Долгое возвращение домой. И вот... Часть 3

Выйдя на улицу, я попытался привести мысли в порядок. Вчерашнее помнилось не очень. А вот сон, всплывал в мельчайших подробностях. Казалось что руки ощупывали реальную плоть.

Стоп стоп! Как было сказано?!?"Ты трогал мою «... «? Именно так? Грубо, но понятно? Даже про себя, я не мог повторить слово сказанное мамой.

Выходит что во сне, мои руки трогали то что находилось рядом? И трогал я действительно реальную... ?

Я никак не мог определится с названием того, что трогал! Так грубо, не хотелось. Писька? Киска?

Аааа... Ладно. Не это сейчас главное! А что? Не знаю. Не понятно всё. Как себя вести?

Да и хрен с ним. Разберусь по ходу пьесссы!

Как говАривал прапор? Ты сперва прицелься, а потом решишь. Стрелять или нет!

Всё это время, я что то делал. Зачем то завёл машину. Заглушил и пошел в сарайку. Потом заглянул в баню. Мелькнула ещё одна мысль. Надо ж когда то и попариться...

А вот то что подумалось потом, бросило в жар."С мамой?"Ох ты бляха муха. Ни фига себе сержант!

Жил не тужил, и вдруг НА ТЕБЕ! И кто? МАМА!!!

Заткнись, заткнись! Разве не думал ты об ЭТОМ! Все долгие годы? И там в горах. Особенно второй раз?

Может от этих мыслей и удрал-ТУДА? И где то в душе думал. Хрясь, и всё кончится!

Но почему то и уверенность была."Хряся» не будет. Не будет и точка! Поэтому и лез куда бы и не надо..."Царапины» не в счёт. Значит надо было так?

Вдруг вспомнился эпизод. Уже после рыб. базы и траулеров рыбных. Когда болтался в посёлке. ДоговОры были договОрены. Ждал заброски на прииск. И занесло в местное сельпо. Кончались сигареты. А там месный бомонд,"флиртовал» с продавщицей. Она от флирта была не в восторге. И тут нарисовался я. Внимание переключилось.

Минуты три я не обращал внимания. Потом надоело. Последний из троих даже попытался вытащить нож. Который и полетел следом за хозяином.

— Сама бы справилась! Они же не в серьёз! А ты кто? РЕмбо?

Именно через Е. Я внимательно рассмотрел её. Полноватая, с кучерявыми волосами. Не много за 40. Никогда я не был смел с женщинами. Вот и тут молча рассматривал полки с продуктами. И даже и забыл цель визита.

— Ты немой что ли?

— Не Ваш...

— Ух ты остряк! Новенький? И заброска отменилась? И не знаешь где до завтра переночевать? Не удивляйся, давно работаю. Многое повидала. Как выйдешь из магазина, посмотри на право.

Через три дома-мой «дворец». Там антенна покосилась.

Я в десять закрываюсь. Подходи. Надо будет поправить её.

Купив сигарет, я вышел. Бомонд ошивался рядом. Разговорились. Зла никто не держал. Стрельнули сигарет и на водку. На том и разошлись.

Вечером, сидя за столом во «дворце"я так же молчал в основном. Ирка (так она представилась) взяла всё в свои руки. В прямом смысле. Когда я встал, что бы сполоснуть руки, она прижалась ко мне сзади. Обхватив меня рукой за грудь, вторую запустила в штаны.

По местной 

моде на мне были двое спортивок. Но она уверенно «шла» к цели. И цель была достигнута. Сжав моё хозяйство, она замерла. Потом развернув меня начала целовать. Взахлёб.

Оторвавшись шепнула: «Ну чего ты? ».

И завертелось. Я чуть ли не с рычанием раздевал её. Даже не раздевал, а срывал одежду."Стой... Подожди... »

Какой там подожди! Подхватив её на руки, понес в соседнюю комнатушку. Веса и не почувствовал. Почти швырнул на кровать. Свитер, тельняшка... Штаны! Да мать его за ногу! Сколько их там!!!

Первый раз получилось ОЧЕНЬ быстро. Как в последний раз. И всё! Как ни старалась Ирка, ничего не получалось. А она старалась. Но увы... Видя моё состояние, принялась успокаивать. И я ушёл.

Переночевал в домишке аэропорта.

И то давнее чувство, вдруг вернулось. А с ним и страх. Пока эта каша варилась в голове, руки (и ноги) не знали покоя.

В какой то момент показалось, что кто то меня окликнул. Обернувшись, увидел стоящую на крыльце маму. В моей накинутой на плечи куртке, она курила.

— Ты домой то идешь? Или жить во дворе остаёшся?

Мы вошли в дом. Стол не ломился от обилия закусок и деликатесов. На нём стояли почищенные и нарезанные фрукты. Бутылка вина, и початая бутылка с коньяком.

— Я тут похозяйничала... Можно?...

— Нужно! Ты здесь главная!

