Лунная фея. Часть 1

Посвящается текущему полнолунию.

• • •

Все началось в том лете, когда Витек с семьей отправился отдыхать на дачу к другу своего папы.

Там Витек впервые увидел его дочку Лиану. Она сразу заинтересовала Витка, как и всех остальных, кто видел ее.

Лиана была страстной и независимой натурой. Она была увлечена романтикой и приключениями, а ее комната была украшена штурвалами, картами и моделями кораблей. Но самое главное было не в этом.

Главное - в другом. Прежде всего, у Лианы не было левой руки. Точнее, она имела только до локтя. Витек знал историю того, как сосед отрубил руку Лиане, будучи пьяным, когда она пыталась защитить свою собаку.

Это случилось три года назад. Сосед уже отбывал наказание в тюрьме, а Лиана мастерски обходилась одной рукой и не нуждалась в помощи никого. Она занималась хозяйством, плавала, каталась на велосипеде и лазила по заборам, деревьям и крышам так же ловко, как любой мальчишка. Но Витеку было неприятно представлять, как Лиана - та самая Лиана, которую он видел каждый день - несет обрубок своей левой руки в правой, проливая свою кровь на траву. Он испытывал к ней уважение, смешанное с ужасом, и замечал, что его голос при разговоре с ней становится трогательно-почтительным.

Кроме того, Лиана была необыкновенно красива. Обрубок руки не портил ее внешности; наоборот, он добавлял ей некую странно-привлекательную горечь. Лиана была настолько прекрасной, что Витек оказался в полном замешательстве. Он никогда не встречал таких существ и не знал, как себя вести с ними. В свои шестнадцать лет он видел много красивых девушек и женщин, но впервые оказался в одном доме с сущностью, которая вызывала трепет в его груди.

Его смущение усиливалось тем, что Лина вела себя не так, как обычные красавицы: она не умела притворяться и выражать капризы, она была скорее мальчиком в юбке и относилась к своей внешности так, будто ее не было совсем.

Когда-то у нее были золотисто-каштановые волосы – Витька видел их на старых детских фотографиях. Но после потери руки Лина поседела – каждая прядь, от корней до кончиков. Брови и ресницы тоже стали серебристыми. Ее лицо в жаркое июльское время выглядело словно сгоревшим от холода, подобно инею на бровях и ресницах.

Лина брила голову надеясь, что новые волосы будут отрастать цветными, но каждый раз покрывались серебром. К моменту приезда Витьки Лину уже два года не брили, и ее серебристые локоны достигли лопаток. Она отказывалась окрашивать их.

Ее поседелые волосы совсем не напоминали грубые серые пряди, какие бывают у пожилых людей. Ее волосы оставались тонкими, пушистыми и имели голубой оттенок, как росистая трава под полной луной. Вокруг ее головы словно было мерцание лунного света. Это было очень красиво – настолько красиво, что захватывало дух. Витька, хоть и флиртовал с ней, внутри назвал ее Лунной Феей. На солнце ее волосы сверкали как снег, а в тени походили на серебряные нити. Контраст между юным лицом и непревзойденным цветом волос поражал, и Витька иногда ощущал щекотку в горле.

Серебристые ресницы, брови и лунные локоны Лины прекрасно сочетались с ее бледной, слабо загоревшей кожей и большими голубыми глазами. Если бы не фантастически-голубой оттенок ее волос, Лина могла бы быть блондинкой, что превращало ее в ангела или фею. Впрочем, по характеру она была скорее чертом, чем ангелом – Витька убедился в этом, как только попытался помочь ей принести стул. Лина не выносила, чтобы с ней обращались "как с инвалидом", и любую помощь принимала негативно.

В-третьих... Бывает так, что девушка внезапно созревает, как на дрожжах, и нельзя точно определить ее возраст - тринадцать или двадцать. Лина была школьницей, и у нее была уже зрелая фигура с тугими выпуклостями, полностью развитыми и гибкими. Ее лицо было одновременно детским и женственным, чувственным, напоминающим лики мадонн со старых картин. Упругое тело Лины привлекало и возбуждало Витьку, и он непроизвольно глядел на выдающуюся грудь, стараясь заглянуть под вырез платья...

