Исповедь на смертном одре aka Порно исповедь

Маргарет Коннорс лежала, облокотившись на спинку больничной койки, которая находилась в её спальне. Длинный поток посетителей, наконец, закончился, и с ней остались только её близкие родственники.

Она глубоко вздохнула, приспосабливая свое тело, чтобы уменьшить постоянную боль. С нынешними лекарствами она ещё могла с ней справиться, но это время быстро подходило к концу. Простой факт заключался в том, что она умирала. Врачи рекомендовали ей домашний уход, и теперь её спальня превратилась в хоспис. Они сказали, что пройдет всего неделя или две, прежде чем боль потребует более сильных лекарств, лекарств, которые сделают её невменяемой и заставят спать большую часть времени. Если ей нужно привести свою жизнь в порядок, то сейчас самое время это сделать.

Она посмотрела на своего мужа, с которым прожила двадцать восемь лет. Её глаза наполнились слезами, когда она подумала о боли, которую собиралась ему причинить. Она снова усомнилась в мудрости того, что ей предстояло сделать. Однако, чтобы спокойно покинуть этот мир, ей нужно было завершить одно дело.

Она поговорила со всеми друзьями и родственниками, которые заходили попрощаться. Теперь в доме остались только самые близкие ей люди. Гарольд, её муж, по-прежнему находился с ней в комнате, стараясь хоть как-то облегчить её состояние. Рядом, в гостиной, она слышала голоса Элизабет, своей младшей сестры, а также Бекки и Джона, своих племянников.

Исповедь, якобы, была полезна для души. Мэгги очень надеялась, что так оно и будет. Она знала, насколько это будет больно, но она не могла забрать свою тайну в могилу. Она должна всё рассказать. И она молилась, чтобы они простили её.

"Милый?" — тихо сказала она, её голос был полон эмоций.

"Да, детка?" — сказал он, озабоченность на его лице, только ещё больше затрудняла её слова. Он увидел её слезы и быстро подошел к ней.

"Тебе больно?" — мягко спросил он.

Она кивнула и посмотрела в его нежные голубые глаза.

"Да, но сейчас дело не в раке. Хэл, это мое сердце разрывается от боли".

Он странно посмотрел на нее, на его лице появилось странное выражение. Она взяла себя в руки и продолжила.

"Дорогой, я должна рассказать тебе кое-что, и я знаю, насколько тяжело это будет услышать. И, кроме того, сейчас, я не настолько сильна, чтобы сделать это дважды, поэтому будет лучше, если я сделаю это только один раз. Ты не попросишь Лиззи присоединиться к нам?".

Вопросительное лицо Гарольда медленно превратилось в озабоченное.

"Мэгги",  — сказал он тихо, но в голосе его прозвучал страх. "О чём ты говоришь?"

"Дорогой, я просто пытаюсь все исправить. Я не могу покинуть этот мир с тяжелым бременем, которое я скрывала долгое время. А теперь, пожалуйста, не мог бы ты позвать Лиззи?"

Он кивнул и направился в гостиную. Она слышала приглушенные голоса.

Должна ли я им всё рассказать, спрашивала она себя. Могу ли я разбить сердца тех, кого люблю?

То, что ей нужно было сказать, причинило бы боль, но другого способа очистить свою совесть, она не видела. Она подумывала 

написать прощальные письма, но это показалось ей трусостью. Нет, она честно во всем признается и сама всё расскажет, глядя им в глаза. Казалось, что прошла уже целая жизнь, когда это всё произошло, и она знала, как сильно это отразилось на её семье. Все началось двадцать пять лет назад; простой промах, который перерос в нечто гораздо большее.

В первые годы их брака Гарольд часто ездил в командировки. Будучи инженером низшего звена в инженерно-строительной фирме, его отправляли контролировать один удаленный строительный объект за другим. По мере накопления опыта и повышения квалификации его командировки сократились до коротких визитов на крупные строительные объекты.

У Мэгги все было как раз наоборот. Поначалу она очень мало ездила в командировки по работе. Однако до того как у нее диагностировали рак, Мэгги провела последние пятнадцать лет, много путешествуя по всему миру. Будучи старшим инструктором в крупной корпорации, она летала по всему миру, обучая сотрудников технической поддержки на местах.

Мэгги улыбнулась, подумав об уважении и похвале, которые она заслужила за последние годы. Она была настоящим профессионалом, с хорошо оплачиваемой работой, где её очень высоко ценили. Она стала успешной, сильной, независимой женщиной, которой всегда мечтала быть. Двадцать пять лет назад она, конечно, не была такой; она была женщиной, которой недавно исполнилось тридцать лет, и которая боролась с одиночеством, свойственным большинству карьерных браков. Тогда она и поскользнулась.

Мэгги поморщилась, вспомнив, как она в то время пыталась оправдать свои поступки. Постоянные командировки Гарольда, её одиночество, разочарование в своей, в то время, неудачной карьере; все это, конечно, можно было бы назвать причинными факторами, но она прекрасно понимала, что это были лишь отговорки, и попытки оправдать себя.

Гарольд был хорошим мужем, даже отличным, если не считать его командировок. У нее не было никаких сомнений в том, что она всегда любила его, все последние тридцать лет. Он был на два года моложе её, и всегда шутил, что ей нравятся мужчины помладше. Он никогда не догадывался, насколько он был прав.

Они были женаты всего три года, когда её познакомили с Сэмом. С момента их первой встречи между ними возникла сильная искра, несмотря на то, что он был на пять лет младше. Если Гарольд был симпатичным и подтянутым, то Сэм был безумно красив и очень мускулист. С того самого момента их непреодолимо тянуло друг к другу.

Она не собиралась заводить роман. Если не считать одиночества, она была очень счастлива в браке, но мысли о поцелуях и объятиях Сэма заставляли её сердце биться быстрее, а тело извиваться от желания. У них была ещё одна веская причина не встречаться, помимо того, что она была замужем; Сэм был женихом Лиззи.

«Ты глупая дура»,  — укоряла себя Мэгги. «Что за женщина поступает ТАК со своей собственной сестрой? »

Этот вопрос она задавала себе бесчисленное количество раз на протяжении многих лет. Ответы, которые она находила, были слишком болезненными, чтобы она могла принять их.

Мэгги 

всегда и во всём была старшей сестрой. В детстве было много случаев, когда обожание Лиззи по отношению к ней, больше напоминало поклонение идолу. Если Мэгги была общительной и лёгкой на подъём, то Лиззи была застенчивой и сдержанной. Обе сестры были привлекательны и обращали на себя много мужского внимания, хотя типы парней у каждой из них были разные. Вот почему Сэм застал её врасплох.

Она сопротивлялась своему влечению к нему в течение нескольких месяцев; затем Гарольда отправили во Флориду на очень крупный строительный объект. Следующие три месяца он провел там, возвращаясь домой лишь на пару дней, раз в три недели. Именно в эти промежутки ей удавалось встретиться с Сэмом.

Сэм был похож на нее тем, что он имел такие же амбиции, как у неё, и также стремился вверх по карьерной лестнице. Он был агрессивен и очень уверен в себе, и это притягивало её, как пламя притягивает мотылька. Мэгги ругала себя, вспоминая, что тогда она уже знала, что влюбилась в Сэма, но все ещё продолжала любить Гарольда. Переживания, с которыми она боролась в то время, не шли ни в какое сравнение с тем ужасом, который она испытала, узнав, что беременна.

Она была в панике.

