Никто не умирает. Часть 1

Тема Рэнди — внезапное богатство. Для Кремниевой долины это — то же самое, что золотая лихорадка для людей 1849 года. Итак, мой герой — ботаник, он же — мой тип парня, а также причина, по которой я оставил повествование на языке гиков. Я знаю, что ботаническая терминология некоторых раздражает, но в этом рассказе мне нужна подлинность, и именно так разговаривают мои люди.

Факт в том, что в киберпространстве можно быть кем угодно. Его анонимность позволяет говорить и делать то, что вы никогда бы не сделали в физическом мире. Тем не менее, свобода от ответственности может привести к тому, что вы собьетесь с пути... вот почему эта история так хорошо вписывается в «Любящие жены».

Сюжет — классическое клише Любящих жен — ну, вроде как... не совсем... И, пожалуйста, обратите внимание, что хакерские подвиги даже отдаленно не вымышлены. Я либо делал, либо был профессионально вовлечен в каждый взлом, который описываю, и думаю, что для вас важно знать о таких вещах, потому что там — джунгли. Как обычно, спасибо, Рэнди, ты — суперзвезда, мой друг...

Пожалуйста, наслаждайтесь.

•  •  •

Майорка — это почти рай: яркое золотое солнце, цветочный бриз и безоблачное небо. Передо мной стояла запотевшая бутылка, и я нежился в тени пальмы в горшке, вспоминая последние три несчастных года.

Даже не скажу, что было больнее: потеря моего брака или последовавшая за этим трагическая авиакатастрофа. Как бы то ни было... оба события были связаны воедино одним человеком, полковником Дэвидом Осборном, или, как я его ласково называл: «Говнюком».

Говнюк продвигался по служебной лестнице, подлизывая нужные зады. Поэтому, как он считал, все, что требуется, это два «Б»: боевитость и бравада. У него их было в избытке, как и двух других «Б»: блефа и брехни. Это, в конечном итоге, и стало причиной его обрушения. Мои жизнь и счастье были лишь сопутствующим ущербом.

•  •  •

Когда началась моя история, я был капитаном 780-й бригады военной разведки. Это могло бы звучать славно, если не знать, что основной квалификацией для получения моих двух золотых шпал на погонах была степень магистра в области разработки программного обеспечения в Карнеги-Меллон.

780-я — это наступательное подразделение, по своей концепции ничем не отличающееся от бронетанкового корпуса в Форт-Ноксе. Но люди, стоящие на бастионах в наш цифровой век,  — это не классические морпехи со скульптурными челюстями. Это — те парни, которых морские пехотинцы запихивали в шкафчики. И все же, по иронии судьбы... именно они теперь защищают нас от немыслимых вещей.

Каждая страна сталкивается с традиционными военными угрозами. Все они более или менее серьезны. Но вооруженные конфликты, вторжения и совсем близкая ядерная война существуют уже несколько десятилетий. Кибервойна — это лошадь другого цвета. Кибератаки могут исходить откуда угодно, они происходят мгновенно, а их результаты не менее катастрофичны, чем если бы кто-то сбросил на вас ядерную бомбу.

Не верите?! Ну, так поверьте. Потому что если, например, кибератака выведет из строя нашу электрическую сеть, а это вовсе не исключено, мы ВСЕ получим возможность жить в восемнадцатом 

веке — постоянно!

Что ещё хуже, для этого не требуется дорогостоящее военное оборудование. Нужно лишь правильное ноу-хау, а его, к сожалению, можно найти в любой дерьмовой стране на планете. Следовательно, единственный эффективный способ убедить потенциального преступника в том, что массовое вымирание будет очень плохой идеей,  — это напомнить ему, что ему лучше рыть сразу две могилы. Вот это и было моей работой.

Моя специализация — черви. Нет, не те. Земляные черви полезны для вашего газона. Я же был мастером по созданию самовоспроизводящихся вредоносных программ, называемых интернет-червями, и мои маленькие питомцы могли за считанные минуты поставить на колени постиндустриальное общество. Вот почему в Форт-Миде меня считали кем-то вроде серого кардинала.

Я выгляжу нормально. Выше большинства, с длинным лицом, глубоко посаженными серыми глазами и непокорной копной темных волос. Но под этим я — набожный гик, а такие люди как я, не проводят много времени в реальном мире.

Мои интересы сосредоточены в основном в киберпространстве, по преимуществу — в играх. Именно там я познакомился и даже объединился с Тиффин Эллериан в онлайн-игре. Она состояла в одной со мной фракции Альянса и была сильным человеческим магом для моего светловолосого паладина.

Мне всегда было интересно, как выглядит Тиффин. Конечно, я никак не мог столкнуться с ней в физическом пространстве — и, вероятно, мне бы это не понравилось. Потому что в реальном мире моя идеальная женщина могла быть кем угодно: от бисексуальной БДСМ, чьи ноги никогда не брились, до толстого ботана, живущего в подвале у родителей и получающего кайф от представления себя женщиной.

Тогда я работал в Fanex — комплексе объектов Агентства национальной безопасности (АНБ). Это — не сияющая цитадель на холме под названием Форт-Мид. Fanex находятся в Линтикуме, штат Мэриленд, рядом с аэропортом Балтимор-Вашингтон, и там относительно свободно от латных пал, т. е. высших чинов. Поэтому здесь совершенно другая атмосфера. Здесь есть всякая всячина, вроде Криптошколы и подразделения призрачных операции, подобного моему.

