Азиатский квартет. Часть 5

Да, Чёрный, как всегда, оказался прав, девчонка была сломлена, как и все остальные, вопрос был лишь во времени и приложенных усилиях. И, как и было обещано заказчику, слом произошёл не столько на физическом уровне, сколько на моральном и духовном. Ну, и без определённых травяных отваров, конечно же, не обошлось.

Она стояла перед своими хозяевами по стойке смирно, практически голая, не считая белых кожаных сапог по колено и позолоченного ошейника с белым поводком.

— Хороша, сука!  — заметил Седой,  — Не на каждую суку мы надеваем золотой ошейник! Ты гордишься собой, шалава?

— Да, очень, господин!  — трепетала Айнура, предвкушая предстоящее действо.

Благодаря тренировкам её пусть и не очень большая, но упругая грудь уверенно держала форму, слегка покачиваясь во время дыхания. Тёмно-розовые, почти вишнёвые соски дерзко затвердели и смотрели прямо на мужчин.

— Повернись спиной к нам, Сахарная, и нагнись,  — приказал господин Седой, оценивающе рассматривая молодое, сочное тело стройной азиатки.

Покусывая губки от унижения, Сахарная повиновалась. Да, Айнуре дали именно такое прозвище — Сахарная. Уж очень трудной и от того крайне сладкой она показалась добычей.

Она повернулась, давая мужчинам насладиться видом на белоснежные пышные, но гладкие ягодицы и изящную спину с хорошо проработанными и гибкими мышцами. Чуть помедлив, так как хозяева не любили спешку, она собралась с духом и решительно нагнулась.

— Ниже!  — настаивал Седой.

Помимо него на диване расположился господин Чёрный. Вова, он же Рыжий, был, как обычно, занят операторской работой, чётко и уверенно фиксируя всё на камеру.

Девушка чуть раздвинула ноги и нагнулась так, что могла видеть мужчин в просвет между своими бедрами. Руками она уперлась в пол. Но и этого хозяевам оказалось мало.

— Раздвинь ягодицы.

На этот раз Сахарная медлила значительно дольше, как бы дразня зрителя. Мужчины её не торопили, вальяжно развалившись на диване, они наслаждались чудесным видом и прекрасным коньяком. Молодая красивая девушка была в их абсолютной власти и они собирались воспользоваться ею по полной программе.

Прикрыв глаза от сладкого и такого желанного унижения, Сахарная завела руки за спину, положила ладони на аппетитные булочки и максимально сильно раздвинула их, замерев в унизительной позе. Она и представить себе раньше не могла, что будет стоять вот так, раком, раздвинув жопу, перед группой жаждущих её мужчин, а тем более не могла вообразить, что ей это будет нравиться! Внизу живота её предательски заныло от жажды секса, а из щёлочки начала сочиться обильная влага.

— Ноги чуть пошире и постой так немного,  — приказал Чёрный, любуясь хорошо натренированным за последние дни, но всё ещё аккуратным, смугловатым сфинктером и не менее смуглой половой щелью, блестящих как от искусственной, так и от естественной смазки.

Сахарной пришлось подчиниться и стоять так несколько минут, пока мужчины неспеша, мелкими глотками, опрокинули по бокалу коньяка со льдом и вдоволь рассмотрели свой будущий фронт работы. Ведь им впервые предстояло использовать все её возможности на всю катушку.

— Никто, приведи сюда Куколку,  — дал команду Чёрный слуге,  — И поживей!

Никто незамедлительно удалилось 

и появилось спустя минуту в сопровождении Куколки. Наряжена та была аналогично Сахарной, но в ярко-розовых тонах. Она встала сбоку от Сахарной и слегка косила раскосыми глазами в её сторону. Вид её выражал тревогу на грани страха и волнение.

— Как самочувствие у будущего инкубатора?  — издевательским голосом спросил её Седой.

Куколка едва не плакала:

— Господа, пожалуйста, прошу вас, умоляю! Не делайте из меня инкубатор!!! Я буду прекрасной шлюхой и рабыней, но не роженицей!!!

— Даже не знаю,  — продолжал глумиться Седой,  — трахаешься ты так себе, без огонька, филонишь, а вот рожать новых шлюх — тут ума много не надо.

— Но после родов у меня появятся растяжки, всё обвиснет, и я не смогу быть полноценной преданной блядью, как вы желаете!  — почти ревела Куколка.