Они с Гарольдом занимались сексом всего несколько раз в период вероятного зачатия, и, как ей казалось, они всегда использовали меры предосторожности. Она также была уверена, что и с Сэмом использовала средства предохранения, но частота секса с любовником была в десять раз больше, чем с мужем. К тому же, несколько раз секс с Сэмом был настолько ненасытным и животным, что, в итоге, презерватив мог попросту порваться.

Она была уверена, что ребенок не от Хэла, и этот страх заставил её резко прекратить роман с Сэмом. Все ещё испытывая чувство вины, единственным человеком, которому она могла довериться, был Сэм.

Это были первые годы существования для клиник, делающих аборты, и за многими из них наблюдали протестующие и общественные организации. Она опасалась, что её сможет кто-нибудь узнать, если она обратиться в одну из них. Возможно, это был необоснованный страх, но в тот момент она плохо соображала. Сэм убедил её пойти в менее известную клинику, которая не афишировалась, чтобы не было никаких вопросов и никаких следов аборта.

И она, как дура, согласилась. Аборт прошел успешно, но после хирургического вмешательства остались внутренние рубцы. Теперь её шансы зачать ребенка были равны нулю. Это был секрет, который, как она знала, невозможно было скрыть.

Она почувствовала, как по её щеке покатилась слеза, когда вспомнила тот день, год спустя, когда они пришли к их семейному врачу, чтобы получить заключение о том, что она уже и так знала. Она больше не могла иметь детей. Она солгала Гарольду, сказав, что сделала аборт в подростковом возрасте, но до сих пор не знала, об этих последствиях. Это почти раздавило его. Она помнила слезы в его глазах, когда он понял, что никогда 

не станет отцом. Это было то, о чем он всегда мечтал.

Сначала они говорили об усыновлении, но потом отложили эти разговоры из-за своей карьеры. Когда они снова вернулись к этой теме, вмешалась судьба. Она поняла, что это карма. Похоже, вселенная пыталась все уравновесить.

Мэгги поклялась оставить их роман в прошлом, и Сэм согласился. В течение следующих двух лет они успешно сосредоточились на том, чтобы быть просто платоническими друзьями. Это было сложно, но им обоим удалось наладить свои новые отношения, и не поддаваться прошлым желаниям.

Их стремление к успешной карьере ещё больше сблизило их как друзей. Сэм начал подниматься по служебной лестнице на две ступеньки за раз, и благодаря его советам и поддержке Мэгги обнаружила, что её собственная карьера тоже начинает расцветать.

Никто из них и представить не мог, что ждало их в будущем.

Сэм и Лиззи поженились через пару месяцев после окончания романа, и это не удивило Мэгги, так как она знала, что, несмотря на их связь, Сэм действительно любил Лиззи. Во многих отношениях они хорошо подходили друг другу. Сэм был очень властным, а её младшая сестра всегда была немного покорной.

Всего через полтора года после свадьбы, Лиззи впала в глубокую депрессию. Она боролась с депрессией в подростковом возрасте, но эта депрессия была гораздо более тяжелой. Она потеряла интерес ко всему окружающему и, казалось, снова ушла в себя. Были даже опасения, что она может причинить себе вред, и её дважды помещали под наблюдение во избежание суицида. В итоге, ей поставили диагноз "клиническая депрессия". Её желание секса или близости значительно уменьшилось, а лекарства, которые ей назначили, снизили его ещё больше.

Расстроенный, Сэм жаловался Мэгги на отсутствие секса. Она по глупости попыталась утешить его, и вскоре они снова вернулись к своему роману, начав встречаться, когда Гарольда не было в городе.

В течение следующих двадцати одного месяца их отношения переросли в настоящую любовь. Их роман не прекратился даже тогда, когда Лиззи вышла из депрессии и возобновила более активную сексуальную жизнь с Сэмом. Единственным оправданием Мэгги было то, что она любила обоих мужчин. Во время романа она ни в чем не отказывала Гарольду, а наоборот, старалась отдать ему ещё больше себя.

Ее отношения с сестрой, естественно, были сложными и запутанными. Она всегда была для Лиззи старшей сестрой, но теперь ей приходилось справляться со своей виной и стыдом, не привлекая нежелательного внимания. Все стало ещё сложнее, когда Лиззи объявила о своей беременности. Первоначальная реакция Мэгги была очень плохой. Это была смесь ревности и раскаяния, но Мэгги смогла объяснить, что это было вызвано её печалью от того, что она не может иметь собственных детей.

Эмоциональная дилемма разрывала её на части. Непреодолимое чувство вины за предательство мужа и сестры не раз приводило её на грань признания. Однако судьба снова вмешалась, и на этот раз — беспощадно воткнула свой нож.

В последнее время Мэгги начала часто ездить в командировки, даже 

если это были небольшие поездки. Однажды она была в Филадельфии. Сэм ездил по работе урывками, но в это, же время оказался в Питтсбурге на конференции. Для него не составило труда взять дополнительный день и встретиться с ней в отеле.

Мэгги и Сэм всегда были очень осторожны, предпринимая дополнительные меры, чтобы никто не обнаружил или даже не заподозрил их роман. Даже когда они встречались за городом, они всегда вели себя так, словно кто-то мог за ними наблюдать. Чтобы убедиться, что никто не видел, как он выходил из её номера в отеле в Филадельфии, Сэм уехал посреди ночи.

На следующий день она узнала, что Сэм стал жертвой автомобильной аварии, когда возвращался в Питтсбург. Он находился в критическом состоянии в одной из больниц.

Мэгги медленно покачала головой и тихонько вздохнула. После этого все изменилось. Мир Сэма превратился в кошмар и грозил утащить её за собой.

Мэгги была в ужасе, когда впервые навестила его. Физически он представлял собой массу порезов, синяков и сломанных костей. Мэгги знала, что эти раны полностью заживут, но у Сэма были ещё две травмы, от которых он уже не мог оправиться. К несчастью, у него была сломана спина, и теперь он был частично парализован ниже пояса. Он также пережил очень сильный удар по голове. У него была диагностирована черепно-мозговая травма средней тяжести. Это не было заметно, так как не влияло на его речь, но его память временами была затуманена, и из-за этого у него были проблемы с контролем эмоций.

Следующие два месяца он провел в реабилитационном центре. Когда его выписали, он уже не был таким как прежде. Травмы, полученные в результате несчастного случая, привели к тому, что он теперь был прикован к инвалидному креслу, и Мэгги наблюдала, как Сэм эмоционально менялся от горечи к злости и депрессии. Уверенный в себе и даже иногда высокомерный мужчина, который был её любовником, теперь стал тенью прежнего себя.

В течение следующих нескольких месяцев её беременная сестра опекала и заботилась о нём, и Мэгги была вынуждена ограничить свое участие до роли обеспокоенной невестки. Она с болью наблюдала, как её любовник становится все более зависимым от своей жены. Она быстро поняла, что и любовь Сэма к Лиззи становится все сильнее.

Когда Мэгги, в конце концов, смогла поговорить с Сэмом наедине, они оба согласились, что их роман закончился. Они расстались, поклявшись никогда не рассказывать своим супругам о своих близких отношениях.

К сожалению, из-за его физических и эмоциональных проблем карьера Сэма сильно пострадала. Компания, в которой он работал, не бросила его, но из-за его быстрого продвижения по службе у него было мало друзей и много врагов. Вскоре стало очевидно, что его карьерный рост в компании подошел к концу. Осознание этого привело Сэма в ещё более глубокое отчаяние. Он стал цепляться за Лиззи, как утопающий за спасательный круг.

