Солдатка

Я только что пообедал у родителей, и теперь возвращался к себе домой. Идя через парк, я увидел на скамейке молодую девушку-солдатку. Она сидела и плакала. Рядом с ней был большой синий армейский рюкзак и автоматическая винтовка «Тавор».

— Что случилось?  — спросил я на иврите, подойдя к ней.

— Ничего!  — ответила девушка.

По ее внешности и акценту, я догадался, что она из России.

— Вы говорите по-русски?  — спросил я ее.

— Да, говорю...

— Вас кто-то обидел?

— Ничего, переживу...

— Может, я могу чем-то помочь?  — спросил я.

— Мне ночевать негде,  — сказала девушка.  — Поссорилась с соседками по комнате, и они меня выгнали. Вернее, я сама ушла...

— Вы, наверное, из хостеля «Яд-ле-Баним»?

— Из него. Я солдат-одиночка. Где мне еще провести конец недели?

— Как вас зовут?

— Лера.

— Лера?!

— Да, а что?

«Вот это совпадение! » — подумал я. Так звали мою самую сильную любовь юности. Самую сильную и безответную.

— Меня Женей зовут,  — сказал я.  — Я тут живу неподалеку... Один в трехкомнатной квартире. Можете переночевать у меня. У меня в кабинете двуспальный диван. Будете спать там.

— Ага. А расплачиваться за ночлег — натурой?

— Ну, зачем же вы так? Я вам помогаю совершенно бескорыстно. В Израиле принято помогать солдатам. Не бойтесь, я к вам приставать не буду.

— Честно?

— Честно! Будете моей гостьей.

— А горячая вода у вас есть?

— Сколько угодно. Можете даже ванну принять.

— Добрый самаритянин...  — девушка заметно повеселела.

— Вы курите?  — спросил я ее.

— Нет.

— Замечательно! Я тоже не курю. Ну, идем?

— Идем. А это далеко?

— Нет. Тут рядом. На улице Борохов. Три минуты ходьбы. Давайте, я понесу ваш рюкзак!

Я взвалил тяжелый рюкзак себе на плечи, и мы пошли из парка.

— Женя, а вы женаты?

— Нет.

— А сколько вам лет?

— Сорок три.

— И все еще не женаты?

— Я слишком умен, чтобы жениться на той, которая согласилась бы выйти за меня замуж.

— Вот как?  — похоже, она пропустила мой сарказм мимо ушей.  — У меня тоже нет парня. Я даже не целовалась никогда.

— Ну, у тебя еще все впереди...

Я незаметно перешел на «ты».

— Вообще-то, ко мне все время ребята клеятся. Но мне никто не нравится.

Пока мы шли, я смог ее немного рассмотреть. Девушка была среднего роста. Точеная фигурка, прямые темнокаштановые волосы, голубые глаза...

«Очень миленькая девчушка»,  — подумал я тогда. Мы подошли к моему дому.

— Вот тут я живу,  — сказал я, открывая дверь подъезда.

Лифт был внизу, так что ждать не пришлось. Мы поднялись на пятый этаж. Пока мы ехали в лифте, Лера все время поглядывала на себя в зеркало, что висело на стене кабины. Когда мы вошли в мою квартиру, девушка немного удивилась, что я живу здесь один.

— Это все благодаря моим родителям,  — пояснил я ей.  — Они семнадцать лет проработали в израильских школах. Преподавали физику. Вот и заработали на две квартиры. Мне отдали эту, трехкомнатную, а себе купили четырехкомнатную, в этом же районе.

— Они у вас что, миллионеры?  — спросила девушка.

— Нет. Обычный 

средний класс,  — ответил я.  — Сейчас они уже на пенсии.

— А вы когда приехали в Израиль?  — спросила она.

— В девяностом году. Мы давно уже здесь.

— А я недавно. Четыре года всего. Я по программе «Наале» приехала.

— А откуда ты?

— Из Кирова. А вы?

— Из Ленинграда. То есть, из Санкт-Петербурга.

— Понятно.

— А кем работают твои родители?

— У меня нет родителей. Мама погибла в аварии в прошлом году, а отец нас бросил, когда я была совсем маленькая. Куда я могу положить свои вещи?

— Вот сюда,  — я поставил рюкзак девушки в свой кабинет.  — Тут будешь спать. На диване. А я — у себя в спальне. Вот здесь можешь положить винтовку.

— Спасибо... Евгений, а кто вы по-специальности?

— Никто. Меня в свое время по голове шарахнули. После этого я заболел. Теперь получаю пособие по-инвалидности. Раньше подрабатывал сторожем, теперь вообще не работаю.

Девушка удивленно посмотрела на меня.

— И вы так спокойно об этом говорите!...

— А чего скрывать? «Шила в мешке не утаишь».

— Знаете что, Евгений?  — вдруг спросила она.  — Давайте, я запишу ваш телефон.

— Хорошо. Записывай,  — я продиктовал номер своего сотового телефона.

— Сейчас проверю, правильно ли я записала,  — она набрала мой номер, и мой «пелефон» зазвонил.

— Ой, какой у вас звонок интересный!  — воскликнула солдатка.  — Что это за музыка?

— Это вторая часть «Кислорода» Жан Мишель Жара. Знаешь такого композитора?  — Нет...

— Хочешь, поставлю?

— Давай!

Я достал диск, на котором были записаны два альбома Жара: «Кислород» и «Равноденствие». Включил стереосистему и поставил диск на лазерный проигрыватель. Когда по комнате разлились волшебные звуки электронной симфонии, девушка удивленно замерла, сидя на диване и восторженно посмотрела на меня. Она никогда не слышала ничего подобного.

— Это и есть «Кислород»?  — спросила она меня.

