Мамочки и дочки. Семейные игры. Лесби ролевые игры Часть 1

— Разве вы, обе, не должны делать это хотя бы в своей спальне?  — спросила миссис Дебора Паркер, войдя в дом и увидев своих дочерей-близняшек, занимающихся тем, чем они всегда занимались с тех пор, как им исполнилось по восемнадцать лет, когда она ввела их обеих в удивительный мир кровосмесительного лесбиянства.

— Это же ты нас пристрастила,  — ответила Хлоя, доминирующая из двух сестер, в то время как её старшая (на пять минут) сестра, лизала её анус.

— Очевидно, я создала двух сексуальных девианток,  — улыбнулась миссис Дебора Паркер. Наблюдая за двумя дочерьми в развратном акте сестринского инцеста, в её голове всплыли воспоминания о собственных подростковых годах и многочисленных сексуальных контактах с соседкой, матерью и многими другими женщинами.

Продолжая наблюдать за двумя дочерьми и удивленно качая головой от их похотливой страсти друг к другу, она вспомнила о своем собственном лесбийском начале.

•  •  •

Два дня назад мне исполнилось 18 лет, я была неуклюжей старшеклассницей, воплощением ботанки, когда один день навсегда изменил мою жизнь.

Я как раз собиралась идти в школу, когда миссис Эпплтон, моя соседка, окликнула меня.

— Доброе утро, миссис Эпплтон,  — поприветствовала её я. За последние шесть лет я много раз работала у нее няней, и она была для меня как вторая мама.

— Так тебе уже восемнадцать?  — спросила она.

— Да,  — кивнула я.

— Чувствуешь ли ты себя теперь взрослой?  — спросила она.

Я пожала плечами:

— Не совсем.

— Я думаю, тебе пора показать, что это значит,  — сказала она, её тон отличался от нашего обычного разговора.  — Выйди со мной на улицу.

— Мне нужно идти в школу,  — ответила я, не понимая, что она может хотеть показать мне на своем заднем дворе.

— Ты когда-нибудь прогуливала школу?  — спросила она, взяв меня за руку.

— Нет,  — призналась я. Я была прилежной ученицей, и, возможно, более популярные девочки в школе считали меня дурнушкой.

— Ну, я не буду заставлять тебя пропускать целый день, но я хочу сделать тебе подарок на день рождения,  — продолжила она, нежно взяв меня за руку и поведя меня в сторону её дома.

Я была в замешательстве. Это было очень на нее не похоже. Но я не собиралась больше её расспрашивать. Я последовала за ней на задний двор.

Дойдя до заднего двора, она спросила:

— Я собираюсь задать тебе несколько очень личных вопросов, Дебора.

— Хорошо,  — кивнула я, смущенная её странным поведением.

— Ты находишь меня привлекательной?  — спросила она.

— П-п-простите?  — заикаясь, спросила я, совершенно шокированная вопросом.

— Я вот нахожу тебя очень привлекательной,  — продолжила она, поднеся палец к моим губам.

Я была словно парализована. Миссис Эпплтон знала, что я девственница, и знала, что я запуталась в осознании своей сексуальности. Я не могла обратиться к маме по поводу того, что влюбилась в девочку из моей школы, но я попросила совета у миссис Эпплтон. И она объяснила мне, что все девочки в какой-то момент задаются вопросом о своей сексуальности и что только путем экспериментов они узнают, кто они — натуралы, би 

или лесбиянки. Я пока не прислушалась к её совету, потому что на дворе стояли восьмидесятые годы, и я не была готова стать ещё большим изгоем, чем я уже была.

— Все в порядке, моя дорогая,  — улыбнулась она, вставая прямо передо мной.  — Я не кусаюсь... сильно.

Моя голова закружилась... мои ноги застыли на месте... и... моя киска увлажнила мои трусики.

— Я хочу быть твоей первой, моя любимица,  — продолжала она, наклоняясь и целуя меня.

Ее губы были такими мягкими, такими нежными, что мой разум отключился, когда я вернула ей поцелуй. Я целовалась с парой мальчиков, и однажды меня уже "трогали", но... ничего серьезного. Но это... это было по-другому. Я будто растворилась в ней, забыв, что опоздаю в школу, забыв, что моя мама может выглянуть из заднего окна и увидеть нас, забыв, что она на двадцать лет старше меня.

Когда она разорвала наш поцелуй, я почувствовала пустоту. Меня никогда так не целовали, и мне было грустно, что все закончилось.

Глядя мне в глаза, она прошептала:

— Я всегда знала, что этот день настанет.

— Вы знали?  — спросила я, совершенно ошеломленная. Миссис Эпплтон была красивой и утонченной женщиной, такой... совершенно непохожей на меня.

— Конечно же, моя дорогая,  — тепло улыбнулась она,  — какова мать, такова — дочь.

— Что?  — спросила я, превратившись из ошеломленной в растерянную всего за четыре слова.

— Твоя мать была моей любимицей в течение многих лет,  — сказала она.

— Твоей... любимицей?  — спросила я, все ещё не понимая, о чем идет речь.

— Ты невероятно умна, начитавшись своих книжек, дорогая моя, но тебе ещё многое предстоит узнать о реальном мире,  — продолжала она.

Я, вероятно, выглядела как олень в свете фар, пытаясь осознать тот факт, что моя мать, очевидно, изменяла моему отцу... с другой женщиной.

— Теперь я уже знаю, о чем ты думаешь,  — продолжала она, читая мои мысли,  — твоя мать изменяет твоему отцу, но ты не можешь смотреть на это с такой точки зрения.

— Не могу?  — спросила я.

— Нет,  — объяснила она,  — реальность такова, что твоя мать любит твоего отца, всецело, но он не может удовлетворить её женские сексуальные желания, потому что... ну, говоря откровенно, у него имеется хуй, а не пизда.