Мэгги было страшно смотреть, как Сэм угасал. Единственное, что было 

хорошее в этом кошмаре, так это то, что некогда застенчивая и замкнутая Лиззи стала более самостоятельной. Тем не менее, к моменту рождения Бекки стало очевидно, что Лиззи и Сэму понадобится дополнительная помощь. На свои страховые деньги и сбережения, а также на большое наследство Сэма, они смогли купить соседний дом, который продавался на той же улице, где жили Мэгги и Гарольд. Родители Сэма передали его наследство раньше, чтобы они с Лиззи, могли финансово позаботиться о тех нуждах, которые не покрывала его страховка.

Сначала Мэгги и Гарольд навещали их ежедневно. Она помогала Лиззи ухаживать за Бекки и выполнять некоторые домашние обязанности, а Гарольд помогал по дому с теми делами, которые Сэм уже не мог делать сам.

В течение следующих двух лет она наблюдала, как слабеет личность Сэма, в то время как её сестра расцветала. Лиззи была прирожденной матерью и женой, и заботилась о Бекки и Сэме как ястреб. В каком-то смысле Мэгги думала, что она душит Сэма своей чрезмерной заботой, но альтернативы в виде кого-то другого, присматривающего за ним, не было.

Гарольд мог проводить больше времени, помогая им, поскольку стал меньше ездить в командировки. Карьера Мэгги, однако, шла в гору, и она, наоборот, стала больше путешествовать. Одним из побочных преимуществ было то, что её муж мог играть с ребенком в дядюшку Гарри. Это обстоятельство помогало Мэгги успокоить свою совесть, когда она с головой ушла в карьеру.

Мэгги все ещё было стыдно, когда она вспоминала, как в последний год проводила все меньше и меньше времени рядом с Сэмом. Он уже не был тем мужчиной, в которого она влюбилась, тем, ради которого она рискнула своим браком и отношениями с сестрой. Он стал грустным и жалким. Она не знала точно, почему избегала его, но подозревала, что наконец-то начала понимать, какой дурой она была, считая их родственными душами.

Поскольку она все больше отдалялась от дома Сэма и Лиззи, она поощряла Гарольда проводить там больше времени, когда он не был в разъездах. Это, в какой-то степени, успокаивало её, зная, что он был с ними вместо нее. Оглядываясь назад — похоже, это было опрометчивое решение. Она никогда не задумывалась о том, как повлияет на Сэма то, что он будет смотреть, как мужчина, которого он делал рогоносцем в течение многих лет, делает в его доме то, чего он уже не может сделать сам. Возможно, это и повлияло на то, как в итоге все обернулось.

Когда она узнала, что Сэм покончил с собой, она была скорее опечалена, чем удивлена. Лиззи, безусловно, просто обезумела. Во-первых, потому что потеряла мужа, а во-вторых, потому что только, что узнала, что снова беременна. Мэгги знала, что паралич Сэма повлиял на его сексуальную активность, но была удивлена, узнав, что это не повлияло на его потенцию.

В то время Лиззи сокрушалась, что если бы её муж знал о ребенке, он, возможно, не покончил бы с 

собой. Мэгги серьезно сомневалась в этом. Было очевидно, что Сэм не смог справиться с тем, чтобы не быть альфа-самцом в этом жестоком мире.

После смерти Сэма, и Мэгги, и Гарольд позаботились о том, чтобы Лиззи и Бекки ни в чём не нуждались. Хотя страховка жизни Сэма не была выплачена из-за его самоубийства, его наследство позволило Лиззи оставаться дома и присматривать за детьми в течение нескольких лет.

Вначале обсуждалось, не стоит ли Лиззи и Бекки переехать к ним, но Мэгги эта идея не понравилась. После ухода Сэма, Мэгги беспокоилась, что Лиззи и Гарольд могут стать слишком близки. Она знала, что они оба любят друг друга, как брат и сестра, и никогда не перейдут эти границы, но лучше было не искушать судьбу.

К тому времени Мэгги полностью посвятила себя укреплению своего брака, что в итоге, стало приносить свои плоды. Их сексуальная жизнь была замечательной, и они с Гарольдом, казалось, устроились в очень удобном браке с двумя карьерами и без детей. И Мэгги искренне желала, чтобы жизнь её сестры, тоже наладилась.

После рождения Джона прошел почти год, прежде чем Лиззи снова начала ходить на свидания, хотя и редко. Лиззи была красива и стала гораздо увереннее в себе с рождением детей, так что было вполне логично, что в какой-то момент она начнет искать другого мужа.

Мужчина, на котором она остановилась, шокировал Мэгги. Его звали Джим, и он жил в другом штате. Лиззи познакомилась с ним через службу знакомств. Но, больше всего, Мэгги поразило то, что он был женат! Формально он уже несколько лет как разошелся с женой, но все ещё был женат. К этому добавлялся тот факт, что его статус не собирался меняться в ближайшее время из-за его маленьких детей и юридического и финансового положения семьи.

Мэгги была поражена тем, насколько изменилась её сестра за последние несколько лет. Её некогда робкая и замкнутая сестра теперь стала более холодной и агрессивной. Когда она спросила Лиззи об очевидном отсутствии будущего у их отношений с Джимом, сестра сообщила ей, что из-за его ситуации они с Джимом договорились очень ограниченно общаться с семьями друг друга. Кроме того, объяснила Лиззи, Гарольд в любом случае был замечательным мужским примером для Бекки и Джона. Лиззи сказала, что она довольна тем, что Гарольд продолжает заменять им отца, пока Джим заботится о её других... потребностях.

Мэгги неохотно согласилась, отчасти из чувства вины, а отчасти потому, что Гарольд просто обожал своих племянницу и племянника. Тогда-то и начался этот период в их жизни, в котором они находились последние восемнадцать лет. У Лиззи был романтический интерес на стороне, Гарольд играл в "папочку" с её детьми, а у Мэгги был любящий муж и отличная карьера.

Обычно, когда Лиззи уезжала на выходные с Джимом, за детьми соглашались присмотреть либо Мэгги, либо Гарольд. Чаще всего, это оказывался Гарольд, поскольку её командировки все время увеличивались, но он не 

возражал, поскольку это позволяло ему проводить больше времени с детьми Лиззи.

Мэгги улыбнулась про себя, подумав о Джиме. Она встречалась с ним всего несколько раз за эти годы, но должна была признать, что он был красив, даже если он был на несколько лет старше Лиззи. За прошедшие восемнадцать лет у них, похоже, сложились хорошие отношения, пусть и на расстоянии.

Сильная и резкая боль вернула Мэгги в настоящее. Она поморщилась, пока боль не прошла.

У них с Гарольдом была хорошая жизнь. Они были счастливы, и она сделала все возможное, чтобы стать ему хорошей женой после смерти Сэма. Она любила его всем, что у нее было, и никогда больше не изменяла ему, даже, несмотря на многочисленные возможности, которые у нее были во время её командировок.

Она также знала, что он любит её. Именно на его любовь она рассчитывала, полагая, что он сможет как-то её простить. Совсем другое дело, это рассчитывать на прощение сестры.

Мэгги знала, что поначалу Лиззи, скорее всего, возненавидит её. Она могла только надеяться, что всё, что она делала для сестры за последние двадцать лет, хоть как-то поможет ей. Она также молилась, чтобы кровь оказалась сильнее, чем боль от её предательства.

Она решила, что всё расскажет им обоим одновременно. У нее не только не было сил пройти через это дважды, но она чувствовала, что, возможно, они найдут силы простить её друг в друге. Мысли о том, что её муж и сестра могут стать парой, приходили ей в голову уже не в первый раз.