Но, как и любое другое учреждение... здесь устраивают рождественскую вечеринку для черни. А поскольку Fanex обладают всем шармом багажного отделения аэропорта, эта вечеринка обычно проходит в отеле во Внутренней гавани Балтимора.

Как уже говорил, я — ботаник со всей социальной грацией элитного дивана в гостиной. Но полковник с птицей, которому я подчинялся, дал понять, что моё присутствие обязательно. Так что, я был там, в своей парадной форме, притаившись на задворках веселящихся, пытаясь выглядеть заинтересованным и желая оказаться в Сумеречных Землях или где угодно, но только не здесь.

Именно тогда я заметил великолепную женщину, сидящую в одиночестве за большим круглым столом в конце зала. Она излучала раздражение и скуку, что, несомненно, объясняло отсутствие ухажеров, потому что она была просто сногсшибательна.

Мой ботанический дар запищал, и я подумал про себя: Может, она и горячая штучка, но — одна из нас.

Ботаника всегда можно распознать. Это что-то в том, как мы сидим в стороне и свысока смотрим на всех вокруг. Поэтому, будучи сам социально отсталым, я решил подойти 

и поздороваться.

Она излучала требование: «Не заговаривай со мной! »

Естественно, я заговорил:

— Тебе, похоже, так же скучно, как и мне.

Она изучила меня с полуулыбкой, словно оценивая особо интересный вид грызунов, и сказала:

— Зря тратишь время.

Я придвинул стул и сказал:

— Можно присесть?

Она сделала приглашающий жест:

— Здесь свободная страна. Только не жди, что я буду говорить.

Я сел и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Хорошо, тогда буду говорить я. Ты здесь потому, что тебя заставил прийти твой босс. Ты хотела бы быть где угодно, только не здесь, потому что все эти счастливые люди сводят тебя с ума. Поэтому вместо того чтобы пить и общаться, ты хочешь заняться тем, чем обычно занимаешься в пятницу вечером,  — посидеть в Интернете.

Я остановился и сардонически сказал:

— Как я пока?

Она невольно улыбнулась, и я добавил:

— Знаю, что я прав, потому что это — единственная причина, по которой я здесь, а не в Сумеречных землях, являющихся местом, выбранным для любого времени, когда я не на работе.

Она заметно оживилась и сказала:

— Правда, серьезно?! Ты — геймер?

Я протянул руку и сказал:

— Лотар Кингслотер, светлокожий паладин Дренеев.

Она ахнла и рефлекторно приложила руку к своей восхитительной груди. Затем взволнованно сказала:

— Тиффин Эллериан, человеческий маг.

Я пораженно воскликнул:

— Боже мой! Ты — это она?

Она с готовностью кивнула. Как будто мы были бывшими школьными возлюбленными, неожиданно столкнувшимися друг с другом на двадцатой встрече выпускников.

Вот и вся история о том, как потенциально мучительный вечер превратился в один из лучших вечеров в моей жизни. Мы часами говорили о по-настоящему важных вещах, таких как стратегии, которые мы использовали, чтобы победить приспешников Пылающего Легиона, и о нашем опыте в Азероте.

Вам это может показаться странным и заумным. Потому что ничего из того, о чем мы говорили, не происходило на самом деле — разве что, в нашем воображении. Но для Тиффин и меня эти события были столь же реальны, как брачные танцы, происходящие среди маглов. Просто в этот раз мы, разговаривая, не смотрели в монитор и не надевали наушники, как обычно.

Наконец, я сказал:

— Эрик.

Она выглядела озадаченной. Я добавил:

— Моё реальное имя.

С геймерами приходится делать такие объяснения. Она одарила меня милой улыбкой с двумя очаровательными ямочками и сказала:

— Ребекка, меня зовут Ребекка.

Это положило начало четырнадцатимесячному периоду совершенного блаженства, когда мы узнали друг друга, влюбились и поженились.

Моя жена Ребекка, или Беки, как я ласково её называл, была способом природы сказать «отсоси! » любому, кто считает, что красивая и сексуальная женщина не может быть гением. Математический дар приходит рано, и Беки была одним из тех детей-гениев.

Понятия не имею, какой IQ был у моей жены, но она окончила Калифорнийский технологический институт со степенью доктора математики в нежном возрасте двадцати одного года и работала в Центральной службе безопасности — именно там сидят настоящие яйцеголовые.

АНБ направило её в отдел криптоаналитики, где она изучала методы взлома эллиптических кривых шифрования. Однажды она попыталась объяснить, что это такое.  

Но я — всего лишь скромный программер, и этот опыт был настолько мучительным, что мне пришлось использовать наше безопасное слово, чтобы отстучать: «Pineapple! Pineapple! »

Достаточно сказать... моя жена действовала в иной плоскости, нежели я. Она жила в башне из слоновой кости теории и математических абстракций, хотя её усилия косвенно влияли на некоторых из худших людей в мире. И в этом смысле она была настоящим магом. Её уделом были заклинания и чары.

А я?!.. Как и у большинства паладинов, мои способности, скорее относятся к грубой силе. Таковы программисты. Мы не хитрые — своего рода Умпа-Лумпы науки. Тем не менее, одна из моих современных постоянных угроз или распределенный отказ в обслуживании может испортить вам весь день. Как я уже сказал... брутально!

