Поезд. Порно рассказы измена в поезде

Все сестры любви, но самая восхитительная из всех - жалость.

(Цитата от неизвестного автора)

Эдик проходил обучение в Свердловской "кадетке", так он называл свое суворовское училище. Он познакомился с Мишкой на одной станции, хотя разговаривали они редко. Этот высокий и болтливый парень каким-то образом раздражал Мишку. Вскоре молодой юноша привязался к молоденькой, игривой проводнице и полностью забыл про все остальное, всегда следуя за ней по вагону и помогая ей подавать чай. Мишка остался один со своей книгой и не пожалел об этом.

Время тянулось медленно за поездом, пока на одной из небольших станций в вагон не заползла группа строителей-студентов. Вдруг стало тесно, шумно и радостно. Загорелые девушки с длинными ногами, в форме или без нее, бегали по коридорам под звуки громкого магнитофона. Бликующие в глазах разноцветные куртки, клетчатые рубашки, майки и синие джинсы мелькали у дверей купе. Эдик мгновенно отпустил проводницу и перебрался в соседнее купе, где вскоре послышались аккорды гитары... Похоже, что в этой строительной бригаде было недостаточно мужчин. Но Мишку это не беспокоило, он увлекся описанием похода неудержимых войск к последнему морю, а из соседнего купе доносились отчаянные аккорды и простые слова:

- Мы идем мимо снарядов и мин,

Мы идем как банда,

А против нас всего лишь один -

Товарищ майор Андин!

- Неплохо исполняет эту песню парень,- с удивлением подумал Мишка об Эдике, а потом, подняв голову от книги, обнаружил, что он больше не один в купе. Прелестная попутчица смотрела на него огромными немного грустными глазами, появившаяся неизвестно откуда и устроившаяся комфортно в углу дивана напротив. Она была тихой, словно мышка, и молчаливо смотрела куда-то сквозь Мишку, видя что-то свое, что делало ее взгляд оскорбленным и грустным, как у брошенной собаки.

Он медленно протянул ей руку и серьезно сказал:

— Приветствую, я Миша.

Она автоматически подала свою руку и представилась: — Меня зовут Вера, — после чего раздался тихий смех, и она приятно улыбнулась.

Их встреча состоялась полчаса назад, когда Лина настойчиво просочилась в купе, как толкач на реке, влача за собой подругу и произнеся: — Наши места всегда внизу, — бросила массивный рюкзак на полку.

Куртка цвета хаки, усыпанная надписями и значками, обвивала ее сильный торс словно осколки парусов после шторма. А настоящая морская футболка так плотно облегала грудь достойную Рубенса, что было очевидно – эта девушка способна остановить не только скакущего коня, но и любого из японских супертанков. Это поразительное природное создание не нуждалось в модных трюках в виде узкого лифчика и, по-видимому, его обладательница это прекрасно понимала! В целом она вызывала впечатление чересчур умной и добродушной особы, и даже ее острый язык не умалял ее очарования. Женщины такого типа всегда становятся душой общества, независимо от своей занятости. Они одинаково успешно выступают на оперной сцене, учат детей и заботятся о раненых...

Мишка почему-то сразу вспомнил медсестру из госпиталя, которую старшие офицеры называли никарагуанкой. Всеми любимая, пышная и улыбчивая девушка вернулась из этой далекой страны со заслуженной медалью и жестокой малярией, которая мучила ее во время ночных нарядов. Лина казалась ее младшей сестрой, спасшейся от рук...

На фоне этого буйства Вера казалась тихоней и серой мышкой случайно попавшей в карман Гаргантюа. Хотя для мышки она была немного длинновата, она обладала очень привлекательной внешностью, гибкой и изящной фигурой и другими достоинствами студентки третьего курса медицинского института, которые проявлялись не сразу, а как на фотографии, медленно, но четко. И рассматривать эти новые черты ее характера было так же радостно, как создание маленького фотографического шедевра.

День прошел в непрерывном шуме, спорах, игре в подкидного и неожиданном веселье, с Линой в центре внимания. Мишка, играя в дурака с Верочкой, был рассеянным и постоянно проигрывал. И каждый раз Лина не упускала возможности сказать, что ей не везет в карты, но должно повезти в чем-то другом.