— Вы с моей мамой занимаетесь сексом?  — наконец, спросила я, хотя ответ был уже очевиден.

— В основном, она "ест" мою пизду или я трахаю её пизду или жопу одним из моих страпонов,  — ответила она довольно буднично, делая этот разговор ещё более сюрреалистичным.

— Думаю, мне пора идти,  — сказала я, ошеломленная всем услышанным и желанием уйти оттуда.

— Моя дорогая,  — тепло улыбнулась она,  — но ведь я ещё не позволила тебе получить твой подарок на день рождения.

Прежде чем я успела что-то сказать, она стянула с себя сарафан и отбросила его в сторону, показав, что на ней нет ни лифчика, ни трусиков.

Меня снова словно парализовало. Шокирующие откровения привели меня в полное замешательство. Я была смущена, расстроена, рассержена и в то же время 

несомненно возбуждена.

— У моей кошечки есть язычок?  — спросила она с коварной улыбкой на лице, садясь и раздвигая ноги, а затем переформулировала:  — Или, точнее, в моей киске есть язычок?

— Я... я... я должна...  — с трудом формулировала я незаконченную мысль, уставившись на её "киску".

— Давай, забери свой подарочек на день рождения, Дебора, он единственный в своем роде,  — сказала она, её тон был таким знойным, таким сексуальным, что у меня голова пошла кругом.

Я не могла пошевелиться. Весь мой невинный мир был разрушен за несколько секунд. Моя мама была лесбиянкой? Моя соседка — тоже лесбиянка?

— Иди ко мне,  — ласково приказала она.

Я прошла несколько шагов к своей нагой соседке.

— На колени, моя дорогая,  — тихо сказала она.

Повиноваться было так естественно, и я почувствовала, как уже опускаюсь на землю. Положив свой пакет с обедом рядом с собой, я вскоре стояла на коленях, глядя на киску миссис Эпплтон... с необъяснимым и неоспоримым желанием попробовать её на вкус.

— Давай, моя дорогая, попробуй свой особенный праздничный пирожок,  — мягко сказала она, беря меня за хвостик волос и нежно притягивая к своим слегка блестящим половым губкам.

Я позволила ей подтянуть меня между её ног к её киске.

Легкий сексуальный аромат окутал меня, когда я вытянула язычок и начал лизать свою первую киску. Я понятия не имела, что я делаю, пока лизала им вверх-вниз, раздвигая губы её киски.

Она издала тихий стон и сказала:

— Вот так, моя милая, исследуй мою пизду своим языком.

Я никогда не слышала, чтобы кто-то использовал слово на букву "п" в разговоре, но почему-то в данном случае мне показалось, что это самое подходящее время, чтобы использовать такое неприличное слово.

Услышав её стон, означающий, что я доставляю ей удовольствие, я воодушевилась и начала исследовать каждый сантиметр её... пизды... не торопясь.

— О да, Дебора, ты — прирожденная пиздолизка,  — простонала она, прежде чем добавить:  — Я так и знала.

Мне было интересно, как долго она это планировала, но я сосредоточилась на том, чтобы доставить ей удовольствие. Её вкус был экзотическим и притягательным, и я хотела ощутить весь послеоргазменный поток её соков.

— Хочешь заставить мою пизду кончить?  — застонала она через несколько минут.

— Да,  — прошептал я, продолжая лизать её.

— Да — что?  — спросила она, её рука легла на мой подбородок и подняла моё лицо, чтобы установить зрительный контакт.

— Да, я хочу попробовать соки твоей пизды,  — заявила я, впервые в своей жизни произнеся слово на букву "п".

— И ты хочешь быть моей любимицей?  — продолжала она допытываться, пока я облизывала её срамные губки, чтобы прочувствовать ещё один оттенок вкуса её пизды.

Я не была уверена в том, что значит быть любимицей, но в данный момент, когда я попробовал её сладкую киску, я сделала бы все, чтобы продолжать "кушать" её. Я ответила, глядя прямо в её карие глаза:

— Да.

— Да — что?  — снова спросила она, явно наслаждаясь своей властью надо мной.

— Да, я хочу быть твоей любимицей,  — признался я.

— 

Ну, тогда иди и получи своё угощение, моя любимица,  — улыбнулась она, отпуская мой подбородок.

Страстно желая довести её до оргазма, попробовать её соки, я вернулась к вылизыванию. После недолгого исследования её пещерки, когда её стоны усилились, я решила, что пришло время быть более агрессивной. Зная, что я возбуждаюсь, когда сосредоточиваю своё внимание на своем клиторе, от касания его приближаюсь к краю, я взяла её клитор своими губами, одновременно вводя два пальца в её киску.

— Ты — плохая девочка,  — простонала она, схватив меня за затылок и притягивая меня глубже в свою пизду.

Я яростно трахала её пальцами, а она начала двигать попкой вверх-вниз, пока я жадно лизал её киску. Прошло совсем немного времени, прежде чем она закричала, вероятно, дав знать моей матери о том, что происходит около соседнего дома, и моё лицо было залито её жидкими выделениями.

Я жадно слизывала обильный сок, который тёк из её пизды, причмокивая, как будто это было самое сладкое вино на свете. Я не знала, лесбиянка я или бисексуалка, но я знала, что я не совсем натуралка, так как мне нравился вкус её пизды и то, как естественно я чувствовала себя, стоя на коленях между её ног.

В конце концов, она отпустила мою голову, и я подняла на нее глаза, моё лицо было липким от сока её пизды. Она улыбнулась мне и сказала:

— Тебе понравилось?

— Да,  — кивнула я, все ещё трепеща от всего, что только что произошло. То есть, двадцать минут назад я шла себе в школу, как обычно, а теперь я стояла на коленях перед миссис Эпплтон с соком её киски на своём лице.

— Я знала, что для тебя это будет очень естественно,  — сказала она.

