Куда приводит любовь. Истории про любовь Часть 7

Говорят, что парикмахер для женщин за бугром — вроде психоаналитика, снимает стресс. Доля правды в этом есть. Вернулась жена со стрижкой, как у героини, учительницы в фильме «Доживём до понедельника». Волосы потемней, и как моложе сделалась! Глаз не оторвать! Но был и минус — страх разоблачения, который я нагнал на Таню, почти выветрился из неё, а я рассчитывал на то, что какое-то время он будет блокировать мысли жены о плотских забавах, понижая тягу к сладенькому. Пришлось только вздохнуть. Да, собственно, она же — умная, прекрасно понимает, что если и пустят запись в оборот, то когда ещё она дойдёт до нашего места процветания! Да и несколько раз перепишут, так что сходство можно будет заметить, но не более того. Тем не менее, пока она присмирела.

После того, как тайны между нами не стало, жить немного, но сделалось легче. Во мне окрепла уверенность в том, что для жены я не перестал быть как прежде любимым. Другое дело — её, как это говорят в науке, либидо! Благодаря интенсивному валу сладостного ощущения в отпуске, оно, хоть и ослабло, но упрямо не желало делаться таким, как прежде. Хоть и поубавилось в ней запала, но Таня сохраняла такой темперамент, что особого удовольствия от того, что что-то там скользит в ней, не получали, ни — она, ни — я. Ощущений из категории «приятно», жене было явно мало для того, чтобы достигать бурных оргазмов, а ей хотелось. Того, что я, как муж, мог ей предложить, вызывало в жене лёгкую грусть от недостаточной продолжительности. Она, достигнув разрядки, не могла насытиться этим и хотела ещё, а я, отдав все силы, должен был сначала отдохнуть.

После очередной попытки Таня уткнулась в подушку и тихо переживала. Страдания неудовлетворённости супруги больно ранили моё сердце. Надежда на то, что всё довольно скоро вернётся в норму, уже не была в нас столь непоколебима. Она держалась, как могла, и я сочувствовал ей.

— Хорошо. Но, мало. Саш, придумай что-нибудь — тихо подала голос жена.

— Да, уж! Хоть Диму вызывай!  — вздохнул я.

— Помнишь, как ты меня ласкал языком? Может, попробуем?  — робко, почти безнадежным шёпотом попросила Таня. Я так больше не могу — меня уже всю нервной дрожью бьёт, и кажется, будто потихоньку схожу с ума — ни о чём другом думать не могу!

И вновь я уткнулся жене между гостеприимно раскрывшихся губ лицом. Я старательно ласкал её, обводя языком, нежно ловил кубами плавничок клитора и пожимал его, слегка оттягивая отпускал и вновь ловил губами, и добился того, что Таня бёдрами сжав мою голову, вся напряглась, достигнув сладостной концовки.

Мы отдыхали а я чувствовал, что и этого ей не вполне достаточно, но жена стесняется признаться мне в этом. Ей определённо хотелось, чтобы занимался с ней любовными ласками не я один, а ещё кто-нибудь, но она слишком дорожит мной, чтобы в лоб признаться в этом.

В один из вечеров, пока жена не вышла на работу,  

я, вернувшись со смены, застал у нас её младшего брата. Сергей радостно сообщил, что принёс на просмотр видеокассету, и завтра её надо отдавать. У парня своего видеомагнитофона не было, а у нас — был, и телевизор с PAL-овским цветовым декодером, и он ждал меня, чтобы всем вместе посмотреть эротику. Хороший парнишка, простой, открытый. Жена на шесть лет старше, и он всегда был послушен ей, проблем не доставлял, живя тихо у отца, и виделись мы достаточно редко — студент на последнем курсе института, скоро диплом. Двадцать один год.

Сели смотреть. Он сам переводил нам фильм. С пятого на десятое, конечно, но смысл фильма был понятен, и сюжет заключался в том, что брат изнемогал от собственной скромности с девушками, и однажды, старшая сестра, не счастливая в браке с мужем, постоянно пропадающим в командировках, решилась подарить ночь своему страдающему братику, став его первой женщиной. Драма заключалась в том, что паренёк невольно влюбился в свою сестру, а она — всего лишь пожалела его, и брат начал преследовать героиню фильма. И когда она объяснила брату, что это было актом милосердия по отношению к нему, парня отношение к нему сестры взбесило. В ярости он буквально изнасиловал её. После, каждый раз стыдил себя, но, вновь и вновь, подкарауливая девушку, брал её силой, принуждал отдаваться, девушка же внезапно начала испытывать наслаждение от такого, грубого секса, и брат сделался её желанным любовником. Всё долго сохранялось в тайне, но, однажды муж застал их в постели и подал на развод. Последний кадр — они улыбаются друг другу, скорее довольные этим обстоятельством.

