Главное управление половых излишеств. Часть 4

София шагала по коридору главного управления, прижимая к груди толстую папку, полную результатов кропотливого труда всего отделения. Она пребывала в том возвышенно-горделивом состоянии, которое свойственно новичкам после двух недель работы, по воле случая не омраченной какими бы то ни было неприятностями. Все казалось уже привычным, даже сами стены проявляли благосклонность и, казалось, принимали новобранца с большей симпатией, чем успели заручиться остальные работники.

София вошла в приемную, премиленько разлюбезничалась с секретаршей начальника департамента и с теплейшими надеждами оставила свои труды на подпись. Не успела счастливая труженица покинуть приемной, как раздался сигнал селектора. Лицо секретарши вмиг обрело вдумчивое выражение, она ответила шефу и сочувственно посмотрела на приятную визитершу: «Вас просит». Окрыленная неподдельным оптимизмом, София трижды постучалась, прежде чем войти в высокий кабинет — недосягаемость его обитателя казалась бесспорной.

Внутри большого кабинета имелись все признаки канцелярской статусности — большой стол со стульями, графин, шкаф с папками и — самое главное — преисполненный важности руководитель. Не хватало только портрета вождя, но с этой сакральной функцией прекрасно справлялись двое — президент и сам товарищ министр. Начальник департамента с майорскими погонами в своем кресле внушал подлинное уважение, он откинулся на спинку и слегка облокотился на правый локоть. За приставным столом сидел Роман Сергеевич, при входе Софии он бросил в её сторону снисходительный взгляд и больше их глаза не встречались.

— Присаживайтесь, София Андреевна,  — любезным, но не допускающим возражений, по-военному твердым тоном предложил майор,  — как успехи в службе?

— Ой, все прекрасно, я принесла вам на подпись списки личного состава, подлежащего...  — София, тронутая вниманием большого начальника, принялась славить свою продуктивность, но осеклась, когда шеф поднял руку.

— Понятно. Что еще?

София растерянно пожала плечами и опустила глаза, в тоне этого приятного человека ощущалась непонятная укоризна.

— Товарищ младший лейтенант,  — слова начальника гулко отдавались в сознании Софии,  — во-первых, за нарушение установленной формы одежды объявляю вам предупреждение. Чтобы я больше такого не видел!

София смущенно поежилась и стянула края декольте, она мысленно проклинала себя за легкомысленный наряд. Под влиянием тщеславия в последнее время её облачение становилось все откровеннее и короче, хотелось блеснуть не только умом, но и цветущей привлекательностью.

— Во-вторых,  — строго добавил начальник,  — товарищ старший лейтенант докладывает, что вы самым безобразным образом оставили свои дела в спецархиве. Не с того службу начинаете, товарищ офицер. Кажется, поспешили мы, поспешили.

Роман Сергеевич сложил скрещенные ладони на столе и непрестанно кивал, не поднимая головы, будто был невольным виновником её неприятностей.

— Ну, хорошо, старший лейтенант, я вас услышал, больше не задерживаю. А вы,  — начальник департамента задушевно улыбнулся,  — пожалуй, задержитесь и пообещайте мне, что больше я о вас ничего подобного не услышу.

Взгляд босса скользнул по лицу оробевшей сотрудницы и опустился ниже шеи, где, несмотря на цепкие пальчики, ещё можно было проследить ложбинку между объемистых грудей. Роман Сергеевич покинул высокий кабинет и установилась доброжелательная тишина, майор оперся руками на стол и подался грудью вперед, не сводя глаз с подчиненной.

— 

Служба вообще нравится?

— Так точно,  — непривычным для себя, услужливым тоном выпалила София.

Майор встал и задумчиво, заложив руки за спину, прошелся по кабинету вдоль окон. Женщина следила за его перемещением, поворачивала шею и в конце концов была вынуждена развернуться вместе со стулом.

— Что же мне с вами делать?  — как бы рассуждая сам с собой, повторял мужчина.

Вдруг он подошел вплотную и поставил ногу так близко от её стула, что она оказалась между коленей Софии. Майор ногой с силой раздвинул её бедра и бедняжка вынужденно уступила перед авторитетом начальника, она расставила коленки в угоду рассерженного руководителя и больше не смела их свести.

— А вы не глупая женщина,  — голос мужчины утратил диктаторский тон, а его властный взгляд грел душу жарче красивых слов,  — у вас могла бы сложиться не плохая карьера в управлении. Как вы считаете?

— Так точно, не глупая,  — в голосе Софии слышались легчайшие колебания.

Наступило некоторое облегчение. После двух недель службы, наполненных чрезмерным усердием и безжалостной эксплуатацией болтливых машинисток, такие претензии руководства можно было предположить меньше всего. Если оговор обиженного донжуана не внушал Софии особенной обиды и его можно было списать на неизбежные издержки службы в главном управлении, то внешний вид был исключительно её промахом. Надо же было додуматься, при такой высокой должности докатиться до коротенькой юбочки, которой место на заднице стриптизерши, да вызывающих ярко-фиолетовых теней на веках.

София печально вздохнула. К её изумлению, майор подсел на соседний стул, придвинулся и пристально посмотрел прямо в её печальные глаза. Мужчина большим и указательным пальцами сжал горделивый подбородок Софии, слегка приподнял её голову, будто оценивая товар, и скользнул ладонью к аппетитной груди.

Плотные чашечки лифчика не позволяли в полной мере насладиться упругой мягкостью бюста, но, подкрепленные зрительным впечатлением, прощупывания объемов доставили мужчине заметное удовольствие. София не сопротивлялась, она сидела оцепеневшая от неожиданного поворота событий — единственный бесчестный шажок, облегчивший преодоление карьерного плато, до этой минуты казался свершенным и забытым.