Она задавалась вопросом, осмелятся ли они когда-нибудь после её смерти перейти границу от отношений брата и сестры к более романтическим. Мэгги все ещё не была уверена, что она думает по этому поводу. Она разрывалась между желанием убедиться, что о Гарольде позаботятся после её смерти, и ревностью при мысли о муже с другой женщиной.

«Эгоистка до конца, верно? » — выругала она себя. «Это будет моим последним покаянием, побуждающим их обоих преодолеть барьер между братом и сестрой и искать друг друга в романтических отношениях».

Она знала, что её муж будет опустошен после её смерти, поэтому искать утешения в объятиях Лиззи, для него будет вполне естественно. Тем более что отношения Лиззи с Джимом, в последнее время, немного ухудшились. Как оказалось, когда все его дети стали достаточно взрослыми, чтобы покинуть дом, он решил не разводиться. Она не говорила о Джиме и не ездила к нему уже больше года, как раз после того, как у Мэгги обнаружили рак. С тех пор Лиззи и дети проводили много времени рядом с Мэгги и Гарольдом. Мэгги была им очень благодарна, ведь они были просто находкой и для нее, и для её мужа.

Гарольд открыл дверь спальни и осторожно вошел внутрь. Из-за его плеча послышались голоса Бекки и Джона.

"Пока, тетя Мэгги!" — крикнули они из другой комнаты.

"Мы скоро вернемся",  — добавила Бекки.

"До скорого, Гарри!" — сказали они оба, закрывая входную 

дверь.

Мэгги подавила смешок. Она знала, что её муж ненавидит, когда его называют ГАРРИ, и поправляет всех, кто по ошибке называет его так, ну, всех, кроме Бекки и Джона. Их он никогда не поправлял. Они называли его так с самого детства. Даже Лиззи последовала их примеру и через несколько лет стала называть его ГАРРИ.

Однажды, много лет назад, она спросила об этом сестру, и Лиззи сказала ей, что сначала она делала это, чтобы не путать своих маленьких детей, а также чтобы поддразнить Гарольда. Мэгги всё поняла и рассмеялась, но поклялась себе, что никогда не будет называть его так. Для нее Гарольд всегда будет её ХЭЛ.

Ее муж стоял у изножья её кровати, а сестра сидела рядом и держала её за руку. Она смотрела на них и улыбалась. Гарольд был по-прежнему красив и в хорошей форме в свои 53 года. Лиззи превратилась в очень привлекательную женщину и продолжала оставаться такой, даже в пятьдесят один год.

"Я хотела поговорить с вами обоими, пока мое положение не ухудшилось ещё больше. Пройдет совсем немного времени, и мне будет трудно просто говорить или держать в голове связную мысль".

"Итак,  — сказала она с грустной улыбкой,  — прежде чем это произойдет, мне нужно кое в чем вам признаться".

"Мэгги, пожалуйста, НЕ делай этого",  — тихо сказал Гарольд, его голос был полон эмоций.

Она посмотрела на него, и её сердце стало разрываться. Она всегда знала, что он подозревал что-то между ней и Сэмом. Но, похоже, эти подозрения появились у него только после смерти Сэма. Она была уверена, что он никогда не говорил и не выяснял с ней отношения, потому что отчаянно любил её, и знал, что Сэм уже никогда не будет представлять для него угрозы.

Она задавалась вопросом, намекал ли Сэм когда-нибудь на их роман. Но отбросила эту мысль, поскольку Гарольд, без сомнения, рассказал бы всё Лиззи, а Лиззи, в свою очередь, несомненно, потребовала бы от неё ответы.

Как бы то ни было, Мэгги потребовались годы, прежде чем она убедилась, что Гарольд знает, что в её жизни нет никого, кроме него. Это было сделано исключительно её поступками, не вызывающих у него никаких ненужных подозрений. И по прошествии стольких лет, Мэгги была уверена, что Гарольд не сомневается в её любви к нему.

Однако сейчас она видела, как в её муже нарастает разочарование. Он явно хотел избежать этого. Это было типично для него, поскольку он был совершенно не конфликтным человеком. В тех случаях, когда он вступал с кем-либо в конфронтацию, он делал это в очень холодной и деловой манере.

"Прости, милый,  — мягко сказала она,  — но, мне нужно, чтобы вы узнали правду, тем более, что у меня осталось, не так уж много времени".

"Пожалуйста",  — строго сказал Гарольд. "Пусть прошлое останется в прошлом".

"Хэл, мне нужно это сделать",  — ответила она, стараясь не показаться снисходительной. "Я не хочу покидать этот мир, зная, что между нами остались какие-то секреты".

"Черт 

возьми, Мэгги",  — огрызнулся он. "Я умоляю тебя, оставь это в покое!"

Его эмоциональная вспышка заставила её на мгновение отступить. Однако потребность освободиться от чувства вины пересилила его протест.

"Мне жаль, Хэл. Я не могу этого сделать".

Она посмотрела на свою младшую сестру и почувствовала, как сжалось её сердце. Лицо Лиззи было полно страха и предвкушения одновременно.

"Ну, конечно",  — подумала про себя Мэгги. "Она ведь не дура. Разумеется, она тоже что-то подозревала".

Она собралась с духом и продолжила. Время пришло. Говорят, правда, делает человека свободным. Мэгги молилась, чтобы так оно и было.

"Мне очень, очень жаль",  — голос Мэгги дрожал от эмоций. "Но я должна попросить у вас обоих прощения. Много лет назад я предала вас обоих. Более двадцати лет назад у меня был роман... роман с Сэмом".

Мэгги думала, что подготовилась, но выражения боли на лицах сестры и мужа разбили ей сердце. Лиззи не могла смотреть на нее, а Гарольд не сводил с нее глаз, и она не знала, что хуже.

"Мне очень жаль, и я не знаю, как просить об этом",  — тихо сказала Мэгги со слезами на глазах. "Но я надеюсь, что вы сможете найти в своих сердцах силы, чтобы как-то простить меня".

Ее муж смотрел на нее с выражением, которое заставило её усомниться в том, правильно ли она поступила, признавшись. Сестра отпустила её руку и спрятала лицо в ладонях. На несколько секунд ужасная тишина окутала всех троих, затем спокойный голос Гарольда нарушил неловкое молчание.

"Почему?"

"Мне очень жаль, Хэл",  — мягко сказала Мэгги. "Я бы хотела, чтобы мои причины были лучше, но это не так. Я была одинока и глупа. Я думала, что люблю его. Я знала, что это неправильно, но я думала, что он — моя родственная душа".

"Я не это имел в виду",  — холодно ответил её муж. "Я имел в виду, почему ты делаешь это сейчас? Зачем причинять всю эту боль?"

"Прости, но мне нужно было это сделать. Мне нужно было попросить у тебя прощения, пока не стало слишком поздно".

"А, как насчет наших потребности?" — воскликнул Гарольд, его голос дрожал от эмоций. "А, как насчет того, что нам с Лиззи нужно?"

Мэгги беспомощно смотрела на них, не зная, что сказать. Лиззи взглянула на сестру.

"Все, что я хочу знать, это как",  — сказала Лиззи со слезами, текущими по её щекам. "Как ты могла так поступить со мной?"

Мэгги глубоко вздохнула и вытерла глаза.

"Мне очень жаль, Лиззи. У меня нет оправдания тому, что я была такой ужасной сестрой. Я могу только сказать, что когда мы начали встречаться, это было до того, как вы поженились".

