Подарок на Новый год (Новый инцест рассказ) Часть 3

— Не стесняйся, парень. Она полностью в твоём распоряжении.  — Галина Николаевна, лёжа на спине, ещё шире раздвинула ноги, показывая мне промежность и влагалище, вход в которое был прикрыт обрюзгшими, словно лопухи, половыми губами.

Я опустился перед ней на коленях, но лизать у неё пизду не спешил. Мне не было противно это делать. Бабка мне нравилась, и тело у женщины было приятным. Но меня смущало присутствие рядом двух мужиков — моего отца и мужа тёти Лиды.

Кайф от выпитого на кухне коньяка прошёл, и сейчас мне реально было стыдно лизать пизду у главы семьи Ермаковых в присутствии своего папаши и отца моей будущей жены, дяди Саши.

Была бы баба Галя одна в комнате, я бы с удовольствием у неё полизал, а потом отодрал на этом самом матрасе в задний проход, как она любила. Но в данный момент я откровенно трусил, не решаясь лечь на живот между её ног и припасть губами к волосатой пизде у красивой бабки в парике и в сексуальном белом белье.

— Он телОк ещё в этом вопросе. Галя. Позволь, я ему покажу, как нужно делать?  — стоявший рядом папа Олег было хотел опуститься на матрас, чтобы занять моё место между ног развратной старухи с широким белым поясом из нейлона на животе.

Как Галина Николаевна его остановила и жестом поманила к себе, заставив встать на колени возле её головы. Туда же встал и её бородатый зять.

— Пусть лижет, как умеет. Отбрось стеснения, парень. Ты хочешь стать членом нашей семьи? А у нас стесняться не принято. Все приемлемо. И никто не брезгует друг другом. Приступай, не теряй время. У нас его нет.  — приказным тоном произнесла баба Галя, ложа голову на подушки повыше и беря в руки два члена стоящих перед ней на коленях мужиков.

Развратная мать тёти Лиды, накрашенная как шлюха, в светлом парике на голове, лежащая в раскорячку передо мной, взяла в рот сразу два члена у обоих мужчин и стала их сосать, держа в руках, вытаращив на меня наглые бесстыжие глаза, подведенные чёрной тушью.

Видя такое дело, у меня тут же пропал всякий стыд и стеснение. Да и, в конце концов, они не каждый день курят кальян с анашой и бухают.

По большей части семья занимается групповым сексом друг с другом на трезвую голову. А иначе следы их бурной деятельности по ночам станут видны на лицах. И учителей бухариков тут же попрут из школы.

— Ну вот, а ты, Олег, говорил, что твой сын телок. А он так хорошо у меня лижет. Гораздо лучше, чем твоя жена.  — Галина Николаевна выпустила члены моего отца и своего зятя из своих губ для того, чтобы обхватить руками мою голову и ласкать, одновременно прижимая её к лобку.

Я, удобно устроившись, лёжа на животе между её раздвинутых ног, упираясь стоящим колом членом в матрас, обхватив бабку в белых чулках руками за бедра и уткнувшись 

носом ей в седой лобок, лизал у неё пизду, повторяя по памяти действия своей матери.

— Тётя Галя. Он у вас такой большой, и мне приятно его сосать.  — на секунду я оторвал голову от лобка пожилой женщины, которой делал первый в своей жизни кунилингус для того, чтобы посмотреть ей в глаза.

А они у бабки были навыкате. Она смотрела на меня, но не могла ответить. По причине того, что мой отец и дядя Саша ебли её в рот, обхватив голову развратной старухи руками, и толкали ей в него члены. А бабка, обхватывая их губами, жадно сосала и хрипела, задыхаясь от двух больших залуп у себя во рту.

— Ты как твоя мать. Она меня не к месту донимает разговорами. Соси его, сынок. Меньше болтай, больше делай. Я кончить хочу.  — хрипя, ответила Галина Николаевна и, больно схватив руками меня за волосы, прижала мою голову к своему лобку, обильно поросшего тёмными волосками с проседью.

И я безропотно ей подчинился, потому как мне самому было жутко по кайфу лизать у неё влагалище и сосать клитор, похожий на крупную фасоль.

— Аааа! Так! Так! Соси! Ааа! Соси его, сынок. Ещё, милый, води по нему языком.  — хрипя, приговаривала бабка, подсказывая мне, как нужно лизать у неё влагалище.

Да я уже и без её подсказок знал, что давление языком на её клитор, похожий на фасолину, вызывает у женщины бурю положительных эмоций. И в такие моменты она пускала мне сок из пизды, который я судорожно глотал, чтобы не заглебнуться. У бабки его было много.

— Ляг на спину, Костя. А ты, Саша, давай мажь свой член. Я в "два смычка" хочу. Даже в три с вами попробую!  — захохотала баба Галя, выпуская мою голову из плена своих, как оказалось, достаточно сильных ляжек.

Старательно вылизывая у неё половые губы, беря в рот клитор и катая его языком в разные стороны, я последовательно повторяя по памяти действия своей матери. Довел Галину Николаевну до клиторального оргазма.

Живот и ляжки у бабки свели судороги, и она, возможно, сама того не желая, больно зажала между ног мою голову. Но, по счастью, это длилось секунды, и я смог её поднять и встать с матраса со стоящим колом членом.

Лизание пизды у пожилой женщины в присутствии своего папаши и отца моей будущей жены дико меня возбудило, и я хотел продолжения "банкета" как, впрочем, дядя Саша с моим папой Олегом.

Умная баба Галя, сося у них члены, не дала им кончить, нажав обоим мужчинам указательными пальцами на точки у них в промежности под яйцами. И они стояли возле неё, возбуждённо дыша, со стоящими колом членами, ожидая дальнейших указаний.

— Сильно много не нужно мазать. Экономь смазку. Она же дефицитная. У нас её не купишь. А твой друг теперь не скоро поедет в командировку за границу, если вообще поедет.  — учила бережливости своего бородатого зятя Галина Николаевна, видя, что он 

расточительно расходует ценный анальный гель — лубрикант.

Пожилая женщина отобрала у него тюбик с гелем и бережно нанесла на залупу зятя достаточное, по её мнению, количество смазки.

— Я теперь сама буду им заведовать. А то у вас он быстро закончится.  — баба Галя с любовью размазала пальцами гель по залупе дяди Саши, и закрутив крышку на тюбике, аккуратно положила его на пол рядом с матрасом.

— В следующий раз ты будешь на месте моего зятя, Костя. А сейчас ему предоставлено право. Он же смазку достал.  — говорила Галина Николаевна, окорячивая меня сверху, упираясь одной рукой мне в плечо, а другой своей рукой придерживая мой член и направляя его, садилась на него влагалищем, сильно сопя носом при этом.

Я ничего ей не ответил, так как хотел впервые попробовать анальный секс со своей матерью, если мне удастся с ней уединиться в этот вечер. Или с Иришкой, развратной учительницей начальных классов.

Ведь её горячее очко расхваливал мой отец. И у меня вновь возникла жгучая ревность к моей будущей жене.

— Аааа! Аааа! Наконец то. Я обожаю, когда во мне сразу два члена ходят. Хочу и всё!  — завыла, застонала Галина Николаевна, полностью сев на мой хуй и сильно наклонив ко мне туловище, ложа свои крупные сиськи на мою грудь, пожилая женщина вдобавок приняла в свою белую жопу член зятя.

Отец Иришки навалился на тёщу сзади, давя при этом своим весом, и на меня. Вставил бабе Гале хуй в анус и протолкнул его глубже ей в задний проход.

— Дядь Саш. Я твой член чувствую. Он по моему внутри ходит.  — сказал я зятю Галины Николаевны, придерживая её руками за бедра и ощущая, как через перегородку, разделяющую вагину и анус у пожилой женщины, сидевшей на моем хую, ходит член её зятя.

И это было так кайфово! Не передать словами.

— Такая же хрень, парень. Мой по твоему словно скользит. Мама, ваше очко меня доводит. Я больше всего люблю вас в него ебать!  — прохрипел за спиной своей тёщи её зять, бородатый дядя Саша, навалившись на нас обоих сверху, ритмично сношая пожилую женщину в задний проход.

Баба Галя ему не ответила, а лишь глухо замычала по причине того, что её рот был занят членом моего отца.

Папа Олег стоял надо мной и, обхватив руками бабку за голову, последовательно вдалбливал ей член в рот. А та, ухватившись за его бедра, старалась сосать залупу у моего отца. И это ей удавалось.

Активными в такой позе в "три смычка" были лишь два партнёра. Дядя Саша, сношающий свою тёщу в очко, и папа Олег, сующий бабе Гале член в рот. А я был строго пассивен, так как лежал на спине, прижатый одновременно к матрасу двумя телами.

Галина Николаевна полулежала на мне, надавив всем телом, как могла, ёрзала на моём хую, принимая одновременно в жопу член своего бородатого зятя, умудряясь при этом ещё и сосать елду у моего папаши.

Сам 

дядя Саша, довольно крупный мужик, ебя свою тёщу в очко, сидевшую на моём хую, и тем самым давя на нас с бабой Галей сверху, практически лишал меня каких-либо действий. И мне оставалось только как ловить губами соски на грудях у бабки в светлом парике и наблюдать, как мой папаша долбит её в рот.

Это я видел буквально у себя перед глазами. Ведь папа Олег стоял над моей головой и сношал в открытый рот главу семьи Ермаковых, которая одновременно сидела двумя на дырками на наших с дядей Сашей членах.

— Ыыыы! Аааа! Ыыыы!  — завыл зять Галины Николаевны, впрыскивая ей в задний проход порции спермы.

Он первый из нас стал кончать, потому как его член ходил в тесной и горячей сраке развратной старухи.

За дядей Сашей пришла очередь моего отца. Он сильно застонал, быстро заводил жопой, стоя надо мной и придерживая бабу Галю руками за голову, спустил ей в рот, от чего она закашлялась.

— Аааа! Ыыыы. Аааа!  — пришёл и мой черёд глухо закричать молодым баском, быстро работая тазом под полулежащей на мне главы семьи Ермаковых, вливая порции молодой спермы в её влагалище.

Зять бабы Гали наспускал ей в очко, отвалился с неё набок на матрас, и я, получив относительную свободу, задвигался, лёжа под бабкой. И через несколько секунд кончил, так как уже был на подходе.

— Олег. Ну откуда у тебя столько спермы? Чуть не подавилась. А вы молодцы, мужики. Я давно так не еблась. Очень давно. И кончила на этот раз хорошо. Два оргазма подряд словила. И с тобой, сынок, и от тебя, зять мой дорогой.  — баба Галя сначала отчитала моего отца за то, что он обильно накончал ей в рот.

А потом пожилая женщина похвалила меня и своего зятя за отлично выполненную "работу" по натиранию её двух дырок — влагалища и престарелой сраки.

