Детонация

Меня зовут Джейк Бакстер. Прошел год с тех пор, как мир, каким я его знал, взорвался у меня перед носом. Хотя я полагаю, что неправильно так говорить. Мир не сам по себе взорвался; я взорвал его. Я разорил его вокруг себя и ушел прочь от разрушения. Говоря по чести, мне в этом помогли. По меньшей мере шестьдесят мошенников получили полную плату. Я только подожег фитиль. Моя жена была одной из таких изменщиц, и я получил извращенное удовольствие, разрушая всех вместе с ней.

До моего великого пробуждения я был счастливым, ничего не подозревающим мужем, влюбленным в свою жену и восхищенным нашей совместной жизнью. Все шло отлично. Мы были женаты почти пять лет, и у нас был собственный маленький домик с хорошими друзьями и соседями, которые мне нравились, была отличная работа и поддерживающие нас семьи. Мы зарабатывали больше денег, чем нам было нужно для жизни, и откладывали на будущее, которое оказалось совсем иным, чем мы планировали.

Я хотел бы рассказать вам что-нибудь о нас или нашем браке, что могло бы придать смысл этой истории, но правда в том, что я сам этого не могу найти смысла. Я женился на своей возлюбленной из колледжа. Она была милой, доброй и забавной. Она была любящей и нежной. Она была не из тех, кто постоянно флиртует с другими мужчинами. Она не одевалась вызывающе, и я никогда не сомневался, что она верна мне.

Я работаю в исследовательской и инженерной лаборатории, которая разрабатывает узкоспециализированную электронику для НАСА и военных. Мы в шутку называем это "Geek Central". Особенность большинства гиков в том, что мы занимаемся очень сложными вещами на работе, но дома мы совсем просты. То, что вы видите — это то, что мы есть. Здесь нет никаких уловок, потому что мы в этом несильны. Многие люди думают, что вундеркинды — это подростки. Может быть, по их меркам так оно и есть. Мы смеемся над глупыми шутками, цитируем фильмы и малоизвестные произведения, и нас завораживают детали бытия. Какой бы утонченностью мы ни обладали, в социальных кругах она оценивается не очень высоко. С другой стороны, мы знаем, что если мы потеряем свою репутацию за то, что говорим правду, нам конец. Гики не лгут. Наша репутация — это наша карьера, и обе они построены на правде.

Моя жена Джини работает в сфере высоких финансов в фирме "Watson". Они являются крупными игроками в финансовой части больших строительных проектов и, похоже, приложили руку ко многим крупнейшим стройкам в среднеатлантических штатах. Офис находится в центре города, и Джини работает со множеством на удивление малообразованных людей. Они разбираются в деньгах, и некоторые из них могут запрограммировать электронную таблицу, но я признаюсь, что каждый раз, когда я разговариваю с её коллегами, я чувствую, что вернулся в старшую школу. Это чистая правда!

У нас с Джини появилось два котенка; они были братьями. Мы хотели назвать 

их Льюис и Кларк. Одна из её коллег очень серьезно сказала: "Это неплохо, но ты действительно должна назвать их в честь кого-то знаменитого". Вы понимаете, что я имею в виду? Они крутые ребята, а я невидимка. Джини и её коллеги всегда прорабатывают все варианты, и если это не записано, это ничего не значит для них. Мне это никогда не нравилось, но я всегда считал, что это её работа, но не её ценности. Боже, как я был неправ! Там, где гики мыслят индивидуально и собираются вместе, чтобы проверить свои идеи, финансисты мыслят коллективно. Они отождествляют себя с группой. Единственный раз, когда они мыслят как личности — это когда они ищут следующую ступеньку и пытаются подняться по служебной лестнице. Мне многие из них не нравились, но на самом деле я не испытывал к ним ненависти до самого конца.

Первое неприятное чувство я ощутил на рождественской вечеринке "Watson". Она проходила в отеле Marriott через дорогу от офиса моей жены. Все свободно общались, и половину времени я не знал, с кем разговариваю — с сотрудником или их супругом. Выпивка лилась рекой, и как-то случайно, стоя у бара, я услышал, как женщина сказала другой: "Мне придется пройти мимо моего рабочего мужа, прежде чем я смогу это сделать".