"Чушь собачья!" — прошипела Лиззи. "Мы были помолвлены, так что он уже был моим! Зачем тебе понадобилось забирать его у меня? Тем более, что... ТЫ уже была замужем, верно?"

"Да",  — прошептала Мэгги, виновато глядя на мужа. "Я знаю, ты мне не поверишь, но я действительно думала, что нам с Сэмом суждено быть вместе. Я знала, что наши 

поступки причинят вам боль, но я верила, что это судьба. Мне так жаль!"

Она оглянулась на своего мужа. Было очевидно, что он испытывает смесь гнева и боли.

"Мне очень жаль, Хэл, но это правда. Я была влюблена и в тебя, и в Сэма одновременно. Я люблю тебя, Хэл, и всегда любила, но Сэм был моей родственной душой, по крайней мере, я так думала в то время. И только позже я поняла, что мы с Сэмом были скорее единомышленниками".

"Если бы я поняла это раньше, мы могли бы с ним остаться просто хорошими друзьями, а не любовниками. Как бы то ни было, в итоге, я предала и тебя, и Лиззи. Я знаю, что сейчас это может показаться не так, но я всегда любила тебя, Хэл".

Лиззи с отвращением фыркнула, а Гарольд глубоко вздохнул.

"Я верю тебе",  — торжественно сказал он, к большому удивлению Мэгги. "Я верю тебе, когда ты говоришь, что любила нас обоих, но я не верю, что твоя любовь к Сэму была любовью с первого взгляда. Возможно, все так и закончилось, но началось все не так".

"Любовь, о которой ты говоришь, требует времени, чтобы развиться. Нужно бесчисленное количество разговоров по душам и множество интимных моментов, чтобы вот так соединить два сердца. А это требует сознательных усилий, и холодного продуманного планирования. Тот факт, что ты решила найти время, чтобы построить отношения с другим мужчиной, мне было трудно простить. И это то, что я никогда не забуду".

Мэгги вытерла слезы и умоляюще посмотрела на мужа. Она согласно кивнула.

"Я чувствовала, что ты уже давно что-то подозреваешь. Я заметила это вскоре после смерти Сэма. Но Хэл, он никогда не был для тебя соперником, а после его смерти я уже даже не думала о нём. И с тех пор я была хорошей и верной женой. У меня больше никогда, ни с кем, ничего не было, несмотря на бесчисленное количество таких возможностей, пока я была в командировках. Я никогда не изменяла тебе!".

"Ну, раз ты так говоришь, Мэгги",  — тихо ответил он. "Поскольку ты практически лгала мне последние двадцать лет, не признаваясь в своей измене, ты поймешь, почему мне трудно тебе поверить. Но даже если ты действительно говоришь правду, это не отменяет твоей связи с Сэмом, так ведь? Как я уже сказал, хотя мне и было тяжело, но я тебя простил, а вот забыть — не смог".

"Что? Что ты имеешь в виду?"

"Я имею в виду, что я знал о вас двоих задолго до его смерти. Я знал о вашем романе ещё до того, как с ним произошел несчастный случай".

"Пожалуйста, Хэл!  — умоляла Мэгги,  — Пожалуйста, скажи мне, что ты не имеешь никакого отношения к тому, что произошло с Сэмом!"

"Ну, я могу честно сказать, что важность моей роли несколько субъективна, в зависимости от того, кто спрашивает! Я бы хотел считать свое участие косвенной причиной его несчастья".

"О, Хэл, как ты 

мог?"

"Ну, Мэгги, тот же вопрос можно было бы задать вам обоим! Что мы с Лиззи сделали, чтобы заслужить ваше предательство?"

Мэгги молчала, пока слезы текли по её лицу. Медленно она наморщила лоб, когда вопрос сформировался в её сознании.

"Но как? Как ты узнал?"

"Я сказала ему",  — холодным голосом вмешалась Лиззи.

Мэгги ахнула.

"Ты... ты знала?"

"Да",  — сказала Лиззи, вытирая глаза.

"Но когда? Как?"

Лиззи посмотрела на Гарольда. Казалось, она искала знак или какое-то разрешение. Очевидно, она получила его, когда Гарольд скорчил гримасу и кивнул.

«Что ж,  — продолжила Лиззи,  — Мы решили не предавать все огласке, надеясь, что ты сможешь спокойно умереть, забрав все свои секреты с собой. Однако ты решили открыть ящик Пандоры. Хорошо, если ты так этого хочешь, пусть все выйдет наружу».

"Начнем с того, что я узнала о том, что ты спала с моим мужем, только через полтора года после свадьбы!"

"Нет!" Мэгги задохнулась от ужаса. "О Боже, нет!"

"Как ты думаешь, почему у меня началась та депрессия?" — спокойно спросила Лиззи. "Так бывает, когда узнаешь, что два человека, которым ты доверяешь больше всего в жизни, предают тебя. Узнав, что мой муж переспал с моей старшей сестрой, когда мы были помолвлены, я думала, что уже никогда не смогу пережить это".

Мэгги закрыла лицо руками и зарыдала.

"Я... я никогда не знала..."

"Конечно, нет. Ты всю жизнь была долбанной эгоисткой. Все всегда было только для тебя, даже когда мы росли!"

Лиззи посмотрела на сестру, ожидая ответа. Когда ответа не последовало, она продолжила.

"В то время я была очень близка к мысли, что мне больше незачем жить. Я была одна, так как боялась поговорить с Гарри по этому поводу. Причина моего страха была в том, что если бы он уже знал, и ничего мне не сказал, то я бы совсем потеряла голову. То, что все три человека, которых я любила больше всего на свете, предали меня, было бы слишком".

"Я старалась держаться за тот факт, что это произошло до того, как мы поженились. Это было слабое утешение, но, по крайней мере, это было хоть что-то. Наконец я вышла из депрессии и решила, что попытаюсь сохранить свой брак. Я как дура, не стала устраивать скандал и выяснять отношения с вами двумя. Вместо этого я провела следующие шесть месяцев, борясь за восстановление своего брака. И представь себе мое удивление, когда я узнала, что моя сестра снова делит постель с моим мужем!"

"Именно тогда я начала оставлять маленький диктофон в нашей спальне, а также в вашей с Гарри спальне, когда он уезжал по работе. Прошло совсем немного времени, прежде чем у меня появились доказательства вашего романа. Я разрывалась между отчаянием и гневом, когда поняла, что последние шесть месяцев соперничала с родной сестрой за любовь своего мужа".

"Когда я почувствовала, что снова начинаю впадать в депрессию, я рискнула поговорить с Гарри. Стыдно сказать, но я испытала огромное облегчение, когда узнала, что он также как и я,  

понятия не имел о том, что между вами происходит. Теперь у меня был союзник, и это придавало мне сил. Гарри был для меня даром свыше. Благодаря его дружбе и поддержке я смогла удержаться, и избежать эмоционального срыва, как это было в прошлый раз".

Несчастное лицо Мэгги начало сменяться шоком и осознанием. Она уставилась на мужа и попыталась подавить рыдания.

"Это значит, что ты знал ещё до...",  — прошептала она. "Но, ты никогда ничего не говорил, и не давал понять, что что-то знаешь".