Но самое главное было не в этом.

Витька не мог ясно сказать, в чем заключалась тайна Лины. Она обладала какой-то притягательной ужасом, который нельзя было объяснить или описать.

Может быть, дело было в ее волосах или отсутствующей руке или просто в ее облике - сложно сказать... Но каждый раз, когда голубые глаза Лины смотрели на него, Витька ощущал холодок - словно во сне, когда скоро начнутся чудеса.

• • •

Однажды Витька увидел из окна своей комнаты на втором этаже, как Лина пробирается сквозь заросли с книгой в руке. Она была только в трусиках и купальнике.

Витька также был в шортах. Пановала жара, хотелось снять все одежду и бегать полностью голым, как говорят в деревне, - но отец Лины придерживался консервативных принципов, и Лине разрешалось быть без платья только на пляже. И то - только от полотенца до воды и обратно. Поэтому Лина пряталась в зарослях, когда она была обнаженной.

Витька смотрел на ее гибкую талию, на ее ловкое тело, наблюдал за тем, как она легко вертится бедрами, пробираясь к своему укрытию - и внезапно выскочил на улицу.

Лина уже была увлечена чтением и не заметила его приближения.

— Что читаем? — поинтересовался Витька, эффектно появляясь из зарослей.

Лина вздрогнула от неожиданности.

— Шпионишь за мной, да? Не знаю уже, где от вас всех прятаться! — вскрикнула она и покраснела. Витька обиделся: — Очень нужно!... — и повернулся, чтобы уйти. Посмотрев назад, он сказал: — Кстати, когда будешь выбирать следующее убежище - выбирай более надежное. Сверху все видно как на ладони. — Да?... А я думала... Вить!...

Витка решительно не оборачивался.

— Вить! Ви-и-ить!!!

В ее голосе уже прозвучали такие интонации, которым нельзя было остаться равнодушным. Витька повернулся.

— Я читаю - вот, посмотри: «Водители фрегатов», Чуковский. Ты читал? — Нет, не читал. — Интересная книга, хоть и написана по-детски... Вить! — Ну что тебе? — Не стесняйся, подойди сюда! — Ты такая странная. К людям не подходишь, и помощи не просишь... — Вить!... Прости меня. Простишь? Правда? Ведь правда? — Лина так искренне раскаивалась и улыбалась ему, что губы Витьки самостоятельно складывались в улыбку. — Ну вот и отлично. Давай пристроимся, здесь всем хватит места!

Витька сел рядом. Лина была неполностью одета и находилась на расстоянии вытянутой руки от него. Она говорила: — Понимаешь, я очень не люблю, когда со мной обращаются, как с инвалидом... Я не хуже других людей! — Конечно, ты не хуже,— ответил Витька, глядя на ее обнаженное бедро. Лина лежала на боку, и оно изгибалось вверх круто.

Этот изгиб вызывал приятное дрожание у Витьки и он чувствовал, как его член предательски утолщается. Лина что-то говорила ему, он отвечал, перевернувшись на живот, и думал - заметила ли она выпуклость, наполняющую его шорты?

— Я могла бы совершить кругосветное плавание!... Я проплываю, если честно, три километра по реке. Могу выполнять различные задачи, могу делать все необходимое. А здесь за меня стулья носят!... — Ну... а с другой стороны, что плохого в том, чтобы помочь леди? — говорил Витька. Лина даже поднялась: — Да я спокойно несу велосипед через речку, если хочешь знать... Не веришь? А хочешь проверим? — Что-о?! — Ага, испугался, испугался! — Ну ладно, только я тоже одной рукой... — Еще чего! Ты готов? — И Лина налетела на него так, что Витька сразу понял: одной рукой ему не справиться.

