Судный день

Я посмотрел вниз по улице в сторону главной дороги. Четыре доски объявлений агентств недвижимости украшали безупречные лужайки домов в Клоуз. В другом направлении было ещё две.

О, Боже, это может повредить цене на недвижимость,  — подумал я.  — Когда следующие два дома будут выставлены на продажу, станет ещё хуже.

Мое внимание было приковано к дому через три дома дальше по улице на противоположной стороне дороги. Там живут Гэри и Джессика Спенсер. Они, вероятно, самая молодая пара в этом районе. Он — финансовый консультант, она — консультант по управлению. Обоих я бы назвал «яппи», то есть молодыми, легкими на подъем профессионалами. Гэри работает дома, а Джесс часто уезжает по делам.

Я заметил у Спенсеров движение. Взял бинокль и присмотрелся. Она задергивала шторы в спальне. Она хорошо выглядела, стоя в лифчике и трусах. Для своего возраста у нее все ещё было великолепное тело. Она взяла свою одежду, а он, как я увидел, прошел через комнату в ванную.

И что она в нем нашла?  — спросил я себя.  — Он не такой уж большой, а его тело выглядит дряблым.

Она шагнула к своей юбке, затем подняла белую блузку и продела в нее руки. Выходя из комнаты, она все ещё застегивала блузку. Гэри вышел из ванной в одних трусах-боксерах. Я наблюдал, как он застегивает ремень на джинсах, не потрудившись надеть рубашку, и заметил, как колыхались его мужские сиськи, когда он вышел вслед за ней из комнаты.

И что теперь?  — задался я вопросом.  — Они будут сидеть и болтать за бокалом вина или, может быть, за чашкой кофе, а может, он сразу перейдет к делу?

Я подождал ещё минут пятнадцать, прежде чем появилось хоть какое-то движение. Открылась боковая калитка, и вышла она. Его я видеть не мог, но она повернулась и кого-то поцеловала. Идя по дороге, она повернулась и помахала ему рукой, прежде чем перейти дорогу. Моя жена возвращалась домой.

Стук моих ботинок эхом разнесся по дому, когда я сбежал по лестнице и вышел, чтобы занять место в зимнем саду. Открылась боковая калитка, и я услышал цоканье её каблуков, когда она шла по бетонной дорожке. Открывая дверь, она улыбалась, и я пытался уловить мелодию, которую она напевала, проходя через арку в столовую.

— В этом районе много домов выставлено на продажу. Интересно, почему?

Я увидел, как она подскочила, когда я заговорил, её рука поднялась и легла на немаленькую грудь. Она повернулась и увидела меня, сидящего в ротанговом кресле.

Джайлз, что ты здесь делаешь? Ты чуть не довел меня до инфаркта.

— Ну, я тоже рад видеть тебя, моя дорогая.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Конечно, я рада тебя видеть, но ещё два дня не ожидала, что ты вернешься. Что ты только что сказал?

— Я спросил, не знаешь ли ты, почему в этом районе так много домов выставлено на продажу? Я думал, что вы, женщины, все закадычные подруги, и если кто и знает,  

так это вы.

— На самом деле, не знаю. Странно, что я не видела никого из девушек с тех пор, как мы отвезли Алекс в Дарем. В понедельник утром я должна была встретиться с Салли за кофе, но ты настоял на том, чтобы мы остались на ночь, и я пропустила это. С тех пор нам так и не удалось встретиться.

— Ну, в прошлый понедельник я видел в пабе Салли и Эрика. Мне показалось, что между ними какое-то напряжение. Когда Эрик пошел в туалет, Салли мне призналась. Похоже, у старого Эрика четыре года назад был роман, и Салли только что узнала об этом. Они пытаются с этим разобраться, но другая женщина живет неподалеку, а Салли хочет быть как можно дальше от нее.

Я заметил, как от её лица отхлынула кровь, когда она услышала мои новости. В моей сфере деятельности такое часто встречается. Человек, которого допрашиваешь, думает, что ты ничего не знаешь, а ты намекаешь, что знаешь гораздо больше. Внезапно он теряет опору, и его разум начинает бешено метаться, пытаясь понять, насколько много ты знаешь.

Она замерла на некоторое время, а затем начала накручивать волосы на пальцы.

— Тебе не кажется странным, Изабелла, что Салли доверилась мне, а не тебе, своей лучшей подруге?

Она снова заерзала.