"Нет",  — отрывисто ответил Гарольд. "Но, я как раз собирался это сделать, когда Лиззи напомнила мне, насколько я был незащищен, как финансово, так и в других отношениях. Потребовалось некоторое время, чтобы все уладить, но, в конце концов, мне удалось решить все вопросы. Я поговорил с коллегой по работе, который недавно пережил ужасный развод, и он помог мне открыть оффшорный счет, на который я начал переводить все свободные или трудно отслеживаемые средства. Когда я закончил, я был полностью готов к тому, чтобы разобраться с вами обоими, но Лиззи остановила меня".

"Остановила тебя?" — тихо произнесла Мэгги, на её лице было написано замешательство.

Она повернулась и посмотрела на свою младшую сестру. "Почему?"

"Все просто",  — ответила Лиззи. "Если бы мы тогда обвинили вас двоих в измене, в итоге, было бы два развода. После этого вы с Сэмом, скорее всего, сошлись бы, так что единственные, кто действительно что-то терял, были бы мы с Гарри. Поэтому я предложила альтернативу нашим разводам".

Лиззи оглянулась и озорно улыбнулась Гарольду. Он медленно покачал головой и попытался скрыть небольшую ухмылку. Мэгги в шоке и ужасе уставилась на своего мужа.

"Извини, дорогая,  — сказал Гарольд, его лицо начало краснеть,  — но это было вполне справедливое предложение".

"Если тебе от этого станет легче, сестра",  — вмешалась Лиззи. "Гарри действительно отказывался принимать мое предложение, по крайней мере, поначалу. Но когда он услышал некоторые из записей твоих встреч с моим мужем, он сдался. Я знаю, что, когда ты бесчисленное количество раз признавалась Гарри в любви, это ещё поддерживало в нем хоть какой-то огонек надежды. Но когда он услышал, как ты говоришь моему мужу, что любишь его, а также услышав, как вы обсуждали ДРУГИЕ вещи, это стало для него последним ударом. Я уверена, что именно ТО, о чём вы говорили, окончательно убедило его принять мое предложение о мести".

Мэгги лежала, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Её мысли метались, когда она начала соединять точки.

Лиззи продолжала, как будто читала доклад на собрании персонала. "То, что было у нас с Гарри тогда, было больше похоже на дружеский секс без обязательств. Не знаю, сколько бы это продолжалось, но потом я столкнулась с такой, же проблемой, что и ты. Я оказалась беременной и не знала, был ли это ребенок от моего мужа, или от моего любовника!"

Мэгги ахнула.

"Ты... ты знала?" — прошептала она, когда слезы снова потекли по её щекам.

"Да, ты 

говорила об этом несколько раз, во время тех встреч, что были у меня на записях",  — объяснила Лиззи. "Я все ещё очень опасалась, как Сэм может отреагировать, поэтому, когда я упомянула ему об этом, я сказала, что есть вероятность, что я беременна. Он отреагировал очень странно, поэтому через пару дней я сказала, что это была ложная тревога. Я видела, как он заметно расслабился, услышав, что я ошиблась. Возможно, он и забыл о своей реакции, но я — нет".

"Я на той же неделе позвонила его матери. Родители Сэма в то время жили во Франции. Он не особо был с ними близок, но я спросила её, не знает ли она, любит ли Сэм детей. Она сказала, что вроде бы любит, но сомневается, что он когда-нибудь согласится усыновить ребенка. Она также сказала, что Сэм уверил их, что мы, якобы обсуждали все это до свадьбы и пришли к единому мнению. Как оказалось, дело было в том, что он не мог иметь детей. Он был бесплоден!"

"Бесплоден?" Мэгги задохнулась от ужаса.

"Да. Похоже, у него были осложнения после какой-то детской болезни".

"Но..." Мэгги заикалась, её лицо становилось все бледнее. "Это значит..."

"Да",  — холодно перебил Гарольд. "Это значит, что ты убила нашего ребенка, чтобы скрыть свою измену, а твоя "родственная душа", прекрасно ЗНАЛ, что это не его ребенок!"

"Нет!" — зарыдала Мэгги. "О, Боже, пожалуйста, нет!"

Она свернулась клубочком и обняла свои хрупкие ноги. Казалось, что её сердце разрывается на части, и она с трудом может дышать.

"Нет!" — кричало её сердце, но она знала, что это правда. "Как Сэм мог так поступить со мной? О Боже, что Хэл должен был думать обо мне? Он, должно быть, ненавидит меня!"

Мэгги с трудом сдерживала дыхание. Слезы текли по её лицу, когда она, молча, смотрела на своего мужа с выражением крайнего стыда.

"Мне так жаль",  — прошептала она. "Я не знала".

"Это и было то ДРУГОЕ,  — продолжал Гарольд, игнорируя её последние слова,  — что в конечном итоге и привело меня в постель к Лиззи".

Хэл и Лиззи молча, наблюдали, как Мэгги рыдает. На их лицах отражались самые разные эмоции. Это была смесь жалости и сострадания, вины и раскаяния, и даже гнева и боли. Хэл нарушил неловкое молчание, продолжив.

"Итак, у нас возникла проблема. Лиззи действительно была беременна Бекки, и Сэм скоро это должен был узнать. Как он отреагирует, оставалось загадкой, но было ясно, что это будет взрывоопасно, поскольку все должно было раскрыться. Тогда я приняла несколько решений и сделала несколько звонков".

"В конце концов, Сэм все же узнал правду, и начал обвинять Лиззи в измене. Но она ответила тем, что вывалила на него весь ваш роман, твою беременность, и его бесплодие. Она солгала о том, кто на самом деле был отцом её ребёнка, и сказала, что это была разовая месть. Она пригрозила, что если он не признает себя отцом ребёнка, то она встретится с тобой и расскажет 

о его бесплодии, что навсегда разрушит все его надежды на ваши с ним отношения, о которых он так мечтал. Она также угрожала рассказать всё мне и посмотреть, не стану ли я мстить и преследовать его".

"На какое-то время, он успокоился, но, похоже, что ненадолго. И, очевидно, это не остановило его от продолжения романа с тобой, а потом вы оба уехали в Пенсильванию. Ну, а когда с Сэмом произошел НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ, вот тут уже ваш роман закончился".

Глаза Мэгги расширились. "Ты пытался убить Сэма?" — прошептала она, еле слышно.

"Нет, я только попросил, чтобы ваш роман был прекращен, и чтобы тебе не причинили физического вреда. Подробности меня не интересовали. Я действительно был удивлен, когда произошла эта авария, и ещё больше — конечным результатом".

"Как, как ты мог?" Мэгги заикалась.

"Ты спрашиваешь, как я мог сделать что-то подобное с этим засранцем? Серьёзно? Ты, что издеваешься? Ну, давай посмотрим, он называл себя моим заботливым зятем, и при этом: изменял моей невестке, трахал мою жену за моей спиной, сыграл главную роль в убийстве моего нерожденного ребенка... вопрос в том, как я мог НЕ сделать с ним что-то подобное? Теперь ты понимаешь, почему у меня не было проблем с тем, умрет этот кусок дерьма или нет?".

Мэгги закрыла глаза, начиная осознавать, какие последствия её измена имела для её мужа и сестры. Именно их с Сэмом предательство нанесло не поправимый ущерб её мужу и сестре, и изменило их сущность. Спокойный голос Хэла прервал её мысли.

"Если тебя интересует логистика... ну, это было несложно. Я просто перевел немного денег со своего оффшорного счета и добавил их к нескольким обещаниям занизить стоимость услуг на конкретных строительных проектах, чтобы покрыть расходы".

"Мэгги, не смотри так удивлённо. Каждый человек, когда-либо работавший в строительстве, работал с людьми, которые утверждали, что знают кого-то, кто знает кого-то. Дело в том, что некоторые из них действительно кого-то знают".