Мне пришлось спросить:

— А моя мама лижет твою киску?

— Почти ежедневно,  — пожала она плечами.  — Нам, домохозяйкам, знаешь ли, скучно в течение дня.

— Я не могу в это поверить,  — сказала я, ошеломленная. Как тем, что я только что добровольно сделала, так и тем, что моя мама тоже делала это, и практически каждый день.

— О, поверь мне, твоя мама — самое покорная любимица, которую я когда-либо встречала,  — продолжила она.  — По правде говоря, на этой улице нет ни одной женщины, у которой твоя мама не была бы между ног.

— Не может быть,  — снова задохнулась я, поскольку лавина шокирующей информации все вываливалась и вываливалась на меня.

— Милая, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать правду,  — продолжала она, подняв меня с колен и поцеловав.

Я с жадностью поцеловала её в ответ, пребывая в полном восторге от нее.

Прервав поцелуй, она продолжила:

— Весь этот район лесбийски активен.

— Я просто не могу себе этого представить,  — сказала я, пытаясь представить, как моя мама лижет у миссис Эпплтон... или кого-нибудь ещё в нашем квартале.

— О, поверь мне, теперь, когда ты стала совершеннолетней, ты станешь очень активным членом лесбийского сообщества нашей коммуны,  — продолжала она.

Я была совершенно и официально ошеломлена. Я 

сказала:

— А мне ведь действительно нужно идти в школу.

— Да, наверное, так будет лучше,  — кивнула она.

Я начала уходить. Всё, что, как мне казалось, я знала о своей жизни, было полностью уничтожено за последние полчаса.

— Я позвоню миссис Кэмпбелл, чтобы извинить твоё опоздание,  — сказала миссис Эпплтон, прежде чем добавить:  — Она тоже моя любимица.

Я остановилась и обернулась.

— Вы серьезно?  — спросила я. Миссис Кэмпбелл была директором моей школы и очень строгой женщиной, которая никогда не улыбалась... никогда.

— Я никогда не шучу о своих любимицах,  — улыбнулась она.

— Хорошо,  — кивнула я, в голове крутилось столько вопросов, но времени задать их у меня уже не было. Я шла в школу, зная, что моя жизнь изменилась навсегда, и не зная, что ждет меня впереди.

•  •  •

Пизда матери близняшек внезапно запылала похотливым огнем, когда в её голове пронеслись теплые воспоминания о том, как она всю жизнь лизала пизды. Она наблюдала за тем, как Аманда доводит сестру до оргазма пальцами, одновременно вылизывая её манду. С тех пор как она соблазнила двух своих дочерей на их восемнадцатилетие, она создала четкую иерархию в семье. Она была на вершине и была госпожой, затем была Хлоя, её очень общительная дочь-дива, и в самом низу сексуальной цепочки — Аманда, застенчивая ученица, которая буквально была рождена, чтобы всем угождать.

Как только Хлоя кончила, миссис Паркер приказала:

— Так, Аманда, иди быстренько раздень мамочку, пока твой папочка не вернулся домой.

— Да, мамочка,  — нетерпеливо кивнула Аманда, оставляя киску сестры и зарываясь лицом в мамину. С тех пор, как она впервые познакомилась с уникальным вкусом киски, она буквально стала зависимой. Она часто умоляла сестру дать ей полизать у неё, а когда у сестры были месячные, она реально переживала ломку.

— Хлоя, следи за подъездом,  — сказала Дебора,  — Мы не хотим, чтобы твой отец узнал о нашем маленьком секрете.

— Может быть, нам стоит добавить его в наши игры,  — улыбнулась Хлоя. В отличие от Аманды, которая все ещё оставалась девственницей, что было большой редкостью в 2015 году для 18-летних, она была бисексуальна. Хотя она "ела" мамину киску и любила это делать, на самом деле ей нравилась власть, которую она имела над сестрой, и она надеялась получить других подчиненных, чтобы они ублажали её.

— Ты бы, наверное, с удовольствием трахнула своего отца, не так ли?  — стонала мать, пока её дочь вылизывала её пизду.  — Ты всегда была папиной дочкой.

— Может, пришло время стать папиной шлюшкой,  — предположила Хлоя. Идея трахнуться со своим горячим отцом — это было то, о чем она думала много-много раз.

Дебора застонала, когда её старшая дочь была близка к тому, чтобы её возбудить до предела:

— Давайте пока оставим это между дамами.

— Хорошо,  — кивнула Хлоя, на самом деле не так уж вожделея своего отца, просто ей нравилась сама идея нарушения табу.

— Вот так, моя жаждущая пиздолизка, сделай так, чтобы мамочка кончила,  — потребовала Дебора, схватив голову дочери и держа её прижав 

к своему лону, пока не "взорвалась" оргазмом.

Аманда жадно слизывала вкусную мамину сперму, к чему она пристрастилась с того первого рокового дня почти год назад.

Закончив кончать, Дебора вздохнула:

— Ну, думаю, мне пора готовить ужин.

Хлоя заметила:

— Мне кажется, Аманда только что поужинала.

Аманда, все ещё легко смущаясь своей неспособности устоять перед любой киской, покраснела. Она все ещё боролась с реальностью, что эта часть её жизни была настолько неструктурированной и непредсказуемой. Во всех остальных аспектах своей жизни она была дисциплинированной, организованной и планировала своё будущее... её уже приняли в Гарвард (цель, которую она поставила перед собой ещё в третьем классе). И все же, когда ей предложили киску, она не смогла устоять; она также не смогла не ослушаться свою волевую сестру.

Дебора посмотрела вниз, тепло улыбнулась и сказала:

— Ну, как и все остальное в её жизни, она весьма преуспевает в поедании киски.

