Любонька. История одной девушки. Глава Секс истории Часть 5: Заключительная

Октоберфест праздновался как всегда с размахом. Люба со своими новыми друзьями окунулась в атмосферу фольклорного фестиваля Мюнхена: костюмированное шествие, парад пивоваров, огромные пивные палатки, американские горки и колесо обозрения, с высоты которого виден весь город, размах и масштаб праздника, тысячи людей, говорящих на разных языках с пивными кружками в руках.

Массовый пир веселья и эйфории.

Прошло больше года с тех пор, как девушка покинула столицу и обосновалась в Берлине, поступив в университет. Люба усердно грызла гранит науки. Языковой барьер постепенно стирался, как песочный замок, построенный детскими руками, пенными морскими волнами.

С работой ей повезло. Гер Волф, хозяин пивной, оказался веселым немцем, невысокого роста с огромным пивным брюшком и мясистым носом в красных прожилках и рытвинах. Посаженные глубоко голубые глаза, редкие пряди волос и золотистая оправа очков, вечно съезжающая на кончик носа, делали его похожим на сказочного гоблина, работающим в банке всевластия кассиром.

Любу он полюбил, как родную дочь за исполнительность, порядочность и честность. Да и все местные завсегдатаи были от нее без ума: приветливая, всегда улыбчивая и, несомненно, красивая. Красота, спасающая мир на тихой улочке серого Берлина.

Отношения с одногруппниками складывались лучшим образом. Дружила Люба с Катрин, высокой статной брюнеткой, немкой до двадцать седьмого колена. Еще во времена правления римлян, предки ее были вписаны в церковную книгу рождения, как арийцы. Рассудительная, спокойная, с несокрушимой логикой, пунктуальная и расчетливая до шелковистых кончиков длинных волос. Именно это было и нужно Любе;  — приобщения к имперским традициям работящих немцев. Казалось, что изменив нить судьбы, можно изменить будущее. И это у нее получалось. Этакая насыщенная трудом и учебой жизнь рационализатора.

Только спустя год, Люба позволила себе отдых. Катрин позвала ее в Баварию на праздник, и она с радостью согласилась. Вместе с ними отправилось еще несколько парней и девушек из группы. Поездка обещала быть увлекательной и познавательной.

Мюнхен-город ВМW, пивоварен и столица федеральной земли Баварии. Тем более, Мюнхен является ИТ-столицей Германии, что и прельщало девушку. Вдруг в жизни выпадет шанс работать в этом городе, в крупной корпорации.

Ребята зашли в одну из самых больших палаток на Терезином лугу и, заказав пиво с баварскими колбасками, громко делились впечатлениями от праздника.

— Какие интересные наряды на местных, так и хочется залезть им под пышную юбку!  — воскликнул белобрысый Мартин и вскинул сухую полоску брови на лоб.

— Да, знаешь Люба, почему банты на фартуках завязаны по разные стороны?  — спросила Катрин.

— Да?  — изумленно произнесла девушка.  — Я как-то не обратила внимание.

— Смотри, вот у этой девушки бант фартука завязан справа, значит она замужем. Вон у этой официантки — слева,  — махнула рукой Катрин вбок,  — значит не замужем. Посередине спереди — девственница, хотя я думаю, не увижу здесь непорочных дев, а если сзади — вдова.

— Очень интересно,  — улыбнулась Люба.

— Люба, а ты как бы повязала бант, если бы пришлось надеть национальный костюм?  — спросил веселый Ганс, и моргнул правым глазом.

— Думаю, я бы одела несколько фартуков, талия 

позволяет и присутствует некая неопределенность и загадочность.

— Ох, уж эта ваша русская загадочная душа с надрывом,  — рассмеялась Катрин, и обняла девушку за плечи.

— Вот и наше пиво!!!