Лиззи мягко продолжила. "Когда Сэма выписали из больницы, мы поняли, что он уже не тот, что был прежде. Он был сломлен физически, и уязвим эмоционально. Он лгал мне в лицо и клялся, что ваш роман закончился до того, как он уехал в Питтсбург. Он поклялся, что хочет работать над нашим браком, если я сделаю аборт и избавлюсь от своего ребенка".

"Я сказала ему, что, поскольку он бесплоден, я оставлю ребенка, но согласилась никому не говорить, что Бекки не его. Я также сказала ему, что если он когда-нибудь расскажет тебе, что я всё знаю, я сделаю все возможное, чтобы разрушить то, что осталось от его жизни. Видишь ли, сестра, он действительно любил тебя, и я постаралась подчеркнуть, что ты НИКОГДА не вернешься к нему, как только узнаешь о его участии в твоем аборте".

"Он спросил меня, почему я не хочу, чтобы ты или Гарри знали. Я объяснила ему, что если он расскажет тебе, то это неизбежно закончиться ссорой и с 

тобой, и с Гарри, и есть большая вероятность, что я потеряю и сестру, и шурина! Я сказала ему, что не хочу рисковать, потому что вы оба все ещё нужны мне. Он неохотно согласился".

"После этого Гарри помог мне привести в порядок наши финансы. Мы заблокировали большую часть моих и Сэма денег, чтобы он не смог использовать их, угрожая мне разводом".

"После этого началось несколько месяцев ада, в течение которых мы пытались определить, есть ли хоть какая-то причина сохранить наш брак. Я знаю, что Сэм все ещё надеялся, что есть, но я знала, что нет. Я просто пыталась понять, что делать дальше".

"Сэм продолжал медленно восстанавливаться после несчастного случая. Это было очень трудно для него, и он был расстроен, наблюдая за продолжением моей беременности. После рождения Бекки ему было трудно даже взять её на руки. Я думаю, мы оба понимали, что между нами больше никогда не будет ничего хорошего".

"Моя проблема была в том, что я не могла смириться с его предательство, и что было хуже всего, так это то, что он изменял мне с моей сестрой. Все усложнялось тем, что к тому времени я поняла, что испытываю очень сильные чувства к твоему мужу. После аварии, мы перестали быть любовниками. Хотя я хотела продолжить, но Гарри все ещё любил тебя. Поэтому мы решили поработать над своими браками до рождения Бекки".

"Дела у Сэма быстро катились по наклонной. Его карьера начала разваливаться на части, а наш брак медленно умирал. Он отчаянно пытался держаться, но это была проигранная битва. Затем, когда Бекки было около пяти месяцев, Сэм догадался, кто был её отцом".

"Возможно, дело было в том, как Гарри смотрел на Бекки или как я смотрела на Гарри, но Сэм это заметил и соединил точки. Именно тогда он совершил огромную ошибку. Он устроил нам обоим скандал, и начал угрожать, что всё расскажет тебе. Я не уверена, было ли это его эго, гнев или просто глупость, но он начал провоцировать Гарри, насмехаясь над ним, и стараясь задеть его побольней. Он начал хвастаться своим участием в твоём аборте".

"Какая бы сдержанность ни была у Гарри до этого момента, она полностью исчезла. В ту ночь Сэм чуть не утонул в нашей ванне. Мы сказали всем, что Сэм пытался встать и случайно упал, но на самом деле Гарри выбросил его из инвалидного кресла в ванну".

Мэгги уставилась на него, не веря, что её нежный муж может быть таким жестоким. Гарольд выглядел очень смущенным, когда виновато посмотрел на свою неверную жену.

"Я не очень горжусь своими действиями тогда",  — тихо сказал он. "Меня переполняла ярость, которую я всегда старался скрыть от тебя, но Сэм выпустил её на волю той ночью. Слава Богу, Лиззи была там. Она кричала мне, чтобы я не убивал его, пока я держал его голову под водой. Она наконец-то заставила меня прийти в себя, иначе 

я бы, наверное, убил его. Когда она до меня достучалась, я вытащил его из ванны".

"Он задыхался, хрипел и плакал. Я предупредил его, что если он скажет, хоть слово, я закончу начатое и сделаю так, чтобы всё выглядело, как ещё одна АВАРИЯ. Я видел в его глазах осознание того, что я только что сказал, и я уверен, что он знал, что я выполню свою угрозу. После этого все стало... ну, все стало довольно странным".

"Почему?" — ошеломленно произнесла Мэгги. "Что ты имеешь в виду под странным?"

"Ну..." начал Гарольд. "Ну, после этого мы вроде как... ну".

"Он хочет сказать,  — спокойно вмешалась Лиззи,  — что мы снова стали любовниками. Только в этот раз, мы делали все, не скрываясь, когда Сэм находился в доме!"

"Лиззи, ты не могла так поступить!" — ахнула Мэгги.

"Еще как могла! Ты знаешь, что он заслужил это, вы оба заслужили. Но Гарри все ещё любил тебя и защищал, поэтому весь мой гнев и боль были направлены на моего неверного мужа. Он умолял и просил меня остановиться, но я сказала ему, что поскольку он изменял мне годами, теперь я тоже буду продолжать это какое-то время. Я пообещала ему, что через некоторое время я остановлюсь, и мы решим, хочет ли кто-то из нас попытаться сохранить то, что осталось от нашего брака".

"Я искренне верю, что надежда, которую я ему дала, была тем единственным, за что он цеплялся в последние несколько месяцев. К сожалению, когда я сказала ему, что снова беременна, а Гарри — отец ребёнка, он понял, что между нами все кончено".

"Да, он знал о Джоне. Примерно через неделю после того, как я сообщила ему эту новость, он дождался, пока я с Бекки ушла в магазин, и покончил с собой. Если бы он этого не сделал, я не знаю, как наша жизнь сложилась бы дальше".

"Что касается Лиззи,  — добавил Гарольд,  — мы позаботились о том, чтобы она и дети ни в чём не нуждались. Мы разморозили финансовые активы, включая наследство Сэма, которое изначально предназначалось для его долгосрочного медицинского ухода. К этому добавились средства, которые я переводил на свой оффшорный счет. В совокупности это легко позволяло ей оставаться дома с детьми в течение многих лет".

"Как я перенаправил деньги? Ну, на самом деле это было довольно просто. При обеих наших зарплатах мы не испытывали финансовых трудностей, так что у тебя никогда не было причин присматриваться слишком внимательно. Я не трогал твои индивидуальные инвестиции, но перевел большую часть своих, вместе с бонусами и прибавками, на свой оффшорный счет. Ты была настолько сосредоточена на своей карьере, что никогда не спрашивала, почему мои прибавки и премии были такими низкими".

"Когда Бекки и Джон пошли в школу, я устроил Лиззи на работу консультантом в одну из компаний, с которыми я работал. Это дало ей возможность работать в гибком графике, используя её диплом, а поскольку её зарплата дополнялась моим оффшорным 

счетом, это было эквивалентно зарплате за полный рабочий день. Благодаря этому и наследству Сэма, они были обеспечены на всю жизнь".

"Моя очередь",  — перебила Лиззи.

Она откашлялась и мило улыбнулась Гарольду. Он приглушенно рассмеялся и согласился.

"Когда мои финансовые вопросы были улажены,  — мягко начала Лиззи,  — это позволило мне сосредоточиться на катастрофе, которой была моя личная жизнь. Все стало очень сложным во время моей беременности Джоном. Помимо моих чувств к Гарри, его чувства ко мне тоже начали меняться. Это больше не было романом из мести. Гарри начал заботиться обо мне больше, чем просто о друге".

