В полной темноте. Из сборника Полное подчинение

Самый замечательный праздник, на мой взгляд,  — это Новый год! А как его встретить, это уже дело вкуса. Вот каждый и старается, в соответствии со своими предпочтениями или с предпочтениями ближайшего окружения. Исключая, разве что, ситуации, когда не остаётся выбора. В качестве примера расскажу, как я встретил 2006 год. Как я уже говорил, ничего нет лучше, чем встреча Нового года, в особенности, когда есть компания старых друзей, а благоверная поехала праздновать к своим предкам. Понятное дело, звала она и меня, но что это за гулянка: две рюмки хлопнул и спать? По мне,  — веселиться, так до утра, пить,  — так до полной невменяемости. А у Лёхи, который не успел, в свои двадцать пять, обременить себя семьёй, родители умотали в Египет.  — Хоть все десять дней упивайся.

У меня, предположим, десяти дней не выпало, но за парочку я ручался. Так же, как Шурик, Славик и Костян, мои однокласснички и, по совместительству,  — собутыльники. Не частые, теперь уже. Ещё должен был подойти Вовик, но позже. Его супруга не разделяла нашей общей радости по поводу празднования в сугубо мужской компании. Договорились в пол двенадцатого у Лёхиного подъезда. Я уже размялся парой бутылочек Холстена и был в порядке. Славик с Шуриком, хоть и живут значительно дальше, но подошли через пару минут. Тоже тёплые уже. Поздоровались и стоим. Пакеты руки оттягивают. Закусь-то, Лёха обещался приготовить, а фрукты, выпивка, сок и прочее,  — всё у нас.

— Костик, как всегда,  — живёт, блин, в соседнем подъезде, а ни разу ещё не вышел вовремя.

— Может, пойдём, пусть догоняет?  — я выкинул окурок и поднял воротник дублёнки.

— Договорились же, подарок вместе дарить.  — Славик тоже зябко ёжился.

Мороз в этот вечер был и впрямь, новогодним. Да и насчёт подарка, он был прав. Мы купили Лёхе вскладчину дивидишник пишущий, то о чём он давно уже мечтал, но по причине своего распутства, никак не мог накопить энной суммы. Блядство, как известно,  — не порок, но больно бьёт по карману. А Лёха, как человек не женатый, имел полное право и огромное желание вести беспорядочную половую жизнь.

— Абонент не доступен!  — Саня возмущённо отключил телефон.  — Может, вы звякните?

— Не, я мобильник дома оставил, чтоб жена не звонила.  — Я не врал.

— Да вот он идёт. Только не один,  — в голосе Славика звучало неодобрение. И понять его можно было,  — собрались веселиться мужской компанией, так не фига жену с собой тащить. А Костик, как всегда, своей отказать не смог. И не то чтобы Ленка его была нудной или тупой, просто хотелось пообщаться с корешами на одной, как говорится, волне. А тут женщина: матом не ругнись, лишней рюмки не выпей:

— Привет, народ! С наступающим!  — Костик даже издалека выглядел виноватым.  — Извиняемся, чуть задержались. Родственники названивают, блин!

Мы перездоровались. И вошли в подъезд. Музыкой из Бумера разразился Санин телефон.

— Лёха волнуется,  — Шурик ответил на звонок,  — всё, мы уже все идём! Даже больше, чем 

все.

Все невольно посмотрели на Ленку. Правильно, время без двадцати, а тут ещё не знаешь, как с ней быть. Всю программу нам обломала. Впрочем, Ленка выглядела неплохо. Худая, и маленькая слишком, на мой взгляд. Но мордашка симпатичная. Волосики светлые, длинные, аккуратно уложенные. Губки бантиком. Накрасилась вон как! Старалась, небось. И чего я раньше так мало с ней общался? А, кстати, знала ли она, что одни мужики будут у Лёхи?  — Сомнительно. И она не пошла бы тогда, и Костяна бы, не отпустила.

Распахнулись двери лифта, мы ввалились. В предпраздничном настроении. Даже Костикова жена не могла омрачить перспективу хорошей пьянки. Хрен с ней,  — зенки зальём и забудем, что она тоже присутствует. Да и места в Лёхиной трёшке полно. Лифт испуганно звякнул и замер. Одновременно погас свет.