Увидев мою жену на вечеринке, вы бы не заметили, насколько она странная. Вместо этого вы бы увидели совершенно потрясающую женщину, с высокими скулами, длинным прямым носом и широким, почти похотливым ртом. Она любила смеяться, этого требовали её ирландские предки, и она обожала шутки.

Глядя сверху на её красивое лицо, я видел россыпь веснушек на невероятно пухлых щеках и её светящиеся голубые глаза. Её почти прозрачная алебастровая кожа и шелковистые волосы длиной до плеч, черные, как вороново крыло, и ярко-красные помада и ногти создавали буйство красок.

Беки любила кататься на велосипеде, и её ежедневные полуторачасовые тренировки на дорогах придали ей стройное тело с невероятно мускулистыми бедрами и ногами, несшими её вперед плавной грациозной походкой. Несмотря на это, моя жена была ботаничкой до мозга костей.

Беки ценила рациональность и самодисциплину гораздо выше сексуальной привлекательности. Поэтому её поступки и одежда были не вызывающими, и она из кожи вон лезла, чтобы свести к минимуму свои богатые достоинства. Это касалось не только публичного образа, но и того, как она воспринимала себя как личность и как требовала, чтобы другие воспринимали её.

Во многих отношениях отрицание Беки собственной женственности было её роковым недостатком. Потому что по своей природе моя жена была глубоко страстной женщиной. И в результате её личность и ценности постоянно находились в состоянии войны с её фундаментальной природой. Эта битва велась глубоко в её психике, как Везувий, ожидающий извержения.

Я всегда считал, что интеллект и сексуальная активность взаимосвязаны. Беки была живым доказательством этого. Она любила секс так, как гурман любит «кордон блю». Она всегда была рядом со мной в данный момент, как будто я был единственным мужчиной в её вселенной, а её креативность и отзывчивость заставили бы вас подумать, что вы — Джон Холмс, стоящий на плечах Кинг-Конга.

Несмотря на это, Беки было неловко за свои диаметрально противоположные чувства. Я отчасти понимал её отношение. Это не был вопрос морали. Это было отрицание её убеждений. Люди с уровнем интеллекта Беки не доверяют инстинктам и презирают эмоции. Они ценят рациональное наблюдение и анализ. Проблема в том, что сексуальный аппетит моей жены не всегда позволял ей это делать. Поэтому она, по 

сути, боялась собственных инстинктов.

Беки хотела, чтобы люди ценили её за ум, а не за тело, и её самозабвенное поведение во время секса было нежелательным противоречием. В конце концов, я насколько мог дипломатично спросил, почему она, будучи таким священным ужасом в постели, никогда не одевалась и даже не проявляла ни малейшего намека на свою чарующую глаз сексуальность.

Она выглядела смущенной и сказала:

— Секс — это самый нелогичный акт, который я только могу придумать. Поэтому, хотя и люблю острые ощущения, я просто не могу смириться с тем, насколько схожу с ума. Меня это выбивает и колеи.

Затем она нерешительно посмотрела на меня, как будто я мог не поверить в то, что она собиралась мне сказать, и выдала:

— Тебе я доверяю и хочу полностью тебе отдаваться. Поэтому, моё решение — сказать себе, что весь этот шум поднимает Тиффин. Я же здесь просто не участвую.

Вау! Это действительно имеет смысл. Реальность каждого человека — это не что иное как то, что ваш мозг интерпретирует с помощью пяти органов чувств. Он улавливает эти данные и превращает их в личный взгляд на мир. Так что, по сути, само ваше существование — это не более чем то, что говорит данный мягкий орган в нашей голове. А поскольку все люди устроены по-разному, мы можем существовать в восьми миллиардах отдельных вселенных.

•  •  •

Внутренний мир Беки, по понятным причинам, был глубоким и сложным. И учитывая очень богатое воображением виртуальное пространство, которое мы оба предпочитали, её рационализация своей сексуальности была абсолютно обоснованной и приемлемой для меня — как бы безумно это ни звучало для кого-то ещё.

Геймеры часто выбирают аватары, представляющие другую сторону себя. Ну, то есть, Лотар Кингслотер — жестокий, владеющий мечом головорез, а не высокий, худой ботаник. Но именно так я представляю себя в виртуальном пространстве, и именно так я вижу себя в своем воображении, даже если никто другой не видит меня таким.

По сути, женщина, которую я трахал, была не моей застенчивой, холодно-логичной женой, а Тиффин Эллериан, гиперсексуальной магиней. И в сознании Беки именно Тиффин вела себя как дикая женщина, а не она.

Вы можете смеяться, но помните, что когда вы кричите: «Брось этот чертов флаг! », перед вами просто пиксели на экране. Или, в личном плане, для геймера виртуальная реальность столь же реальна, как для вас некое неверное решение. Вы просто не игрок, мой друг.

По сути, моя жена сознательно РЕШИЛА быть невинной, по крайней мере, когда дело касалось её отношений с мужчинами. А поскольку в её собственном изобретательном маленьком уме обе её личности были взаимозаменяемы, перенос сексуального поведения на аватар позволил ей сохранить в реальном мире представление о себе как о рациональном, уравновешенном и аналитическом человеке, которым она решила быть.