Лина действительно обладала физической силой пантеры. Витька обхватил ее обеими руками — и всё равно едва удерживал равновесие. Гибкое и стремительное тело Лины безжалостно бросалось на него, и он ощущал на своей коже ее страсть и энергию.

Постепенно их борьба превращалась в нечто совсем другое... Они тяжело дышали, прижавшись друг к другу, и Витька ощущал, как горячее тело Лины наполняет его странными волнами. Его член заделся о Лину в области паха, и Витька начал непроизвольно двигаться бедрами. Его руки скользнули по попе Лины... ноги Лины раздвинулись, и его твердый член уперся в мягкую горку под ее трусиками.

Их схватка превратилась в странный танец: сжавшись друг к другу за шею, они все сильнее и быстрее двигали бедрами, не раздеваясь и не произнося ни слова. Лина расставила свои ножки, а Витька старался проникать ей снизу своим членом. Серебристые косы Лины перетрепались, и Витька ощущал запах — тонкий, возбуждающий, как ночной ветер.

Он чувствовал, что ритм их движений затягивает его в какую-то глубину, и она уже очень близко, очень-очень...

— А что тут происходит? — спросил отец Лины, который, по всей видимости, уже давно наблюдал за ними.

— Мы... мы боремся, — вызывающе ответила Лина, отдаляясь от Витьки. — Боремся? Лина, в каком состоянии ты находишься? Ты уже взрослая женщина! Как тебе не стыдно? И вы, молодой человек? Вы забыли, что Лина не только женщина, но и инвалид?

• • •

Вечером Витька не мог уснуть. На чердаке было полнолуние, и свет луны, проникающий в комнату через окно, разбудил Витьку какого-то внутреннего зверя.

Он спал один — его родители спали внизу. Полежав некоторое время с закрытыми глазами, он снял трусы и начал ласкать свой член, вспоминая схватку с Линой. Сладкие ощущения разливались по его телу... но вдруг Витька почувствовал что-то странное и открыл глаза.

Дверь была приоткрыта. Белая фигура приближалась к кровати Витьки... Мгновенный ужас сменился удивлением — "Это же Лина!" — и Витька в спешке надел трусы на свой возбужденный член.

Лина вошла в лунный свет, и Витька закрыл глаза, делая вид, что спит. Внутри его все напряглось, как перед самым захватывающим моментом в фильме.

Лина стояла над ним какое-то время; затем Витька почувствовал ее пальцы на своем члене.

Это было так неожиданно, что Витька едва сдержался от возгласа. Рука Лины остановилась, и Витька изображал, что он глубоко спит.

Прошло еще полминуты, и пальцы Лины начали двигаться по его члену, осознанно исследуя его сквозь трусы.

Это было так невероятно и так приятно, что Витька едва сдерживал стоны. Сладкое возбуждение распространялось по всему телу, и Витька изогнулся, предоставляя Лине доступ к своей напряженной мужской сущности под тканью.

Но вдруг Лина испугалась: невидимая сила мгновенно убрала руку с трусов, и Витька услышал еле слышные шаги, а затем шорох двери.

Проведя некоторое время в полной тишине, Витька снова надел трусы. Чердак был погружен в матовый свет луны, и Витьке казалось, что лунные лучи наполняют его возбужденный член и все его тело сладостью. Пальцы его скользили по члену все быстрее и быстрее - и вот уже между его ног разорвался огромный яркий пузырь, а Витька застонал, прижимаясь к кровати...

• • •

Днем все было как обычно: Лина не выдала своих намерений, а Витька еще больше. Вечером он опять лежал без трусов и ласкал свой член, мысленно представляя Лину.

И снова дверь приоткрылась, снова послышались еле заметные шаги... На этот раз нежные пальцы Лины ощущали не только его член, но и яички, и даже пытались поднять резинку трусов...

Однако Лина, очевидно, испугалась своей смелости - и вскоре Витька снова услышал тихие и настороженные шаги, а потом шорох двери.