— Вот это, бля, номер!  — Славик грохнул ногой по дверям.

— Не шуми, сейчас починим,  — я начал тыкать в кнопки,  — ну-ка посветите!

Щёлкнула зажигалка. Шурик поднёс огонёк к щитку. Большая часть кнопок была заботливо выжжена и раскурочена. Там, где раньше был вызов диспетчера, зияла аккуратная дыра.

— Бирюлёво отличный район. Подростки повеселились. Шурик звони Лёхе. Нам нужна помощь.

— Да попробовал уже. Какая тут связь, в шахте?

— Вот, блин и Новый год!  — Славик опять грохнул ногой,  — а ведь пора старый провожать!

— Благо есть чем,  — Саня зашуршал пакетом в темноте,  — у меня две водки. Сок есть?

— Ха! Спрашиваешь,  — я тоже залез в пакет.

В результате беглого осмотра припасов, были обнаружены: две бутылки шампанского четыре бутылки водки, коньяк, текила, виски, несколько литров разнообразного сока, кола, яблоки, бананы с мандаринами и лимоном, одна свечка и прочая мелкая дребедень. И, специально для единственной дамы, большая бутыль Мартини. Стаканы взять в голову никому не пришло. Свечку сразу зажгли. Стало уютнее.

— Ну, давайте, чтоб никому так старый в жизни не провожать!  — Шурик предпочёл водку.

Мы звякнули посудой. Диковинно смотрелась литровая бутылка вермута в маленькой женской руке. Запили. Закусили. Коньячок у меня прошёл очень гладко.

Славик несколько раз неубедительно стукнул в двери. Шахта отозвалась эхом, да и только.

— Бессмысленно. Все сейчас за столами сидят. Кушают.

— Может, Лёха догадается на лестницу сходить проверить?  — Саня, похоже, ещё верил в чудеса.

— Давайте располагаться. Нам ещё повезло, что лифт грузовой пришёл, а то стояли бы сейчас, как кильки в банке.  — Съязвил Костик.

— Тоже неплохо,  — ответил я, глядя на Ленку. И подумал, что даже очень к месту она оказалась с нами.

Мы освободили пакеты от содержимого. Расстелили на полу. Я снял дублёнку, благо в лифте было жарко, и предложил её Лене в качестве стула:

— Извините, мадам, кресла, к сожалению, уже разобрали.

Она не отказалась и, сняв шубу, присела в импровизированное ложе. Места, впрочем, хватило и на меня. Нашему примеру последовали остальные, и через пару минут, мы все сидели на полу. А я, как самый сообразительный, сидел справа от нашей единственной девушки. Слева от неё уселся её законный супруг. Шурик со 

Славиком — напротив нас. В центре красовалась поляна с изысканными яствами. Да, что уж, говорить,  — с бухлом, преимущественно.

— Пора, поднимайте бокалы!  — Я вскинул руку с бутылкой.  — Один, два.

Мы вновь сомкнули посуду, на этот раз за наступивший. Затем, кинулись жать друг — другу руки и целоваться с Ленкой.

Целоваться с Ленкой мне понравилось. Тем более что без шубы она выглядела особенно привлекательно: короткое чёрное платье с длинными свободными рукавами, чёрные, тонкие колготки (или чулки?) и, опять же чёрные, изящные сапожки на высоком каблуке. В неверном свети свечи, её длинные волосы отливали золотом. Правда, не исключаю, что это на меня воздействовало выпитое. Она, благопристойно поджав под себя ноги, сидела рядом, а я начинал сходить с ума от запаха её духов. Несмотря на шум, а в нашем временном пристанище было шумно, мне казалось, что я слышу её дыхание. Впрочем, ерунда это всё!

— Ну что, ещё по одной и курить?  — Славик развалился в углу очень даже вольготно.

— А я не курю. Ничего, если не присоединюсь?  — даже голосок у неё был подстать комплекции,  — такой же тонкий и: нежный? Или это я размяк?