Конечно, этот шизоидный компромисс также сделал её неспособной распознать, когда в реальном мире ею сексуально манипулируют. Это также не давало ей никаких практических средств защиты, коль скоро она была таковой. В результате Беки 

в своем повседневном виде была наивна и уязвима, как соседская девочка, особенно когда дело касалось хитрости хищных парней... Но об этом позже.

•  •  •

У нас было все: хороший дом, прекрасный район и, что ещё важнее, теплые и уютные супружеские отношения. Мы жили в городе Колумбия в двадцати минутах езды от Форта. Все делали вместе, и Беки была лучшим другом и компаньоном, о котором только может мечтать мужчина.

Она всегда была беззаботной и счастливой, с ней было приятно находиться рядом. Она была одержимо вежлива, почти иррационально боялась конфликтов и никогда не думала, что у других имеются скрытые мотивы. Поэтому никого не отталкивала, даже если на нее давили. Просто плыла по течению.

На первый взгляд, Беки была внимательной и любящей в бесхитростной, почти скромной манере, настолько, что вы и не подозревали, что её взаимодействием управляет такой грозный IQ. На самом деле, большую часть времени она стремилась угодить и была дружелюбной, как наш золотистый ретривер, теплой, заботливой и открытой для всех. Я любил её всем сердцем, и наша жизнь была полна радости.

У нас была 12-метровая яхта, на которой мы плавали из Кирванса, что на Чесапике. Яхта была явным баловством, но мы оба любили ходить под парусом. Это был интеллектуальный вызов. Если желаете безмозглого веселья, купите себе гидроцикл. Чтобы добраться куда-нибудь на одном только ветре, нужны смекалка и мореходное мастерство.

Мой старик посадил меня в лодку и отправил в озеро Гурон в нежном возрасте семи лет. Так что, я практически родился моряком. Я умел управляться с большой водой и, повзрослев, участвовал в регате от Порт-Гурона до Макино.

Говорят, что если вы и впрямь хотите испытать радость плавания под парусом, то нужно постоять полностью одетым под холодным душем, разрывая стодолларовые купюры. Но ни для Беки, ни для меня это не имело значения. Часы, которые мы проводили на нашей лодке, были нашим особенным временем вместе.

По выходным мы плавали по заливу, иногда до самого мыса Чарльз, и каждую ночь бросали якорь в маленьких бухточках, вдали от судоходных путей. Мы наслаждались тишиной и покоем летнего вечера на восточном побережье, пили хорошее каберне и просто любовались видами, звуками и запахами природы.

Затем удалялись в нашу маленькую каюту, где из Сумеречных земель выходила Тиффин Эллериан. Пусть Беки и ботаничка, но у Тиффин прожорливый аппетит, а я всегда был вкусной закуской.

Моя жена была заряжена сексуальной энергией в серебристом лунном свете, проникающем сквозь призмы палубы. Её ярко-голубые глаза стали почти кобальтовыми, и она практически дрожала от предвкушения. Я смотрел на её обнаженное стройное упругое тело с крутыми, гладкими бедрами, длинными ногами и идеально пропорциональными сиськами и удивлялся своей удаче.

Она сказала придушенным голосом:

— Никаких прелюдий, просто выеби меня, сейчас же!

Это говорила Тиффин, Беки никогда в жизни не употребляла слово «выебать».

Она подтянула к себе за колени свои длинные прекрасно вылепленные ноги, и я осторожно прополз между ними. Я удерживал голову пониже.  

В каюте необходимо помнить о высоте потолка. Что, конечно, натолкнуло меня на мысль.

Вместо того чтобы закончить восхождение по упругому телу моей жены, я зарылся лицом в её восхитительную влагу. Тепло и запахи были невыносимо возбуждающими. Это вызвало стон, который, вероятно, заставил уток, гнездившихся вокруг нас, в панике улететь.

Она сердито воскликнула:

— Нет! Ты должен меня выебать!

Это были её последние слова в течение довольно долгого времени, пока она билась в конвульсиях, задыхалась, стонала и начала дико выгибаться, пока её не накрыл эпический оргазм. Она все ещё визжала и брыкалась, когда я подтянул остальную часть её гибкого тела, чтобы вставить себя.

Я почти мгновенно скользнул к вершине её нагретого и хорошо смазанного прохода. Она вскрикнула, пораженная:

— О, Господи!  — Её глаза невероятно широко открылись, затем скрестились и закатились, уйдя в себя, а рот рефлекторно открылся. Она была глубоко внутри себя, наслаждаясь ощущениями.

То, что последовало за этим, было царапаньем, ударами, толчками, жарким промежутком времени, больше похожим на бой в клетке, чем на секс. Тиффин Эллериан была воином, а её оружием было совершенное тело моей жены. Она извивалась как змея, наш пот смазывал её, она кричала и вопила от восторга. Затем широко раскидывала руки, издавая громкие крики, как теннисистки при подаче, когда я вбивался в нее.

Нечто столь интенсивное не могло продолжаться долго. Тиффин испытала серию катаклизмических оргазмов, пока мы катались по койке. Это закончилось неистовым криком. Она обмякла в тот самый момент, когда для меня наступил конец света, и я кончил как «Полуночный экспресс», в то время как моя жена издавала довольные булькающие звуки бессознательного удовольствия.

После этого я перекатился на бок и несколько долгих минут переводил дыхание. Когда открыл глаза, вернулась Беки. Она смотрела на меня сосредоточенным и пронизывающим взглядом, какой бывает у нее, когда она обдумывает особенно сложную математическую задачу.