Весь день Витька мучился, понимая, что так больше продолжаться не может. Ночная тайна отягощала его, и он не знал, что делать. Объясниться с Линой было невозможно; что же делать?

Витька размышлял об этом лежа в постели - и внезапно охладел от неожиданной мысли. Без раздумий он стянул трусы с себя и бросил их вместе со простыней на пол.

Именно в это время дверь приоткрылась: Лина вошла...

Витька лежал полностью обнаженный и ощущал миллионы стесняюще-сладких токов. Он был полностью виден перед Линой, и ему казалось, что его тело сейчас уменьшится от стыда, словно высохший листок.

Лина долго стояла рядом, а Витька чувствовал ее пристальный взгляд на себе. Внезапно он почувствовал, как Лина касается его интимного места...

Это было так невероятно приятно, что у Витьки зажглись глаза. Ловкие пальцы Лины ласкали его интимное место, шарили, трогали, массировали его со всех сторон, проникали в уголочки под яичками... Витька с тревогой думал о том, что ждет его - но вдруг неожиданно для себя чихнул.

И открыл глаза.

«Все. Конец» - пронеслось в его голове. Лина вскрикнула и отскочила от него.

Минуту они молча смотрели друг на друга, затем Лина начала осторожно отходить к двери...

- Лина! - прошептал он ей. - Да? - ответила она после паузы. - Что? - Что "что"? - Почему не спишь? - Ах так... просто... А ты? Почему делаешь вид?

Она снова приближалась к обнаженному Витьке. Сердце его билось, словно барабан.

- Что "делаешь вид"? - Ничего... Ты всегда спишь голым? - Всегда. Или... Не всегда. Знаешь же. - Что "знаю"? - Ты была здесь. Вчера и позавчера. Я не спал.

Лина закрыла лицо рукой, ей стало стыдно.

- Тебя это... интересует, да? - Что "интересует"? - спросила она чуть не плача. - Ну... Ты знаешь.

Мгновение они молчали. Затем Витька поднялся и сел на край кровати.

- Знаешь, это несправедливо! - Что "несправедливо"? - Я голый, а ты? - Ты хочешь, чтобы я тоже разделась? - Это будет справедливо, по крайней мере.

Лина помолчала, потом посмотрела на Витьку и сняла ночнушку. Под ней не было ничего.

Она стояла в лунном свете, который освещал ее тело призрачным бледным свечением. Ее груди, полные и острые, выпячивались в разные стороны, создавая тени на подвижном животе. Плавные изгибы ее фигуры, грация ее плеч, грудей, ног, бледная нагота ее бедер, не скрытая полоской трусиков, были так невероятно прекрасны и сказочны, что Витька вновь почувствовал дурноту в горле. "Мы с Линой обнажены, совершенно обнажены - думал он - такого не бывает, это невозможно"...

— Итак, так будет более справедливо? — тихо спросила Лина. — Да... — ответил Витька. Внезапно он увидел, что ее волосы излучают серебристый свет — прозрачный, почти незаметный, подобный мерцающим болотным огням. "Лунный свет отражается", подумал он — и сразу же заметил, что светятся и ее брови, и ресницы, и пушистый треугольник между ног, не освещенный луной. Его внезапно охватил приятный ужас...

— Справедливее будет, если ты положишься на кровать, — сказал он. — Зачем это? — Я же уже лежала? Ты видела меня, трогала...

Витька встал. Лина молча смотрела на него, затем подошла к кровати и легла.

— Ты... ты тоже будешь смотреть и трогать? — А что ты думала? Конечно буду! — ответил Витька, опустившись на край кровати и осторожно прикоснулся к пушистому светящемуся треугольнику. Его пальцы ощутили слабое покалывание... — Ты чувствуешь электрический ток? Почему? — Ток? Я не знаю... Я не могу тебе объяснить. — Объяснить что? — Неважно. Если хочешь трогать, то трогай. Или я должен показать тебе, как это делается? — Покажи.