— Да,  — сказал я.  — Это моя самая любимая музыка. Я каждый день ее слушаю. Она максимально соответствует состоянию моей души.

— Класс!

— Нравится?

— Очень!

— Ну, сиди, слушай, а я пойду пока чайник поставлю. Будешь чай пить?

— Мне — лучше кофе.

— Растворимый?

— Да. С сахаром. Одну ложку кофе и две сахара.

— Хорошо. Тебе большую чашку?

— Среднюю.

— Сейчас сделаем...

Хорошо, я заранее отфильтровал воду! Перелив из фильтра воду в электрический чайник, я включил его и вернулся в комнату.

— Это первая часть симфонии. Я ее называю: «Жидкий кислород».

— А разве кислород бывает жидким?  — спросила меня Лера.

— Конечно! При очень низкой температуре. Меньше минус ста градусов Цельсия. Я точно не знаю. Знаю только, что на Земле в естественных условиях такой температуры не бывает. То есть, в обычной, земной природе, кислород в жидком виде не встречается. Только в космосе.

— Да, эта музыка, вообще, такая... Космическая!

— Моя покойная бабушка ее называла «голубой» музыкой. В смысле, «небесной». Музыка небесных сфер...

Чайник закипел, и я пошел разливать кофе. Себе взял большую, полулитровую кружку, Лере — поменьше, на триста миллилитров.

— Может, перейдем на кухню?  — спросил я девушку.

— Да, конечно!  — она поднялась с дивана.

Между тем, первая часть симфонии плавно перешла во вторую.

— 

А эту часть я называю «Полярный день»,  — сказал я.

— Да, похоже... В самом деле! Как будто летишь над полюсом, в небе — яркое солнце на голубом фоне, а внизу — ослепительный белый снег и лед!...

— У тебя хорошее воображение,  — сказал я.  — Я, тоже, представляю себе подобную картину.

— Сколько у нас общего!...  — сказала девушка и лукаво посмотрела на меня.

— Да... К чему бы это?

— Женя, а вам не скучно жить здесь одному?

— Скучно. А что делать?

— Заведите себе подругу!

— Да, уж!... Как будто это так просто...

— А что? У вас квартира своя, вы еще не старый, симпатичный...

— Это я-то — симпатичный?!  — я не знал, шутит она, или издевается.

— Да, симпатичный... У вас очень добрые глаза,  — сказала она и вдруг покраснела.

— Спасибо за комплимент,  — я тоже, как-то, растерялся.

— Вкусный кофе! Это «Рэд Маг»?  — перевела она разговор в другое русло.

— Да. Я только такой пью. «Гадалкам вред непримиримый приносит кофе растворимый! »

Она рассмеялась.

— Сам придумал?

— Нет. Юморист один. Еще из советских времен.

Тут я спохватился:

— Ой, совсем забыл! У меня же есть отличный пирог в холодильнике!

— А я уже почти все выпила...

— Ничего, ничего!... Еще кружку нальем. Вот пирог!  — я достал из холодильника мамину выпечку.

— Яблочный?

— Ага.

— Класс!

Я разложил нарезанные кусочки пирога по двум тарелочкам.

— Эх!  — сказал я.  — «Обожруся и помру молодой! »

— Опять цитата?

— Угу... Из мультфильма. «Мартынко» называется. Тот же режиссер, что снял мультик «Жил-был пес».

— Не смотрела.

— Гениальные мультфильмы! Если хочешь, потом посмотрим. У меня на дисках есть.

— Давай, лучше музыку послушаем. Эту часть ты как называешь?

— Третью? «Полярная ночь». А потом будет «Тихий океан». После нее — «Песня электрических проводов», и шестая, заключительная часть — «Атлантика».

— Очень красивая музыка! А что ты еще слушаешь?

— Ну, у Жан Мишель Жара есть много альбомов: «Магнитные Поля», «Зулюк», «Рандеву», «Хронология» и многие другие.

— У тебя что, все его альбомы?

— Да, почти все. Я каждый день помногу слушаю музыку. Это меня спасает от одиночества.

— А что, у тебя нет друзей?

— Есть. Но каждый занят своими делами. Так что я, как тот Неуловимый Джо. Он неуловимый не потому, что его никто не может поймать, а потому что он нахрен никому не нужен.

Девушка засмеялась. Я был на взводе. Я давно уже привык быть один, но каждый раз, когда поблизости оказывается живой человек, готовый меня слушать и уделить мне, хотя бы, минимум внимания, я «набрасываюсь» на него, как голодный хищник на дичь, и «не слезаю» до тех пор, пока человек этот не исчезает из моего поля зрения. Наконец, я смог подробнее рассмотреть свою гостью. Одета она была в военную форму — обтягивающие брюки цвета «хаки», такого же цвета куртка и черные армейские ботинки.

— А где ты служишь?  — спросил я ее.

— На границе с Газой. В боевых частях. Я снайпер.

— Круто!... И что, приходилось убивать?

— Конечно. И не один раз. Только не будем об этом, ладно?  

Не та тема.

— Хорошо. Тебе еще много служить осталось?

— Три месяца.

— А потом?

— Учиться пойду. В Бар-Иланский университет.

— На кого?

— Математика и физика.

— Теоретическая?

— Теоретическая.

— Здорово! Всегда мечтал заниматься теоретической физикой.

— Так что же тебе мешает?

— Мозги не те. Контуженные. «А вот это — наш Добрушин! Он на голову контужен».

— Не любишь ты себя...

— А за что меня любить? Неудачник и есть неудачник.

— Только не начинай мне тут плакаться...

— А я разве плачу?

«Нет, я не плачу, и не рыдаю,

На все вопросы я спокойно отвечаю,

Что наша жизнь — игра,

И кто ж тому виной,

Что я увлекся этою игрой!... »

Пропел я, подражая любимому артисту.

