Новая уборщица

У нас появилась новая уборщица. Весьма симпатичная женщина, роста несколько выше среднего, светловолосая, с довольно короткой прической. Я думаю, что ей лет тридцать восемь или около того. И свою работу выполняет не так, как другие, а с каким то, если можно так сказать азартом, или любовью, что ли. А офис наш располагается в бывшей гостинице, занимает целое крыло на пятом этаже. Гостиница была старая, удобства на этаже. Зато в достаточном количестве. А еще душевые и даже большая чугунная ванна сохранилась. Конечно, все это было отремонтировано, причем довольно неплохо. Но конфигурация в основном сохранилась. Так вот, наша новая уборщица решила на прошлой неделе отчистить душевые и ванну, так как ее предшественница до того, как уволилась, не очень обременяла себя работой.

Я задержался у себя в кабинете, потому что собирался доделать кое-какие дела. Через какое-то время я почувствовал потребность сходить в туалет. А что тут такого? Самым близким туалетом ко мне был как раз тот, который находился в одном помещении с большой чугунной ванной – я всегда ходил именно туда. И при этом я совершенно забыл об уборщице, которая еще днем говорила, что будет отдраивать эту ванну.

Зайдя в наш совмещенный санузел, я застыл от неожиданности – наша дама была одета лишь в бюстгальтер и узенькие трусики. Даже не трусики а – как там их называют, танга, что ли? Короче, тоненькая ниточка от спины и до... Ну сами понимаете. Она как раз наклонилась, потому что у нее что-то упало на пол. А я оказался у нее за спиной и поэтому трусики эти не смогли скрыть от меня того, что под ними находилось. Нет, оно совсем не скрывалось, а вызывающе из-под них выглядывало: такое розовато-красноватое, от чего никак не удавалось отвести взгляд. Ее срамные губы призывно выпирали наружу, словно призывая меня дотронутся до них. Нет, даже не дотронуться, а впиться в них... Да, но пришел я сюда совершенно не за этим – я пришел пописать. Я сказал: "Ой, простите, совершенно забыл, так сказать, что вы. ну, извините... Я только хотел в туалет, но забыл, извините, пойду сейчас в женский или в мужской в конце коридора..."

Она быстро выпрямилась и поправила свои символические трусики. Быстро справившись со смущением, она произнесла: "Ой, ради бога, делайте свое дело здесь, я даже помогу вам подержать." И, не дав мне ничего сообразить, она залезла мне в штаны и выудила оттуда мое хозяйство. Затем она буквально отбуксировала меня за член к писсуару и мне не оставалось ничего другого, как пописать.

После этого она помыла мой член водой с мылом и я почувствовал, как начинает приливать кровь. Мой малыш становился все больше и больше, пока не достиг своего максимального размера. Женщина тут же опустилась на колени и торопливо взяла моего дружка в рот, после чего, к моему удивлению, он стал еще толще. Это были последние мысли, которые я мог хоть как-то контролировать.

Меня обуяла такая страсть, какой я не испытывал уже давно. Конечно же, я захотел сделать что-то и для нее. Я подхватил ее на руки и, как был, понес ее по пустому коридору в свой кабинет, где стоял большой полированный стол, на котором обычно раскладывались чертежи и схемы. На этот стол я ее и уложил, а сам пристроился между ее раздвинутых ног. А она, согнув ноги в коленях и широко их расставив, дрожала от нетерпения и страсти.

Я наклонился и стал целовать ее широко разведенные ляжки. Постепенно продвигаясь все выше и выше, я лизнул ее губы, изогнутые, словно нежная улитка. Она дико изогнулась и передо мной распахнулась горячая щель. Я схватил губами ее клитор. У нее вырвался громкий стон. Нет, не стон, а крик, даже вопль...

Она закричала: "Да засовывай же скорее, Я сейчас приеду без тебя!..." Дважды повторять мне было не нужно. Я навалился на нее и буквально вогнал ставший необычайно огромным и твердым член в ее влажный и горячий грот. Буквально через несколько качков я заметил, что она дрожит. Она закричала: "Да кончай же в меня скорее, ороси меня, я хочу все... Давай же скорее..." И я увеличил темп, продолжал увеличивать, все скорее и скорее - до самого оргазма... И он наступил у нас обоих одновременно, вылившись в один общий крик облегчения.

Нам понадобилось некоторое время, прежде, чем мы смогли собраться силами и подняться со стола. Поправив прическу, она, как ни в чем не бывало, сказала, что ей надо продолжать уборку. Но в глазах у нее отражались весь спектр пережитых чувств. И я, и она знали, что эти ощущения должны прийти снова, что мы снова их обязательно испытаем. И это было прекрасно.