Это было странно слышать. Я хотел обернуться и посмотреть, кто это говорил, но вместо этого застыл. Тихий голос в моей голове сказал: "Остановись, послушай, ничего не говори. Постарайся хоть на мгновение стать невидимым".

"Ну, мы все уйдем на отдых на следующую неделю, но я думаю, что это не продлится до тех пор. Ты знаешь, это целая неделя без перехода улицы".

Обе женщины рассмеялись.

"У тебя всегда может возникнуть небольшая чрезвычайная ситуация со счетом на работе".

Это заставило их обеих смеяться ещё сильнее.

Что она имела в виду, говоря "переходя улицу"? Думали ли они, что им придется вернуться на работу в разгар рождественской вечеринки или позже?

Я не понял того, что услышал, но это меня обеспокоило. Я помню, как подумал: "Боже, неужели я женился на правильной женщине! Что бы они ни думали, звучит это не очень хорошо".

Потом я позволил себе забыть об этом и вернулся на вечеринку.

Я больше не думал об этом примерно в течение следующих трех недель. В пятницу вечером я поднимался из нашего подвала по покрытой ковром лестнице, когда услышал, как моя жена сказала: "Хорошо, я сразу займусь этим... Эй, а для чего вообще нужна жена?"

Затем она рассмеялась.

Жена? Что это, черт возьми, такое? Я заворачивал за угол как раз в тот момент, когда Джини вешала трубку телефона.

"Что все это может значить?" — спросил я.

Я сделал все, что мог, чтобы сказать это без намека на обвинение.

Она едва не подпрыгнула на месте. Я удивил её.

"О, это был Генри Томас. Это по работе. Завтра мне нужно попасть в офис, а на следующей неделе мы будем работать допоздна. Появилась возможность собрать пакет 

финансирования для нового жилого комплекса, который они пытаются построить на Джей-стрит".

Мне вспомнился тот разговор, который я подслушал на рождественской вечеринке. "Звучит как небольшая чрезвычайная ситуация со счетом",  — сказал я.

Джини рассмеялась.

"Не знаю, назвала бы я это чрезвычайной ситуацией, но это слишком хорошая возможность, чтобы её упускать".

"Мы оба усердно работали в этом году. Я надеялся, что мы сможем немного расслабиться в этом месяце и проводить больше времени вместе".

"Милый, не будь таким занудой. Ты должен хвататься за эти вещи, когда они представляются сами собой, или ты потеряешь их навсегда. Я возмещу это тебе".

"А что это за разговоры о "жене"? Я думал, ты моя жена. Сколько у тебя мужей?"

Вспышка шока промелькнула на её лице. Она не знала, что я её слышал. Она попыталась скрыть это за поспешной улыбкой.

"Только ты, глупышка, это то, как мы говорим в офисе. Мы объединяемся для работы над проектами и иногда шутим, что видим больше наших партнеров по работе, чем мужей и жен дома. Это просто наша маленькая шутка. Все так говорят".

Джини говорила уверенно до снисходительности. Она улыбалась, но её руки дрожали.

"Я просто зайду завтра на несколько часов, чтобы раскрутить дело, а потом мы проведем остаток выходных вместе".

Остаток вечера пятницы прошел спокойно, и Джини ушла в офис в субботу утром, как будто это был обычный рабочий день, за исключением повседневной одежды. "... остаток выходных вместе" начался только после 7 вечера субботы.

Не поймите меня неправильно. Я понимаю тяжелую работу и крайние сроки. Я просто не люблю семейную секретность, и я чувствовал, что в моем браке оказалось гораздо больше загадочности, чем я подозревал. В ту субботу я много думал о секретности, пока ждал возвращения Джини домой. Несмотря на то, что я всегда рассказывал ей истории о работе или истории, которые я слышал на работе, я начал понимать, что она никогда не говорила мне о своей работе. Как будто у нее было две жизни: одна на работе, другая дома. Я никогда раньше не осознавал, насколько сильно она отгородилась от меня в этой части своей жизни.