«Пусть бесится ветер жестокий

В тумане житейских морей!

Белеет мой парус такой одинокий

На фоне стальных кораблей! »

— Классная песня!  — сказала Лера.  — Откуда она?

— Из фильма «12 стульев». По роману Ильфа и Петрова.

— А ты сам не пишешь, случайно?  — спросила девушка.

— Ты угадала. Пишу.

— Стихи?

— В основном — прозу. Фантастические рассказы.

— И что, где-то публиковался?

— Публиковался. В журнале «Техника — Молодежи» вышли два моих рассказа: «Меню» и «Первая любовь».

— Даш их почитать?

— Конечно! Я тебе свою книжку подарю.

— У тебя и книжка есть?

— Есть. Маленькая книжка рассказов и стихов. Сам издал. На свои деньги.

— А сколько она стоит?

— Я же говорю — для тебя бесплатно!

— Спасибо! А подпишешь?

— Подпишу.

Я принес книжку. Протянул девушке.

— «Ассемблерный ключ»,  — прочитала она название моей книги.

— Так называется один из рассказов. Не самый лучший, но очень ценный для меня.

— Почему?

— В нем заложен глубокий философский смысл. Гораздо более глубокий, чем может показаться с первого взгляда.

— Хорошо. Я почитаю.

Она допила кофе и доела свой кусок пирога.

— Знаешь, Женя, я очень устала. Я хочу принять ванну и пойти спать.

— Нет проблем!  — сказал я.  — Кстати, если тебе надо что-то постирать — моя стиральная машина к твоим услугам! И порошка можешь не жалеть.

— Только покажешь мне, как ею пользоваться, ладно?

— Конечно!

— Ну, все, я пошла купаться.

— Мочалка и мыло у тебя есть?

— Да. Это все у меня есть, спасибо.

— Там в ванной, есть жидкое мыло «Нека Шева» с аллое-вера. Очень хорошее. Можешь смело им пользоваться.

— Хорошо. Я закрываться не буду. Я надеюсь, ты ко мне не вломишься?

— Нет, конечно! Чувствуй себя здесь как дома. Меня можешь не опасаться. Я, хоть и шизик, но не агрессивный. Тем более, по отношению к девушке.

— Вот и проверим тебя. Насколько можно тебе доверять.

— Да, господи, проверяй, пожалуйста!... Кстати, если хочешь, я могу тебе туда поставить музыку. Там у меня на стуле стоят маленькие колоночки. К ним можно подсоединить дискмен и слушать музыку, пока купаешься. Я всегда так делаю.

— Ну, это как-нибудь в другой раз. Пусть играет твоя большая стереосистема в гостиной. А ты, пока я буду купаться — постели мне постель, ладно?

— Да, конечно. Одеяло тебе нужно?

— Нет. Сейчас очень тепло. Достаточно простыни. Ну, и подушку с наволочкой.

— Хорошо. Ну, легкого пара!

Я вышел из ванной комнаты 

и прикрыл за собой дверь. Между тем, на улице уже стало темнеть. День подходил к концу. Я постелил в кабинете на диван белье и пошел на кухню мыть посуду. Лера размывалась целый час. За это время диск с музыкой доиграл до конца, и я выключил стереосистему.

— Давно не ловила такой кайф!  — в дверях кухни стояла моя гостья, одетая в легкий халатик (который она достала из своего рюкзака) и вытирала волосы полотенцем.

— С легким паром!  — сказал я.

— Спасибо! Классно выкупалась!

— Я очень рад.

— А ты молодец...

— В каком смысле?  — не понял я.

— Ну, что не рвался мне тереть спинку...

— Ты жалеешь об этом?

— Нисколько. У меня не было в планах тебя соблазнять.

— Ну, вот и ладненько! Я тебе постелил в кабинете. Ты сейчас спать пойдешь, или попозже?

— Пусть сначала волосы высохнут.

— Ты феном не пользуешься?

— Нет. Я слышала — это вредно для волос.

— Я тоже феном не пользуюсь,  — сострил я.  — Как это ни странно...

— Я так и поняла...  — девушка улыбнулась моей шутке.  — Ты давно облысел?

— Да. Мне еще тридцати не было. Это у меня наследственное. Мой дед рано облысел, отец. И я тоже. Как в том фильме: «у меня в организме слишком много мужских гормонов».

— А что за фильм?

— «Тутси». Американская комедия.

— Не смотрела.

— У меня он где-то был на диске. Как-нибудь посмотрим. Хороший фильм. С Дастином Хофманом. Он там еще молодой. После этой комедии он очень прославился.

— Ты комедии любишь?

— Я много чего люблю.

— А боевики?

— Терпеть не могу. Не люблю драки и убийства.

— Я тоже. Я люблю фильмы про любовь.

— Это мексиканские сериалы, что ли?

— Ни в коем случае! Я люблю умные фильмы.

— Тогда тебе надо посмотреть фильм Марка Захарова «Обыкновенное чудо».

— Там про любовь?

— Да. И про любовь тоже. Очень хороший фильм. Вообще, Захаров мой любимый режиссер.

— А какой твой самый любимый фильм?

— «Солярис» Тарковского.

— Что-то слышала. Говорят, страшное занудство...

— Это очень серьезное философское кино. По роману Станислава Лема.

— Ты его читал?

— Да. Но фильм мне понравился больше. У него финал сильнее.

— Фильм лучше первоисточника?

— В чем-то — да.

— У тебя он есть?

— Есть. И в отличном качестве. Оригинальный «ди-ви-ди».

— Как-нибудь посмотрим.

— Ты сейчас пойдешь спать?

— Да. Ужасно устала.

— Я тебе постелил в кабинете.

