Кабина американской авиалинии

Чикаго быстро исчезал внизу; сетка уличных фонарей сливалась с сиянием городских кварталов на фоне глубокой черноты неподвижного озера. Мы поднимались, набирая высоту в нашем первом перелете через Атлантику в Англию, на Рождество 1992 года.

Она неподвижно сидела рядом со мной; руки с побелевшими суставами сжимали металлические подлокотники. Мы немного выпили во время ожидания в аэропорту, и она только что попросила принести еще бокал у стюарда в бело-голубой, слегка помятой униформе. Впрочем, вполне симпатичного. Может, если она как следует выпьет, то все-таки перенесет этот полет. Я состязалась с ней в количестве выпитого... В конце концов, мы были свободны и летели на каникулы.

«Как дела? »

«Не очень плохо. А у тебя? »

«У меня все прекрасно. Ты же знаешь, мне нравится летать».

«Я ненавижу тебя».

Конечно, она так не думала. Восемь лет дружбы не могут прерваться из-за небольшой клаустрофобии. Но я решила быть чуть осторожнее в разговорах. Время потянулось еще медленнее.

Тремя часами позднее; почти на полпути к Англии. Я окончательно заскучала в одиночестве, и помятый стюард с копной каштановых волос и бессмысленными глазами теленка — типичный уроженец Среднего Запада — все больше и больше привлекал мое внимание. Чтобы как-то отвлечься, мы пожаловались друг другу на наших почтенных экс-дружков; за разговорами о радостях секса пропустили еще по паре бокалов — и сделались ужасно возбужденными. То, что одна из нас была «би», а другая не прочь это попробовать, только добавило нам огорчений. Мы дошли до самой точки отчаяния, поскольку начали хвастаться всеми необычными местами, где когда-либо занимались сексом, и всеми бесчисленными мужчинами, с которыми это проделывали.

«Эй, не желаешь вступить в клуб «Высокая миля»?

«С кем? С прыщавым стюардом? »

«Почему бы и нет? ».

Нас окружали орды британских семейств: маленькие дети носились друг за другом возле мест их родителей. Все спешили домой на Рождество. Ни одного одинокого мужика в обозримом пространстве.

«Эй, беби, у меня есть идея».

«Ну да, я помню твою последнюю идею. Мы запросто могли попасть в тюрьму. А те два парня того не стоили».

«Эта идея гораздо, гораздо лучше. Ты только подумай о несчастных, одиноких пилотах в кабине. Им, должно быть, так надоел полет на автопилоте через мили и мили пустынного океана. Держу пари: они сейчас сидят и мечтают о двух голеньких двадцатилетних студентках, готовых выполнить любые их желания».

«И ты намерена выполнять их фантазии, так? »

«Ну, может быть, не все фантазии. Им, наверное, надо держать руки на штурвалах. Но мы могли бы устроить небольшое... представление. Я тебя приглашаю».

«Ты... Что... ? »

«Я приглашаю тебя».

«Мы уже не дети».

«Вот именно».

Некоторое время мы размышляли. После обсуждения кое-каких приблизительных деталей, идея показалась гораздо более привлекательной. Отличный способ разогнать скуку, развеять наши маленькие огорчения, и забыть, наконец, тех двух идиотов, которых мы оставили в Чикаго. В конце концов, мы снова были одинокими. Никаких связей, никаких обязанностей. И этот полет мог стать чертовски забавным приключением.

«Ты первая».

«Нет, ты».

«Тогда вместе? »

«Ничего не получится».

•  •  •

Чертов рейс. Как всегда, первые два часа — орущие дети;  

едва они успокоились, пьяный парень из первого класса начал жаловаться, что не может уснуть, и что спиртное слабое, и обслуживание паршивое. Потребовались два одеяла, три подушки и мой собственный номер «Плейбоя», чтобы он заткнулся. Почему люди думают, что жизнь стюарда — сплошные праздники и развлечения? Полет на Гавайи уже не радует, если буквально через полчаса вы разворачиваетесь и летите в Канзас-Сити.