— Проблема. Сколько мы сможем пить и, при этом, не курить?  — Шурик смотрел на Костика взглядом Ивана Грозного, готовящегося к убийству сына.

— Мальчики, курите, я не против. Только, может быть, по одному? А то задохнёмся. Хотя, на мой взгляд, это не самое страшное.

— А что, интересно, на твой взгляд, может быть страшнее?  — Саня откровенно паясничал.

— Туалет.  — А вот это, почему-то ни одному из нас в голову не пришло. Странно. А вот мои две бутылочки пива, тут же о себе напомнили.

— У нас скоро освободится целая куча бутылок. Так что не стоит волноваться!  — Славик всех рассмешил. Принял, видимо, уже хорошо.

— Это тебе не стоит волноваться,  — вписался Костик за супругу,  — а ей что делать?

— Пить, друзья мои, пить! Новый год на дворе!  — я поднял бутылку,  — а всё остальное,  — по мере поступления.

Мы снова выпили. Стало ощутимо жарко. Саня встал и закурил, стараясь дымить в решётку вентиляции. Даже я, курящий уже лет пять, почувствовал запах табака.

— А ведь мы можем тут и задохнуться,  — сказал Костик,  — да ещё свечка кислород сжигает.

— Хватит сгущать краски. Придумаем чего-нибудь.

Мы со Славиком подошли к дверям и, в очередной раз попробовали их раздвинуть. Результат был минимальный, но нам удалось впихнуть зажигалку меж уплотнителей, и появилось подобие движения воздуха. Потом опять выпили. Свечку задули. Но прикол всё равно остался. Мы болтали на эту тему. Когда, и в правду, ещё представится случай встретить Новый год в Лифте?  — Романтика, блин. Пожалели, что никто не взял фотоаппарат. Зато взяли дивиди плеер. И к нему, как оказалось, несколько забавных дисков с порнухой, специально для мужской вечеринки. Посмеялись над Славиковой предприимчивостью, вкупе с отсутствием электричества.

Мы с Ленкой периодически сталкивались то локтями, то коленями, смеялись, извинялись. Но соседство женщины, тем временем, всё более меня 

беспокоило. Ленка вступала в разговор, смеялась, когда было смешно, в общем, чувствовала себя совершенно свободно. Я,  — напротив, всё чаще из разговора выпадал, думая о её близости. Словно в ответ мне, она захотела подышать свежим воздухом, а, учитывая, что Славик только закончил курить, то её желание было вполне обоснованным. До решётки вентиляции, с её ростом, дотянуться было проблематично. Костян (сам) предложил ей встать нам на плечи и держаться за потолок. Я его поддержал, с условием, что она разуется.

— Конечно,  — сказал Костик,  — не хватало ещё в новогоднюю ночь попротыкать нас своими шпильками!

— А вы меня поддержите? А то в такой темноте и хлопнуться не долго.

— Конечно, подержим,  — я улыбался,  — можем свечку зажечь, что бы тебе страшно не было.  — Нет, не надо свечку. Вы будете ко мне под юбку заглядывать, а я в чулках!  — Вот и ответ на мой незаданный вопрос. Я мысленно потёр руки.

Раздался звук расстёгиваемых молний, шуршания и Ленка сказала: давайте руки, да не уроните меня.

— Что ты, никогда бы себе не простил,  — я протянул ладонь на её голос. Ткнулся в коленку, но она сама меня поймала за руку.

Опять всё зашуршало. Мне в плечо упёрлась её ступня, с лёгким запахом кожаной обуви и пота, я ухватился за неё свободной рукой, и Ленка взлетела к потолку.

— Ну как?  — Это Костик.

— Хорошо, тут воздух свежий. Вам не тяжело? Только не вздумайте щекотаться, боюсь, страсть как.

Мы дружно отмели её подозрения и решили выпить. Я не собирался её щекотать, но это не значит, что я не собирался к ней прикасаться вообще. Пить поэтому я не стал, всё равно никто не видит. Ленка меня интересовала куда больше, чем выпивка, особенно в этой беспомощной позиции. Мне хотелось проверить, правильно ли мне показалось, что Лена совершенно не против знаков внимания от мужчин нашего маленького коллектива. Я дал волю рукам. Ну, естественно, не наглея. На левой моей ладони разместилась маленькая Ленкина ножка. Я крепко обхватил её пальцами. Реакции не последовало. Я погладил её пальцы. Слегка.