Официантка несла на подносе десять литровых кружек пенистого пива. Это было так изящно и легко, что все залюбовались ею. Хрупкая и маленькая женщина справлялась с таким грузом, казалось, не прилагая усилий.

Пиво было офигенным, сваренным именно к этому празднику.

— О, майн гот!!! Что может быть великолепнее этого напитка?  — крякнул Мартин, залпом выпив первую кружку.

— Мартин, если все пойдет такими темпами, нам придется тащить твой худой зад в поезд всей честной компанией.

— Любимые фрау! Я не предоставлю вам такой возможности. Ведь в жилах настоящего немца течет пенное, а не кровь. Хочу поучаствовать в соревновании, кто больше выпьет.

— Откуда столько амбиций и честолюбия в изможденном теле студента?  — спросила Люба.

— Это чисто немецкое качество, присущее нам с древнейших времен.

— Яволь, майн хер!  — ответила девушка, засмеявшись.

Праздник набирал обороты. И вот уже несколько претендентов стоят перед столом, уставленным огромных количеством пивных кружек. Мартин самый тощий и хилый среди настоящих пивных животов-баронов, выстроившихся в шеренгу.

Судья предлагает всем подойти к столу и, махнув рукой, мужчины судорожно хватаются за ручки кружек и буквально вливают пиво себе в рот. Оно струится по усам, губам, стекает по шеям, обволакивает, пузырится и шипит на торсах претендентов.

Девчонки улюлюкают и болеют за Мартина. Глаза их горят, они аплодируют и подбадривают юношу, девушки азартны и великолепны в этом образе.

В толпе стоит мужчина и, не отрываясь, смотрит на Любу, изучая ее тщательно, будто она обитательница мира грез, внезапно выпрыгнувшая из календаря в хаос фестиваля. Как ходит волнами ее полная грудь от резких движений рук, великолепием губ — мягких и пухлых, кажется, прикуси их посильней и они истекут соком сочной свежей клубники. Золотистые волосы, длинными локонами падающие на плечи и грудь. И заблудившиеся в них лучики солнца, играют и отсвечивают красным золотом. Фиалковые глаза, наполненные жизнью космоса. Красота мучительная и сокрушительная. И вот существо из мира грез материализовалось в нескольких шагах от него.

Ему слегка за тридцать пять. Черные волосы коротко стрижены, и челка приподнята вверх, стильно и сексуально. Яркие синие глаза в опушке ресниц, смотрящие с интересом на Любу, таили в себе глубину и знание всех червоточин жизни. Они могли быть холодными и надменными, что заставляло ежиться всех его знакомых, могли быть вот такими заинтересованными и искренними, как в этот момент. Он был высокий, стройный и поджарый. Стоял, скрестив сильные руки на груди, как герой блокбастеров. Казалось, дай ему плащ и пояс Бэтмена и он унесется ввысь без промедления, работа зовет. Одет был в черные джинсы и мокасины. Ярко желтая тенниска бросалась в глаза, красиво облегая его торс. Просто, изысканно и дорого.

Тем временем, мастер класс от ценителей пива набирал обороты. Пошла четвертая кружка пива и пару игроков были выведены из строя. Щуплый 

Мартин держал оборону.

— Я просто поражаюсь нашему Мартину,  — прокричала Люба в ухо Катрин,  — во дает! Интересно, какая пинта его подкосит?

— Думаю, на пятой его снесет.

Люба отвела глаза от картины разыгравшейся пивной баталии, и словно почувствовав взгляд незнакомца, посмотрела на него и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и помахал рукой. Любаша раскраснелась и опустила глаза.

Мужчины были где-то в прошлом. Они играли с ней, любили и трахали. Она любила их и ненавидела. Погасив в себе все сексуальные желания, жила дальше, твердо идя к своей цели.

Взглянув на него, Люба поняла, чего боится: потерять покой, свободу и саму себя. Он был настолько красив, что она осыпалась.

«— Лишь бы только не подошел. Пропаду! » — подумала девушка.