Однако ничего не предвещало более интересного поворота событий. Купе было достаточно заполнено людьми и прикосновение к привлекательным и горячим телам и бокам соседей доставляло Мишке много приятных минут. Общество постепенно раскрывалось до майек, и предложение играть "на интерес" вызвало слабый энтузиазм, так как было мало что ставить, а целоваться принудительно никто не хотел. Большая компания продолжала заниматься этим до тех пор, пока раздраженная проводница не выключила свет.

Вопреки утреннему заявлению, девушки полезли спать на верхние полки. На возражения попутчиков Лика ответила, что это более надежно. Как отключилась.

Темная штора опустилась, и на маленький вагонный мир обрушилась полная темнота. Вагон неистово качался из стороны в сторону. Иногда что-то сильно ударяло под ним, полки дрожали, а стаканы на столе радостно звенели. Все как обычно в поезде, летящем через ночь неизвестно куда, за изношенными товарищами, за безумным электровозом, оглашающим окрестные леса своим диким криком при виде встречных огней такого же безумного состава.

Мишка вытянулся на прохладном простыне, сложив руки за голову, и слушал знакомые звуки ночного поезда. Рядом дышал и вертелся беспокойный кадет. Беспорядочные мысли вертелись вокруг событий этого дня, создавая приятные образы. Как в фильмах, поток темных волос Верочки сменялся видением ее колыхающегося платья на груди Лины. Затем снова появлялись очаровательные глаза Веры, он встречал ее взгляд и она опускала ресницы...

Он, как будто укоротил свое сознание, но тут его рука была тщательно тронута, мягко приземлилась на пол и возня на соседнем диване. Шепот и тихие смешки не оставляли сомнений в происходящем. Одна из подруг опустилась к страдающему от одиночества Эдику!

Голубки страстно целовались, едва задерживая дыхание от страстных поцелуев, выражая свое восхищение шепотом и вздохами. Невинные игры казалось, скоро нашли свое логическое продолжение. Судя по звукам, доносящимся со соседнего дивана, Мишка пытался угадать, на какой стадии находится развратная парочка, и вдруг подумал, что Вера тоже слушает эти звуки неприличного объединения в качающемся вагоне.

- Нельзя ли потише! - подумал он со смешанным чувством любопытства и легкого раздражения. И свет ночника загорелся.

Сплетение тел на соседнем диване было поистине прекрасным зрелищем! Разорванный простыней лежал скомканным в ногах, и о нем явно забыли. Кадет белел задницей, лежа на Линочке, которая обхватила его ногами и сейчас замерла в этой выразительной позе. Черные трусы Эдика свисали со щиколотки как пиратский флаг. Глаза Мишки не видели их, мешала свисающая с стола салфетка, но вероятно кадет уткнулся носом в подушку, а его возлюбленная смотрит в сторону соседа. Неподвижный и прикусив зубы, Мишка дрожал от наступающего хохота. Все случилось так неожиданно, что парочка застыла в этой стройной позе, даже не пытаясь прикрыться. Похоже, что кадет контролировал не только движения подруги, но и ее желания! Пауза явно продолжала тянуться. Наконец послышался сдавленный голос:

— Вера, не шути!

Под вагоном в очередной раз началось пьянство, подтвердили ложки и стаканы. Скосив глаза, Михаил увидел, как Вера открыла книгу на нужной странице — словно происходящее не касалось ее.

— Верочка, — проговорила несчастная любительница развлечений, — Я сейчас задеру тебе юбку и...

Что она сделает дальше, можно было только догадываться. Появившийся кадет завладел ее губами и продолжение фразы вылилось в негодующее «М-м-м!...» Зад молодого человека начал делать спазматические движения. Свет погас.

— Молодец! — второй раз за сегодняшний день мысленно восхитился Мишка. И словно от этих неудержимых движений вагон заскрипел, забухал, заметался из стороны в сторону так, что казалось, он собирается перескочить на другой путь. Михку так и подмывало закричать:

— Тихо, вы черти, опрокинете вагон! Но с «чертями» и так было достаточно переживаний на эту ночь. Мишка давился от смеха, но молчал. Стаканы забренчали ложками и угрожающе двинулись по краю стола над головой. Он ощупью попытался поймать их и вытащить ложки, но они тут же откатились на другую сторону...