Пальцы её чуть сжались в моей ладони, словно приглашая меня не останавливаться.  — Отлично. Второй рукой я взялся за пятку.

Какие у неё ступни малюсенькие! Пальчики тоненькие, как у ребёнка.

— Лен, у тебя какой размер?  — глупо спросил я,  — твоя ступня не больше моей ладони.

— Тридцать шестой. Не урони, смотри!

— Да уж, ты чем занят? Тебя держать просили, а не ноги её мерить,  — встрял её муж.

Сидел он не так уж близко от меня. А, учитывая, что жена его по недоразумению надела чулки, то где-то рядом с моей головой находится её обнажённое тело! Рука моя медленно поползла в сторону колена. А что оставалось делать?  — Сколько она ещё дышать будет?

Я ощупал коленку.  — Очень впечатляюще! Остренькая такая. Провёл рукой по голени, чувствуя, как напрягается мышца под касаниями. Со стороны Костика послышался очевидный скрипящий звук,  — он тоже гладил Ленкины ноги. С той 

лишь разницей, что он мог делать это на законных основаниях. Звук исчез.  — Видимо, кончился чулок. У меня в паху начал активно оживать мой репродуктивный орган.

— Костик, не трогай меня, пожалуйста, щекотно же!

— Всё,  — не трогаю. Пардон! А ты долго ещё?

— Устал, что ли?  — в её голосе было столько разных оттенков. Не только пьяное кокетство и деланные капризные нотки, но и лёгкая дрожь, какая-то. А мне-то она не запрещала себя трогать. Я двинул ладонь выше, не забывая непринуждённо (ха!) поддерживать разговор. Край чулка! Лена слишком очевидно вздрогнула. Вроде, руки у меня тёплые,  — в жаре такой. Нравится ей? Или она боится, что кто-то заметит? Тем временем, мои пальцы скользнули по кромке чулка, а затем дальше. На внутренней стороне бедра кожа была настолько нежной, что мои грубые пальцы практически не чувствовали прикосновения. Я сосредоточил лёгкие движения в этом месте, тыльной стороной ладони ощущая тепло второй ноги. Очень близко располагались, прикрытые эфемерными трусиками, но недоступные мне, Ленкины сокровища. Хотелось схватить эту хрупкую женщину всей пятернёй за промежность, откинув в сторону резинку трусов. Запустить в неё свои жадные пальцы, глубоко, насколько возможно, вырвать сладострастный стон из Ленкиных губ. И ковырять её мокрое, податливое нутро. Оттягивать, раздвигать, мять. Я убрал руку, чтобы дрожью пальцев не выдать своего возбуждения.

— Мальчики, я слезаю,  — чуть хрипло оповестила нас обладательница этих чудесных ног.

— Держим,  — хором ответили мы с Костиком. И подставили ей руки.

По моему лицу скользнул чулок, Ленка пожала мою ладонь. Или показалось? И всё.

— Так, я ни на кого не сяду?  — она по стенке, аккуратно спустилась с заоблачных высот. И уселась спиной к стене. А я остался наедине со своей бурей эмоций.

— А вот теперь можно и выпить,  — сказал Костян и, не очень к месту, добавил,  — баба с возу, как говорится.

— Я баба, значит?  — Ленкина нога прижалась к моей.  — И что все за это пить станут?

Ей ответил возмущённый пьяный хор голосов. Поступило предложение выпить за единственную, присутствующую здесь даму.

— Прекрасную даму!  — поправил Саня.  — Видимо, не я один отметил незаурядную красоту Костиковой благоверной. Мы выпили.

