Даша. Часть 3: Доигралась

Мало кому интересно, чем Даша занималась на следующий день. Важно то, что ее мысли плавно перетекали к Вове, и даже когда позвонил Леша, и, смущаясь, пригласил ее поужинать, она отказалась. Вечером она договорилась придти в гости к подруге, рассказать про нитки, а самое главное, поэкспериментировать с ее грудью. И засидевшись там допоздна, позвонить Вове, чтобы он забрал свою хулиганку.

Уединившись на кухне с молоденькой женой, пока ее муж играл в онлайн-игру, Даша заговорила о Вове:

— Он такой классный, с ним себя чувствуешь, словно ты самая счастливая и богатая.

Даша и сама не понимала, почему ей так хорошо с ним. Думала, что, возможно, на нее произвел впечатление дорогой салон его авто. Она привыкла ездить с отцом, на разваливающейся «Ниве», а тут такой контраст. Но где-то в уголке ее сознания пряталась истинная причина, почему ее так тянет к Вове. Причина совсем не в куске металла, она глубже и вообще не материальна. В том, что происходит в ее внутреннем мире, она пока не разобралась, поэтому сама придумывала его положительные качества.

— А как же Лешка? Ты же столько времени потратила, чтобы его заполучить!

— Не знаю...  — Даша снова вспомнила про мальчика богатого папашки, и погрустнела.

— Да ладно, просто забудь про него,  — по-доброму предложила подруга.

— Хорошо, что напомнила, неси мне нитки, я кое-что покажу!

— Зачем тебе? Какого цвета?

— Без разницы, неси скорее,  — ее глаза загорелись азартом.

Когда нитки были найдены, Даша подсела рядышком и, взяв края футболки у подруги, задрала её вверх, оголяя грудь.

— Эй, ты опять за старое... ?  — смеясь, жертва попыталась вернуть футболку обратно.

— Тихо ты, я только тебя подготовлю,  — Даша зубами оторвала нитку и принялась делать тоже самое, что и Леша.

Когда она привязала нитки к соскам и подергала их, ее подруга уже была согласна на все.

— А теперь я покину вас,  — хитро улыбаясь, озорно подмигнула подруге.

Вова скоро должен подъехать. Даша заранее написала ему и спросила, может ли он ее забрать. Смска пришла сразу, и в ней говорилось, что карета через полчаса будет по указанному адресу.

Девочки управились за двадцать минут, и чтобы дальше не провоцировать подругу, Даша, сделав свое черное дело, решила удалиться. «Пускай она теперь своего мужа терроризирует»,  — подумала провокаторша, потирая ладошки.

Одеваясь, она попросила ничего не подозревающего геймера проводить ее, решив кое-что ему сказать наедине.

Муж сначала отмахивался, но жена заступилась за подругу. И ему ничего не осталось, как накинув куртку, пойти с Дашей. Она в лифте прижалась к нему и на ушко зашептала:

— Твоя жена хочет секса. Когда увидишь нитки, привяжи к ним... карандаши, например, поставь ее раком, и как следует займись делом!

— Какая нитка? Мне некогда, я не хочу пока,  — от ее напора он вжался в стенку лифта.

Даша оборвала его негодование, взяв за руку и прижав ее у себя между бедер. В этот раз она была в короткой юбке, и почувствовала сквозь трусики его ладонь,  

о которую немножко потерлась, а потом спросила:

— А теперь хочешь?  — заискивающе промурлыкала она.

Муж опомнился и отдернул руку.

— Все, все, приду домой и займусь твоей подругой!  — сквозь нервный смех проговорил он, когда лифт остановился.

Они распрощались, и Даша, открыв дверь лифта, получила сильный шлепок по заднице, отчего быстро сбежала вниз по лестнице.

— Заходи еще!  — он помахал ей рукой и, закрыв за ней дверь, ушел к своей жене.

Даша обернулась, помахала ему кулаком, но его и след простыл. А когда обернулась обратно, увидела Вову, стоявшего у своей шикарной машины, ждавшего свою принцессу.

Он и бровью не повел от увиденного только что, вместо этого он обнял девушку и нежно поцеловал ее в губы.

— Это тебе,  — он открыл дверцу, достал оттуда большой букет роз и галантно преподнес.

Даша пригляделась, и от изумления долго не могла найти слов. Это был не просто букетик, а талантливо составленная икебана. Держа корзиночку с живым чудом и улыбаясь до ушей, она только и смогла молвить:

— Спасибо...

Вова наклонился, держа спину прямо, и так же галантно открыл дверь на переднее пассажирское сидение, предлагая свою помощь даме забраться в машину. Пока он обходил, чтобы сесть за руль, Даше пришлось прикрыть ноги корзиночкой, юбочка оказалась слишком короткой для низкого кресла.