Лина помолчала, затем протянула руку, раздвинула ноги и положила ладонь Витьки на влажную щель.

— Вон там... Там у меня то же самое, что у тебя. А не там, где волоски... — Да я знаю. Ты думаешь, я совсем глупый?... А тебе нравится такое? — Да. Можно сказать, что да. Дааа!..

Лина предложила Витьке свою позу, расставив ножки, и он ласкал скользкие складочки... Ее тело изгибалось и Витька видел, что ее волосы светились все ярче. Это было очаровательно красиво и необъяснимо, и Витька растаял от приятного ужаса, смешанного с тишиной и лунными лучами, которые наполнили всю мансарду. Он хотел задать вопрос о происходящем — но не мог, не мог нарушить тишины и непостижимого чувства загадочности, которое ласкало его, словно перышко, проникшее прямо в сердце.

Лина издала стон. Из ее кожи в руку проникал прохладный, приятно щекочущий ветер. Витька ощущал его и впитывал, но не мог объяснить, что это такое. Что-то притягивало его к Лине словно магнитом; он продолжал ласкать ее мокрую кожу, наклонился и устроился рядом.

Как только он сделал это и почувствовал бархатное, трепещущее тело Лины, оно обжегло его и проникло в него жгучей энергией через кожу. Он ощутил сладкий прилив волнения и погрузился в него...

Забыв о всем, Витька обнял Лину, перевернул ее на бок и прижал к себе, стремясь быть одним целым со своим телом. Лина стонала и излучала слабые искры энергии. Все границы разрушились внезапно, и Витька с Линой слились друг с другом, пристрастились друг к другу, ласкали друг друга всеми частями своих тел. Непроизвольно Витька оказался сверху на Лине...

Он пришел в себя только тогда, когда она вскрикнула. Его член все глубже проникал в узкую плоть; он жаждал проникнуть в нее так глубоко, что было больно, довести ее до крика. Витька страстно двигался, вгоняя его все глубже, а Лина извивалась и стонала под ним.

- Что ты делаешь? Что мы делаем? - промолвили ее непослушные губы. Витька видел, как она светится призрачным светом, словно светлячок – не только волосы, но и глаза, и губы, и вся ее кожа. Он сам тоже светился так же; он чувствовал этот свет в себе – сладкий и прохладный, щекочущий; он уже знал, что это луна находится в Лине и через нее – в нем.

Конечно же, он понимал, что делает с Линой – эта мысль колыхалась задворками его разума словно забытый телевизор на заднем плане. Он понимал и продолжал двигаться в Лине, проникая безжалостно и сильно, вскоре полностью погружаясь в нее и двигаясь внутри этого узкого, эластичного ловушки, обхватившей его член по всей длине.

Это было так удивительно прекрасно, что Витька хрипел и рычал, исполняя танец на Лине.

— Тебе больно? — спрашивал он сквозь хрип. — Да. Это было неприятно. Но ничего, это не имеет значения... — шептала ему Лина, и он замечал, что в ней сейчас не боль, а совсем другое чувство – сладкое и огромное, подобное океану. Это чувство бурлило где-то внутри Лины, где двигался его член и пронизывал Витьку наслаждением, непередаваемым как щекотка.

— Аааа, как здорово, Лина, как здорово! — шептал он, усиливая движения, и Лина двигалась вместе с ним, обхватив его обеими ногами и одной рукой – даже обрубок левой руки пытался объять его.

Она стонала все громче и сквозь стоны из ее губ вырывались бессвязные шепоты: — ааа, Вить, глубже, глубже... пожалуйста, проникни глубже, сильнее, ааа! Еще, еще, миленький мой, прекрасный, моя драгоценность, мое счастье, мой пушистик, чудо мое, зайка, еще, еще... ааа!... — Она бессознательно называла Витьку всеми ласкательными словами из детства и Витька, страстно двигаясь в ее вагине, вдруг потерял контроль и приблизился к ее губам.