— А кто тебе сказал, что тебя будут ебать?!  — возмутился Чёрный, отчего Куколка вздрогнула и прикусила губу, а Сахарная ещё шире раздвинула ягодицы, открывая вход в свои дырки. На лице её засияла злорадная улыбка от только что услышанного. Жаль, что Куколка не могла этого увидеть.

— Тебя будут оплодотворять искусственно, малышка,  — монотонно излагал свои мысли Седой, наливая ещё коньяк себе и напарнику,  — для этого ебать тебя вовсе не обязательно.

На лице Куколки воцарился ужас, а улыбка Сахарной, впрочем, как и её дырочки, стала ещё шире, даже несмотря на не очень удобную позу.

— Но, но я...  — путалась в словах Куколка, пытаясь ухватиться за спасительную соломинку,  — Я же уже старая, мне тридцать лет! И я никогда не рожала!

— Ничего не старая,  — продолжал убивать надежды рабыни на спасение Седой,  — До сорока с хвостиком будешь рожать по девочке в год, и нормально. А дальше... Ну, я хэ-зэ, чем там разводчики занимаются с пенсионерками...

У Куколки уже начиналась откровенная истерика:

— А почему вы решили, что я буду рожать только девочек?!

— Есть у производителя один секрет, но на то он и секрет, что нам он неведом. Но факт остаётся фактом, рождаются у рабынь только дочери. Арабы в этом большие мастера, им баб очень не хватает,  — беззастенчиво врал Седой, посмеиваясь в глубине души над наивностью рабыни.

— Вот её, Сахарную! Возьмите лучше Сахарную!!!  — завопила Куколка и толкнула бывшую подругу бедром, отчего та потеряла равновесие и едва не упала.

— А это ты нам хуй подскажешь, перхоть ты подзалупная, блядина ты подзаборная!  — заревел на неё Чёрный, вставая.

Куколка в ужасе отшатнулась, понимая, что сотворила нечто непоправимое, но бежать ей было некуда, ведь с тыла её прикрывало Никто.

— А за непокорность ты будешь наказана,  — леденяще спокойным голосом произнёс Седой, берясь за плеть.

Никто отреагировало безо всякой команды. Оно превосходно знало, что надо делать в подобных ситуациях. Так что спустя считанные секунды тело Куколки уже стояло на цыпочках по струнке, высоко задрав связанные руки и отчаянно вопя, пока рот и горло её не занял привычный уже кляп в форме члена.

— Ещё раз, на этот раз последний, повторяю: рабыня должна молча выполнять любые 

приказы своего господина, а не перечить!  — прорычал Седой и хлыст в его руке просвистел в воздухе, полоснув ревущую Куколку поперёк спины. Сила удара откинула её голову влево. Жертва подавилась криком и резиновым хуем, горячие слезы потекли по её щекам.

Чёрный, глядя на эту картину, улыбнулся немому признанию рабыни в своей слабости, отчаянию и страхе. Но сам он решил заняться воспитанием Сахарной. Он обошёл стоящую в неудобной, но крайне вызывающей позе девушку сзади, потирая ладонью кожу на тыльной стороне её ног и безумно, явно на камеру, хихикая, когда возбужденная девушка вздрагивала от его прикосновений.

Седой же всё это время наносил всё более и более жгучие удары ужасного инструмента по плоти Куколки. Доставалось в основном её изящной, натянутой в струну спине, но и пышный зад рабыни тоже не оставался без внимания, покрывшись рядом красных полос.

— Будешь ещё пасть свою открывать, лярва тупорылая, а?!  — кричал на неё Седой, нанося хлёсткие, болезненные, но почти безвредные удары.

— М-ф-ф! М-ф-ф!  — только и могла мычать его жертва, дёргаясь и выражая тем самым своё сожаление о содеянном.

Чёрный тем временем убрал руки Сахарной и положил вместо них свои ладони на её тугие ягодицы, с силой сжал их, чуть разводя в стороны и совершая возвратно-поступательные движения. Сначала большой палец левой руки легко проскользнул в её текущее влагалище, а затем — левой, чуть менее легко — в хорошо смазанный анус. Чёрный наслаждался отчаянными попытками девушки сжать сфинктер, вытолкнуть его из себя. Конечно же, это была игра, а не настоящее сопротивление. Плюс, жалобные повизгивания и болезненные постанывания Куколки нежно ласкали его садистский слух. Давно он не распечатывал такую сочную и свежую девочку как Сахарная, но он не хотел спешить, хотя член его и распирал трусы, наслаждаясь прелюдией.

