглядел на Ларку. Та уверенно кивнула, и он с крайне серьезным видом 

повернулся к Маше.

— Да. Мы с Ларисой тоже довольны.

Маша на мгновение умолкла, набирая воздух, и, с деланным возмущением, завопила:

— «Вы! » «С Ларисой! » Ты её ещё по имени-отчеству назови! Похабники и развратники! А ну, брысь отседова! Как куда? В баню! Бегом! Ух, я вас!

«Похабники и развратники», смеясь, рванули от якобы разъяренной хозяйки дома на улицу, она побежала следом, шутя шлепая по попам то одного, то другую, а догнав их в предбаннике, обняла за шеи и решительно притянула к себе. Чмокнула сначала Ивана, потом Ларку, соединила их лбами, шепнула: «Милые вы мои», получила в ответ от дочки ласковое щекотание живота, от Ивана — легкий поцелуй в губы, и отпустила семейство на волю.

•  •  •

По случаю появления в жизни Ивана Маши и Лариски в мыльне по весне был установлен сильно навороченный, водоупорный, с кучей дырок, подставок, рычагов и регулировок массажный стол, пользовавшийся у дам большой популярностью. Пока Маша на скорую руку подмывалась, Иван разложил на нем Лариску, и они в четыре руки, Иван верхнюю половину, Маша нижнюю, отмыли ребенка от пыли дальних дорог. Никакого сексуального подтекста в этом не было, похоже, налюбились все за те часы, что прошли с их приезда на дачу, пока достаточно. Разве что Маша, добравшись до нижнего хозяйства дочки, с особым тщанием осмотрела её дырочки, сначала раздвинув ей ягодицы руками, а потом, заставив Ларку приподнять попу, исследовала вход в алтарь любви. Убедившись, что все везде в полном порядке, она довольно вздохнула, посмотрела на Ивана и удивленно покачала головой.

Оставив вымытую младшенькую отдыхать под присмотром мамы, Иван зашел в парную. Прогревшись, выскочил оттуда в небольшое искусственное озерцо, окунулся и вернулся в баню через другую дверь, зайдя прямо в предбанник.

Дамы, по причине нелюбви к тепловым процедурам, дожидались его с почти допитыми бутылочками пива в руках. Вид у женщин был предвкушающий, и не зря: ухватив Ивана за руки, они со смехом утащили его в мыльню, уложили на стол и, после короткой шутливой перепалки,  — Ларка, как обычно, претендовала на нижнюю часть дяди Вани, но мама, как обычно, выгнала её наверх,  — устроили ему, в благодарность за удовольствие, может, и любительский, но очень приятный сеанс массажа. После чего, поставив рядом с расслабляющимся Иваном бутылку его любимого портера, удалились в дом, сообразить по части покушать.

Приподняв верх стола, Иван удобно полулег и, наслаждаясь светлой пустотой в голове, принялся отхлебывать из бутылки, поглядывая через открытую дверь предбанника на окно спальни.

Когда в окне, наконец, появилась Маша и позвала его обедать, в животе у него уже основательно урчало.

Прием пищи, как в доме и было принято, совместили с более увлекательным занятием, а именно — заслушиванием Ларкиного отчета о вылазке на родину современной демократии. Расположились там же, на кровати старших, полусидя: Лариска в середке, с ноутбуком на коленях и бутылочкой пива, зажатой между верхом ляжек, Иван с Машей по сторонам, с подносиками на тех же местах, где 

у Лариски была бутылочка. Закуску Лариска иногда таскала с подносиков сама, иногда её кормили с рук старшие. Последний вариант ей явно нравился больше, и потому довольно быстро стал единственным.

До определенного момента отчет особого интереса не представлял, поскольку и Иван, и Маша в Англии бывали, да и сама Лариска в летнюю школу ездила в третий раз. Все отснятое Лариской выглядело чинно, а по нынешним временам так чуть ли не чопорно, и потому скучно.

Лишь за два дня до отъезда молодежь оторвалась по полной. Один из работающих на курсах волонтером английских аборигенов, такой же, как и вся группа, старшеклассник, воспользовавшись отсутствием родителей, собрал сливки разношерстной компании у себя дома, в пригороде. Небольшой сад, огороженный высокой живой изгородью, великолепная погода, легкое вино, море пива, немножко экстази, плюс хозяин дома, способный раскачать любую тусовку,  — и обычная вечеринка быстро превратилась в нечто весьма зажигательное. S e f a n .  r u — новые рассказы из жизни реальных людей.