Просмотр завершился. Серёжка был красный, как рак. И неожиданно я прозрел: он же увлечён женской красотой сестры! Таня смущалась и делала вид, что не замечает этого, того, что брат видит в ней женщину, которую страстно желает. От очевидности ситуации меня охватило такое волнение, что голова пошла кругом, и, даже, в штанах сделалось тесно!

Когда Серёжка покинул нашу квартиру, и мы легли спать, Таня находилась уже в настолько возбуждённом состоянии, что я без особого труда сумел доставить ей удовольствие.

— Ты сегодня была так возбуждена! Это от фильма?

— Не знаю, наверное. Извращения всегда всех сильно будоражат.

— Тань, а ты никогда, не представляла, как бы это могло быть, если бы Серёжка с тобой этим занимался?  — вкрадчиво зашептал я жене.

— Извращенец! У тебя только одно на уме! Нет, успокойся.

— Тань, а он тоже, девственник?

— Не знаю, вряд ли. Это ты к чему, хочешь, чтобы я его тоже, пожалела, как в фильме?

— Нет, просто подумал, чисто гипотетически, что он мог бы быть подходящим кандидатом, кто тебе поможет этот месяц, пока у тебя чрезмерная тяга не пройдёт. Он же точно, никому не скажет, хотя бы из увлечённости тобой!

— Сашка, ты — спятил!  — смущённо смеясь, отозвалась Таня — он же мой брат! Тебя что, возбуждает знать, что я со своим братом?!

Жена нашла под простынёй мой вновь 

налитой член, и отвечать уже не было необходимости.

— Сумасшедший!  — с теплотой и любовью в голосе, констатировала она.

— Саш, скажи честно, ты серьёзно об этом?

— О чём?  — включил я дурака.

— Ну, чтобы я с Серёжкой попробовала?

— А почему — нет? Чисто логически, если отбросить всякие моральные табу,  — великолепный вариант! Это же как мастурбация, он даже ревности во мне не вызвал, и вообще, никаких эмоций!

— Врёшь же!  — едва не смеясь, и держа в руке меня, находящегося в готовности, возразила жена.

— Вру — признался я — возбуждает даже мысль об этом.

— Спасибо!

— За что?

— За то, что честно признался.

Жена вновь привалилась ко мне, забросила бедро, и я не стал себя упрашивать, мы начали вновь, неспешно, размеренно двигаться. Таня шумно задышала, прикрыв глаза.

— Не верю, что ты не думала про себя с братом, когда смотрели фильм. Скажи, честность за честность!

— Ну, были такие мысли.

— А какие это были мысли? Про то, как он ласкает тебя? Или то, что чувствуешь его член? А сейчас ты представляешь его, чувствуешь? Вот, почувствуй! Он так плавно, боязливо, нежно двигается в тебе! Чувствуешь?

— Да — тяжело дыша, выдохнула жена, с закрытыми глазами.

Внезапно я ощутил то, как внутри у неё разлился жар страстного желания, и продолжил нашёптывать:

— Не стыдись, не бойся! Тебе же хорошо с ним. Он так приятно двигается, и с ним так сладко! От одной мысли, что ты чувствуешь в себе член родного брата! Как приятно! Смелей, глубже! Никто не узнает!  — шептал я на ухо жене, продолжая двигаться, и она внезапно часто заахала, в такт ускорившимся собственным движениям скачки на мне. Затем вся напряглась, вжав меня в себя изо всех сил. По её тазу пробежало несколько судорог под протяжный стон в голос, и я почувствовал то, как Таня сжала меня там, внутри, будто поймала в ладонь, и теперь выдаивает все остатки семени. Такого я с женой не испытывал наверное с медового месяца.

Офигеть! Её и правда, как и меня, фильм натолкнул на эту мысль, возбудил так, что она, в своей фантазии, отдалась ему! Значит, и в жизни отдалась бы!

Жена скатилась с меня, и мы тяжело дышали, приходя в себя от стыда за грязную фантазию, и молчали.

Наконец Таня прошептала:

— Ты — сумасшедший! Мне казалось, что я действительно с ним.