Поезд, выплеснув остатки злости — грохотом на стрелках, стал замедлять ход, вкатываясь на станцию. По вагону протопала сонная проводница. Поезд остановился, и стало тихо — тихо. Слышно, как хлопнули двери вагона и, успокаиваясь, громко сопит довольный кадет. Ударил молоток по металлу, постучал рядом, дальше...

Наступили минуты шаткого равновесия, которые мы можем ощутить только в проездах замирающих ночью на неожиданных полустаницах. Мы внезапно просыпаемся от неспокойного сна и словно вывалившись из шума и грохота падаем в бесконечную тишину. Бдительное ухо ловит редкие команды диспетчерского громкоговорителя, но они становятся частью этой тишины, подчеркивают ее непостижимость и целомудренность. Кажется, что замерла сама жизнь. Тишина. Начинает щемить там, внутри, где еще живет душа, и до слез хочется понять жизнь и ценить ее не так, как прежде... И кажется, что уже близок момент истины, еще немного и наступит некое всеобщее, вселенское прозрение, но лязгают

Буфера, и все пошло своим чередом. Очень скоро эти ночные остановки забываются, словно хорошие и милые сны. Хотелось бы вспомнить, но никак не получается. И никогда больше не повторится это в жизни наших остановок. Никогда.

Вслушиваясь в тишину, Мишка ощутил тоску. Возможно, впервые ему наступило глубокое и безысходное одиночество. Это чувство стало невыносимым и проникло до слез. Зачем он живет? Куда спешит в этом шумном поезде? Двое на соседних полках тоже замолкли.

Он не заметил, как начал двигаться поезд. Просто из узкой щели под шторой поплыл узкий луч света. Именно тогда горячая и гибкая Вероника быстро прокралась к нему под простыню.

Они лежали лицом к лицу, плотно прижавшись друг к другу, ощущая на своих лицах тепло дыхания друг друга. Ведь только так можно было лежать на этой узкой кровати, где подушка предназначена только для одного, и мужская рука должна поддерживать нежную головку любимой.

Вагон покачивался спокойно и ритмично, приближая девушку в короткой ночной рубашке все ближе и ближе к напряженному телу Мишки. И что там еще ближе! Сквозь тонкую ткань он ощущал словно мягкие упругие шарики, прижимающиеся к его груди. Узкие и нежные бедра, острые коленки. Он обнял ее, опасаясь, что она может упасть, и прижал еще сильнее, нашел ее губы и начал целовать уголки ее слегка раскрытых губ. Она отвечала на поцелуй стесненно и неуверенно, и Мишка продолжил целовать ее. Еще, еще, еще... Поезд медленно двигался, аккуратно качая вагончиком, и его рука уже скользила по спинке Вероники под рубашкой. Не встречая сопротивления, пальцы начали сдвигать резинку ее трусиков вниз, еще немного...

— Полотенце уложите, дорогие! — послышалось со соседнего дивана. Заржала, не засыпшая еще студентка, и получила громкий шлепок по голому заду. Лина выполняла свои обязательства и тем и другим.

Тело Верочки сразу застыло, стало чужим и неподатливым. «Наконец-то» — подумал Мишка в обиде на Лину и все окружающее его пространство. Они продолжали осторожно целоваться с Верочкой, но когда он пытался пойти дальше, он всегда сталкивался с решительным сопротивлением. И этого чудного объединения желаний больше не было!

Стало ясно, что тьма не такая непроницаемая. Светлая полоса по бокам двери раздражала глаза. Фонари мелькали в щели под занавеской. Мишке казалось, что он видит беспокойных соседей, шевелящихся под простыней. Они поменялись местами, и теперь Лина активно двигала своей спортивной попой, навалившись на молодого человека. Похоже, она не могла достичь оргазма, и когда он пытался помочь ей, только мешал. Лина громко дышала и время от времени шептала:

— ...не нужно, не нужно, дай я сама! Наконец-то ей удалось и она удовлетворенная замолкла в объятиях Эдика.

