Люди могут измениться

Джули вынула один член изо рта, впустив другой, чтобы занять его место. Парень, который трахал её лицо, теперь повернулся, чтобы заменить парня, колотящего её в задницу. Парень из её задницы подвинулся так, чтобы она могла обхватить своей нежной рукой его член и приступить к его накачке.

Тем временем парень внизу продолжал заполнять её киску. Пока я наблюдал, моя жена удовлетворяла четырех мужчин способами, которые она никогда не предлагала мне. Мой гнев рос так же быстро, как самолёт на взлёте. До сих пор я видел, как её знакомили с четырьмя мужчинами, а затем она угощала каждого из них минетом. Черт возьми, мы были женаты два года, прежде чем она сделала это для меня. Четыре жеребца продолжили по очереди трахать её киску и лицо, прежде чем перейти к её заднице, удовольствие, которое мне ещё предстояло испытать. Кульминацией сеанса стало то, что четверо мужчин обрызгали спермой все её лицо и тело.

Я был двадцативосьмилетним парнем, когда женился на Джули. Она была всего на два года моложе. Мы были женаты семь лет, и у нас было две очаровательные дочери: Аннабель и Грейс четырех и трех лет. Джули всегда была мне любящей женой, и я думал, что мы счастливы и что она довольна. Открытие этого видео было похоже на землетрясение, разрывающее мой мир на части.

Я вставил DVD-диск в привод и сохранил файл, прежде чем начать воспроизведение с самого начала. Я приостановил воспроизведение во время знакомства. Лицо Джули почти заполнило экран. Я уставился на нее, отчаянно пытаясь понять, сколько лет видео. Она выглядела моложе, но не намного.

Откопав семейные фотоальбомы, я просмотрел фотографии, сравнивая фотографию с лицом на экране. В конце концов я остановился — нашлась подходящая фотография. Та же прическа, тот же макияж, и лицо было идентичным. Подпись гласила, что фото было из нашего медового месяца. Я переводил взгляд с картинки на экран и с экрана на картинку. Мой гнев превратился в ярость, когда я понял, что эта сучка дурачилась и снялась в этом фильме примерно в то время, когда мы поженились. На мгновение я был ошеломлен. Что-то должно было быть сделано, и это должно было быть сделано сейчас.

Я был сержантом Королевской морской пехоты, и в течение семи лет мои подчинённые полагались на меня в качестве решающего лидера. Если я был способен сделать это тогда, то я был способен сделать это и сейчас. Мне вспомнились две вещи. Атака — лучший метод защиты, и никогда не стоит недооценивать преимущество внезапности. Моей целью было бы выставить шлюху из моего дома с минимальными потерями для меня. Джули все ещё была на работе, и она должна была забрать детей из детского сада, прежде чем вернуться домой.

В отличие от большинства здешних слабаков, у нас не было совместных счетов в банке. У Джули был свой счет, у меня был свой, и у нас был счет для 

ведения домашнего хозяйства, на который я ежемесячно вносил определенную сумму. Самое большее, что я мог там потерять,  — это месячные расходы на домашнее хозяйство. Дом был зарегистрирован только на моё имя. Если я получу опеку над детьми — а с этим DVD я не сомневался, что так и будет,  — дом будет моим, пока детям не исполнится восемнадцать, и тогда я заставлю её бороться за свою половину. Я начал обдумывать план, как вытащить её из моего дома и из моей жизни.

Я пошел на кухню и вытащил из шкафа рулон черных мешков для мусора. Обходя дом, я бросал в мешки все, что, по моему мнению, принадлежало ей. К тому времени, как я добрался до спальни, я уже наполнил пару мешков. Просматривая шкафы и комоды, я был поражен тем, сколько у нее было одежды. Тем не менее, вся она отправилась в мешки. Я даже порылся в корзине для грязного белья. Я отнес все мешки в гараж и оставил их там. Теперь ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

Джули работала юридическим секретарем в крупной лондонской фирме. В последнее время она часто опаздывала домой, но никогда в пятницу. В эту пятницу она вернулась домой только в половине восьмого. Я услышал шум машины, но не двинулся с места. Она открыла входную дверь и окликнула меня, когда вошла.

— Грег, дорогой, прости, что я так поздно. Кое-что случилось на работе. Я заглажу свою вину перед тобой, дорогой. Я оставила детей с мамой и папой, чтобы мы могли пойти куда-нибудь сегодня вечером на приятный романтический вечер, только мы вдвоем. Я просто приму душ, переоденусь, и мы сможем пойти.

Я более или менее буркнул «окей», и она бросила ключи на столик в прихожей, прежде чем взбежать по лестнице.

«Черт»,  — подумал я,  — «Дети! ».

Тем не менее, с имеющимися у меня доказательствами её аморального поведения у меня не будет проблем с получением опеки и, возможно, её алиментами на детей.