Зато я один, не считая её благоверного, сидел, прижимаясь к её ноге. Два пива подавали тревожные сигналы в мозг, но заставить себя оторваться от этого тёплого бедра я не мог. Тонкий слой капрона отделял меня от её тела, но даже он в этой ситуации казался непреодолимой стеной. Мне пришло в голову, что если кто-нибудь воспользуется зажигалкой, то Ленка, сидящая в той же позе, что и остальные, явит взорам окружающих всё, что скрывало до сих пор её платье. Вместо зажигалки Саня воспользовался телефоном. Даже ... скудный свет его дисплея после темноты резанул глаза. А через мгновение Ленка пересела, снова поджав ножки под себя и прижавшись к мужу. Зато пятками — ко мне!

— А время-то, господа, двадцать минут первого,  — объявил Саня,  — детское ещё. Придётся подналечь на спиртное. До часу никто 

не кинется на лифтах ездить. Наливай!

Я хлопнул коньячку и занялся, на этот раз обеими Ленкиными ступнями. Телефон Санин отключился, и мне ничто уже не мешало наслаждаться ощупыванием её ног. Ленка шевелила пальцами, словно хотела поймать меня ими. Я мял её пальцы, щиколотки и голени. Через минуту наших игр, её пятки плотно прижимались к моей промежности. По моей собственной эротической шкале, напряжение приблизилось к двенадцати баллам. Об этом мне говорила моя мошонка, сжавшаяся в тугой комок, и, рвущий молнию джинсов, конец. Почти неуловимые движения женских ступней у меня между ног, сводили меня с ума. Что-то мне подсказывало, хотя бы на время, прервать наши развлечения, во избежания преждевременной эякуляции прямо в штаны.

— Костик,  — будто прочитав мои мысли, сказала Ленка,  — мне срочно нужна пустая бутылка и твоя помощь.

— Конечно, дорогая!  — ответил, поднимаясь Костян, даже не подозревая, чем его «дорогая» только что занималась с его же другом.

— Мужчины, не подглядывать. Зажигалки — не включать.  — Ленкина просьба прозвучала, как приказ.

Они отошли в дальний от всех угол, к дверям. Я смог спокойно и неторопливо расстегнуть пуговицы на джинсах. Из ширинки вывалился, раздувшийся от переполнявших его эмоций, мой красноголовый друг. Длинный свитер надёжно скрыл от дружеских глаз мой неблаговидный поступок. Но дышать мне, определённо стало легче.

Возле дверей в это время шли нехитрые приготовления к отправлению естественных нужд женского организма. С яростным шёпотом и шуршанием все различных тканей. Затем раздалось настолько характерное журчание, что мы даже прекратили нашу пьяную болтовню.

— Ну, что вы замолчали?  — с придыханием поинтересовалась Ленка.  — Подслушиваете?

— Да нет, Ленок,  — не отвлекайся. Всё нормально.  — Практически в один голос начали мы уверять её, стараясь представить, в то же время, в чём выражается помощь Костика. Что он там ей поддерживает? Ленкино журчание стало последней каплей, каламбур, для моих двух Холстенов. Мне нужно было срочно сменить нашу сладкую парочку на посту у входа. Пока они усаживались, я покинул своё местечко, прошёл в зону туалета, закурил, предварительно получив Ленкино разрешение. Заодно, взглядом нашёл бутылку в уголочке. Пиво требовало выхода, но я не спешил,  — наклонился, поднял бутылку. Не могу объяснить, что двигало мной в этот момент. Но бутылка была приятно тёплой, и мне представилось, каким местом Ленка её грела,  — я осторожно поднёс её к лицу. Пахло мочой. И не только. Ещё присутствовал лёгкий запах женского секрета, возбуждения. Я лизнул горлышко,  — так и есть: клейкая влага смазки не смылась даже струйкой мочи. Конец мой снова начал стремиться к вертикальному положению, и я поспешил пристроить его к горлышку. Вовремя, между прочим. Мочевой пузырь уже, практически, сдал позиции. Докуривал я, так и не застегнув штаны. Потом возиться не придётся.

— Народ, глаза прикройте — сказал я,  — зажигалку включаю, чтоб ни на кого не наступить.

Секунды хватило, чтобы заметить перемены в дислокации: Ленка уже не сидела на своём месте,  — она легла, головой на колени мужа. Волосы, конечно, мешали рассмотреть 

всё, но сама её голова слишком характерно двигалась, чтобы не понять, чем они там заняты. Саня со Славиком ничего не видели, Костик удачно прикрылся собственными коленями, что не мешало ему получать оральные ласки от жены, в непосредственной близости трёх друганов!