Папа у волонтера был каким-то местным общественным деятелем, и частенько собирал свой электорат у себя в саду. Электората было, судя по всему, немного, но принцип общения с народом соблюдался строго: хочешь, чтобы за тобой пошли — возвысься над толпой сначала физически, а остальное придет. Для физического возвышения в саду был оборудован подиум с микрофоном, хорошо освещенный тремя прожекторами.

И вот на этом самом подиуме парень организовал не что-нибудь, а конкурс любительского стриптиза. Молодежи к тем порам вести себя прилично надоело, и желающих оказалось достаточно. Собственно, почти все присутствующие девицы, кроме совсем уж альтернативно красивых да парочки окончательных мусульманок, побывали на сцене в той или иной степени раздетости, и получили свою долю кто восторженного рева, а кто и свиста от мальчиковой половины тусовки.

Ларка, естественно, не прошла мимо такого дела. И, столь же естественно, заняла первое место, причем даже особо и не напрягаясь. Медленно танцуя, разделась до трусиков, потом вдруг взвинтила темп и изобразила примерно то, что в феврале она показывала дома. Только трусики при этом так и остались на ней, да оргазм она сымитировала, что сразу поняли Маша и Иван, но не зрители, чуть не сошедшие с ума от восторга.

После нее выступали ещё две или три участницы, но на них уже никто особого внимания не обращал, поскольку вопрос о победительнице был решен явно и бесспорно.

Под овации присутствующих Лариске был вручен приз от спонсоров соревнований, в роли которых, сами того не ведая, выступили хозяева дома. Снят этот момент был издалека, а потому что именно было в объемистой, темно-розовой с золотым шитьем коробке, так и осталось непонятным.

Машу, естественно, этот вопрос тут же заинтересовал, но Лариска только загадочно отмахнулась: «В рюкзаке лежит, потом покажу. Смотрите, там дальше ещё интереснее! »

В ответ на дружное «Бис! » Лариска вздернула топик, пританцовывая, ещё раз показала взревевшей от восторга публике сиськи и, довольная, покинула сцену.

Отобрала камеру у парня, который снимал её безобразия, и принялась партизанить. Заведенный народ расползся кто парами, кто компаниями по кустикам и 

комнатам, причем особо прятаться никто ни от кого и не думал, а потому появление победительницы конкурса с камерой в руках в местах случек разной степени глубины встречали, независимо от поз, восторженными воплями и приглашениями немедленно присоединиться. Лариска, отсмеиваясь, продолжала снимать, и про её присутствие либо забывали, либо начинали выпендриваться перед камерой специально.

В результате эта часть отчета получилась у нее такой, что по бесплатному телевидению её бы не показали никогда и ни под каким видом, хотя некоторые кадры были, для своего жанра, просто великолепны. А заключительная сцена с совершенно черной, антрацитового цвета афроамериканкой, ярко-розовую, искрящуюся от смазки глубину которой ритмично драил до неправдоподобия белый член, могла бы украсить любой фильм. Во всяком случае, Иван с Машей, увидев её, дружно ахнули от восторга и почти в один голос спросили: «А дальше? » S е f а n .  г u — истории о любви, сексе и отношениях.

— Дальше?  — Лариска засмеялась, вытащила зажатую между ног бутылку пива, отхлебнула и, держа её донышком на животе, поежилась опять.  — Дальше у меня аккумулятор сел. Но там, в общем, особо интересного ничего и не было. Все то же, мелкие потрахушки...

Иван покосился на нее несколько подозрительно:

— «Мелкие», говоришь? А ты сама что делала?

— Я?

Ларка, подвинув ноутбук, опять чуть пошевелила бедрами и скромно улыбнулась.

— Да так...

Тут уже не выдержала Маша.

— Ларка, что — «так»? Потрахалась тоже, так расскажи...

Иван, смеясь, поддержал:

— Ага. С кем, сколько раз, и способы. В подробностях, пожалуйста. В мелких!

— Неее, я целку берегу... Или дяде Ване, или по большой любви!  — ехидно засмеялась Лариска.  — Не трахалась, хотя желающих было...

При словах «дяде Ване» Маша бросила мимолетный взгляд сначала на лицо Ивана, потом на его инструмент и съехидничала в ответ:

— Ага, побоялась, что парни остальных девок бросят, к тебе в очередь, а девки тебя потом порвут. Понятненько... Ну, ладно. А что делала?

— Ну... Меня ещё раз на стриптиз раскрутили. Только уже по полной... Как тогда, с вами. Помните?

— Ну, ещё бы!  — с энтузиазмом отозвался Иван, а Маша покачала головой:

— И снимали?

— Ага... Питер, он из ЮАР. Перегнать ко мне в ноут уже не успели, но обещал прислать. Домой приедем, наверное, сцыла уже в почте, он парень обязательный.