Единственным ярким пятном была пара малышек в тридцатом проходе. Я бы мог поклясться, что темноволосая, похожая на испанку, подмигнула мне, когда я проходил мимо в последний раз. Эй, да они зовут меня!

•  •  •

«Не волнуйся, Рина, я сделаю это».

«Спасибо, Мики, я побеждена».

«Не говори слишком громко».

«Он очень забавный».

•  •  •

Ха, я, кажется, получил рекламу. Ну, давайте поглядим, чего им надо. Наверно, всего лишь подушку.

•  •  •

«Привет, миленький».

«Привет, мэм. Что я могу сделать для Вас? »

«О, какая изысканная любезность. Видишь ли, моя подруга, она всегда мечтала стать пилотом, и ей очень захотелось посмотреть на кабину экипажа. Сейчас вроде бы тихо, и мы подумали, может быть, это самое подходящее время? ».

«Ммм... Ну, я не совсем уверен, что капитан будет согласен, мэм».

«Но ты мог бы спросить, не так ли? »

«Пожалуй. Только подождите минуту».

•  •  •

Тони, конечно, не слишком возражал, таким уж спокойным и тихим был рейс. С этими известиями я вернулся к ним. А потом начались настоящие чудеса.

•  •  •

«Как Вас зовут, капитан? »

«Я — Тони, мисс. Мой второй пилот — Кристофер, а это Майк, ваш стюард».

«Должно быть, у вас здесь изрядная скука... »

«Ну, мы должны довольно часто проверять приборы — примерно каждые двадцать минут».

Блондинка посмотрела на девушку-испанку и спросила:

«Как ты думаешь, двадцати минут будет достаточно? ».

Та ответила:

«Вполне. Проверьте ваши приборы, джентльмены»,  — и спокойно, без тени смущения начала расстегивать рубашку.  — «Теперь, джентльмены, мы бы хотели, чтобы вы рассудили наше маленькое пари, если вы не против, разумеется. Моя подруга и я поспорили: кто из нас лучше исполняет стриптиз? Мы бы хотели вам это продемонстрировать, чтобы вы были нашими судьями — с вашего разрешения, конечно».

Никто из нас не собирался возражать, это уж точно. Блондинка слегка подтолкнула меня, так, чтобы я встал у двери. Потом она прислонилась к стене и тоже стала смотреть на шоу.

У испанки были длинные волнистые черные волосы, почти до талии, свободно лежащие на плечах. Одето на ней было что-то вроде черного свитера на шнурках; она уже расстегнула его, и немного сдвинула, показав гладкое загорелое плечо. Ниже на ней были короткая белая маечка на бретельках и длинная свободная черная юбка.

«Ну, ребята, что следующее — майка или юбка? »

«Эй, о советах не договаривались! »

«Ладно, ладно».

Она выскользнула из юбки, оставив на полу кабины лужицу из черной ткани. Теперь ее кремово-коричневые ноги были обнажены полностью, от черной ниточки трусиков до высоких черных ботинок, облегающих середину икры. Она подняла правую ногу и аккуратно положила ее на колени Кристоферу.

«Вы можете помочь мне со шнурками, капитан? »

«Он — второй пилот»,  — быстро вставил Тони.  — «Капитан — я».

«Вот и отлично, капитан. Вы поможете мне с другим ботинком».

Крис быстро расшнуровал 

ботинок и снял его, поглаживая рукой икру и изгиб ступни. Слегка дрожа, она убрала ногу, и поместила другую на колени Тони. Он тянул время, скользя руками вверх от середины икры, пока она не закачала головой.

«Нехорошо, капитан. У вас на пальце обручальное кольцо».

«Мы разведены».

«Вы уверены? »

Она скрестила перед собой руки, ухватилась за конец белой маечки, и стянула ее через голову, растрепав волосы. Она, должно быть, любила черный цвет, потому что ее обтягивающий бюстгальтер тоже был черным, под стать трусикам. Бюстгальтер выглядел несколько маловатым для ее большой груди, которая выпирала из него хорошо видимыми темными сосками.