— Куда сегодня поедем кататься?  — она спросила, с улыбкой ожидая продолжения чуда.

— А кто-то меня звал в гости, не знаешь такую?  — Вова в хорошем настроении и тоже ей улыбнулся, но уже с хитринкой. Стоя на светофоре, он разглядывал Дашу, скользя взглядом по груди и ниже, где прикрывают цветы ее красные трусики.

— Знаю, и предложение в силе...  — ее кидало в жар при каждом его взгляде ниже талии. И смущаясь спросила:  — чего ты меня так разглядываешь?

— Ищу твои интересные ниточки,  — не отвлекаясь от дороги, но с хитрой улыбкой ответил Вова.

— А их сегодня нету,  — ей очень хотелось убрать с его уст эту улыбку, от которой уже жарко стало.

— Что? Как?  — Вовка утрированно изобразил удивление и испуг,  — Как же мы без них?

Дашка засмеялась, и сквозь смех произнесла:

— У меня дома целая катушка, хватит меня всю обмотать!

Возле очередного светофора хулиганка подняла икебану, искоса поглядывая на лицо Вовы, и произнесла:

— Обожаю, как пахнут розы...  — она лукаво следила за его взглядом, но он держал его выше талии. Раскусив ее уловку, Вова из-за чувства собственного достоинства не опускал взгляд. Только после того, когда она скользнула ниже по сидению, задирая об него юбочку и немного раздвинув ножки, отважный воин потерпел поражение.

Теперь уже чувствуя его взгляд там, она зарылась носом в цветы, и вдохнула полной грудью. Нежные лепестки ласкали ее лицо, навевая сладкие моменты, которые вскоре должны приключиться.

Когда сзади начали сигналить, она вернула цветы обратно. А Вова, закрыв рот, тронул машину с места.

Доехали они быстро, только со свободными местами для парковки были проблемы, но справились и с этим. Вова взял пакет, в котором что-то звякнуло, и они 

пошли быстрым шагом к Даше.

Уже на лестнице она чувствовала, что как только закроет дверь, сразу же на него набросится. Она так и сделала, положив цветы на тумбочку, и повисла на шее у мужчины, который только успел поставить пакет рядом с тумбочкой.

— Тише, милая, тише,  — он нежно с улыбкой приговаривал, пока она целовала его в губы, в подбородок и шею,  — я хорошее вино принес, хочешь попробовать?

Даша проникла пальцами в его волосы, чтобы он точно никуда не делся, снова поймала его губы и со всей страстью примкнула к ним. Каблуки позволяли не тянуться на цыпочках, а быть только чуть-чуть ниже. Быть почти его роста, и отдаться нежному прикосновению к его коже, ласкать его губы, чтобы он, мужчина, проник и нашел ее язычок.

Когда он сдался этому порыву и ворвался, кружась следом за ее мыслями в голове, вкушая вкус поцелуя, слабые женские ножки подкосились. И если бы не держалась крепко за его шею, она точно могла упасть. Почувствовала, как он схватил ее, как крепко прижал к себе, теплота рук ощущалась сквозь одежду, и мешала дыханию. Сил отвечать на его ласки не осталось, поэтому просто наслаждалась, как он играет с ней. А когда он завершил это чудо, она спрятала свою счастливую улыбку у него на груди.

Ее подняли и на руках понесли на кухню. Вова не знал, где какие комнаты, и вошел в ту что была открыта. Свет из прихожей разгонял темноту, но глаза все равно не сразу различили маленький диванчик возле стола. А Даша не сразу отпустила его шею, она прижималась к нему еще сильнее, желая продолжения поцелуев.

Но это не сбылось, Вова осторожно выбрался из ее плена и вернулся в прихожую. Даша привыкла к темноте, сняла кофточку и сбросила под стол туфли. Когда он вернулся, держа в руке бутылку вина, на нем осталась только рубашка, заправленная в брюки. От пиджака с ботинками, хозяин избавился.

Найдя в полутьме выключатель, он потянулся было к нему, но Даша взметнула руки, желая остановить его, и почти шепотом, боясь нарушить атмосферу, попросила:

— Оставь! Пожалуйста...

Найдя в себе силы, она встала, взяла у него прохладную бутылку красного вина и поставила его на стол.

— Вовочка, садись, я сейчас все приготовлю, можно зажгу свечи?

— Конечно, подожди, я принес еще виноград и сыр к вину, сейчас достану.

Даша поставила на столик две длинные свечи, усмехнулась своим воспоминаниям, как она баловалась с одной из них, воспользовавшись ее особой, спиралевидной формой, и добавила про себя: «Наконец-то они пригодились по прямому назначению». Пламя свечей занялось сразу, разливая по кухне мягкий, дрожащий свет.

Вова принес пакет и вынул его содержимое на стол, но не все, там еще что-то осталось. Даша обратила на это внимание, но не подала виду.

