Веселые семейные забавы. Из сборника Натуризм семейный видео Часть 2

— Шейн?  — Позвала Стефани, проходя через дом. Её родители внезапно уехали, и она хотела поговорить со своим братом.

— В своей комнате,  — крикнул он.

— Тогда выйди сюда,  — раздраженно сказала она.

— Я не могу.

— Почему бы и нет? подумала Стефани, вышла из гостиной и направилась по коридору к спальням. Она остановилась прямо перед его комнатой.

— Почему ты ведешь себя как заноза в заднице? Просто выйди сюда, чтобы мы могли поговорить.

— Я не могу. Мама сказала, что я должен оставаться в своей комнате, пока она не вернется. Но она не говорила, что тебе нельзя входить,  — нахально добавил он.

Стефани на мгновение задумалась. Инстинкты подсказывали ей, что это опасно. Может быть, было лучше, чтобы между ними было немного пространства.

— Ты действительно не можешь выйти из своей комнаты?

Шейн кивнул. Он все ещё был в нижнем белье, казалось, однажды сбросив одежду, он больше никогда не хотел её надевать. Стефани задавалась вопросом, как так случилось, что он собрался стать нудистом и все время разгуливать голышом. Не то чтобы у нее было много времени для разговоров в данный момент, на ней все ещё были её сексуальный лифчик и полупрозрачные трусики.

— А что, если я сделаю вот так?" Стефани отступила назад, пока не уперлась спиной в стену, вне пределов его досягаемости. Она натянула трусики вверх, отчего ткань прилипла к её коже, и продемонстрировала свою киску младшему брату.  — Если бы ты мог выйти сюда, я бы позволила тебе прикоснуться к ней. Ей нравилась сила, которую она ощущала, и страдальческое выражение лица её брата наполнило её порочным удовольствием.  — Ты бы хотел это сделать, Шейн?

— Да,  — сказал он, хватая свой член через нижнее белье. Стефани облизнула губы, её брат был чертовски хорош, и она не была уверена, кто выигрывает в этой дразнящей игре.

— Да? Ты бы хотел пощупать пизду своей старшей сестры? Ей нравилось использовать все грязные слова, которые она вычитала в журнале. До прочтения этих историй она подумала бы, что грязные разговоры звучат глупо и натянуто, но она знала, как сильно это её завело. Очевидно, это подействовало так же на её младшего брата.

— Ты позволишь мне? Спросил Шейн, в его голосе звучала жажда.

— Пока нет, я спасаю себя прямо сейчас. Но позже, когда это будет сделано, я тебе дам потрогать меня между ног.

— Я не могу дождаться,  — сказал Шейн. Его член снова был возбужден.

— Ты погладишь его для меня ещё раз? Как ты делал на днях, когда я смотрела? Я тоже это сделаю,  — пообещала она.

— Хорошо,  — согласился он, вытаскивая свой член за пояс нижнего белья. Он оттягивал трусы вниз, пока не показались и его яйца. Он взял член и пару раз медленно погладил его.  — Твоя очередь, сестренка.

Киска Стефани снова стала скользкой, и она отодвинула ластовицу трусиков в сторону и пальцами раздвинула губы. Её набухший клитор был заметен в верхней части вульвы, и 

она слегка погладила его подушечкой пальца. Дрожь пробежала по её телу, и она слабо застонала. Черт, было жарко наблюдать за её братом, но не менее жарко было и от того, что он наблюдал за ней.

— Тебе нравится моя киска, Шейн? Она у меня красивая? спросила она.

— Черт возьми, да, Стефани. Это лучшая чертова киска, которую я когда-либо видел. Она просияла от его слов, счастливая, что рискнула поделиться такой интимной частью своей личности.  — Ты девственница, Стеф?

— Да,  — прошептала она после долгой паузы.

— Не могу поверить, что ни один парень не пытался залезть к тебе в штаны. Ты такая чертовски горячая, это преступление, что тебя до сих пор не трахнули. Я бы трахнул тебя не задумываясь, если бы ты дала мне шанс. Что скажешь? Позже вечером я мог бы прийти к тебе в комнату. Я уверен, маме с папой было бы наплевать.

— Нет, не сегодня,  — сказала она, хотя ей было больно отказывать ему.  — Пока нет. Я бы хотела, чтобы ты пришел ко мне в комнату, но тебе придется подождать, пока я не скажу тебе, когда. Хорошо?

— Конечно, сестренка,  — сказал он, и Стефани уловила нотку разочарования.

— Я видела тебя и маму сегодня.  — призналась Стефани. Она все ещё проводила пальцами по своим блестящим губам, играя со своей крошечной дырочкой и набухшим членом под капюшоном.  — Я видела, как ты дрочил на маму, пока она ласкала себя. Это было безумно горячо.

— Тебе это понравилось? Спросил Шейн, звуча немного удивленно. Стефани кивнула, её глаза были прикованы к его руке, которая поглаживала его толстый инструмент.  — Ты трогала себя, пока смотрела? Она снова кивнула и её тело начало дрожать, когда она заставила себя кончить ещё раз.

— Я взяла твой журнал,  — выпалила она, задыхаясь.

Шейн повернулся, чтобы посмотреть на свою тумбочку.

— Оооо.  — сказал он, делая вид, что ещё не знает.  — Я вижу, ты взяла тот, что про инцест. Тебе понравилось? спросил он, поворачиваясь к ней лицом.

Стефани не смогла заставить свой голос работать, но кивнула. Она отчаянно желала ещё одного оргазма, но она нашла это место, где могла балансировать на краю, и было так потрясающе держать себя на грани и не позволять себе выплеснуться наружу.

— Мне понравились фотографии, на которых мальчики трахают своих мам.  — сказал он.  — И истории о мальчиках, пытающихся соблазнить своих мамочек, чтобы они пошалили с ними.

— Я думаю, у тебя это сработало,  — сказала она, и её голос снова превратился в тихий, хриплый шепот.

— Пока нет,  — признался он.  — Мама не стала бы меня трахать, она сказала, что сначала должна спросить папу.

— Ты не боишься, что папа может рассердиться на тебя? Ты сильно рисковал, совершая эти дикие поступки. Теперь ты хочешь трахнуть его жену, это ещё безумнее, чем просто бродить по дому в нижнем белье.

— Я знаю,  — сказал Шейн, его глаза все ещё блуждали по её телу. Она надеялась, что он 

не дразнит её, и она действительно так сексуальна, как он сказал.  — Я действительно рискнул, но если бы это было проблемой, папа бы что-нибудь сказал, когда я начала разгуливать по дому в одном нижнем белье. Когда он этого не сделал, я знал, что какая-то часть его была не против. Он облизнул губы, наблюдая, как она гладит свою кошечку, заставляя её чувствовать себя красивой и желанной.

— Кроме того, журналы мне покупала мама.

— Да? Недоверчиво спросила Стефани.

— Она выбрала их сама. Я почти уверен, что она дала мне фотографии с инцестом, чтобы проверить ситуацию. Как только я прочитал статью о том, как соблазнить свою маму,  — добавил он с ухмылкой,  — и сестру, я понял, что она хотела, чтобы я подошел к ней.

— Как ты думаешь, папочка не будет против? Киске Стефани понравилась идея, что он скажет "да", потому что, если бы он это сделал, это открыло бы другие возможности.

— Я надеюсь на это,  — сказал Шейн.

— Я тоже,  — прошептала она.  — Надеюсь, мне удастся понаблюдать за тобой, даже если это не в первый раз.

— Тебе бы это понравилось?  — спросил он, прищурив глаза.

— Ооо даааа,  — выдохнула она.  — Я не знаю, что это такое, но мне действительно нравится смотреть на тебя. Ты чертовски хорош, Шейн. И если твоя сестра готова это сказать, ты должен понимать, что ты чертовски горяч. Она покраснела от произнесенных слов, но не взяла их обратно.  — И, черт возьми, мама тоже горячая. Эти сиськи, хотела бы я, чтобы мои были такими же, как у нее.

— Ты и сама чертовски хороша, Стеф. Если бы кто-нибудь из парней в старшей школе мог увидеть тебя прямо сейчас, они бы все надавали себе по яйцам за то, что смотрели мимо тебя ".

— Спасибо тебе, Шейн,  — сказала она.  — Ты собираешься снова кончить?

— Я пытаюсь подождать. Я не знаю, что запланировала мама, но я почти уверен, что что-то произойдет, когда они вернутся. Ты скажешь ей, что я остался в своей комнате, как она и просила, не так ли? Стеф кивнула, и он одарил её благодарной улыбкой.

— Может быть, когда-нибудь мы могли бы что-нибудь делать. Вместе.

Она сказала это так, как будто они не были практически голыми и не мастурбировали друг перед другом. Она знала, что это глупо, но у нее был план, и она не хотела, чтобы её брат думал, что она его не хочет.

— Я бы хотел этого,  — сказал Шейн.

— Я собираюсь кончить, Шейн,  — сказала она, предлагая это как странное извинение. Она знала, что он пытался сдержаться, но она больше не могла этого выносить. Её бедная киска была настолько горячей, насколько это вообще возможно, и если она не даст ей волю, она думала, что просто умрет.

— Давай, Стеф. Я с удовольствием посмотрю, как ты кончаешь.

Давление, которое она сдерживала, заставило её задрожать, а его слова подбодрили её позволить этому проклятому перерыву. Она 

соскользнула на пол, не в силах больше держаться, её палец расплылся на клиторе, а два пальца зажали её тугую дырочку.

— О, черт, черт, черт,  — сказала она, её голос дрожал так же сильно, как и её тело. Она сильно кончила, и ей показалось, что она может потерять сознание. Она никогда раньше не держалась так долго, и это было непохоже ни на что, что она когда-либо чувствовала. Её нога резко выпрямилась, глаза закатились, все её тело одновременно напряглось и дрожало.

— Стефани? Стеф? Ты меня слышишь? Шейн звал её, и она с трудом открыла глаза. Он баюкал её голову у себя на коленях. В своем одурманенном состоянии она знала, что это его член прижимался к задней стороне её шеи.

— О черт",  — вздохнул он с облегчением.  — Ты напугал меня до чертиков. Я думал, у тебя были конвульсии.

— Думаю, да,  — хихикнула она.  — И это было чертовски потрясающе.

— Больше так не делай, ладно? Мне не понравилось, что меня так напугала.

Стефани улыбнулась и собиралась что-то сказать, но они услышали, как хлопнула дверь, и поняли, что вернулись их родители. Шейн помог ей подняться на ноги, а затем запрыгнул обратно в свою комнату. Стефани метнулась в свою комнату и захлопнула дверь.

•  •  •

Пэм вышла в коридор, сжимая в руке пакет с журналами. Она вошла в комнату Шейна и обнаружила его развалившимся на кровати.

— У тебя все было хорошо? Спросила она. Когда он кивнул, она добавила:  — Ты ведь не побеспокоил свою сестру, правда?

— Не больше, чем она беспокоила меня.

— Хорошо,  — сказала она наконец, радуясь, что у нее все ещё есть некоторый контроль над своим младшим ребенком.  — Выходите, я хочу вам всем кое-что показать.

Шейн последовал за ней, проскользнув мимо, когда его мать остановилась у двери Стефани.

— Стефани? позвала она, поворачивая ручку и открывая дверь.  — Эй, милая, можешь присоединиться к нам? Я хочу тебе кое-что показать.

Стефани кивнула и встала с кровати. Она надела халат и плотно запахнула его вокруг себя, стягивая талию.

Усадив детей на диван, а Дейла — в кресло с прямой спинкой, она выложила журналы на кофейный столик перед ними. Разнообразие обложек откровенного сексуального содержания заставило их всех наклониться вперед, чтобы лучше рассмотреть. Пэм внимательно наблюдала за Стефани, пока та пробиралась мимо фотографий, на которых были изображены пожилые женщины с молодыми мужчинами, и, наконец, выбрала фотографию со светловолосой девушкой с косичками, которая сидела на коленях у мужчины, а его член пронзал её девчачью попку.

Наблюдать, как Стефани сгорает от нетерпения полистать журналы с х-рейтингом, было для меня небольшим шоком, но долгожданным облегчением. Она надеялась, что Шейн был прав, что ей понравился журнал об инцесте и она ухватилась за эту идею. Если он ошибался, эта ночь запомнится надолго, но не по каким-либо веским причинам.

— Вам, ребята, они нравятся?  — спросила она своих детей и мужа. Все они так или иначе ответили "да", но никто из них не 

поднял на нее глаз.

— Ладно, слушайте сюда,  — громко сказала она, привлекая их внимание.  — Сегодня вечером я не хочу, чтобы между кем-либо, кто не женат на другом человеке, происходили какие-либо шалости. Понятно?

— Это нечестно, мама! Шейн пожаловался.

— Месяц назад ты бы с ума сошел, если бы я пришла домой, вывалила порнуху на кофейный столик и сказала тебе заняться этим! Скажи спасибо, что я не шлепаю твою милую маленькую попку до тех пор, пока ты не сможешь на нее сесть. Я сказала "на сегодня", так что держи себя в руках. Ты можешь трогать себя сколько хочешь и где хочешь. Только не пытайся что-либо предпринять со своей сестрой или со мной. Завтра у нас будет ещё одно обсуждение.

— А как же папа? Нахально спросил Шейн.

— Будь терпелив, милый,  — подбадривала Пэм своего сына.

— Ты собираешься остаться с нами и почитать что-нибудь из этого, мама? Спросила Стефани.

— Да, детка. Я умирала от желания просмотреть их, как только нашла в магазине. Всю дорогу домой моя киска была чертовски мокрой. Она не добавила, что отчасти её состояние было вызвано тем, что Дейл трахнул её в лицо, как дешевую шлюху.

Стефани мило улыбнулась ей, а затем открыла свой журнал. Дейл не взял журнал, и Пэм нашла тот, в котором было все о папах и дочерях. Она протянула его ему, запечатлев влажный поцелуй на его губах. Она наклонилась и сжала его член, гадая, окажется ли он на высоте положения ещё раз.

Пэм взяла один из журналов "Дайджест", бегло просмотрела оглавление. Она нашла один, озаглавленный "Свадьба в одиночестве", и перелистнула на указанную страницу. Она читала с минуту, а затем подняла глаза, чтобы посмотреть, как у всех дела.

Шейн был поглощен чтением глянцевого журнала, на фотографиях, которые он рассматривал, была изображена пышногрудая блондинка с собранными в пучок волосами. На ней был фартук, но ничего больше. Молодой человек, возможно, студенческого возраста, соблазнял её позволить ему исследовать её прелести. Она уступила ему, и они дико трахались на кухне. Её сын медленно потирал свой член через трусы.