А он, словно крейсер, рассекая толпы людей, устремился к ней.

— Добрый день прекрасная незнакомка!  — вырвал он ее из шума толпы.

— Добрый день!

— Стефан Келлер,  — представился он.

— Люба.

Он удивился, взял ее руку и поцеловал:

— Очень рад знакомству. Вы откуда родом?

— Из России.

«И имя, и голос — с ума сойти! » — отчаянно подумал он, чувствуя, что капкан сжимает его сердце.

Катрин с интересом посмотрела на собеседника Любы.

— Это моя подруга Катрин.

Он приложился к руке девушки:

— Я так понимаю, вы — лучшие подруги?

— Да. Судьба свела нас в стенах университета.

— Извольте полюбопытствовать какого? В Мюнхене?

— Нет, мы прибыли на фестиваль из Берлина.

Беседа продолжалась в том же русле. В это время на основной позиции осталось три лидера. Среди них худосочный Мартин. Он выпил половину кружки и фонтанировал остатками. Оно уже не заходило в него.

Все поаплодировали третьему финалисту и вручили в подарок бочонок пива.

Компания вернулась на свои места. Люба же осталась со Стефаном. Он разбрызгивал обаяние фонтаном, рассчитывая, что на нее попадут капли, способные зажечь симпатию. Капли падали и падали, Люба смотрела на него и улыбалась. Она тонула в его глазах и капкан захлопнулся.

Сразу с первой встречи такое притяжение и влюбленность.

«— Пропала, пропала! » — билось в голове в такт галопирующему пульсу.

«Влюбился... Влюбился, как мальчишка... «— шептал он про себя, замирая как на качелях.

Вечером он проводил Любу до поезда, где они обменялись телефонами. Он обещал приехать в скором времени в Берлин. Она, что будет ждать встречи.

Поцелуй получился смазанным, будто за ними подглядывали и торопили. Он ощутил тепло и мед ее губ на своих губах. Не успел букет раскрыться, как Люба вскочила на подножку поезда и убыла.

«Влюбилась! » — первое, что подумала Люба, проснувшись утром.

Лекции, семинары и рутинная работа в кафе, стук ножей и вилок, заряжали девушку энергией и оптимизмом. Стефан слал смс-ки, полные восторга и обожания. Девушка хотела раскрыться, обсудить свои чувства, но боялась оступиться, поэтому комкала тему всякий раз, когда казалось порог взаимопонимания достигнут.

Он звонил вечерами после работы, и они долго беседовали, узнавая друг друга.

Стефан приехал через десять дней после знакомства.

Скромно и тихо на своей любимой ВМW-Z 4, стильном спортивном родстере, он подъехал к Ноtеl Раlасе Веrlin, где всегда ему были рады.

Позвонил Любе 

и, договорился о встрече.

Она ожидала его возле подъезда своей съемной квартирки. Погода стояла тихая и безветренная. Осеннее солнце тихо и устало катилось в сети мироздания, озаряя небосвод красной палитрой, оседая на облаках розово-перламутровой гаммой, с оранжевыми мазками по краям.

Люба надела маленькое черное платье с длинным рукавом, скрывавшей ее выпуклости, но это только добавляло ей сексуальности и чувственности. Единственное, что оставалось открытым — длинные ноги в чулочках, обутые в туфли лодочки на высокой шпильке. В руках она держала маленькую сумочку. Волосы были собраны небрежным пучком, но это делало ее трогательной и эффектной. Губы накрашены яркой красной помадой. Картинка потрясающей стильности, сошедшей с глянца.

А вот и Стефан, будто принц из сказки братьев Гримм, прибыл из багрянца заката, остановил своего красавца серебристого цвета в 340 лошадиных сил одним нажатием кнопки и, взяв в руки огромный букет белых роз, вышел из машины. Он подарил их объекту своей любви и обворожительно улыбнулся.

