Остров семи ветров. Из сборника Остров секса Часть 5

— Я хочу, чтобы мама никогда не узнала о наших с тобой новых отношениях. И чтобы никто после Ейска не узнал об этом. Я хочу, чтобы это осталось навсегда только нашей с тобой тайной, никак не влияющей на другие отношения в нашей семье и в окружении нашей семьи.

Папа склонил голову в знак согласия. Я выключила свет, сбросила халатик и сказала: «Сегодня мы спим с тобой в одной постели». Легла под простыню рядом с ним, положив правую ладонь на его бедро. Было очень тихо. Лишь почти полная луна пыталась рассмотреть нас сквозь полуоткрытые жалюзи. Я закрыла глаза и прислушалась к нарастающему желанию. Папа повернулся и сбоку коснулся всем телом меня. Шли мгновения, отмеряемые биением моего сердца. Он осторожно коснулся губами моей шеи. Моя ладонь, лежащая на его бедре, начала ощущать набирание его стеблем силы возбуждения. Прикосновения губ к моему лицу понемногу становились все более требовательными и сладостно зовущими. Не сдержавшись, я издала первый чуть слышный стон желания.

Целуя мои плечи, он снял с меня простыню. Я пронзительно почувствовала свою обнаженность перед ним и свое доверие к нему. Обняв его голову, прижала ее к своей груди. Он медленно терся лицом от одного соска к другому, словно говоря себе: «Нет, это невозможно, это невозможно... «Наконец, потянулся вверх и стал целовать по очереди мои закрытые веки. Потом остановился. Я открыла глаза — он любовался мною в полутьме. Я испытала вдруг такую волну благодарности к папе, что сама первая поцеловала его в губы, разрешая ему все. Ну или почти все. В конце концов — он же мужчина. И ему решать, что будет этой ночью и чего не будет.

Мы целовались, наверное, целую вечность. Как ненасытные друг другом влюбленные после долгой разлуки. Мне захотелось почувствовать его возбужденный стебель. Я запустила ладошку между его ног, приглашая раздвинуть их для моих ласк. Он послушался, допуская меня к своему самому сокровенному месту.

— Сейчас моя очередь целовать тебя везде-везде,  — прошептала я ему.

Я не стала прибегать к помощи рук и начала с того, что дразнила его возбужденную плоть прикосновениями пряди волос. Потом стала касаться губами его коленей, постепенно поднимая прикосновения все ближе к паху. Дразня его, перешла поцелуями на его животик и грудь. Спросила его: «Можно? » И не дожидаясь его реакции, лизнула возбужденный Стебель. Потом взяла его жезл двумя пальчиками за основание и балуясь стала хлестать им себя по щекам, приговаривая: «Вот тебе, вот тебе, баловная девочка». Папа не выдержал и расхохотался. Отсмеявшись вволю, он сказал: «Прости, но ты действительно восхитительная баловница! Ты — просто чудо. Обожаю тебя».

Мне было необыкновенно легко и комфортно с папой. Хотелось полета. Мы еще немного подурачились в постели, изображая чуть утрированную театральностью роковую страсть друг к другу. А потом я взялась за его стебель и стала им провокационно водить по входу в свое лоно. «Всему свое время, малыш. Потерпи еще немного,  

пусть это будет в Ночь на Ивана Купала»,  — отстранился он от моей готовности пойти дальше прямо сейчас.

— Как скажешь, мой повелитель.

— Не сердись, пусть все идет своим чередом. Мне так хорошо с тобой сейчас.

— Тогда я прекращаю дозволенные мне речи, мой повелитель.

Я легла ему головой на плечо и стала просто его признательно гладить. А он гладил меня, отзываясь своими движениями на мои касания. Постепенно наши руки легли на интимные места друг друга. Я вся текла от желания и возбуждения от папиного Жезла. Удивительно острые ощущения от откровенного прикосновения к тому, что породило тебя саму. В сочетании что тем, что сама позволяешь ласкать себя человеку, которому обязана своим рождением. Волна оргазма накрыла нас одновременно и мы скоро уснули в объятьях друг друга в сладком ожидании того, что нам должен принести следующий день и следующая ночь.

Открыла глаза со словами: «Мы что — проспали? »

— Просто не хотел тебя будить. Ты так сладко почивала.

— А если они не дождутся нас?

— Не бойся, малыш. Я позвонил Зое и предупредил, что мы немного задержимся. Все в порядке. Они уже на острове и уже соскучились по тебе.