Повернувшись к Дейлу, она увидела, что он был поглощен журналом, который она ему дала. Его член возвращался к жизни, выпирая из нейлоновых шорт, в которые он переоделся. Ей было интересно, хватит ли у него смелости вытащить это и показать своим детям. Она готова была поспорить на свою левую сиську, что Стефани до смерти хотела увидеть член своего папочки.

Говоря о своей дочери, Пэм обернулась и увидела, что Стефани засунула одну руку под халат и потирает грудь. Она открыла журнал на статье, которая сопровождалась фотографиями молодой женщины, которую мужчина в костюме шлепал по заднице. Стеф перевернула страницу, и на следующей фотографии девушка стояла на коленях и сосала член мужчины.

Пэм уронила свой дайджест на пол рядом со своим стулом. Ей не нужно было ничего для стимуляции, ничто не могло сделать работу лучше, чем просто 

наблюдать, как её собственная семья невероятно возбуждается. Воздух был наэлектризован сексуальным желанием, и запах возбуждения нарастал с каждой секундой.

Она сняла топ и бросила его на пол. Её сиськи торчали наружу, круглые и полные, увенчанные темными ареолами и длинными сосками. Встав, она расстегнула шорты, стянула их на свои стройные бедра и выскользнула из них. Сев обратно, она опустилась в кресло, закинула ноги на кофейный столик и потрогала пальцами свою мокрую пизду через отверстие в своих развратных трусиках без промежности.

Прошло совсем немного времени, прежде чем Шейн заметил свою мать. Он выпустил журнал, который просматривал, из рук и уставился на нее. Болезненного выражения похоти на его лице было почти достаточно, чтобы заставить Пэм пересмотреть свои правила, но она держалась крепко.

— О, черт, мам. Это нечестно,  — заныл Шейн.  — Я так сильно хочу тебя, а ты идешь и делаешь это? Что я должен делать? Ты буквально убиваешь меня сейчас!

— Ооо? Ты умрешь, если не сможешь засунуть свой член в мамину пизду? она дразнила его, корча недовольные гримасы, пока говорила. Она приподняла правую грудь и лизнула сосок.  — О, это тоже было бы так приятно, детка. Я умираю от желания, чтобы мой сын засунул свой большой твердый член в мою тугую попку. О, разве это не было бы чем-то особенным, Шейни? Тебе бы это понравилось, не так ли? Ты бы с удовольствием трахнул мою шелковистую киску и выпустил горячую порцию дымящейся спермы глубоко в меня.

Слева от нее застонал Дейл. Она оглянулась и увидела, что он тоже уронил журнал и держит в руке свой оживший член, слегка поглаживая головку. Стефани слегка ахнула, и все обернулись, чтобы увидеть, как она прикрыла рот рукой, не мигая уставившись на пенис своего папочки. Её взгляд переместился вверх, и она заглянула глубоко в глаза своего отца, похоть на её лице была очевидна.

— О, милый,  — сказала Пэм страстным голосом.  — Я думаю, нашей дочери нравится, какой у тебя укротитель киски.

Она повернулась, чтобы посмотреть на Стефани, которая сильно покраснела, несмотря на все, что произошло, но не отвела взгляда. Стеф выдержала взгляд своего отца и сексуально прикусила губу.

— Папа,  — сказала Стефани жалобным тоном.  — Ты собираешься позволить маме заняться сексом с Шейном?

Они все уставились на нее в шоке от произнесенных ею наглых слов. Из всех них она была той, кого они считали самой невинной. Услышать от нее такую смелость и прямоту было неожиданностью в день, полный тысячи других шокирующих моментов.

— Ты думаешь, я должен, тыковка? Спросил Дейл, не подав виду, что он уже разрешил своей жене делать все, что ей заблагорассудится, не опасаясь последствий.

— О да, папочка,  — сказала Стефани. Её грудь тяжело поднималась и опускалась, дыхание вырывалось глубокими вздохами.

— Почему это?

— Потому что, если мама займется сексом с Шейном, ты сможешь переспать со мной.

Губы Пэм задрожали, и она испытала оргазм. Слова дочери застали её врасплох, и образ Дейла 

и Стеф, занимающихся любовью, отправил её за пределы водопада. Она сильно кончала, и она плотно сжала губы, пытаясь как-то сдержать это, что только усилило изысканное удовольствие. Её киска наливалась и содрогалась снова и снова.

— О черт, детка,  — взвизгнула Пэм.  — О черт!

Ее муж и дети наблюдали, как она плывет на приливной волне эротической эйфории. Похотливый взгляд каждого из них послал новые ударные волны по её телу, вызвав ещё один каскад взрывных фейерверков в её влагалище и в её сознании.

Когда она спустилась с небес на землю, она была вся в поту, и воздух наполнился запахом горячей киски. Гостиная никогда не собиралась избавляться от запаха секса и пота. Конечно, это должно было сделать развлечение странным.

Как только Пэм пришла в себя, Дейл перевел взгляд с нее на их дочь.

— Ты бы хотела, чтобы папа занялся с тобой сексом, куколка?

— О боже, да, папочка! Стефани ликовала.  — Больше, чем кто-либо в мире. Я все ещё девственница, папочка. Ни один парень никогда не прикасался ко мне и не приближал свой член. Было бы величайшим подарком, если бы ты смог лишить меня девственности.

Пэм увидела, как член её мужа вздымается, становясь все больше и больше, по мере того, как он выступал из его паха. Ей показалось, что его член услышал слова Стефани и пытается добраться до нее сам по себе.

— Тебе придется подождать,  — поспешно сказала Пэм.  — Не сегодня. Тебе нужно выспаться, детка. Вам обоим. Это не то, к чему стоит стремиться прямо сейчас.

— Я не собираюсь менять своё решение, мам,  — сказала Стефани с оттенком вызова в голосе.

— Я знаю, детка,  — заверила её Пэм.  — Я просто хочу, чтобы твой первый раз был особенным. Я хочу сделать его настолько совершенным, насколько это возможно, вот и все. У тебя есть только одна попытка в твой первый раз, я хочу, чтобы это было волшебно для тебя. Для тебя и твоего отца.

Стефани улыбнулась, её глаза блестели от слез, которые грозили вот-вот пролиться.

— Так это значит "да", папочка? наконец спросила она.

Дейл перевел взгляд с дочери на жену. Пэм слегка кивнула ему, и затем он снова повернулся к Стефани.

— Я бы с удовольствием занялся с тобой любовью, дорогая.

Стефани так широко улыбнулась, что просто сияла от счастья. Она вскочила с дивана, бросилась к отцу и крепко обняла его.

— Папочка,  — ласково сказала она,  — я знаю, мама говорит, что сегодня вечером нам нельзя прикасаться друг к другу, но это не значит, что ты не можешь показать мне, как ты прикасаешься к себе.

— Только если ты тоже это сделаешь,  — поддразнил Дейл.  — Я хочу смотреть, как ты трогаешь свою сладкую маленькую киску.

— Хорошо! Стефани быстро согласилась. Она сбросила халат и стояла в гостиной полностью обнаженной. Она просияла от гордости, увидев голодный взгляд своего отца, когда его глаза скользнули вверх и вниз по её телу.

— Видишь папа? Это моя девственная пизда, к 

которой никогда не прикасался ни один парень, и это все для тебя.

Дейл громко ахнул, когда Стеф провела двумя тонкими пальчиками по своим розовым губам. Когда она освободила их, Пэм показалось, что она почувствовала острый запах возбуждения своей дочери.

— Понюхай её пальцы, Дейл,  — сказала Пэм, её глаза горели похотью.

Стефани протянула отцу свои пальцы, чтобы он понюхал. Сделав глубокий вдох, Дейл закрыл глаза в знак признательности. Прежде чем она успела их убрать, он взял их в рот и пососал. Его дочь вздрогнула, и её колени немного ослабли, когда она схватилась за стул для поддержки.

— Восхитительно, детка,  — простонал Дейл.  — А теперь покажи своему папочке, как ты играешь со своей маленькой киской.

Стефани громко вздохнула и начала водить пальцами по своей вульве. Дейл наклонился и начал поглаживать свой твердый член перед лицом дочери, всего в нескольких сантиметрах от её лица.

— Шейн, иди сюда,  — сказала Пэм.  — Иди сюда и снова кончи на мамочку, как ты делал ранее сегодня.

Шейн вскочил и подошел к матери, полностью снимая нижнее белье. Он встал рядом с ней, его длинный, толстый член был достаточно близко, чтобы чувствовать её горячее дыхание, когда она ласкала себя пальцами. Пэм обернулась и увидела, что и её муж, и дочь наблюдают за ней и Шейном, пока они непристойно играют сами с собой.

— О черт,  — простонал Шейн, переводя взгляд с сестры на мать.  — Это лучший семейный вечер в моей жизни!

Все нервно захихикали, но никто не возразил.

Стефани кончила первой. Она издала серию неглубоких вздохов, закусив губу и твердой рукой обрабатывая свой напряженный клитор. Держась за кресло, она напряглась, взорвавшись экстатическим восторгом. Маленькая струя жидкости вышла из её киски и попала на рубашку её отца.

— О, детка,  — воскликнул Дейл.  — Ты сквиртанула! О, это чертовски сексуально, детка!"

Следующей была Пэм, и она громко кончила:  — О, черт, детка, сейчас! Сейчас! Кончай на свою мамочку! Порази меня своим зарядом спермы, Шейн!

Шейн тоже был доведен до предела, его член извергал свою густую порцию, брызгая на её подбородок, а затем на материнские сиськи.  — О, черт возьми, мама, забирай все это!

— Кончи для меня, папочка,  — прошептала Стефани тихим и страстным голосом.  — Покажи мне, как сильно и много ты стреляешь, чтобы я была готова к этому в следующий раз.

Дейл застонал, его веки низко опустились, когда он довел себя до грани. Стефан играл с её пухлыми сиськами прямо у своего лица, сжимая их так, что колпачки стали ярко-розовыми от давления, а её соски торчали так далеко, как только могли.

— Ооо дааа, папочка, это выглядит чертовски сексуально, когда ты гладишь свой большой папин член. Я не могу дождаться, когда сама прикоснусь к нему. Подержать его, пососать, засунуть в мою маленькую тугую щелку. О боже, папочка, я не могу дождаться!

С воем Дейла разорвался снаряд спермы, его первая струя взметнулась высоко в воздух, ударившись о плоский животик его дочери. Стефани громко застонала 

и содрогнулась от ещё одной струи спермы. Он продолжал стрелять, расплавленное извержение белой лавы покрыло его руку. Наконец он прекратил истекать, измученный.

Они молчали, если не считать звука их судорожного дыхания. Первой встала Пэм, встав со стула и вытирая сперму, покрывавшую её сиськи. Она дочиста облизала палец, тихо вздыхая от вкуса спермы своего сына.

— Все, окей,  — сонно сказала она.  — Приведите себя в порядок и идите спать. Никаких шалостей,  — предупредила она, указывая пальцем на Шейна, а затем на Стефани.

— Что мы будем делать со всеми этими непристойными журнальчиками, мам? Спросил Шейн, глядя на кофейный столик.

— Оставь их,  — сказала Пэм со смешком.  — Я не вижу никаких причин, по которым мы должны скрывать, кто мы такие.

•  •  •

Пэм спала как младенец. После огромного количества спермы, которую она получила, и наблюдения за оргазмом каждого члена своей семьи, она была измотана. Она проснулась, уютно устроившись в волосатых руках Дейла, его член лежал на её бедре, которое было зажато между его ног. Тупая боль пульсировала в её киске, но это было восхитительное напоминание обо всем, что произошло накануне.

Она встала с кровати и прошла по коридору совершенно голая. Было чуть больше семи утра в субботу, и в доме было тихо. Заглянув в комнату Шейна, она увидела своего сына обнаженным, с его тела была сброшена простыня. Его член уже налился утренней рассветным стояком. Она изучала его тело, восхищаясь его тяжелыми яйцами и гнездышком лобковых волос, из которого торчал его член. Не в силах сопротивляться, она подкралась к нему, взялась за его упругий инструмент и слегка сжала его.

Ее разум был переполнен эндорфинами, от которых у нее закружилась голова, когда она держала в руке его влажную плоть. Киска Пэм быстро просыпалась, и ей захотелось сесть верхом на своего парня и разбудить его медленным трахом. Пока она раздумывала, что ей следует делать, из кончика выступила прозрачная капля преякулята.

Закусив губу, она решила отказаться от траха, но позволила себе наклониться и облизать головку его члена. Она взяла толстую головку в рот и нежно пососала его, что заставило Шейна застонать и пошевелиться. Отступив назад, она подождала секунду, чтобы посмотреть, проснется ли он, но он снова заснул с широкой улыбкой на лице. Вкус его спермы был сильным у нее во рту, и она ненавидела ждать большего, но у нее был план, и ей нужно было приступить к нему.

Оставив сына, она обнаружила дверь в комнату Стефани открытой. Её сексуальная дочь лежала на кровати, голая, как и её брат. Пэм задавалась вопросом, слушались ли её дети её. Прошлой ночью она спала так крепко, что сомневалась, что услышала бы их, если бы они постарались вести себя тихо.

Стоя у кровати, Пэм посмотрела на свою дочь. Вчера Стефани, казалось, полностью ожила. Раньше она казалась тенью полноценного человека, всегда избегающего внимания. Но после того, как она открыла для себя запретные ощущения семейного секса, она 

расцвела, как вечерняя примула, раскрывшись вся сразу.

Ее глаза блуждали по идеальному телу дочери. Её большие сиськи размером с дыню с набухшими сосками, гладкий плоский животик и загорелые сексуальные ноги. Было обидно, что молодые женщины не понимали, насколько они по-настоящему великолепны, и всегда беспокоились о каком-то незначительном несовершенстве, которого никто другой никогда не замечал.

Что бы Пэм отдала, чтобы снова стать двадцатилетней, зная то, что знала сейчас. Так много шансов, которыми она не воспользовалась, так много возможностей, которые она не распознала.

— Наверное, лучше, что я не могу,  — подумала Пэм.  — Я бы вернулась и стала самой большой шлюхой на свете. В её голове промелькнули образы её старшего и младшего братьев, отца и незамужней тети, которые так и не вышли замуж. Она знала, что если бы ей пришлось вернуться, она предложила бы себя им всем.