— Дашенька,  — когда она обернулась со спичкой в руках, чувствуя его близость, он обнял ее одной рукой и спросил:  — у тебя есть штопор? Я вино 

открою.

— Да, сейчас достану,  — его рука продолжала держать ее за талию и прижимать к себе, а она не стремилась вырваться, трепеща от близости. Они так бы и стояли, если бы не почувствовали, что пауза слишком затянулась, и его рука ослабла.

Даша нашла штопор и вручила его мужчине, на секунду задерживая руку у него в ладонях. Когда виноград был вымыт и стоял на столе, Вова вытянул пробку из бутылки, издав характерный звук, отчего они невольно рассмеялись. Света хватало разглядеть его ямочки на щеках.

— Есть бокалы?  — Вова сел на диван, забравшись ближе к окну, чтобы она могла устроиться рядом с ним.

— Ага, сейчас,  — она повернулась к нему спиной и, открыв ящик над плитой, потянулась к верхней полке.

Она вовсе не думала светить трусиками из-под короткой юбочки, а когда опомнилась, было уже поздно что-то менять, поэтому потянулась еще выше и достала бокалы. Все равно он в машине все видел, и как в тот раз, она ощутила волну жара. Взяла салфетку и протерла бокал, все еще стоя к нему спиной, чтобы справиться со своим волнением.

Вова смотрел на подругу ожидающе, и о чем-то размышляя.

— Что?  — спросила бесстыдница, немного стесняясь своей случайной выходке, и поставила бокалы на стол.

— Смотрю, какая ты красивая, любуюсь твоей фигурой,  — Вова взял бутылку. Послышалось легкое журчание разливающего вина.

Даша взяла тарелку и разложила на ней сыр, а потом забралась с ножками к Вове на диван. Он уже держал в обеих руках по бокалу, и ближайший вручил девушке.

— За любовь!

Даша загадочно промолчала, и ударила краешком бокала о его бокал. Раздался мелодичный звон, аромат защекотал нос, пригубила. Вино оказалось вкусное, совсем не раздражало. Вова покрутил вино в бокале, совершил таинственные действия, как сомелье в дорогих ресторанах, а потом выпил. Он не успел поставить бокал, как Даша привстала на коленях и, перекинув одну ногу через него, поцеловала его в губы.

Наслаждаясь его губами, она сама зашла язычком к нему в гости. Его ладони забрались под юбку и легли на попку, он прижимал ее к себе, а она старалась сама прижаться лобком к нему, чувствуя сквозь трусики пряжку его ремня. Пьянящее чувство разлилось по ее телу, она не сопротивлялась желанию тела двигаться, только наслаждалась ощущениями. Переполненное счастьем сознание, от близости с Вовой, вновь закружило голову, а он перешел в наступление. Его губы скользнули по подбородку к ее ушку, мочка вместе с сережкой — гвоздиком, оказалась у него во рту, отчего по телу пробежали мурашки.

— Ммм...  — ее ушко еще никто так не ласкал, и она громче, чем хотела, протянула стон, а затем шепотом добавила,  — кто-то хотел поиграть со мной в ниточки...

Вова отпустил мочку, и так же шепотом ответил:

— Неси, у меня есть даже кое-что получше...  — Он таинственно улыбнулся и убрал руки с ее попки, давая возможность сходить за желаемым.

В груди все заныло от предвкушения, Даша очень быстро сбегала в комнату, поморщившись 

от яркого света, который включила для того, чтобы найти катушку. А когда она вернулась, Вова что-то доставал из пакета.

— Что это?  — Заинтересованно спросила у него, ее счастливая улыбка не спадала с уст, но когда разглядела кожаную повязку на глаза, она удивилась.

— Когда ты не будешь ничего видеть, твои чувства обострятся, попробуешь?  — Вова умеет заинтриговывать, и в этот раз ему снова удалось.

Даша залезла обратно к нему на коленки, и позволила одеть себе повязку. Ее удивило, как она удобно сидела на лице и не давила на глаза, а свет совсем пропал, невозможно было ничего увидеть, даже если запрокинуть голову и попытаться увидеть что-то через щель у носа, которой, судя по всему, просто не было.

— Что ты со мной сделаешь дальше?  — наездница изобразила голосок наивной девочки.

— Тссс...  — Он приложил к ее губам палец, дав понять, чтобы молчала.

Она почувствовала, как его пальцы прошлись по пуговицам блузки, расстегивая их. Горячие ладони легли чуть выше лифчика и поднялись на плечи, собирая с собой одежду, спуская ее вниз по рукам. Его губы примкнули к шее, а пальцы нашли замок лифчика, расстегнули его, и больше ничего не мешало гладить ее спину. Крепко прижимая к себе Дашу, дрожащую от переизбытка адреналина.

