Похищенная во спасение. Часть 3

Первый удар стал для нее неожиданностью. Да, бывало, что сестра и раньше истерила, но девушка не могла даже и подумать, что младшая падет до того, что поднимет на нее руку. Она даже не успела закрыться, когда хорошо поставленный мощный удар профессиональной спортсменки попавший прямо в скулу, опрокинул её на бок.

В голове у девушки тонко зазвенело, на секунду зрение и слух практически отключились, поэтому она больше не слышала истерических воплей, которыми сопровождала свое избиение младшая. Дважды она даже сквозь полуобморочное состояние пыталась подняться на руках, и дважды тяжелые удары в грудь и плечо опрокидывали её назад. Потом кто-то облил её водой и сознание немного прояснилось.

Лю, её малышка Лю стояла над сестрой с кружкой воды в руках и смотрела на нее с таким презрением в глазах, что сердце Малой ушло в пятки.

— Надо было её добить,  — выдавила из себя младшая и с презрением плюнула сестре в лицо,  — тупая эгоистичная сука!

— Да не трогай ты её.  — голос брата раздался где-то в стороне, но сил на то, чтобы даже повернуть голову и посмотреть на него, у девушки не было.  — Нам она живая ещё нужна. Ты документы нашла?

— Нет. Слышишь ты, сука, куда документы на квартиру спрятала?!  — Лю ухватила её за грудки, приподнимая, и занесла кулак для очередного удара.

— Отпусти ее!  — рыкнул брат, так она ничего не скажет.

— У меня скажет!  — младшая с силой ухватила её за горло.  — Охреневшая эгоистичная тупая сука! Пока в семье проблемы, она, мало того, что думает только о себе и не желает помогать родным, так ещё и трахается на прополую с кем попало. Что, шлюха, думала, раз мы уже не живем тут, то не узнаем, что ты в родительскую квартиру кобеля водишь?

И она подняла на уровень глаз Малой небольшой серебряный медальон в форме Мьелнира, висящий на коротком кожаном шнурке. Его медальон. И тут Малая, несмотря на то что её все ещё шатало от ударов и то, что могла с ней сделать младшая, с силой оттолкнула сестру от себя.

— Убери от меня руки!  — выдохнула она и тут же мотнула голову в сторону. Щеку опалила хлесткая боль пощечины.

— Заткнись, шлюха.

— Я-то заткнусь, но документы на эту квартиру вы никогда не получите, она в банке находятся, в ячейке и без моих персональных данных вам их никогда не отдадут! Так что убрала руки и отошла в сторону от меня!

— Ты бредишь,  — послышался за спиной голос брата,  — у тебя никогда бы не хватило ума, провернуть такое.

— А ты проверь! Я была бы последней дурой, если бы доверилась вам после того, как вы просрали свое жилье. А теперь и мое решили туда же спустить?

— Да я тебе сейчас пальцы по-одному ломать начну, пока не скажешь, куда ты дела документы!  — Лю налетела на субтильную Малую с кулаками, но в этот раз брат оказался рядом и уверенным жестом 

оттолкнул младшую от средней.

— Прекрати!  — прошипел он и обратился к средней сестре.  — Ты же понимаешь, что не выйдешь отсюда, пока не отдашь нам ключи от той ячейки. Иначе твой маленький Медвежонок получит тебя только в деревянном ящичке.

— Как ты не можешь понять, что эта квартира — мое наследство, вы ваши уже протрепали.

— Милая сестричка, я все понимаю, но и ты пойми меня, мне такие условия поставили, что я готов продать не только твою квартиру, но и даже тебя саму продам без зазрения совести, так что Мишке твоему снова придется правой подружкой баловаться! А хотя, после того представления, которое он устроил с той девкой в клубе, даже как-то не особо хочется тебе завидовать, всегда бегать на поддавках у такой профессиональной шмары — это так дешево смотрится, даже при твоих, крайне средних данных.