При мысли о сапфической любви её взгляд снова сосредоточился на Стефани. Пэм провела рукой вверх по ноге дочери, скользя по коже одним легким прикосновением. Её пальцы скользнули между упругих бедер дочери и обхватили её киску.

Стефан издал стон и подвинулся, шире раздвигая её ноги. Пэм улыбнулась, её возбуждение снова разгорелось. Она по-особому поцеловала своего сына на доброе утро, и было бы справедливо, если бы она сделала то же самое для своей дочери. Подойдя к изножью кровати, Пэм забралась между ног своей девочки, пока пушистые волоски над щелочкой Стеф не затанцевали, когда она жарко выдохнула. Мать вдохнула аромат лосьона, мягких духов и пряный аромат влагалища своей дочери.

Пэм закрыла глаза и опустила рот к киске своей дочери. Она сжала губы и прижала их к нижним губкам Стефани. Высунув язык, она провела им вдоль щели, разделяющей раковины моллюсков. После трех нежных ударов тело Стеф раскрылось, поддавшись уговорам впустить этого мокрого захватчика внутрь.

Мать и дочь застонали в унисон, когда Пэм мягко подалась вперед, её язык скользнул внутрь гладких половых губок её дочери. Она пробовала её на вкус, и Стефани передвинула бедра, чтобы обеспечить ей лучший доступ. Не успела Пэм опомниться, как её охватило вожделение, и она погрузилась глубже, сильнее в персик своей дочери, решительно чавкая и облизываясь.

— О боже,  — простонала Стефани. Её руки нашли чью то голову между ног, и она запустила пальцы в волосы. Вращая бедрами, она попыталась провести языком по своему набухшему клитору.  — О, Шейн, мама убьет тебя, но не останавливайся. О боже, это так приятно.

Пэм улыбнулась, услышав слова дочери. Стефани спросонок подумала, что это её брат лижет её киску. Она дразнила и подталкивала, придвигая её ближе, а затем отступая, только для того, чтобы приблизиться ещё. Стефани поднималась все выше и выше, и каждое отрицание лишь позволяло ей подняться на очередное плато. Наконец Стефани задрожала, её бедра затряслись, а руки задрожали.

— О боже, пожалуйста,  — взмолилась она.  — Я хотела, чтобы папа был у меня первым, но это так приятно, что ты не можешь остановиться.  

Не оставляй меня в подвешенном состоянии, Шейн. Пожалуйста!

Пэм растаяла и смилостивилась, целеустремленно вылизывая сладкую щелку своей дочери. Это заняло всего минуту, и её дочь дико забилась на кровати, обхватив бедрами голову Пэм.

— О да! Стефани взвизгнула, её киска пульсировала, и влага свободно вытекала из нее.

Отчаянно работая языком, Пэм пыталась впитать каждую каплю сладкого меда своей дочери. Её лицо было мокрым от жидкостей из киски дочери, и она почувствовала, как её собственная киска сжалась от восторга.

Стефани высвободила голову её из тисков своих бедер и посмотрела вниз.

— Мама?  — выдохнула она.  — Что за черт?

— Да, детка. Ты расстроена?

— Я сказала папе, что меня никто не трогал,  — надулась она, и на глаза навернулись слезы.

— Ты сказала, что к тебе никогда не прикасался мальчик,  — поправила Пэм.  — Это все ещё правда. Твой папа все равно будет первым мужчиной, который попробует свою дочь-девственницу. Разве это неправильно, что я хотела сделать то же самое?

Стефани надулась, то, что технически к ней все ещё не прикасался мужчина, было не совсем тем способом, которым она хотела донести это до своего отца. Её тело вздрогнуло, когда толчок вырвался из её счастливой киски, и она была вынуждена признать, что то, что её мать сделала с ней, казалось нереальным. Наконец её хмурый взгляд начал рассеиваться, и она снисходительно улыбнулась матери.

— Как ты думаешь, папочка захочет полизать мою киску?

— О, детка,  — счастливо вздохнула Пэм,  — я уверена в этом. Готова поспорить на свою левую грудь, что прошлой ночью ему это приснилось.

— Я хороша на вкус?

— Ты восхитительна, детка. Твой папочка напьется от твоей киски и никогда не перестанет лизать тебя.

Рот Стефани растянулся в широкой улыбке. Сердце Пэм воспарило при виде того, как её дочь сияет от такой гордости и счастья.  — Когда, мама? Когда я смогу побыть с папой?

— Сегодня вечером, если хочешь. Сегодня мы идем за покупками, только ты и я. Когда мы вернемся домой, я помогу тебе собраться, а потом ты сможешь пойти к своему отцу.

Стефани снова прикусила губу, слезы, которые навернулись раньше, вернулись и угрожали потечь по её щекам. Пэм была так счастлива, что смогла преподнести своей дочери этот подарок. Иметь своего отца в качестве первого любовника было тайным, запретным желанием, которым многие девушки лелеяли, никогда не делясь и не признаваясь в этом. Пэм хорошо знала это чувство.

Прежде чем ребята проснулись, мать и дочь оделись и вышли из дома. Они зашли позавтракать в маленькое кафе и зашли в несколько магазинов. Пэм отвела Стеф в магазин, где было белье, которое ей нравилось, когда она хотела чего-то особенного. Продавщицы были элегантны и сдержанны, в то время как одежда варьировалась от милой до скандальной.

Пэм нравилось наблюдать, как её дочь перебирает полки, и у нее от удивления при виде некоторых товаров приоткрывался рот. Она держала в руках бюстгальтер с вырезами в форме сердца, через которые выглядывали её соски.  

Они играли с масками, отделанными перьями, бюстье, из-за которых их сиськи казались гигантскими, и даже восхищались некоторыми виниловыми платьями.

— Ищете что-нибудь авантюрное? Спросила продавщица. Она была хорошенькой, с каштановыми волосами, собранными сзади в тугой пучок, и была одета в соответствующий серый блейзер и юбку. Для человека, работающего в магазине с такими буйными цветами, её наряд казался приглушенным.

— Нет,  — сказала Пэм, поворачиваясь лицом к женщине.  — Что-то в первый раз.

— Это брачная ночь?

— Нет,  — ответила Пэм, и Стефани покраснела.  — Но это почти так же необычно.

— Значит, только для юной леди?

— Нет, набор для нас обоих.

Продавщица кивнула и указала на небольшой помост с парой плюшевых кресел и изогнутой ширмой, прикрытой пастельно-зеленой занавеской. Появилась ещё одна женщина, и пара начала снимать мерки с матери и дочери. Стефани ахнула, когда этот незнакомец прикоснулся к ней в местах, которых раньше никто не касался.

Им было продемонстрировано множество фасонов и аксессуаров: пеньюары, ночные сорочки, корсеты, пояса с подвязками, перчатки, сапоги. Они примерили наряды, и занавеска была отдернута, открыв множество зеркал. Они могли видеть себя со всех сторон. Пэм восхищалась тем, что Стефани хорошо выглядит во всем.

Через два часа и пару бокалов шампанского они сделали покупки и помахали на прощание. Следующим шагом был поход в салон красоты на педикюр и к парикмахеру. Они съели легкий ланч, и Пэм позвонила домой и сказала Дейлу, что им с Шейном придется самим позаботиться об ужине. Их последней остановкой был обувной магазин.

Когда они вернулись домой намного позже, отец и сын жарили стейки на заднем дворе. Пэм поспешила отвести Стефани в хозяйскую спальню и заперла дверь.

— Я так нервничаю, мам,  — призналась Стефани.  — У меня такое чувство, будто это день моей свадьбы.

— Ты взволнована или напугана? Спросила Пэм, внезапно почувствовав легкое беспокойство.

— Я взволнована, мама,  — счастливо сказала Стефани.  — Я так волновалась, что продавщица узнает, какая я мокрая.

— О боже, я уверена, что ты была бы не первой, кто это сделал,  — заверила её Пэм, испытывая облегчение от того, что её дочь не передумала.

Они потратили час, накладывая макияж и прихорашиваясь к тому, что должно было произойти позже. Наконец они разделись и помогли друг другу надеть одинаковые голубые комбинезоны. Пэм понравилась мысль о том, что, если она позже наденет своё платье для Дейла, он подумает о своей дочери.

Это был короткий топ с фестончатой кружевной отделкой, глубоким вырезом, доходившим до пупка, гофрированным сетчатым подолом, расширяющимся от бедер, и атласной бабочкой посередине. Как только они все расставили по местам, они натянули белые колготки, и Пэм помогла Стефани надеть туфли на каблуках в тон.

— Боже,  — прошептала Пэм, отступая назад.  — Ты выглядишь потрясающе, детка. Ей пришлось быстро вытереть слезу с глаза, пока она не испортила макияж.  — Мы должны сделать снимок.

— Ты думаешь? Удивленно спросила Стефани.  — Хорошо, сначала по одному, а потом все вместе.

Они достали фотоаппарат и сфотографировали друг друга, а затем вместе.  

Пэм повернула Стефани так, что их лица оказались близко друг к другу, и запечатлела, как один из них целуется.

— Это было потрясающе, мама,  — вздохнула Стефани.  — И сегодня утром это, без сомнения, было лучшее, что я когда-либо чувствовала.

Пэм улыбнулась.  — Пока,  — добавила она. Стефани нервно хихикнула, осознав, что скоро она будет со своим отцом и получит разрешение делать все, что ей заблагорассудится.

Как только все было готово, они надели одинаковые халаты, и Пэм проверила коридор. Они вышли вместе, как пара моделей на подиуме. Завернув за угол, они обнаружили Дейла и Шейна в гостиной, каждый читал непристойный журнал.

— Гм,  — сказала Пэм, и мужчины подняли головы, их глаза выпучились от возбуждения.

•  •  •

— Срань господня,  — выдохнул Шейн.  — Вы, ребята, чертовски сексуально выглядите!

Дейл не мог не согласиться, но пока глаза его сына перебегали с матери на дочь, его взгляд был прикован к Стефани. Она напомнила ему Пэм двадцать лет назад. Её нежная, гладкая кожа, мерцающие глаза и фантастическая фигура — на нее можно было только мечтать.

— Как я выгляжу? Спросила Стеф, её губы растянулись в натянутой улыбке.

— Ты выглядишь божественно, детка,  — ответил Дейл. Она всегда была его ангелом, а теперь стала возбужденной. Он встал, глядя на нее с любовью, вожделением и благоговением.

Мать и дочь переглянулись и в унисон распахнули свои одежды, позволив им упасть на пол. Сердце Дейла ухнуло куда-то в живот, а его член быстро раскрылся в боксерах, набухая от возбуждения.

— Святые...  — прошептал Шейн, его слова оборвались.  — О боже, я не могу в это поверить. Мама,  — он придвинулся ближе, обнял её за талию и поцеловал с языком.

Дейл увидел, как глаза его жены загорелись восторгом, но она не отстранилась от сына, который поцеловал её от души. Он снова повернулся к Стефани, которая стояла, заложив руки за спину, её сочная попка была выдвинута вперед и угрожала выскочить из-под кружев и сетки. Он подошел ближе, его сердце бешено колотилось в груди.

Он чувствовал жар её тела, когда стоял к ней как можно ближе, не прикасаясь. Наклонившись, он взял её лицо в ладони и притянул к себе для поцелуя. Сначала его губы были плотно сжаты, но Стефани растаяла в нем, и её рот свободно открылся. Теперь они обменивались горячими, влажными французскими поцелуями.

— О, детка,  — фыркнула Пэм,  — это чертовски горячо. О боже, я так рада видеть вас двоих вместе.

— А как же я? Спросил Шейн, слегка надув губы.

— Не волнуйся, мама о тебе позаботится. Пэм отвела сына обратно к дивану, легла и велела сыну забраться к ней между ног. Шейн встал в позу и сразу же начал ласкать и сжимать сиськи своей матери. Прошла всего секунда или две, прежде чем он высунул одну грудь и накрыл её сосок этим ртом.

— Папочка...  — вздохнула Стефани, когда они наконец оторвались, чтобы глотнуть воздуха.  — Это был самый горячий поцелуй за всю мою жизнь!

— Что ты хочешь сделать в 

первую очередь, куколка?

— Я хочу посидеть у тебя на коленях, папочка.

Дейл подвел её к диванчику, стоявшему перпендикулярно дивану, и сел. Стефани положила свою мягкую попку прямо ему на колени, его твердый член протискивался сквозь нейлоновые шорты и пытался найти дорогу между её ног.

— Я чувствую, какой у тебя твердый,  — прошептала Стефани ему на ухо.  — Это я так влияю на него?"

— Да, детка,  — ответил Дейл.  — Ты очень красивая.

— Но сексуальна ли я, папочка? Это заставляет тебя хотеть делать со мной непристойные вещи?

— Я хочу делать все, о чем ты только можешь мечтать,  — пообещал он.

— Хорошо. Я ещё не знаю многих неприличных вещей, но надеюсь, ты сможешь показать мне некоторые, когда у меня кончатся идеи.

— Чего ты хочешь в первую очередь, моя принцесса?

— Я хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Прикасайся ко мне повсюду. Я такая возбужденная, папочка, я просто умру, если ты не будешь прикасаться ко мне везде!

Дейл подчинился и ощупал нежные груди своей дочери, полностью накрыв каждую из них своей большой рукой. Её похожие на ластик соски были такими твердыми, и он дразнил их кончики, находя маленькие нервные окончания, которые посылали сигналы в её киску и делали её крем таким твердым.

Моя киска, папочка. Теперь моя киска, пожалуйста,  — тихо заскулила она.

Прижав её мягкую попку к его пульсирующему члену, Дейл просунул руки между её колен и оттолкнулся, раздвигая её ноги. Стефани громко застонала, когда он скользнул руками вверх по её мягким бедрам, разминая её податливую плоть, пока, наконец, его руки не оказались на её жаждущем влагалище. Он протиснулся сквозь сетку, дразня её нежный цветок и заставляя его раскрыться, готовый к тому, что он запланировал дальше.

— О, детка,  — сказал Дейл,  — ты такая горячая! Такая чертовски горячая, детка. Не могу поверить, что могу вот так прикасаться к тебе. У тебя такое сексуальное тело. Такие великолепные сиськи и милая маленькая киска.

— Да? Это тоже было твоей мечтой? Она повернулась и поцеловала его, с жаром проводя языком по его губам и зубам.  — Я так боялась, что ты не захочешь меня, что я не такой сексуальный, как мама. Или что ты подумаешь, что я грязная из-за того, что хочу быть с тобой вот так.