— Пошлите в ванную, мужики. Я вам члены обмою, да и сама помоюсь. Намуслякал ты мне в попе, зятёк, будь здоров. А смазка твоя хорошая. Я такой кайф от неё поймала. С вазелином подобное не ощущала.  — Галина Николаевна пошла первая из гостиной в ванную, идя на каблуках и призывно виляя белой жопой, в которую её только что ебли.

А мы с дядей Сашей пошли следом за ней. У зятя Галины Николаевны хуй на конце был покрыт бело-желтой смазкой. Видимо он, ебя свою тёщу в задний проход, достал ей до кишок и член немного измазался в её гомне.

А у меня мой конец блестел от белых выделений. Бабка хорошо кончила, и выделения из её влагалища покрыли мой член липкой слизью, которую необходимо было смыть в ванной теплой водой.

Лишь моему отцу не требовался поход в душевую. Он сношал бабку в рот, и член у него был чистым, за исключением следов от помады, оставленных у него на хую жадными губами развратной шестидесятилетней бабки, которая еблась и сосала так, словно это было 

в последний раз.

— Галь, подожди. Нагнись немного вперёд.  — попросил женщину дядя Саша, едва мы втроём зашли в ванную и закрыли за собой дверь.

Как бородатый зять Галины Николаевны прижал её сзади, заставил наклониться вперёд, а сам, раздвинув руками ягодицы её пухлой белой жопы, показал мне очко своей пожилой тёщи из которого сочилась его сперма.

— Обожаю её в него ебать. Костя, попробуешь, потом за уши не оттащишь. Сам будешь хотеть.  — сказал мне дядя Саша, ласково поглаживая ягодицы своей второй мамы.

— А я его с собой к себе в квартиру возьму на ночь. И там сынок мне в попу вставит. Потихоньку, не спеша, с расстановкой. Люблю, когда медленно меня в неё ебут. А ты скорострел, Саша. Не успел сунуть, а уже кончаешь. Я долго хочу.  — Галина Николаевна с любовью обмыла мне член теплой водой из лейки, освобождая его от своих выделений.

Потом пришла очередь её зятя.

И затем бабка подмылась сама, просунув лейку душа к себе между ног, встав в ванную прямо в сапогах.

— Я буду стараться, тётя Галя. Но у меня совершенно нет опыта в этом деле.  — честно признался я развратной бабке, дождавшись, когда она вылезет из ванной.

И, подав ей полотенец, обнял женщину за живот, обтянутый широким нейлоновым поясом. Прижался к её жопе опавшим членом.

— Опыт придёт со временем, сынок. Главное у тебя есть желание. И мне нужна твоя молодая сперма. Она очень полезна для нас, пожилых.  — бабка, стоя ко мне спиной, поддала меня задом и с удовольствием потёрлась ягодицами о мой вялый член.

А я, глядя на неё, только подивился её сексуальности и развратности. Она была тоже, как и все, учителем, но уже на пенсии. А раньше учила детей, скрывая от всех свою тягу к групповому сексу и к лесбийским наклонностям.

— Как это понимать, мама? С какого бодуна ты одна наших мужиков пользуешь? А нас в таком случае кто будет ебать, если у них концы после тебя висят!  — не успели мы вчетвером зайти из гостиной в зал, как столкнулись с другими женщинами, выходящими из спальни.

Все они, включая мою мать Иришку и тётю Лиду, были ярко накрашены. И у всех женщин на теле были надеты пояса с чулками на резинках.

На животе у моей мамы Наташи красовался черный капроновый пояс и на ногах такие же чулки, от краев которых шли резинки, и они прищепками крепились к поясу.

У тёти Лиды бельё было полностью белым, как и у бабы Гали. А у молодой девчонки Иришки, её очкастой дочки с каштановыми волосами, чулочки на стройных ножках имели розовый цвет, как и пояс у нее на животе.

— Так получилось, Лида. Я смазку испытывала, которую твой муж достал. Кому-то нужно было её проверить? И не нужно устраивать из за этого истерику. Вечер ещё только начинается и у наших мужчин члены встанут. Особенно у Кости. Он же молодой!  — оправдалась перед своей дочерью 

Галина Николаевна, показывая ей тюбик с импортным гелем.

И как ни в чём не бывало, довольная, что получила своё, ебясь с нами в "три смычка" пошла в зал, нарочно виляя на ходу жопой, идя по коридору в сапогах на каблуках.

— Проститутка старая. У меня попка чистая и гораздо приятнее, чем у неё. Тебе хорошо будет в неё вставлять, Костя.  — сказала тётя Лида вслед своей матери, но тихо, лишь для меня.

Женщина повернулась ко мне спиной и, стоя в коридоре перед входом в зал, потёрлась ягодицами о мой член, который к этому времени стал оживать и полувстал почувствовав на себе давление мягких женских ягодиц.

— Я вас не разочарую, мама. Но пойдёмте за стол. Новый Год встречать. А потом я в вашем распоряжении.  — ответил я своей будущей тёще, нарочно назвав её мамой.

Чем вызвал у женщины бурю положительных эмоций.

— Какое счастье, что у Наташи такой очаровательный сын. Именно о таком зяте я и мечтала. Костя, сынок, я все для тебя сделаю. И со мной ты будешь получать огромное удовольствие.  — глаза тёти Лиды прямо засветились от радости.

Иришкина мать взяла меня за руку и повела за собой в зал, где мужики — папа Олег с дядей Сашей отодвинули накрытый стол с закусками и выпивкой от дивана, поставив его по центру комнаты.

Стулья от стола убрали, и теперь каждый мог встать с любой стороны стола и взять с него, что ему нужно.

— С наступающим Новым Годом, друзья. Желаю всем в Новом году счастья, добра и здоровья. А так же ещё не раз собираться вместе в этом гостеприимном доме, за этим хлебосольном столом!  — толкнула тост Галина Николаевна, как глава семьи.

А мой отец и муж тёти Лиды открыли бутылки с шампанским как раз под бой кремлёвских курантов, показанных по телевизору, и налили всем в бокалы шипучее игристое вино.

Первый раз в своей жизни я встречал Новый Год. Абсолютно голый в обществе таких же голых мужчин и женщин.

Рядом со мной, держа бокал с шампанским в руке, стояла моя мать. Голая и прекрасная, в чёрном сексуальном белье.

Мама Наташа взяла мой член в руку, тихонько его мяла, обхватывая требовательными материнскими пальчиками. И глаза женщины светились нескрываемым счастьем.

Она была счастлива!

Стоять вот так обнаженной рядом с голым сыном, держать его рукой за член и встречать вместе с ним и со всей компанией голых учителей свингеров Новый Год!

— У меня, кстати, попка не хуже, чем у них. Но сначала с ними попробуй, а потом со мной. И сравнишь, чья лучше.  — шепнула мне на ухо мама Наташа, наливая вслед за выпитым шампанским в рюмку водки.

Больше за столом никто никого не обслуживал и никто ни за кем не ухаживал. Каждый сам наливал себе любые напитки, какие были на столе, и ложил в тарелку закуски, которые ему по душе.

А закусить и выпить на новогоднем столе у Ермаковых было чем.

Из спиртных напитков присутствовала 

водка, вино, коньяк, шампанское и бутылочное пиво. Да и закусками стол был не обеднен.

Сыр, колбаса разных сортов, буженина, копчёная и жареная рыба. Традиционные новогодние салаты: Оливье, селёдка под шубой, просто сельдь, нарезанная в тарелке и щедро посыпанная луком с растительным маслом.

Различные консервы, шпроты, котлеты, вареное мясо и другие закуски.

Ермаковы жили побогаче, чем мы. И новогодний стол собрали на славу.

— По честному, мам, я с тобой больше желаю. Но не хочу их обижать. Ведь мы в гостях. Вернёмся домой и я на тебе, Наташка, оторвусь. При отце охота с тобой. Пусть он посмотрит.  — так же тихо шепнул я матери на ушко, стоя с ней рядом возле стола, незаметно для всех обняв её за талию и положив ладонь ей на попку.

Я налил себе водки и, ни с кем не чокаясь, выпил и закусил выпитое котлетой и салатом оливье, наложив его в тарелку.

— Я и сама хочу, чтобы ты меня при Олеге взял, сынок. Было бы неплохо стонать под тобой. И он должен это увидеть и услышать.  — хихикнула мне на ухо пьяная мать.

Выпив водки, она моментально окосела.

Не успев толком и закусить.

— Что вы тут шепчетесь вдвоём? Костя, пошли в мою комнату, покурим.  — Иришка подошла к нам и, взяв меня за руку, повела из зала в одну из спален.

Моя мать ей не стала мешать. Она терпеливо ждала своей очереди, отложив секс со мной на потом. Ведь дома я от нее никуда не денусь, а здесь пусть мной пользуются другие женщины.

Тем более что мы скоро с ними породнимся.

— Я тебе нравлюсь, Костя?  — спросила Ира, зайдя со мной в комнату и закрыв за собой дверь, прижала меня к стене, вопросительно смотря в мои глаза.

А я смотрел на неё, упираясь членом девушке в лобок.

Он у меня встал, намятый пальчиками мамы Наташи, и я был готов к тому, чтобы засадить, наконец, и дочке тёти Лиды.

— Очень, Ирочка. Ты девушка моей мечты.  — не особо лукавя, ответил я Ире, обнимая её руками за жопу, сжимая в ладонях податливые девичьи ягодицы и вспоминая слова своего отца о том, что он подсел на узкую попку Иришки.

— Взаимно, Костя. Ты мне аналогично нравишься и очень сильно. Я хочу стать твоей женой. А ты готов жениться на мне?  — спросила у меня Ира, целуя в губы мягким нежным поцелуем и одновременно беря в руку мой член, с нетерпением поглаживая его пальцами.

Молодая девушка была такой же ярой нимфоманкой, как и её мать и бабка.

— Конечно, готов, Ирочка. Я же сказал, что ты мне очень понравилась, и я хочу взять тебя в жены.  — ответил я девушке, не выпуская из рук ягодицы её пухленькой жопки, с наслаждением держа их в ладонях.

— А ты меня не ревнуешь к другим мужчинам, Костя? Но это моя жизнь, и я не могу иначе. Да и ты завтра станешь одним из нас и 

будешь вести такой же образ жизни, как и мы. И я не буду тебя ревновать к другим женщинам из нашей общей семьи.  — спросила у меня Ира, вопросительно смотря мне в глаза.

Она же при мне принимала в себя члены моего и своего отцов.

И они ебли девушку вдвоём, один в рот, а другой во влагалище. Поэтому и спрашивала, думая, что я её ревную.

— Нет, Ирочка. Абсолютно не ревную тебя. Эта наша жизнь и мы одна семья. Но только у меня есть одно условие. Я хочу, чтобы ты родила ребенка от меня. А не от моего отца. Не очень хочется считать сыном или дочкой своего брата или сестру.  — поставил условие девушке, обнимая её за жопу уже двумя руками и прижимаясь к её бритому лобку с торчащими в разные стороны розовыми половыми губками, своим стояком, с залупы которого капала смазка от возбуждения.