— Спасибо. А сам что будешь делать?

— Думаю, пойду, прогуляюсь.

— А меня закроешь?

— Я тебе оставлю второй ключ, на всякий случай.

— Когда вернешься — не шуми, ладно?

— Ясное дело. Не волнуйся, я тебя не разбужу.

— Ну, все, спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Я гулял целый час. За это время я успел успокоиться и прийти в себя. Вернулся я домой в полдесятого вечера, тихо прошел в свою спальню и лег спать. Юная красотка все никак не шла у меня из головы. Незаметно для себя, я уснул. На следующий день была пятница. Я проснулся после полудня. Лера уже вовсю хозяйничала на кухне.  

Она успела сходить в магазин, купила овощи и, достав куриные четверти из моего морозильника, варила суп. Потом мы вместе пообедали. Вообще, мы общались легко и непринужденно, как будто знали друг друга уже давно. После обеда мы пошли погулять, потом смотрели кино — комедию «Ширли-Мырли», слушали музыку, играли в нарды и шахматы, причем Лера меня обыграла в обе эти игры, хотя я играю в них очень хорошо. Так прошла пятница, потом суббота, а в воскресенье утром Лера уехала обратно на базу, пообещав вернуться через две недели. Я рассказал своим родителям и друзьям о новой подруге, но все в один голос стали уверять меня, что эта дружба ничем не кончится, и я зря «раскатал губу». А между тем, я себя чувствовал уже почти влюбленным.

Так прошло два с половиной месяца. Каждые две недели Лера приезжала ко мне и проводила у меня выходные. Между тем, наши отношения оставались совершенно целомудренными, несмотря на большую симпатию, возникшую между нами. Я познакомил девушку со своими родителями, и мы даже договорись, что после армии она будет снимать у меня комнату. Лера подружилась также с моей «ядидой» Юлей, и теперь мы часто, когда она приезжала ко мне на выходные, ходили вместе к Юле в гости. Юля, конечно, ревновала меня к новой подруге, но виду не показывала, и даже, наоборот, высказала мнение, что мы были бы хорошей парой с Лерой, не смотря на большую разницу в возрасте. В тот четверг я не ожидал приезда Леры — по моим подсчетам у нее должно было быть дежурство. Меня разбудил длинный звонок в дверь. Наскоро одевшись, я пошел открывать. На пороге стояла Лера... Ее форма была рваной и грязной, у ног лежал так хорошо знакомый мне рюкзак и автомат «Тавор». Она стояла с закрытыми глазами и чуть покачивалась.

— Что случилось?  — спросил я в ужасе.

— Все нормально, Женя, все нормально... Трое суток не спала... Была операция... В Газе... Троих ублюдков грохнула...

— Господи!... Заходи скорее!...  — я втащил ее вещи в квартиру и сразу отнес их в ее комнату.

— Надо ванну принять...  — сказала девушка.  — Помоги мне... Сил нет никаких...

— Ты не ранена?

— Не говори глупости! Кто бы меня, раненную, отпустил домой? Так, царапины мелкие... Наших никого не задело.

Мы прошли в ванную комнату. Она сразу стала раздеваться.

— Помоги мне...

Я заткнул дырку в ванной пробкой и стал наполнять ванну теплой водой. Плеснул туда жидкого мыла — «Нека Шева» с экстрактом алое. Потом стал помогать Лере раздеваться. Ее одежда была в жутком виде. Вскоре она осталась в трусиках и лифчике.

— Расстегни его. Застежка на спине.

Я расстегнул. Она сняла старый, застиранный, пожелтевший от пота лифчик и бросила его на пол. Потом стянула с себя грязные трусики и полезла в ванну. Я ее придержал за руку, чтобы она не упала, так как ее качало как былинку на ветру. Она еле держалась на ногах от 

усталости. Ванна уже успела немного наполниться водой и мыльной пеной, Лера опустилась в нее, откинулась на спинку и закрыла глаза. Через минуту она уже спала. Мне хотелось плакать. Бедная девочка! Досталось же ей... Я взял душ и стал поливать ее теплой водой. Намочил ее длинные каштановые волосы, которые теперь были грязные и спутанные, ее небольшую, но совершенно идеальной формы грудь с мягкими коричневыми сосками... Потом взял «Неку» и стал ее намыливать. Она была вся в синяках и кровоподтеках. Видимо, ей пришлось ползать по-пластунски, или даже драться с боевиками во время захвата, преодолевать какие-то препятствия... Между тем, ванна наполнилась, и я выключил воду. Теперь надо было ей помыть ноги — но вода мешала их намылить.

— Лера, проснись, проснись...  — стал я будить девушку.

— А? Что? Да, я не сплю...  — она с трудом открыла глаза.

— Встань, малыш, я тебя намылю!

Она не спеша поднялась. Она стояла в ванной лицом ко мне и я теперь смог ее полностью разглядеть... Несмотря на все синяки и ссадины, девушка была прелестна! Я намыливал ладонями ее нежное тело, а она спала... Стоя. Даже когда я дошел до ее мохнатой каштановой писечки, она не предприняла ни малейшей попытки мне помешать. Намылив ее всю, я взял ее мочалку (которую купил раньше специально для нее), и стал ею тереть, смывая грязь и запекшуюся кровь с ссадин. Я мыл ее тщательно и нежно, как отец моет свою маленькую дочку. Да она и годилась мне в дочери... Купая мою красавицу, я отметил, что у нее не только лобок не брит, но и подмышки, похоже, тоже никогда не знали бритвы. Поэтому их пришлось тереть с особой тщательностью. А вот на ногах и руках девушки волос не было. Судя по всему, они там просто не росли. Потом я развернул ее спиной и потер ее сзади — и спину, и попку, и ножки — всю, как следует. После она снова села в ванну, а я два раза вымыл шампунем ее волосы. Это был шампунь, купленный мною по ее заказу в «Суперфарме» специально для нее.