Когда майор сдвинул руку на бедро женщины и вот-вот собирался запустить кончики пальцев под край фривольно короткой юбочки, внезапно со скрипом отворилась дверь и секретарша с внушительной стопкой бумаг вошла в кабинет. Взгляд её был абсолютно пустым и отстраненным, длинноногая девушка прошла к столу босса, оставила документы на подпись и с холодком в голосе справилась, может ли она ещё быть чем-то полезной.

— Кофе сделай. Две чашки. И выпей их, но ради бога не беспокой меня больше!  — начальник департамента вспылил, но остался доволен своим остроумием.

Когда майор убедился, что одна глупышка покинула его владения, а вторая не оказывает действенного сопротивления (как и особенного рвения), он поднялся и в галантной форме протянул даме руку, чтобы помочь встать со стула. В его движениях и жестах прослеживался некий намек на изящество и галантность. Стоило Софии подняться, мужчина подхватил её руками за талию и как куклу усадил на стол. Теперь его руки получили большую свободу действий, ладони 

разгуливали по бедрам приятной полноты, они нарочно их раздвигали и смещали край юбки, пока не обнажились резинки чулок.

Опытный канцелярский ловелас, он не требовал от дамы поцелуев, можно даже сказать щадил чувства женщины, пользуя только самую небольшую часть её тела. София откинулась назад, уперевшись руками за спиной, и когда потребовалось, приподняла таз, чтобы облегчить задачу начальника — майор стащил её трусики и предусмотрительно отложил на стол, чтобы подчиненная могла их легко найти после рандеву.

С той же сдержанной медлительностью, что свойственна уверенным в своей добыче хищникам, мужчина расстегнул брюки, вытащил твердеющий загнутый кверху фаллос и принялся натягивать презерватив. София сидела на столешнице, удерживая разведенные ноги навису и благосклонно ожидала своей участи. Не возникло даже желания сбежать, хлопнув на прощение дверью — все происходило стремительно и при этом не выдавало чрезмерного давления, свойственного нетерпеливым мужчинам. Она честно признавала, что является слишком страстной натурой, чтобы вспылить из-за такой малости, тем более до этого не пользовалась популярностью у мужчин.

Не проронив ни слова, с почти безразличным выражением майор приблизился к кромке стола, наслюнявил пальцы и в качестве предварительной ласки провел ими по вульве, волей случая попавшей в его безраздельное распоряжение. Удовольствуясь её кондицией, мужчина придавил закругленный кончик члена и половые губы эластично расступились, пропуская блестящего латексного гостя в теплую глубину. По мере погружения, канал влагалища все больше источал спасительной смазки и неуютным для Софии оказалось только первое погружение. Постепенно деликатные проникновения стали приносить женщине некоторое удовольствие, загиб ствола приятно стимулировал чувствительную область внутри влагалище, но процесс ещё был далек от того, чтобы извлечь из груди Софии хоть один стон.

Босс работал за двоих, он проявлял все признаки наслаждения, сдержанно сопел, раздувая ноздри, всасывал воздух сквозь зубы и толчками прижимался к промежности подчиненной. Долг вежливости предписывал принимать самое горячее участие в дуэте и София принялась наигранно стонать. В пылу мнимого экстаза она вращала тазом, обжимала поясницу шефа ногами и издавала все те звуки, по которым можно судить о чувствительности женщины. Не щадя сил, мужчина работал бедрами, он все отчаяннее забивал свой искривленный болт в сочное влагалище, чтобы поразить свою новую наложницу небывалой удалью. Шлепки взмокших тел разносились по кабинету, раскрасневшееся лицо майора излучало неподдельный восторг, пока под его натиском извивалась горячая как тлеющий огонь София.

Только теперь, подтвердив свою мужскую состоятельность перед новобранцем, босс дал выход эмоциям. Как и полагается бывшему оперу, в выражениях он не стеснялся. Звучали самые грязные из словечек, которые согласно кодекса этики не пристало произносить в стенах высокого кабинета главного управления.

При всем непростительном сквернословии, в адрес Софии было сказано не мало приятностей, хоть комплименты и носили исключительно вульгарный характер. Только теперь внимательный любовник мог обнаружить, что до сей поры рвение любовницы было искусной, но не убедительной игрой — после пошлых речей София часто задышала, стенки её влагалища волнообразно сокращались, а естественная смазка хлынула в невероятном количестве. София кончила,  

закатив глаза, она тряслась и передергивала плечами, а после — обессиленная легла спиной на столешницу.

— Ухх, уххх, хорошая девочка,  — приговаривал мужчина, толкая размякшее и бездвижное женское тело.

Влагалище после оргазма так разомлело, что стенки больше не способны были к сжиманию. Майор резко вытащил член, вызвав непристойный хлюпающий звук, небрежным движением стащил растянутый, измазанный в белесых сгустках презерватив и прижал головку к распухшим половым губам. Он водил членом снаружи вульвы, придавливая к расщелинке и беспощадно натирая набухший клитор.

Наконец, он остановился, детородный орган от притока крови вздрагивал и набухал и в самый пик экстаза из прорези рванул залп желто-белой кремообразной жижи. Сперма густым потоком брызнула на голый живот Софии.

Больше её персона не интересовала босса, он пренебрежительно обмазал размякший пенис о бедро сотрудницы и спешно застегнул свои брюки. Взгляд майора теперь стал такой тяжелый, что София предпочла немедленно ретироваться, избегая ненужных слов, она расправила юбочку поверх теплой спермы, схватила трусики и в таком виде выпорхнула в приемную. Растрепанную, с недвусмысленными пятнами на одежде и трусиками в руке Софию встретили несколько пар офицерских глаз, ожидающих приема по служебным вопросам.