— Теперь, когда ты дома, я лучше пойду готовить ужин, если ты не хочешь сходить куда-нибудь?

Она двинулась к холодильнику, остановилась, затем вернулась назад, чтобы снова посмотреть на меня.

— Джайлз, что на тебе надето?

Я встал, натянул верхнюю часть кожаного костюма на плечи, просунул руки в рукава и покрутился перед ней с вытянутыми в стороны руками.

— Нравится? Мне показалось, что особенно подходят цвета. Красный, белый и синий — королева и страна и все такое.

— Это выглядит нелепо, мужчина твоего возраста в мотоциклетной форме, а что касается королевы и страны, то прошло уже двенадцать лет с тех пор, как ты ушел из армии и стал...

Она ломала голову, пытаясь вспомнить, чем весь день занимается её муж.

— Консультантом по безопасности, дорогая, я стал консультантом по безопасности. Вот как я зарабатываю на жизнь, и это была довольно хорошая жизнь, не так ли?

— Я помню, тебе не требовалось говорить мне это, просто не смогла найти слова, вот и все. Да, я думаю, все было неплохо, мы живем здесь, в доме, и ни в чем не нуждаемся, так что, наверное, можно сказать, что мы живем неплохо.

— Я перевыполнил обещание, данное твоему отцу, не так ли? Обещал содержать тебя на уровне, к которому ты привыкла. Думаю, я все сделал даже лучше. Но теперь, когда я вышел на пенсию, тебе, наверное, придется немного сократить расходы.

Она уронила тарелку для духовки, которую вынула из шкафа. Когда керамическое блюдо падает на керамический же кафельный пол, ничто из этого не чувствует себя особенно хорошо.

— Изабелла, тебе вообще-то нужно быть осторожнее. Блюдо легко заменить, но кто знает, сможем 

ли мы достать ещё где такую плитку.

— К черту плитку, ты стоишь здесь в мотоциклетной коже и говоришь, что ты — на пенсии. Что это за кризис среднего возраста? Когда ты собирался поговорить со мной об этом?

— Ну, я и не собирался, поскольку не думал, что тебя это касается. Точно так же, как ты, очевидно, думала, что меня не касается твой трах с Эриком.

Теперь этот удар на самом деле попал в цель, она пошатнулась и была вынуждена ухватиться за часть кухонного острова ради поддержки. Почти готово, теперь ещё один удар.

— Конечно, ты знаешь, что Том и Хелена разводятся. Должен сказать, это застало меня врасплох: когда переехали сюда три года назад, они были похожи на юную мечту влюбленных.

Она почти прошептала, и мне пришлось попросить её повторить.

— Ты не знаешь, почему?

— Салли не знала наверняка. Все что она смогла мне сказать, это слухи, а ты знаешь, как я ненавижу распространять слухи.

Она взяла табурет и села.

— Что говорят слухи?

— Нечто о том, что у Тома есть кто-то на стороне, но я бы об этом не волновался. Это всего лишь слухи.

Теперь она была очень бледной, может, я сделаю ещё один удар, прежде чем ей придется посетить уборную.

— Знаешь, это навело меня на мысль: когда столько домов одновременно выставляется на продажу, интересно, нет ли какой-то общей связи? Мы знаем о двух, не можешь ли ты вспомнить что-нибудь, что связывает два других?

— Прости, мне нужно в туалет.

Она встала и побежала в туалет на нижнем этаже. Казалось, самое время выпить кофе. Я включил кофеварку, наслаждаясь ароматом, пока та молола зерна и готовила черную жидкость.

Я все ещё пил свой кофе, когда она вышла из туалета. Макияж был смыт, и она уже выглядела на свой возраст. Она все ещё выглядела несколько потрясенной, но, очевидно, решила, что лучшая форма защиты — нападение.

— Я думала, ты уже переоделся из этого нелепого костюма.

— Зачем мне это, ведь скоро он снова понадобится?

— Так к нему прилагается и мотоцикл?

— О, и не просто мотоцикл, а Duсаti Раnigаlе, способный развивать скорость более ста шестидесяти миль в час.

— Зачем тебе нечто подобное? Всеобщее ограничение скорости — семьдесят. О, поняла. Это чтобы компенсировать другую твою маленькую проблему. Я слышала, что мужчины покупают мощные машины, когда сами уже не могут разогнаться.

Я не мог удержаться от смеха.