После всего этого, я ополоснул ее под теплым душем и помог выбраться из ванны. Вытер ее всю полотенцем и отвел в комнату. На руки ее брать я побоялся — я не такой сильный, чтобы легко носить девушек на руках, да и это было не нужно на данный момент. В ее комнате я усадил ее на стул, а сам быстро постелил на диван свежее постельное белье. После этого уложил ее в постель и, достав йод из холодильника, принялся смазывать ее ушибы. Вскоре, она стала пятнистой, как гепард. Даже на груди у нее был синяк. Так как был хамсин, я укрыл Леру только тонкой простыней, закрыл окно триссами, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. После этого я смог уделить внимание и себе: почистил зубы и позавтракал. Девушка спала 

сутки. Чтобы ей не мешать, я ушел вначале к родителям, а когда Юля вернулась с работы — пошел к ней. У нее уже была ее дочка Иланка и мы провели весь вечер втроем, слушая музыку и играя в нарды и шашки. Вернулся я домой в десять вечера и сразу пошел спать. Проснулся я в четыре часа дня. Выйдя из комнаты, я увидел Леру. Она была в ванной комнате у раковины и чистила зубы. Одета она была опять в свой любимый домашний халатик, причем, похоже, на голое тело. Я прошел в туалет, пописал и вернулся в ванную. Лера уже закончила чистить зубы и теперь полоскала рот водой из крана.

— Доброе утро!  — сказал я.

— Привет!  — ответила девушка.

— Хорошо выспалась?

— Шикарно! А ты?

— И я тоже.

— Спасибо тебе за вчерашнее,  — чуть смущаясь, сказала она.

— Это за что?

— Ну, что помог мне искупаться. И не воспользовался моей усталостью и беспомощностью.

— Ну что ты! Ты что же, за подонка меня считаешь? Неужели ты думаешь, что я стал бы...

— Ничего я не думаю! Все, проехали.

Она вышла из ванной, и я занял ее место. Почистил зубы, вымыл лицо, руки.

— Тебе чай или кофе?  — спросила она.

— Кофе. С молоком.

— Как обычно?

— Да.

Вскоре, мы сидели на кухне и завтракали. В полпятого вечера.

— Знаешь, Лера,  — сказал я.  — Ты очень красивая девушка...

— Только сейчас это заметил?

— Нет, но...

— Ты первый мужчина, который видел меня голой. Как в твоем рассказе «Наваждение».

— У тебя идеальные пропорции. Как у Венеры Милосской. Грудь просто божественно красивая!

— Спасибо... Знаешь, ты тоже мне очень нравишься...

— Правда?

— Нет, «Известия»! Я всегда мечтала о таком отце, как ты: добром, умном, порядочном.

— То есть, ты воспринимаешь меня, как своего отца?

— Ну, не совсем... Скорее, даже, как маму... Особенно вчера, когда ты меня купал...

— Тебе понравилось?

— Знаешь, я тогда впервые почувствовала себя дома. С любящим человеком. Ведь ты меня любишь?

— Люблю.

— И я тебя люблю...

— В самом деле?!

— Представь себе!...

— Тогда — выходи за меня замуж!  — вдруг выпалил я.

Она улыбнулась.

— А если я соглашусь?

— Тогда я буду самым счастливым человеком на свете!

— Что, и «хупу» будем делать?

— Я бы непротив, но я не обрезан. А врать раввинам не хочется. Кстати, а ты еврейка?

— Да. По-Галахе. У меня папа был русский, а мама стопроцентная еврейка. Значит, и я тоже, здесь считаюсь еврейкой. А ты?

— Я еврей, по всем бабушкам и дедушкам. Только без «брит-милы».

— И ты не хочешь ее сделать?

— Это очень опасно в моем возрасте. Можно даже импотентом стать. Да и болезненная эта штука, делать сейчас. Это же не младенцу маленький кусочек кожицы отрезать! И вообще, я не религиозный.

— Тогда не будем делать «хупу». Просто будем жить вместе и все.

— Ну, свадьбу, по-любому, можно сыграть. Тебе очень бы пошло красивое белое платье!

— Хорошо. Я согласна. А детей когда будем делать?

— Да хоть сейчас!

— 

Ух, ты, какой быстрый!...

Она улыбнулась и очень ласково посмотрела на меня.

— Сейчас мы ничего делать не будем. У меня все тело болит. К тому же — скоро у меня месячные, через пару дней, или даже раньше. Давай уже, когда я приеду в следующий раз, ладно?

— Как скажешь!

— Через две недели у меня заканчивается служба, и я уже навсегда перееду к тебе. Договорились?

— Договорились! Только знаешь что?

— Что?

Я немного замялся. Слишком деликатная тема.

— Когда я вчера тебя купал, я заметил, что ты не бреешь интимные места...

Она покраснела.

— Никогда не брила. Побрить?  — спросила она.

— Ни в коем случае!  — воскликнул я.  — Ты умница, что не бреешься!

— В самом деле?

— Конечно! Сейчас пошла эта идиотская мода на бритье!

— Ты любишь небритых девушек?

— Обожаю! Не бритых и не мытых...

— Извращенец...

— Французы считают, что самый хороший запах женщины — трехдневной немытости. Натуральный и возбуждающий.

— То-то я тебе вчера так понравилась!...

— И поэтому тоже. Хотя, я особенно не принюхивался. Но я, в самом деле, люблю, когда от женщины пахнет женщиной, а не духами или дезодорантом. Особенно, когда у нее овуляция... Обалденный запах!

— Вот, через две недели, когда я вернусь, так и будет.