Ему показалось, что он оказался в радужном океане. Член окунувшийся в раздолбанную плоть, нежные и влажные губы Лины – их близость и сладость проникли до самого сердца Витьки. Он лихорадочно целовал Лину, облизывал ее губы как конфеты, ощущая непревзойденное наслаждение и приближение к финалу.

Лина сжимала его задницу своей рукой и скручивала его своими сильными ногами словно клещами. Она умоляла его: — Глубже Витенька, глубже любимый мой зайка, пожалуйста, проникни еще глубже! Ааа! ААА!..

Ее рука сильно вонзилась в зад Витьки, ее губы укусили его рот, и ее бедра подняли Витьку над кроватью... Она кричала, и Витька кричал вместе с ней, ощущая свою и ее наслаждение. Оно было настолько интенсивным, что хотелось убежать от него, спрятаться в укромном месте - однако это было невозможно. Когда его член наполнился какой-то энергией, Витька успел подумать: "вот это...".

Дальше все происходило как во сне, когда сознание видит объекты, не успевая их опознавать или описывать. Содрогаясь от сильных толчков в Лину, Витька видел, как по ее волосам ползают стайки голубых искр. Он заметил, что их тела пылают яркими вспышками света, которые выделяют из темноты искаженное лицо Лины... Подобное пламя все более разгоралось - и вдруг соединилось с лунным лучом, который проникал через окно; Витька почувствовал, как через каждую клетку его тела протекает холодный ток, смешиваясь с огнем, взрывающимся в его яичках.

Этот момент совпал со звонким криком Лины, и Витька вдруг осознал, что уже не существует ни он сам, ни Лина - есть только единое кипящее скопление холодного лунного огня между их ног. Все это отпечаталось в его сознании следами, фрагментарными и разрозненными, словно след от сна в памяти. Промелькнула мысль о том, что он, Витька, сошел с ума - и мгновенно исчезла, растворившись во льдяном блаженстве.

... Они вылились друг в друга до последней капли. Сияние постепенно угасало, и холодный ток в их телах был заменен приятным и утомленным теплом.

Лунный луч все так же пронизывал их обоих, и Витька внезапно заметил, что их кожа стала серебристой.

— Что это? — спросил он только что сумев заговорить. — Аааа... — отозвалась Лина. — Это луна. МОЯ луна. — ТВОЯ?.. — Да... Она была с нами, ты чувствовал? — Как это, Лин? — Я не знаю, Вить... Я честно не знаю - и сама не понимаю. — Это какая-то тайна, да? — Да. — Расскажи мне! Пожалуйста! — Я не знаю, как это рассказать...

Лина прижала Витьку к себе, затем наступила тишина, и она решила продолжить:

— Хорошо... Я расскажу тебе. Только тебе. Друзья не поверят, мамы уже нет, а отец... Он у меня странный. Но это не важно... Слушай. В то время, когда со мной произошло то... короче говоря, когда дед Савельич пытался убить собаку, а я... В общем, тогда было полнолуние. Как сейчас. И... Понимаешь... в ТОТ момент... Я плохо помню это, у меня было очень больно, ну так же больно, как сейчас было хорошо, понимаешь?... И вот... Когда боль пронзила меня, одновременно со светом луны меня пронзил луч. Он вошел в меня вместе с болью, понимаешь? Я не знаю что это значит. Об этом я никому не говорила. А мои волосы... Это не просто поседение от возраста как все думают. Отец брил их каждый раз и все равно они вырастали снова.

Витька лежал на Лине, его голова прижата к ее шее, и он ощущал новое, ошеломляющее чувство невесомости, которое наполняло его как губку. Он не ощущал своего тела и веса, а казалось, что они с Линой парят где-то рядом с луной.

Витька открыл глаза, чтобы рассмотреть ее удивительные волосы и вдруг вскрикнул:

— Лина!... Посмотри!