Я подошел к столику в холле. Я взял её ключи, снял ключи от дома с кольца и положил их в карман. Я повернулся, вернулся на кухню и стал ждать. Мне не пришлось долго ждать. Я слышал, как она ходит с места на место в спальне. Затем последовал вопрос, которого я ожидал:

— Грег, дорогой, что происходит? Где вся моя одежда?

Когда я не ответил, она спустилась вниз, одетая только в полотенце.

— Брось, дорогой, это не смешно. Где вся моя одежда?

— Она в гараже. Ты можешь забрать её по дороге,  — сказал я ей.

— О чем ты говоришь? Мы с тобой идем куда-нибудь сегодня вечером?

— Я никуда не пойду с такой шлюхой, как ты, но ты навсегда исчезнешь из моей жизни

— Грег, прекрати это. Слезы потекли по её щекам. Что с тобой не так?

— Я только что поумнел, Джули. Ты собираешься уходить сама или мне придется вышвырнуть тебя вон?

Теперь она начинала злиться.

— Я 

никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, в чем дело,  — сказала она.

— В таком случае,  — сказал я,  — ты не оставляешь мне выбора.

Я взял её за руки и направился к двери. Она пыталась сопротивляться, но ей было не сравниться с таким крупным мужчиной, как я. В борьбе она споткнулась и упала. Когда она отказалась вставать, я схватил её за волосы и поднял. Когда она встала, полотенце упало на пол. Теперь моя ярость была в полном разгаре. Она кричала и била меня кулаками, но это не возымело никакого эффекта. Когда мы добрались до холла, она снова споткнулась, и я посмотрел вниз, обнаружив, что у меня в руке прядь её волос. Я протянул руку и схватил её за руку правой рукой, одновременно открывая входную дверь левой. Открыв дверь, я выкинул её наружу, прямо сквозь розовые кусты на лужайку перед домом. Вернувшись в дом, я схватил ключи от её машины и DVD, который я записал. Я снова открыл дверь и вышел на крыльцо.

Джули полусидела, совершенно голая, на лужайке перед домом. Из царапин, оставленных розами, текла кровь, и она безудержно рыдала.

— Вот,  — крикнул я, бросая ей ключи от машины. Забирай свою машину и убирайся от меня к чертовой матери.

Она просто смотрела на меня, все ещё плача.

— Но почему, Грег, почему ты это делаешь?  — всхлипывала она.

— Ты хочешь знать почему. Это скажет тебе почему,  — крикнул я, бросая в нее DVD.

— И не волнуйся. Там, откуда это взялось, их ещё много,  — крикнул я.

DVD в футляре полетел, как летающая тарелка, и угол футляра попал ей прямо под левый глаз.

Я повернулся и захлопнул за собой дверь. Я наблюдал через окно, как она встала на колени. По её щеке текла кровь из раны, нанесенной футляром с DVD. Пока я наблюдал, она использовала свои руки, чтобы попытаться прикрыться. Странно,  — подумал я,  — на видео она не была такой скромной.

Через дорогу открылась дверь, и вышла миссис Эдвардс, старуха, которая всегда жаловалась на то, что моя собака гадит на её лужайке. Через руку у нее был перекинут плащ. Подойдя к Джули, она завернула её в него. Я подумал, что это просто обычное дело, что старая блядь пришла на помощь шлюхе помоложе. Джули медленно встала, закутываясь в плащ. Миссис Эдвардс, очевидно, было что сказать о том, что она видела, но я видел, что Джули хотела уйти. Она пошла в гараж и нашла какую-то одежду, чтобы надеть, затем села в свою машину и уехала. Миссис Эдвардс вернулась домой.

Когда Джули уехала, я поднялся в нашу спальню и взял одежду, в которой она была, когда вернулась домой. Я взял её сумку, отнес одежду и сумку в гараж и положил их вместе с остальной её одеждой. Как только последние следы её присутствия были удалены, я принял душ, а затем оделся, чтобы выйти. В тот вечер я поел в 

пабе и оставался там до закрытия. К счастью, паб находился в нескольких минутах ходьбы от моего дома, так что у меня не было проблем с выпивкой. Я поплелся домой и лег в постель, чтобы начать свою новую уединенную жизнь.

Утром во рту у меня было ощущение помойки, а в голове стучало. Кто-то звонил и колотил в дверь.

— Я же сказал тебе вчера, все твои вещи в гараже. А теперь возьми это и убери свою шлюшью задницу с моей территории,  — заорал я, держась за голову.

— Мистер Мейтленд, это полиция. Откройте.

Я, пошатываясь, спустился по лестнице и открыл дверь. Снаружи стояли два полицейских констебля. Ближайший офицер посмотрел на меня.

— Мистер Мейтленд? Мистер Грегори Мейтленд?  — спросил он.

— Да, я Грег Мейтленд,  — ответил я.

— Грегори Мейтленд, я арестовываю вас по подозрению в нападении с причинением телесных повреждений. Вы не обязаны ничего говорить, но это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе то, на что вы позже будете ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть приведено в качестве доказательства. А теперь я должен попросить вас пройти со мной в полицейский участок.