Когда моя жена, наконец, вернулась домой в субботу вечером, она сразу пошла в душ, а я приготовил стейки на гриле. Я не мог перестать думать об этом замечании в телефонном разговоре — "жена". Даже если бы это было невинно, это заставило меня ощетиниться. Мне это ни капельки не понравилось.

Две фразы с той рождественской вечеринки продолжали эхом отдаваться в моей голове. Одна была "рабочий муж", а другая — "переход улицы". Было ли это в прямом или переносном смысле? Через дорогу от офиса Джини было два здания. В одном из них была крупная медицинская клиника. Другим был отель "Marriott". Меня поразило, что многие люди на той рождественской вечеринке, казалось, удивительно хорошо ориентировались в этом отеле. Я продолжал говорить себе, что они, вероятно, ходили туда на ланч и размещали там приезжих клиентов, но в моем 

отвратительном настроении я продолжал представлять себе другой сценарий.

На следующей неделе я решил, что мне нужно вырваться из лаборатории и пообедать в машине. В процессе обеда моя машина случайно оказалась припаркованной в квартале вверх по улице от того места, где работала моя жена, и у меня просто случайно открылся отличный вид на улицу между её офисом и отелем "Marriott". То, что я увидел, мне не понравилось. Примерно в 11:45 утра в понедельник, незадолго до обеда, около полудюжины пар — мужчина и женщина — пересекли улицу и вошли в отель "Marriott". Примерно в 12:30 я мог видеть те же самые пары, возвращающиеся в свои офисы. Не было ни одной группы из трех или четырех женщин, собиравшихся вместе пообедать — только пары. Я не видел среди них своей жены, но я не был счастлив. Я увидел то же самое во вторник — разные пары, но одинаковое поведение. Я знал, что не могу войти в "Marriott" и наблюдать за вестибюлем. Слишком много людей могли бы узнать меня, и не в последнюю очередь моя жена, если бы она увидела меня там. Мне нужна была помощь.

Я никогда в своих самых смелых мечтах или кошмарах не думал, что сделаю то, что сделал дальше. В тот же день я нанял частного детектива по имени Харви Мэттисон. Я рассказал ему, что знал и что мне нужно было знать, а затем я дал ему фотографию моей Джини. Он сказал, чтобы я сделал самую невозможную вещь, которую только можно вообразить. Он сказал: "Не думай об этом. Просто возвращайся к своей жизни и веди себя нормально. Вероятно, это ничего не значит; и если это что-то такое неприятное, ты скоро узнаешь".

Я сказал ему, что очень надеюсь, что зря трачу свои деньги, и вернулся к работе.

Я не потратил свои деньги впустую. В четверг утром Харви встретил меня в своем кабинете, чтобы сообщить плохие новости. Моя жена вошла в вестибюль отеля "Marriott" в среду утром в 11:45, рука Генри Томаса обнимала её за талию. Они задержались у стойки регистрации ровно настолько, чтобы взять ключ, и поднялись прямо на четвертый этаж. Они вернулись обратно почти в 12:40.

Харви Мэттисон имел короткую и очень конфиденциальную беседу с портье. Моя жена и её рабочий муж были постоянными посетителями отеля. Разговор Харви за стойкой регистрации обошелся мне в триста долларов, и Харви предупредил, что это всего лишь первоначальный взнос. Мне нужны были железные доказательства, а это означало видеозапись изнутри комнаты. Я ненавидел себя за то, о чем думал, но мои мысли о жене очень быстро становились совсем мрачными. Чтобы получить то, что я хотел, портье должен был сотрудничать с нами. Харви нужно было знать, какую комнату будут использовать Джини и её рабочий муж. Затем портье "бронировал" ту же комнату непосредственно до и сразу после их следующего визита, позволяя Харви установить в комнате небольшую видеокамеру.  

Это означало оплату аренды и взятку. Я мог себе это позволить, и я заплатил.