— Спасибо, мамочка-госпожа,  — ответила Аманда, глядя на свою мать, которой очень нравилось признание того, что она делает более чем хорошо. Будь то получение 100% баллов на тесте, награды или поощрения от кого-то, она всегда наслаждалась похвалой в свой адрес.

— Иди наверх и дай кончить своей сестре,  — сказала Дебора, вставая.

— Да, мамочка-госпожа,  — кивнула Аманда, у неё уже потекли слюньки от мысли о том, чтобы снова полакомиться киской Хлои.

— Ты такая лесбийская шлюха,  — улыбнулась Хлоя, зная, что обзывательства держат её сестру в тонусе.

Аманда ненавидела обзывательства, но они, несомненно, заводили её.

— Давай, пиздолизка,  — приказала Хлоя, щелкнув пальцами.

Из её пизды тут же хлынула влага, и Аманда, как и ожидалось, поползла на карачках в спальню сестры.

•  •  •

Вылизывая пизду сестры, что она делала почти ежедневно, а иногда и не один раз на дню, уже около года, она вспоминала тот день, когда все началось.

•  •  •

Я вернулась домой с выпускного бала, в сопровождении старшеклассника, хотя сама была всего лишь младшеклассницей, очень расстроенная тем, что мой кавалер пытался заставить меня отсосать ему. Хотя мне уже было восемнадцать (мы начали ходить в школу на год позже, потому что мама и папа работали за границей, когда мы должны были быть в подготовительном классе... таким образом, мы с Хлоей всегда были на год старше наших одноклассников, иногда даже и больше), я все ещё была девственницей. Я всегда была сосредоточена на учебе, а не на мальчиках. Тем не менее, Хлоя убедила меня сходить на свидание, потому что, по её словам,  — мне нужна была светская жизнь.

Я пришла домой в слезах, и мама утешила меня.

Хлоя пришла домой через несколько минут и сказала:

— Ну серьезно, Аманда, ты самая большая ханжа.

Я заикалась:

— Он пытался засунуть свой пенис мне в рот.

Хлоя драматично вздохнула, что, вероятно, должно быть её фирменным знаком, она делает это так хорошо:

— Для начала: это хуй, или хер, или елдак, или бур, а не пенис. Тебе что, восемь лет?

— Мама!  — взмолилась я, потрясенная вульгарным языком Хлои. Говорить гадости было не ново для 

неё, но говорить непристойности в присутствии мамы — это было что-то новенькое.

Мама удивила меня, сказав:

— Вообще-то, Аманда, твоя сестра, возможно, права. Тебе нужно немного раскрепоститься.

— Вообще-то, чертовски много,  — добавила Хлоя.

— Хлоя Мэй,  — твердо сказала мама, использование нашего второго имени всегда подразумевало, что мы зашли слишком далеко.

— Прости, мамочка,  — тут же сказала Хлоя.

Я удивилась, услышав, как Хлоя сказала "мамочка", хотя за последние пару месяцев отношения между ними изменились. Мама и Хлоя постоянно ссорились с тех пор, как Хлоя достигла половой зрелости, но за последние пару месяцев Хлоя полностью изменилась, ведя себя почти почтительно по отношению к ней. Это был очень странный поворот событий, из которого я сделала вывод, что Хлоя наконец-то повзрослела.

Мама продолжала:

— Аманда, тебе уже восемнадцать, и пора бы тебе начать понимать, что в жизни есть нечто большее, чем просто учеба.

— Вот почему я согласилась пойти на свидание сегодня вечером,  — сказала я, хотя у меня не было никакого интереса к этому парню.

— Ты — лесбиянка?  — спросила мама.

— П-п-прости?  — заикнулась я, совершенно шокированная вопросом, особенно от собственной матери.

— Тебе нравится "есть" пизду?  — уточнила мама, употребив запретное слово на букву "п".

— Мама!  — задохнулась я от шока, внезапно почувствовав себя так, будто меня снимают на извращенную версию "Камеры откровений".

— На колени,  — приказала мама, щелкнув пальцами и указывая на Хлою.

— Да, госпожа мамочка,  — немедленно повиновалась Хлоя, улыбаясь мне.

— Видишь, Аманда, пришло время тебе узнать семейный секрет,  — начала мама, снова щелкнув пальцами.

Я с немым благоговением наблюдала, как моя упрямая, уверенная в себе сестра подползла к маме.

Мама бесшумно раздвинула ноги, и я уставилась на её полностью выбритую вагину.

— Понимаешь, Аманда, моя мама научила меня, когда мне было примерно столько же, сколько тебе, силе лесбийской сексуальности,  — сказала мама.

— Что?  — сказала я, очевидно, неспособная произнести более одного слова за раз.

— Твоя бабушка любит "есть" пизду, твоя мама любит "есть" пизду и,  — сказала мама, схватив Хлою за голову и потянув её между ног,  — твоя сестра любит "есть" пизду.

— Но это же инцест,  — указала я на очевидное.

— О, милая, перестань судить,  — сказала мама, как будто это я была здесь не права.  — Есть поговорка "Семья, которая играет вместе, всегда остается вместе".

— Я не думаю, что это то, о чем они думали,  — заметила я, хотя не могла оторвать глаз от сестры, ублажающей маму.

— Сядь, Аманда,  — приказала мама.

— Нет, спасибо,  — начала я, прежде чем мама прервала меня.

— Сейчас же, Аманда Линн,  — твердо потребовала она.

Я повиновалась, даже когда моя голова закружилась от шока.

— Видишь ли, моя дорогая, твоя бабушка очень покорная, она всегда хочет угодить, как и ты,  — продолжала мама.

— Я не лесбиянка,  — заметила я.

— Откуда ты знаешь?  — спросила мама.  — Ты когда-нибудь "ела" пизду или сосала хуй?

— Боже, нет,  — сказала я, испытывая отвращение и к тому, и к другому.