Ладони снова поднялись на плечи девушки, только теперь они скинули лямки с них и отстранили ее немного назад. В его крепких руках Даша себя ощущала податливой, как глина, она запрокинула голову назад, выгибаясь всем телом. Лямки скользнули по рукам, и больше ее аккуратную грудь ни чего не скрывало. Она ощутила дыхание рядом с сосками, и вообразила, как он возьмет их в рот, с нетерпением ожидая этого.

Послышался звук разрыва ниток, а затем по руке чем-то провели, еле ощутимо. И тут же возбуждающее касание центра левой груди, такое же завораживающее, как в прошлый раз. Только Вова куда смелее это делал, он наматывал так, что сосок тянуло. Даша закусила губу, напряглась всем телом, и, сжимая края юбки в пальцах, остро почувствовала каждый виток. Больно не было, скорее страшновато. Как в первый раз, когда даешь парню потрогать грудь и не знаешь, что именно у него на уме. А тут с завязанными глазами, да еще с ней не церемонятся, не спрашивают, больно или нет, а просто взяли, и туго завязали, так, что пробрало до мурашек. Нитка теперь чувствовалась постоянно, а не как в прошлый раз, только когда дергали.

(Внимание: опасно использовать тонкую капроновую нитку, лучше взять что-то потолще, и чтобы можно было подцепить, а так же завязывать лучше на одинарный бантик, чтобы дернув за один конец, всегда можно было быстро развязать.)

Ей хотелось целоваться, и она потянулась к тому месту, где у него, как ей казалось, находится лицо, но теплые руки остановили этот порыв и вернули обратно. Удостоверившись, что она больше не повторит свои действия, Вова отпустил ее плечи.

Не связанную грудь сжала ладонь, обхватила ее так,  

чтобы торчал сосок. Его сразу же обволокли губы, взяли в рот, прижали зубами и быстро намотать нитку. Замерев, девушка чувствовала, как между его губ и ореолом груди проникает нитка. Она натягивается, но его зубы не дают свободы. Даша не сразу поняла, что второй сосок связывает нитка от первого, только когда он отпустил грудь, и завязал на бантик.

Ничего не видя и сосредоточившись только на своих ощущениях, Даша балдела от того, как он распоряжается ее грудью. Там все трепетало и дрожало, а на губах застыл стон, готовый вот-вот сорваться в прерывистом дыхании. Порыв радости и страсти невозможно было затаить, и словно прорвало плотину, слова сами полились из ее уст.

— Милый, мне так хорошо, как никогда! Сделай со мной еще что-нибудь интересное и необычное. Сделай все, что тебе захочется...

Не договорив, она почувствовала, как он коснулся пальцем ямочки у ключицы и повел им вниз. Когда палец проходил между грудей, она почувствовала, как нитка потянула соски, а потом резко отпустило. Даша не смогла сдержать стон, он вырвался наружу сразу, как Вова задел пальцем нитку.

— А сейчас я кое-что возьму.  — Он прижал ее к себе и потянулся к столу.

Даша держалась обеими руками за его плечи, пока он это не взял со стола и не облокотился обратно на спинку дивана.

— Узнаешь что это?

Прохладное, и не очень большое коснулось ее губ, она лизнула, а как только взяла в рот, сразу же поняла, что это виноград. Она сжала его зубами, и сорвала ягодку, во рту разлился сок, как только кожица лопнула.

— Виноград...  — сказала она, прожевав.

Гроздь винограда, путешествуя по ее телу, прошла по шее к плечу, потеряв одну ягодку, которая прокатилась по спине, оставляя прохладный след. От плеча гроздь спустилась к груди, в ложбинку между ними, соски почувствовали, как нитка снова натянулась. Вова поднял руку выше, и снова опустил, но теперь уже полностью. Виноград висел на нитке, причиняя Даше острые ощущения, от которых хотелось тереться трусиками о парня под ней, что она и делала по чуть-чуть, стараясь, чтобы слишком явно это не выглядело.

— А теперь сорви ягодку и покорми меня,  — сказал Вова властным тоном.

Даша взяла виноград и, ощущая напряжение, сорвала ягоду. Она подняла ее выше, почувствовала, как Вова взял в рот ее пальцы и, облизав их, забрал виноград.

— Ммм, такой вкусный...  — Он прожевал до конца и сказал:  — А теперь я угощу тебя.

Даша медленно срывала виноградинку, осторожно, чувствуя натяжение, а он резко дернул, она смогла только охнуть. Но виноград оказался еще вкуснее, чем до этого.

Они съели так всю горсть по очереди, причем несколько раз они кормили друг друга с губ, растворяя ягоду в поцелуе.