У меня были плохие семь дней. Я старался избегать Джини как можно больше, но она спрашивала меня, почему я так странно себя веду. Я просто сказал ей, что это из-за работы, но сомневаюсь, что я её обманул. Она хотела заняться любовью, и я сказал себе, что если ещё ничего не поймал ничего венерического, то, вероятно, и не поймаю, так что мы это сделали. Моё сердце к этому не лежало. Мой член едва держался. Моими единственными эмоциями были гнев и боль. Я чувствовал, что мой брак умирает, но у меня все ещё было очень мало доказательств без каких-либо объяснений. Я знал, что она изменяет, но я пытался убедить себя не судить окончательно, пока у нас не будет видео из комнаты. Я должен был увидеть это, чтобы быть абсолютно уверенным.

Харви позвонил портье, он "забронировал" нужную комнату на утро и вечер следующей среды. Я пришел в офис Харви в четверг утром. Теперь у меня были доказательства и сопутствующее им разбитое сердце. Я посмотрел сорокаминутное видео о том, как моя любящая жена, центр моей вселенной, занимается сексом со своим "рабочим мужем" Генри Томасом. Миру, каким я его знал, пришел конец.

Разум гика иногда движется в странных направлениях. Я вспомнил старый анекдот о муже, который приходит домой и обнаруживает, что его жена изменяет ему. Он приставляет пистолет к своей голове и говорит жене: "Не смейся! Ты следующая!" Я пообещал себе сделать все в надлежащем порядке. Они заплатят, и я уйду удовлетворенный.

Но перед этим мне нужно было уехать на несколько дней. Я не мог находиться с Джини в одном доме. Я поговорил со своим боссом и договорился об отгулах до конца недели. Если кто-нибудь спросит, я был нужен в Уоллопсе на все выходные. Я пошел домой, собрал сумку, оставил записку и направился на запад. У меня был друг детства Дэвид, который жил примерно в часе езды от Балтимора, и он согласился приютить меня на выходные. Я считал своим благословением то, что наши пути с Джини не пересеклись, пока я был дома. Я не знаю, что бы я сделал, но я был не в той форме, чтобы "вести себя нормально". Мне нужно было время, чтобы подумать, спланировать и, самое главное, успокоиться.

Оставив эту записку, я впервые солгал своей жене. На самом деле я чувствовала себя неловко из-за этого, но мне нужно было уходить, и я не собирался опускать руки.

•  •  •

Поездка на запад дала мне немного времени на размышления. Действительно ли я знал эту женщину? Была ли она настолько хороша в разделении своей жизни на части, что могла рационализировать наличие двух мужей? Одно я знал наверняка: моя жена перепутала доверчивость с глупостью. Я никогда не был глупым, и лгать мужу, который тебе полностью доверяет, совсем не хитроумный трюк.  

Теперь дни доверия остались позади. Мой брак был мертв, и все, что осталось — это похороны.

Особенность друзей детства в том, что они знают тебя полностью. Они знали, кем ты был тогда, кто ты сейчас и о чем ты все время думаешь. Ты не можешь спрятаться от них. Мой друг прочитал все по моему лицу не прошло и двух минут после того, как я переступил порог его дома. Я рассказал ему новость, и, как и положено хорошим друзьям, он разозлился так же, как и я. Ещё была его жена Мари, которая пыталась успокоить нас обоих и заставить задуматься. Она никоим образом не защищала Джини; она просто хотела, чтобы я точно знал, чего я хочу, и не сходил с ума вполсилы.

Не заблуждайтесь, для истинного понимания происходящего нам нужна женская точка зрения. Там, где я злился на свою жену и её рабочего мужа, её внимание было сосредоточено на всех других женщинах, которые работали в этом офисе. По её мнению, именно женщины контролируют секс, и каждая женщина там либо участвовала в этом своим поведением, либо закрывала на это глаза.

Она сказала: "Мужчины — свиньи, и дело женщин — цивилизовать их".

Затем она улыбнулась своему мужу, который неохотно согласился.

"Я хочу уничтожить их всех. Я развожусь со своей женой, этой лживой, изменяющей шлюхой. Она предала меня, и, очевидно, не в первый раз, но я хочу причинить им всем боль. Я хочу заставить её мистера Генри Томаса пожалеть, что он родился с членом, и я хочу, чтобы каждый мошенник в этом офисе сожалел о каждом дне, когда они переходили через дорогу в отель".