Я обеспокоенно спросил:

— В чем дело, детка?

Она ответила со слезами на глазах:

— Просто очень тебя люблю. Не хочу тебя потерять.

Я сказал, все ещё беспокоясь:

— Ты только что выебла мне мозги. После такого представления, с чего ты взяла, что потеряешь меня?  — Конечно, я забыл, что сейчас разговариваю с другим обитателем черепа моей дорогой жены.

Она со всей искренностью сказала:

— Я просто не чувствую, что достаточно хороша для тебя.

Это заявление было абсурдным, но неуверенность в себе являлась частью основной природы моей скромной, самодостаточной и совершенно сумасшедшей жены. Может быть, это относится ко всем женщинам? Откуда мне знать! Ботаники не отличаются проницательностью.

•  •  •

Как гласит старая поговорка на идиш: «Человек предполагает, а бог располагает». Змею в сад впустило моё появление в списке на повышение в должности.

Мне нравилась армия. Она давала мне стабильную и предсказуемую жизнь. Я делал то, что мне нравилось, и меня за это ценили. Я бы заработал гораздо больше денег в «большом программном обеспечении». Но меня привлекал аспект обслуживания, и, откровенно говоря, люди с моим почти полным отсутствием социальных навыков должны 

находиться в высокоструктурированной среде.

Моя работа состояла из двух частей. Первая заключалась в том, чтобы поддерживать наш реестр агрессивного кода. Это были материалы таблоидов, такие как... и миллион других вредоносных программ, о которых вы никогда не слышали, и за которые мне пришлось бы вас убить, если бы вы узнали. Другой частью было обнаружение аномалий, помогающих нам находить и уничтожать чужие маленькие гадости в киберпространстве.

В качестве побочного проекта, на самом деле больше похожего на хобби, я работал над ответвлением моего кода обнаружения аномалий. Это был эвристический механизм искусственного интеллекта, который можно было интегрировать в другие приложения для создания человекоподобного познания. Или, говоря простым языком, я пытался отразить мышление и обучение людей таким образом, чтобы создать человека в коробке. Число применений ЭТОГО в реальном мире было бы бесконечным.

Я занимался своим маленьким хобби от случая к случаю более дюжины лет, то есть, начал за два года до встречи с Беки и женитьбы на ней. Создание архитектуры программы заняло невероятно много времени, поскольку мне пришлось концептуализировать каждую переменную, лежащую в основе эмпирического мышления.

Для того чтобы мне оплатили дорогу в школу ботаников в Карнеги-Меллон, в восемнадцать лет я подписал контракт с армией. Так что, приближаясь к своей золотой двадцатке, я был близок к завершению работы над прототипом. Дальнейшее внедрение было бы легким. Я уже начал думать, что мне пора уходить на пенсию и обнародовать своё маленькое изобретение.

Тем не менее, разница в двадцать тысяч в год между половинной зарплатой капитана, чему равнялась бы моя пенсия, и майора была для меня сильным стимулом для того, чтобы сначала подняться в звании. Я не стремился и не хотел повышения. Но когда критерии выслуги для специальности были соблюдены, я получил уведомление и просто попал в программу.

Фактическое продвижение по службе находилось в руках Совета по продвижению, состоявшего из офицеров от майора до половника. Все было по правилам. Для этого требовались обычные сопроводительные документы из Центра исследований результатов и эффективности, которые я затем передавал старшему офицеру, в данном случае им был Дэвид Осборн.

Осборн был полковником бригады. Прочитав, он должен был передать их вместе со своими комментариями. Но я никогда не встречался с ним лицом к лицу. Все изменилось на следующей рождественской вечеринке.

Странно, но начало и конец моего счастья совпали с двумя Рождествами с разницей в дюжину лет. Беки служила в Форте на гражданской службе, и в предыдущие выходные у нее была своя вечеринка. Для этого случая она купила платье, бывшее для нее смелым. Но она праздновала со своими коллегами-ботаниками, и мысль о том, что она может излучать сексуальные флюиды, не приходила ей в голову.

Будучи моей практичной женой, она просто повторно использовала платье для моей вечеринки. Оно демонстрировало её великолепные ноги и, ради разнообразия, было без плеч. Так что, декольте было немного больше. Оно было красного цвета, что составляло прекрасный контраст с её черными 

волосами, голубыми глазами и алебастровой кожей. По меньшей мере, Беки была сногсшибательна, чего она, вероятно, не предполагала и была бы смущена, если б узнала об этом.

Мы вошли в бальный зал отеля, и разговоры буквально замерли. Осборн держался в тени со своей обычной коллекцией подхалимов: подполковником Высоцки, майором Шарпом и целым отрядом ясноглазых и пышнохвостых младших офицеров.

Мой рост — метр девяносто, но Осборн был ещё выше — метр девяносто пять. У меня телосложение бегуна весом восемьдесят шесть килограмм. Осборн был ближе к ста тринадцати, с большими плечами и ещё большим брюхом. Он прошел из пехоты и просто излучал мачизм. Полковник был внушительным парнем.

Он также до совершенства владел взглядом командира со стальными глазами, поэтому, когда поворачивался, чтобы посмотреть на нас, выглядел как американский орел. Это был эффективный взгляд, и я услышал, как Беки судорожно вздохнула. Это было что-то новенькое. Я никогда раньше не слышал, чтобы моя жена так реагировала на кого-нибудь.