— Ох, Ларка... Раскидываешь свою порнушку по инету. А если кто увидит?

— Он запаролит... наверное. Да и вообще, какая это порнушка, мам? Порнушку я снимала, а не со мной. А со мной, так это, блин, Высокое Искусство, а не порнушка. И вообще, все равно в стриптизерши подамся, так что пусть его. Вот стану великой, будут искусствоведы ранние работы изучать, им пригодится!

Засмеявшись, Лариска, отставив пиво на полку за головой, подвинула ноутбук так, что он закрыл ей лобок, и опять поежилась, прикрыв глаза от удовольствия.

— Ох, Ларка, смотри... Во всяком случае, в политику тебе точно лезть уже не надо. Да и не только в политику...

Маша секунду подумала, поглядела на ухмыляющегося Ивана и примирительно добавила:

— Но, может, оно и к лучшему. Это тебе не 

потрахаться, это соблазн страшный... А чего ты попой вертишь, а?

— Дай руку, мам...

Лариска, взяв мамину ладонь, засунула её под ноут, к себе на лобок.

— Чуешь?

Прибавив глаза, Маша с недоверием уставилась на компьютер и заулыбалась:

— Ага... Ой, Ларка... Хорошо?

— Ещё как... Неужели не пробовала? Я у себя так часто делаю. Особенно читать про любовь хорошо. Разогревает в буквальном смысле... Ой, мам...  — Лариска пошевелила бедрами и довольно захихикала.

Заинтересованный происходящим, Иван попытался заглянуть туда, где была Машина рука. Увидев это, Лариска приглашающее приподняла край машинки, и он положил свои пальцы поверх легко шевелящихся Машиных.

От вентилятора на нижней панели ноутбука по тыльной стороне пальцев бил ощутимый, но ласковый поток горячего воздуха. Не сразу поняв, в чем дело, Иван, под внимательными взглядами женщин, сначала прибавил глаза, и лишь через секунду рассме ру

— Ой! Ну вы, бабы, даете! Мало вам, что он всякую порнушку показывает, так вы его ещё и в качестве... Даже не знаю, как назвать... Пневмотепловибратора, что ли... Приспособили!

Лариска довольно угукнула. Глядя ей в глаза, Иван, улыбаясь, несильно прижал Машины пальцы к её пирожку и чуть покачал их из стороны в сторону. Глаза младшенькой прикрылись, зато приоткрылись губы, между ними на секунду появился розовый язычок, Лариска сказала «Шшшш» и подалась лобком к их рукам.

Машины шевелящиеся пальцы полностью закрывали ему доступ к верхней, самой чувствительной части Ларискиной прелести, и он, поглядев на подругу, засунул руку чуть ниже, нащупал пальцем низ малых губок и осторожно раздвинул их, сразу попав в горячую влагу. Лариска сказала «Ах! » и выгнулась сильнее, Маша, вздрогнув, хихикнула и пошевелила рукой на дочкином клиторе, он завел палец чуть глубже, зайдя им в начало жаркой, вздрагивающей трубочки, и принялся, двигаясь по кругу, растягивать его в стороны. Маша при этом продолжала шевелить своей ладонью, на которую опиралась ладонь Ивана, отчего его палец немного двигался ещё и взад-вперед.

Почти сразу Лариска, закусив губу, шумно задышала, быстро раздвинула ноги, отчего ноут свалился между ними на покрывало, и, обняв старших руками за шеи, потянула к себе — или на себя. Но Иван с Машей, не прекращая ласкать и её низок, и ладони друг друга, лишь повернулись лицами к ней, плотно прижавшись к младшенькой с двух сторон, дружно чмокнули её в скулы, немного поерзали и переглянулись.

Кивнув Ивану на поднявшиеся конусы Ларкиных сосков, Маша, облизнувшись, прихватила пальцами тот, что был к ней поближе. Потянувшись, Иван чмокнул подругу в нос, ехидно улыбнулся, тоже облизал губы, смял ближнюю к себе Ларискину грудку свободной рукой и, наклонившись, взял сосочек в рот. Маша охнула, он слегка прижал сосок зубами, тихонько лизнул вершинку, Ларка между ними забилась, как пойманная рыбка, несколько раз сильно дернула бедрами и коленками, замерла на мгновение и, с громким «Ыыых! », расслабилась, зачмокав губами.