Мари пыталась вразумить меня.

"Убедись, что ты готов к последствиям. Для произошедшего может быть причина, о которой ты не знаешь. Может быть, она так сильно пожалеет о своих действиях, что больше никогда этого не сделает. Ты любил эту женщину достаточно, чтобы жениться на ней. Ты хочешь сейчас все это выбросить? Подумай об этом".

Я вытащил флешку с видео, и они посмотрели его вместе со мной. Генри Томас был продавцом бумаги. Его работа была связана с деньгами. Там, где я бегал после работы, он ходил в дорогие рестораны. Генри Томас был мягким. В течение сорока минут мы наблюдали, как моя жена отдается своему рабочему мужу. Она разделась, скользнула вниз по его груди, обхватила губами его член и проглотила его, как фруктовое мороженое. Затем, улыбаясь, она легла на спину, раздвинула ноги и ввела его средненький по размеру член в себя. Это было унизительно. Она улыбалась, даже смеялась, но я умирал. Генри Томас не был чем-то особенным. У него не было лошадиного члена. Он не продержался долго. Он даже не был особенно энергичным. Он только и сделал, что засунул свой средненький член в мою любящую жену, а она вела себя так, как будто снималась в порноролике. Странным было то, что большая часть разговора была сосредоточена 

на работе. Раздеваясь, они говорили о текущем проекте, а позже, одеваясь, обсуждали расписание на вторую половину дня.

Как только он оправился после быстрого первого раунда, она взяла его наездницей во втором раз. Она подпрыгивала на его члене, как маленькая девочка на пляжном мяче, и визжала так же громко. На видео было запечатлено выражение экстаза на его лице, когда он кончал в мою жену. Они ни разу не воспользовались презервативами.

Когда видео закончилось, в комнате воцарилась тишина. Я повернулся к Мари и спросил: "Как долго я должен думать об этом?"

Она просто покачала головой, обняла меня и ушла готовить ужин.

Мой друг Дэвид, когда вырос, стал юристом. Его жена преподает естественные науки в средней школе. Оба обладают удивительным аналитическим складом ума. Мы много говорили в те выходные, и с их помощью я сформулировал план. Я позвонил Харви и рассказал ему о том, чего конкретно я хотел. Это должно было дорого мне обойтись, но если бы я был терпелив, это нетрудно было сделать.

Мы решили разделить офис моей жены на две группы. Там было руководство и те, кто тесно сотрудничал с Джини. Это была одна группа примерно из 10 человек плюс их рабочие супруги. Я хотел, чтобы они были не просто сожжены; я хотел, чтобы они превратились в пепел. Остальные почувствовали бы жар, но я не стал тратить свои деньги на их сожжение.

Харви установил видеокамеры в номерах руководства и сотрудников, на которых был нацелен. Остальные были бы сняты на видео, когда они входили и выходили через вестибюль отеля. Когда я был готов подать документы на развод, я подавал одновременно в суд на компанию и делился тем, что у меня было, с супругами каждого её сотрудника.

В те выходные я провел много времени, размышляя, не пропустил ли я знаки. Должны были быть какие-то знаки. Она никогда не казалась нелюбящей. Она поддержала меня, когда я описывал трудности на своей работе. Могла ли она действительно прожить две жизни без чувства вины? Была ли она социопаткой? Её нервная реакция, когда я спросил о замечании "жена" в ту первую пятницу, сказала мне, что она отличала добро от зла или, по крайней мере, знала, что её действия могут иметь последствия. Я не мог понять, как кто-то может прожить две жизни без нервного срыва.

Где-то в течение выходных мне пришло в голову, что, уехав из города, я предоставил Джини и её рабочему мужу прекрасную возможность использовать наш дом для свидания. Я подумал об этом, разозлился, а потом понял, что это ни капельки не имеет значения. Я разводился с ней, независимо от её действий сейчас. Я бы оставил ей чертову кровать на всякий случай, а из остального взял то, что хотел.

Я приготовился к предстоящим действиям и поехал домой в воскресенье вечером.