Полковник что-то сказал своей толпе восторженных поклонников. Затем зашагал к нам, излучая военное высокомерие, не сводя глаз с моей жены. Когда он подошел к нам, мы обменялись приветствием и рукопожатием, и он сказал с напускной веселостью:

— Хорошо, что вы смогли прийти.

Я никогда в жизни не встречался с этим человеком, но у него была моя фотография в папке исследований результатов и эффективности и было ясно, что именно Беки привлекла его внимание. Я сказал:

— Мне очень приятно быть здесь, сэр,  — что было ложью. Но что ещё я мог сказать?

Он сказал, продолжая поддерживать легкую беседу, но задумчиво глядя на Беки:

— Почему бы нам не найти какое-нибудь место, где мы могли бы поговорить о вашем повышении.

Затем повернулся к Беки и сказал:

— Уверен, что такая красивая леди как вы, сможет найти множество собеседников, пока я подержу в плену вашего мужа.

Замечание о привлекательности моей жены было почти пересечением черты. Но Осборн был дерзким, если вообще был кем-то.

Алебастровая кожа Беки приобрела прекрасный алый оттенок, и она беспокойно сказала:

— Я подожду здесь.

Но Осборн не хотел ничего подобного. Он подозвал Шарпа и сурово сказал:

— Найдите этому великолепному созданию выпить, пока я поджариваю её мужа. В этом году он — в списке.

Шарп был тощим маленьким пронырой с кустистыми усами, выглядящими так, словно ему на губу заполз ежик и умер. Он был явно рад провести хоть немного времени с Беки и сказал:

— Пойдемте, я вас со всеми познакомлю. Могу ли предложить вам выпить?

Беки нерешительно сказала, все ещё выглядя ошеломленной:

— Я буду Шардоне, спасибо.

Осборн повернулся к Шарпу и властно сказал:

— Принеси даме выпить.  — Затем схватил меня за плечо в совершенно неуместном дружеском объятии и повел в боковую комнату, которая, похоже, была предназначена для встреч.

Он начал разговор, задавая мне обычные вопросы о моей биографии и карьерных амбициях. Он был пехотинцем регулярной армии, а я — кем-то совсем другим. Поэтому объяснять, чем я занимаюсь и к чему это ведет, было 

все равно что описывать кибервойны домашней собаке. Но дело было не в этом. Он все равно не обращал внимания на мои ответы.

Было ясно, что его интересовала моя жена. Потому что он начал задавать мне кучу личных вопросов: как я познакомился с Беки и каково нынешнее состояние нашего брака. Мне показалось, что его вопросы переходят все границы. И все же, какие у меня были варианты? Я мог бы доложить о нем. Но он был слишком высоко в командном звене, и там будут его защищать.

Кроме того, в его руках было моё будущее. Поэтому я давал ему расплывчатые ответы, коря себя за то, что не включил диктофон. Он продержал меня в этой маленькой комнате больше часа. Казалось, он тянет время.

Закончив, он сказал с тем, что я прочитал как наигранную искренность:

— Что ж, дискуссия была продуктивной, капитан. Уверен, что смогу продвинуть ваше повышение дальше.

Мы отдали др другу честь, он повернулся и пошел в сторону своей группы, а я направился к бару. После того, что я только что пережил, мне требовалось выпить чего-нибудь крепкого и, возможно, принять душ.

В этот момент снова появился Шарп, усы его щетинились как шерсть на спине нетерпеливого Джека Рассела. Он сказал:

— Я говорил с полковником, и он хочет, чтобы я проинформировал вас о том, чего ожидать в оставшейся части процесса.

Я посмотрел на часы и сказал:

— Это не может подождать? Я слишком надолго оставил свою жену в одиночестве.

Он посмотрел на меня непонимающим взглядом и сказал:

— Это займет всего несколько минут, а о ней позаботятся все остальные.

Если бы я только знал, что это значит на самом деле.

Его несколько минут оказались ближе к сорока пяти, и в сумме прошло более двух часов, прежде чем я начал искать Беки. Бальный зал был огромным и заполнен восторженно празднующими людьми. Я обошел зал по периферии, пытаясь обнаружить жену.

Я уже почти обошел весь зал, когда увидел вспышку красного цвета. Беки стояла с группой полковника и выглядела пьяной. Это было удивительно по нескольким причинам. Прежде всего, я никогда не видел, чтобы она выпивала больше двух бокалов вина. Во-вторых, что более важно, она никак не могла вести себя так на людях.

Осборн собственнически стоял рядом с ней, а Беки как бы прислонилась к его плечу. Это не выглядело интимным, так как она просто пыталась устоять на ногах. Остальные хлопотали вокруг них обоих, пока «Великий человек» излагал свою мудрость. Его подчиненные одобрительно кивали.

Я прошел через группу и подошел прямо к ней. Беки одарила меня сентиментальной ухмылкой и пролепетала, обрадованная тем, что видит меня:

— НАКОНЕЦ-ТО!

Она держала полный бокал вина и была явно в хлам. Я не понимал, как она дошла до такого состояния. Но знал, что утром ей будет очень стыдно.

Меньше всего мне хотелось ещё больше унижать её, резко утаскивая прочь как пьяную. Поэтому вместо этого я улыбнулся группе и сказал:

— Простите, ребята,  

но нам завтра рано вставать, поэтому нам пора уходить.