Я хотел эту молодую и красивую училку, свою невесту и будущую жену.

— Ты меня за дуру считаешь, Кость? От твоего отца родить ещё куда ни шло. А вот от своего папаши залететь и родить потом какого-нибудь урода — это вообще ужас. По этому я и таблетки специальные принимаю, чтобы не забеременеть. Но с этой минуты буду давать им строго с презервативами. Пусть как хотят. Обижаются, не обижаются. Но мне наша с тобой общая семья и будущий ребенок дороже.  — откровенно призналась мне Иришка.

Девушка была далеко не пустышкой, которая то и дело еблась со всеми подряд.

Моя будущая жена оказалась умной и достаточно смышленой молодой женщиной. Она была старше меня на три года и опытнее в жизни.

— А твой отец, Кость, меня больше в попу предпочитает ебать. Хочешь попробовать? Я у бабки смазку со стола сперла. Пока она тост толкала, отвлеклась. А я его с собой взяла.  — предложила мне Иришка, показывая мне тюбик с импортным гелем для анального секса.

Молодая девушка, не дожидаясь моего ответа и косясь на дверь, в которую в любой момент могла войти её мать, директриса или бабка, потянула меня в сторону стоящей в углу кровати, застеленной розовым покрывалом с рюшами по краям.

В целом обстановка в комнате Иришки соответствовала её образу жизни и специальности.

Письменный стол, стоящий у стены. Аккуратная стопка тетрадей и учебников на нём. Настольная лампа в зелёном абажуре. Книжная полка над столом, битком набитая произведениями русских и зарубежных классиков.

На журнальном столике недалеко от кровати стояла магнитола и стопка дисков возле нее. А на стене висел плакат с популярной музыкальной группой.

Девушка в свободное от работы время любила культурно отдыхать и слушать современную музыку.

— Отец мне говорил на кухне во время перекура, что подсел на твою попку, Ира. Но я тебя не ревную к нему. Мы же одна семья.  — сказал я девушке, немного лукавя.

На самом деле я ревновал папу Олега к ней. Немного, конечно, но ревновал. Особенно меня задели его слова, которые он сказал при 

отце Иришки, о том, что ему нравится ебать его дочь в жопу.

— Ну и правильно делаешь, что не ревнуешь. Да и какой смысл ревновать, если ты решил стать свингером, членом нашей семьи. У нас нет места стеснению, а также ревности.  — похвалила меня Иришка, стоя возле кровати и обильно намазывая мою залупу импортным гелем.

Девушка старательно водила по моему члену пальчиками, нанося на него крем для предстоящего анального порева со мной.

Наверное, так же старательно она ставила оценки в тетради ученикам в школе, строго смотря на них через очки.

— Бабка ругать будет за то, что ты много геля использовала, Ира. Она твоего отца ругала за расточительство. Сама ему член мазала, перед тем, как в попу дать.  — предупредил я девушку, видя, что та уж слишком много выдавливает крема из тюбика и наносит его на мою залупу.

— Пусть ругает. У моего отца гораздо меньше хуй, чем у тебя, Костя. И я не хочу испытать боль. Или ещё хуже, что-нибудь повредишь мне в попке своей елдой. Он у тебя большой муженёк. Я, конечно, люблю большие, но в попу такой огромный ещё не принимала.  — ответила мне Иришка, ласково одарив взглядом красивых зелёных глаз, которые светились похотливым огнем сквозь очки.

Закончив мазать мне член. Девушка отложила тюбик в сторону, на журнальный столик, положив рядом с магнитолой. И полезла на кровать, где привычно встала на четвереньках, нагнув голову в подушки.

— Давай быстрее, милый. А то кто-нибудь сюда зайдёт и обломает нам весь кайф. Хочу одна с тобой, без участия твоего или моего отцов.  — Иришка, стоя "раком" на кровати, нетерпеливо заводила попкой и в то же время, оторвав голову от подушек, тревожно смотрела на дверь, за которой доносились голоса и пьяный смех.

Действительно, в любой момент к нам в комнату мог зайти кто-то из мужчин и стать третьим в нашей компании. А отказать или прогнать его мы не имели права.

Законы у свингеров были чёткие. Все дают друг другу в любом виде, и отказываться от секса было нельзя. За исключением мужеложества. Этот вид извращений был под строгим табу. А вот "розовые" отношения всячески приветствовались и поощрялись.

Ласкаясь с друг дружкой. Наши женщины возбуждали себя и частично удовлетворяли свои сексуальные потребности. Чем помогали нам, мужчинам доводить их до оргазма.

Все дамы в свингерской семье Ермаковых были гиперсексуальные, включая мою мать — тихоню Наташу, и довести их до кондиции было тяжёлой работой. А также, учитывая их численный перевес — трое мужских членов против четырёх ненасытных женских влагалищ.

— Ирочка, любимая моя. Как хорошо с тобой.  — говорил я девушке ласковые слова, стоя позади неё на коленях и толкая член ей в задний проход.

— Ай, ай, Кость, больно. Не нужно сильно. И глубже не надо.  — заскулила Иришка и заводила в разные стороны попкой, не давая мне глубоко ей в нее засаживать.

Но тем самым она ещё сильнее насадилась анусом на мой член.

По неопытности 

я с силой надавил залупой, густо смазанной анальным гелем, на бледно-розовый анус дочки тёти Лиды, и мой член поначалу легко в него вошёл, но, видимо, причинил девушке боль и она, зайокала, стоя на четвереньках.

— У меня с тобой первый раз в попу, и я ещё не умею толком в нее сношать. Потерпи, родная моя. Я быстро кончу.  — говорил я девушке, уже не сдерживая себя и вгоняя ей член в очко до упора.

Прав был мой отец, по словам которого он подсел на узкую попку Иришки. Она действительно была узкой по сравнению с влагалищами её матери и бабы Гали, и в неё невозможно было долго ебать.

Я ощущал горячую негу заднего прохода молодой учительницы начальных классов и чувствовал, что скоро кончу. Потому, что терпеть долго это наслаждение было нельзя.

— Пожалей меня, Костя. Ведь я женой твоей скоро стану. А ты со мной как со шлюхой обращаешься. Мне же больно. Ааа, ай, ай, оойй!  — причитала Иришка, повернув голову от подушек и смотря на меня жалостливым взглядом.

А я слушал её жалобные стоны, но не думал останавливаться. Мне было жутко по кайфу ебать эту молодую блядь в жопу. Тем более, что в горячее и узкое очко девушки не раз входил член моего отца.

И я, ревнуя её к нему, сознательно старался причинить ей боль максимально глубоко, толкая член в задний проход девушке с каштановыми волосами.

— Как я и предполагала, Наташа. Моя дочурка проворнее нас с тобой оказалась и под шумок увела нашего общего ёбаря.  — за моей спиной раздался голос тёти Лиды именно в тот момент, когда я, рыча, впрыскивал порции спермы в прямую кишку её дочки.

В комнату зашла Иришкина мать в сопровождении моей мамы Наташи. Обе женщины были изрядно пьяны и держались в обнимку, чтобы не упасть. В руке у тёти Лиды была зажата начатая бутылка вина, а в губах у обеих дам торчали сигареты.

Белое и чёрное белье, надетое на женщинах, очень сексуально на них смотрелось.

Особенно на фоне поясов с резинками, прикрепленных к чулкам, выделялись их заросшие лобки. Чёрный у моей мамы Наташи и тёмный у тёти Лиды.

И ещё, как я успел заметить, у моей тихони мамаши на полуотвислых грудях виднелись следы от помады в области сосков. Их могла оставить Иришкина мать, так помада у неё на губах была сильно размазана.

— Ой, мам, я теперь жалею. Лучше он бы тебе в попу засадил и поучился, чем мне все в ней порвал. Придется свечи обезболивающие ставить.  — сквозь стоны говорила матери Иришка, всё ещё стоя на кровати "раком".

Член у меня уже упал, но я, придерживая девушку руками за бедра, держал опадающий конец у неё в заднем проходе.

До тех пор, пока он окончательно не обмяк и сам не выскользнул из узкой, как оказалось, попки молодой училки.

— А кто в этом виноват, дочка? Только ты, а не Костя. Сама, дура, встала 

в позу и дала неопытному парню себя ебать в жопу. А ведь могла сесть на его член сверху и регулировать вхождение. Теперь не плачь, слезами тут не поможешь. Ступай на кухню, в холодильнике сбоку на полке коробка свечей от геморроя лежит. Вставь в попу одну, и все пройдёт. Ничего он у тебя там не порвал. А в следующий раз сама садись ему на член до тех пор, пока не привыкнешь к его размеру.  — читала нотации своей дочери тётя Лида, защищая меня.

Я заметил, что будущая тёща стояла за своего зятя горой. Женщина, похоже, не на шутку влюбилась в меня и не давала никому в обиду, даже в ущерб родной дочери, которой я сделал больно и, возможно, что-то повредил ей в заднем проходе, вгоняя в него член до упора.

— Да всё нормально, мам. Терпимо. А ты молодец, муженёк. Меня ебать нужно и не жалеть. Я этого заслуживаю. И ещё я люблю сильных мужчин, а слабых презираю.  — Иришка встала с кровати, обняла меня за шею и поцеловала в губы благодарным поцелуем.

Девушка нисколько не злилась на меня за то, что я сделал ей больно.

А я корил себя за грубость по отношению к своей будущей жене, как оказалось, нормальной во всех отношениях девчонке.

— Ладно, я пошла на кухню, а то действительно что-то жжет в попе. Да и ты, мам, права, я сама виновата. У Кости член больше, чем у наших мужчин. Это нужно было учесть.  — сказала Ира, идя из спальни в кухню за свечами.

И так призывно заиграла попкой, видимо, скорее всего для меня, что лицо её матери перекосила гримаса ревности.

Тётя Лида серьёзно ревновала меня к собственной дочери. И будь её воля, однозначно сама вышла бы за замуж за сына своей подруги.

— Пошли в ванную зятёк, я тебе член обмою, а то он немного измазался, и головка будет щипать с непривычки.

Иришкина мать было потянула меня из спальни дочери в ванную, но моя мамаша её остановила.

— Нечего по ванным шастать. А то Галя его там захомутает. Её наши с тобой мужья вдвоём ебут, но ей же все мало, сама знаешь.  — сказала подруге мама Наташа и, полазив у Иришки в комнате, нашла в тумбочке салфетки и тут же пустила их в дело, вытирая ими мне член, который, кстати, не так сильно измазался в жопе училки.

Ира была молодой и чистоплотной девушкой и, возможно, в перерыве, когда они переодевались, ставила в свою попку клизму, готовя её к вероятному анальному сексу. Со мной.