— И как, хорошо было?  — так же, шёпотом спросил я.

Жена помедлила и призналась:

— Да. Сашка, что ты со мной делаешь! Добиваешься того, чтобы я родного брата до безумия хотела?

— Глупышка! Ничего противоестественного в том, что ты его хочешь — нет, иначе бы природа не позволяла возбудиться от этого! Ты ведь уже его хочешь, ощущая то, как он хочет тебя, и возбуждаешься от этого! Ты же уже, мысленно, только что ему отдалась, а вот сделать это реально — тебе стыдно. Или нет? Попробуешь его, или дожидаешься того, чтобы он, как в фильме, набросился и изнасиловал? Он же тебя хочет так 

же сильно, даже фильм нашёл по теме!

— Думаешь?

— Уверен! Причём, давно — по нему видно.

— Я бы не смогла. Помнишь, я тогда намекала тебе про парня, который не станет трепаться? Я про него думала, а теперь я понимаю, что не смогла бы с ним! Просто, была как пьяная от желания! И море было по колено, и вообще, мозги набекрень.

— А теперь?

— Теперь я, потихоньку, как выздоравливаю, что ли! Туман в голове сходит.

На этом наш разговор оборвался.

Фантазия про жену с её братом меня действительно здорово возбудила, но едва наступило утоление желания, я сам ужаснулся тому, что меня такая фантазия довела до оргазма. Было стыдно перед женой, невыносимо стыдно, и я стал нежно целовать её лицо, шепча:

— Прости меня, дурака. Взбрело в голову. Прости.

Таня только молча улыбнулась, и мелко поцеловала, прощая.

Сергей дома тоже, видимо испытывал неловкость, и некоторое время не появлялся. А может, последние деньки перед учёбой активно отдыхал в кругу друзей с дешёвым «шатуном», вроде какого-нибудь «Рубина» или «Солнцедара».

Выйдя на работу, жена всех очаровала своей новой причёской. Другие, тоже, сделали причёски, но моя вызвала некоторую зависть. Даже подружка схохмила:

— Тань, ты больше такую причёску не делай — так помолодела, что старшеклассники могут начать, по ошибке, как одноклассницу, в тёмных углах прижимать и лапать!

Однако, пересказала жена мне этот комплимент с радостью за свою внешность.

Ничего плохого не происходило, и мы расслабились, сосредоточившись на нашей проблеме с близостью. Почему нашей? Наверное у меня какие-то психические отклонения точно, есть — не могу испытать наслаждения, только разрядку, если партнёрша не испытывает со мной оргазм, если нет эмоционально бурной концовки у неё. И ходишь после, вроде как сытый, а ощущения удовлетворённости — нет. Вот и в ту ночь, когда жена виртуально отдавалась брату в моём лице, я испытал потрясающее по восторгу, наслаждение. Вероятно именно память того, как сладостно это было ощущать, плюс, нарастающая моральная неудовлетворённость от близости с женой, меня и возвращали, всё чаще, к фантазии про Таню и Серёжу. Так подзуживало, что я уже откровенно признался себе, что хочу этого, и главное — увидеть своими глазами. С невероятной силой мне всё сильней хотелось свести их. Зачем? Я и сам не понимал. Наверное, для того, чтобы испытать всплеск бурных эмоций по этому поводу.

В середине сентября Сергей позвонил нам, и приехал с другом. Он почти накопил на видеоплеер, и попросил меня оценить качество аппарата, состояние его блока головок, короче, оценить. Друг, Денис и был продавцом — ему отец привёз из загранки магнитофон JVС, покруче моего старого. Относительно денег договорились так, что Денис сразу их забирает и оставляет плеер на мою экспертизу, и если всё будет нормально, Сергей после увезёт его домой. Понятно, что кое-что переписав из моей коллекции. Относительно кассет, я его обнадёжил тем, что парочку просто подарю, записав на них то, что он попросит.

Когда я, заручившись согласием материальной помощи её брату в размере 

двухсот рублей, достал, для размена купюру в пятьсот рублей, лицо жены заметно покраснело, но она промолчала, опустив глаза.

Денис засобирался домой, а Сергей остался у нас чаю попить.

Выбрав момент, когда Таня ушла на кухню, Сергей, с радостным блеском в глазах, попросил:

— Александр, я знаю, что у тебя есть, запиши мне, только качественную эротику, покруче, и порнуху — на вторую кассету, сможешь?