Наконец, Никто по команде Седого извлекло резиновую штуковину из отчаянно хрипящего и булькающего рта Куколки.

— Ты всё поняла?  — задал ей вопрос Седой, постукивая рукоятью плети по открытой ладони.

— Да, гос-по-дин,  — испуганно просипела Куколка.

— Вот и славно. Если ты не врёшь, как любишь это делать постоянно, то тогда у тебя есть шанс избежать участи быть инкубатором.

Чёрный заметил, как дёрнулась в его руках после этих слов жопа Сахарной. Девка явно испугалась, что участь инкубатора уготована теперь ей, но открыть рот не посмела, опасаясь горьких последствий.

— Ты готова на всё, чтобы избежать подобной участи?  — последовал второй вопрос от Седого.

— Да, господин! Всё, что пожелаете!  — с ноткой радости ответила Куколка.

Тем временем Чёрный, насмехаясь в глубине души над глупостью подвешенной к потолку рабыни, решил, что пора заняться Сахарной. Он, зная, что та видит его нижнюю половину между своих ног, и смакуя это знание, спустил трусы и практически тут же вставил свой мужской стержень в очко рабыни.

— Оххх!...  — издала низкий звук Сахарная, ощущая своей белой сахарной попкой мужскую плоть.

А мужчина уже настойчиво и размеренно таранил её узенькую дырочку, беспощадно растягивая влажные стеночки ануса. Чёрный старался двигаться по 

максимально широкой амплитуде, полируя прямую кишку Сахарной со всем возможным усердием. В один момент он переборщил и член на мгновение покинул гостеприимную дырочку, но мужчина одним мощным движением вернул его обратно.

— Уаууу!!!  — горестный вопль оповестил всех присутствующих о том, что непривычная ещё к анальному сексу девушка получила весь спектр ощущений от такого маневра.

Куколка злорадно хихикнула, услышав этот звук, но тут же взвизгнула, получив болезненный удар ладонью от Никто по жопе. Её тут же отстегнули от потолка и поставили на колени.

— Заткнись, и поработай ртом, болтливая шалава!  — гаркнул на неё Седой.

После своей тирады мужчина сцапал волосы Куколки двумя руками и начал методично и с равной амплитудой подмахивать её головой, словно он держал в руках не голову живого человека, а баскетбольный мяч. Спустя пару минут такой "игры в баскетбол" вздохи его стали прерывистыми, а движения ещё более резкими и агрессивными. Чтобы хоть как-то ослабить напряжение, девушка вытолкнула изо рта язык, но это было ошибкой — злодей вжал в себя её мычащий рот, и его головка с влажным звуком вторглась в схваченную судорогой глотку, а нос Куколки расплющился о его лобковую кость. Седой с рыком зафиксировал голову несчастной, но покорной девушки и несколько раз дернулся перед ней, извергнув обильные потоки семени. Только после третьего глухого стона, мужчина уронил руки, и девушка с всхлипами унижения и стыда села задницей на пол. Весь её подбородок, шея, сиськи и даже, отчасти, живот были в густой и клейкой слюне вперемешку со спермой, которые ниточками тянулись с кончика носа и опухших губ. Куколка взяла у Никто трусы Седого и вытерлась ими, словно полотенцем после умывания.

— Вступительный экзамен ты прошла,  — Седой улыбнулся, прикрыл от удовольствия глаза и отвернулся от рабыни,  — прими мои искренние поздравления — твои шансы избежать печальной участи

стать инкубатором становятся всё выше!

— Благодарю вас, господин,  — охрипшим голосовом поблагодарила его Куколка, опустив глаза в пол и сложив ладони на коленях.

В это время Чёрный, чувствуя приближающуюся кульминацию, по-звериному зарычал и начал ускоряться в попке Сахарной, взвинтив темп до такой степени, что несчастная девушка просто выла на одной ноте. Ей казалось, что попка горит огнём, что она сейчас лопнет, что сфинктер рвётся... Но тем не менее, она не могла, да и не хотела его остановить.

— Уфф!.. Уффф!..  — подвывала она, подмахивая своему анальному ёбарю, своему любимому и обожаемому хозяину. Ради хозяев, как её хорошо научили на тренировках, она была готова на всё, что угодно.