И в результате моя залупа была покрыта лишь небольшим налётом смазки, а не желто-белым гомном, как у дяди Саши, когда он вытащил член из жопы своей тёщи.

— Ты права, подруга. Этой старой стерве все мало, а на Костю она глаз положила. Любит Галя молодых парней. Но у нас все равны. Она и так уже с сынком с самого начала.  

А мы с тобой что хуже?  — в сердцах выговаривала моей матери тётя Лида, поливая мне член из бутылки вином. Прямо в комнате.

Иришкина мать немного обмыла мой вялый конец красным виноградным вином, а остатки они пили с мамой Наташей, выпивая из горлышка, сидя на кровати и передавая бутылку друг другу, как заправские алкашки.

Я сел рядом с тётей Лидой и гладил обеим женщинам лобки, перебирая пальцами на них волосики.

Мне все ещё было в диковинку видеть обнаженные женские тела, а тем более созерцать ослепительную наготу родной матери, которая в чужом доме превратилась из скромной учительницы русского языка в развратную свингершу.

— Сейчас Ира придёт, и мы разыграем моего сына в бутылочку. По честному я имею на него право, так как вы уже все с ним перепихнулись. Но так и быть, разыграем, как у нас положено.  — сказала сидящей с ней рядом подруге моя мать.

И вдруг, повалившись на спину легла на кровать, раздвинула и подняла ноги кверху и, вставив горлышко бутылки с вином во влагалище, вылила в него из бутылки остатки.

А там оставалось ни много ни мало. Грамм двести вина.

— Желающие есть из меня напиться? Давай, сынок, ты первый начинай.  — обратилась мать ко мне, смотря на меня пьяными глазами.

От выходки подруги даже видавшая виды тётя Лида опешила. А вошедшая в комнату Иришка и заставшая тот момент, когда моя мать вливала в свою щелку вино из бутылки, и вовсе пришла в неописуемый восторг.

— Тётя Наташа! Вы меня опередили. Я давно хотела такой фокус с бутылкой провернуть, но все как то не получалось. Давай, Костя, пей из своей мамы вино. Я следующая на очереди.  — сказала Ира, подталкивая меня к маме Наташе, лежавшей на кровати с задранными кверху ногами.

К слову сказать, я немного ошалел от выходки своей тихони мамаши. Но тут же пришел в себя и встал перед ней на колени.

Прикоснуться губами к нежной маминой письке было кончено. Для меня приятнее, чем лизать пизду у бабы Гали. А уж выпить вина из маминого влагалища вообще было за пределами любых фантазий.

— Ну как, сынок? Вкусное вино из того места откуда ты родился на свет?  — смеясь, спросила у меня мать, когда я, стоя перед ней на коленях, припал губами к её вагине, до краев наполненной красным вином, и выпил из нее несколько приличных глотков, оставляя для Иришки и тёти Лиды.

Я не только всосал в себя вино из влагалища женщины, которая меня родила, но и взял в рот её половые губы и облизал их. Как бы на закуску.

— Да не мам, вкуснее вина, как из твоей писи, я ещё не попробовал.  — ответил я матери, освобождая место возле нее для Иришки.

Молодая учительница встала так же на колени и припала губами к влагалищу женщины.

Чуть моложе своей матери.

Ира присосалась к её пизде, обхватив мою мать руками за бедра, и стала жадно глотать вино из влагалища,  

за что получила увесистый шлепок по жопе. От тёти Лиды.

— Совесть имей, дочка. Ты не одна тут. Дай и другим попробовать.  — мать разогнала наглую дочурку от лобка подруги и сама припала к её вагине, с наслаждением высасывая из нее ставшее "вкусным" вино.

— Лида, пусти. Дай Косте. Иди ко мне, сынок. Ляг поудобнее и полижи её у меня. Я хочу.  — мама Наташа упёрлась руками в голову подруги и, оттолкнув Иришкину мать от себя, развернулась на кровати, легла на неё спиной, положив голову на подушки и раздвинув ноги, позвала к себе.

Такое предложение меня полностью устраивало. Полизать у родной матери её волосатую "девочку", из которой я вылез ровно восемнадцать лет назад, было самым сокровенным моим желанием.

Я даже не так хотел выебать мать, как лечь между её ног и припасть губами к её пизде. Пить из неё вкусный сок и сосать у мамы клитор языком, катать его из стороны в сторону и посасывать ртом, доставляя удовольствие женщине, которая меня родила и воспитала.

— Дочка, а ты мне, пожалуй приятно сделай. Давно мы с тобой в постели не лежали, Ира. Про мать совсем забыла, бессовестная.  — сказала своей дочери тётя Лида, ложась на кровать рядом с моей мамой Наташей и раздвигая, как и она, пошире ноги, сгибая их в коленях.

Кровать в комнате у Иришки была широкая, двухспальная, и наши с ней матери свободно на ней уместились.

— Ну что, муженек. Сделаем им приятно. Как ни как они наши с тобой мамы и заслуживают внимания.  — смеясь, предложила мне Иришка, как и я, удобно устроившись между ног своей мамы Лиды.

Я ей не ответил, поскольку целовал маме Наташе нежные ляжки с обратной стороны, а после припал ртом к её влагалищу и стал сосать половые губы. У женщины, родившей меня много лет назад.

На маминых половых губах ещё сохранились остатки вина, а её влагалище сочилось любовным соком, который я принялся тут же глотать и с удовольствием пить. До того он был у неё вкусным.

— Ооо, да сынок, да, мой милый. Я давно ждала этого момента когда ты её у меня полижешь. Нет ничего приятнее на свете, как позволять себя ласкать своим взрослым детям. Ты со мной согласна, подруга?  — спросила мама Наташа у лежавшей рядом тёти Лиды, у которой дочка лизала половые губы.

— Согласна! Ещё как согласна! Аааа, Аааа, как приятно мне Ира делает!  — ответила моей матери тётя Лида, обнимая её и целуя в губы взасос, повернув к ней голову на подушках.

— Кость, ну кто так лижет? Старайся язык ей в дырку засунуть. Это приятно. Смотри, как я делаю!  — Иришка подняла голову от лобка своей матери и, заставив меня оторваться от сочной писи мамы Наташи, показала наглядно, как нужно лизать у женщин влагалище.

Девушка, лёжа между ног своей пузатой матери, раздвинула руками ей половые губы и стала засовывать язык в дырочку вагины, быстро им водя 

по сторонам внутри. От чего тётя Лида тут же завыла и пустила сок из пизды прямо в рот Иришки.

— Ммыыы. Мыыы. Моя невеста подняла голову от лобка своей матери и, держа зажатыми губы, мыча, потянулась ко мне с поцелуем.

Я понял, что она хотела, открыл рот и принял в него порцию вкусного любовного сока и выделений из пизды Иришкиной матери.

— Ну, как вкусная у тебя тёща, Костя? Я тоже хочу у своей свекрови сок попробовать. Давай милый, делай как я тебя учила.  — Иришка, лёжа между раздвинутых ног своей матери, подняв голову, толкнула меня к лобку моей мамы Наташи, и я, припав ртом к её волосатой пизде, высунул язык и, вставив его в дырочку маминой вагины, стал его туда толкать и водить по ребристым, как оказалось, стенкам женского полового органа.

— Ааа, Аааа! Так приятно, сынок. Слушайся свою будущую жену, она плохому не научит.  — моя мать тут же застонала, едва я ввел язык ей в вагину, и аналогично Иришкиной матери пустила мне в рот порцию липкого любовного сока, смешанного с выделениями.

Всю эту вкуснятину я набрал в себя и, подняв голову, присосался к губам Иришки.

А она, смакуя, выпила у меня изо рта все, что в нём находилось.

— Ох, и вкусная вы, тётя Наташа. Я жду не дождусь того дня, когда я смогу называть вас мамой. И сама хочу постоянно пить из вашей письки сок.  — засмеялась Иришка, облизывая губы.

— Хватит, дети. Побаловались и ладно. Мы с Наташей кончить хотим от ваших губ и языков. Так что теперь без лишних разговоров делайте свою работу.  — тётя Лида легонько шлепнула смешливую дочку ладошкой по спине, и та тут же уткнулась носом ей в лобок.

Обхватив мать руками за живот, стала лизать у неё влагалище.

— Я тебя бить не буду, но в следующий раз хорошенько врежу, чтобы ты мать не мучал. Лижи давай и сделай так, чтобы я кончила!  — неожиданно зло произнесла мама Наташа и, больно схватив меня руками за волосы, притянула мою голову к своему чёрному лобку.

Я и сам хотел у нее лизать, потому что это было приятно.

А ещё у меня стоял колом член, и я желал довести мать до оргазма, чтобы потом рывком задрать ей ноги, положить их к себе на плечи и в такой позе её выебать.

Мне хотелось вогнать ей член в влагалище, максимально глубоко, достать до матки и чтобы она стонала подо мной.

— Ооо, нет, Костя, даже не мылься. Я тебе не дам.  — сказала мать, не давая вставить ей член в вагину.

Лёжа на животах между раздвинутых ног наших матерей, мы с Иришкой быстро довели обеих подруг до клиторального оргазма, и они так же дружно сжали наши головы ляжками.

А когда хватка ляжек мамы Наташи ослабла, я смог поднять голову и рывком, как и планировал запрокинул её волосатые ножки к себе на плечи. Но мой член упёрся в 

её ладошку, которой она прикрывала вход в обе свои дырки.

— Я же тебе говорила, что желаю, чтобы ты со мной в первый раз при отце попробовал. Хочу увидеть его реакцию на это. Иди лучше к своей тёще, сынок. Она жаждет тебя. А со мной попозже будешь.  — мама Наташа назвала причину, по которой она мне не дала, и я с ней согласился.

Действительно, мне, да и матери будет по кайфу заняться еблей при отце. Пусть папа Олег посмотрит, как я ебу его Наташку.

— Мам, лови крем. Я его у бабки сперла. Думаю, он тебе сейчас пригодится.  — засмеялась Иришка, кидая на кровать к тёте Лиде тюбик с анальным гелем.

Та ловко его поймала на лету.

И тут же принялась мне мазать залупу, открутив на тюбике колпачок и выдавив из него приличную порцию крема.

— Ты меня ещё в попку не пробовал, зятёк. Но ничего, мы это дело исправим. Сейчас попробуешь, но только ляг на спину, я сама все сделаю. Он у тебя большой, и я боюсь, что ты мне, как и дочке, сделаешь больно.  — попросила меня тётя Лида, густо намазывая мою залупу импортным гелем — лубрикантом, добытым её бородатым мужем.

— Подвинься, дорогой. Мы с тобой опять вместе!  — сказала Иришка, ложась на место моей мамы Наташи.

Мать встала за сигаретами и, прикурив, стояла возле журнального столика, с улыбкой смотря на то, как подруга готовит её сына для анального порева.

— Правда, он хорошенький? Совсем как у тебя, Костя. И стоит постоянно!  — захохотала Ира, показывая мне страпон на ремешках, закреплённый на её теле внизу живота.