— Ты — чудо, малыш! Я тебя обожаю!

— Тогда — поцелуй!

— С радостью! Это будет у тебя первый поцелуй, да?

— Да. Первый. Ты рад?

— Да я счастлив, просто!

Она встала из-за стола и мягко взяла меня за руку.

— Пойдем...

Мы вышли на середину гостиной. Лера посмотрела мне в глаза, и я утонул в бездонности ее зрачков... Она положила мне руки на плечи, а я слегка преобнял ее за талию, ощущая сквозь шелк халатика ее упругое юное тело без капельки жира. Это было как тогда, почти тридцать лет назад, когда я обнимал ту Леру, и сейчас я был также счастлив... Нет! Сейчас я был счастлив по-настоящему, реальным, сбыточным и близким счастьем взаимной любви, которую я ждал столько лет... Наши губы встретились... Девушка закрыла глаза и тихонько застонала... Я целовал ее нежно, ласково, как целуют еще нераспустившийся бутон цветка, чтобы не напугать, не обидеть... Потом мы стояли, обнявшись, и она, уткнувшись мне в шею тихо шептала:

— Люблю... Только тебя... Ты мой... Милый... Хороший...

— Девочка моя!...  — я гладил ее по мягким волосам, все еще не веря в свое счастье...

Наконец, мы оторвались друг от друга.

— Стой здесь, и не подглядывай!  — вдруг сказала она.

— Да я уже все видел...  — отшутился я.

— Тем более. Я пойду в комнату переодеться. И пойдем погуляем.

— Я — за! Куда пойдем?

— В район «Эм-а-Мошавот». В садик с фонтанами и рыбками.

— Отлично. Но учти — это три километра в один конец!

— Ну и что? Я кроссовки одену. Иди, одевайся!

— Хорошо. Я сейчас.

Мы разошлись по своим комнатам. Я только успел натянуть джинсы, как Лера постучала мне в дверь.

— Да!

— Слушай, Жень, это...

— Что случилось?

— У тебя, случайно, прокладок нет?

— Есть. Сейчас принесу.

Я зашел в ванную комнату 

и достал из шкафчика пачку прокладок.

— Хранишь, как воспоминание о бывшей подружке?  — шутя, спросила девушка.

— Нет. Просто — зачем выбрасывать то, что может пригодиться?

— И то верно. Спасибо!

— Что, уже началось?

— Начинается... Ничего страшного. Через три дня кончится.

— А ты никакого дискомфорта не испытываешь?

— В смысле, ПМС?

— Ну, да...

— Нет. Слава богу, у меня очень здоровая физиология. Ни болей, ничего такого.

— Очень хорошо! Ну, давай, я тебя жду...

Через пять минут она была готова. На ней была новая форма и белые кроссовки.

— Старую форму постираем вечером,  — сказал я.

— Ага. Постираем в стиралке ее и всю одежду, а потом я зашью все дырки.

— Если хочешь, я могу помочь тебе в этом.

— Ты и шить умеешь?

— Немного.

— Я тебя обожаю!  — она опять обняла меня и поцеловала.

На этот раз в щеку, любовно-дружески. Я тоже стал ее целовать. Короче, оторвались мы друг от друга минут через десять. Потом мы пошли гулять. По дороге мы обсуждали множество вопросов, перескакивая с одной темы на другую. Нам было очень интересно друг с другом. Лера любила поговорить, была очень начитана и умна, легко воспринимала новые идеи, даже самые сложные, и я был счастлив, что у меня такая потрясающая подруга! Когда мы пришли домой, я предложил девушке посмотреть какой-нибудь фильм из моей коллекции.

— А давай посмотрим твой любимый «Солярис»?  — сказала она.

Фильм длился два с половиной часа. Пока мы его смотрели, успели с десяток раз поцеловаться. Дома Лера надела опять свой легкий халат, а под него только трусики. Она сидела справа от меня на диване в салоне, а я обнимал одной рукой ее за плечи. Постепенно я осмелел, и незаметно положил ладонь на ее грудь. Грудь девушки была совершенно удивительной на ощупь — мягкой и упругой одновременно. Я легонько сжал ее. В ответ Лера повернула ко мне лицо и подставила губы для поцелуя. Пока мы целовались, я запустил руку под ее халатик, и теперь вовсю ласкал ее юную девственную грудку с мягким соском. Я начал нежно водить пальцем по соску, и он затвердел и встал. Лера тихонько застонала и закрыла глаза. Вскоре, моя левая рука легла на ее вторую грудь... А еще через несколько минут халатик был отброшен в сторону, и Лера, в одних белых трусиках, полностью отдалась бесстыдным ласкам моих рук и губ. Единственное, чего я не делал — не лез ей в промежность. Помня о ее «критических днях», я ласкал ее грудки, руки, ножки и упругий животик с впалым маленьким пупком, но между ножек не залезал.

— Ну, все! Хватит!  — девушка мягко отстранила меня.  — Ты зацеловал меня уже всю...

— Тебе не нравится?!

— Нравится... Но — хорошенького по-немножку. Давай лучше кино смотреть!

Она снова накинула халатик, запахнула его и повязала пояском. Я был дико взвинчен и долго не мог прийти в себя. Но, вскоре увлекся фильмом, хотя и знал его наизусть, и больше к девушке не 

приставал. Наконец, фильм кончился. На часах было полвторого ночи.

— Классное кино!  — сказала Лера.  — Мощный фильм...