Они действительно парили в лунном свете, поднявшись на метр над кроватью. Сладкий ужас - этот знакомый ему - наполнил Витьку...

— Но как это возможно?... Этого быть не может! Не может быть... — прошептал он, обнимая Лину. Его "не может быть" словно придал им вес и они мягко опустились на кровать. — Не может быть? — таким же странным голосом отозвалась Лина. — Я уже летала. Одна. Тоже в полнолуние. Сначала летала во сне, а потом просыпалась... И увидела, что я - под потолком. Я чуть не умерла тогда... Я упала и сильно ушиблась. Но потом летала снова... — Но как это возможно, Лина? — Я не знаю. Раньше я боялась этого, очень боялась, для меня это было как тайное проклятие. А потом, где-то год назад, я стала изучать... Но пока я знаю очень мало. — Кто же ты, Лина? Кем ты стала в ту ночь? — Не знаю. Может быть... возможно, я стала волшебницей. — Волшебницей? Волшебства не бывает! — Не бывает? — таким же странным голосом ответила Лина и вдруг поднялась под Витькой и крепко обняла его.

В этот самый миг дверь распахнулась, и в лунном свете профиль отца Лины стал видимым.

— Лина! Лина!!! — громко закричал он, полный ярости.

"Тихо и не двигайся!" — услышал Витька голос Лины, четкий и настойчивый, хотя она не шевелила губами. Он послушался, застыв рядом с ней как статуя, стараясь не дышать.

Лунный свет освещал их так ярко, что было невозможно не заметить. Но Витька четко видел, что взгляд отца Лины проходит сквозь них словно через пустоту.

— Мальчик спит... — сказал он, будто оправдываясь перед кем-то. "Нет, она меня не проведет..." — бормотал он уходя.

Дверь закрылась и бормотание утихло.

Несколько секунд Витька и Лина сидели в оцепенении. Затем Лина пошевелилась, вздохнула и провела рукой по плечу Витьки.

— Ну как? Говорил же ты, что колдовство не существует? — спросила она.

— Ты что, сделала нас невидимыми? — потрясенно спросил Витька.

— Почти так, — ответила Лина. — Это еще не все! Весной, когда мы писали контрольную по физике, я не успела подготовиться из-за одной девочки. Ты ее не знаешь. У нее была серьезная болезнь. И вот: я дала Кире Степановне пустую тетрадку, и она поставила мне там отличную "пятёрку", и в журнале тоже. Еще и перед всем классом меня похвалила! Вот это колдовство, да?

— А девочке ты тоже...

— Немного. Я не знаю, сколько помогли лекарства и моя помощь, но она выздоровела, хотя врачи сказали...

— Слушай, Лина!

— Да?

— А давай... давай полетаем! Раз ты умеешь! И я хочу попробовать! Давай?

— Я боялась. Боялась быть одной. А сейчас... Но...

— Что "но"?

— Здесь нет правил... В общем, это опасно. Я не могу тебе объяснить. Сама еще не все ощущаю, и то, что ощущаю... не могу понять.

— Неважно! Давай, Лина!

— Хорошо. Закрой глаза.

Витька прикрыл глаза, почувствовав, как его тело снова лишается тяжести. Внезапно ему вспомнилось ощущение полета во сне: нужно просто направиться вверх, и тогда...

— Вить! Посмотри!..

Витька открыл глаза. Они с Линой парили над кроватью.

— Вперед, попробуй! — шепнула Лина и сама подалась к окну. — Не бойся, я держу тебя.

Они приблизились к окну. Лина улыбнулась Витьке и вылетела из чердака. Испытывая смесь сладкого ужаса и восторга, Витька последовал за ней.

— Ааа! Ииии! Ух ты! — радостно визжала Лина, исполняя танец на лунном свете. — Я никогда еще не летала таким образом. Вииит! Как здорово!... Эгегеее! — подхватил Витька и они принялись возбужденно кричать, отдаляясь от дачи. — Разбудим всех!.. Ничего страшного! Никто не услышит! Эгегеее!..