•  •  •

Чтобы сэкономить немного денег, мы решили не снимать на видео ни одного из работающих супругов в их 

гостиничных номерах более одного раза. Исключением были бы моя жена и её мистер Томас. Это сократило бы расходы на "бронирование" комнат, и для людей Харви это составляло бы всего два часа в день. Что касается Джини, я хотел пресечь любые заявления о том, что "это было всего один раз".

Потребовалось всего две недели, чтобы получить все, что я хотел. Я возненавидел те недели. Я знаю, что некоторые скажут: "Разве одного раза было недостаточно?" Конечно, так оно и было; но я хотел отомстить всему офису, всем, кто знал, что моя жена изменяет, и ничего мне не сказал, и это заняло немного больше времени. Большинство работающих супругов, казалось, ускользали раз в неделю; некоторые переходили улицу чаще, а некоторые, возможно, и реже. Мы поймали их не всех, но вполне достаточно для моих планов. Джини и её рабочий муж придерживались расписания "каждую среду". Я решил часто работать допоздна, но этого было недостаточно. Было слишком больно находиться дома. Я организовал ещё одну экстренную поездку в Уоллопс в четверг, но на самом деле в ту ночь я остановился в отеле недалеко от работы. В пятницу вечером я поехал на запад, чтобы снова навестить Дэвида и Мари, а затем в понедельник вечером снова остался в отеле.

Джини начала жаловаться, что я игнорирую её, и, по крайней мере, с моей стороны, отношения стали холодными. Она понятия не имела, насколько морозно это было. По какой-то причине она пыталась поддерживать нормальные отношения дома, но от меня было мало толку, и это начало проявляться в её общем поведении. Я начал спать в комнате для гостей и рано выходить из дома. У меня тоже могли быть свои крайние сроки на работе. Возможно, она думала, что наш брак в беде, или, может быть, она купилась на мои оправдания, или, может быть, ей просто было все равно. В любом случае, это не помешало ей "обедать" по средам со своим рабочим мужем. Во всяком случае, их перерывы на обед стали длиннее. И как я узнал, по меньшей мере две трети сотрудников её компании изменяли своим супругам, включая большинство старших сотрудников. Я думаю, это правда, что говорят о рыбе, гниющей с головы.

Месяцы спустя я понял, что в трех видеороликах, которые я видел, они ни разу не упомянули меня. Он не клеветала на меня. Она не упоминала меня совсем, не жаловалась на меня и не нуждалась в моей защите. Она носила свои обручальные кольца, что ещё больше разозлило меня, но меня как будто не существовало. Я просто не принимался во внимание в этой части её жизни. Между двумя партнерами была сексуальная нежность, но в странном смысле не было настоящей близости. Они были больше, чем приятелями по траху, но меньше, чем любовниками.

Я думал, что моему браку пришел конец в ту первую среду, когда увидел, как моя жена проходит через вестибюль,  

обнимая рабочего мужа за талию, и поднимается в их комнату. Посмотрев, как они трахаются, я понял, что не будет никаких дискуссий, никаких оправданий и никаких клише. Я готов был разрушить свой брак и весь её офис вместе с ней. Я не хотел слушать её извинения и не хотел видеть её слез. Я чертовски уверен, что не хотел слышать, что это был всего лишь секс. Три свидания, а на самом деле четыре, заставили бы замолчать любые заявления о том, что она любила только меня.

Мой адвокат подготовил юридические документы, а Харви подготовил все остальное. В 10:00 утра в понедельник в офис "Watson" зашел специальный человек, чтобы обслужить Джини и Генри Томаса за их столами. Затем он вошел в кабинет генерального директора и обслужил компанию. Сейчас это кажется почти ироничным, но генеральным директором Watson был Джордж Уокер, и он был одним из мошенников. Джорджу Уокеру было шестьдеся семь лет, и у него была трофейная жена, которой было всего двадцать девять. Зачем ему понадобилось приставать к сорокапятилетней секретарше? Я никогда не пойму некоторых людей.