Я рассмеялся. Все мы с этого начинали собирать записи.

Уже совсем свечерело, к тому времени, когда, естественно, обмыли удачную покупку. Именно, что удачную: я, по состоянию того, что возможно увидеть не снимая корпус, уже был уверен в этом. А после коньяк плавно перетёк в кофе с коньяком, а позже — коньяк с кофе, под печенье с вишнёвым вареньем. Заметно захмелев, Сергей горящими глазами поглядывал на сестру в домашнем ситцевом халатике на голое тело, под которым рельефно очерчивалась грудь, бёдра, и внезапно сказал:

— Тань, ты такая красивая!

Жена зарделась, соски напряглись, проступив под тканью. Чтобы скрыть неловкость, она предложила:

— А что мы на кухне? Давайте в комнате! Включим Серёжкину шарманку, что без дела стоит!

Сергея отправил найти и поставить музыкалку, а сам я приобщился помогать жене всё переставлять на сервировочный столик.

— Это была та самая пятисотка?

— Да.

— Так стыдно!

— Почему?

— Как буду видеть Серёжкин плеер, так и буду вспоминать про то, что часть денег на него заработана его сестрой проституткой, лёжа под мужиками.

— Тань, прекрати глупости! Подумай о чём-то другом!

Жена грустно улыбнулась — алкоголь почему-то добавил ей грустинки — а ты — прав, он так смотрит на меня, что не будь тебя дома, всё бы могло произойти.

— Ты бы позволила ему?

— Ему ещё сто грамм добавить — он и спрашивать не станет! Просто, как в том фильме.

Говоря это, Таня непроизвольно трогала себя за напряжённо торчащие под материей соски, и я постарался увести жену от этих мыслей. Слишком уж они нас обоих завели!

Вкатив тележку в комнату, мы обнаружили Сергея, с довольной улыбкой. Парень был почти счастлив. Он предложил тост за то, чтобы техника не ломалась, а фильмы были только качественными!

Как-то незаметно опустела не только начатая раньше, но и сегодняшняя бутылка. Все раскраснелись, разжарились. Неожиданно Сергей предложил:

— А чего мы так сидим! Тань, танцевать не разучилась?

— О-о-о! Знаешь как она в отпуске на местной дискотеке зажигала! Ей даже сто восемьдесят рублей заплатили за выступление на танцполе!

Жена метнула на меня осуждающий взгляд, выходя из-за столика.

Медленно кружась, Таня, не желая того, чтобы брат заметил её волнение и возбуждение, когда я поднялся, чтобы выйти покурить, попросила:

— Саш, погаси люстру, и напольного бра достаточно!

Я выполнил её просьбу и вышел на кухню. Не зажигая свет, закурил, глядя через зеркало в прихожей на танцующую пару, и с замиранием сердца увидел то, как ладонь Сергея вкрадчиво легла на грудь сестры. Она отвернула от него пылающее лицо, но молчала и не противилась. Тогда руки парня осмелели. Танец прервался, и они просто 

стояли друг перед другом. Он некоторое время нежно поглаживал сестре груди через одежду, а после медленно склонился к Таниному бюсту и неторопливо, плавно, обнажил их из под пол халата. Поласкав пальцами соски, один охватил ртом, но Таня не противилась и этому.

— Серёжка, сумасшедший! Что ты делаешь! Прекрати, я же так захочу!

Голос у жены был скорее радостный, чем недовольный. Она поглаживала голову Сергея, ероша его волосы, а после сама, подставляя другой сосок его ласковым губам, прикрыла глаза на улыбающемся лице. Вот она шире переступила ногами и, обнимаемая братом, сама легонько двигается тазом навстречу его руке, скрытой халатиком в районе живота.

— Что мы творим! Что, так сестра нравится или просто не с кем?  — со смехом спросила Таня, стараясь за смехом скрыть своё смущение и то, что совершаемое братом ей нравится.

— Есть с кем, но я хочу с тобой, а ты, хочешь?

Таня помедлила с ответом.

— Не знаю. Нашёл, что спрашивать у пьяненькой женщины!

Рука Сергея начала заметно двигаться с различимым хлюпаньем. Таня едва слышно попискивала, и уже шумно задышала, но Сергей выдернул руку, и, отирая пальцы о штанину джинсов, снова спросил:

— А теперь, хочешь?

— Хочу — тяжело дыша, ответила до предела возбуждённая им Таня — мы сошли с ума! У меня же — муж.