— Да я вообще не понимаю, как у такого жеребца, как этот на нашу милую сестрицу вообще встал?  — Лю сидела в стороне, медленно попивая минералку из небольшой бутылки.  — Разве только ему новых ощущений испытать захотелось!

— О, не поверишь, эта такая долгая история дружбы и любви, что даже мне по началу не верилось, но на самом деле выходит так, что наш доблестный Медведь четвертый год, как увивается за нашей глупенькой сестрице, а она, как специально не допускает его дальше френзоны. А хотя, судя по последним событиям, всё-таки допустила.

— Господи,  — в голос заржала младшая, да если бы у меня, не дай Бог была бы такая внешность, я бы ни на секунду ни подумала, раздвигать перед ним рогатку или нет. Дала бы туда, куда бы он примкнуть захотел. Может последний опыт в жизни. Малая ты точно дура.

— Не спорю,  — прошептала средняя сестра,  — главная моя дурость, что вам после всего, что вы мне сделали поверила. Снова.

— Поговори мне еще. Осмелела, как посмотрю или головой сильно приложилась? Ещё одно слово, и я вот этот ножичек,  — Лю взяла со стола кухонный нож, которым Малая недавно нарезала хлеб,  — засуну тебе в рот и сделаю твою улыбку шире, от уха до уха, п о том ты у меня сядешь на эту бутылку!

И она со стуком поставила бутылку на стол.

— Короче, мелкая,  — брат стукнул ладонью по этому же столу,  — либо ты сейчас отдаешь нам ключ от ячейки и пишешь доверенность, либо я перестаю защищать тебя перед Лю, а она, как ты помнишь, слов на ветер не бросает.

— Да, насажу по самое горлышко, а потом разобью!

— Хорошо, я отдам вам ключ.  — девушка вздохнула, смирилась со своей участью.

Она медленно прошла в коридор и принялась копаться в своём рюкзаке. Родственники стояли практически у неё за спиной. И поэтому не успели вовремя среагировать и прикрыться от резкой, удушающей струи, брызнувшей им в лицо. Два тела рухнули в коридоре.

Малая прикрыла лицо рукавом, чтоб удушающий нервнопаралитический газ не свалил и её. А так, как времени у неё 

было в обрез, то оставалось только схватить свои вещи, и вылететь прочь из квартиры, оставив её на растерзание родственникам. Главное, что сама цела осталась, а остальное — ну что ж, придется нажить по новой.

•  •  •

— Ты же понимаешь, Медведь, что твой рассказ звучит, мягко говоря, неправдоподобно.  — прокурорский следователь подал норвежцу кружку с чаем и внимательно посмотрел в глаза.  — зная, как последние годы ты бредишь этой девчонкой, то охотнее поверю, что ты действительно похитил её и теперь удерживаешь силой, чем то, что её брат с сестрой заказали убрать.

— Я может и брежу, но ты ответь, как вышло, что брат её на меня заявление написал?

— Они с сестрой вещи из её квартиры выносили, а местный бабпатруль это засек и в полицию обратился. Повязали ребят, вот в участке парень и написал заявление, что ты девку похитил и выкуп за неё требуешь.

— Но ты же понимаешь, что это полный бред. Если бы я её похитил, то вряд ли стал бы требовать за неё выкуп. Для меня она важна, как человек, а ни как предмет пассивного дохода.

— Тогда почему ты не привез её с собой?

— Да потому что я не знал, стоит ли вам доверять или вы сразу повязали бы меня, а её вернули на растерзание родным!  — рявкнул Медведь и поставил на стол кружку так, что у той отвалилась ручка.  — Извини. Но ты не понимаешь, что ли, я вырвал её из рук у таких беспредельщиков, которым ваши ментовские законы ни по чем. Мы по всему городу петляли, чтоб от них уйти. Так кому я могу сейчас доверять, а, Артур?!

— Мне,  — спокойно ответил капитан, стряхивая разбитую кружку в мусорное ведро,  — ты мог все рассказать мне, и мы бы быстро разрушили это дело.