— Майн либе, счастлив видеть тебя,  — и поцеловал ее в щеку.

Люба ожидала нечто подобное, но по размаху сие действо превзошло все ее ожидания и мечты. Она скромно потупилась и раскраснелась.

Он был одет в темно серый костюм в полоску, видимо там от кого-то. Бледно-голубая рубашка тонкой ткани оттеняла его глаза и была расстегнута на три пуговицы, в нем чувствовалась порода. Удивительная сила неброской роскоши.

Они сели в машину и поехали наслаждаться друг другом. Искры пробегали такой силы, что коснись они друг друга и страсть испепелит их.

Сидя в Телекафе на Берлинской телебашне, они любовались видом вечернего города и вели неспешные беседы. Он держал ее за руки и не мог налюбоваться. Она пила ароматное вино и отводила взгляд, боясь открыться.

В какой-то момент все пошло не по сценарию. Возбуждение, гудевшее в них высоковольтным проводом, взорвалось, как переспелый плод райского дерева от пули снайпера. Они встали, покинули кафе, сели в машину и рванули в гостиницу.

Страсть переполняла их.

Как только он открыл номер, они набросились друг на друга, как два хищника.

Стефан вцепился в губы Любы своим ртом. Его язык проникал, всасывал, ласкал. Он мял ее налитые груди и урчал как зверь, наконец-то пленивший свою добычу. Его руки одновременно расстегивали замок брюк и гуляли по телу девушки, пытаясь сорвать с нее платье. У Любы подкашивались ноги от пылких поцелуев и зверского вожделения, обуревающего им. Она сбросила с себя туфли и, путаясь в его словах, руках и губах пыталась расстегнуть замок на платье.

Но он не дал завершить начатое. Припечатал ее к стене, поднял подол платья и, проникнув за трусики двумя пальцами, впился в исходящую соками киску. Запах мускуса поплыл по комнате, впился змеей ему в ноздри и не отпускал. Аромат, который душит и уничтожает его. Он хочет ее до дрожи и полного забвения приличий.

Люба шепчет ему что-то на ухо по-русски, его это заводит еще сильнее. Летящая плавность слов девушки и тяжелое бряцание металлических обрывков фраз 

мужчины, слили их воедино. Все закружилось, завертелось, как в быстром просмотре кинофильма. Он схватил ее двумя руками за бедра и подняв, припечатав к стене. Вошел в ее лоно рывком и, держа на весу, начинал ебать.

Его крепкий член долбит ее влагалище, разгоняя скопившееся напряжение и утоляя сексуальный голод, и оно сочится в благодарности. А в моменты высочайшего наслаждения брызжет фонтаном, заливая лобок, яйца и ноги Стефана. Спина девушки трется о стену и расстегнутый до середины замок платья впивается в нежную кожу, но в агонии секса это неважно и не имеет значения. Разверзаются новые глубины любовной пропасти, и они летят в такую бездну, какой не могли даже вообразить.

Она прикусывает губу до крови и протяжно воет от оргазма, накрывшего ее. У него сносит крышу, и, оторвав ее от стены, неся на руках, двумя рывками достигает постели. Падают на нее, и мужчина кончает бурно, закрыв глаза, слова оргазма путаются в горле, вырываясь наружу с хрипом.

Потом была ночь любви — долгой, томительной, нежной и страстной. Он узнавал Любу. Водил пальцами по ее телу, как мастер по вырезанной статуе, и от красоты девушки захватывало дух. Он целовал ее и наслаждался моментами близости с волнительным холодком под ложечкой.

Люба гладила ежик волос и с кончиков слетали малюсенькие капельки, попадая ей на лицо. Она смеялась и была счастлива впервые за долгое время. Она не думала о плохом исходе.

Уснули они обнявшись.

Два дня они провели вместе, ни на минуту не отрываясь друг от друга.