— А будет и муж, и, брат.

— Не знаю, как-то это... не знаю. Хватит, он сейчас придёт!

Только когда Сергей чуть отпрянул от сестры, я увидел, что она держит в ладони его напряжённый член. Понимая, что я на самом деле вот — вот вернусь, они привели свою одежду в порядок и присели на диван, ожидая меня.

Включив свет, я поставил чайник на нижнюю полку сервировочного столика и тоже присел в кресло, напротив жены, возле которой развалился Сергей.

— Александр, а есть ещё что выпить?

— Сиди! И так пьяный уже!  — строго осадила брата Татьяна — как домой поедешь!

Поняв это по-своему, Сергей посмотрел на часы и поднялся.

— Александр, так ты не забудешь записать?

— Так, мальчики, кофе пьём? Или я всё уношу?

— Пару глотков — отозвался Сергей, и вновь сел на диван.

Чтобы немного посильней разжечь в Сергее желание, до полной безрассудности, я включил порно. Жена, бросив взгляд на экран, и продолжая наводить порядок на столике, деланно недовольным тоном выговорила мне:

— Совсем, что ли! Ничего другого не нашёл?

— Ну, извини! Просто мой любимый фильм.

— Да? Никак у нас сегодня вечер откровений! И чем же любимый?

— Девица на тебя похожа. Вот, видишь, низ — один в один!

— Саш! Я обижусь.

Сергей же в это время, едва услышав мою ремарку, впился взглядов в актрису на экране, широко раскрывшую бёдра и демонстрирующую свой женский капитал.

Сцена закончилась, и я выключил плеер.

Уже совершенно взвинченный, Сергей поднялся.

— Нет, я всё же поеду домой. Завтра вечером заеду. Ты успеешь хотя бы одну кассету мне переписать?

— Одну успею, а что именно, по тематике?

Мы начали обсуждать то, что записать, и Таня, поняв, что вечер закончился,  

отправилась сполоснуться под душем. Едва она покинула комнату, как Сергей, сильно покраснев, спросил:

— Ты меня прости, но очень любопытно: у тебя есть запись Татьяны голышом, чтобы сравнить с той? Можешь показать?

Внутри меня начал бороться искус с устоями элементарной порядочности.

— Серёж, есть, но мне неловко показывать тебе — честно признался я.

— Да ладно тебе! Что я, Таньку голой не видел! Просто, давно, поистёрлась в памяти.

И тогда я сделал то, что, в общем-то, не следовало, но в свете понимания неизбежности скорой близости между ними, я решил, что можно показать.

Достал из ящика своего стола кассету.

— Ух, ты! Шестичасовая! Первый раз вижу такую! И что, все шесть часов Татьяну записывал?

Я только кивнул. Кассета была смотанной на начало, и я поставил её. На экране Таня и Дима танцевали облачёнными в дымку прозрачных костюмов и у Серёги заметно взбугрились джинсы. Когда же дошло до танцев голыми, он вообще еле мог усидеть. Я остановил запись до начала танинного общения с партнёром по танцам и музыкантами лёжа на столе с задранными ногами, и убрал кассету обратно в стол, пояснив, что вода стихла в душе. Сергей сидел краснющий, и не знал, как реагировать. Вид танцующей голой сестры его основательно зацепил. Он только одно смог сказать:

— А с кем она танцует?

— Тоже, танцор. Их за деньги пригласили выступить под запись, в уединённом месте для местного богатея.

— Это он сто восемьдесят заплатил?

— Да. Всё, сестре меня продашь — прибью на месте! Ничего не смотрели. Усёк?

— Усёк, конечно, я же не идиот! Извини, с моей стороны наглость об этом просить, ты бы мог мне переписать танцы?

Смущённый Сергей неожиданно для меня поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза. Очевидно, что желание лицезреть обнажённую сестру сделалось столь сильным, что в парне проявилась смелость.

— Никто не увидит — добавил он.

Я верил ему — если парень так сходит по ней с ума, то показывать кому-то не станет.

— Я подумаю. Немного неловко как-то — мне на самом деле, было стыдно за спиной у жены скопировать просимое, несмотря на странное возбуждение от возможности стать свидетелем их близости, видимо, оно ещё не затмило остатки благоразумия и порядочности.

Сергей поспешил к выходу. Сестра, выйдя из ванной комнаты в махровом банном халате, чмокнула братика в щёку, на прощание, и Сергей отчалил домой.