«Майк! »

«Да, мэм? »

«Вы поможете мне с застежкой? »

«Да, мэм! »

Мне кажется, мои пальцы немного дрожали и были холодны, как лед, потому что она застонала, когда я коснулся ее сзади. Повозившись с застежками, я, наконец, смог их расстегнуть. У меня не хватило уверенности погладить ее так, как это делал капитан; но я смог ощутить запах ее духов, когда она наклонилась чуть ближе. От нее пахло яблоками.

Она повернулась и встала перед нами; медленно, дразня, она стянула с плеч лямочки бюстгальтера, позволяя ему упасть на пол, на черно-белую груду ее одежды. У нее была огромная грудь; наверное, такая же большая, как у девушек из «Плейбоя», только более темная, чем у большинства из них. Ее темно-коричневые соски торчали, возможно, от холодного кондиционированного воздуха в кабине. Она скользнула руками вниз, вдоль тела, огибая груди и округлый животик. Потом задержалась на бедрах и просунула пальцы под ниточки трусиков... затем остановилась.

Она пошла к Кристоферу.

«Крис! Вы не против помочь мне снять их? Своими зубами? »

В течение секунды Крис выглядел ошеломленным, но быстро закивал.

Он наклонился к ней и осторожно взял зубами ее трусики. Я не все хорошо видел в полутемной кабине, но ему потребовалось ужасно много времени, чтобы стянуть их; она немного постанывала и двигалась всем телом — как мне показалось, чтобы помочь ему. Наконец он стянул трусики вниз, с бедер и икр, и она вышла из них, раскинув по телу волосы и встав перед нами.

«Ну, ребята, как вы меня оцените? »

Мы быстро и единодушно присудили ей абсолютную «десятку». Блондинка то ли улыбалась, то ли хмурилась; она подозвала испанку и начала шептаться.

•  •  •

«Ты ужасная обманщица. И ты сейчас убежишь — не отрицай! »

«Я не хочу. Я уступлю тебе моральную победу, если ты откажешься и уйдешь».

«О, нет, ты этого не получишь. Ты будешь стоять здесь, раздетая, даже если тебе станет холодно... и будешь смотреть на меня. А я немного изменю правила игры».

«Делай что хочешь, лишь бы тебе было хорошо».

•  •  •

В конце разговора блондинка усмехнулась. Покачивая бедрами, она направилась к Тони.

«Кажется, моя подруга разволновала и разгорячила вас, парни, но недостаточно серьезно побеспокоилась о разрешении этой маленькой проблемы. Крис, я хочу, чтобы Вы поднялись и подошли ко мне. Не думайте о самолете — я уверена, все будет прекрасно».

Она отклонилась назад и распустила «конский хвостик» своих волос, позволив им рассыпаться по лицу 

и скрыть его резкие черты с плутовскими глазами. Затем она быстро скинула ботинки, расстегнула джинсы и немного запуталась в них, вздохнув с облегчением, когда, наконец, смогла их стянуть. Через плечо она сказала подруге:

«Напомни, чтобы на обратном пути я одела что-нибудь посвободнее».

«Обещаю».

После этого она выскользнула из своих белых трусиков, поглаживая розоватую кожу и редкие светлые волосики, и осталась лишь в длинной синей рубашке. Она повернулась к Крису, расстегнула ему молнию и приспустила брюки немного вниз, чтобы посмотреть на его уже окончательно поднявшегося петуха. Усмехнувшись, она сказала:

«Я думаю, Вы найдете местечко, куда его вставить»,  — и опустилась на колени, лицом к Тони. Она потянулась к Тони, но он уже вытащил свой член и приставил его к ожидающему рту. Она склонилась над твердым концом; капитан только закрыл глаза и улыбнулся, когда она начала двигать головой вверх и вниз, укрывшись за своими растрепанными волосами.