И я понял, что в девушке я не ошибся. Вообще, у меня складывалось впечатление, что у нас с ней вкусы совпадали, буквально, во всем. Нам нравилась одна и та же музыка, одни и те же фильмы, книги и живопись. Я с Лерой чувствовал настоящее единение душ. Ни с кем мне не было так хорошо, как с ней! Потом мы поужинали и пошли спать — каждый к себе. Выходные прошли незаметно. В воскресенье утром Лера уехала на свою базу. Как я прожил эти две недели без нее — не знаю. Но вот, они прошли, и опять четверг. Лера на пороге моего дома. На этот раз кроме рюкзака была еще большая сумка. Зато винтовки не было — служба закончилась, и оружие девушка сдала. Не успев войти в квартиру, Лера бросилась меня целовать.

— Как от тебя хорошо пахнет!  — сказала девушка.

— Я только что из ванны,  — ответил я.

— А я три дня не мылась.

— Классно! И дезодорантами не пользовалась?

— Нет. Все натурально, как ты любишь. Или, может мне все-таки пойти выкупаться?

— Ни в коем случае! Ты хорошо спала ночью?

— Как младенец. Не волнуйся, можем сразу пойти в постель. Только постели свежее белье.

Я закрыл дверь и отключил все телефоны. Лера тоже отключила свой мобильник. Пока я стелил белье, девушка стояла у окна спальни и внимательно следила за моими движениями.

— У тебя это в самом деле — первый раз?  — спросил я.

— Да. Я еще девственница.

— И что, даже оргазм никогда не испытывала?

— Нет...

— Здорово!... Значит, я буду тем, кто откроет для тебя этот замечательный мир любви...

— Да... Только обещай, что ты не будешь грубым!...

— Конечно! Не бойся. Ты всегда сможешь сказать «нет».

— Дело не в этом...

— Смотри, малыш, я не знаю как у нас получится, но я постараюсь, чтобы все было хорошо.

— Блин, прямо как перед хирургической операцией...

— Слушай, Лерочка, а предохранятся не будем?

— Ты проверялся?

— Да. Я совершенно здоров.

— Я тоже. Так зачем предохранятся?

— А если ты забеременеешь?

— Вот и прекрасно! Я очень хочу от тебя ребенка!...

— В самом деле?!

— Я ведь люблю тебя, Жень. Очень люблю, понимаешь?

— Я самый счастливый человек во Вселенной!

— Иди ко мне!...

Мы целовались. Долго, нежно... У нее были мягкие, теплые губы, дыхание было чистым и легким... Я себя чувствовал снова невинным мальчиком, который первый раз по-настоящему влюбился. Потом она сняла с меня футболку и стала целовать обнажившуюся грудь. Опустилась на колени, сняла с меня мои тренировочные штаны, потом носки, потом медленно стянула с меня трусы... У меня стоял как космический корабль на старте. Последний раз я дрочил четыре дня назад, и яйца, переполненные спермой, гудели, как термоядерные котлы.

— Какой ты красивый!  — она с восхищением смотрела на меня, не упуская ни малейшей детали моего тела.

— Ты полагаешь, что я красив?

— Я 

никогда не видела голого мужчину...

— Ну, и как впечатление?

— Я не знала, что «он» такой большой...

— Ну, не такой уж он и большой у меня... Стандартный средний размер...

— Мне нравится. Можно его потрогать?

— Конечно! Можешь даже в рот его взять...

— Хочешь из меня шлюху сделать?

— Не говори глупости! Все, что происходит между людьми по обоюдному согласию и без принуждения — нормально. Не надо ничего стыдиться. Делай, что тебе хочется!

Девушка взяла в руку мой член, нежно погладила его, потом погладила яички...

— Вот смотри,  — я натянул крайнюю плоть,  — это головка. Нравится?

— Очень!

— Ну, поцелуй ее!...

Лера легонько коснулась ее губами. Потом еще раз... потом взяла в рот ее целиком. Стала ласкать языком, посасывать...

— Ну, все, малыш, хватит!...  — сказал я.  — Теперь давай я тебя раздену!...

— Хорошо...

Девушка поднялась с колен. Я расстегнул ее китель, аккуратно снял его, потом армейские ботинки, брюки, беленькие носочки... Теперь на девушке остался только лифчик и трусики. Мы опять стали целоваться... Потом я целовал ее руки, плечи, пахучие волосатые подмышки...

— Как ты обалденно пахнешь!  — сказал я ей.

— У меня сегодня овуляция. Я проверяла — мерила температуру утром...

— И как?

— 37.2...

— Ты не простужена?

— Нет. Ты же знаешь — когда у женщины овуляция, температура ее тела увеличивается на полградуса...

— Да, да, я знаю... Пойдем малыш в ванную, я помою тебе ножки...

— Зачем?

— Чтобы я мог их целовать...

— Может, мне всей выкупаться?

— Нет. Только ножки!

— Вот выдумщик! Ну пойдем...

Я вымыл своей возлюбленной ножки с мылом, вытер их и мы снова прошли в спальню.

— Теперь будем снимать лифчик!...  — торжественно сказал я.

— И не только лифчик,  — многообещающе ответила Лера.

И вот ее милая грудка на свободе. Соски твердые, упругие, идеальной конической формы, такие теплые и нежные на ощупь... Потом я целовал ее грудь, соски, животик... Она подставляла свое тело моим поцелуям и тихонько постанывала... Ее трусики в промежности уже намокли, я целовал и их, вдыхая терпкий аромат ее междуножья, потом не спеша спустил их на пол по ее стройным ножкам... И вот я уже дорвался до ее сладкой девственной писечки, такой пушистой, мягкой, пахучей, сладкой... Я целовал ее, ласкал пальцами нежные каштановые кудри, мокрую щелочку, маленькую пуговку клитора... Отдаваясь моим ласкам, девушка развела ноги, потом, не в силах больше стоять, легла на постель и я стал нежно и ласково покрывать поцелуями все ее божественное тело, до самых кончиков ног. Я взял ее ножку и стал облизывать ее маленькие пальчики, и между ними, потом пробрался вверх и полностью окунулся в заросли кудрей ее промежности... Она раскинула ножки широко в стороны и полностью отдалась моим бесстыдным ласкам.