Мой мобильный телефон зазвонил в 10:20, и я выключил его. Как только начало было положено, пятеро оперативников Харви начали доставлять конверты из плотной бумаги настоящим супругам каждого сотрудника компании. У некоторых были фотографии, у некоторых — видеозаписи, и все они получили подробные отчеты, которые могли быть использоваными в бракоразводном процессе. Жена Генри Томаса получила особенно большой конверт. Другие просто получали письма, информирующие их о том, что происходит в офисе "Watson", на случай, если они захотят поговорить по душам со своим супругами, когда те вернутся домой. Все они получили короткую записку, в которой говорилось: "В интересах полного раскрытия информации вы можете поблагодарить Джини Бакстер за то, что она обратила на это наше внимание". Мне было интересно, сколько друзей будет у моей изменяющей жены во вторник утром?

"Watson" исчезли почти в одночасье. За моим судебным иском к компании последовало ещё не менее двадцати. Разводы распространились по офису, как огненный шторм. Даже некоторые браки, в которых мы никогда не находили доказательств измены, не сохранились. Руководство пыталось уволить любого, кто был запятнан скандалом, только для того, чтобы столкнуться с их собственной причастностью к беспорядку. Те, кто был невиновен, ушли почти так же быстро, надеясь сохранить свою собственную репутацию. Пресса пронюхала о разгроме, и две недели спустя появилась статья о фирме, в которой фигурировала фраза "рабочие супруги". Интересно, где они это взяли? Бьюсь об заклад, это был просто какой-то чокнутый муж, который не понимал, как устроен реальный мир. Вскоре после этого бизнес прекратился, и офис закрылся в течение двух месяцев. Офисное здание пустовало почти год.

В конце концов я всё-таки встретился с Джини в офисе моего адвоката. Она много плакала. После нескольких недель гневных сообщений, смешанных с отказами, умоляющими просьбами и странными попытками подкупа и переговоров, она, наконец, взяла 

на себя определенную ответственность за свою ситуацию. Она сказала, что погрузилась в волнение и культуру высоких финансов. Я не знаю, какое отношение траханье с её коллегой имело к финансам, но это определенно было частью культуры. Извинения длились не очень долго, и в конце концов она сказала, что отчасти это моя вина за то, что я не обсудил с ней свои проблемы. Да, оказывается, это была моя вина. Чушь собачья! Вам не следует напоминать своей супруге, чтобы она не трахалась со своим рабочим мужем. Главное, вам не следует напоминать своей супруге о том, что у него вообще не должно быть чертового рабочего мужа!

Я никогда по-настоящему не понимал неверности Джини, и она никогда адекватно не объясняла мне этого. Все, что я знаю, это то, что она изменилась. Ясноглазая и, казалось бы, правдивая девушка, интересующаяся бизнесом, превратилась в двуличную и в высшей степени лживую обманщицу, которая, казалось, жила под лозунгом "Если он не знает, мне это не повредит". Харви сказал мне, что они собирались вместе только по средам во время ланча. Они не использовали моё отсутствие дома в те выходные, как возможность встретиться. Казалось, у нее было какое-то странное ощущение двойного брака, которое ограничивало её измену, но не устраняло её. Харви пытался объяснить мне, что, по его мнению, это был какой-то извращенный ритуал сближения. В "Watson" сложилась развратная корпоративная культура, где создание команды означало трахать своих коллег. В этой игре была даже какая-то извращенная верность, когда сотрудники занимались сексом только с одним человеком, и обычно это был тот, с кем они работали наиболее тесно. Харви думал, что они верили, что просто умнее и превосходят всех остальных. Был ли это общий для всех секрет, который привел к риску, который они разделяли вместе, или искаженный общественный договор, я так и не понял. Я хотел бы сказать, что я тоже перестал понимать, но я никогда не переставал заботиться ни о моем браке с Джини, ни об обстоятельствах, которые привели к моему разводу с ней. Я мог бы потратить свою жизнь, пытаясь понять этих людей, или я мог бы просто уйти. Я выбрал последнее.