Рабыня даже не сразу поняла, что её прямая кишка стремительно наполняется горячим мужским семенем, а член в попке начинает терять твердость и опадать. Мужчина накачал её попку до краёв и отступил, рассматривая результат своих трудов.

Дырочка ануса покраснела и крайне нехотя пыталась закрыться, из неё сочилась сперма, смазка и немного сукровицы.

— Неплохо,  — резюмировал Чёрный, небрежно обтерев себя влажной салфеткой и мазнув ей же по разтраханному анусу, убирая лишнее,  — Рыжий, можешь приступать.

Сахарная 

стояла раком в полном изнеможении. Желания сопротивляться не было, а мысль о том, что её несчастной попочке предстоит принять и второго мужчину, приводила её в благоговейный трепет..

— Не скули, отдохнёт твоя жопа, отдохнёт. Я воспользуюсь твоей главной дыркой,  — миролюбиво, как бы успокаивая, сказал Рыжий, пристраиваясь позади неё. Из ануса Сахарной продолжала вытекать сперма Чёрного, но его это нисколько не смущало. Парень мазнул головкой члена, смазывая её семенем товарища и начал неторопливо проникать в гостеприимно распахнутую влажную щель,  — Но это только первый заход. Самое интересное впереди!

Член его был куда крупнее и толще предыдущего. Девушка тоскливо завыла, выпучив глазки, пока второй мучитель медленно, с особым смаком, заполнял её текущую, но всё равно слишком тесную киску. Краснющие губки плотно обхватывали горячий ствол, на который Рыжий уверенно натягивал свою послушную шлюху. Вставив полностью, он спросил:

— Счастлива ли ты, сучка?

— О да, господин!..

— Кто ты?  — настаивал Рыжий, начиная двигаться в тугой, но скользкой щёлочке.

У Сахарной была на редкость тесная киска, хотя действенность она потеряла довольно рано, в девятнадцать лет. Но и у её первого парня, и нынешнего постоянного партнёра размеры были довольно скромными, не то что у господина Рыжего.

Тот уже разогнался и трахал Сахарную в пиздёнку резкими, грубыми движениями, постоянно меняя темп, не давая ей привыкнуть и заставляя тихонечко скулить. Сахарная вскрикивала каждый раз, когда удары крепкой молодой плоти были особенно сильными, сжимала кулачки и кусала губки. Недавно выебанный анус горел огнём, киска тоже пылала, а голова начинала кружиться. Но это был её рабский долг, пик её наслаждения!

А ещё ей не давали покоя эти назойливые вопросы от господина, на которые Сахарная не могла не ответить:

— Что должна делать рабыня?!

— Слушать своих хозяев и исполнять все их прихоти!

Рыжий всё наращивал и наращивал темп, приводя бедную рабыню в неистовство, заставляя её кричать от смеси боли и наслаждения.

— А именно?!  — не унимался Рыжий.

— Подставлять им все свои дырки, сосать их хуи, ползать перед ними на коленях, любить и обожать!

— Ох, бля! Пра-а-авильно! Да, сука, да-а-а!...

Рыжий кончал, бешено натягивая одновременно несчастную и счастливую женщину на свой хер. Сыграло свою роль то, что он порядком перевозбудился, наблюдая как развлекались до него его товарищи, поэтому достаточно скоро он начал ускорятся, дабы влить в гостеприимную пиздёнку много-много семени. Сахарная восприняла это с радостью, предвкушая долгожданную передышку и довольная тем, что сделала хорошо хозяину.

Парень вогнал член в последний раз, замерев, ожидая, пока выстрелит последняя струйка спермы, орошая самую матку Сахарной. Та тяжело дышала, на висках поблескивали капельки пота. Когда Рыжий вышел из неё и отошёл, она не сразу смогла распрямиться. Ножки подрагивали, а затёкшая спина ныла. Что творилось с её раздолбанной "девочкой", она не могла выразить словами, но в целом, это было похоже на счастье... Счастье преданной рабыни и распутной шлюхи.

Когда она встала в полный рост и подтёрлась влажными салфетками, то увидела, что 

в помещении вошёл незнакомый ранее господин в халате и лыжной маске.

— Приветствую вас, господин Инкогнито!  — поздоровался с ним господин Черный.

— И я вас, господа!  — ответил господин Инкогнито.

Он по-театральному пафосно вскинул руки и громко выкрикнул:

— Вечеринка продолжается, господа!