— Ты так очаровательна в своем претенциозном суждении,  — тихонько хихикнула она, заставив меня почувствовать себя одновременно оскорбленной и 

слегка пристыженной; я ненавидела, когда мои сверстники осуждали меня как ханжу, потому что я не пила, не употребляла наркотики и не занималась сексом, и все же я, очевидно, осуждала других, потому что они это делали.

Она продолжила:

— Понимаешь, мне было восемнадцать, и меня соблазнила соседка, которая была любовницей твоей бабушки. Я также узнала, что в районе, где я жила, существовала лесбийская иерархия, и я, как новое пополнение, была нижайшей шлюхой на их тотемном столбе.

— Мама, это уже далеко за пределами даже понятия С-М-И (Слишком много информации),  — заметила я.

— Пора тебе понять историю своей семьи и узнать своё место,  — ответила она, прежде чем добавить:  — А теперь не перебивай меня больше.

— Да, мама,  — кивнула я, хотя мне было неприятно слышать и видеть все это испытание.

— В общем, однажды после школы, после того, как я ублажала её сексуально каждый день в течение двух недель, госпожа Эпплтон подвела меня к моей маме и сказала:  — Теперь твоя дочь — твоя любимица.

Я не могла поверить, что мама говорит мне это; я не могла поверить, что это правда; я не могла поверить, что Хлоя лижет мамину вагину.

— Мама улыбнулась, сразу поняв, что меня обратили и обучили. Она сказала, шокировав меня в тот момент: "Я давно ждала этого момента". Через пять минут я лежала на спине и впервые лизала мамину пизду.

Мне стало интересно, что означает слово "обратили", но спрашивать я не стала.

— Как только я попробовал мамину пизду, я пристрастилась к ней, и это стало ежедневным, часто более одного раза в день, занятием. Точно так же, как сейчас для Хлои, не так ли, моя любимица?

— Да, госпожа-мамочка,  — кивнула Хлоя, по-прежнему зарывшись лицом между маминых ног.

— И моя сладкая дочка, для тебя тоже почти пришло время впервые попробовать киску... запретную киску,  — сказала мама.

— Я не могу, мама,  — прошептала я.

— Твоя девственная пизда уже мокрая, милая?  — спросила мама.

— Нет,  — быстро ответила я, но потом поняла, что солгала, так как почувствовала влагу в трусиках.

— Ты говоришь мне правду, милая?  — спросила мама, которая всегда знала, когда я лгу.

Мое лицо пылало красным от стыда за то, что оно было мокрым, и от вины за ложь.

— Да,  — прошептала я.

— Так почему же твоя пизда мокрая?  — прямо спросила мама.

— Я не знаю,  — ответила я, что было правдой.

— Хочешь подменить свою сестру?  — спросила мама.

— Нет,  — ответила я, хотя внезапно очень смутилась.

Мама продолжила:

— После того, как я "съела" маму, я стала общинной киской. В рамках общинной инициации ожидалось, что я ублажу четырнадцать разных женщин за четырнадцать дней. Поэтому на следующий день я "съела" ещё одну соседку, миссис Тартл, и пришла к выводу, что мне нравится "есть" киски.

Мама продолжила свой яркий рассказ о своем лесбийском сексуальном пробуждении:

— На следующий день меня использовала в раздевалке чирлидерша, дочь миссис Тартл, а затем другая чирлидерша, которая застала нас за этим занятием.

Мама спросила Хлою:

— 

Как ты думаешь, твои подруги по команде болельщиц с удовольствием обучили бы твою сестру тонкому искусству поедания пизды?

Хлоя оглянулась на меня со своим обычным коварным самодовольным выражением лица:

— О, я представляю, как они превратят её в настоящий талисман, который будет ублажать их киски.

Мама потянула Хлою к себе между ног и продолжила, её глаза никогда не разрывали контакт с моими:

— Итак, на следующий день я узнала, что такое страпон, дилдо на ремнях, когда моя лучшая подруга в то время, Кассандра, которая, очевидно, "ела" мою маму во время ночевок в течение нескольких месяцев после того, как я засыпала, позвала меня учить французский. К моему удивлению, "французский", который мы изучали, был французским поцелуем с языками, за которым последовал уникальный французский поцелуй в стиле "шестьдесят девять" и завершилось всё отсасыванием страпона, прежде чем она лишила меня девственности своим длинным пластиковым хуем.

Я спросила, все ещё пребывая в полном неверии:

— Ты потеряла девственность с девушкой?

— Дорогая моя, я была такой же, как и ты,  — ответила она.  — Я была ботаничкой, милой и застенчивой. Но как только этот мир тайного лесбиянства был открыт для меня, словно спали оковы ожиданий и давления общества. Прежде чем я поняла это, я стала больше, чем просто ботаничкой, которая отвечала на все вопросы в классе, и я больше не была просто любимицей учительницы, хотя, по правде говоря, однажды я физически стала любимицей учительницы, миссис Блэнктон.

— У тебя был секс с учительницей?  — спросил я, хотя ответ был очевиден.

— Да, это была учительница английского языка, которая была сурова в классе. Однажды она держала меня под своим столом, я вылизывала у неё во время её разговора с коллегой, или потом, когда она положила меня на свой столе, обучая меня удовлетворению вибратором, прежде чем выебать меня своим страпоном.

Хлоя неожиданно добавила:

— В то время как Аманда — любимица учителя, у меня есть своя любимица, и она — учительница.

— Что?  — спросила я, слыша её слова, но пытаясь понять, куда она клонит со своим заявлением.

— Миссис Уокер очень охотно лижет пизду,  — сказала Хлоя.

Я чуть не задохнулась. Миссис Уокер была моей любимой учительницей. Помимо того, что она была моей наставницей по углубленному изучению английского языка, она была моим тренером команды по дебатам, моим примером для подражания и давала рекомендации на все мои стипендии. Также, она была замужем и имела двух маленьких детей. Я сказала, не веря Хлое:

— Чушь.