Девушка успела сходить к шкафу с одеждой и, покопавшись в нём, вытащила из него страпон на ремнях телесного цвета с красной головкой и, надев на себя, легла в кровать, на место моей матери, рядом со мной.

— Костин член никакой не заменит. Но и этот сойдёт, за неимением лучшего.  — рассмеялась моя мать и, не вынимая из губ сигареты, полезла на кровать.

Окорячила сверху Иришку, сев влагалищем на её пластиковый страпон, и заёрзала на нём вверх и вниз.

— Ох, сынок, я не могу без этого, Костя. Она чешется и требует член. А твой как раз для меня. Я обожаю большие хуи.  — говорила мне тётя Лида, придерживая мой стояк рукой и тихонько садясь на него анусом.

Иркина мать побоялась, что я порву ей что-то в попе и по этому садилась на мой член сама сверху.

— Ирочка, затуши, пожалуйста, сигарету. Я поласкать тебя хочу.  — моя мать, ерзая на девушке сверху, сев влагалищем на её искусственный член, отдала ей окурок сигареты, и Ира его затушила в пепельнице, стоявшей рядом на прикроватной тумбочке.

Мама Наташа максимально наклонилась вперёд искусственный фаллос, закреплённый на теле девушки, это позволял, поцеловала Иришку в губы, в засос и, не переставая двигаться на ней, стала мять руками её молодые груди и сосать на них соски.

— Аааа! Аааа! Тебе хорошо со мной вот 

так, сынок.  — грудным, срывающимся от волнения голосом спросила у меня тётя Лида.

Полностью сев анусом на мой член и положив руки мне на плечи, начала осторожные движения на нём.

При этом тяжёлые сиськи женщины касались сосками моей груди, что было запредельно приятно.

— Ещё как хорошо, мама. Мне нравится, когда вы попой на мне сверху находитесь. Это намного лучше, чем с вами в влагалище.  — честно признался я женщине, назвав её мамой, балдея от прикосновения членом к горячим стенкам её заднего прохода.

Прав был её муж, бородатый дядя Саша. Очко у его жены, моей будущей тёщи, было обалденным. Намного приятнее, чем потёртая срака у бабы Гали и узкий анус у Иришки.

Задний проход у тёти Лиды буквально засасывал мой член в себя. Он был у неё достаточно просторным, но в тоже время не хлюпал, как у её крашеной матери. И ебать в жопу очкастую директрису с сексуальным животиком было, пожалуй, райским наслаждением.

— Хорошо, что у нас с тобой такие дети красивые. Да, подруга? Я без ума от твоей дочки, Лида. Обожаю её и хочу быть с ней в постели.  — говорила Иришкиной матери моя мама Наташа, ерзая на её дочке сверху, обняв сидящую на моем члене подругу рукой за плечи и целуя её в губы взасос.

Тоже самое делали и мы с Ирой.

Наши матери оседлали нас с ней сверху со стонами ритмично двигались: одна на искусственном члене Иры, сев на него влагалищем, а другая анусом на моем. И, обняв друг дружку руками за плечи, вели разговоры между собой и целовались в губы.

— Потом я, как она, на твой член сяду попкой, и мне не будет больно.  — Иришка, придерживая мою мать руками за бедра, повернула ко мне голову и поцеловала в губы взасос.

— Не нужно тебе садится на меня, милая. Я больше не сделаю тебе больно. Жена моя любимая.  — едва произнес я Ире, как стал кончать, впрыскивая сперму в жопу её матери.

Тётя Лида это почувствовала и, сильнее заёрзав на моем кончающем хую, навалившись на меня всем телом, захрипела и, глухо застонав, кончила. Испытала анальный оргазм.

— Что это было? Со мной такое впервые. Я чуть сознание не потеряла. Наташ, я не смогу жить без члена твоего сына.  — говорила моей матери тётя Лида, полулёжа на кровати и держа дрожащими пальцами сигарету.

Женщина поймала со мной анальный оргазм.

И он её потряс до глубины души.

— Костя и мне нравится, Лида. И я глядя на тебя, тоже с ним в попку захотела. Как нам его теперь делить?  — ответила подруге мама Наташа, заботливо вытирая мой член салфетками.

Она, как ни странно, тоже кончила.

Ерзая на искусственном члене Иришки и послав свою будущую невестку за водой в ванную, сидела на краю кровати, свесив свои стройные ножки в чёрных капроновых чулках, вытирая сыну член, который немного измазался в жопе подруги.

Сама тётя Лида ухаживать за мной была не в состоянии. Женщину 

реально трясло, и она ещё не отошла от оргазма, пожалуй, самого сильного в её жизни.

— Я придумала, как нам жить всем вместе и постоянно пользоваться членом нашего Кости. У нас на улице дом продается. Его можно купить, и вы втроём переедете к нам в город. Только у нас с Сашей нет денег на его покупку. Они есть у моей матери. Но не факт, что она их даст. Эта курва сама на Костю глаз положила. У нее в центре двухкомнатная квартира улучшенной планировки. Как бы она нашего парня к себе не переманила?  — тётя Лида взяла из рук моей мамы салфетки и с любовью вытерла мне член, который довел её до самого лучшего в её жизни оргазма.

— Олег не захочет из нашего города сюда, к вам в область переезжать. Привык он к своей школе, к квартире. Нет, это не реально, Лида. А вообще, как твоя дочка решит. Если она захочет жить с моим сыном тут у вас в доме. Мне придется Костю отпустить. У него должна быть семья. Ну, а я буду приезжать в гости.  — немного подумав, мудро решила моя мать, к безумной радости тёти Лиды.

— Да он сам к тебе будет ездить, Наташа. Что тут езды до вас. Час всего на автобусе. И на выходные, как обычно, будем все вместе собираться.  — радостным голосом сказала Иришкина мать, обнимая меня и целуя.

Тёща хотела, чтобы я всегда был у неё под рукой.

И она этого, похоже, добилась. Чего не скажешь про мою мать. Она хоть и согласилась отпустить меня жить в дом к Ермаковым. Но в глазах у моей мамы затаилась тоска.

— Не спеши радоваться, Лида. Давай договоримся так. Костя доучиться у нас в городе, а весной, после сдачи экзаменов переедет к вам. Тогда и свадьбу сыграем. Иначе никак. Пусть сын зиму у нас дома поживёт.  — обломала планы подруги моя мать.

А я поспешил её утешить, видя, как изменилось лицо у тёти Лиды.

— Да тут немного до весны осталось. А я обещаю, что каждый день буду к вам ездить после уроков. А вечером уезжать к себе домой на последнем автобусе.  — я обнял обоих подруг, сидя с ними на кровати, и по очереди поцеловал любимых женщин в губы, не забыв погладить у них волосики на лобках.

— Ну, каждый день не стоит к нам ездить, Костя. Я Иру отправлю к вам жить. Вот ей придется на первом автобусе ехать рано утром, чтобы успеть на работу в школу. А весной я жду тебя у себя в доме, зять мой дорогой. И свадьбу тогда сыграем. Как раз до этого времени денег наберём.  — не менее мудро решила тётя Лида, и подруги обнялись через меня и поцеловались.

— Нет, мам, я хоть и люблю Костю, но не согласна ездить каждое утро на автобусе на работу, а вечером ехать опять. Это у меня все 

время в дороге пройдёт. И когда мне тетради учеников проверять?  — Иришка вернулась из ванной с водой, налив её в корчик и обмывая прямо в комнате мне член выслушала решение своей матери и не согласилась с ней.

— Утро вечера мудренее. Нечего на ночь голову этим забивать. Пошли за стол, я выпить хочу и повеселиться. А вообще кальян неплохо бы курнуть после всего. У меня такое настроение поднялось.  — сказала тётя Лида, вставая с кровати и увлекая меня за собой.

Мама Наташа, взявшись за руки с Иришкой, пошли следом словно двое влюбленных.

— И где вы пропадали? А кто тебе разрешал мой крем брать, Ира? Я его обыскалась, а он у тебя и половина тюбика нет.  — было накинулась на свою внучку Галина Николаевна, увидев у нее в руке использованный тюбик с анальным гелем.

Бабка сидела на диване в зале в обществе моего отца и своего бородатого зятя. Они курили сигареты и лениво тянули пиво из бутылок, смотря Новогодний огонёк по телевизору.

Светлый парик с головы у бабы Гали слетел и валялся на полу возле дивана. Судя по её растрепанному виду и размазанной помаде на губах. Мой отец с дядей Сашей её ебли, похоже в два ствола, и по этому баба Галя не приходила к нам в спальню.

— Да ладно тебе, Галя. Крем не твой, а общий. Я его для всех купил. Так что не возникай. Давайте лучше Новый Год встречать. Нам ни к чему ссориться.  — осадил свою тёщу дядя Саша, вставая с дивана, и, подойдя к столу, налил всем по рюмке водки.

— Вот именно! Ты прав, муженёк. Нам нечего ссориться из за какого-то пустяка. Давайте пить и веселиться.  — тётя Лида, подойдя к столу, обняла своего мужа, не выпуская из руки мой член, за который она держалась, и, подняв рюмку с водкой кверху, чокнулась прежде всего со мной, а потом уже с другими членами нашей дружной свингерской семьи.

— Да я так, к слову. Крем ещё купим. И много крема. Раз у нас новый и такой большой хуй появился в семье.  — сказала Галина Николаевна, мудро решив не ссориться с собственной внучкой из-за тюбика с гелем, видя, что все настроены против нее.

Бабка выпила водки вместе со всеми, а потом потащила меня танцевать.

Иришка сходила к себе в комнату и принесла из нее магнитолу. Установив её в зале на телевизоре.

Дядя Саша пригласил на танец мою мать, а папа Олег танцевал с тётей Лидой. И только у моей невесты с каштановыми волосами не было пары. Девушка сидела на диване в розовых чулочках, выставив напоказ свою письку, лепестки которой сочились от любовного сока, и курила сигарету, попивая из бутылки вино.

— Я тебя к себе на неделе домой приглашу. Поживешь пару дней у меня. И Иру с собой возьмём. Я, может, вам квартиру подарю на свадьбу, а сама сюда к дочери жить уйду.  — говорила мне 

пьяная бабка, танцуя со мной медленный танец.

Я мял ей жопу руками и смотрел на сидящую на диване Иришку.

Мне было жалко девушку, что она сидит одна. И я позвал её к себе. А когда она встала с дивана и подошла к нам, обнял бабку и внучку и стал танцевать с ними втроём.

Да и всем было пофигу, кто как танцует.

Дядя Саша не хуже меня, танцуя, мял моей матери жопу руками, а потом и вовсе ушел с ней куда-то в комнаты, прихватив со стола бутылку вина.

Папа Олег обхаживал пузатую директрису с пухлым задом, наливая ей водки за столом, что-то рассказывая той на ухо.