Внутренний голос Стефана как будто разматывал перед ним киноленту, на которой дальнейший план был расписан шаг за шагом, и, доверившись этому плану, он чувствовал себя волшебником, способным творить чудеса.

Ночь перед отъездом была страстной и бурной. На вершине любви были только они и ничто иное.

Он ласкал языком и целовал губами каждый сантиметр ее тела, впитывая запах бархатной кожи, сводивший его с ума. Он зарывался носом в ее налитые груди. Брал в руку одну, любовался розовым соском, взбугрившимся маленькой вишенкой и всасывал его в свой влажный рот. Внутри выписывал слова любви кончиком языка, а Люба томилась нежностью и запускала тонкие пальцы ему в волосы.

Стефан с упоением впивался в ее киску, источающую соки и чувственный аромат жаркого мистраля. Язык его блуждал повсюду в лоне, вылизывая каждую каплю бесценной жидкости. Он впивался губами в жемчужину и сосал ее. Люба изгибалась и дрожала, мурашки бегали по ее телу, вороша золотистые волоски. Тихие стоны счастья наполняли комнату.

А потом он входил в узкую и тугую дырочку с такой нежностью и любовью, будто перед ним сосуд эпохи Минь и треснет при малейшем небрежном обращении. Но сосуд не трескался, он требовал большего проникновения и стремительности, будто проверяя пределы своих возможностей.

Тогда он забрасывал Любины ноги себе на плечи и проворно насаживал на свой стержень ее киску, наращивая обороты и не церемонясь.

Жесткий секс заводит партнеров, он всегда на пике. А 

когда ты в оргазмическом вакууме и трогаешь его любовными мыслями, он взрывается от соприкосновения, превращаясь в пурпурное мерцание звезд фиолетового поля кайфа, то темп не хочется сбавлять ни на йоту.

Потом он ставит ее рачком, и жестко входит в мокрую, хлюпающую соками пизденку. Ее красивая упругая попка колышется в такт бойким вхождениям. Ее бархатный анус то сжимается, то расслабляется и его большой палец на нем. Он рисует круги, которые дополняют пик своей исступленностью.

Он готов взорваться, но еще рано. Стефан разворачивает ее к себе и проводит членом по пухлым губкам. Люба начинает лизать его и потом всасывает ртом.

Она насаживается ртом на член, с каждым разом все глубже и глубже вводя его, пока головка не преодолевает преграду и входит в глотку. Но она не выпускает его из глотки, хоть и задыхается от нехватки воздуха и обильного слюноотделения. Слезы катятся с уголков глаз, а она быстрыми короткими рывками поддрачивает его. Он задыхается от опьянения и, не сдержавшись, разряжается ей в глотку.

В воскресенье он уезжал. Они долго стояли, обнявшись у обочины улочки, вымощенной булыжником.

А через месяц он сделал ей предложение. В ресторане. По звуки рояля он одел ей на пальчик первое кольцо от Тиффани.

— Люба, ты будешь моей женой?

— Да, любимый.

Любаша с Викой сидели в кафе, и пили ароматный кофе.

— Я так рада тебя видеть!  — поедала глазами Вика девушку.  — Расскажи мне секрет, открывающий путь к исполнению любых желаний.

— Нужно как следует попросить и, когда внутри щелкнет «дано будет», прислушаться к внутреннему голосу и делать, как он подскажет.

— Ты не звонила, не писала, я не могла разыскать тебя. Но, подумала, что когда придет время, ты сама объявишься.

— Не хотела ворошить прошлое, жизнь решила начать с чистого листа, а там будь, что будет. Давай не будем обсуждать плохо, или хорошо я поступила. Это уже случилось, будем лучше думать о моей свадьбе. Кстати, ты приглашена в качестве подружки невесты,  — Люба порылась в сумочке и вынула приглашение, плотный белый картон с вытесненными на нем ангелочками и далее золотыми буквами текст по-немецки.