Вагон ласково колыхался, создавая приятное чувство умиротворения, а его пенис слабел и делал последние движения уже без всякого желания.

Скоро Лина отправила довольного юношу спать наверх, и Мишка представил себе, как она лежит на спине и вытирает полотенцем между ног, аккуратно укрывается одеялом. Затем она повернулась к стене и замолчала. Верочка прижалась к Мишкиной груди и тоже заснула. Вагон укачивал неугомонных пассажиров, вызывая сон. Злость покинула Мишку, а раздражение растворилось в теплом воздухе, наполненном ароматами, дымом и чем-то железнодорожным.

Он проснулся мгновенно. Ночь осторожно покрывала спящего кадета и Линочку, которая занимала узкий диван в купе. Поезд был остановлен.

Волна страсти накрыла его. Безудержное желание проступало из приподнятых передних плавок, холодным прикосновением щекотало его спину и вызывало мускульное напряжение. Руки Верочки скользили по его плечам, и на мгновение он представил, как поддастся этой звериной, первобытной волне похоти, сведет ее руки сильным прижимом, разрушит слабое и беззащитное тело под своим властным телом. Затем он заглушит крик боли жадным поцелуем и будет с гневом ненасытного самца изводить это доверчивое тело до тех пор, пока не утолит неожиданную и невыносимую жажду обладания. Он даже застонал от осознания своей способности к такому! И после этого стона он отступил назад, словно беспощадный зверь утаил свои клыки и когти, приняв почти королевский вид.

Теперь все стало легким и простым. Мишка, не торопясь, помог Верочке снять рубашку и с удивлением заметил, что она успела снять трусики во время его сна, что вызвало новую волну восторга. Он начал накрывать ее плечи, грудь и шею жадными поцелуями. Его рука неотразимо стремилась попасть вниз живота, где находится нежный девичий пушок, место сладкой и горячей ласке не только рукой. Желанная и доступная она позволяла ему делать все, и когда его пальцы нашли то, чего они искали, она стонала, часто задыхалась и стала торопить его.

Она сама приподвинулась под него, когда он поднялся на локте, и сама раздвинула ноги таким образом, чтобы он оказался между ними. Она сама спустила его плавки до бедер, пока он целовал ее волосы и шею. И когда он стал целовать ее напряженные сосочки, она потянула его к себе...

И тогда он нежно овладел ей. Вся мягкая, послушная в его объятиях, она покорно откликалась на его ласки, доверчиво открываясь перед ним и только несколько раз издала звук прощания с невинностью.

Затем он достигал оргазма, но лишь чтобы продолжить с новым жаром и страстью. Первый раз, другой третий... А она только вздыхала и гладила его густые волосы. Они так уснули обнаженными, сплетши свои тела.

Утром Вера ушла к соседкам в другое купе. Она избегала его!

Затем он будет вспоминать, как подперев рукой голову, покрутив ртом рассказывала ему Лина про жениха Веры, который был ее другом с пятого класса. Про то, как эта девочка хотела подарить свадебный подарок своему будущему мужу. Про то, что она не отказывала ему в любых ласках, но останавливала каждый раз на последней черте. До свадьбы - нет.

Не хочется - так не хочется. Зачем лишний раз дразнить парня? Ведь он не бездушный! На него столько девушек глазами положили. Ну, он и не устоял перед соблазнительной

девчонкой, которая его же и предала Вере через неделю.

- Своевременно ты появился, Мишка. Жаль мне Веруньку. Ты лучше. Ты хороший. Она забудет тебя завтра и будет помнить тебя всю жизнь! А с Толиком они, конечно, поженятся... Она не сможет жить без него. Вот так!...

Лина шмыгала носом и смотрела в окно.

Они молчали, а поезд громко грохотал, пролетая над следующими стрелками...

P.S. Я записал этот рассказ в течение одной ночи в маленьком зале ожидания удаленного городка Тяльшай. Прошло пятнадцать лет, а теперь это уже заграница.

Иные времена, иные нравы... И, я не помню ничего о своем попутчи-ке, кроме того, что его звали хорошим добродушным именем — Мишка...