Тётя Лида пьяно смеялась и сосалась с моим отцом в губы, забыв про меня, мяла ему член рукой, поднимая. А когда он встал у моего папаши, моя будущая тёща, пьяно хихикая, взяла со стола тюбик с гелем, намазала кремом залупу папы Олега и встала на диване, задом положив руки на его спинку.

— Олег, выеби её как следует в жопу. Видишь, эта сучка хочет!  — засмеялась Галина Николаевна, смотря на свою развратную дочь уважаемого директора школы в обычной жизни и шлюхой в быту.

— Не вопрос, Галя. Не все нашему Косте твою Лиду ебать. И мой член в её жопе сгодиться.  — ответил пожилой женщине папа Олег, становясь позади жены своего бородатого друга и засаживая той в очко.

Тётя Лида глухо застонала и, выкатив на меня пьяные глаза, стала с наслаждением принимать в свою сраку член будущего свата.

— Я Косте говорила, что, возможно, вам квартиру свою на свадьбу подарю, Ира. Но при условии, если вы меня будете любить. А то я смотрю, моя блядь дочурка вас с пути сбивает.  — говорила нам с Иришкой баба Галя, сидя на кровати в комнате внучки.

Оставив в зале тётю Лиду с моим отцом, мы втроём ушли в комнату Иришки, взяв со стола закусить и бутылку коньяка.

И проходя по коридору, я увидел свою мать, сидевшую в прихожей на тумбочке с задранными кверху ногами, и дядю Сашу с потным лицом, ебущего её в такой позе.

Рядом с ними на полу стояла пустая бутылка из под вина. А взгляд у моей матери был полностью отстранённым.

Ей было по барабану, что сын смотрит, как её долбит чужой мужик, а она, как шлюха, задрала ноги и сидит на тумбочке.

— А зачем тебе уходить из своей квартиры, бабуль? Живи с нами, ребёнок родиться. Будешь мне помогать. И любить мы тебя с Костей, конечно не перестанем.  — ответила своей бабке Иришка, опускаясь перед ней на колени.

Заполучить в качестве свадебного подарка двухкомнатную квартиру улучшенной планировки, да ещё в центре города — мечта любых молодоженов. И за неё девушке, а так же и мне, придётся отрабатывать перед Галиной Николаевной, а именно ублажать её развратную похоть.

Да и, по правде говоря, мне не очень хотелось бы жить вместе с женой в доме её матери — директрисы.

Злоебучая тёща 

в таком случае не давала бы мне покоя ни днём, ни ночью. А её бородатый муженёк без конца шпилил бы мою жену во все дырки.

— Ну уж нет! Пелёнки это не для меня. Я хочу на старости лет пожить в своё удовольствие. Я отдам вам квартиру, и живите в ней одни. Так будет лучше для всех. А придти к вам потрахаться, если приспичит, я всегда смогу. Один ключик от квартиры я себе оставлю на всякий случай.  — сказала баба Галя, прижимая руками голову внучки к своему седому лобку.

Иришка привычно заработала языком, вылизывая у пожилой родственницы влагалище

, а я тупо сидел рядом и сосал соски на полуотвислых грудях главы семьи Ермаковых.

При другом раскладе я бы сунул в рот сидящей на кровати развратной старухе, но член мой упал и больше не хотел подниматься. Я был реально выжат как лимон, и мне требовался продолжительный отдых, чтобы восстановиться.

В ту ночь я так и заснул на кровати Иришки, в объятьях с ней и её бабкой.

А утром, после освежающего душа, все собрались в гостиной. Вместо традиционной похмелки спиртным мы сели в круг, пили крепкий кофе и затягивались ароматным дымом анаши из кальяна, установленного по центру комнаты.

— Каннабис — лучшее средство от похмелья. Костя. Это я тебе как директор школы говорю. Я много литературы прочитала по этому поводу и могу с уверенностью сказать, что лучше, чем марихуана ничто не приводит человека в подобающий вид после застолья.  — говорила мне тётя Лида, сидящая рядом.

Пузатая директриса, держа мундштук от кальяна у себя во рту, затягиваясь лёгким наркотиком, блаженно прикрыла глаза, выпуская дым из носа и чувственных губ.

Она сидела возле меня голая, как и все, и широко раздвинув ляжки. Я видел, как из створок отвисших половых губ у матери Иришки вытекал сок или выделения, и они образовали под ней небольшую лужицу.

Моя будущая тёща была гиперсексуальна и хотела всегда и везде. Что в определенной степени уже напрягало.

Сейчас я в большей степени желал свою мать, особенно после увиденного мной в прихожей, когда она, словно шлюха сидела на тумбочке с задранными кверху ногами, отдаваясь мужу своей подруги.

— Я с вами полностью согласен, мама. У меня не только перестала болеть голова, но и появилось желание любить женщин.  — ответил я матери Иры, в очередной раз назвав её мамой, чем растрогал до глубины души эту, в принципе, милую женщину.

Тёща сама вставила мундштук от кальяна мне в рот и проследила, чтобы я хорошо затянулся и на несколько секунд улетел в мир сладких грёз.

— Лида, не трогай Костю. Ему пора наколку делать и становиться членом нашей семьи. А он ещё не переспал со своей матерью. Она единственная среди нас, в чьи дырки не входил его член. По нашим правилам это не порядок. Так не должно быть. Давай, Наташа, исправляй ситуацию.  — раздался голос бабы Гали с противоположной стороны.

Она увидела, что её очкастая 

дочка было полезла ко мне и уже схватилась рукой за член, а он стоял колом после выкуренной анаши.

Да и вообще у меня был обычный утренний стояк, усиленный состоянием похмелья.

— Я бы и вчера ему дала. Да Олега не было под рукой. А мне охота, чтобы муж на трезвую голову смотрел, как сын будет меня ебать. Он сам ему говорил, что пора Косте становится мужиком. Так пусть смотрит. Наш с ним ребёнок им становится с моей помощью.  — произнесла моя мать, вставая с пола и идя на матрас, виляя худенькой жопкой.

Она была уже без чёрного сексуального белья, но от этого не стала непривлекательной.

— Ну, это уже слишком, Наташа. Я любил тебя. А ты такое со мной вытворяешь!  — обижено сказал жене папа Олег, но подчинился воле остальных и пошел к ней на матрас, подталкиваемый женщинами.

Дядя Саша стоял в сторонке и лыбился. Он сам ебал родную дочь, и ему был по кайфу инцест.

— Я тебя тоже люблю, Олег. Но ты сам предложил мне "подарок" сыну сделать. А также посвятить Костю в наши дела. Так нечего обижаться. Сядь рядом и смотри.  — ответила мужу моя мать, поманив меня к себе пальчиком.

Мама Наташа легла на спину, положив голову на подушки и широко раздвинув ноги, подогнув их в коленях.

Несколько секунд я смотрел на нее, на её черный лобок и на ставшие, словно бесцветными, глаза матери. А затем лег на нее и рывком запрокинул её худые ноги к себе на плечи, одновременно резко вгоняя ей член в пизду по самые яйца.

Мать не вскрикнула и не застонала. Она лишь с укором глянула на меня, и из уголков её прекрасных глаз выкатились две слезинки.

А мне было все равно.

И нисколько её не жалко. Я вспомнил по памяти её вчерашний взгляд, когда её, пьяную, порол на тумбочке в прихожей дядя Саша. И сейчас проделывал с ней то же самое.

Но только у меня хуй был побольше, чем у моего отца и у бородатого мужа тёти Лиды. И мать, естественно, чувствовала боль, но терпела и не подавала вида, что ей больно. Лишь из маминых глаз капали слезы.

— Ааа, ещё, ещё глубже! Можешь сынок. Ты мужик или тряпка? Я глубоко люблю. И достань мне до матки!  — наконец начала стонать подо мной мать и словно нарочно злить меня.

Потому как я и так глубоко ей засаживал и доставал до матки, как она и просила.

Я чувствовал, что в глубине её вагины моя залупа упиралась в какой-то шарик, соскальзывала с него, уходя в сторону.

— Ну как, пап, я теперь мужик, раз твою жену ебу?  — спросил я у сидящего рядом отца, держа ноги матери на своих плечах и стараясь попадать в ритм, засаживая ей в чёрную пизду по самые яйца.

— Да мужик ты, настоящий мужик, сынок. Но вспомни своё обещание не делать матери больно. Полегче. Ведь мне с ней жить.  — ответил 

папа Олег, видя, что я уж чересчур рьяно взялся за дело.

— Не слушай его, Костя. Еби меня, сынок, еби, милый. И отпусти мои ноги. Я тебе подмахнуть хочу.  — попросила меня мать, и я выполнил её просьбу, сняв ноги мамаши со своих плеч.

Мама Наташа сладко завыла и, почуяв свободу, начала яростно мне подмахивать, лёжа подо мной вцепившись ногтями в мою спину.

— Аааа! Аааа! Оооо! Йййй!  — выла, скулила мамаша, двигаясь навстречу моим толчкам.

И вскоре мы кончили.

Сначала я задергался на ней, а потом она подо мной.

— Ну, теперь можно и наколку сынку делать. Он полностью прошёл прописку в нашей семье!  — воскликнула тётя Лида, все это время ревниво смотря на то, как я сношал родную мать.

И хотя, по сути, я не до конца прошел требуемые испытания для того, чтобы стать полноценным свингером. Ведь у мамы Наташи осталась ещё одна дырка, в которой не бывал мой член. Но на это обстоятельство все закрыли глаза.

После церемонии принятия меня в свои ряды семья Ермаковых хотела отметить это событие групповым поревом. И мой член должен быть в форме. Ведь мужиков и так не хватало.

— Это не болезненно, милый. Хотя за твои проделки мне следовало сделать тебе больно. Но я твоя мама и прощаю тебя.  — мама Наташа взяла в руки специальную машинку для нанесения татуировок, переделанную из обычной электробритвы, и, стоя голая передо мной, стала делать мне татуировку в виде девушки, сидящей на краю полумесяца.

Делала она это умело и что меня удивило. Не используя положенный для нанесения татуировок специальный трафарет, по контуру которого мастер делает наколку.

Мать колола мне наколку по памяти, словно опытная художница, и я видел, как на моем плече появлялись очертания будущего рисунка.

— Наташа, прости. Я люблю тебя и не хотел делать больно. Так получилось.  — мать склонилась близко ко мне, и я шепнул эти слова ей на ушко.

Да и никто не расслышал.

Машинка в руках у мамы Наташи жужжала достаточно сильно, и мои слова утонули в её гудении.

Мать мне не ответила. Только её красивые карие глаза засветились нескрываемой теплотой и любовью ко мне.

Ну, конечно же, она меня простила. И не злилась, а наоборот, хотела, чтобы я повторил с ней произошедшее на матрасе, но только в более интимной обстановке. К примеру, у нас дома.