— О боже, нет, нет, детка,  — заверил её Дейл, сжимая её левую грудь, в то время как его правая рука продолжала давить на её влажную киску.  — Я бы никогда не сказал тебе, это не то, что отец может сказать своей дочери, не зная наверняка, как она отреагирует. Я не мог рисковать, заставляя тебя расстраиваться или чувствовать себя небезопасно рядом со мной, это уничтожило бы меня. Но с тех пор, как все это выплыло наружу и ты сказала, что хочешь быть со мной, я самый счастливый отец, каким только может быть. Я могу поделиться с тобой своей любовью совершенно по-новому.

— О, папочка! Стефани захлебнулась.  — Я 

знала, что это правильно. Я знала, что ты будешь замечательным и идеальным кандидатом на роль моего первого любовника.

— Я буду твоим любовником столько, сколько ты захочешь,  — заверил её Дейл.

— Это хорошо, папочка, потому что я уверена, что никогда не перестану хотеть тебя. А теперь, пожалуйста, перестань дразнить меня и введи в меня свой палец, или я просто умру.

Дейл зарычал и щелкнул по промежности плюшевого мишки, который она носила, освобождая её киску из сетчатой тюрьмы. Его палец скользнул по её тонким волоскам и потер скользкие губы, заставив Стеф громко застонать и прижаться к его руке. Он просунул палец внутрь её влажного жерла и почувствовал невероятно тугой канал её влагалища.

— Такая тесная,  — простонал он про себя.

— Я знаю,  — мяукнула его дочь,  — но мама сказала, что ты все ещё можешь засунуть свой папин член в меня. Возможно, потребуется несколько попыток, но я полна решимости это сделать.

Дейл убрал палец со сладкой киски дочери и дочиста облизал палец. Он выдал "ммм", и Стефани снова растаяла.

— Я вкусная, папочка?

— Как конфетка, детка,  — ответил он.

— Сделай это снова. Попробуй меня ещё раз, папочка.

Дейл просунул в нее два пальца, заставив её глаза расшириться, когда он растягивал её. Он вытащил их, и два пальца были покрыты её сладким медом. Снова запихивая их в рот, он устроил грандиозное шоу из того, как сильно ему нравится крем из влагалища его дочери. Когда он вытащил свои пальцы, совершенно чистые, Стефани притянула его лицо к своему и стала глубоко целовать его, посасывая его язык.

•  •  •

Шейн не мог поверить в происходящее. Он лежал на своей сексуальной, грудастой матери, одетой в самое сексуальное белье, которое он когда-либо видел в журнале или видео. Он с удовольствием сосал её большие мамины сиськи, втирая свой твердый член в холмик её киски. Её сексуальные стоны ему на ухо и то, как она ласкала его голову и слегка проводила своими наманикюренными ноготками по его спине, только сильнее заводили его.

Время от времени он поворачивал голову, чтобы увидеть свою сестру, сидящую на коленях у отца. Её ноги подтянуты вверх и покоятся на бедрах их отца, оставляя её ноги широко раздвинутыми, а её киску выставленной на всеобщее обозрение. Он наблюдал, как его отец трахает пальцем его старшую сестру, и его член вздымался в трусах.

— Мам, можно я полижу твою киску?

Она нетерпеливо кивнула ему, и он заскользил вниз по телу матери, пока его лицо не уткнулось между её ног. Он натягивал сетку между ног до тех пор, пока защелка не открылась, и он оказался лицом к лицу с киской, которая дала ему жизнь. Теперь он собирался показать свою любовь и признательность.

— Ах ты, непослушный, грязный мальчишка,  — громко мяукнула Пэм.  — О, вот и все, вот и расстегнулась, малыш, лижи мамочкину пизду.

В исступлении Шейн бесстыдно лизал интимные места своей матери, орошая своё лицо её сладким нектаром. Он 

дразнил её клитор и целовал бедра, зажал её губы между своими губами и подразнил её попку.

— Оооо,  — удивленно присвистнула Пэм.  — Ты действительно грязный мальчишка! Ты достаточно храбр, чтобы лизнуть мою попку, детка?

Шейн не мог отступить от вызова, и он обвел языком сморщенные мышцы её ануса. Её пальцы резко впились в его плечи, и сексуальные звуки, которые она издавала, сказали ему, что у него все получилось. Его мать была действительно грязной маленькой шлюхой. Было так много вещей, которые они собирались сделать вместе.

Он ещё немного полизал её киску, время от времени тыча языком в её маленькую морскую звездочку. Её клитор набух и выступал из-под кожного покрова, умоляя о внимании. Шейн провел по нему кончиком языка, заставляя свою мать биться в конвульсиях. Он проделывал это снова и снова и почувствовал, как его мать начала дрожать.

Он повалил свою мать так, что она лежала на спине, приподняв бедра, как будто он собирался перевернуть её. Он потер её влажную вульву, его пальцы дразнили её наружные и внутренние губы, прежде чем погрузить три пальца в её влажную ложбинку. Снова накрыв её влагалище своим ртом, он лизнул её клитор, одновременно вводя пальцы в её киску и вынимая их из нее.

— О черт, Шейн! Пэм закричала, задыхаясь.  — О, вот и все, сынок. Трахни меня своими пальцами! О, черт возьми, да! Я собираюсь кончить, детка. Я собираюсь кончить тебе на язык. Продолжаю дрочить мамочке, детка. Пальчики внутри мамочки!

Шейн продолжал делать это, пока её киска не изверглась, сжимая его пальцы, как захлопывающуюся ловушку. Его мать издавала всевозможные сексуальные звуки, пока он доводил её от одного пика эротического удовольствия к другому. Его член был твердым, как сталь, и с него на шорты стекало обильное количество семенной жидкости. Липкое месиво пропитало его лобковые волосы и испачкало нижнее белье.

Тело Пэм обмякло, и она рухнула на диван. Шейн поднял голову и посмотрел на свою мать, её лицо выражало блаженное удовлетворение.

— Иди сюда, детка,  — томно сказала она.  — Я хочу попробовать свою сочную киску на твоем лице.

Шейн прижался к ней, и они на мгновение нежно поцеловались. А затем, как кошка-мать, его мать лизнула его верхнюю губу, щеки, подбородок и даже шею. Любое место, где она могла найти сок своей киски на своем милом мальчике, она вылизывала дочиста.

— Чего ты хочешь в первую очередь, детка?  — мягко спросила она.  — В какую часть тела своей матери ты хочешь засунуть свой большой, твердый член? Я твоя, детка, позволь мне доставить тебе такое же удовольствие, какое ты доставил мне.

— О боже, мам,  — счастливо вздохнул Шейн.  — Я просто хочу трахнуть тебя. Я не могу придумать ничего, что бы я предпочел сделать.

— Я тоже, малыш,  — сказала она, целуя его.

Она оттолкнула его, а затем встала с дивана. Жестом пригласив его сесть, она опустилась перед ним на колени и стянула с него нижнее белье. Шейн приподнял 

свою задницу, и она сняла их с его бедер и ног. Его твердый член стоял прямо, доставая до пупка и изгибаясь назад к его телу.

— О черт,  — сказала его мама, глядя на него глазами, полными вожделения.  — Меня не волнует, попаду ли я за это в ад, это того стоит.

Пэм встала и оседлала его колени, её сиськи затряслись у него перед лицом, когда она приняла нужную позу. Прикусив губу, она взялась за его толстый столб плоти и поместила его у входа в своё мокрое влагалище. Шейн почувствовал влажный жар, охвативший его член, когда мать опустилась на него.

— О боже,  — воскликнула его мать срывающимся голосом и крепко зажмурила глаза.  — О, ты милый, великолепный ублюдок. Я не могу в это поверить, о боже!

Шейн знал, что его мать кончает. Он почувствовал, как её киска спазмировала и сжалась вокруг его члена, доя его, побуждая его излить свою порцию. Он держался за её задницу дрожащими руками, крепко прижимая её к своему телу. Он знал, что долго не продержится, поэтому надавил на её бедра, прижимая её клитор к стволу своего члена. Толкай и тяни, толкай и тяни, он сделал это всего несколько раз, но трения было достаточно, чтобы его член встрепенулся, и, прежде чем кто-либо из них осознал это, он залил её шелковистый канал своей спермой.

— О! О, детка, детка, детка! Я чувствую это! О да! Кончи в меня! Дай мамочке свою сладкую сперму!

Он выстрелил потоком спермы в свою мать, его член забился в конвульсиях, когда его яйца напряглись и огромная нагрузка взлетела вверх.

Шейн крепко прижал свою мать к себе, зарывшись лицом между её грудей. Он позволил матери перевести дыхание, а затем игриво шлепнул её по заднице и грубо сжал.

— О!  — взвизгнула она. Он вошел в нее, его член все ещё был твердым и готовым к большей любви.  — О,  — счастливо вздохнула его мать и начала кататься на нем верхом.

Хлюпающий звук его члена, скользящего внутрь и наружу из её сочной пизды, перемежался звуком шлепков её задницы по его бедрам.

•  •  •

— О боже, папочка,  — сказала Стефани, её киска радостно загудела после того, как он провел по ней пальцами до нескольких взрывных оргазмов.  — Смотри,  — она похлопала его по плечу,  — Шейн и мама трахаются. Разве это не круто? Я хочу сделать это с тобой, папочка. Позволь мне оседлать тебя. Пожалуйста?

— Конечно, куколка, дай папочке снять шорты.

Стефани раздвинула ноги, и её отец поднял лицо, оказавшись между ними. Его подбородок блестел от влажности её киски, когда он вылизал её до очередной порции сливочной смазки. Он выглядел таким красивым, подумала она, и, видя, как его лицо перепачкано её кремом, она поняла, что сделала правильный выбор, став его любовницей.

Когда он встал, она опустилась на колени и стянула с него шорты. На нем не было нижнего белья, и стал виден его толстый инструмент. Плоть была темнее, чем 

у Шейна, и у него было намного больше волос на яйцах, вокруг члена и вдоль ног. У нее потекли слюнки, и она не смогла удержаться и крепко поцеловала его, прямо под кончиком.

Дейл плюхнулся на диван, его член гордо покачивался в воздухе, и Стефани вскарабкалась наверх. Она оседлала его бедра и наклонилась вперед. Сливки свободно текли из её набухшей киски, и она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы позволить её папочке скользнуть в нее.

— Окей, детка,  — сказал Дейл,  — ты задаешь темп, хорошо? Берешь столько, сколько, по твоему мнению, можешь выдержать. Двигайся так медленно, как тебе нужно.

Стефани кивнула, она просто знала, что сможет быстро принять его всего, но затем почувствовала, как его член проник в её лоно. Она почти упала в обморок от возбуждения, но легкий трепет проник в её сознание, когда она почувствовала, что её растягивают.

— Вот и все, детка,  — успокоил он её, убирая волосы с её лица и прижимая большой палец к её губам.  — Только не торопись, мы никуда не спешим.

Но Стефани уже была без тормозов, она хотела трахаться. Её брат стоял позади нее и трахал их мать, а она кричала о том, как хорошо, когда тебя трахают, и Стефани хотела того же. Она не могла быть единственной девственницей, единственной, кто не трахался. Сильно прикусив губу, она позволила своему весу придавить себя, пока невероятно твердый член её папочки медленно скользил внутри нее.

— Вот и все, папочка,  — выдохнула она.  — Это все, что я могу от тебя вынести. Она почувствовала, как волосы на его ноге прижались к её заднице, и просияла от гордости.  — О боже, я чувствую себя такой наполненной, папочка,  — промурлыкала она.

Он притянул её ближе к себе и крепко обнял. Её сиськи прижимались к его груди, и она чувствовала себя завершенной, когда сидела на коленях у своего папочки, уткнув его член в свою попку.

— О боже,  — всхлипнула Стефани.  — Спасибо тебе, папочка,  — выдохнула она.  — Ты сделал меня такой счастливой. Я так долго мечтала об этом, но мне казалось, что со мной что-то не так, поэтому я никому никогда не говорила.

Единственным ответом Дейла было крепко обнять её и провести рукой по волосам.

Наконец дискомфорт от растянутого тела прошел, и Стефани начала двигаться. Сначала немного, экспериментируя с тем, что доставляло ей удовольствие. Она покрутила бедрами, и это было потрясающе, но затем она немного приподнялась, и это вызвало зуд, о котором она и не подозревала. Она неуверенно двигалась вверх-вниз, постепенно набирая скорость.

— О да, папочка!  — воскликнула она.  — Мы делаем это! Мы трахаемся, папочка! Трахни меня в ответ! Насади меня на свой большой папин член!

•  •  •

Пэм прижала голову Шейна к своей груди, кормя его своим соском. Она двигала бедрами медленными кругами, и время от времени её мужественный сын двигал бедрами, чтобы ввести свой член в её шелковистый туннель. Он уже дважды кончил в её киску, и его член 

отказывался опускаться, так что теперь они перешли к медленному, томному движению.

Она обернулась и увидела, что её дочь радостно подпрыгивает на коленях у отца, а его член исчезает в её пенистой, нежной киске. Они были парой сексуальных, шумных ебарей, и киска матери затрепетала при виде отца и дочери, предающихся плотскому блаженству.

Шейн кончил сегодня уже столько раз, что она подумала, что он мог бы трахаться вечно в таком медленном темпе. Хотя это было прекрасно, она хотела быть ближе к Дейлу и Стефани, когда они достигнут своего пика. Она поднялась с колен своего сына, его рот громко хлопнул, когда она убрала свою грудь. Опустившись на колени на пол, так что она оказалась лицом к лицу с отцом и дочерью, она жестом попросила Шейна встать перед ней.

Его член блестел от их совместной жидкости, и она знала, что ещё больше жидкости вытекает на ковер из её хорошо выебанной, зияющей киски. В их гостиной наверняка будет пахнуть сексом. Вид обнаженного тела её сына, его гордого, напряженного члена, направленного прямо ей в лицо, вызвал у нее сексуальную дрожь, когда она притянула его ближе. Она схватила его за гладкую, упругую задницу, открыла рот и втянула его в себя, солоноватый, острый вкус их смешанных жидкостей заставил её застонать.

— Аааа, да,  — простонал Шейн.  — Мама, я хочу кончить тебе в рот!

Пэм нетерпеливо кивнула, её рот был слишком набит, чтобы говорить. Одной рукой она сжимала его яйца, призывая их выпустить её приз. Она поглаживала его другой рукой, в то время как её рот скользил вверх и вниз по его обхваченному члену. Со своей позиции она могла видеть, как Стефани все ещё радостно подпрыгивает вверх-вниз по твердому члену своего папочки, запах их разгоряченных тел наполнял её нос.