— Тогда не будем испытавать их терпение. Я тоже по ним соскучилась.

— Они, кстати, втроем на острове.

— А кто третий? Они со своим папой?

— Она не сказала. Сказала только, что должна же быть интрига для Риты.

— Тем более, давай скорее на Остров! Хочу всех его Семи Ветров в наши паруса!!! И пусть будет то, что будет!!!

Папа подхватил меня на руки и закружил по комнате. Мы быстро позавтракали и пошли к причалу. Подняться на борт яхту мне помог, галантно подав руку, молодой матросик из яхт-клуба, на которого я явно произвела впечатление откровенным купальником. Это внимание к моей исключительно скромной особе еще более приподняло мое веселое настроение и я решила отблагодарить его пикантным зрелищем: сняла при нем свои трусики и помахала ему ими. Парень так и остался стоять на причале так сказать с разинутым ртом, провожая удаляющуюся меня восхищенным взглядом.

По пути мы прошли совсем близко, буквально в нескольких метрах от катера с возвращающимися экскурсантами и я приняла эксклюзивно для них самую эффектную позу подняв трепещащие на ветру трусики в качестве флага. Устроив тем самым среди некоторое столпотворение мужчин, подавшихся к ближнему от меня борту. Я, конечно же, получила и свою порцию возмущенных взглядов от толстых тетенек, фигуры которых еще больше казались раздутыми надетыми на них оранжевыми спасательными жилетами. Зато сидевший за рулем катера мужчина в белой капитанской фуражке отдал мне честь. В общем, было весело.

— Ты в одном лифчике смотришь даже еще сексуальнее и провокационнее, чем нагишом,  — сказал папа.

— Так надо же дать простор для воображения зрителей. Все-таки, интересно — кто же там третий...

— Я сама ты кого хотела бы там увидеть сейчас?

— Ну не знаю. Может быть, Дашу.

— Сейчас по этому волнующему широкие народные 

массы вопросу будет момент истины.

Яхта пошла уже вдоль берега острова и скоро показался пришвартованный финский швертбот Зои. Я не угадала — третьим, поднявшимся с песка навстречу нам, оказался загорелый блондинистый мальчик немного младше Кости. Зоя радостно крикнула: «А мы уж вас давно заждались. Даже успели подумать что у вас планы изменились». «Все планы остаются в силе, потому что жинь прекрасна и удивительна»,  — провозгласил папа, швартуя яхту. Зоя подошла к нему и, обняв, крепко поцеловала в губы. Потом она обняла меня и я почувствовала волнующее прикосновение ее груди к моей. «Мы только обнимемся или можно тебя поцеловать? » — улыбнулась она. Вместо ответа я сама прильнула долгим поцелуем к ее устам. Мой первый настояший поцелуй с женщиной оказался весьма приятным и я бы сказала каким-то весьма многообещаюшим. Костю я тоже поцеловала взасос, ощущая животиком возбуждение его Стебля.

— Знакомься, это мой друг Макс. Мы соседи. Я рассказал ему вечером о тебе и он упросил меня позволить познакомиться с тобой.

— Как это мило и любезно с вашей стороны! Такое учтивое выражение таках высоких отношений. А еще говорят, что романтики в нашм прагматичном двадцать первом веке не осталось. Это не так и я вижу перед собой достойных кавалеров!!!  — я жеманно протянула Максиму запястье руки для поцелуя

Мальчишки переглянулись в некотором удивлении от моей речи, в которой была только лишь доля озорства. Максим быстро сориентировался и учтиво поцеловал мою руку. Потом нарочито степенно откашлялся и представился сам: «Максим Максимович, можно просто Максим».

— Ну здравствуй, Макс. Рада знакомству,  — сказала уже нормальным голосом и поцеловала его в щеку. Этот белобрысый парнишка мне уже начал импонировать

Костя и Максим поздоровались за руку с моим папой, с интересом и улыбкой наблюдавшим за нашими церемониями.

— «Так, официальная часть закончена. Давайте раздевайтесь и чувствуйте себя как дома. Тут все свои и можно не стесняться»,  — объявила Зоя. Мы с папой освободились от остатков одежды и все вместе пошли купаться в море. Папа с Зоей по своему обыкновению поплыли парой далеко в море. А мне хотелось поболтать с Костей, тем более что Макс деликатно плыл несколько поодаль от нас.

— Скажи, Костя, а что — Макс тоже будет сегодня ночью на Ивана Купалу?