Я отомстил, но все получилось не совсем так, как я планировал. Я выиграл свои судебные иски, но счета компании были пусты, а Генри Томас потерял почти все при разводе. Мои собственные действия сделали компанию и Томаса неспособными выплатить судебные иски против них. Как тебе такая ирония? Моя жена потеряла работу и требовала алиментов, когда я развелся с ней. Мой адвокат утверждал, что её безработица была прямым результатом её неверности, которая привела к разводу, и она не получила алименты. Даже оскорбленные супруги мошенников негодовали на меня за то, что я разрушил их жизнь неприятной правдой. Казалось, они винили меня почти так же сильно, как своих изменяющих супругов. Это большой город. Я могу жить без их 

любви, но я не предвидел, что такое произойдет.

Одина пострадавшая супруга удивил меня больше, чем другие. Однажды вечером Шила Томас подошла ко мне в баре. Она была удивительно привлекательна, и этого должно было быть более, чем достаточно для любого мужчины. Я все ещё пил своё первое пиво. Она представилась, села рядом со мной и положила руку мне на промежность. Что ж, она завладела моим вниманием!

"Я развожусь со своим мужем, но я хочу отомстить ещё больше. Я хочу сказать ему, что я переспала с мужем его шлюхи. Вы поможете мне сделать это, мистер Бакстер? Как насчет этого, Джейк? Ты осквернишь меня и поможешь мне унизить мужчину, который трахнул твою жену?"

Я не был уверен, что я думаю о слове "унизить", но я решил, что помогу ей, и я делал все, что в моих силах, и делал именно это до поздней ночи. Я же говорил вам, что две недели спал в комнате для гостей, прежде чем обслужить свою жену, так что мне полагалось некоторая компенсация. В ту ночь я кончил пять раз. Я чувствовал обезвоживание, и мне нужно было пить воду каждый час. Когда уходя рано утром следующего дня, Шила сказала, что направляется домой, чтобы потереть "это" о лицо своего мужа. Я напомнил ей, что натерла им моё лицо в начале ночи, и мне бы очень хотелось потереть им своё лицо снова! Она рассмеялась и пообещала, что я скоро это сделаю.

Семья Джини какое-то время была в ярости и злилась на меня, поэтому я усадил их и показал видео. Они плакали, извинялись и снова плакали, но уже немного. В конце концов, они не возложили на меня ответственность за развод, хотя и пытались убедить меня дать ей второй шанс. Я не мог. Во мне не было прощения, и, хоть убей, я не мог вспомнить, чтобы она просила меня простить её. Она превратила моё сердце в камень, и оно оставалось таким больше года.

В какой-то момент во время развода, когда я рассказывал своим друзьям на работе о том, что произошло, мне пришло в голову, что все мои навыки сошли на нет, когда мне нужно было поймать свою изменяющую жену. Я эксперт по высокотехнологичной электронике; но её поймали во время поедания бутерброда в припаркованной машине, взяткой портье и несколькими миниатюрными видеокамерами, которые вы можете купить онлайн.

Я также подумал о том, как легко было их поймать и как легко они могли бы это скрывать. Я подслушал два разговора, и это сработало. Все было у всех на виду. Пары, "переходящие улицу", даже не пытались скрыть свою причастность к изменам. Какое высокомерие! Как говорят в пригороде — "Что подумали бы соседи?" Я имею в виду, люди должны были знать. Это почти чудо, что им это так долго сходило с рук. Я начал задаваться вопросом, имеет ли мир, в котором я живу, какое-либо сходство 

с миром вокруг меня? Все ли это делали? Там, где я работал, любой, кто называл себя игроком, был неженат и встречался только со своей правой рукой. И я понял, что снова сижу за столом гиков, пытаясь понять крутых ребят.

Я действительно время от времени вижу Джини на улицах или в магазинах. Я не останавливаюсь, чтобы поговорить с ней, и я не знаю, что она делает. Когда она видит меня, у нее такой вид, как будто она хочет заплакать. Я никогда не смотрю на нее подолгу. Вид её до сих пор разбивает мне сердце. Я отворачиваюсь, и она знает, что лучше не приближаться ко мне. Я больше не тот мужчина, за которого она вышла замуж. Жизнь, которую я знал, ушла, и я начинаю все сначала. Как я уже сказал, я поджег фитиль и взорвал его. Я и не подозревал, что шрапнель разорвет моё собственное сердце на куски.