Парень сорвал последнюю. Когда Даша нащупала кисточку, и погладила ее пальцами, проверяя, нет ли еще одной, ее руку остановили. Он снял веточку и поводил ей по нитке. Слабая вибрация передавалась в соски, она поняла, как приятно ощущать малейшие 

колебания, соски стали очень чувствительными после того, что с ними делали...

Тело не удержалось и само стало уже явно тереться трусиками о его бугорок. Он привлек ее за спину к себе и кончиком языка лизал ореол вокруг соска, периодически задевая нитку. Ее руки тоже оказались за спиной, Вова просунул кисть девушки в браслет и, затянув ремешок, застегнул его.

Даша смиренно ждала, когда он закончит одевать ей браслеты. С ними она ощутила свою беззащитность и посмотрела на ситуацию уже совсем с другой стороны. Ей хотелось нечто такого, необычного, и в то же время было очень боязно, но сопротивляться желанию не было сил. Правда, пока и намека на опасность от него не исходило, только то, как он наслаждается ее телом, проводя ладонями по шее, целуя соски. Словно он сковал ее, только чтобы она не мешала ему.

— Встань!  — скомандовал Вова, оторвавшись от ласки.

Даша подчинилась, чувствуя свою беззащитность. Помня свою кухню, она, ничего не видя, легко встала с диванчика, и подошла к столику. Только в самом начале Вова помог ей перелезть через себя. Он тоже встал, погремев посудой, что-то убрал со стола. А потом, ее взяли за плечики, и потянули вперед. В бедра уперся краешек стола, но его сильные руки все равно тянули дальше, Даша поняла: он хочет, чтобы она легла, но со связанными руками было страшно. Вова положил ладонь на ее грудную клетку, а второй продолжил толкать на стол.

— Смелей, я держу тебя.

— Да...  — Она положилась на его руку, и он медленно ее опустил.

Обнаженное тело чувствовало прохладу стола и несколько крошек в области живота. Ладонь давила на спину, прижимая ее грудь, связанные соски млели от прохлады, нитка почти не чувствовалась. Вторая ладонь по-хозяйски мяла попу под юбочкой, поочередно сильно сжимая ягодицы.

— О да, шикарно!  — его голос сочился желанием.

Он со звоном шлепнул ее, отчего она ахнула, больше не от боли, а скорее от восторга, как эта боль отозвалась приливом низменного желания чего-то жесткого, извращенного. Он отпустил ее спину, его руки проникли под резинку юбки и стянули ее резко вниз. Кожа покрылась мурашками, оставшись без одежды в присутствии мужчины. Лишь узенькая полоска стрингов, что почти не чувствовалась, была слабой преградой между его членом и киской. Вова подцепил эту веревочку пальцем и потянул вверх, трусики врезались в половые губки, отчего пришлось выгнуться, подняв попу вверх. Еще один шлепок, только уже по половым губкам, вызвал стон. Все еще оттягивая резинку, он коснулся пальцем трусиков в той части, где находился клитор. Дрожь прошла по всему телу, когда он царапнул по рельефной поверхности ажурной тряпицы.

— Какая прелесть...

Резинка с характерным звуком вернулась обратно. По ноге скользнули чем-то холодным и твердым, затем по бедру другой ноги, вверх, но уже сильнее, прижимая и царапая кожу. Даша поняла, что это нож, он поднялся на попу, и начал подлезать под резинку трусиков с правой стороны. В 

груди застыл воздух, лезвие полностью пролезло, и Вова рванул его от девушки со всей силой. Тряпка повисла на одной ноге, нож проделал то же с второй стороной резинки. Но трусики еще не падали, они зажаты между лобком и столом. Тогда холодный нож опасно оцарапал кожу, кончиком опускаясь к самому центру попки. Лезвие прошло холодом возле дырочки и спустилось к половым губкам. Они сильно набухли и были влажными от возбуждения. Поэтому лезвие ходило поперек их, как по маслу. Справа, задевая клитор, налево. Даша больше всего на свете желала, чтобы это была не острая сторона ножа, и с той же силой хотела этой опасности.

Вова подцепил остатки трусиков лезвием, и лишил ее последней части туалета. Находиться абсолютно голой в обществе мужчины и быть совершенно беззащитной ей еще не приходилось. Он раздвинул ее ноги, как это делают полицейские при задержании, и вновь шлепнул по заднице. Чувствуя его власть над собой, Даша ждала, что он еще с ней сделает, она в тишине услышала шорох одежды. Мысленно представляя, как он раздевается, она жалела, что этого не видит, но покорно лежала на столе с широко расставленными ногами, она ждала, что сейчас его член вонзится в ее лоно, оно уже изнемогало от нетерпения.

— Ммм, обожаю твою киску!