— Можно я покажу Аманде фотографии, госпожа мамочка?  — спросила Хлоя.

— Да, моя любимица,  — кивнула мама.

Хлоя встала, чертовски самодовольно посмотрев на меня, и пошла в сторону кухни.

Мама продолжила:

— Через пару дней одна из чирлидерш, я уже даже не помню её имени, лишила меня анальной девственности.

— Ты приняла что-то в свою задницу?  — спросил я, волна за волной шокирующих откровений обрушивалась на меня, как нескончаемые волны на океанский берег.

— Боже, да,  — простонала мама про себя.  — Нет ничего лучше, чем 

отдать все своё тело запретным табу, которые общество считает греховными.

— Содомия — это грех,  — указала я.

Хлоя в ответ передразнила меня:

— Содомия — это грех. Ради Христа, Аманда, Господь не просто так дал тебе три дырочки.

Мама кивнула, как будто Хлоя говорила что-то глубокое и неоспоримое:

— Да, Аманда, секс — это естественная часть существования, а дарить и получать удовольствие — одна из самых естественных вещей в мире.

— Между мужчиной и женщиной,  — возразила я.

— Секс есть секс, независимо от пола. Гомосексуализм между мужчинами продолжался веками,  — продолжала мама.

Хлоя добавила:

— Твой герой — Шекспир, был пламенным педиком.

— Ты даже не можешь прочесть и понять Шекспира,  — ответила я.

Слабая месть, но тем не менее.

— Может быть, но я знаю, что его любовные сонеты посвящены мужчинам,  — ответила она, поднося к моему лицу свой телефон.

Я читала, что сонеты Шекспира могут быть о мужчинах, но всегда думала, будучи романтиком, что это в лучшем случае неубедительно, и я буду продолжать читать их как оды о любви к женщине.

— Хватит,  — сказала мама, её ноги все ещё были широко раздвинуты, а её киска, казалось, сама смотрела на меня.

— Вот доказательство того, что миссис Уокер — моя личная киска,  — сказала Хлоя, явно наслаждаясь тем, что было в её телефоне.

Я уставилась на фотографию, на которой определенно была изображена обнаженная миссис Уокер, целующаяся с такой же обнаженной Хлоей. Я потерял дар речи... снова.

Хлоя объяснила:

— Это было у нее дома, пока её муж водил детей купаться.

Мама добавила:

— Понимаешь, Аманда, в жизни мало что бывает таким черно-белым, как это преподносится в академических кругах. Герои в литературе никогда не бывают такими хорошими в реальной жизни; наука создает войны; история рассказывает только о победителях. Но, конечно, в каждой истории есть две стороны, и у каждого человека есть множество интригующих секретов и желаний, которые бурлят прямо под поверхностью.

— И как только я "поцарапала покрытие" миссис Уокер, я разбудила спящее сексуальное либидо, которое, как мне кажется, никогда не захочет даже вздремнуть,  — продолжала Хлоя, явно наслаждаясь тем, что порочит образ моей любимой учительницы, моей модели для подражания.

— Не могу поверить, что ты соблазнила миссис Уолкер,  — сказала я, злясь на нее.

Мама добавила:

— Дорогая, Хлоя просто оказала Жасмин услугу. Она разорвала те цепи общественных ожиданий, которые мешали ей найти истинное наслаждение.

— Это просто смешно,  — сказала я, все ещё приходя в себя не только от всех этих откровений, но и от неоспоримого жжения во влагалище.

— А вот миссис Уокер устраивает шоу в своем классе для нас с Бри,  — добавила Хлоя, показывая мне вторую фотографию.

Я уставилась на вторую фотографию и задалась вопросом, как миссис Уокер удалось обманом заставить сделать это.

— Ты шантажировала её,  — обвинила я сестру.

Хлоя покачала головой:

— Нет, мне не пришлось, я предложила ей лишь откусить от яблока, а она съела его целиком.

— Ты сука,  — сказала я, вставая.

Мама вмешалась:

— Вы, обе, сядьте.

Мы обе повиновались, даже когда смотрели друг на друга волком. Ещё 

больше меня разозлило самодовольное выражение лица сестры.

— Миссис Уокер похожа почти на всех женщин, Аманда. Если им дать шанс высвободить свои скрытые сексуальные желания, они это сделают. Что касается меня, то как только мне представилась такая возможность, хотя я и понятия не имела, что упускаю, врата открылись, и с тех пор я никогда не оглядывалась назад.

— А как же папа?  — спросила я.

— Он знает, что у меня есть лесбийские связи, и знает это с тех пор, как мы начали встречаться. Он застал меня в довольно компрометирующей ситуации,  — ответила мама, прежде чем добавить:  — Хотя он не знает о нас с Хлоей.

— Это был твой первый лесбийский секс втроем, мамочка?  — спросила Хлоя.

Мама рассмеялась, как будто вспоминая какое-то прекрасное время:

— Да, меня трахала бутылкой с теплым соусом Беверли, ещё одна чирлидерша, им действительно нравилось передавать меня по кругу, когда нас застукала её старшая сестра. В конце концов, она присоединилась к нам, и я "ела" одну сестру, пока другая ебала меня бутылкой, а потом, в конце концов, сделала мне фистинг.

— Фистинг?  — спросила я, ещё один термин, как и "обратила", о котором я никогда раньше не слышала.

— Ты действительно ничего не понимаешь,  — сказала Хлоя, покачав головой.  — Это когда кулак входит в твою пизду.

— Весь кулак?  — спросил я, не понимая, как такое возможно.

— Да,  — кивнула Хлоя.

Мама приказала:

— Хлоя, проверь, мокра ли твоя сестра.

— Да, госпожа-мамочка,  — кивнула Хлоя.