Места в моём углу было не много. Пришлось руками двигать Ленку. Она поджала ноги, не прекращая, в прочем, двигать головой. Её попка оказалась тесно прижатой к моему бедру. Не успел я, как следует, насладиться таким приятным соседством, как почувствовал в районе этой самой попки странные шевеления. Мозг мой, одурманенный выпитым, некоторое время боролся с непосильной задачей, но выдвинул-таки догадку, что шевелится не сама попка, и даже не хвост, а Костик, Ленкин муж, на правах собственника ковыряется в промежности жены. Он что же, не соображает?  — Или соображает, но хочет, чтобы и я знал, чем они заняты? В штанах у меня проявилась эрекция, благо, не сдерживаемая более ширинкой. Я устроился поудобнее и всерьёз занялся тем, что досталось мне. Ногами.

Мне показалось скучным поглаживание ног через капрон, и я решил стянуть с Ленки чулки, или хотя бы один. В опасной близости от руки её мужа я отыскал кромку чулка, за что был вознаграждён прикосновением к голой коже. Ленка не протестовала, у неё были занятия поинтереснее, она даже слегка раздвинула бёдра в помощь мне. Характерные хлюпающие звуки сразу подтвердили все мои подозрения.  — Костик усиленно дрочил свою супругу. Некоторое время я повозился с чулком, но, оставив на нём немало зацепок, я справился и с этим. Замечательно,  — я стал обладателем тонкой женской ножки, и поначалу просто довольствовался её изучением. Ленка мне подыгрывала, позволяя двигать ногу, как мне заблагорассудится. Пользуясь её беспечностью, я пытался поцеловать её ступню, но ограниченность пространства мне не позволило это сделать. Хотя я уже предвкушал радость от вкуса тонких девичьих пальчиков. Пришлось удовлетвориться ароматом чулка.

Пока мои однокласснички пьяно шутили насчёт Костика, выпавшего из общего веселья, я приподнял свой свитер, единственную преграду между моей напряжённой плотью и Ленкиной ступнёй, и свершил задуманное. Ленка даже вздрогнула, когда почувствовала, что у неё под ногой. Впрочем, игрушку у меня отнимать не стала. Поэтому я крепко прижал её ступню к своему органу и начал мастурбировать.  — А что ещё оставалось? Нет, в принципе оставалась свободной вторая рука, и я не терял надежды попасть ею в сокровенные Ленкины складочки.

И тут свершилось: Костик что-то невнятно хрюкнул, Ленка дёрнулась и поперхнулась. Костикова рука разом покинула Ленкины прелести, чем я мгновенно воспользовался. Разогрел он жену свою на совесть. Из девушки вовсю текло, лоно её, несмотря на неудобную позу, легко впустило мои пальцы внутрь. Пока Костик сцеживал содержимое своей мошонки в Ленкин рот, я обеими руками впился в её гениталии.  — Ей понравилось, она двинула бёдра навстречу моим рукам, словно просила войти глубже.  — Разогреть-то он её разогрел, а кончить не дал. Хуже некуда. Тут следует добавить, что 

наши пьяные товарищи заметили, наконец, что происходит у них перед глазами, и замолчали, как отрезало. В наступившей тишине Костиково тяжёлое дыхание и едва слышные Ленкины стоны стали совершенно очевидными. Поэтому, чтобы они не скучали, а заодно, чтобы расчистить себе плацдарм, я взял Ленкину ногу и протянул её в темноту напротив себя. Кажется, пристроив её на чьё-то колено.

— Ни фига себе,  — сдавленно и, в то же время, с плохо скрытой радостью удивился Славик.