Его горячая рука прижала девушку к столу, только в этот раз куда сильнее. Вова снова шлепнул ее по самому нежному, и тут же вошел в нее большим пальцем, надавливая внутри на переднюю стеночку. Сначала массируя, словно нащупывал там что-то, а потом Даша не успевала дышать, как быстро он начал иметь ее. Тело само извивалось, но рука держала ее крепко, не давая и шанса избежать этой сладкой пытки. Отдышаться позволили только, когда она начала задыхаться, и за это его ладонь отшлепала ее киску. Странно, боли не приходила, только сильно сжатое внизу живота возбуждение с каждым шлепком отзывалось непроизвольным сокращением мышц в ногах.

Едва уловимый запах сыра — возможно, рядом с ее лицом стоит тарелка с ним. Она этого не видит, но теперь этот запах будет у нее всегда вызывать сильное возбуждение, пробуждая из памяти ощущения, как она лежит на столе со связанными руками, а его сильные руки вытворяют с попкой, что им вздумается.

Ее взяли за плечи и так резко дернули, словно пытались оторвать от стола. Поставили на ноги. Пошатываясь, она маленькими шажками двигалась, куда толкали его руки, совершенно не ориентируясь в пространстве. Между ног ныло, хотелось еще и еще такого насилия над ее киской.

Достигнув нужного места, обнаженную девушку остановили и развернули. Чувствуя его тело рядом с собой, она прильнула к нему, а его член уперся в живот. Связанные соски коснулись его разгоряченной груди. Он обнял ее, прижал к себе двумя руками.

В его объятиях она ощущала себя маленькой хрупкой кошечкой, почти фарфоровой игрушкой, которая верит сильным рукам хозяина. Носиком на ощупь нашла его подбородок, коснулась его 

губами, встала на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. А в голове крутилось его имя, повторяя раз за разом. «Вовочка, милый мой Вовочка».

Он ответил на ее мольбу, но иначе, он сжал зубами ее нижнюю губу, и одновременно рукой скользнул вниз живота. Трогая клитор, он поочередно брал в рот обожаемые им губы. Ей хотелось упасть, чувствуя слабость в ногах, но его рука обхватила ее за талию и крепко прижала к себе. В самых смелых мечтах она не представляла себе, что будет в такой ситуации — безропотно отдавать всю себя в его любящие руки. Вова был то жестким и грубым, то, как сейчас, ласковым, как утренний лучик, что нежно будит.

Слова излишни, ее тело говорило за нее, двигая тазом навстречу. А потом она и вовсе подняла ножку, чтобы расширить проход его пальчикам, и обхватила его бедро. Вырывающиеся из груди стоны вторили его дыханию, были бы свободны руки, она бы взяла его член, и... но он всего лишь касался ее.

Губы вырвались из плена, или он сам отпустил, она хотела тоже сжать зубами его губы, только не успела. Вова взял ее за плечи, и потянул назад, Даша рефлекторно сделала шаг, уперлась ногой во что-то мягкое. Мелькнуло понимание, что она находится у края диванчика. Он залез на диван позади ее и, придерживая, опустил ее на мягкое место. Затем ладонь легла на грудную клетку, возле шеи, и надавливая на нее, вынудила девушку выставить локти, уперевшись ими о диван. Ладонь перестала давить, она перешла на подбородок, заставляя запрокинуть голову назад.

Губ коснулась его нежная плоть. Поняв, что это ни что иное, а его член, она с удовольствием открыла рот и с жадностью взяла головку, отметив про себя, какой он упругий.

Его ладони взяли за шею в области затылка, она смогла расслабить мышцы и отдаться процессу... Он входил медленно, заполняя собой все пространство во рту.

Вова прошептал с придыханием:

— О, как я давно хотел оказаться у тебя там,  — в его голосе слышалось дикое желание, она и не знала, что может вызывать в человеке такую страсть.

Даша в ответ постаралась взять глубже, приподняв попку и ногами толкая себя вперед.

— Да... у тебя там так горячо... я мечтал...

Ладони покинули шею, переместились на грудь.

— Но ты оказалась сучкой, грязной сучкой!  — тон резко переметнулся из возбуждения в отчаянье, обиду и гнев.

Современные фильмы, где чаще всего главных героинь называли сучками, стерли истинное значение этого слова, для Даши оно значило быть крутой и плохой девчонкой, а ей очень хочется стать такой же, как любимые героини.

Его пальцы резко сжали грудки, и потянули на член. Нитка ослабла, но соски стали еще тверже от его жесткости. Она не обратила внимания на то, что стало трудно дышать, потому что просто забыла, как это делается. Слезы и слюни потекли ручьем. До этого ее всегда намеками просили сделать минет, можно было отшутиться, если что, или ей самой 

приходилось добираться до члена. Вова же не церемонился, взял жестко и засадил своего зверя по самое горло.

«Наконец-то, я узнала, каково быть сучкой у такого крутого самца, » — с восхищением думала про себя юная красавица. «В жопу все ваши ласки, опасение обидеть меня, сделать мне больно... Хочу именно так, как сейчас».