— Какая прелесть!  — взвизгнула Вика и, привстав, обняла подружку.  — Когда намечается сие мероприятие?

— В июне, когда у меня закончатся занятия в университете, и я смогу всецело посвятить себя свадьбе и переезду к Стефану.

Девчонки не могли наговориться, предвкушая предстоящее событие. Люба рассказывала историю своей любви. Вика делилась новостями и событиями, произошедшими с ней.

Постепенно нить беседы уперлась в наболевшие события давно минувших дней.

— Знаешь, твой бывший меняет телок, как перчатки. Мне кажется, у него сорвало башню после твоего отъезда. Макс думал, что он триумфатор, а потерпел фиаско. Он все так же хорош собой, но больно циничен и надменен.

— Это меня уже не волнует.

— Кстати, Вадим бегал в течение месяца в наше кафе и буквально тряс меня как тряпку, выпытывая информацию, куда ты подевалась. Мне кажется, он был потрясен и ходил как 

пришибленный. Не знаю, сколько времени у него ушло на понимания и осознания того, что произошло.

— Смотри ты, какой проникнувшийся, сплошной стыд, страх и стеснение.

— Ой, ну что мы все о плохом и прошлом?

— Вика, у меня к тебе будет небольшая просьба,  — Люба побарабанила пальчиками по столу и, устремив взгляд в окно, продолжила — узнай, где работает Вадим, какая фирма и все прочее. Сделаешь?

— Что подружка, месть-холодное блюдо?

— Что ты, просто решу в один прекрасный момент его поздравить, ну скажем... с днем рождения...

Свадьба была пышной. Они справляли ее в имении родителей Стефана. Невеста была чудесна — свежа, юна, эффектна и обворожительна. Жених светился обожанием и любовью.

Когда Стефан и Люба обменялись кольцами, все встали и долго аплодировали. А они не могли оторваться друг от друга, скрепляя сердца страстным и долгим поцелуем.

Под конец свадьбы, утомленные и уставшие, подруги разговорились, наконец-то, о делах, не требующих отлагательств. Вика предоставила всю информацию о Вадиме, Люба прослушала и, кивнув головой, молвила:

— Монастырь, чай, осознание Дао, «лотос распускается в камне»...

Люба перевелась в Мюнхенский университет и продолжила учебу. Стефан занимался делами своей фирмы. Жили они в большой и светлой квартире в Богенхаузен, рядом с парком и озером.

Безумно любили друг друга и строили планы на будущее. Посещали светские мероприятия и часто путешествовали одни, или с друзьями Стефана, которые были поголовно влюблены в очаровательную русскую девушку.

Люба окончила университет с отличием и после получения диплома. Стефан спросил:

— Какой подарок желает получить любимая?  — он обнял ее и поцеловал в кончик носа.

— Может, это прозвучит странно, и ты мне откажешь, но это мой план. Скажем так, долгосрочный. Я хочу попробовать себя в бизнесе.

— Да уж. Хотя я однажды открыл способ поступать правильно, так что прислушаюсь к внутреннему голосу. Излагай. Ты знаешь, мы, немцы щепетильные, дотошные педанты.

Девушка освободилась от объятий и взяла ноут.

— Присаживайся, дорогой. Я расскажу про свой проект, заметь первый в моей жизни и покажу что и как. Ты только дослушай до конца, не перебивай.

— Постараюсь,  — ухмыльнулся он и присел рядом.

Люба приступила.

— Но почему Москва?

— Расширение пространства и рынка. Ты привык мыслить европейскими ценностями, а здесь размах. Думаю, с этим планом мы не проиграем, тем более в ИТ-технологиях, ты — дока. А я научусь вести бизнес под твоим четким и чутким руководством.

Они проговорили весь день, обсуждая эту тему.

— Сейчас кризис и мы сумеем заполучить основной пакет акций. Новая стратегия, обновление имиджа компании и немецкие технологии.