Крис заколебался, неуверенно посмотрев на темноволосую девушку, которая так и стояла, прислонившись к стене. Та только пожала плечами и улыбнулась ему.

Он покачал головой, и полез в свой вещевой мешок, надежно спрятанный под сиденьем. Пошарив там, он извлек презерватив и натянул его себе на член. Мне показалось, что он разрушает обстановку легкого безумия, но Крис — британец, и потому весьма осторожный тип. Впрочем, это не заняло у него много времени — и вскоре он направил своего петуха в жаждущую щелку. Блондинка застонала и начала быстрее двигать головой; Крис тоже начал двигаться взад и вперед, обхватив руками ее маленькое тело.

Я посмотрел на обнаженную темноволосую девушку, но она закачала головой мне в ответ; ее волосы слегка развевались кондиционированным ветерком.

«Извини, мальчик. У меня свои проблемы. Может быть, в другой раз».

Поэтому я начал потихоньку передергивать сам у себя. Сначала я немного смущался, но все происходившее было так нереально — эти две прекрасные женщины, возникшие ниоткуда и делающие то, чего никогда не делали мои знакомые девушки — что мое смущение скоро прошло. Я видел, как голова блондинки взлетала вверх и вниз; все трое двигались быстрее и быстрее; руки Криса все сильнее сжимали ее маленькие груди и скользили по ребрам. Тони неожиданно застонал и затих. Секундой позже Крис и девушка тоже остановились, и нечто вроде сдавленного всхлипывания вырвалось из-под занавеса ее волос. Блондинка в руках Криса отклонилась назад, и какое-то время они оставались в этом положении. Я все еще мастурбировал, глядя, как колышутся от дыхания груди девушки-испанки с напряженными от холода сосками. По-моему, она пожалела меня, потому что в следующий момент она встала передо мной на колени, и мой петух проник в ее рот, проскользнув в его теплоту на всю длину. Я немедленно кончил, проливая ей в рот сперму, которую она глотала с нетерпеливой жадностью. Никогда и никто прежде мне не делал ничего подобного.

Они встали и оделись в полной тишине. Потом, уже открывая двери, они обернулись к нам.

«Ну, ребята? Кто победил? »

Не нашлось никого,  

кто бы смог ответить на этот вопрос. Неловкое молчание заполнило маленькое помещение. Блондинка покачала головой, улыбнулась, и открыла дверь. Взяв подругу за руку, она потянула ее за собой. И они ушли.

•  •  •

«Теперь не осталось ни одного способа рассудить наш спор».

«Но ты обманула меня с самого начала».

«Я обманула? Ты первая обманула».

«Только чуть-чуть. А я думала, что ты дала обет безбрачия».

«Ну, люди меняются».

«Я так и думала».

«Так что же относительно пари? »

«Ты знаешь, ведь есть еще целый Лондон».

«Это верно. Клерки в гостинице, официанты... »

«Охранники музеев. Продавцы театральных билетов... »

«И если нам станет совсем скучно, есть еще шотландцы со своими короткими юбочками, а под ними ничего, милашка... »

Ее совершенный шотландский акцент просто выключил меня, и мы закатились в общем веселье. Британцы через проход от нас хмурились от шума, несомненно считая его неподходящим в столь поздний час. Мы смеялись еще больше, пока, наконец, не начали зевать. До Лондона оставалось всего два часа, но этого было вполне достаточно для небольшого сна. Сейчас, в этой маленькой металлической машине, летящей так высоко над таким глубоким океаном, она выглядела гораздо спокойнее, чем за все последние недели. Может быть, все что произошло, действительно сработало как надо?

•  •  •

«Ты должна пообещать мне одну вещь».

«Все, что только может сделать тебя счастливой, бэби».

«Если мы будем говорить об этом, даже через несколько лет, обещай мне никогда не шутить по поводу кабины, ладно? »

Я усмехнулась.

«Обещаю».