Во рту почувствовался вкус его жидкости от того, что она сильно всасывала его головку в себя, когда Вова делал обратное движение тазом.

— Нравится сосать у мужиков?  — Он резко входил ей в рот, что доводило Дашу до спазмов, а потом полностью вынимая, заставлял:  — Соси, сучка, вижу, что нравится.

Нос забит, под повязкой потекла тушь от слез. Его мощный ствол врывался, убирая со своего пути язык.

Он еще что-то сказал, но когда убрал плоть из ее крохотного ротика, она все еще пребывала в самом первом мгновении жесткого минета, раз за разом прокручивая его слова в голове, как зацикленная запись, как потолок уплывает, когда пьяная. Веря и не веря в случившееся.

Сглатывая слюни, тяжело дыша, она почувствовала, как ее взяли за затылок и приподняли голову. Теплые губы коснулись ее подбородка, взяли в плен нижнюю губу, слегка посасывая. Рука легла на живот, к этому времени Даша опустила попку на мягкий диван и с нетерпением ждала, когда его пальцы спустятся к лобку.

— Как только увидел тебя, думал, задохнусь только от твоего взгляда,  — его губы у самого уха, оставив на время ее рот. И сразу жестко с нажимом:  — И я бы еще в первый раз в машине, когда увидал твою грудь, набросился... если бы не знал, что ты встречаешься с моим другом!

Она замерла от услышанного. А его голос превратился в еле сдерживаемый рык.

— Да, с Лехой мы хорошие друзья, и я не допущу, чтобы ты, миленькая шлюшка, растоптала его сердце!

Она хотела что-то возразить, но стало страшно от его голоса. Вырвался стон, когда он, еще не договорив, сжал ее нежные половые губы между пальцами.

Ладонь, что придерживала голову, сжала волосы в кулак. Он громко вобрал воздух через нос, смакуя ее запах и мыча от удовольствия, что обладает ею. Погрузил в нее один палец, второй скользнул к заднему проходу, и того гляди тоже пройдет.

— Ты готова была еще тогда отдаться мне, шлюшка, но я не мог так поступить с другом, а теперь вижу, что сегодня ты нашла себе еще какого-то мужика.

Она вспомнила про мужа подруги и хотела сказать, что это не то, о чем он подумал, и только набрала в легкие воздух, как рука, что сжимала волосы, жестко накрыла ее рот, а попку пронзила сладкая боль от проникновения.

— Заткнись! Знать ничего не хочу, сучка!  — Закричал он на ухо.

На последнем слове стал очень быстро и яростно двигать обоими пальцами, заставляя Дашу стонать и стараться широко открыть рот, чтобы одолеть ладонь, мешающую ей дышать. Вова понял это и убрал руку, он убрал и пальцы, но сразу 

же пихнул один из них в рот, обильно смазанный ее соком.

Даша смачно обсосала, представляя, как пошло это выглядит, но ей плевать на приличия. Его рука проскользнула под поясницу и стащила ее попу с диванчика, оставив ее на весу. Даша раздвинула локти в стороны и упала на спину, цепочка от наручников врезались в кожу, заставляя прогнуться.

Не вынимая пальца изо рта, второй рукой он отшлепал ее по внутренней части бедер, вынуждая широко расставить ноги. Наградой за это было ласковое касание его зверя к клитору. Она млела от того, как головка скользила между половыми губками и замирала, вся напрягаясь, когда ее немного погружали в лоно.

— Сучка, обожаю тебя...  — произнес он тягучим томным голосом, и его головка вновь скользнула внутрь.

Даша ахнула, чувствуя, как он расширяет ее узкое внутреннее пространство.

— Ну почему ты оказалась шлюхой?  — с отчаянием, громко крикнул Вова, вонзая свое оружие резко, на всю глубину.

Девушка простонала, принимая в себе гостя. Все ее мечты об этом моменте померкли перед настоящим. Теснота разом заглушила все ноющие клеточки внутри нее, что недавно сочились желанием и теперь наслаждались, прижатые плотью мужчины.

— Ну почему?  — Его голос упал до низкого шепота, растягивая последнюю букву от наслаждения.

Он вынул и вонзил с той же силой обратно, наполняя собой хрупкую девушку с выступившими на коже капельками пота. Она чувствовала, как по всему телу пробежали мурашки, когда его ладонь легла у основания шеи, прижимая к дивану.

— Ооо... Ты меня с ума сводишь, дрянная девчонка...  — проглатывая звуки, простонал его голос где-то близко от лица.

Толчки раз за разом усиливались, становились чаще, заставляя стонать в полный голос. Его дыхание разлилось по поверхности груди, и он взял в рот связанный сосок. Жадно всосал его, как страждущий прикладывается к бутылке с водой, поглощая жидкость, частыми, большими глотками, и ни капельки не сбавляя темп.