— Ага, используя её, как живую приманку. Нет уж. Не надо. Она и так натерпелась. Не примазывай её к этому делу. Хочешь копать, покопай лучше под её старшего брата. Думаю, много интересного для себя найдешь.

— И все же, ты же понимаешь, что у меня на столе лежит заявление об особо опасном преступлении. Я едва его у полиции отжал, Демыч помог. Я должен поговорить с ней. Не хочешь привозить, отвези меня к ней.

— Первое правило схрона — никому не говорить о схроне.

— Лучше сейчас не стоит тебе диктовать свои условия. А то правила свои будешь диктовать сокамерникам.

— Хорошо.  — мужчина вздохнул.  — я отвезу тебя к себе, но только сам, на своей машине.

— Слушай, ты снова заставляешь сомневаться в твоей адекватности.

— Можешь взять с собой Демыча. Будет у вас, так сказать, межведомственное сотрудничество.

Капитан задумался на секунду.

— Хорошо, поехали. Только без выкрутасов, пожалуйста.

— Все ещё считаешь, что у меня поехала крыша от страсти? Не спорю, но у меня немного другая тематика.  — и мужчина мечтательно прикрыл глаза.

Да уж понятно,  — ухмыльнулся в ответ Артур, но тут же стал серьезным,  — но проверить я должен!

— Звони 

Демычу! Заодно покажу дачу, которую я прикупил, да в баньке попаримся.

•  •  •

За окном уже была полная ночь, в бане было ещё немного жарковато, но уже не так душно, как в то время, когда приехали мужчины. Сначала Малая даже испугалась всей этой компании, когда двое высоких крепкого телосложения парней окружив её, стали задавать целый ряд самых разных вопросов, а Медведь стоял рядом и не вмешивался в этот импровизированный допрос.

Но со временем все прояснилось. Девушка поняла, что расспрашивают её эти люди не из праздного любопытства. Они стремились узнать, как девчонка попала в эту полузаброшенную деревню, по своей ли воле привезена была сюда.

Она не стала ничего скрывать, рассказала все как есть, и, кажется, все её ответы удовлетворили мужчин. После чего те стали неторопливо раскладывать на столе привезенные с собой продукты и выпивку. Естественно, назревала неплохая попойка.

И вот теперь после всего съеденного, выпитого, после пропаривания всего организма в похожей на геенну огненную бане, вот после всего этого Малой почему-то не спалось.

Гости, упившиеся за вечер до потери сознания, остались ночевать у них в избе, поэтому девушке и мужчине пришлось расположиться на ночевку в пышущем жаром предбаннике. Ей было жарко, горло сушило от выпитого накануне вина, хотелось встать и подойти к столу, но спящий рядом мертвым сном мужчина, так крепко стискивал её во сне в объятиях, что сил выбраться абсолютно не было.

Покрутившись ещё какое-то время, вздыхая от безуспешных попыток всё-таки уснуть, Малая в конце концов умудрилась высвободить тощее тельце из тискообразных рук Медведя и добраться всё-таки до стола. В голове тут же закружили десятки вертолетов, намереваясь опрокинуть, сбить с ног. Ей даже удалось налить себе стакан воды, при этом почти не разлив содержимое бутылки. Живительная влага разлилась по организму, словно нектар, наполняя иссушенное тело жизнью, приятными эмоциями и желанием.

Сначала она удивилась данному открытию, но постепенно в глазах девушки блеснул дьявольский огонек, и она перевела очень заинтересованный взгляд на своего спящего партнера. Полупьяный мозг тут же произвел какие-то свои действия, после чего девушка, все ещё немного пошатываясь, нырнула под одеяло к все ещё спящему мужчине и крепко прижалась задом к его бедру. Взяла его за руку и прижала ладонь к своей груди. Сонное сопение тут же стихло и ладонь сжалась вокруг небольшой упругой полусферки.

— Что ты делаешь?  — хрипло шепнул Медведь, поворачиваясь лицом к её спине и крепче прижимая к себе.