— Как уже говорил, я выхожу на пенсию, мне необходимо что-нибудь, что заменит кайф от прыжков из самолета на высоте трех километров.

— Да брось, ты же чертов консультант. Консультанты не прыгают с самолетов.

— Ну, это все вопрос семантики. Кое-кто предпочитает называть нас наемниками или солдатами удачи, но я думаю, что консультант по безопасности звучит гораздо благозвучнее.

Она опять села, её рот открылся в недоумении.

— Хочешь сказать, что последние двенадцать лет ты работал наемником? Почему я не знала?

Потому что тебе это было неинтересно. Ты не хотела знать. Неужели 

думаешь, что какой-то офисный работник проводит по три-четыре месяца в африканских странах? Я уже тебе говорил, что работаю с правительствами. Это означает обучение, перестройку их армий и, да, ведение боевых действий. Война приватизирована, моя дорогая. Всякий раз, когда правительство хочет сделать грязную работу, но не хочет получить обратку, оно обращается к таким людям как я. Ты никогда не задавалась вопросом, как получилось, что некоторые из моих ранений получил консультант?

— Ты говорил, что то были несчастные случаи.

— Так оно и было, ты же не думаешь, что я получил их намеренно?

— Но ты ведь сломал ногу в Кейптауне. Вернулся домой на костылях.

— Так и было, она точно была сломана. Просто это была не автомобильная авария. Осколочные раны выглядят так же, как и результаты сложного перелома.

Я смотрел, как она пытается впитать все, что я ей рассказал. То, что она считала комфортной маленькой жизнью.

— Последние двадцать лет я была замужем за незнакомцем.

— Не совсем, первые восемь лет я был именно тем, кем ты меня считала. Вопрос в том, та ли женщина ты, за которую я тебя принимал? Похоже, что нет.

— Ах, вот как. Ты не можешь винить меня за то, что я ищу утешения, я же ничего от тебя не получаю. Я никогда не держала на тебя зла из-за твоей проблемы. Даже никогда не поднимала эту тему. Я — всего лишь человек, у меня есть потребности, которые ты долгое время не удовлетворял.

— Четыре года, три месяца и двадцать три дня. С того дня, как я уехал в Кейптаун.

На её лице появилось выражение недоверия, и я понял, что она пытается разобраться в ситуации.

— Не могу поверить, что ты все подсчитал до дня. О, поняла, это — одна из твоих травм. Это было, когда ты был в Кейптауне, не так ли?

— Да, но новость ранила меня гораздо больше, чем физически. Ты хоть представляешь, каково это — восстанавливаться после операции в далекой стране, когда тебе говорят, что твоя жена дома трахается в жопу с твоим соседом.

— Это неправда. Кто мог тебе такое сказать?

— А вот это ещё хуже. Наша собственная дочь пришла домой, чтобы забрать свой планшет, и обнаружила, что ты трахаешься в спальне с Эриком. Бедный ребенок был опустошен, плакал по телефону, умоляя меня не рушить семью. Она жила у моей сестры Дженни, которая провела всю ночь, пытаясь её успокоить. Ты не представляешь, как тебе повезло, что в ту ночь ты была за восемь тысяч миль от меня. Дженни позвонила мне на следующий день и спросила, что я собираюсь делать? Я сказал, что сделаю то, чего хочет моя маленькая девочка. Не знаю, когда именно принял решение, но ещё до того как покинул больницу, я знал, что больше никогда не прикоснусь к тебе, не так, как это делает муж.

Она стояла передо мной в тишине, я почти слышал, как крутятся её 

шестеренки, пытаясь собрать все вместе. Она поняла, что не хватает одного кусочка головоломки, кусочка, которого ей не хватало.

— Почему сейчас, Джайлз? Почему ты говоришь мне об этом сейчас?

— Как уже говорил, я выхожу на пенсию. Ну, ухожу из активной части. Я становлюсь немного медлительным, знаешь, чтобы противодействовать молодым парням. Пришло время связать концы с концами, и ты, моя дорогая, один из них.

— Нет, не надо, Джайлз, я перестану. Я пошла к Эрику только потому, что была в отчаянии. Я ничего от тебя не получала, но мы можем измениться. Если ты уйдешь на пенсию, мы будем видеться гораздо чаще.

— Значит, Гэри просто подбирает мои объедки? Это относится и к Тому, Грегу и Джеймсу?