Я могла бы остановить её, но я снова была так потрясена мамиными словами, что просто позволила сестре потрогать меня. Что ещё хуже, я громко застонала в тот момент, когда пальцы Хлои коснулись моих мокрых трусиков.

— Она чертовски мокрая,  — заявила Хлоя.

— Так почему же ты такая мокрая, Аманда?  — снова спросила мама.

Я ответила то же самое:

— Я не знаю.

— Я думаю, что знаешь, дорогая,  — ласково сказала мама, прежде чем продолжить.  — Твой разум все ещё протестует, но твое тело уже поддается предлагаемому тебе удовольствию. Хотя ты ещё не знаешь этого, твой разум и тело ведут переговоры, и твои намокшие трусики доказывают, что твое тело побеждает.

— Попробуй один раз, милая,  — продолжила мама.  — Разве я когда-нибудь солгала бы тебе или заставила бы тебя сделать что-то, что тебе не подходит?

До сегодняшнего вечера я бы ответила однозначно "нет", но сейчас я была в недоумении и нерешительности.

— Неужели такое возможно?  — повторила она, когда я не ответила.

— Наверное, нет,  — наконец, неуверенно сказала я.

— Ползи к мамочке, мой милая,  — приказала мама, похлопывая себя по вагине.

Я не знаю почему. Может быть, потому что я была так возбуждена; может быть, потому что мне было любопытно; может быть, чтобы не выглядеть ханжой перед сестрой; может быть, это было естественное желание доверять и слушаться маму; как бы там ни было, я почувствовала, что опускаюсь на колени и ползу к маминым раздвинутым ногам.

— Хорошая девочка,  — промурлыкала мама, пока я подбиралась к ней.

Оказавшись там, я замешкалась.  

Я уставилась на её влажные, блестящие губы.

Мама мягко поощрила:

— Давай, Аманда. Нет ничего более естественного, чем вернуться к тому, откуда ты начала свою жизнь, восемнадцать лет назад.

Хотя в ретроспективе это рассуждение выглядело нелепо, в данный момент теория казалась совершенно логичной. Я, без лишних слов, наклонилась вперед, вытянула язык и попробовала маму на вкус.

— Вот так, моя любимица,  — стонала мама, когда я начала неуверенно вылизывать ей.

То, что меня называли "любимицей", вызывало смешанные эмоции. Я всегда была угодливой и преданной — черты хорошего домашнего животного; однако это название явно устанавливало иерархию власти, и я была в самом низу. Я сразу же вспомнила, как мама говорила, что она была в самом низу иерархии лесбиянок в своей общине, и подумала, не ожидает ли она этого и здесь. И наоборот, эти мысли быстро улетучились, когда неповторимый аромат маминой киски достиг моих вкусовых рецепторов. Все томительные сомнения, крутившиеся в моей голове, замолкли, когда мой мозг отключился, а тело взяло все под свой контроль. Пьянящий аромат, сочный вкус и странные естественные ощущения — все это переполняло меня, когда я лизала мамину вагину.

Мама застонала через пару минут моего "исследования":

— Ну всё, детка, тебе нравится пробовать мамину пизду?

— Да,  — прошептала я, не переставая лизать, желая получить ещё больше её влаги.

— Да — что?  — спросила она.

Я была озадачена вопросом и подняла голову.

— Как я теперь буду называть тебя, Аманда? "Любимица"?  — спросила она.

Охваченная похотью и желанием угодить, я ответила так же, как и Хлоя:

— Да, госпожа мамочка.

Я не могла поверить, как легко слова слетели с моего языка.

— И чего же хочет моя девочка-любимица?  — спросила мама, когда её пальцы раздвинули губы её вагины прямо перед моими глазами.

— Полизать тебя,  — призналась я, желая возобновить вылизывание.

— Полизать что?  — спросила мама.

Мне показался странным этот вопрос, но ответ был очевиден, не так ли? То есть, я точно не собиралась лизать её локти. Тем не менее, я подыграла.

— Твою вагину.

Хлоя усмехнулась, находясь где-то позади меня.

— Тебе восемнадцать, Аманда, используй взрослые слова.

Мама более терпеливо объяснила:

— Твоя сестра права, моя любимица. У мамы, как и у всех женщин, есть киска или пизда.

Я ненавидела оба этих слова, мне казалось, что они унизительны и овеществляют женщин.

Мама, чувствуя мою дрожь, продолжала говорить ласково:

— Моя любимица, это просто слова, но в правильном контексте они чувственны и значимы.

Мамин палец, играющий с её вагиной, сильно отвлек меня. Я хотела снова попробовать её на вкус. Нехотя я произнесла слова, которые никогда не сходили с моих губ:

— Госпожа мамочка, я хочу полизать твою киску.

— Хорошая девочка,  — промурлыкала она, схватив меня за голову и возвращая меня к своему сладкому лакомству.

Когда я возобновила лизание, я перешла от медленного исследования к нетерпеливому. Я прощупывала губки её киски, пытаясь просунуть язык внутрь её тугой дырочки.

— Вот так, мой любимица, трахни мамину пизду языком,  — застонала мама, от чего у меня по позвоночнику пробежал холодок. Я 

хотела быть лучшей ублажительницей пизды, хотела быть лучше Хлои. Я хотела быть лучшей маминой любимицей.

— О да, Боже, вот так,  — громко стонала мама. Ещё через несколько мгновений мама потребовала:  — Мой клитор, мой любимица, пососи мамин клитор.

Я слегка приподняла голову и взяла в рот её твердый клитор.

— Даааа,  — мгновенно закричала мама, схватив мою голову, и через несколько секунд моё лицо было покрыто её влагой. Если тонкий вкус её киски был аппетитным до того, как она кончила, то полный поток её нектара был подобен раю для вкусовых рецепторов. Я с жадностью поглощала мамины соки, не желая, чтобы это заканчивалось.