И тут же Никто вывело из-за ширмы ещё двух рабынь: Лисичку и Зайку. Первая, как обычно, была во всём ярко-рыжем, а вторая — бледно-голубом. Правда одеждой их наряд можно было назвать лишь условно. Латексные сапоги на высоченной шпильке до колен, латексные же перчатки по локоть, ошейники и ушки. Соответственно, заячьи у Зайки и лисьи у Лисички.

И Куколка, и Сахарная приветствовали их отнюдь не добрыми взглядами, в которых читалась смесь страха, зависти, ревности и злобы. Да, их дружба здесь, в тренировочно-пыточном бункере, закончилась, превратившись в конкуренцию за внимание хозяев.

Первые две завидовали упругим сисечкам вторых, их точёным станам, стройным ногам, ухоженным кискам, хотя у самих всё было ничуть не хуже. Ревность застилала их глаза!

Но и Лисичка с Зайкой ответили не менее злыми и презрительными взглядами. Лисичка даже презрительно фыркнула. Мол, куда вам, старым целкам, до меня, замужней шлюхи и хуесоски, блядствовавшей ещё до бункера и к тому же, самой молодой!

За фырок она тут же получила лёгкий подзатыльник от Никто.

— Ни звука, животное!  — раздался его приятный голос.

Всех девушек поставили в одну шеренгу, но не по росту. Первая — Куколка, вторая — Зайка, третья — Лисичка, а последняя — Сахарная. Господин Инкогнито (конечно же, это был Святослав), прошёлся вдоль стоящих по стойке смирно девушек туда и обратно, внимательно их осматривая.

Святослав явно остался доволен осмотром. Раньше ведь он видел их только на экране, а теперь — вживую и так близко, всего в паре метров.

— В тренажёрный зал ходишь?  — спросил он Лисичку, встав напротив неё.

— Да, господин Инкогнито!  — с гордостью ответила та,  — А ещё в бассейн и солярий.

— Молодец!  — похвалили мужчина и поманил девушку пальцем.

Остальные претендентки испепеляли удачливую конкурентку глазами, но ничего другого позволить себе не могли.

Когда Лисичка приблизилась вплотную, Святослав так же одним жестом велел ей развернуться. Лисичка ощутимо вздрогнула, когда мужчина положил ладонь ей на ягодицу и немного помял. Она была на седьмом небе от счастья, ощущая, как молодой хозяин бесцеремонно ощупывает тело, которое она так долго и упорно тренировала, с презрением и насмешкой глядя на менее удачливых подруг. А особенно — на несчастную Куколку.

"Так тебе и надо, сука! Станешь теперь инкубатором!" — со злобным весельем думала Лисичка.

В это время Ничтожество приволок небольшую, как раз чуть выше пояса Лисички, тумбочку и поставил перед ней. Невысокая девушка могла легко лечь на тумбу животом, предоставив попку в распоряжение мужчин. На это и был расчёт.

— Так вот,  — господин Святослав задумчиво почесал подбородок.  — давай-ка в позу, Лисичка.

Пока рабыня устраивалась на тумбочке, сам он достал из шкафа тюбик со смазкой и приспустил брюки.

Тумба всё же оказалась немного ниже необходимого и Лисичке пришлось чуть подгибать ножки. Это мешало девушке даже минимально расслабится.  

Приходилось напрягать мышцы, чтобы удерживать равновесие. Но её ободрял вид трех стоящих перед ней рабынь, их бритые промежности и плоские животики.

Она думала сейчас о своих хозяевах. Поразительно, как в этих мужчинах сочеталась не только лишь грубая животная страсть, но порой и тихая нежность. Как один в любой момент мог предстать жестоким насильником, а второй — ласковым любовником. А потом менялись местами. Настолько они был мастерами притворства? Фальшь достойного любви мужчины так прекрасно сосуществовала в них с бесчеловечной мразью.

И самое обидное, что Лисичка понимала, если бы любой из них подошел к ней, когда она ещё считала себя свободной женщиной — Айгуль, с этой ласковой фальшью, то её сердце и её тело не устояли бы, отдавшись на волю страсти. Но им не нужны были её чувства. Хозяева желали лишь руководить ею, помыкать и принуждать её, унижать и подвергать насилию. Показать ей всю свою скрытую сторону. Ужасающую природу садистов и извращенцев. И Лисичка была им за это благодарна, ощущая, как ладони ложатся ей на ягодицы и в её хорошо растраханную попку входит новый член.