В отличии от остальных присутствующих, мужчина не стал пить так много, поэтому теперь выглядел более адекватным, даже нежели чем сама Малая.

— Я хочу тепла.

— Ты пьяна, спи.

— Почти трезвая,  — прошептала девушка и вдруг с силой толкнула мужчину навзничь, а в следующий момент ловко оседлала его, словно норовистого жеребца удобно расположившись на его железном торсе.  — Я хочу. Помоги.

Она нагнулась и провела острым язычком от яремной впадинки до губ мужчины. Страстно поцеловала его, вовлекая языком в общую приятную игру. Ладони Медведя 

тут же обхватили её смуглые бедра, задирая надетую на нее тельняшку. Пальцы отодвинули в сторону трусики и большой тут же прильнул к уже напряженному клитору, начав медленно, мучительно искушающе поигрывать им, доводя своими действиями до полного исступления. Малая заерзала на его животе, стараясь с силой тереться о него своими набухшими губами.

— Ложись, я сделаю приятно,  — прошептала мужчина, но она резко отрицательно замотала головой.

— Иначе, хочу по-другому, как не пробовала. Хочу все!

— Тогда не останавливайся.  — он легким движением стянул с нее тельняшку.

Резко присел, оставив ей для маневра часть живота и впился губами к её груди. Пальцы его в это время все ещё продолжали играть с её напряженным клитором, пока она страстно двигалась ему на встречу. Поняв, что она может и сама себе неплохо помочь удержать возбуждение, он медленно, чтоб не напугать, просунул руку дальше и ввел средний палец ей в узкую дырочку исходящего соками влагалища, стенки которого тут же достаточно сильно обхватили его. Малая на секунду дрогнула, но не стала противиться этому его действу.

Он улыбнулся её молчаливому согласию и просунул палец ещё глубже, чувствуя, как напряглась её жесткая преграда, готовая вот-вот снова треснуть, наградив её очередной порцией боли. Тело Малой тут же замерло, и, казалось, окаменело. Только горячая живая влага, которую он чувствовал на своей руке в этот момент, говорила о том, что он пытается иметь не каменное изваяние.

— Молодец, девочка, чуть потерпи и тебе будет хорошо.  — зашептал он, чувствуя, что тело её будто завибрировало, как снаружи, так и изнутри.

Он высунул палец, почти до конца и тут же всунул его назад, ещё глубже, достав кончиком, казалось до самой матки. Малая коротко ахнула, чуть запрокидывая голову. Он снова и снова начал повторять манипуляцию, изредка отвлекая её от некоторых неприятных ощущений поцелуями и нежными покусываниями. Иногда палец его входил в нее под небольшим углом, будто расширяя, иногда вводил до самого конца, с силой прижимаясь к матке.

Девушка балансировала в этот момент между безумно приятными и невыносимыми ощущениями, поэтому не сразу даже поняла, что положение её внезапно изменилось. Она просто оказалась уложенной на обе лопатки, а он нависал сверху, неспеша целуя её с видом доминантного самца, который вот-вот получит то, что по праву принадлежит ему. Девушка попыталась посмотреть, что там внизу, но в полумраке не разглядела толком ничего. А в следующий момент он, подняв её подбородок, страстно впился в губы губами.

Параллельно с этим мужчина немного нетерпеливо ерзал у нее между ног, производя какие-то свои манипуляции. Что-то твердое ткнулось в её узкий вход и в следующий момент разрывающая, растягивающая боль чужого органа, проникнувшего в её нетронутое доселе тело, заставила её изогнуться и вскрикнуть. Она с дрожью заерзала под ним, пытаясь выбраться, хотя и понимала, что уже, в принципе, не за чем. Острые ноготки с силой впились в покатые плечи норвежцу, оставляя на них алые следы.

— Кровь 

за кровь, да сладкая?  — с трудом усмехнулся мужчина, замерев на какое-то время, чтоб дать ей немного попривыкнуть. Он приподнимал свое тело на локтях, чтоб своим весом не раздавить тощее тельце девушки.