Это был хор стонов, тяжелого дыхания и шлепанья кожи о кожу, все это подчеркивалось влажными хлюпающими звуками мокрых киск и твердых членов.

Пэм была опытной феллятрисой, и её мальчик замурлыкал в мгновение ока. Его член расширился, а яйца напряглись, она знала, что он собирается наполнить её рот своим грузом.

— Оооо! Вот оно, мамочка! Шейн закричал.

Через секунду она почувствовала струйки спермы, брызнувшие на внутреннюю сторону её щек. Она наслаждалась вкусом своего сына, и это ощущение заставляло все её тело радостно покалывать. Выдоив из него все до последней капли, когда его вялый, истощенный член выскользнул у нее изо рта, она приоткрыла рот, чтобы показать ему молочную жидкость, плещущуюся у нее на языке. Широко улыбнувшись, она закрыла рот и проглотила все это.

— О, детка,  — сказала она.  — Мамочка любит пить твою сперму.

— Иииии! Стефани вскрикнула, внезапно испытав оргазм.

Пэм посмотрела вниз и увидела, как сильно изгибается анус её дочери, когда толстый фаллос её отца приподнимался назад и устремлялся вперед. Его яйца разгружались в киске его дочери, даря ей её первый в жизни оргазм.

— Ох, к черту папочка! О да! Да!  — фыркнула она, крепко 

обхватив его руками и радостно подпрыгивая задницей на его стальном шесте.

Пэм придвинулась ближе и лизнула мошонку своего мужа, призывая его выплеснуть каждую каплю, которая у него была, внутрь их дочери. Когда они немного успокоились, Стефани приподнялась и печально заскулила, когда её отец выскользнул из нее. Поток влаги хлынул из её хорошо выебанной дырочки, разливаясь по бедрам Дейла и ковру. Немного жидкости даже попало на лицо Пэм, когда она поднялась с бедер своего мужа, чтобы обхватить губами его блестящий член.

Отец, дочь и сын — все наблюдали, как Пэм жадно очищала инструмент своего мужа, облизывая его до тех пор, пока он не стал чистым и не обмяк. Затем она подошла к Стефани и попросила свою дочь лечь на спину, а затем принялась ласкать её пухлую, красную киску. Стефани откинулась на спину с мечтательным выражением лица, пока мать нежно мыла её промежность от соков пизды и спермы.

Они показались Пэм такими вкусными. Сперма её сына, которую она проглотила, смесь сливок дочери и мужа — она любила их все. Это была та жизнь, о которой она мечтала в молодости. Она никогда не думала, что её самые смелые мечты сбудутся, но они сбылись.

•  •  •

— Мммм,  — промычала Стефани, её рот был занят горячим членом её брата. Громко чавкнув, она поймала своей мягкой рукой поток слюны, пропитавший его мясистую плоть, и использовала её в качестве смазки для своих поглаживаний. Ей нравился его мускусный аромат, то, как он прижимал её тело к своему и попеременно играл с её сиськами и попкой. Она лежала в его постели, одетая только в шорты для мальчиков, которые купила ей мать, в то время как он сидел, прислонившись к спинке кровати.

— О черт,  — вздохнул Шейн.  — Кто бы мог подумать, что моя милая сестра будет практиковаться в минете на мне?

Стефани хихикнула. За последние две недели она много раз думала о подобных вещах. Их семейная жизнь изменилась в тот субботний вечер, и это определенно было к лучшему. Не проходило и дня, чтобы её не трахнули или не съели её киску. У нее было так много оргазмов, что она удивлялась, как раньше так долго обходилась без них.

— Я превращаюсь в маленькую шлюшку, мам,  — призналась она однажды утром за завтраком.  — Кажется, я не могу насытиться, и не только дома. Теперь, когда я учусь в школе, я смотрю на всех горячих парней и мечтаю о том, как могли бы выглядеть их члены или каковы они на вкус. Её мать просто счастливо улыбалась ей, пока она ела.

Шейн лениво играл с её киской, и ей нравились его дразнящие прикосновения. Это наполнило её покалывающим предвкушением, которое сделало её такой влажной. Она была рада, что он на самом деле не пытался заставить её кончить, потому что она хотела попрактиковаться в сосании его члена. Стеф нравилось, как его губчатая твердость наполняла её рот, вкус его влажной кожи 

и преякулята. Она пыталась рассчитать время между тем, как её рот опустится вниз, а рука поднимется к подбородку. Её губы скользнули по чувствительной части прямо под кончиком пениса её брата, доставляя ему удовольствие.

— Это потрясающе, сестренка,  — мечтательно произнес Шейн.  — Твой рот подобен раю.

— Я рада,  — сказала она, сделав паузу, чтобы перевести дух.  — Но мне нужно поскорее закончить, моя подруга Джейни приедет позже, и мне нужно подготовиться.

— Конечно,  — сказал Шейн.  — Ты знаешь, что делать.

Стефани действительно так и сделала, и она взяла его член в рот, опуская голову вниз, пока он не оказался в задней части её горла. Её все ещё немного тошнило, но за те десять дней, что она начала отсасывать своему младшему брату, ей стало намного лучше. Её целью было сделать своему отцу самый потрясающий минет, который он когда-либо получал, и она усердно тренировалась.

Шейн приподнял бедра с кровати, и она просунула руку под него, чтобы обхватить ладонями его гладкие щеки. Она запустила палец в его щелку и подразнила сморщенный анус. Она читала о том, как это делается с мальчиком, в непристойных журнальчиках, которые купила её мать, и это сработало как по волшебству! Как только она начала играть с его анальной дырочкой, Шейн наполнил её рот своей соленой порцией. Стефани почувствовала, как его сперма потекла прямо ей в горло, а затем он громко вздохнул с облегчением. Его член смягчился, и она позволила его обмякшему члену выскользнуть у нее изо рта.

— Плюс,  — сказал Шейн, его глаза были остекленевшими и сонными. Он не пошевелился, когда она встала с кровати, но его глаза блуждали по её гибкой, сексуальной фигуре.  — Я думаю, ты готова встретиться с папой в любое время, когда захочешь.

— Ты так думаешь? Стефани сияла от гордости.  — О, спасибо тебе, Шейн! Она наклонилась и обняла его, прижимаясь сиськами к его обнаженной груди.  — Я делаю это лучше, чем любая другая девушка, которая у тебя была? Она знала, что её брат был популярен в школе, должны же были быть девочки, которые залезали к нему в штаны. Какая-то часть её отчаянно нуждалась в том, чтобы знать, как она им противостоит.

— У тебя самый сладкий рот из всех,  — сказал Шейн.

— Даже мама? Она знала, что он не сможет ответить на это, и рассмеялась над выражением его лица, когда он пытался выбраться из ловушки, в которую она его поймала.  — Не волнуйся, ты не ранишь мои чувства. Я знаю, что ты чувствуешь к маме, я чувствую то же самое к папе. Мне нравится отсасывать у тебя, но это не то же самое, когда я с ним. Я уверена, что ты испытываешь то же самое, когда дело касается меня и мамы.

Стефани оставила своего брата и приготовилась к приезду своей подруги. За два дня до этого она сообщила всем, что у нее будет гость, чтобы все они могли вести себя подобающим 

образом. Шейн пообещал закрыть дверь своей спальни и не разгуливать по дому голым.

Раздался звонок в дверь, Стефани открыла и обнаружила на пороге Джейни. Она была американкой азиатского происхождения, с прямыми черными волосами, ниспадавшими до середины спины. Стройная и высокая, у нее была фигура балерины, включая подтянутые ноги, попку и скромную грудь. Безупречная кожа, яркие глаза, маленький рот и приветливая улыбка — она была воплощением экзотической красоты.

Проводив подругу внутрь, они сели за кухонный стол и поговорили, работая над школьным проектом. Через некоторое время Джейни извинилась и пошла в ванную. Стефани продолжала работать, но прошло слишком много времени, а Джейни так и не вернулась. Встав из-за стола, Стеф отправилась на поиски.

Первым местом, куда она заглянула, была комната её брата, но его дверь была закрыта, и когда она просунула голову внутрь, увидела, что там пусто. Затем она проверила свою комнату, а затем ванную. Она нигде не могла найти Джейни. И тут она услышала легкий вздох из гостиной.

Стефани обнаружила свою подругу стоящей у кофейного столика с одним из сексуальных журналов в руке. У нее отвисла челюсть, когда она, не мигая, уставилась на фотографии.

— О, черт! Стефани заплакала.  — Я должна была забрать это. Мне так жаль, Джейни. Боже мой, что ты, должно быть, теперь думаешь обо мне. Когда она бросилась складывать их в стопку, Джейни мягко положила руку ей на плечо. Подняв глаза, она увидела, что Джейни совсем не испугалась. Её щеки порозовели, а соски-резинки натянуто торчали.  — Ты в порядке, Джейни?

Моргая, Джейни посмотрела на свою подругу, и её рот закрылся, приподняв уголки в улыбке.

— Это чертовски горячо,  — сказала она.  — Не могу поверить, что это у тебя есть. Не менее того, открыто лежит. Твоя семья знает об этом?

— Ну, да,  — пожала плечами Стефани.

— Ты шутишь надо мной,  — сказала Джейни, не веря своим ушам.  — Не может быть, чтобы твоя мама была в восторге от всего этого. Она бы надрала тебе задницу.

— Нет, вовсе нет,  — ответила Стефани, тихо рассмеявшись.

— Докажи мне это.

Но Стефани не могла прямо сейчас, казалось, что вся её семья исчезла.  — Хорошо,  — сказала она наконец,  — когда мой папа вернется домой, я тебе покажу.

Они вернулись к своей работе за столом, но почти ничего не успели сделать. Стефани почувствовала прилив возбуждения, её тело наэлектризовалось предвкушением, когда часы тикали невероятно медленно. Наконец дверь гаража открылась, и вошел её отец, выглядевший таким же красивым, как всегда, в своих слаксах и рубашке поло.

Джейни подняла голову, и её глаза загорелись при виде папочки Стеф, и она повернула голову, чтобы посмотреть в её сторону. Стефани покачала головой, затем встала из-за стола и повернулась к отцу.

— Привет, папочка,  — сказала Стефани хриплым шепотом.  — Я скучала по тебе. Очень.

Отец посмотрел на нее, как бы напоминая, что они не одни, но Стефани проигнорировала это. Она положила руку ему на затылок и потянула вниз, прижимаясь к нему всем телом.  

Её рот открылся, и она крепко поцеловала его. Дейл не смог удержаться, его рука скользнула по её ягодицам и крепко сжала. Они целовались несколько секунд, а затем она отстранилась.

— Это моя подруга, Джейни. Я говорила тебе, что она придет.

— Приятно познакомиться, Джейни. Надеюсь, мы тебя не смутили.

— Нет, вовсе нет,  — пробормотала Джейни.  — Мне тоже очень приятно с вами познакомиться.

С этими словами Дейл вышел из кухни, и Стефани посмотрела ему вслед, прежде чем снова сесть.

— Вот так,  — сказала она как ни в чем не бывало.  — Теперь ты мне веришь?

— Боже мой,  — ахнула Джейни.  — Это было безумно горячо! Не могу поверить, что ты так целуешь своего отца. Держу пари, он хорошо целуется, а?

Стефани улыбнулась и кивнула. Её тело горело после такого смелого, такого безумного поступка. Её сиськи болели от желания, и она прикусила губу, чтобы отвлечься от прикосновения к своей киске шортами.

— Он тоже симпатичный,  — застенчиво сказала Джейни.  — Могу я одолжить один из ваших журналов? Я бы с удовольствием прочитал его от начала до конца.

— Конечно,  — сказала Стефани.  — Я уверена, тебе это понравится так же сильно, как и мне.

Вскоре после этого Джейни под предлогом ушла, но Стефани знала, что это потому, что ей хотелось вернуться домой с журналом, который она взяла с кофейного столика. Она знала, что Джейни думает о своем собственном отце и мчится домой к нему, пока тот читает сексуальные истории о семейной похоти и сексе.

Попрощавшись и закрыв дверь, Стефани пошла в свою спальню и переоделась. Она надела мягкий свитер на пуговицах цвета слоновой кости. Он спускался чуть ниже её киски, и когда она смотрела на себя в зеркало, было невозможно сказать, было ли на ней нижнее белье или нет. На ней не было нижнего белья, что заставляло её чувствовать себя ещё сексуальнее. Казалось, чем озорнее она была, тем больше ей хотелось быть такой.

— О, привет,  — сказал её отец, заглядывая в её комнату.  — Куда делась твоя подруга?

— Ей пришлось пойти домой, возможно, что-то назревает. Стефани хихикнула, увидев растерянный взгляд отца, но он пожал плечами.

— Я думаю, тебе нужно быть немного осмотрительнее, когда у нас гости. Я не знаю, что другие семьи так же близки, как мы. Некоторые люди, возможно, не столь непредубежденны.

— Не волнуйся, папочка,  — заверила его Стефани.  — Я почти уверена, что она хочет быть такой же принцессой для своего отца, как я для тебя. Она придвинулась к нему, их тела были очень близко. Она потянулась и взяла его за руку, переплела его пальцы, а затем встала на цыпочки и просунула его руку себе между ног.  — Я думаю, Джейни хочет быть так же близка со своим собственным папой.

— О,  — счастливо вздохнул Дейл,  — я надеюсь на это, ради него самого. Нет ничего лучше, чем иметь милую, сексуальную принцессу. Особенно такие, которые не носят трусиков.

Стефани ахнула, когда её отец просунул два пальца 

в её скользкую щель, его большой палец коснулся её клитора. Она обвила руками его шею и прижалась к его руке, быстро доводя себя до оргазма.

— О, спасибо тебе, папочка. Это было чудесно, и я так нуждалась в этом после того, как Джейни увидела, как мы целуемся. Теперь у меня есть кое-что для тебя.

Она привела его в свою комнату и заставила сесть на кровать. Расстегнув его брюки, она стянула их вниз. Её руки скользнули вверх по его бедрам, встретившись у основания члена, и она массировала его член, пока он не встал гордо торчком.

— Это должен был быть поцелуй на ночь, но я не могла дождаться.

Стефани опустила рот на вздыбленный член своего отца. Мускусный запах его тела вызвал у нее головокружение, когда она открыла рот и впустила его бархатистый гладкий член внутрь. Она похотливо застонала, вводя все больше и больше его члена в свой рот и в заднюю стенку горла. Собравшись с силами, она надавила вниз, и он скользнул внутрь.