— Да, конечно. Они были заменой, я бы предпочла тебя, но тебя здесь не было, а когда был, тебе было неинтересно.

— И тебе никогда не приходило в голову спросить — почему?

— Я думала, что у тебя проблемы, и не хотела тебя смущать, заставляя говорить об этом.

— Как ты внимательна, моя дорогая. Мне будет этого не хватать.

— Что значит, тебе будет этого не хватать? Мы можем все уладить. Мы пойдем на консультацию.

— Не понимаю, как мы это сделаем, когда ты — здесь, а я — на юге Франции.

— Ты не можешь развестись со мной, Джайлз. Это тебя погубит.

— О, я так не думаю, но ты права, развестись с тобой я не могу. Скажи, что ты помнишь о нашей свадьбе?

Она смотрела в мои глаза, пытаясь прочесть, что за ними скрывается.

— Мы поженились на пляже на Бали. Тот странный человечек что-то лепетал на том языке, на котором они там говорят. Местные жители надевали нам на шею гирлянды цветов. Все было очень романтично.

— И он дал нам сертификат, который никто из нас не мог прочитать.

— Он настаивал на том, чтобы меня поцеловать, и я хихикала, потому что его борода щекотала.

— Ты не помнишь гражданскую церемонию, когда мы вернулись домой?

— Нет, конечно нет. Зачем нам жениться дважды?

— Именно это я и сказал человеку из финансовой службы, когда они отказались добавить твое имя к моей пенсии. Я только что вернулся из Гильменда, и они попросили меня уладить кое-какие дела.

— Ради Бога, Джайлз, переходи к делу.

— Дело в том, дорогая, что здесь мы должны были провести гражданскую церемонию. Этот сертификат не стоит и бумаги, на которой написан. Должен признаться, моей первой мыслью было поговорить с тобой и все уладить. Потом до меня дошли слухи о том, чем ты занималась с молодым субалтерном, пока я был в той дыре. Я отложил все это на второй план и как бы забыл. Похоже, с точки зрения закона мы никогда не были женаты. Ты права, я не могу с тобой развестись.

— Я тебе не верю. Это все просто блеф. Ты не можешь уйти просто так.

— Отнеси это адвокату. Уверен, что он скажет, что 

я могу сделать именно это.

Изабеллу отвлек шум снаружи, и она поспешила к окну, чтобы посмотреть.

— Там какой-то человек что-то вбивает в нашу лужайку.

— А! Это для совета агентов по недвижимости. Я позвонил туда по дороге сюда, когда выставлял дом на продажу. Он мне больше не нужен.

— Но как же я? Как же Алекс?

— За Алекс я бы не волновался. Она планирует провести каникулы с отцом. Я сделаю все возможное, чтобы она приехала к тебе, но вы двое не были близки уже много лет, не так ли?

— Нет, я не позволю тебе уйти от ответа. Я обращусь к юристу, должно же быть что-то, что я могу сделать. Я отдала тебе лучшие двадцать лет своей жизни, и должна иметь право хоть на что-то.

— Давай. Ты можешь попытаться получить то, что американцы называют палимонией — алименты сожительнице в незарегистрированном браке, но я не уверен, что здесь есть такой прецедент. Можешь потребовать выплаты за то, что была няней и домработницей, однако, когда суд увидит, сколько ты тратишь каждый месяц на одежду и украшения, он может решить, что это ты мне должна.

Она опять опустилась в кресло, положив голову на руки.

— Я в это не верю. Это происходит не со мной. Ты так сильно меня ненавидишь?

— Ненавижу тебя? Почему я должен тебя ненавидеть? Ты — мать моей дочери, я не могу тебя ненавидеть. В любом случае, я же обхожусь без тебя.

Это привлекло её внимание. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Имеешь в виду, что последние четыре года ты?!!..

— Конечно, солдат всегда знает, где перепихнуться, хотя должен признать, что в последнее время все было не совсем так.

— То есть, у тебя есть другая, а ты имеешь наглость критиковать меня?

— Да, несправедливо с моей стороны, не так ли? Особенно потому, что именно ты свела нас вместе. Иногда ты действительно ко мне слишком добра.

Я наблюдал за ней, пытающейся осмыслить события этого дня. Она вытянула перед собой ноги, обхватив их руками. Она слегка покачивалась и иногда вздрагивала.