— Э нет. Главный всегда мужчина. А женщина, это дополнение к нему. И от женщины зависит, какое это дополнение. При условии, что он-МУЖЧИНА...

Небольшие паузы между фразами, придавали значимость её словам. Она пыталась донести до меня свои сокровенные мысли. А я просто сидел и любовался. Жестами, выражением лица. Глазами и губами...

Мамин красный сарафан, в белый горошек, позволял рассматривать оголённые плечи.

Из под широких лямок, выглядывали бретельки бюстгальтера. Сейчас он был чёрного цвета. Я вдруг поймал себя на мысли, что пытаюсь представить его фасон. О как! Какие слова то оказывается знаю.

— Ты где? Ау...

— А? Что? Чего то вдруг задумался!

— Ну тогда налей мне немного вина. Так, для куража и настроения! Надеюсь сегодня мы потанцуем без

«музыкальных пауз»? Ну правда, я действительно хочу потанцевать.

— Мам, ну не виноват я что магни...

Она не дала договорить подняв бокал. Слегка запрокинув голову сделала несколько глотков. Сунула в рот дольку апельсина. Помня о вчерашнем, свою стопку я только пригубил. Помолчав потянулся за сигаретой. Вопросительно взглянул на маму. Она покачала головой.

— И так уже накурилась. Иди музЫку настраивай. Помни-желание дамы, руководство к действию для мужчины.

Перемотав бобину я был готов. К чему? И сам не знал. Как и что будет (и будет ли вообще), было непонятно. Задёрнув шторы (скорее занавески) и выключив свет, уселся на кровать.

Из кухни послышалось бульканье вина. И почти сразу в дверном проёме показался силуэт. Комната освещалась только лампочкой из кухни. Рассеянный полумрак.

— А почему свечи не зажег? Приготовлены ведь. Ну... Никакого романТИЗЬМУ!

Только сейчас я увидел свечи. Они стояли у изголовья. На каком то детском стульчике. Пришлось спешно выдвигаться на кухню за 

зажигалкой. Свечи оказались с ароматом. Поплыл какой то незнакомый и приятный запах.

— Выключи свет...

Опять кухня. Вернувшись увидел сидевшую на кровати маму. Присевши к магнитофону нажал кнопку «пуск». И опять поплыла мелодия «Калифорнии». Встав и повернувшись, я замер.

— Ну что же ты? Теперь твоя очередь приглашать.

Губы мамы тронула смущённая улыбка. Подойдя к ней, я протянул руку. Царственным (по другому не назовёшь) жестом она подала мне свою. Отойдя на середину комнаты мы на секунду замерли. А музыка звучала. Негромко, волнительно. Положив руку на её талию, я робко и не смело попытался прижать маму к себе.

И она (чуть переступив ногами) ПРИЖАЛАСЬ! Одну руку как и вчера положила мне на затылок. А второй приобняла меня за поясницу. Не зная куда деть вторую руку, запустил её за мамину спину. Получалось что я обнимал её. Чувствуя каждый изгиб. А лифчика на ней не было! Она сняла его! Когда? Уже не важно! Вообще не важно! Мы танцевали. Медленно и не торопясь. Мой член опять упёрся ей в живот. Ничуть не смущаясь (?), она поправила его рукой, а не телом как вчера. Ну так что? Вынув руку из за маминой спины, я прикоснулся к её щеке. Глядя на закрытые глаза, ткнулся губами в её губы. Ещё раз. И она ответила. Так же робко и не смело.

Я покрывал поцелуями её губы, лицо. Целовал в закрытые глаза. Руки гуляли по её телу. Гладили спину. И всё ещё не решались спуститься ниже. На каждый поцелуй, поглаживание мамино тело отзывалось. Незаметно, нежно. Но отзывалось.

Мелодии звучали. И в душе и в колонках. Мы танцевали. Изучали друг друга. Поцелуями, жестами, при-

косновениями. Потихоньку открываясь.

В перерыве между музыкой, мама открыв глаза шепнула: «Иди ложись. Только не подсматривай, ладно?

Я ведь то же БОЮСЬ! »

С трудом оторвавшись, и разжав объятия я повернулся к ней спиной. Откинув одеяло, начал раздеваться. И вдруг услышал звук душа. Блин! Про ЭТО и не подумал! Нырнув под одеяло попытался «про-

тереть» член. Вода перестала течь. Закинув руки за голову закрыл глаза.

— Можно открыть.

Мама стояла рядом. На ней красовалась шёлковая комбинация. Которая чуть чуть прикрывала попу.

Она провела руками от груди к животу. И одним движением сняла не нужную теперь «комбинашку».

Впервые я видел её практически обнажённой.

Детские и юношеские подсматривания не считались. Ажурные чёрные трусики ничего не выпячивали.

И не врезались в тело. Они так органично на ней сидели, что не отвлекали. Она медленно поверну-

лась. Я глядел на стройную талию. На упругие даже на взгляд ягодицы. Стройные и длинные ноги, не были мускулисты. Они были стройными.