— Больно!  — выдохнула Малая, все ещё держась за плечи Медведя.

— Потерпи, девочка моя, сейчас станет легче.  — и он двинулся ей навстречу. Совсем немного, но в этот момент девушке показалось, что сейчас её тело разорвется вдоль на две неравные части. Жгучая. Огненная боль смешалась с ещё не прошедшим возбуждением, создавая в её теле дикий хоровод ощущений, заставляющих её снова заерзать под мужчиной и тихонько с надрывом застонать.

Норвежец рыкнул, и медленно задвигался в ней, с каждым разом подаваясь все сильнее и сильнее навстречу, проникая все глубже с каждым ударом, вызывая все новые стоны и вскрикивания. Её все ещё рвало на куски от переполненности его далеко не маленьким телом, но этот жгучий огонь, вот чего она ждала и жаждала все это время. И в какой-то момент она просто начала подаваться навстречу ему, вскрикивая уже не от боли.

На это его ладонь просунулась ей под ягодицы, приподнимая её попку немного в воздух, меняя угол проникновения и девушка вдруг изогнулась дугой, издав достаточно громкий, протяжный стон. Медведь же на это сделал ещё пару-тройку глубоких, рваных движений и внезапно, приведя её в полнейшее недоумение, резко вышел прочь, практически уронив её на постель и спрятав лицо в её разметанным по подушке волосам. Его тело несколько раз с силой содрогнулось, навалившись на нее почти всем весом и замерло. Протяжный рычащий стон был заглушен подушкой, в которую он уткнулся.

Малая, недоуменно хлопая глазами в темноте, гладила его по плечу, пытаясь обратить на себя внимание, заодно и пытаясь обратить внимание на то, что ещё немного и она задохнется. Но ей все же пришлось ещё немного подождать, пока мужчина полностью пришел в себя.

— Я сделал что-то не так?  — выдохнула она, когда норвежец, наконец, перевернулся на спину, все ещё пытаясь отдышаться.

— Почему?  — он повернул в её сторону голову, и даже в темноте стало заметно, что он удивлен.

— Ну, ты отбросил меня в последний момент.

— Кроха,  — Медведь обнял её одной рукой и легко, словно пушинку, прижал к себе, уложив головой себе на грудь,  — ну почему ты все мои действия трактуешь, как негативные? Ничего ты не так не сделала. Просто, блин, мне было очень хорошо, я кончил, а чтоб ты случайно не забеременела, я вышел за секунду до этого. Поняла?

— Так, я же ведь теперь и так забеременею. Я же вступила...

— Кто тебе сказал?

— Так я читала.

— Читала, да не дочитала. Я может и кончил, но не в тебя, так что бояться нечего. Не бери все на себя, ты была великолепна, как дикая тигрица. Все плечи мне изодрала. Завтра покажу. А теперь давай поспи...

Внезапно он умолк, приподнял голову, напряженно вглядываясь в сторону окна. Малой в это 

время показалось, что у него волосы на затылке встали дыбом, словно у волка или здоровенного пса. В свете полной луны мимо окна промелькнул темный силуэт, за ним ещё один, двигающиеся в направлении избы, где спали вусмерть пьяные силовики. Казалось, что находящихся в бане любовников никто в это время не заметил.

— Быстро, на чердак.  — шепнул Медведь, указывая на стол, прямо над которым виднелся темный люк на чердак.

Девушка быстро сгребла в кучу тельняшку, натягивая на себя и кинулась к столу, а он, почти бесшумно уже стоял там, помогая ей подсесть и взобраться наверх, после чего закрыл за ней люк на щеколду.

— Закройся изнутри,  — прошептал он,  — наверху есть ружье, заряженное, возьми.

Легко сказать. На чердаке было темно, хоть глаз выколи. Поэтому девушке только и оставалось, что подползти к маленькому окошечку и попытаться посмотреть в него, но окошечко было слишком загажено пылью и птицами, чтоб сквозь него можно было что-то увидеть. И в этот момент во дворе трескуче грянул ружейный выстрел.