— Похоже, что хотя твоя чувствительность не позволила тебе поговорить о моей маленькой проблеме со мной, это не помешало тебе говорить о ней со своими подругами. Особенно сочувствующей была Джессика. Она предложила мне связаться с разными людьми, которые, по её мнению, могли бы мне помочь. Я сказал, что у меня проблем нет, но, конечно, не мог ожидать, что она поверит мне на слово. Пришлось продемонстрировать ей, и демонстрация была настоящей, ты же знаешь, она на самом деле очень спортивная.

— Ты — с Джессикой? Теперь я понимаю, что ты шутишь. Ты почти вдвое старше нее. Что такая женщина как она, может найти в ком-то вроде тебя?

— Я мог бы спросить то же самое о тебе с Гэри, ведь он, кажется, все ещё находит в тебе что-то привлекательное, по крайней мере, два раза в неделю.

Возможно, мне стоило 

извиниться за этот вопрос, он немного ниже пояса. Она действительно понятия не имела, что я об этом знал. Стук молотка снаружи прекратился, человек из агентства недвижимости вбил кол в землю и прикреплял к нему объявление о продаже. Звук молотка сменился более низким грохотом.

— Похоже, это мой мотоцикл,  — сказал я, поднимая шлем и идя к входной двери.

Мотоцикл снаружи остановился на подъездной дорожке. Худощавая, но хорошо сложенная наездница сошла с него, перекинув через сиденье красиво очерченную ногу. Когда она подняла шлем, на её плечи упала копна рыжих волос.

— Страшный зверь, я понимаю, почему он так тебя возбуждает. Думаю, мне стоит позавидовать.

— Когда речь идет о захватывающей поездке, моя дорогая, ничто не сравнится с тобой.

Она улыбнулась и слегка прикусила нижнюю губу.

— Нам очень хорошо вместе, не так ли?

— Конечно... Теперь наша работа здесь почти закончена, пора переходить к финалу.

Человек из агентства недвижимости закончил с моей доской и начал вбивать колья в лужайку Спенсеров. Я не заметил, как за мной вышла моя жена, но Джессика увидела её и наклонилась в сторону, чтобы посмотреть мимо меня.

— О, привет, Изабелла, не могла бы ты оказать мне услугу? Гэри не очень хорошо себя чувствует. Ты ведь присмотришь за ним вместо меня, не так ли?

— Изабелла, похоже, потеряла дар речи, поэтому Джессика ответила за нее:

— Конечно, присмотришь, почему же нет? Ты уже так давно это делаешь, что вряд ли заметишь разницу.

Я надел шлем и завел двигатель. Джесс запрыгнула за меня, и мы проехали короткое расстояние к дому Спенсеров. Гэри препирался с парнем, устанавливавшим доску объявления. Он был застигнут врасплох, когда на подъездную дорожку въехал мотоцикл. Он удивился ещё больше, когда с заднего сиденья спрыгнула его жена.

— Будь милым Гэри и дай человеку делать свою работу.

— Но я не понимаю, что происходит?

— Возможно, поможет вот это,  — сказала она, доставая из кожаной куртки конверт.  — Это письмо от моего адвоката, в котором я сообщаю тебе, что подаю в суд на развод. Тебе не обязательно продавать дом, ты всегда можешь выкупить его у меня, но не думаю, что у тебя есть на это деньги.

Гэри стоял и смотрел на нее с открытым ртом.

— Не волнуйся, дорогой, Изабелла обещала за тобой присматривать, так что, ты вряд ли заметишь, что я ушла. А теперь будь хорошим мальчиком, возвращайся в дом и дай человеку сделать свою работу.

Он даже не вскрыл конверт. Просто повернулся и медленно пошел обратно к боковой калитке. Джесс застегнула свой костюм, надела шлем и забралась позади меня. Мы едва выехали из ворот, как по интеркому шлема раздался голос:

— Сколько времени добираться до Портсмута?

— Около часа.

— Не уверена, что моя задница выдержит такое долгое сидение.

— Не волнуйся, если у тебя заболит задница, я буду массировать её всю дорогу до Франции.

— А как долго плыть туда?

— Около семи часов.

— И чем мы займем себя на 

это время?

— Я забронировал каюту.

Я почувствовал шлепок по плечу.

— Ты — очень непослушный мальчик... и я тебя люблю.

Когда я почувствовал, как её руки обхватили мою талию, а тело прижалось к моей спине, я понял, что этого дня стоило ждать.