— Да — он из наших. Так что будет — но не в вашей компании, а в нашей молодежной. Мы будем в общем-то не так уж далеко от вашей.

— Я хотела бы побольше узнать о том, что будет. А то может буду по незнанию как-то не так себя вести.

— А тебе мама все расскажет. Она же урядницей будет у вас.

— Кем?

— Урядницей. Ну, в общем, распорядительницей на вашем обряде. И потом ты же не одна будешь — тебе просто нужно будет все повторять за Дашей. Так что не бойся ошибиться. Вообще это довольно редко бывает, чтобы одновременно инициировали двух или больше девушек. Чаще всего бывает одна.

— Расскажешь потом, как тебя иницировали?

— 

Конечно. Вот у Макс в августе будет такой обряд.

— Обряд с участием его мамы?

— Да, с мамой. Иногда в таких обрядах маму заменяет тетя или старшая сестра, если она замужеи и уже имеет ребенка. Но это редко бывает. Обычно мамы.

Я подплыла к Максу и брызнула на него водой. Он нырнул под меня, явно для того чтобы рассмотреть меня снизу. Костя последовал его примеру. Они кружили вокруг меня и под мной, ныряя, выныривая и снова ныряя. При этом мне было хорошо видно их возбуждение. Я была в центре мужского восхищения, выражаемого не только и не столько словами.

— Я сегодня с вами чувствую себя русалкой.

Костя нырнул под меня и был под водой довольно долго. Вынырнув и отдышавшись, он подплыл ко мне и прошептал мне на ухо: «Мы потом тебе кое-что покажем. Это наверняка будет тебе интересно». Мне пришлось в ответ сделать недоуменное лицо известной своей неприступностью леди.

Наплававшись в волю, мы вышли на берег. Зоя с папой вышли на берег не в нашем месте, а поодаль. Они явно хотели уединиться. Я стала болтать с Максом, чтобы он не чувстовал себя лишним в нашем трио. Парень оказался довольно интересным и развитым не только в физическом отношении. В нем не было напористости Кости, все время стремившегося прощупать возможность прощупать и раздвинуть границы дозволенного ему. Чувствовалось, что Макс из интеллигентной семьи. Причем если Костя был единственным ребенком в семье (не удивительно, что вырос таким сорванцом), то у Макса были две сестры — постарше его и помладше. И еще мне понравились его «пианистичные» руки (оказалось что он действительно раньше занимался в музыкальной школе по классу фортепьяно).

Поболтав минут двадцать с ребятами, я спросила их: «Так что вы хотели мне показать? » Я заметила, что мой вопрос несколько смутил Макса. Мальчишки переглянулись между собой. Костя замялся: «Ну это только если ты сама захочешь это посмотреть, мы тут совершенно не настаиваем. Просто девчонкам обычно это любопытно видеть и мы иногда делаем это по их просьбе».

— Я что-то не соображу. Ты, Костя, назови вещи своими словами, а я уж решу, интересно мне это или нет.

— Ну в общем, нашим девчонкам иногда нравится смотреть яой.

— Что?

— Ну яой — ласки парней между собой. Но только ты не подумай, что мы эти самые, которые... Ну сама знаешь. Мы для удовольствия наших девчонок это делаем. А без их присутствия нам это совсем неинтересно. Это девчонки нас уговорили попробовать, но только чтобы они все видели в подробностях. Нку и иногда мы это для них по их просьбе повторяем.

— Ну вы совсем продвинутые дамские угодники, я посмотрю. Спасибо, что хоть предупредили заранее и разрешения спросили.

— А ты хочешь посмотреть?

— Я еще не решила. В общем, посмотрю сначала на ваше шкодливое поведение.

— Только ты взрослым об этом ничего не говори. Договорились? Вроде как по нашим обычаям у взрослых это не 

положено. Это наша тайна от взрослых.

Я промолчала и перевела разговор на другую тему. Было ясно, что Костя зазвал Макса сегодня на остров, чтобы продолжить мое «сексуальное образование». С одной стороны, это любопытный для меня поворот событий. Но с другой стороны, мне крайне не нравится, когда со мной играют «в одни ворота». Я решила, что нужно как-то «обыграть» Костю. И пожалуй, лучше всего это сделать, устроив его конкуренцию с Максом за меня. Да — именно так и будет интереснее всего. Ну что ж, сыграем пока в пользу Макса и посмотрим, что из этого получится. А самолюбивый Костик пусть пока помучается ревностью...