— Господи!  — шептала она.  — Милый! Что ты со мной делаешь... Ах!...

Аромат ее писечки сводил меня с ума. Из нее текло уже вовсю, и я слизывал этот тягучий нектар и все настойчивей ласкал ее половые губы и клитер, такие мокрые, упругие, горячие... И вот, девушка застонала 

громче, ее руки прижали мою голову сильнее к промежности и она задрожала в первом пароксизме в своей жизни. Ее оргазм был бурным, она выгнулась вся дугой и в этот момент мне в рот брызнула струя ее горячей мочи... Но я не отстранился! Нет! Я пил этот живительный сок, глотал эти тугие соленые струи, а она все кончала, кончала, кончала... Не владея больше собой, я оторвался от ее брызжущей пизды, придвинул к ней свой член, и мягко и властно вошел... Упругие стенки девственного влагалища сладко раздвинулись, принимая в себя мою плоть, и я успел только ощутить легкое сопротивление девственной плевы, которая раскрылась, пропуская внутрь мое естество... Девушка вскрикнула и резко подалась мне навстречу.

— Да! Да! Да!  — стонала она.

Начался сладостный танец страсти... Я целовал ее лицо, ее губы, полузакрытые глаза, я целовал ее в шею, а она отвечала мне на поцелуи также страстно, всецело отдаваясь наслаждению, без остатка, радостно принимая в себя мою горячую плоть... Ее ноги обхватили мои бедра, руки она закинула за голову, открывая потные небритые подмышки, и я целовал их пахучий ворс, упиваясь этими фантастическими ароматами любви. Мы полностью потеряли счет времени... Когда наслаждение достигло своего пика, наши потные тела слились воедино и мы оба содрогнулись от нахлынувшего острейшего сладострастия, Лера закричала, и я почувствовал, как сперма, пройдя по своим горячим каналам, вырвалась, наконец, наружу и ударила в самый зев юной матки моей возлюбленной... Сласть была настолько сильной, что мы оба потеряли сознание... Когда я очнулся, не помню... Помню, что почувствовал легкое движение под собой. Наконец, осознав, где я и что со мной, я улегся рядом с моей прекрасной любовницей, ласково целуя ее в горячие пересохшие губы, и нежно лаская ее тело и грудь.

— Спасибо тебе, милый!...  — тихо прошептала девушка.  — Это было потрясающе!...

— Ты чудо, малыш!  — я был счастлив...

— Знаешь, совсем не было больно...  — сказала она.  — Наверно, и крови нет...

Она потрогала себя там и посмотрела на пальцы.  — Нет, есть...

Вид ее окровавленных пальцев меня немного шокировал, и мне даже стало нехорошо. Я очень боюсь вида крови.

— Мне холодно,  — сказала девушка.  — Укрой меня!

— Сейчас!

Я укрыл нас простыней и нежно поцеловал ее в щечку.

— Будем спать?  — спросил я.

— А поговорить?  — спросила меня Лера лукаво.

— Ну, давай поговорим... О чем ты хочешь говорить?

— Как мы назовем нашего ребенка? Ты уже придумал ему имя?

— Придумал. Если родиться мальчик — назовем его Хаим.

— Почему именно Хаим?

— Это мое самое любимое имя. Ивритский аналог моего.

— А если девочка?

— Тогда — Лия. В честь моей бабушки. Мамы моего отца.

— А если будет двойня?

— Еще лучше! Второго мальчика назовем Цвика — в честь моего папы. Его имя на иврите звучит именно так. А вторую девочку назови ты.

— Мою маму звали Наташей. Давай нашу вторую дочку назовем Наташей?

— Договорились. Кстати, мою любимую учительницу литературы тоже так звали. Наталия Антоновна. Замечательный человек была!...

— 

Она что, умерла?

— Да. Несколько лет назад. От инфаркта. Ей было 52 года всего.

— Ладно, не будем о грустном...

Лера положила свою хорошенькую головку мне на грудь. Обняла меня, прижалась ко мне своим горячим телом...

— Слушай, а чего так мокро у нас в постели?  — вдруг спросила она.

— Это потому, что ты описалась в момент оргазма...  — ласково ответил я, гладя ее по волосам.

— В самом деле?!  — удивилась она.  — Вот стыдоба! Я и не заметила...

— Ничего страшного... Золотой дождь — это замечательно!

— Это когда ты меня там языком?...

— Да, да. Именно так. У тебя удивительные писи! Я тогда даже чуть не кончил...

— Ты что, пил это?!

— Да. И мне очень понравилось! Всю жизнь мечтал о таком чуде!

— Ну, ты извращенец!

— Не без этого...

— И все равно, я тебя люблю!

— Правда?

— Да!

— А я тебя обожаю! Я просто офигительно счастлив!

— И я...

И мы опять стали целоваться...

— Ну, все!  — сказала она, еле оторвавшись от меня.  — Надо идти купаться!

— Ни в коем случае! Всю сперму вымоешь! Купаться — только завтра утром. Вместе будем.

— Но постель-то, хотя бы, перестелить надо?

— Надо. Сейчас я этим займусь.

Хорошо, я постелил три двуспальных пододеяльника — один на другой. Так что матрас остался сухой и чистый. Я поменял постельное белье, и мы снова улеглись. Мы еще долго болтали о том о сем, и, наконец, устали и заснули. Так началась наша совместная жизнь. А через девять месяцев Лера родила двойню — мальчика и девочку — Хаима и Лиичку, двух совершенно здоровых близняшек. Мы были счастливы...