На этом судьба ноги перестала меня волновать, поскольку я, очень удачно встав на колени, уже нёс свой одеревеневший от перевозбуждения орган к Ленке. Соображение моё напрочь отсутствовало. О Костике я, практически, не думал. Мне хотелось всадить, и я собирался сделать это немедленно. И сделал. Даже не смочив головку. Ленка оказалась тесной, несмотря на долгий разогрев, я с трудом прокладывал дорогу вглубь её тела. Ленка начала извиваться и перестала сдерживать стоны. Мне очень мешали приспущенные штаны, но я решил не обращать внимания на временное неудобство.  — Да пусть я хоть ноги себе выверну, а Ленку осеменю! Её удовольствие, в этот момент, меня волновало меньше всего.

Девушка вдруг зашевелилась и задёргала ногой. Я даже подумал, уж не кончает ли она, часом. Оказалось,  — не кончает, а становится на колени!  — Отлично! Я засадил ещё глубже, звонко щёлкнув яйцами по девичьим бёдрам. Ленка ответила мне вскриком и начала, наконец-то, подмахивать. Буквально через секунду, стоны её были чем-то заглушены. Мне подумалось, что расстроенные потерей ноги друзья, занялись Ленкиным ртом. Грудями-то точно занялись, потому что, когда я туда сунулся сам, хотелось убедиться, что сиськи у неё такие же маленькие, как и вся она, места мне уже не нашлось. Кто-то, скорее всего Саня, меня опередил. Теперь девушку использовали по полной программе. О присутствии её мужа забыл не только я. Я представил, как сам отнёсся бы к такой оргии с участием моей жены, и не встретил в себе никаких негативных эмоций. Вместо этого заметил приближение оргазма. И, кроме того, что я своим членом полирую влагалище чужой жены (при её живом муже), я уже ни о чём не думал.

Ленка опередила меня на долю секунды, конвульсивно задёргалась, выгнув спину, избавилась от члена, заткнувшего рот, и во весь голос застонала. Я не смог остаться равнодушным к такой высокой оценке моей деятельности, и начал заполнять её спермой.

Ещё через несколько секунд, я вывалился из неё, роняя семя на одежду. Ленку тут же прибрали к рукам. Кто-то захлюпал членом по моей сперме.  — Не бог весть, какое удовольствие. Ленка опять сопела через нос, следовательно, рот тоже оприходовали. Пусть резвятся. Хотя, забавно было бы глянуть.

Я пошарил руками вкруг, наткнулся на чулок и, как мог тщательно, вытер с себя остатки собственного семени.  — Ещё один приятный сюрприз на память молодой паре. Потом приложился к коньяку. В голове было шумно и приятно. Встреча Нового года удалась, как ни странно, даже более 

чем.

Что ж, закончилось тем, что нас извлекли,  — безусловно. Забавно было, когда неожиданно включился свет. Костик сидел в углу и курил. Шурик лежал в углу без штанов с мокрым концом и животом. А вот Славик продолжал активно, обеими руками, натягивать на свой член Ленкину голову. От неожиданности, видимо, она резка отпрянула от Славика, но поздно,  — ей вдогонку полетели тягучие белые струйки, орошая спутанные длинные волосы, собранное на плечах платье и лицо. Лифт начали поднимать, а народ — в суматохе приводил себя в порядок. Саня, качаясь, скакал на одной ноге, в тщетных попытках попасть в штаны. Славик судорожно запихивал в ширинку свой, всё ещё торчащий орган. Ленка, умора, одной рукой тёрла лицо, ещё больше размазывая сперму, другой — пыталась вернуть на место платье. Всё, что я с Саней закали в неё в этот вечер, сейчас стекало по её бёдрам, оставляя клейкие, блестящие дорожки и, падая на пол. Мне было проще, поэтому я собирал остатки «праздничного ужина» по сохранившимся пакетам. Костик вяло помогал. Было ужасно тесно, и мы толкали друг друга.

В результате, когда двери раскрылись, глаза двух подвыпивших работяг чуть не повыпадали из орбит: мы, шатаясь, выползали из кабины лифта в клубах табачного дыма, с устойчивым запахом спиртного, одетые кто во что горазд. Ленка щеголяла, например, в одном чулке, с сапогами под мышкой, со следами разгула на лице, спутанными волосами и помадой, размазанной от уха до уха. Та ещё картинка. Через пять минут мы трезвонили в Лёхину дверь. Но на этом не закончилось,  — на этом всё только началось.

malyshka88mail. ru.