Они летели, ощущая холод ночи на своей коже, а за ними лаяли собаки. Лина, обнаженная и купающаяся в лунном свете, выглядела захватывающе красиво, и Витька приблизился к ней. — Что? — Ты так прекрасна, Лин. Я... я даже не могу выразить словами... — Не нужны слова. Вырази...

И вдруг Витька почувствовал, что Лина понимает его без слов. Он словно ощутил ее присутствие в себе, внутри — и это было так замечательно, что его голова закружилась. Ночная чернота под ним и мерцающий лунный океан сверху перевернули его мир, и он неожиданно столкнулся с Линой посреди полета. — Ой! Зачем ты шаришься?... Ох! — Лина вскрикнула от боли, потому что Витька обнял ее и начал ласкать ее прямо в воздухе.

Он страстно ласкал ее, как будто спеша объяснить свою любовь каждой клеточке ее тела. Он поцеловал ее соски, грубо прикоснулся к ее пышным грудям, облизывал ее, словно послушный пес, опускаясь все ниже, и в конечном итоге прижал свои губы к тому месту, которое только что горело под его членом. Лина раздвинула ноги шире...

— Ооо!... Ты что делаешь? Это не вызывает у тебя отвращение? — А тебе? — Мне? Ооо! Витюся, дорогой, мой зайчик... Я в экстазе!... Еще, еще так, еще...

Она двигалась в блестящем ореоле, а Витька проникал в нее своим большим нежным языком, пылающим от страсти. Вскоре Лина выпрямилась — и вдруг, обхватив ногами Витьку, поднялась вверх. У нее вырывался крик. У Витьки сжалось в груди, но он крепко удерживал ее за бедра и прилежно работал языком, извлекая из Лины все новые и новые приятные возгласы.

—

Оооууу! — Лина смеялась от радости и удовольствия, а ее смех был ярким и серебристым, словно луна. Из ее складочек брызгали густые капли, стекавшие по лицу Витьки словно мед — и сам Витька осыпался серебряными звездочками, которые выбивались из его пениса...

Они летели высоко — там, где было холодно и ветрено — и Лина сама стала холодной, словно ветер. Истекая от удовольствия, она смеялась ясным прохладным смехом — и вдруг Витька увидел, что сквозь нее просвечивает луна. — Лина! Ты прозрачная! — вскрикнул он. — Оооуу... Что? Возвращаемся назад, — запинаясь, прошептала Лина. — Я же предупреждала, что это опасно!

Витька оглянулся, но вокруг не было ни домов, ни огней, никаких ориентиров — только лунный свет, а сверху — луна, большая и серебристая как загадочный глаз.

— Закрой глаза и держись за меня! — закричала Лина. Витька схватился за ее ноги и почувствовал, что они мягкие как поролон. — Лина! — хотел он закричать — и не смог раскрыть рот.

Каким-то странным чувством он почувствовал, что нужно думать, будто ноги Лины — обычные, твердые, из плоти и кости. Они действительно стали жесткими, и через минуту он услышал в себе голос Лины: — Ну вот... Все в порядке.

Василий приоткрыл веки. Они парили над их загородным домом, около мансардного окна. Лина влетела туда, а Василий последовал за ней. Лина рухнула на кровать, и Василий тоже сделал то же самое - и внезапно почувствовал смертельную, ошеломляющую усталость. Она легла на него и притиснула, словно гора из свинца...

— Я же предупреждала: это опасно. Могли бы не выбраться... — слышал он голос Лины, уходящий в туман, а затем уже не помнил ничего.

Во сне он проникал членом в мягкую, нежную Лину - и снова и снова испытывал блаженство, выливаясь в нее тягучей струей наслаждения и лаская ее лицо языком. И говорил ей такие же интимные и запретные слова, как она ему - и было хорошо, чрезвычайно хорошо, а почему-то очень грустно...

Продолжение следует.