Беки заговорила плаксивым голосом:

— Не будь таким занудой, котик!

Теперь я понял, что она пьяна, потому что за все время нашего брака она ни разу не назвала меня «котиком». Может, это заговорила Тиффин?  — сказал я себе, давая волю своему раздражению по поводу всего этого дерьмового шоу:

— Ты — не зануда, а я — да, и уже поздно.

Осборн сказал голосом, нетерпящим несогласия:

— Да ладно вам. Мы только начинаем веселиться. Можете остаться хотя бы ещё на один раунд.  — Было ясно, что это — приказ, а не просьба.

Он сказал:

— Почему бы вам не налить себе и своей жене, пока я провожу даму на танцпол.

Он сделал размашистый поклон, как из фильма ХIХ века, и сказал:

— Потанцуем, миледи?

Беки пьяно хихикнула и сказала:

— Конечно, добрый сэр.  — И они вдвоем исчезли среди кружащихся пар.

Я направился к бару так быстро, как только мог. Я не хотел оставлять Беки в лапах Осборна дольше чем нужно. Мысли о продвижении по службе уже давно сменились безудержным недоверием к Говнюку и его намерениям.

Вместе со мной шел Айвен Паттерсон. Он был единственным в этой группе, кого я знал, и был приличным парнем. Он осторожно сказал:

— Вам лучше быть осторожным. Осборн охотится за вашей женой. Я видел, как он это делал раньше, и он редко принимает отказ.

Я твердо сказал:

— Беки не такая.

Паттерсон сказал:

— Может, она и не такая, но Осборн сделает её такой. Его приспешники всю ночь пополняли её бокал. Это старый трюк под названием «сварить лягушку»: никогда не позволять уровню опускаться слишком низко.

От этого у меня пробежали мурашки по коже. Беки была слишком вежливой, чтобы отказываться, если кто-то предлагал ей долить.

Я сказал:

— Так вот почему он тянул время! За всю свою жизнь я никогда не видел, чтобы Беки вела себя так.

Должно быть, это была спланированная и скоординированная попытка заставить её напиться.

Мне стало интересно, что будет, если она действительно перейдет черту. Моя жена всегда была такой дисциплинированной и контролируемой. Но я знал, что где-то на заднем плане притаилась Тиффин Эллериан. Казалось невозможным, чтобы Беки позволила ей оступиться. Но я также никогда не видел её настолько пьяной.

Возвращаясь с напитками, я заметил их обоих на танцполе. Осборн держал обе руки прямо над упругой попкой моей жены, притягивая её к своему, несомненно, буйному стояку. У нее было мечтательное выражение лица, её руки крепко обнимали его за шею, грудь была прижата к нему, а голова интимно лежала на его груди. Она выглядела заблудившейся.

Мне пришла в голову немыслимая доселе мысль: Она будет его, если он захочет.

Я сказал вслух:

— Нет! Этого не будет... не здесь!  — передал напитки Паттерсону, вышел на танцпол и потрепал полковника по плечу.

Между нами была большая разница в званиях, поэтому я должен был держаться вежливо. Я сказал с фальшивой дружелюбной улыбкой:

— Сейчас моя очередь танцевать с моей женой, сэр.

Осборн одарил меня ухмылкой и 

сказал:

— Возможно, мы должны позволить решить леди,  — и мягко сказал, все ещё покачиваясь рядом с ней:

— С кем вы хотите танцевать, моя дорогая?

Ничего не сказав, Беки просто теснее прижалась к нему. Она была явно пьяна и реагировала сиюминутно. Но это был очень эротичный жест. Её выбор был очевиден. Говнюк с усмешкой сказал:

— Что ж, думаю, вот вам и ответ.  — Затем, не говоря больше ни слова, закружил её в танце.

Я стоял там целую вечность с разбитым сердцем. Затем понял, что весь штат прихлебателей Осборна с нескрываемым ликованием наблюдает за мной. Их герой опять доминировал. Это заставило их всех почувствовать себя сильными и мужественными.

Конечно, Осборн, прежде чем сделать свой ход, убедился, что Беки не в себе, и, что более важно, он был АБСОЛЮТНО уверен, что я попаду в карцер, если ударю вышестоящего офицера. У нас был мир единого кодекса военной юстиции, а не гражданского права.

Я ослеп от ярости. Некоторые люди могли бы сорваться из этого места, или могли бы сидеть там и дуться. Но сейчас цифровой век, где главные хищники — хакеры, и ИМХО, Говнюку требовался суровый урок морали и хороших манер. Поэтому я решил, прямо здесь и сейчас, нанести ядерный удар по его высокомерной заднице.

Я знаю, что такая реакция не имеет смысла. Но когда злишься, делаешь глупости. Мне нужно было немного времени, чтобы потянуть за все необходимые рычаги. Поэтому я подошел к укромному оконному алькову, просканировал смартфон Осборна и сбросил на него «летучую обезьяну».

Что? Разве не все держат хакерские вредоносные программы на своих телефонах?!

Теперь у меня был неограниченный доступ к звонкам, СМС, фотографиям, списку контактов, даже к его банковскому счету — ко всему, что занятой человек держит на своем мобильном. Более того, я мог управлять его камерой и функциями записи. Таким образом, я был у него в кармане — в буквальном смысле!