Приподнявшись, Иван забрал лежащий между её ног ноутбук, закрыл его и отложил за себя. Встретился взглядом с Машей: подруга, раскрасневшись и дыша 

лишь немного легче постепенно успокаивающейся младшенькой, нервно поглядывала то на него, то на дочку, и при этом все время косила взглядом на его готовый к обслуживанию инструмент. Ехидно улыбнувшись, он опять прижался к Ларискиному боку, аккуратно прижав стоящий член к ляжке младшенькой, и, притянув прямо над Ларискиным лицом голову Маши к себе, приник к её полураскрытым, жадно ответившим губам, сразу пустив в ход язык.

Поначалу Маша слабо, но все же попыталась отклониться назад, но почти сразу, забыв обо всем, потянулась к нему, обняв его рукой и сильно навалившись при этом на лежащую между ними Лариску.

Поцелуй длился до тех пор, пока Иван, сбив дыхание, не оторвал свои губы от Машиных и тут же, боковым зрением, не увидел в паре сантиметров под своей щекой блестящие Ларискины глаза. Вид у Ларки при этом был довольный донельзя. py

Улыбнувшись, приостановился, ожидая, пока Маша соизволит чуть отдышаться, открыть глаза и заметить прищемленную ими младшенькую. Тем временем наклонился и чмокнул Ларика в лоб.

Пошевелив носом, Лариска ехидно покосилась на маму и одними губами спросила: «Я вам не мешаю? » Не выдержав, Иван хихикнул уже в голос. Маша, до этого, жадно шевеля губами, с закрытыми глазами ожидавшая продолжения сеанса, испуганно уставилась на дочку, потом на Ивана, сказала «Пффф! » и, смущенно смеясь, отвалилась чуть в сторону.

А младшая, выпростав руку из-за головы, протянула её к своему бедру, с трудом засунула пальцы между ним и низом живота Ивана, вытащила оттуда стоящий член, ойкнула, смеясь, отдернула руку, посмотрела на Ивана, потом на Машу и тяжело вздохнула:

— Кажется, теперь я вам уже точно мешаю... Или... Может... Нет?

Ехидно обвела обоих взглядом. В Иване вовсю гулял бес, и он, подмигнув младшенькой, молча уставился на смущенную подругу.

Маша растерянно глянула сначала на него, потом на дочку, нервно улыбнулась, краснея, набрала в грудь воздуха, дважды беззвучно открыла и закрыла рот, сказала «А... Ам... О... », ещё раз открыла рот и, глядя на Лариску, расхохоталась в голос:

— Ну наглая, как танк в поле! И ты,  — она, продолжая смеяться, поглядела на Ивана,  — не лучше! Семейка, блин!

Лариска сделала непонимающее лицо и тихонько забормотала: «А я че... А я ниче... Я как скажете... Уж и спросить нельзя... », что вызвало приступ смеха теперь уже у обоих старших.

Смеясь, Иван сгреб радостно запищавшую младшенькую в охапку, прижал к себе, чмокнул, шлепнул и поставил между собой и Машей на четвереньки, лицом к двери.

— Ладно, маленькая. Брысь пока. Хошь, за окошко, хошь, к себе. А то твоя мама вон, смотри, изведется сейчас!

Лариска, виляя попой, обернулась к маме. Та, высунув язык, сказала дочке «Бэээ! », что вызвало очередной приступ общего смеха.

Пока Ларка сползала с койки, Иван с Машей, заняв её место, успели обняться и отчасти с нетерпением, отчасти с удовольствием глядели на то, как младшенькая, выпрямившись, довольно потягивается всеми местами стройного, сильного тела. Но смотрели они недолго: открыв глаза, Лариска увидела старших, опять целующихся 

взасос, и мамину руку, несколько нервно подрачивающую член дяди Вани. Хихикнув, она тихонько сказала «Эй! Успехов! », в ответ получила только дяди Ванин жест рукой, означающий одновременно и «Спасибо, постараемся», и «Вали, наконец, отседова», ещё раз хихикнула и вышла из спальни.

Остановилась, секунду, улыбаясь, постояла, не отпуская ручку аккуратно прикрытой двери, вздохнула и расслабленно побрела в свою комнату. Шлепнулась ничком на кровать, чувствуя во всем теле сладкую истому, пошевелила попкой. Счастливо подумала: «Блин, почаще бы так домой возвращаться... Старшие затрахали до того, что мне уже и слушать их не надо, и даже подглядеть не хочется. Хотя поглядеть было бы здорово... Интересно, рискну когда-нибудь, нет? Наверное, раньше сами покажут. Вон, дядя Ваня сегодня у меня за спиной маму так драл, что я чуть с койки не сыграла. И сейчас чуть не... » Ещё больше читай на sеfаn. гu

Услышала донесшийся из комнаты старших мамин радостный вопль, ещё раз пошевелила попкой: «Эх, и засадил! Хочу... Но не сейчас».

И задремала.