— О черт! Внезапно Дейл закричал, его рука потянулась к её затылку. Он сделал нежный толчок вверх, и Стефани заставила себя опуститься сильнее. Её захлестнуло возбуждение, когда она глубоко вошла в горло своему отцу.  — О, Боже милостивый,  — фыркнул он.

— О, детка, папочка долго не протянет, когда ты так изощренно ешь его член,  — слабо запротестовал он.

Стефани отстранилась и громко втянула воздух. Изо рта у нее потекла слюна, а глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на него.

— Кончи мне в горло, папочка,  — сказала она диким и отчаянным голосом.

Не дожидаясь его ответа, она снова нырнула на его член. Она снова погрузила его в своё горло и почувствовала, как он пульсирует, как его тело отзывается на сильное наслаждение, которое она ему доставляла. Она тихо заскулила, умоляя о его семени. Вибрации заставили его кончить, и во второй раз за день Стефани почувствовала, как сперма стекает по задней стенке её горла.

— О боже мой! Дейл кричал, его тело сотрясалось от каждой струи спермы, которую он выпускал ей в рот.  — Срань господня,  — фыркнул он, держа её за голову, когда она отстранилась, его истощенный член был скользким и влажным. Он упал спиной на её кровать, его грудь тяжело вздымалась, когда он приходил в себя.

— Тебе понравилось, папочка? Спросила Стефани, забираясь на свою кровать.

— Это было чертовски не от мира сего, милая,  — сказал он.  — Черт возьми, у меня никогда не было такого минета.

Стефани почувствовала эмоциональный подъем из-за похвал от отца, у нее закружилась голова оттого, что она смогла сделать его таким счастливым. Её бедная заброшенная киска взывала о внимании, и когда они лежали на кровати, она протянула руку между ног и слегка потерла себя. Её отец заметил это и повернулся посмотреть.

— Позволь папочке помочь тебе, принцесса,  — сказал он.

Он притянул её к себе и переместил так, что она оказалась верхом на его лице.  

Подняв голову, он начал лизать её набухшее влагалище. Он дразнил её губы и клитор и даже вернулся к её милому маленькому анусу. Стефани громко застонала, вращая бедрами на языке своего отца.

— О, папочка,  — сказала Стефани, её голос повысился до более высокой ноты, когда она приблизилась к очередному оргазму.  — Я не знаю, что мне нравится больше, сидеть у тебя на коленях или на твоем лице.

•  •  •

Пэм ждала в микроавтобусе, пока Шейн играл в футбол. Она была так возбуждена видом его в униформе, что ей нужно было немного побыть одной, чтобы успокоить свою нуждающуюся пизду. Она медленно поглаживала себя пальцами, глядя на всех этих мужественных молодых людей, которые бегали взад-вперед, их тела становились потными и возбужденными.

Дрожь пробежала по её телу, когда она представила, как они все выстраиваются в очередь, чтобы трахнуть её в большом порыве похоти. Конечно, Шейн был бы первым, кто трахнул бы её, но тогда остальные могли бы свободно использовать её тело для своих похотливых нужд. Она взвизгнула, когда эта мысль привела её к неожиданному оргазму.

Когда игра закончилась, и Шейн попрощался, он открыл дверь, и на него повеяло сильным запахом киски. Посмотрев назад, он увидел свою мать, распростертую орлом на скамейке, её скомканные брюки валялись на земле, а трусики были засунуты в рот. У нее был дикий взгляд, когда она вонзала пальцы в свою сочную пизду.

Шейн откинулся назад и, стянув штаны, ткнул членом в лицо матери. Она выплюнула трусики и засосала его в рот. Сначала он был только наполовину твердым, но она довела его до совершенства своим энтузиазмом и мастерством.

— Трахни меня,  — сказала она глубоким от желания голосом.

Изменив положение, он встал между её ног и легко скользнул в нее, её скользкий канал уступил место его вторгшемуся члену. Они оба издали громкий стон, когда он трахнул её.

— О, черт, детка,  — вздохнула Пэм.  — Мне нравится, когда ты трахаешь меня. Ты трахаешь меня так хорошо, как будто твой пенис создан для моей киски, детка. Трахни мамочку, продолжай трахать мамочку!

Микроавтобус подпрыгивал и трясло, пока мать и сын горбатились, как кролики. Шейн уже успел обильно кончить тем утром, когда Стефани сделала ему тот потрясающий минет, так что ему не грозила опасность кончить слишком быстро. Киска Пэм налилась кровью, когда её сын трахнул её, заставляя её стонать, как шлюху в жару.

Ей было все равно, что был разгар дня и она стояла на автомобильной стоянке в парке. Её затуманенный сексом мозг не мог думать ни о чем, кроме следующего оргазма, который собирался подарить ей её парень. Она переваливалась с одного пика на другой, её тело дрожало, когда она крепко держалась за его стройную фигуру. Её ногти впились ему в спину, когда она призывала его трахать её глубже, жестче.

— О боже, детка,  — всхлипнула она.  — Так сильно. Так глубоко.

Она почувствовала, как его член стал тверже, а затем он вошел в 

нее так глубоко, как только мог, забрызгивая её влагалище своим горячим, кровосмесительным семенем. Ещё один оргазм прокатился рябью по её телу, когда он наполнил её своей спермой.

Внутри микроавтобуса было влажно и воняло спермой. Они разделились, собрали свою одежду и снова собрались вместе. Они забрались обратно на передние сиденья, и когда она потянулась к ремню безопасности, в окно Пэм постучали.

Повернув голову, она увидела Хизер Данфар, мать друга Шейна, Джоша. Пэм помахала пальцами и натянуто улыбнулась.

— Пэм, мне нужно у тебя кое-что спросить,  — сказала Хизер, выглядя раздраженной из-за того, что говорила через стекло.  — Открой, Пэм. Пожалуйста?

Стиснув зубы, Пэм повернула ключ в замке зажигания и нажала кнопку, чтобы опустить стекло со своей стороны. Хизер придвинулась ближе, и её нос дернулся. Пэм знала, что Хизер чувствует запах, и Хизер тоже.

— Э-э...  — сказала она, внезапно потеряв способность произносить слова. Она медленно закрыла глаза, а затем снова открыла их, в замешательстве наклонив голову.

— Тебе что-нибудь нужно, Хизер? Спросила Пэм, не скрывая своего нетерпения.

— Я собирался спросить тебя кое-что о Шейне, но, думаю, я получил свой ответ.

Лицо Пэм вытянулось, она поджала губы, страх начал сжимать её грудь, и она забеспокоилась, что совершила огромную ошибку. Но потом она увидела легкую улыбку на губах Хизер и внезапный огонек в её глазах.

— Спасибо,  — сказала Хизер, убирая свои мягкие светлые волосы за ухо. Она посмотрела мимо Пэм прямо на Шейна:  — Продолжай хорошо заботиться о своей маме.

А потом она ушла. Мать и сын молча уставились друг на друга. Затем Пэм завела минивэн и поехала домой.

•  •  •

Хизер Данфар знала запах секса, и это именно то, что доносилось из того окна. Если бы она не вдохнула это в себя, она бы не поверила никому, кто сказал ей это. Но она знала, что Пэм Дэвис раскачивала тот фургон, и единственным человеком рядом с ней был её сын. Шейн Дэвис трахал свою мать членом, и, судя по потному выражению лица его матери, ей нравился каждый сантиметр этого.

Когда она уходила, мысль о том, чем занимались мать и сын, вызывала у нее восхитительный трепет. Это зажгло искру глубоко внутри, которая наполнила её теплом и всего за несколько секунд распространилась по её киске и обратно к набухшим сиськам. У нее потекли слюнки, когда она представила похожий сценарий, но с другими действующими лицами.

В молодости Хизер была настоящей сексоткой, но после почти двадцати лет брака её сексуальная жизнь сократилась до того, что она едва ли могла трахаться в темноте раз в месяц. Возбуждения больше не было, и её муж интересовался все меньше и меньше. Ей нужны были острые ощущения, что-то такое, от чего её кровь забурлила бы быстрее, а киска забурлила.

Ее покатые сиськи, увенчанные розовыми кружочками и чувствительными сосками, были довольно большими и заполняли её обтягивающую блузку. У нее была круглая упругая попка, и она просто умоляла мужчину держаться крепче, пока она 

трахалась с ним в ответ, её голодная киска поглощала его твердый член. Но она была замужем, и если бы её застукали за интрижкой, Джеральд развелся бы с ней, и она осталась бы ни с чем. Но Пэм Дэвис показала ей, кто для нее идеальный любовник.

Она села в машину, где её ждал сын Джош. Пока она вела машину, она притворилась, что у нее чешутся руки, и задрала юбку до колен, пока не обнажила неприлично большие бедра. Краем глаза она заметила, что сын украдкой поглядывает на нее.

— Ой!  — внезапно вскрикнула она, схватившись за выпуклость груди, которая виднелась под блузкой.  — Ой! Ой!

— Ты в порядке, мама? Джош быстро спросил, обеспокоенный.

— Я не знаю! Мне кажется, меня что-то укусило. Сказала Хизер, в её голосе слышались истерические нотки.

Она направила машину на стоянку и затормозила на пустом месте, подальше от других машин. Потянувшись к блузке, она стянула её и притворилась, что ей больно.  — Ты что-нибудь видишь, Джош?

Ее сын наклонился вперед, бросив долгий взгляд на обнаженную грудь матери.

— Я ничего не вижу, мам,  — сказал он.

— Ты уверен? Ой! Боже мой, как жжет!

— Где мама? Где?

Хизер указала чуть выше своей розовой ареолы. Её сосок затвердел от возбуждения, когда сын смотрел на её обнаженные сиськи.

— Что мне делать? Поспешно спросил Джош.

— Я, блядь, не знаю,  — закричала она, голос её звучал на грани настоящей паники.  — Черт возьми, сделай что-нибудь, Джош! Целуй его, мне все равно!

Не зная, что делать, и взволнованный сумасбродным поведением матери, он наклонился и поцеловал её, прижавшись губами к её губам.

— Не так,  — заскулила она от боли.

Джош тяжело сглотнул, открыл рот и начал сосать грудь своей матери. Это наполнило её успокаивающим теплом, которое затопило её тело, и она крепче прижала его голову к своей груди. Она передвинула свою грудь так, чтобы её сосок оказался у него во рту. Её киска была влажной от запретного прикосновения рта её сына, и она притворилась, что он заставляет её чувствовать себя лучше.

Она превратила свою безумную панику в тихие, чувственные стоны, когда её мальчик сосал её грудь. Хизер потянулась к нему на колени, её ищущая рука нащупала его твердый член. Джош замер, но затем она успокоила его, прошептав на ухо:  — Все в порядке, малыш. Ты нужен маме. Маме нужно это, хорошо? Ты так хорошо справляешься, я просто хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. Тебе это нравится? Тебе нравится сосать мои большие сиськи?

Он кивнул и продолжил ласкать губами её соски, дразня твердый кончик языком. Хизер откинула спинку сиденья настолько далеко, насколько это было возможно, и её сын последовал за ней, его рот не терял контакта с её сочной грудью в форме банана. Его тело нависло над ней, и она направила его руку, чтобы помассировать другую грудь, громко вздыхая, когда он это делал.

Хизер просунула руку между их телами и скользнула по плоскому животу сына в 

его шорты. Она почувствовала его обнаженный член, твердый и пульсирующий в такт биению его сердца. Джош издал громкий стон, посылая вибрации по телу своей матери, которые отдавались эхом, пока не сосредоточились на её пылающем влагалище.

— Тебе приятно это чувствовать, малыш? Тебе нравится, когда мамочка прикасается к тебе? Гладит твой большой, твердый член? Джош нетерпеливо кивнул.  — Я не могу поверить, какой ты большой. Я никогда не знала. Если бы знала, то сделала бы это раньше. Но теперь я знаю, верно? Мама теперь знает, какой большой у нее сын, и я знаю, что тебе нужен кто-то, кто позаботится об этом, точно так же, как маме нужен кто-то, кто позаботится о ней. Ты можешь быть моим помощником, Джош? Ты можешь помочь мамочке позаботиться о её киске? Если сможешь, я обещаю помочь позаботиться об этом. Она сильно сжала его член.

— О боже, да,  — сказал Джош хриплым и ломающимся голосом.  — Это так приятно, мам. Я так долго хотел чего-то подобного.

— Я знаю, малыш,  — сказала Хизер, её горячее дыхание коснулось его уха.  — Я знаю, ты пытался украдкой взглянуть на меня, когда я переодевалась. Меня всегда возбуждала мысль, что тебе будет тяжело смотреть на меня.

Хизер испуганно ахнула, когда перед ними проехала машина, и притормозила, прежде чем проехать мимо.

— Сядь поудобнее, малыш,  — приказала она сыну. Она вернула сиденье в нормальное положение и завела машину. Когда она выехала со стоянки и продолжила путь домой, она оглянулась и потянула его за шорты.  — Сними это.

Джош подчинился и стянул шорты на бедра. Его член гордо торчал из паха, кончик был скользким и влажным. Хизер протянула руку и обняла его, медленно поглаживая, пока ехала сквозь поток машин. Она прошептала ему:  — Такой большой, такой твердый. Мамочке нравится твой член, малыш.

Она заехала в гараж и закрыла за собой ворота. В темноте она повернулась к нему и притянула к себе, её рот открылся, когда она потянулась, чтобы поцеловать его. Её сын нетерпеливо просунул свой язык в её рот, целуя её с вожделением, которого она не испытывала уже много лет.

— Боже, я не могу дождаться,  — взмолилась она.  — Прикоснись ко мне, Джош! Схватив его руку, она засунула её себе под юбку, где его пальцы наткнулись на её мокрые трусики. Протянув руку между ног, она отвела их в сторону и направила его пальцы в свой скользкий центр.  — О да! Потрогай меня, Джош. Трахни меня своими пальцами!

Хизер прижалась к его руке, его нетерпеливые пальцы погрузились в её влажность.  — О, вот и все, детка. Ты заставляешь меня чувствовать себя так хорошо. Я не могу поверить, какой влажной ты меня делаешь. Ещё немного! Возбужденная мамаша кончила, содрогнувшись, её киска выпустила ещё больше влажного тепла на руку её сына.

Джош удивленно смотрел на нее, когда она открыла глаза. Она притянула его к своему рту, её язык раздвинул его губы. Её пальцы блуждали по его 

волосам, когда она прижимала его к себе.

— Тебе нравится целовать меня вот так?  — спросила она.  — Ты так хорошо целуешься, Джоши. Но теперь очередь мамочки выполнить свою часть сделки. Откинься и позволь мне позаботиться о тебе.