К тому времени, как я все подготовил, он и моя жена закончили свой танец. Говнюк привел легкоуправляемую Беки обратно к группе и весело сказал:

— Это было легче, чем я думал!

Один из них сказал:

— Ну и слабак. Он просто исчез, поджав хвост.

Все собравшиеся хорошенько посмеялись над этим, что только укрепило моё намерение пройти с Говнюком до конца. Ему предстоял очень плохой день.

Мальчики шутили ещё долго. Затем настал момент. Осборн повернулся к моей жене и сказал фальшивым ободряющим тоном:

— Ты неважно выглядишь, дорогая. Давай поднимемся в мою комнату, и ты на минутку приляжешь.

ОТ ЭТОГО мои волосы встали дыбом! Я перестал организовывать кончину Говнюка и стал внимательно следить за тем, что происходит с Беки. Она пролепетала что-то вроде:

— Может, и стоит. Мне трудно стоять на ногах. Я никогда не была настолько пьяна.

Это явно говорила Тиффин. Я немедленно перешел в готовность номер один.

Когда Говнюк взял Беки за руку и повел её в вестибюль, среди военного контингента началось массовое веселье. Моя жена слегка пошатывалась, идя следом. Но по 

покачиванию её бедер было видно, что сейчас в доме Тиффин. С замиранием сердца я понял, что Осборн получит гораздо больше секса, чем рассчитывал, если я быстро не сделаю что-нибудь.

Я не хотел выставлять себя дураком, пытаясь снова вмешиваться физически. Это была проблема ранга, и я уже видел, к чему это привело. Поэтому мне нужно было иметь рычаги давления. Я лихорадочно взламывал систему менеджмента гостиницы, крадясь за ними. Потребовалась минута, чтобы мои порхающие пальцы запустили инъекцию продолжения, необходимую для получения номера комнаты. В это время я услышал, как звякнула дверь лифта.

За все то время, что им потребовалось, чтобы пройти весь отделанный мрамором холл, они не сказали ни слова. Но когда двери закрылись, я услышал шорох и влажные всасывающие звуки. Затем моя жена застонала от вожделения. У нее явно была течка, и это просто разбило мне сердце.

Честно говоря, я планировал положить конец их маленькому свиданию, пока не случилось ничего смертельного. Я знал, что все, что нужно, чтобы заставить Говнюка отступить — это компрометирующие фотографии. Но система ключ-карт в отеле была на другом сервере, и пока я отпирал дверь, ситуацию уже контролировала Тиффин Эллериан.

Чрезмерная самоуверенность — смертельный иъян ботаника, и я слишком близко подошел к ней. Они так торопились, что даже оставили включенным свет... Я ненавидел себя.

Все что я мог видеть у Беки, это её лицо, искаженное маской восторга, и её голые руки и ноги, плотно сомкнутые вокруг Говнюка. Комната была полна влажных шлепающих звуков и запаха секса. Она кричала:

— О, Господи! Трахни меня! Вот так! Даааа!

Пальцы ног моей жены с ярко накрашенными красными ногтями были скрючены в экстазе, и она издавала повторяющиеся урчащие звуки, словно маленький «Паровозик, который смог», взбирающийся на этот аллегорический холм. Её прибытие на вершину было отмечено криком, сопровождаемым серией глубоких стонов сильного удовлетворения. Затем она, казалось, потеряла сознание.

Я записывал все это действие. Но потом увидел, что Говнюк положил свой собственный телефон на прикроватную тумбочку и тоже записывает происходящее. Поскольку его запись также транслировалась на мой облачный аккаунт, у меня было все в великолепном разрешении 1080p с двух разных ракурсов.

Сейчас телефон мне был не нужен, поэтому я положил его на комод и начал медленно хлопать в ладоши. Потребовалась секунда аплодисментов, потому что Говнюк был занят осеменением моей жены. Однако, в конце концов, до него дошло, что в комнате есть кто-то ещё. Испугавшись, он перевернулся на спину и оглянулся.

Его изумление и ужас почти стоили моей боли. Он попытался вскочить на ноги. Но вместо этого зацепился ногами за одеяло и кувырком слетел с моей жены, приземлившись лицом вперед рядом с кроватью. Это было бы бесценной комедией, если бы не было такой глубокой трагедией. Беки лежала там, вся в поту, нелепо широко раскинув ноги, в мертвецком сне. Это было совершенно унизительное зрелище.

Говнюк, неловко спотыкаясь, поднялся на ноги и закричал:

— ОТДАЙ!!

Я опять начал запись. Он понял,  

что находится в глубокой жопе. Я рассмеялся и с горечью сказал:

— Я отдам его вам на вашем слушании.  — Затем саркастически добавил:  — Сэр!

Я повернулся на пятках, вышел за дверь и пошел по коридору к лифту. Говнюк в панике бросился в коридор. Потом понял, что его сморщенный член, покрытый их взаимными соками, болтается на ветру. Я повернулся и запечатлел это зрелище для потомков. Он с разочарованием крикнул:

— Блядь!  — и вернулся в номер.

Я поднялся на лифте в холл и купил в ресторане отеля пива. Гнев — очищающая эмоция. Она сжигает более слабые, такие как нерешительность и жалость к себе. Она также помогает пройти через невозможные ситуации, например, потерю счастливой жизни. У меня был план, и я начал предпринимать шаги, необходимые для того, чтобы вернуть свою мужественность.