— Ну вот, наколка готова. Теперь произнеси клятву, Костя, и ты станешь членом нашей семьи.  — мама Наташа выключила машинку и протёрла мне плечо чистой тряпочкой, смоченной в водке, которую ей принесла Иришка из зала.

Опытная татуировщица, прошедшая суровую школу выживания в стенах детского дома.

Моя мать знала что делает.

Водкой она обеззаразила мне кожу в местах нанесения татуировки, ведь там кое-где выступала кровь. И заодно прочистила нанесенный рисунок от остатков туши.

Плечо у меня немного жгло, но в целом процедура нанесения татуировки прошла для меня довольно безболезненно и быстро. Ведь мне колола наколку родная мать. А разве она сделает своему 

сыну больно?

В отличии от меня, я корил себя за грубость со своей матерью. Она, бедняжка, не видела в этой жизни ничего хорошего. И я должен быть с ней предельно ласков.

— Стань по центру комнаты и повторяй за мной.  — пришла мне на помощь Галина Николаевна, поскольку я не знал, что говорить.

Все четверо женщин подошли ко мне и, взяв меня за руки, вывели на центр гостиной.

А потом к ним присоединился мой отец и дядя Саша.

Шесть человек голых мужчин и женщин, взявшись за руки, стояли вокруг меня в ожидании когда я произнесу заветные слова. Чтобы потом слиться всем вместе в едином экстазе.

Я заметил, что у папы Олега и у дяди Саши члены стояли колом, да и у меня он стал вновь подниматься. Выкуренная марихуана давала о себе знать.

— Клянусь хранить в тайне все, что происходит в стенах этого дома.  — баба Галя произнесла первые слова клятвы, и я повторил за ней.

— Клянусь хранить в тайне все, что происходит в стенах этого дома!  — сказал я в готовности произнести следующие слова.

Клятвы свингеров.

— Клянусь любить всех женщин в нашей общей семье одинаково и уделять им всем внимание. Клянусь быть верным свингерскому движению и свято блюсти наши уставы. А именно, не иметь связей с другими женщинами за пределами нашего клуба. А если подобное произойдёт, то должен честно сказать об этом другим членам сообщества. Чтобы не подвергать их опасности.  — произнесла Галина Николаевна короткой и больше похожей на игру слова свингерской клятвы.

А я повторил вслед за ней.

Меня честно позабавило то, что свингер должен был признаться другим о том, что он имеет связи вне клуба.

Хотя подобное было обусловлено безопасностью. Ведь все члены семьи Ермаковых и наша семья не пользовались презервативами, доверяя друг другу.

А что будет, если кто-то из нас переспит с женщиной на стороне и подцепит от нее, к примеру, триппер. И наградит им всех участников клуба, учителей свингеров?

— Теперь ты наш зять, мой дорогой, и я хочу тебя!  — воскликнула тётя Лида, ложась первая на матрас и увлекая меня за собой.

Иришкина мать оседлала мой член сверху сев на него влагалищем и заёрзала на нём вверх и вниз. А над моей головой тут же возникла волосатая промежность мамы Наташи.

— Это тебе в наказание. В другой раз будешь знать, как матери больно делать.  — мамаша встала над моей головой на коленях передом к очкастой подруге, сидевшей у меня на хую, и, поцеловавшись с ней в губы, слегка присела, касаясь вагиной моего рта.

А мне ничего не оставалось делать, как припасть ртом к её волосатой "девочке, с наслаждением лизать её и чувствовать, как на моём члене ерзает другая женщина, моя будущая тёща.

— Оооооййй! Олег, а ты лучше ебёшь, чем твой сын. У него конец большой, а ебать он не умеет.  — рядом со мной раздался голос Иришки, стоящей на четвереньках и принимающей в свою молодую попку член 

моего отца.

Моя будущая жена нарочно злила меня.

А папа Олег принял её слова за чистую монету.

— Старый конь борозды не испортит. В этом деле опыт нужен. А Костя — слабак!  — радостно произнёс папаша, засаживая девушке с каштановыми волосами в очко.

Папа Олег всерьёз подумал, что Иришке больше нравится с ним.

Вот и старался.

— Старый конь борозды не испортит, это верно. Но он и не вспашет глубоко!  — захохотала баба Галя, намазывая анальным гелем член своего бородатого зятя.

Дядя Саша говорил, что подсел на очко тёщи, и сейчас он готовился ей в него засадить.

В тот день мы больше не бухали. За стол сели, но обошлись без спиртного. Вместо водки и вина присутствовали соки и лимонад.

А после застолья наши женщины порадовали нас, мужчин, совместной "розовой" оргией друг с дружкой. Сначала парами — моя мать и тётя Лида. Иришка с бабой Галей. А потом все вместе.

— Паровозик, девки. Чур, я паровозом буду!  — крикнула Галина Николаевна, становясь на четвереньки.

К ней тут же кинулась Иришка и пристроилась к родной бабке сзади.

Вылизывая у неё влагалище.

К Иришке встала на колени моя мать и тоже присосалась к её молодой щелке.

Задним "вагоном" в этом "розовом" паровозике стала тётя Лида. Иришкина мать пристроилась к пухлой жопке моей мамы Наташи и, встав на четвереньках, стала лизать у неё влагалище.

— Ту-ту паровозик! Ту-ту!  — воскликнула Галина Николаевна, стоя на четвереньках и изображая "паровоз" в сцепке "вагонов".

Я раньше слышал про такой "паравозик" в лесбийских играх. Но вживую видел впервые.

— Паровозу сцепка нужна. Давай, Костя, не теряйся.  — стоящий рядом со мной дядя Саша подтолкнул меня к своей пузатой жене, стоявшей к нам задом и сосущей пизду у моей матери.

Недолго думая, я тут же опустился на колени и, сунув член в очко Иришкиной матери, замкнул тем самым эту сцепку "вагонов".

А дядя Саша с моим отцом встали на коленях возле головы бабы Гали и всунули каждый ей в рот по члену.

Галина Николаевна замычала, заводила головой, но члены мужчин изо рта не выпустила, а стала их сосать и причмокивать.

Как ей это удавалось, я не знал. Но факт оставался фактом. Бабка с крашенными волосами свободно брала в рот одновременно член зятя и член друга семьи.

Вечером мы уехали домой на последнем автобусе. Но уже вчетвером. К нам в гости поехала Иришка с ночёвкой, взяв с меня обещание, что я рано утром посажу её на первый автобус, идущий в областной центр.

По приезду домой мать тут же припахала свою будущую невестку, усадив её в зале за стол и вручив ей стопку тетрадей учеников, которые не успела проверить.

— Давай, дочка, помогай своей свекрови. А я пойду ужин для нас всех готовить.  — моя мать ласково погладила девушку по волосам, а та в ответ поцеловала ей руки.

Ира и мама Наташа любили друг друга, и поэтому девушка не стала ей возражать.

— А тебя не нужно к урокам подготовить, Костя? Ты у нас кто?  

Двоечник? Троечник? Но ничего, я возьмусь за твое обучение, и на следующий год ты у меня в институт поступишь. В нашей семье все должны быть учителями.  — сказала мне Иришка.

И девушка не шутила.

В целом она была права. Не смотря на то, что мать и отец у меня были учителями, я не хотел связывать свою жизнь со школой и мечтал выучится на шофёра и пойти работать в автоколонну водителем большегруза.

Учился я спустя рукава и имел твердые тройки — четверки по всем предметам. Только благодаря матери.

— Да какой из него учитель, дочка. Но, если на то пошло, я сам, пожалуй, займусь его подготовкой в институт. Поступит на факультет физической культуры. И станет учителем физкультуры, как и я.  — папа Олег встрел в наш разговор и, зайдя к девушке, сидящей на стуле со спины, положил руки ей на груди и стал их мять через блузку, одетую на ней.

Иришка посмотрела на меня озорным взглядом и потянулась к моему отцу для поцелуя. Повернув к нему голову.

Меня подобные ласки моей будущей жены задели за живое, и я поспешил к матери на кухню, где она готовила ужин.

В принципе, и готовить ничего не нужно было, только разогреть и кое-что нарезать. Ермаковы надавали с праздничного стола нам целую сумку продуктов, и мама Наташа, стоя у плиты, разогревала в сковородке котлеты.

— Жаль, смазку забыла у Гали попросить. У нас дома только вазелин, я им руки мажу. Но ничего, и он сгодиться, за неимением лучшего.  — сказала мать в ответ на моё прижатие членом к её жопе джинсах.

Мама не успела, переодеться в привычный домашний халат, и стояла на кухне в затертых на коленях джинсах, когда я подошёл к ней сзади и, обняв руками за груди, прижался стояком к её пухлой попке.

— Ошибаетесь, мама. Я успела стащить у бабки смазку. И вам с сыном её хватит на вечер. А потом я попрошу отца, чтобы он по своим каналам ещё достал.  — на кухню зашла Иришка, держа в руке незажженную сигарету.

Молодой девушке потребовались спички.

И она услышала наш разговор.

Ира прикурила от горящей газовой конфорки, а после, держа зажженную сигарету в губах, сходила в прихожую и вернулась из неё, зажав в руке начатый тюбик с гелем. Но его в нём оставалось немного, но на пару раз нам с матерью точно бы хватило.

— Ох, дочка. Я перед тобой в неоплатном долгу. И чем я буду рассчитываться, даже не знаю?  — поблагодарила мама Наташа свою будущую невестку, взяв у нее из рук тюбик с анальным гелем.

— Я люблю вас, мама. Очень сильно люблю. И хочу засыпать и просыпаться в ваших объятиях, тётя Наташа.  — ответила моей матери Иришка и, отдав мне в руки сигарету, которую курила, подошла к своей будущей свекрови и, обняв её за шею, поцеловала в губы взасос.

— Вы только про нас с Костей не забывайте, девчонки. А так хоть обцелуйтесь себе 

на здоровье.  — на кухню зашёл отец и тут же уставился на тюбик с анальным гелем, лежавший на столе.

И, судя по его взгляду, я понял, что мне придётся делиться с ним дефицитной смазкой.

Отец, по его словам, сказанным мне в присутствии дяди Саши на кухне в доме у Ермаковых. Сказал, что подсел на узкое очко Иришки. И сегодня он так или иначе ей в него засадит. А я не мог обделить смазкой свою будущую жену.

После ужина, который прошел у нас без выпивки, хотя Ермаковы, помимо еды, положили к нам в сумку ещё и по бутылке вина и водки. Выпивать мы не стали по причине того, что моим родителям и Иришке нужно было завтра идти на работу.

Вместо выпивки ограничились одним "косяком, "свёрнутым из газеты умелыми пальчиками дочки тёти Лиды.

Рачительная девушка прихватила с собой не только гель для анального секса, но и небольшую горсть марихуаны, достаточную для того, чтобы свернуть из нее самокрутку.

— Вещь получше водки, и голова не болит. А где твоя бабушка, Ир её достает?  — спросил мой отец у девушки, беря у нее из рук самокрутку с анашой и жадно ей затягиваясь.