— Подвинься немного...

Я так стремительно отодвинулся, что стукнулся головой. Мама прыснула и легла рядом. На мою откинутую руку. Устраиваясь положила голову на плечо. Мы лежали не шевелясь. Коснувшись губами моего уха, она прошептала: «Сашенька, Я-ТВОЯ... »

А у меня в ушах так бУхало, что я сперва и не расслышал. А когда понял, ЧТО именно было сказано...  

Мгновенно покрылся испариной. Снова пришла мысль: «Ты же ведь ЭТОГО хотел?"И спустя секунду-ДА! Тысячу раз-ДА!

Не вынимая руки из под маминой шеи, я немного повернулся. Другой рукой провёл по её щеке. И решившись робко коснулся её груди. Пальцами, слегка прикасаясь к ней, исследовал.

Поглаживал и охватывал всей ладонью.

Нежно сжал сосок пальцами. Ещё раз, боясь и очень хотя этого. Грудь отреагировала на мои прикос-

новения... Мама чаще задышала. И как бы выгнувшись подставила её мне.

И об этом я когда то мечтал. Прикоснуться губами. Поцеловать. Именно мамину грудь. Желание было обоюдным. Рука лежавшая где то там, вдоль тела слегка притянула мою голову к себе.

И это происходило! Здесь и сейчас. Я наслаждался этим процессом. Перекатывал сосок губами.

Одновременно помогая себе рукой. Сжимал, и поглаживал само совершенство. Грудь не была ни об-

висшей, ни расплывшейся.

Все эти мысли крутились, как хоровод. А рука продолжила своё путешествие. Никакие мои очень и очень немногие отношения, не могли и рядом стоять. Я познавал взрослую красивую женщину.

Поклаживал её живот. Проводил пальцами по ямочке пупка. И всё время чувствовал, что эта красивая взрослая женщина идёт мне навстречу. Легкими движениями. Её тело реагировало на любое прикосновение.

Мама то жадно целовала меня. И наши языки и губы прикасались друг к другу. То сама поглаживала МОЙ сосок. И он твердел, становясь каменным.

Моя рука наконец легла поверх трусиков-ТУДА! Ноги мамы слегка раздвинулсись. И я сжал её щелочку всей рукой. Ноги тут же сомкнулись. Я припал к её губам. И яростно целовал, даже покусывал их.

А пальцы уже хозяйничали внутри. Как моя рука оказалась под резинкой? Поглаживание волосиков, робкие проникновения внутрь... Я чувствовал как внутри всё тепло и влажно.

— Подожди немного...

Мама выгнулась опираясь на пятки и плечи. Её руки нырнули вниз и стянули ставшими лишними трусики. Куда то откинув их, она легла на бок.

Рукой обхватила мою шею и мы снова начали целоваться. Я почувствовал прохладную ладошку у себя на члене. Мы оба замерли. Коготки прошлись снизу вверх. Пальчики поглаживали мои яйчки. И снова обхватили его.

Для меня было открытием-КАК же это приятно! А ладошка слегка оголила головку и вернула всё на место. И ещё раз. И ещё.

Мы лежали лицом к лицу. Мама как будто ждала чего то. И я сделал то, ЧТО она ждала. Слегка повернувшись, я уложил её на спину. Устроившись между ПРИЗЫВНО разведённых ног попробовал найти вход в сокровенное.

А она не помогала. Её губы целовали меня, а руки обнимали. Единственной помощью было то, что она шире развела ноги, согнув их в коленях.

Привстав, я рукой помог себе сам. Стараясь продлить наслаждение, замер. Замер прислушиваясь к себе. Сделав движение бёдрами мне навстречу, мама надавила на мою поясницу.

Я оказался там, откуда когда то появился на свет. Она охнула, и снова подалась приподнимая меня на себе. Член скользнул на всю глубину. От мысли что я занимаюсь ЭТИМ с МАМОЙ, он стал ещё больше и толще.  

Так мне казалось!

Наше возбуждение достигло пика. Сделав несколько движений, я ощутил как член как будто что то обхватило изнутри. Раз и другой. Тело мамы вдруг напряглось и выгнулось. Она снова хрипло застонала. А руки притянули меня к себе. Я чувствовал как моя грудь плющит ей соски. Почувствовав приближение, я ещё глубже вошёл в неё. А она обхватив меня ногами, снова застонала.

И я начал извергаться. Именно так. Как вулкан! Лава текла из меня нескончаемыми потоками. А мамины ногти, вцепились мне в ягодицы. Так будто она хотела ещё больше вдавить меня в себя.

И вдруг обмякла и лежала неподвижно Сжав ноги и не выпуская меня из себя. Я ещё раз почувсвовал сжимание члена внутри мамы. Уже не такое плотное, но такое же возбуждающее.

А потом мы лежали рядом, и молча поглаживали друг друга. Мы знали, что произошедшее изменило обоих. И выражали это изменение ласковым молчанием, и этими поглаживаниями.