К сожалению, как и все хорошее в жизни, это случилось.

Мама посмотрела на меня и сказала:

— Добро пожаловать в клуб, милая.

— Спасибо,  — сказала я, не понимая, что на самом деле означают эти слова.

— Теперь моя очередь, мамочка-госпожа?  — спросила Хлоя.

Мама кивнула, обращаясь ко мне:

— Ты — низшее животное на тотемном столбе, моя дорогая.

— Что это значит?  — спросила я.

— Хлоя — твоя госпожа,  — сказала мама.

— Иди сюда, сестра-шлюха,  — приказала Хлоя, тоном, полярно противоположным нежным словам мамы.

— Слушайся её, Аманда,  — кивнула мама.

Я бросила на нее умоляющий взгляд, а затем подползла к сестре, которая теперь была полностью голой.

— Я ждала этого целую вечность,  — сказала Хлоя, когда я подползла к её ногам.

Ее киска выглядела так же привлекательно, как и мамина, и я, не дожидаясь ответа, наклонилась вперед и начала пробовать на вкус киску сестры.

— Вот так, моя сестренка-шлюшка,  — стонала Хлоя,  — "ешь" мою пизду.

Ее слова были намного противнее маминых, и все же, необъяснимо, это меня заводило. Мои трусики полностью промокли, и я отчаянно хотела прикоснуться к себе.

Я жадно лизала, вкус Хлои был таким же экзотическим, но немного отличался от маминого.  — Ты такая прирожденная пиздолизка,  — стонала Хлоя.

Я ненавидела то, что была покорна Хлое, но мне также нравилось чувство её удовлетворения.

— Так приятно видеть, что две мои девочки наконец-то поладили,  — сказала мама, стоя сзади нас.

Хлоя добавила:

— Теперь мы будем ладить гораздо лучше, не так ли, моя сестренка-шлюшка?

— Я не знаю,  — ответила я, её тон заставил меня нервничать.

Она оттолкнула мою голову и сказала:

— Если ты хочешь когда-нибудь снова лизать мою пизду, старшая сестра, ты будешь подчиняться, как хорошая покорная.

Я замерла. Я хотела снова попробовать её, но мне не нравилась идея быть под её контролем.

Мама добавила:

— Аманда, ты — прирожденная угодница. Ты рождена, чтобы делать людей счастливыми.

Я повернулась к маме и спросила:

— Что означает быть низшей шлюхой на тотемном столбе?

— Полное послушание всем, кто выше тебя,  — ответила мама.

— Всегда?  — спросила я, хотя ответ казался очевидным.

— Без колебаний,  — кивнула мама.  — Только через полное послушание приходит полное удовлетворение.

Слова казались глупыми, но удовольствие, которое я испытывала, доставляя им удовольствие, было неоспоримым.

— Умоляй меня дать тебе "съесть" мою пизду, Аманда,  — приказала Хлоя.

Я повернулась к сестре, подняла на нее глаза и взмолилась, полностью втянувшись в состояния покорности, в котором я оказалась:  — Пожалуйста, позволь 

сестре полизать твою киску.

— Ты имеешь в виду мою пизду?  — поправила меня Хлоя.

Я тихо вздохнула, но согласилась, почему-то желая угодить ей, произвести на нее впечатление:

— Да, Хлоя, могу я возобновить вылизывание твоей восхитительной пизды.

— Госпожа Хлоя,  — снова поправила она.

Я понимала, что она уточняет иерархию, давая понять, кто тут главная, но моё желание угодить пересилило последствия того, что я была её покорной, и я кивнула:

— Да, госпожа Хлоя.

Она притянула меня к себе, и я вернулась к вылизыванию. Она застонала:

— Вот так, моя сестра-шлюха, ты будешь делать это каждый день.

Эти слова должны были бы привести меня в ужас, но вместо этого они возбудили меня. Как говорила мама, как только шлюзы открываются, поток невозможно остановить. Я была зависима, как от Stаrbuсks"а, и не могла представить, что не смогу сделать это снова.

Через пару минут мама приказала:

— Посмотри на меня, моя любимица.

Я перестала лизать и повернулась.

Мама улыбнулась:

— Это для альбома.

Я была удивлен, что мама фотографирует, но не стала протестовать, так как я почему-то доверяла маме, несмотря на весь этот сумасшедший вечер.

— Вернись к ублажению меня, моя сестра-шлюшка,  — приказала Хлоя, схватив меня за голову.

Я жадно лизала сестру, желая снять с нее напряжение.

— О да, моя сестра-шлюшка, ты ведь любишь мою пизду?  — спросила она.

— Боже, да,  — стонала я, действительно обожая вкус её пизды.

— И ты будешь лизать мне всегда и везде, где я потребую?  — спросила она.

Хотя я и боялась этого вопроса, я кивнула:

— Да, госпожа, я ваша покорная.

— Боже, да, да,  — стонала Хлоя, схватив мою голову и размазывая свою пизду по моему лицу.

Через несколько секунд моё лицо было покрыто соками киски во второй раз.

Пока она приходила в себя, Хлоя играла на своем телефоне. Пока она заставляла меня массировать её ноги, она спросила:

— Эй, мам, ты знаешь, что сегодня день обнаженной натуры?

Мама покачала головой:

— Нет, но я думаю, что мы обязательно будем всегда отмечать День обнаженной натуры таким образом.

Я спросила:

— А что мы будем делать в следующем году, добавим бабушку в наши игры?

— Мммм,  — улыбнулась мама,  — Думаю, мы создали маленькую любимицу, с отклонениями.

Хлоя, казалось, снова была готова кончить, когда услышала, как в дом вошел наш отец.

— Черт возьми,  — вздохнула она.  — Нам придется закончить это позже.

— Да, госпожа,  — кивнула я, разочарованная тем, что не получила ещё один полный поток нектара, к которому уже пристрастилась.