— Хорошо, я посоветуюсь со своими партнерами, проведем исследования рынка и анализ.

В эту ночь, Люба отдалась ему с такой страстью и темпераментом, что он почувствовал себя заезженным жеребцом, которого на переправе не пристрелили только за то, что он еще в трэнде.

Прошло два месяца, Стефан часто ездил в Москву в командировки, она его ждала, готовя к приезду романтические свидания. То, встречая на пороге голой в туфлях на высоком каблуке, держа опахало в руке:

— 

О, мой господин! Твоя одалиска ждала тебя, чтобы служить тебе верой и правдой.

То, в костюме медицинской сестры; в белом коротеньком халатике, из выреза которого выглядывали округлые полушария грудей в красном кружеве страсти.

Истинные ценители знают, что обладать прекрасным телом — одно, а умной девушкой и прекрасным божественным цветком — другое.

В разлуке они всегда жадно думали друг о друге, а встретившись, набрасывались друг на друга и терзали своей любовью.

Вернувшись после очередной командировки, Стефан пригласил ее в ресторан. Там, сидя в уютных креслах, под тихую музыку, заказал бутылку дорогого шампанского. Официант разлил пенную жидкость по бокалам, и, пожелав приятного вечера, удалился.

— Люба. Я люблю тебя отчаянно и безрассудно. Ты — женщина, которую я ждал всю жизнь, со своими запахами, сводящими меня с ума, мыслями, может быть и безрассудными на первый взгляд, не такими как у всех, другими, и словами. Ты — моя. И пусть упадут все небоскребы, смоет все острова, но наша любовь будет жить вечно. Я обещал тебе подарок и сдержал свое слово. Теперь московская фирма входит в наш концерн. За нас и новые возможности.

Если бы можно было заорать фальцетом и попрыгать на одной на одной ножке в этом дорогом ресторане, то Люба так и сделала бы. Но, прожив столько в этой стране, она сдержала свой порыв.

Она встала, обошла стол и поцеловала мужа в губы, сказав:

— Спасибо, любимый. Моя благодарность и любовь на всю жизнь,  — из уголков глаз стекли две слезинки счастья.

— Ты должна поехать вместе со мной. В следующий вторник.

Москва. Головной офис компании. За столом переговоров Вадим Олегович и его компаньон-Владимир Эдуардович, три топ-менеджера. Они ждут Стефана.

— Вадим Олегович, Стефан Келлер с супругой прибыли,  — разнесся голос секретарши.

— Зови.

Все приободрились, нацепили улыбки и с подобострастием принялись ждать встречи, устремив заинтересованные взгляды на дверь.

Дверь открывается, и Стефан пропускает вперед жену.

Высокая, статная, броско красивая. На ней элегантное узкое черное платье из последней коллекции... до колен, по верху и низу, отороченное полоской кожи. Сверху стильный пиджак в тон, прикрывающий открытые плечи. На длинных и стройных ногах, облаченных в светлый шелк чулок, черные туфли лодочки с золотыми ремешками. В руке маленькая черная кожаная сумочка с золотой ручкой-цепочкой.

Волосы уложены в небрежную прическу от дорогого стилиста. Минимум косметики — черные стрелки по верхнему веку и красные губы. Образ Марлен Дитрих с парижским шиком.

Глаза мужчин поедали ее, пока она шла, и пока вскочивший Владимир Эдуардович отодвигал кресло, приглашая гостью сесть. Бесконечная минута изумленной тишины. Аплодисментов не последовало, рабочие будни.

Вадим пытался понять, в какой момент проиграл свою жизнь. Четыре года назад он был счастлив, работал как вол, любил, набивал карманы деньгами, пускал чужие жизни под откос. Чем он провинился, что его захлестнула соленая вода с Барракудой, и этому Барракуде принадлежит все-деньги, контрольный пакет акций и его бывшая Любаша.