Джош откинулся на спинку сиденья и с предвкушением наблюдал, как его внезапно обезумевшая от секса мать потянулась к его обнаженному члену. Она охала и ахала над его членом, её пальцы любовно скользили по нему, рука потянулась вниз, чтобы обхватить его набухшие яйца.

— Тебе придется пока подержать это,  — сказала она, медленно подергивая его член.  — Позже вечером, после того как твой отец ляжет спать, я приду в твою спальню и доставлю тебе настоящее удовольствие".

Джош кивнул, его глаза закатились, пока его мать обрабатывала его разгоряченный член. Он начал дергаться, и как раз в тот момент, когда он был готов кончить, Хизер наклонилась и взяла его в рот. Она сильно сосала его, побуждая разрядиться между её нетерпеливых губ. Ей нравились сексуальные звуки, которые он издавал, когда кончал ей в рот. Острые ощущения от отсасывания её сыну наполнили её волнующим, порочным ощущением. Она чувствовала себя более живой, чем когда-либо за последние годы, и все это благодаря Пэм Дэвис и её сыну Шейну.

•  •  •

Он вздрогнул, когда она толкнула дверь его спальни. Джош ждал, казалось, часами, его тело было напряжено, как натянутый канат. В свете из коридора он мог видеть силуэт своей матери и знал, что она обнажена. Её груди колыхались, когда она вошла в его комнату и закрыла дверь.

В темноте он слышал её дыхание, а затем почувствовал, как кровать опустилась ниже, когда она забралась на нее. Он чувствовал запах её цветочных духов, аромат, по которому он всегда узнавал её, сколько себя помнил. Её дыхание коснулось его лица, её тело нависло над его телом, а затем они поцеловались.

Джош автоматически протянул руку и начал ласкать отвисшую грудь своей матери, тяжелую плоть, которая была для него центром её женской загадочности. Он был одержим грудью своей матери, как и многие другие мальчики. Мечта подросткового возраста стала явью, когда он почувствовал их мягкую полноту в своих руках. Он легкомысленно играл с её сосками, его сердце подпрыгивало от восторга, когда она издавала сексуальные, счастливые звуки в ответ на его прикосновения.

— О боже, мам,  — сказал он.  — Я не могу поверить, насколько ты сексуальна. Ты такая невероятно горячая!

— Спасибо тебе, мой большой, красивый сын. Я тоже считаю тебя сексуальным, просто никогда не думал, что ты можешь чувствовать то же самое. Но сейчас мы здесь, готовые доставить друг другу столько удовольствия. Я люблю твое сексуальное тело, оно делает меня таким влажным, когда я смотрю на тебя. Неужели, глядя на меня, тебе хочется заниматься со мной непристойностями?

— О боже, да, мам! Я так много раз дрочил, думая о тебе! Я воровал твои трусики и лифчики, я подглядывал за тобой в ванной. Я пытался 

мельком увидеть, как вы с папой трахаетесь!

— Ты действительно непослушный мальчик!  — тихо рассмеялась она.  — Ну, дорогой, мамино тело в твоем распоряжении, когда ты захочешь. В любое время, когда ты почувствуешь, что тебе нужно кончить, или просто захочешь потрахаться, или ты захочешь потискать мои большие сиськи, просто дай мне знать. Мама здесь ради тебя, а ты здесь ради меня, верно?

— О да, мам! Я буду здесь ради тебя, готовый показать тебе, какая ты сексуальная и возбуждающая меня!

— Мммм, мне нравится, как это звучит,  — промурлыкала она. Её рука скользнула ему между ног и нащупала его обнаженный твердый член.  — О, я вижу, что ты полностью готов для меня! Как мило, потому что моя киска всю ночь горела в ожидании этого. Как ты хочешь меня, детка?

Со щелчком Джош включил прикроватную лампу, и его мать осветилась мягким светом. Его глаза блуждали по её обнаженному телу, которое он только что ощупывал.  — Я хочу быть сверху тебя, мама. Это нормально?

— Конечно, мой жеребец. Приезжай и забери меня,  — сказала она.

Его милая, красивая мать с волосами, подобными солнечному свету, повернулась так, что оказалась лежащей на его кровати. Она вытянула руки и раздвинула ноги, её гибкие бедра раздвинулись, обнажив её киску. Сердце Джоша бешено колотилось в груди, когда он заполз между её конечностей и нацелил свой возбужденный член в сливочный центр своей матери.

Мать и сын ахнули, когда Джош вошел в нее, головка его члена раздвинула её губы и раздвинула стенки её заброшенной киски. Он полностью погрузился в нее, и Джош наконец-то познал райское блаженство. В этом мире не было лучшего места, чем находиться в объятиях своей матери, а его член утопал в её сочной пизде.

Она смотрела на него снизу вверх, её глаза закатывались с каждым его движением, его член касался всех особых мест, которые заставляли её трепетать и радоваться. Её вздохи были для него как музыка, когда она покачивала бедрами в такт его движениям. Вскоре звук соприкосновения кожи с кожей заполнил комнату, и Джош ощутил знакомое ощущение. Его яйца напряглись, а затем он выстрелил внутрь своей матери.

— О да! Да, детка! Наполни мамочку своей спермой. О, это так приятно, так горячо, детка! О, черт возьми, да! Её киска обхватила его член, крепко сжимая его в своей бархатной тюрьме, доя из него все, что он мог предложить. Он почувствовал, как влага её киски пропитала его член и просочилась из нее, чтобы смочить его яйца.

Она ещё долго держала его неподвижно, просто наслаждаясь ощущением его внутри себя. Джош все ещё был тверд и снова начал двигаться, сгибая бедра, чтобы выйти наружу и снова войти внутрь.

— О, сладкие небеса,  — счастливо сказала его мать.  — Ещё один раунд, а ты ещё даже не вышел из меня. Боже, я скучаю по восемнадцатилетним!

На этот раз они трахались целенаправленно. Хлюпающие звуки её мокрой пизды наполнили комнату, когда Джош протаранил 

свою мать своим стальным членом. Он сел прямо на колени, оторвав её задницу от кровати, и вошел в нее.

— Мам,  — сказал Джош,  — можно я встану у тебя за спиной?

— Да, детка! Трахни меня раком, мне это нравится!

Его мать перевернулась на животик, затем приподняла попку и поджала под себя колени. Джош встал у нее за спиной, его руки блуждали по её широкой белой заднице. Ему понравилось, как задрожали её ягодицы, и он игриво шлепнул её.

— Тсс!  — предупредила она. Завтра, когда твой папа будет на работе, ты можешь отшлепать меня, сколько захочешь.

Джош ухмыльнулся и совместил головку своего члена с маминой щелкой. Он подался вперед и почувствовал невероятно мягкие тиски разгоряченной киски своей матери. Она оттолкнула его, и они быстро нашли свой ритм, когда трахались. Её груди колыхались под ней, когда он врезался в нее, её попка вздымалась с каждым толчком. Он схватил её за обе ягодицы и сжал, яростно притягивая к себе.

Его мать задыхалась, из нее вырывался воздух, когда он отдавал ей все, что у него было. Они обильно потели в душной комнате. Джош был близок, его тело было на пределе наслаждения, которое он мог испытывать. Его рука скользнула по спине матери и вниз по щелочке её задницы. Она похотливо застонала, когда его большой палец провел между её щек, а большой прижался к её сморщенной морской звезде. Она взбрыкнула и оттолкнула его.

— Ах ты, грязный ублюдок, играющий с жопой своей матери. Тебе нравится трогать меня там, Джош? Давай, поиграй с этим. Пожалуйста!

Джош подчинился своей возбужденной, сексуальной матери. Он чувствовал, что ею так долго пренебрегали, что она хотела наверстать упущенное за одну ночь. Он надавил большим пальцем на её ягодицу, чувствуя, как тугое кольцо поддается, а затем сжимается чуть ниже костяшки его пальца. Его милая, здоровая мать подсунула руку под себя, и он чувствовал, как её пальцы яростно потирают клитор.

— Кончаю!  — взвизгнула она, а затем её голос оборвался. Её киска сжалась вокруг его члена, вызвав его собственное освобождение, и он выстрелил глубоко в нее. Его мать продолжала кончать ещё долго после того, как его член покрылся пылью.

Наконец она громко ахнула и рухнула в его постель. Мокрый от пота и измученный Джош лег рядом с ней, и они оба уснули.

•  •  •

— Ты что? Спросила Пэм, изо всех сил стараясь, чтобы в её голосе не было гнева и ревности.

— У меня свидание,  — сказал Шейн.  — В эту субботу вечером.

В голове Пэм пронесся миллион вопросов, самым важным из которых был:  — Зачем тебе встречаться, если ты каждый день трахаешься дома?

— Боже, мам,  — усмехнулся Шейн.  — Я ничего не имею против тебя или Стеф, если уж на то пошло. Мне нравится Даниэль, и я пригласил её на свидание. Она сказала "да".

Дейл успокаивающе положил руку на плечо жены, и она зашагала прочь.

Атмосфера в доме Дэвисов в течение последнего месяца была атмосферой свободной 

любви, почти как у хиппи. Было обычным делом застать мать и сына целующимися, отца и дочь трахающимися на диване и даже брата и сестру в позе шестьдесят девять на одной из их кроватей. Пэм жила своей лучшей жизнью, и она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь испытывала такое сексуальное удовлетворение или возбуждение. Был небольшой переполох с Хизер Данфур, но все прошло, и с тех пор она об этом не вспоминала.

Теперь её сын собирался на свидание с какой-то девушкой по имени Даниэль? О чем, черт возьми, он думал? Её ревность проявилась как раздражение, и как только Шейн заговорил об этом, она холодно отвернулась от него. Она отвергла его ухаживания и раздраженно задрала нос от его попыток извиниться.

— Ты ведешь себя как ревнивый подросток,  — упрекнул её Дейл.  — Ты думала, что он больше никогда не будет ходить на свидания?

— Я не думала так далеко,  — фыркнула Пэм.  — Но я точно не думала, что это произойдет так скоро!

•  •  •

— Прости, Стеф,  — сказал Шейн.  — Я знаю, что это отчасти все испортило.

Он сидел на её кровати, пока она раскладывала одежду на следующий день. Она была в лифчике и трусиках, и он не мог не восхищаться ею, когда она расхаживала перед ним. И все равно было сногсшибательно, что все они были так открыты и свободны друг с другом. Или было раньше.

Его мать стала ледяной, в последнее время даже не позволяя ему невинно поцеловать её в щеку. Он скучал по тому, что был в объятиях своей матери, чувствовал, как её сексуальное тело прижимается к его, потное, когда они трахались. Его член начал вставать при воспоминании о нем и его матери в постели, в машине, на диване...

— Почему она такая злая? Для парня моего возраста нормально встречаться.

— Потому что она снова тебя теряет. Стефани сделала паузу, чтобы прижать к груди укороченный топ, и посмотрелась в зеркало. Шейн заметил, что в последнее время у его сестры появилось много новой сексуальной одежды.

— Снова? Что ты имеешь в виду? Во-первых, она никогда не теряла меня.

— Ты её ребенок,  — сказала она, останавливаясь, чтобы посмотреть на него.  — Она потеряла тебя, когда ты только пошел в школу. Она потеряла тебя, когда тебе исполнилось тринадцать, ты стал полным ослом и не хотел, чтобы тебя видели с ней. Она потеряла тебя, когда вы начали встречаться. Потом ты вернулся. Ты вернулся к ней так, как мало у кого из матерей бывают сыновья,  — в качестве её любовника. И вот, всего месяц спустя, ты нашел девушку, с которой предпочел бы проводить время. У нее разбито сердце, Шейн.

Его сестра оказалась намного умнее, чем он думал. Он погрыз ноготь большого пальца, обдумывая то, что она сказала.

— Что я могу с этим поделать? спросил он.

— Я не уверена,  — сказала Стефани, продолжая рыться в своем шкафу.  — Думаю, тебе нужно начать с того факта, что ты не пытаешься 

заменить её и поговорить с ней об этом.

— Как я могу это сделать, если она не хочет со мной разговаривать?

— Я не знаю, Шейн!  — раздраженно рявкнула она на него.  — Что бы ты сделал, если бы она была какой-нибудь девчонкой из школы и не разговаривала с тобой и не отвечала на твои звонки? Разберись со своим дерьмом!

•  •  •

Пэм и Дейл вошли в дом через дверь гаража и резко остановились, как только оказались на кухне. Каждый сантиметр рабочей поверхности был увешан цветочными композициями. От ромашек и полевых цветов до роз любого цвета. К каждой композиции была прикреплена маленькая открытка.

— Что за черт? Сказал Дейл. Он покачал головой, когда Пэм посмотрела на него.  — Это был не я, детка.

Она вытащила одну из карточек и раскрыла её. Внутри было написано:  — Ты всегда будешь моей первой любовью. Другие говорили:  — Мне жаль, я так сильно люблю тебя",  — Пожалуйста, прости меня. На глаза Пэм навернулись слезы, и она начала всхлипывать. Дейл обнимал её, пока она не перестала плакать.

— Этот глупый мальчишка,  — всхлипнула она.

•  •  •

Был почти час ночи, а Шейн все ещё не вернулся домой со своего свидания. Пэм сидела и читала на диване в гостиной. Её муж сказал ей ложиться спать в 11 вечера и ещё раз в полночь, но она только покачала головой. Сдавшись, он лег спать один.

В 1:30 звук поворачиваемого в замке ключа насторожил её, и она села. Шейн вошел в дверь и улыбнулся, когда увидел, что она ждет. Он закрыл дверь и сел рядом с ней на диван.

— И что? Пэм спросила:  — Как это было?

— Все могло бы пройти лучше,  — ответил Шейн, пожимая плечами и хмурясь.  — Думаю, я немного сбил её с толку, так много рассказывая о тебе.

— О, прости меня, детка.

— Все в порядке, мам,  — сказал Шейн.  — Думаю, что некоторые вещи просто не складываются.

— Я знаю,  — сказала она, откидывая его волосы назад.  — Может быть, в следующий раз. Ты поцеловал её на ночь?

— Нет,  — сказал он своим придурковатым голосом.  — У меня возникло ощущение, что это было слишком прямолинейно.

— Так она не твоя девушка? Спросила Пэм.

— Конечно, нет, мама! Это было всего лишь одно свидание. Почему? спросил он, и его глаза заблестели надеждой.