Не имея возможности пошевелиться, тело само двигалось навстречу. Даже не само, а по велению ее похоти, которое ничто не способно затмить, словно находясь на берегу океана, где волны захлестывают с головой.

Освободив сосок от нитки, его губы принялись за другой, впрочем, она этого не заметила — все сознание было там, в ее лоне. Которое уже перестало чувствовать скольжение, а заныло на одной ноте, готовое разорваться. Вова взял ее за бедра, приподняв немного над диваном, и с силой толкнул вперед. Она сдвинулась, а ее ноги тут же запрокинули вверх, его ладонь легла на лобок, прижимая клитор, и он вновь начал двигаться, только не вглубь, как раньше, а теперь немного вверх.

— Грязная девка, я люблю тебя — прокричал он сквозь немеющие голосовые связки, которые сейчас могли только издавать стоны.

Снова набранный темп Даша не выдержала, оргазм снес ее сознание подчистую, растворяя в океане блаженства. Вова ощущая, как у нее внутри сокращаются мышцы, и, глядя на то, как миленькая девочка выгнулась дугой, упираясь головой о диван, сам почувствовал, что скоро кончит, несмотря на 

столь короткий акт.

Немного отдышавшись, он вышел из нее, для того, чтобы взять за бедра, и перевернуть на живот, блестящую от пота, но до того соблазнительную девушку. Дрожа как напуганный зайчик, она щекой прижалась к шершавой ткани дивана и тяжело дышала, ее взяли за талию и поставили на колени, руки так и остались за спиной связанные. Она, лежа на груди, выгнула спину, поднимая попку, повинуясь с полукасания его властным рукам. Вова пристроился сзади и, сжав ягодицы, снова вогнал свое достоинство.

— О как маленькой шлюшке это нравится!  — Вова брал ее жестко, натягивая за бедра хрупкую на вид девчонку.

Даша после оргазма стонала еще громче, получая звонкие шлепки от его толчков. Он взял ее за цепочку от наручников и потянул на себя, упираясь в нее тазом. Сильный шлепок, но по ягодицам, боль обожгла, невольный вскрик, и снова начались толчки.

— О черт... любимая,  — оставив наручники, он ладонью провел по спине к шее, взялся за нее и, держа ее в таком положении, сделал несколько резких и сильных движений.  — Никого рядом с тобой не потерплю!

Он склонился, Даша почувствовала касание его губ в области лопаток, его шепот сочился сладкими нотками:  — Как же ты великолепна, ты только моя, девочка. Я никому тебя не отдам.

На этих словах он просунул руку между диваном и грудной клеткой и слегка приподнял как перышко. Даша поехала вперед, ложась на живот, чувствуя, как он шевелится в ней и всей тяжестью прижимает ее к дивану. Вторая рука пролезла к киске, его губы грозно прошептали почти у самого уха:

— Узнаю, что изменила — убью!  — На этих словах его пальцы врезались в половые губки, а толчки возобновились.

Ей удалось выгнуть спинку, и во время его толчков терлась о пальцы, он и сам стимулировал ее, наращивая темп. Жаркое дыхание разливалось по спине, сладострастные хрипы наполовину с мычанием, лишь иногда складывались в слова:

— Моя... Да... только моя...

Даша готова была вновь кончить, уже чувствовала, как внутри нее нарастает ком, готовый вот-вот сорваться лавиной, но он убрал руку и, выпрямившись, сел на нее.

Взял за руки в браслетах, и со всей скоростью, что мог, и еще больше ускоряясь...

А на улице, на фоне звездного неба, ветер рвал последний листок с дерева, с яростью пытаясь его сорвать, и отнести на как можно большее расстояние от того места, где он родился. Пожухший листик, в некоторых местах надорванный, бился в плену, он, еще не познавший правду жизни, гибко склонялся в любую сторону, куда бы ни задумал ветер. И дерево не выдержало, отпустило дитя в свободный полет.

— О дааа...  — громкий, с нечеловеческим блаженством стон вырвался из его груди.

Он сжал ее ягодицы, вжимая в диван, внутри нее забился член в сильном оргазме, сотрясая все его тело, вышибая толчками воздух из грудной клетки.

Мужчина сидел на ней так до тех пор, пока конвульсии его жала не прекратились, он склонился и поцеловал ее в 

висок, выходя из нее. А потом встал и ушел в ванную.

Ветер оставил листик. Эйфория полета вот-вот закончится, и останется только посмотреть вниз и понять, с какой высоты придется упасть.

Даша лежала, слушая, как журчит вода, и думала, что будет дальше. Еще вчера она мечтала о нем в этой самой ванне, а сегодня он уже ее. Вернее не он ее, а она его.