Мы сидели вчетвером голые на диване в зале, обняв друг друга за плечи, и курили один "косяк" на всех, пуская его по кругу.

Папа Олег обхаживал Иришку, обняв её рукой за талию. А я прижимался к голой матери, куря вместе с ней лёгкий наркотик и обнимая дорогую моему сердцу женщину за плечи.

— Не знаю, папа. У нее есть связи с торговцами с Кавказа на рынке, где она свежие овощи покупает. Но нам ничего не известно.  — уклончиво ответила моему отцу Иришка, ложа тому ладонь на стоящий колом член.

А я мысленно похвалил девушку. Где её бабка достает анашу, моему отцу знать было не положено.

— Хватит. Давай его потушим, дочка. Оставим на следующий раз. А то много сразу будет. Нам завтра на работу в школу. Не забывай.  — мама Наташа отобрала у девушки окурок с анашой и аккуратно затушила его в пепельнице так, чтобы его ещё раз можно было использовать по назначению.

— Иди ко мне, девочка, и поласкай меня. А вы, мужики, можете мазать ваши члены. По крайней мере, я собираюсь дать Косте в попу. Он же ещё не прошёл как следует прописку в нашей семье.  — засмеялась мама Наташа, ложась на раздвинутый диван-кровать в зале.

Шторы на окнах были плотно зашторены, и никто не мог подглядеть за нами.

Чем занимается скромная семья учителей, живущих на втором этаже.

— Ты смотри мне, мать до больницы не доведи. Тихонько ей в попу вставляй. А то я смотрю, у тебя, у балбеса, дури полно, а ума нет.  — зло выговаривал мне отец, наблюдая, как я намазываю анальным гелем залупу.

Папа Олег первый нанёс крем из тюбика на свой стояк, оставив мне больше половины, опасаясь за здоровье своей жены, которую я собирался ебать в жопу.

— 

Я не собираюсь с ней, пап. Пусть мама сама сядет на мой член. Так что не переживай.  — ответил я отцу, намазывая залупу остатками геля и смотря на то, как моя невеста, лёжа между раздвинутых ног мамы Наташи, вылизывает у нее чёрное, заросшее волосянками влагалище.

Дождавшись, когда мать с Иришкой наласкались друг с дружкой и сладко кончили, мама Наташа тоже лизала у своей невестки её молодую письку.

Мы с отцом полезли к ним на диван.

— Кость, ляг на спину, пожалуйста, сынок. Я боюсь тебе давать и сама хочу сверху на твоём члене поёрзать.  — попросила меня мать, видя, что я густо намазал залупу импортным гелем.

— Да ладно вам, мама, бояться. Это не смертельно. Я же выдержала член вашего сына у себя в попке и не померла от этого.  — сказала моей матери Иришка, стоя на четвереньках, подняв голову от подушек.

Папаша успел ей влупить, и в данный момент, пока я собирался засадить матери, он вовсю сношал мою будущую жену в очко, обхватив девушку руками за бедра.

— Ты молодая дочка. А я уже старенькая, и мне тяжело такие большие члены, как у Кости, выдерживать. Привыкать к нему надо.  — ответила своей невестке и любовнице в одном лице мама Наташа, окарячивая меня сверху и направляя мой член, густо покрытый смазкой, в своё очко.

— Аааа! Вот так. Совсем не больно, а хорошо. Когда я сама постепенно на него сажусь.  — проговорила сквозь стоны мать.

Садясь анусом на мой стояк придерживая его рукой.

И, сев, убрала руку и тихонько заёрзала, тяжело дыша.

Мама какое-то время сидела сверху, упираясь руками мне в грудь, а потом вдруг откинула туловище назад и, переместив руки с моей груди позади себя, уперлась ими в диван и начала двигаться на моем хую, как бы сношая меня.

Это было так удивительно и в то же время безумно приятно. Я видел всё: взгляд мамы, направленный на меня и искаженный похотью и болью. Её влагалище, из него сочился любовный сок и анус, в котором был вставлен мой член.

— Поднимись немного и давай возьмёмся за руки Костя.  — попросила меня мать, желая сменить позу.

Я выполнил её просьбу.

И мы с ней стали сношаться, сидя лицом к друг другу, держась за руки.

— Аааа! Оооооййй! Аааа!  — вот это то, что мне нужно. Я давно мечтала вот так попробовать. Но не думала, что это будет с сыном.  — простонала мама, крепко держась своими маленькими ладошками за мои сильные руки и в то же время ерзая и ерзая на моем члене анусом.

— Я тоже так хочу. Не знала, что вы такая развратная, мама!  — Иришка, стоя на четвереньках и ебясь с моим отцом, повернула голову от подушек и видела, что мы вытворяли с матерью.

Нужно сказать, задний проход у мамы Наташи был похож на Иришкин.

Он у нее был достаточно узким, не разработанным. И я долго не смог с ней. Кончил, когда мать в очередной раз 

поднималась на моем члене, держа меня за руки.

— А вот так классно. Жаль, что я от анала не кончаю. Но всё равно приятно было безумно.  — сказала мне, мать как бы успокаивая.

Она не стала меня ругать за мой скорострел.

Ей было приятно, но оргазм она бы не получила, даже продержись я с ней подольше. Из наших женщин от анала кончала только баба Галя, да и то, если перед сексом с мужчиной у неё хорошо полижут влагалище.

— Мне тоже приятно в попу. Но я не кончаю. Не знаю. В последний момент что-то внутри обрывается и всё пропадает.  — согласилась с моей мамой Иришка, лёжа на животе с сигаретой в руке.

Папа Олег кончил ей в жопу и дал девушке закурить, поскольку та поленилась вставать.

Отец сидел рядом с ней на диване и, раздвинув руками пухлые ягодицы моей будущей жены, показывал нам с матерью её нежное розовое очко. И как из него толчками вытекала его сперма.

Больше сексом мы в этот вечер не занималась. Сказалась усталость после встречи Нового года в доме у Ермаковых.

Отец ушел с Иришкой спать в мою комнату, а я лег с мамой Наташей в супружескую спальню. На место папы Олега.

Мы просто лежали и разговаривали. Мама приятным тихим голосом рассказывала мне о своей жизни в детском доме и вдруг призналась мне, что не любит отца и давно ему изменяет с другими мужчинами.

По словам матери, это обычно происходило на так называемых учительских семинарах, когда она на несколько дней уезжала из дома в областной центр.

Среди учителей на семинарах были как и женщины, так и мужчины. И попадались довольно симпатичные.

Они, как правило, уехав на несколько дней от жены и детей, на семинарах вели разгульный образ жизни и часто вечерами устраивали танцы и гуляния в общежитии, где временно жили.

Услышав от матери подобное признание, я был честно ошарашен. Оказывается, что эта тихоня — "серая мышка" долгие годы еблась с чужими мужиками, а я и отец не знали об этом.

— Я тебе это впервые говорю. Смотри, не заложи отцу. Он меня любит, а я его уже нет. Я тебя полюбила, Костя. И буду считать своим мужем. Но это строго между нами. Олег не должен знать.  — говорила мать, лёжа со мной в обнимку в кровати, обхватив рукой мне член, мяла его пальцами, поднимая.

То обстоятельство, что она призналась сыну в неверности по отношению к отцу, сильно её возбудило. И мама Наташа хотела близости со мной, чтобы получить разрядку и успокоиться.

— Я не предам тебя, Наташа, любимая. И я тоже буду считать, что ты моя жена.  — ответил я матери, ложась на нее сверху в попытке вставить ей член во влагалище.

Но он опять как в доме у Ермаковых, уперся в её ладошку.

Мать положила ладонь на лобок и прикрыла ей промежность.

— Сходи в зал, там в нижнем ящике серванта лежат презервативы. Возьми пачку и неси сюда. Я 

таблетки от беременности пила давно, ещё в гостях. А у нас их нет. Мы с твоим отцом презервативы используем.  — пояснила мне мать, заметив мой удивленный взгляд.

И чтобы я быстрее выполнил её поручение.

Хлопнула меня ладошкой по жопе.

Я опрометью выскочил из маминой спальни и, проходя мимо своей комнаты, не удержался и заглянул в приоткрытую дверь.

В спальне горел ночник, и было достаточно светло для того, чтобы увидеть на письменном столе, за которым я делаю уроки, сидящую на нем голой жопой Иришку с задранными кверху ногами и папашу, ебущего мою будущую жену в очко, так как рядом валялся тюбик от вазелина.

Ира стонала, хрипела, и её лицо искажала приятная гримаса.

В какой-то момент девушка повернула голову и посмотрела на меня. И в глазах моей невесты была откровенная похоть.

Она словно говорила мне: Ну что ты слабак. Отец то твой не промах. В очередной раз меня в жопу ебет. А ты не можешь. И ещё мне показалось, что девушка смеялась надо мной.

Папаша меня не видел, так как он стоял спиной, держа дочку тёти Лиды руками за бедра, дрючил её в задний проход. А эта блядь с каштановыми волосами смотрела на меня как на придурка. И взгляд у нее был точь в точь, как у моей матери, когда я увидел её на тумбочке в обществе дяди Саши.

— На, держи свои презервативы, мам. И одевай быстрее. Я хочу тебя.  — сказал я маме Наташе, вернувшись из зала в её спальню.

Я не рассказал ей о том, что видел, но возбудился жутко, и мне хотелось поскорее лечь на мать и кончить, чтобы потом уснуть в её объятиях и не думать по Иришку.

— Это пока временно, сынок. Потом я, возможно, себе внутриматочную спираль вставлю. И мы будем с тобой без "одежки" сексом заниматься.  — мамаша распечатала пакетик с презервативом зубами и ловко надела его мне на член, растянув по всей длине и проверив для надёжности пальцами.

— Хочешь, можешь мне ноги поднять. Как в тот раз. Но смотри не сильно толкай, а то презерватив порвётся.  — предложила мне мать и сама подняла свои худенькие волосатые ножки кверху, придерживая их под колени руками.

— Не бойся, не порвётся. На этот раз я буду нежен с тобой. Жена моя любимая. Наташа солнышко.  — говорил я матери ласковые слова, ложа её ножки к себе на плечи.

Мой отец в это время держал на своих плечах стройные ноги моей невесты.

А я ебал его жену и говорил ей слова любви.

— Нет, Костя, так не пойдёт. Я больше люблю, когда со мной грубо обращаются. Обожаю сильных мужчин. Тогда, у Ермаковых, когда ты меня порол, мне было больно и хорошо. А сейчас не очень. Я кончила, но не так, как хотелось.  — выговаривала мне мать после того, как всё закончилось.

Я слушал её и молчал, засыпая, обняв любимую женщину за животик и думая, что этих баб хер поймёшь.

И ебать 

их и доставлять им удовольствие — целая наука, которую мне ещё предстояло познать.