— Я не знаю, прошла неделя, и ты меня так расстроил. Я так разозлилась... Голос Пэм затих, и она отвернулась от него. Она откашлялась и продолжила:  — Я была неправа, когда ревновала, конечно, тебе нужно встречаться с девушками твоего возраста. Прости.

— Спасибо, мам,  — сказал Шейн и обнял её.  — Мне тоже жаль, я не хочу, чтобы ты думала, что я пытаюсь заменить тебя.

— Я знаю, малыш,  — сказала Пэм, проводя рукой по его волосам. Когда она посмотрела ему в глаза, то увидела голод, который он испытывал.  — Значит, я полагаю, мы помирились?

— Да,  — согласился Шейн. Он сделал паузу на мгновение, его грудь драматично вздымалась и опускалась.

В тот же миг мать 

и сын поцеловались, их языки слились во рту друг у друга.

— О боже,  — вздохнула Пэм,  — я так по тебе скучала!

— Я тоже, мам! Шейн стягивал рубашку через голову, а Пэм распахивала халат.  — Черт возьми, мам! Ты голая!

— Давай просто скажем, что я надеялся, что все получится.

Шейн переместился на нее, толкая её назад, чтобы уложить на диван. Она почувствовала, как его твердый член трется о её холмик, когда они целовались. Она просунула руки ему под шорты и почувствовала обнаженную кожу его милой попки, её ногти слегка царапнули его щеку.

— Когда ты женишься, ты все равно будешь трахать меня? Спросила Пэм, задыхаясь.

— О, мама, я никогда не хочу прекращать трахать тебя. Любой женщине, на которой я женюсь, придется смириться с тем, что я происхожу из семьи кровосмесительных уродов. Но я не буду возражать, если она будет настаивать, чтобы я делил тебя с ней!

— О боже! Пэм взвизгнула, когда Шейн скинул свои шорты. Кончик его члена застрял в её скользких складочках. Покачивая бедрами, она выровняла их тела, и он вошел в нее.  — О, черт,  — простонала она.  — Вот где твое место, малыш, в горячей пизде твоей мамы. Разве это не кажется таким правильным?

— Лучше, чем где-либо в этом мире,  — согласился он, пыхтя и двигая бедрами, вытаскивая свой длинный член из нее, прежде чем снова войти.

— Мне нравится чувствовать, как ты входишь в меня,  — прошептала она. Пэм просунула руку между ними и обхватила пальцами его член, когда он скользнул в нее. Она чувствовала, как её влага покрывает его гладкий ствол, и это вызвало у нее сильную дрожь, когда она почувствовала его рукой, а также своей киской.  — О боже, Шейн. Ты трахаешь меня так хорошо, что мне это так нравится.

— Лучше, чем папа?

— Другое. Я люблю твоего папу, но ты мой малыш. Ты вышел из меня, и никто другой никогда не займет твое место.

Шейн вошел в нее, и она почувствовала, как напряглись его любовные мышцы, ещё больше раздвигая её сахарные стенки. С напряженным выражением в глазах он начал вводить в нее свой член. По комнате эхом разнесся звук его тела, ударяющегося о её, прерываемый её вздохами, когда она призывала его трахнуть её сильнее.

— Вот и все, детка,  — взмолилась Пэм.  — Трахни меня сильно! Накажи мою киску, потому что я была плохой. Действительно дай мне это. О черт!" Она кончила неожиданно, её киска плотно сомкнулась вокруг его члена. Шейн кончил, толкаясь в её сжимающуюся пизду и вынимая, её дырочка задыхалась от большего.  — О боже, Шейн, я не могу перестать кончать! О боже, черт возьми, да!

Шлепок-шлепок-шлепок... звук громко отдавался у нее в ушах, и она знала, что если бы её муж или дочь не спали, они бы сразу поняли, что происходит. Её приступ ревности привел весь дом в состояние боевой готовности, и она знала, что это совершенно несправедливо. Она 

как-нибудь загладит свою вину перед ними всеми. Но сейчас она наслаждалась тем, как её сын трахает её киску в пенистое месиво.

— Я кончаю, мам,  — прошипел Шейн, входя в нее так глубоко, как только мог, его член дергался и выстреливал своим жемчужным семенем в её гостеприимную киску. Она обвила ногами его талию, притягивая его к себе и заключая в свои объятия.

Пэм прижала его к себе, обвив руками его шею, чувствуя, как его сердце колотится рядом с её. Она целовала его уши и шею, наслаждаясь ощущением его тела рядом со своим, сжимая между ними свои груди.

— Боже, как я люблю секс примирения,  — подумала Пэм.

•  •  •

На следующее утро Пэм надела укороченный топ, который едва прикрывал её материнскую грудь, и мягкие шорты для йоги, задравшиеся так высоко, что были отчетливо видны её верблюжья лапка и половина ягодиц. Она сделала небольшой плакат, который висел у нее на шее с помощью кусочка пряжи, гласивший: "Мне очень жаль. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?"

— Что это? Спросила Стефани, первой встав и подойдя к кухне.

— На этой неделе я была не в духе,  — сказала она. Когда Стеф начала возражать, она подняла руку:  — Не надо. Я знаю, что из-за меня все были на волоске. Сказать "прости" недостаточно, поэтому я придумала вот что.

Стефани долго смотрела на мать, откусывая кусочек тоста, который та ей дала. Пэм не была уверена, о чем думает её дочь, но она надеялась, что это будет то, что она с радостью сделала бы в любом случае, но она не могла на это рассчитывать.

— Каждый ли из нас может что-то выбрать? Или это только одно для всех нас?

Пэм моргнула, слегка испугавшись того, что могла планировать её дочь.  — Я бы сказала, что каждый из вас может выбрать способ, которым я вам отплачу. Это только кажется справедливым.

— Понятно,  — сказала Стефани.

— Есть какие-нибудь соображения?  — Настаивала Пэм.

— Да, но пока я не хочу говорить об этом вслух. Но я тебе скажу позже.

Пэм почувствовала, как нервы в её животе сжались, когда страх перед тем, что может натворить её дочь, начал становиться все более серьезным. Стефани всегда была милой, застенчивой девочкой, но она изменилась, как и все они, за последний месяц или около того. Пэм не была уверена, что её дочь осталась такой же милой девушкой, какой была всегда. Обнаружила ли она в себе садистскую жилку или собиралась отомстить за то, что произошло много лет назад?

Следующим на кухню зашел Дейл. Он громко рассмеялся, прочитав её табличку. Он крепко поцеловал её и потрепал по заднице своими сильными руками. Он вонзил свой растущий член в её живот, когда она растаяла в его объятиях. Его пальцы играли с её ягодицами, и он провел пальцем по её заднему проходу.

— Ммм,  — тихо простонала Пэм.  — Ты этого хочешь, детка? Он просто ответил ей грубым поцелуем, прикусив её губу, когда 

отстранился.

Шейн, как обычно, проснулся последним. Когда он вошел на кухню с затуманенными глазами, он усмехнулся знаку своей матери. Он взял её лицо в ладони и нежно поцеловал, затем скользнул руками по её телу, оценивая пышные изгибы.

— Я думаю, ты наверстала упущенное прошлой ночью,  — сказал он.

— Ты уверен? Я не против загладить свою вину,  — застенчиво сказала она.  — Подумай об этом, малыш,  — добавила она, когда он не ответил.

Несколько часов спустя Пэм оказалась одна на кухне, когда вошла Стефани и взяла её за руку.  — Пора,  — был её ответ, когда Пэм спросила, что происходит. Она позволила отвести себя по коридору, мимо ванной в свою спальню.

— Что происходит?  — спросила она. Дейл стоял рядом с кроватью в одних боксерских трусах.

— Это то, чего мы от тебя хотим,  — сказала Стефани, подводя её к кровати и приказывая лечь лицом вверх. Её дочь сняла футболку и выскользнула из прозрачных трусиков, прежде чем забраться на кровать, расположившись своей киской прямо над лицом матери.

— Я хочу, чтобы ты меня вылизала,  — сказала Стефани.

Пэм была не против того, чтобы сводить дочь с ума, но она никогда не была с другой женщиной на глазах у своего мужа. Она неуверенно высунула язык и провела им по щелочке своей дочери. Стефани ответила сразу же, вращая бедрами и заставляя свою киску танцевать над ней. Её заторможенность исчезла, и она была поглощена тем, чтобы доставить удовольствие своей девочке.

Как раз в тот момент, когда она по-настоящему увлеклась, Стеф перестала двигаться, и надвигающаяся тень накрыла лицо Пэм. Дейл встал позади своей дочери, и она наблюдала, как великолепный член её мужа скользнул в мокрую дырочку их дочери. Она была очарована зрелищем, поскольку никогда не видела половой акт под таким углом. Было удивительно наблюдать, как её муж входит в нее, его яйца скользят по её лицу, в то время как она продолжала лизать клитор своей дочери. Мускусный запах её мужа смешивался с пьянящим ароматом мокрой пизды Стеф, Пэм была пропитана ароматом секса.

— О, Боже милостивый! Стефани громко закричала.  — О боже, мою пизду лизали оба моих родителя. Я такая грязная девчонка.

— Да, это ты,  — прорычал Дейл. Пэм услышала громкий шлепок, и Стеф вскрикнула. Ещё один шлепок, потом ещё. С каждым шлепком Стеф истекала влагой, и когда Дейл вышел из её тугого влагалища, Пэм была забрызгана их влагой. Она могла видеть зияющую дырочку своей девочки, сосущую и хватающую, жаждущую, чтобы толстый член её папочки наполнил её, а затем он наполнил её ещё раз.

Комнату наполнил хор сексуальных стонов, ритм которым задавался равномерными ударами тела Дейла, прижимающегося к дерзкому заду его дочери. Стоны Стефани были встречены стонами её отца, когда Пэм ласкала его тяжелые яйца, поощряя их опорожняться внутри её девочки.

Пэм скинула шорты и начала яростно тереть себя. Мягкие волосы защекотали её бедра, а затем она почувствовала, как влажный язык скользнул между её сладких складочек.

— О,  

детка! Пэм заплакала.  — О да, оближи и меня. О, детка, это замечательно.

Пэм хотела сказать что-то ещё, но Дейл вытащил свой истекающий кровью член и прижал широкую головку к её рту. Она открыла рот и фыркнула, когда он прижался к задней стенке её горла. Дейл продолжал давить и душил её, его толщина перекрывала доступ воздуха. Она хлопнула его по бедрам, и через секунду он отступил.

Пэм втянула воздух, но ей не пришлось долго приходить в себя, после очередного погружения во влагалище своей дочери, Дейл вытащил его и положил обратно ей в рот. Он ходил взад-вперед, своим членом, похожим на щуп, взбивая сливки Стефани, а Пэм счищала его.

— Тебе нравится эта мама? Спросила Стефани хриплым и горячим голосом.  — Тебе нравится пробовать меня на папином большом члене?

Пэм счастливо застонала с набитым ртом. Все её тело гудело, Стефани просунула три пальца в свою мокрую попку и яростно вгоняла их в нее. Её бедный клитор был таким напряженным, что болел и умолял о внимании.

— Мне нравится быть маленькой папиной шлюшкой,  — сказала Стефани.  — Мне нравится, что он трахает меня, когда хочет, мама. Мне нравится быть маленькой игрушкой для папиного траха, и я в долгу перед тобой за то, что могу быть такой. Я собираюсь прийти к нему на работу и трахнуть его в его кабинете или отсосать его член, пока он сидит за своим столом. Я приду домой, и ты сможешь съесть его сперму из моей киски. Как это звучит?

Пэм дрожала от желания. Она могла представить, как её дочь вприпрыжку врывается в кабинет Дейла, её маленькая юбочка колышется туда-сюда, а взгляды устремляются на её милый маленький зад. Он впускал её и запирал дверь. Она ложилась спиной на его стол, а он сбрасывал брюки и вводил свой член в её уже влажную киску. Стефани пришлось бы сдерживать крики экстаза или рискнуть предупредить всех в офисе о том, что происходит. Тугая задница Дейла изгибалась, и он стрелял в нее, наполняя её своим перламутровым грузом. Дома Стефани раздвигала ноги и заставляла Пэм лизать её щелочку и пробовать все это на вкус, когда оно выходило из нее.

Теперь Дейл трахал с силой, его член входил и выходил, как поршень. Стефани стонала без остановки, непристойные звуки секса наполняли комнату. Пэм наклонилась и яростно потерла свою киску, полная решимости кончить вместе с ними. Она знала, что её муж был близко, а её дочь уже испытывала муки долгой, жесткой спермы.

— О боже,  — громко прорычал Дейл, его низкий голос раскатился. Пэм наблюдала, как напряглись его яйца, а мочеиспускательный канал запульсировал, разнося его семя по члену. Вид его подергивающегося члена довел её до предела, и она зажмурилась, кончая вместе со всеми ними.

•  •  •

Пэм оставила свою дочь и мужа обниматься, а сама ушла приводить себя в порядок. Она светилась от счастья и задавалась вопросом, разделял ли когда-нибудь кто-нибудь другой 

в целом мире нечто столь эротичное, столь интимное.

Она нашла Шейна на диване, села к нему на колени и притянула для поцелуя. Она нежно, счастливо целовалась со своим сыном, просто наслаждаясь ощущением того, что целует его, а он целует её. Его ласкающая рука двигалась по её телу, заставляя её вздыхать от удовольствия, когда он нежно прикасался к ней.

Это был рай, она была уверена в этом. Ничто в мире не было так хорошо, как это.

— Малыш,  — прошептала Пэм.  — Маме нужно, чтобы ты был внутри нее. Мы можем это сделать?

Шейн нетерпеливо кивнул и снял с себя одежду, когда она сделала то же самое. Вскоре они вдвоем лежали голые на диване, и он был на ней сверху, его толстый член скользил в её влажную щель. Пэм задавала темп, желая просто медленного, нежного траха. Его горячий рот целовал её, пробуя на вкус её губы и шею, пока она крепко обнимала его. С тихим вскриком она почувствовала, как её мальчик наполнил её киску своей спермой. Целуя его глубоко, она наслаждалась чувством полной любви. Пэм натянула на них одеяло со спинки дивана, и они прижались друг к другу.

•  •  •

Снаружи, на маленьком крыльце, стояла Даниэль Уилмонт. Она смотрела в окно, где занавеска была задернута не полностью, и увидела Шейна и его мать, занимающихся любовью. За несколько коротких секунд она испытала шок, предательство, удивление и, наконец, теплое покалывание, которое заставило её досмотреть до конца.

"Шейн Дэвис, может, ты и маменькин сынок, но я никогда такого не видела".