Мэгги быстро переводила взгляд с сестры на мужа и обратно. Её вопрос был очевиден. Он вертелся у нее на языке, но она боялась его задать.

"Видишь ли, дорогая,  — мягко сказал Гарольд. "Я действительно понимаю, когда ты сказала, что была влюблена и в Сэма, и в меня. Я и сам оказался в точно такой же ситуации. Конечно, я бы никогда не позволил себе влюбиться в Лиззи, если бы сначала не узнал о твоей измене. Несмотря ни на что, теперь передо мной стояла дилемма".

"Я изо всех сил старался заботиться о Лиззи и детях, и все ещё продолжал любить тебя. Даже, несмотря на то, что ты разбила мне сердце своим романом, я не был готов бросить наш брак, и бросить тебя".

Мэгги вздрогнула от прямоты его заявления. Она никогда всерьез не задумывалась о том, что Гарольд мог бы развестись с ней, если бы её измена была раскрыта. Эти мысли она всегда быстро отбрасывала. Голос Гарольда вернул её внимание к разговору.

"Думаю, то, что ты признавалась мне в любви, даже когда изменяла, дало мне какую-то извращенную надежду на то, что наш брак стоит того, чтобы его спасти. И в тоже время, я бы ни за что не бросил Лиззи и детей".

"Это было не идеально и, возможно, даже трусливо, но я подумал, что лучшим решением проблемы будет ничего не делать. Я продолжал любить вас обеих. Я не могу это объяснить, но я всегда был очень благодарен за то, что Лиззи, казалось, приняла мои чувства. Сначала я думал, что после рождения Джона она найдет себе кого-то другого, того, кто сможет любить только её..."

"О, я пыталась",  — грустно рассмеялась Лиззи. "Я пыталась, но мое сердце постоянно возвращало меня к Гарри. Поэтому через год я сказала Гарри, что возьму любую его часть, которую он сможет мне отдать. Тогда мы и придумали Джима".

"Джима?" — тихо спросила Мэгги. "Джим был ненастоящим?"

"О, Джим был настоящим,  — сказал Гарольд, улыбаясь,  — он был моим клиентом из Вашингтона. Он задолжал мне услугу и был готов играть роль парня Лиззи в те редкие моменты, когда он был в городе, посещая мою компанию. Я знаю, что он и его муж считали, что это было бы забавно — притворяться, что у него есть девушка!"

"Но твои поездки?" — прошептала Мэгги, явно измотанная как физически, так и эмоционально.

"В 

тех случаях, когда Гарри не было в городе, а ты присматривала за детьми, я уезжала к Гарри, где бы он ни был, и мы проводили время наедине. Но чаще всего Гарри присоединялся к нам, и мы проводили это время как обычная семья".

"Дети,  — заикаясь, произнесла Мэгги,  — дети знали?"

"Поначалу нет",  — тихо ответила Лиззи. "Но они видели, что Гарри ведет себя так, как вел бы себя отец. Они даже начали называть его папой. Мы быстро положили этому конец, попросив их вместо этого называть его ГАРРИ. Так что каждый раз, когда кто-то из них называл его ГАРРИ, это было все равно, что называть его ПАПОЙ".

Мэгги почувствовала, как у нее скрутило живот, и её сильно затошнило. Она ненадолго задумалась над иронией, которая разыгралась перед ней. Ей хотелось закричать, но она была слишком слаба, поэтому с ужасом наблюдала, как крушение поезда, которым был её брак, продолжалось.

"Когда они стали старше,  — продолжала Лиззи,  — они заподозрили, что наша семья не такая, как большинство. Я говорила им, что Гарри — их отец, а мы с тобой — матери. Это работало много лет, пока они не стали подростками. Хотя они уже сами обо всем догадались, но мы все равно рассказали им всю правду после их восемнадцатилетия. Удивительно, но они достаточно спокойно всё это восприняли и не задавали лишних вопросов, как мы опасались, так как Гарри все равно всегда был их папой".

"Как долго длился ваш роман?" — спросила Мэгги, собравшись с силами.

Лиззи ошарашено уставилась на нее. Гарольд глубоко вздохнул.

"Мэгги,  — мягко сказал он,  — это никогда не заканчивалось. Моя любовь к Лиззи так же сильна, если не сильнее, чем была все эти годы назад. Не хочу показаться бессердечным, но мы планируем пожениться после твоей смерти. И дети тоже хотят законно сменить фамилию".

"Мне жаль, Мэгги. Мы действительно планировали ничего тебе не говорить. Мы надеялись, что твой уход будет как можно более мирным. Теперь это кажется маловероятным".

"Мэгги",  — вмешалась Лиззи. "Я все ещё любила тебя, даже после твоего предательства. Мое предательство не менее ужасно. Ты спросила, могу ли я простить тебя, и ответ — ДА, но я не смогла забыть. Из-за этого я оправдывала всё то, что делал тогда, то, за что мне очень стыдно. Я действительно стыжусь того, как начались мои отношения с Гарри, но мне не стыдно за то, как сильно я люблю его сейчас".

"Я люблю тебя, Мэгги. Даже, несмотря на то, что ты сделала, я все равно люблю тебя. Я также люблю Гарри. В конце концов, я люблю вас обоих достаточно, чтобы разделить его с тобой".

"Мэгги, как я уже говорил,  — мягко добавил Гарольд,  — я люблю вас обеих. Надеюсь, у тебя была хорошая жизнь, полная любви и успеха. Все эти годы я старался поддерживать твое стремление сделать хорошую карьеру, и дать тебе возможность почувствовать себя любимой дома. Ты просила нас простить тебя, и я могу честно сказать, что мы 

давно уже простили, но твоя измена очень драматично отразилась на нашем браке. Теперь вопрос в том, сможешь ли ты простить нас?".

Мэгги сидела ошеломленная. Её мир, каким она его знала, рушился вокруг нее. То, что она когда-то считала непоколебимой правдой, оказалось ложью. Её сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось, пока она пыталась осмыслить то, что ей сказали. Затем она услышала мягкий голос Гарольда, который привлек её внимание.

"Мэгги?"

Она подняла голову и посмотрела на своего мужа и сестру. Гарольд стоял позади Лиззи и обнимал её, пока сестра вытирала слезы с глаз.

"Мэгги,  — продолжал он,  — мне жаль, что ты не послушала меня и решила разворошить прошлое. Мы надеялись избежать всего этого. Тем не менее, мы понимаем, что у нас было двадцать лет, чтобы научиться прощать тебя. У тебя меньше нескольких недель. Мы с Лиззи пойдем в гостиную, чтобы ты могла все спокойно обдумать".

Лиззи встала и вышла вслед за Гарольдом из комнаты. Мэгги не упустила тот факт, что они держались за руки. Лиззи снова повернулась к своей лежащей в постели сестре.

"Позови нас, если тебе нужно будет поговорить,  — грустно сказала Лиззи,  — или если ты придешь к какому-то решению".

Мэгги свернулась клубочком и заплакала. Её душа, казалось, была вырвана из тела болью в сердце. Она не ожидала такого развития событий. Правда была обнажена во всем её уродстве.

Теперь умирающая женщина оказалась перед трудной дилеммой. Сможет ли она простить тех, кого только что просила простить её? Ещё более мучительным было осознание того, что через неделю или две это уже не будет иметь никакого значения.