Я не мог поверить в то, что происходило. В моей голове стучал паровой молот, а я все ещё пытался справиться с тем, что не сплю.

— Подождите, на кого я, по-вашему, напал?  — спросил я. Прошлой ночью я почти ничего не помнил после десяти. Это случилось по дороге домой?

— Обвинение заключается в том, что вы напали на миссис Джули Мейтленд, причинив ей телесные повреждения.

Я не мог в это поверить. Эта шлюха обвиняла меня в нападении.

— Все, что я сделал, это выгнал её после того, как узнал, что она снималась в порнофильме. Что в этом плохого?  — спросил я.

— Это не мне решать, сэр,  — сказал констебль. А теперь, пожалуйста, оденьтесь и пойдем с нами.

Я оделся и вышел с ними. Снаружи большинство моих соседей нашли срочную работу в своих палисадниках. Все они смотрели, как меня посадили в полицейскую машину и увезли.

•  •  •

Я провел в полицейском участке большую часть дня. Во время допроса мне показывали фотографии травм Джули. У нее были глубокие царапины на ногах и ягодицах, довольно сильные синяки на руках и ногах, порез на правой щеке и отсутствовал клок волос. Если их целью было заставить меня стыдиться самого себя, то они преуспели. Я никогда в жизни не бил женщину, и всё же выставленные напоказ травмы были полностью моей виной. Я попытался объяснить, что я сделал:

— Эта шлюха снималась в порно, когда была замужем за мной. Чего вы ожидаете от меня?  — спросил я.

— Я ожидаю, что вы будете подчиняться закону,  — ответил детектив.

Оказалось, что несколько соседей уже дали показания о том, что они видели, и, конечно же, одной из них была миссис Эдвардс. Мне было предъявлено официальное обвинение, и я был выпущен под залог, с требованием явится в магистратский 

суд в понедельник. В конце концов меня отпустили, и я вернулся домой на такси. Дверь гаража была открыта, и все вещи Джули исчезли.

Я ожидал получить какое-нибудь сообщение от Джули или её родителей в выходные, но ничего не получил. Понедельник я провел в магистратском суде, где моё дело было передано в королевский суд, и мне пришлось сдать свой паспорт. Это означало, что только во вторник я смог нанять адвоката для работы над моим разводом. Я дал ему копию видеофайла групповухи и фотографию Джули во время нашего медового месяца. Он дал мне промежуток времени около трех месяцев для получения развода и ещё шесть недель для того, чтобы он стал утверждённым. Он считал, что, учитывая доказательства аморального поведения, у меня есть хорошие шансы получить опеку и, следовательно, дом. Джулии вряд ли назначили бы алименты, поскольку она работала с хорошей зарплатой. Этот разговор помог развеять часть уныния, навалившегося на меня за выходные. Я начал работать в своем бизнесе по продаже шин.

Почтальон поймал меня как раз перед тем, как я ушел на работу в среду. У него было письмо, которое я должен был подписать. Я разорвал его и, к своему шоку, обнаружил, что оно было от адвокатской фирмы, сообщившей мне, что Джули подает на развод по причине жестокости. Они также сообщили, что она получила судебный запрет, запрещающий мне приближаться ближе чем на двести ярдов к моей жене, её родителям или моим детям. Я не мог поверить в то, что читал. ОНА разводилась со МНОЙ. Ни за что — я был обиженной стороной в нашем браке. Если она хотела драки, она, черт возьми, её получит, и если это означало вывалять её имя в грязи, то так тому и быть. Я решил вернуться к адвокату и договорился о встрече.

Вторая беседа с адвокатом была менее приятной. Сказать, что он был раздражен, было бы мягко сказано.

— Мистер Мейтленд,  — сказал он,  — я даю вам совет, основанный на том, что вы мне говорите. Если вы не расскажете мне всю историю целиком, как вы рассчитываете воспользоваться моими советами? Итак, ваша жена утверждает о жестокости. У вас есть какие-нибудь идеи, на что она намекает?

Я сказал ему, что понятия не имею, если только это не связано с тем, что я её выгнал. Затем я изложил все, что произошло в тот день и с тех пор. Когда я добрался до части о том, что дело направили в королевский суд по обвинению в нападении, я увидел, как его глаза поднялись, как будто он смотрел в потолок.

— Итак, вы собираетесь предстать перед судом по обвинению в нападении на вашу жену и причинении ей телесных повреждений,  — сказал он. Что ж, вы можете попрощаться с отменой судебного запрета до окончания этого дела, и, если оно пойдет против вас, судебный запрет может оставаться в силе до слушания по разводу.

Насколько вы уверены,  

что человек на вашем видео — ваша жена?  — спросил он, возвращаясь к разводу.

— Безусловно,  — сказал я. Вы видели фотографии.

— Да, мистер Мейтленд, я видел фотографии, и я согласен с вами, что это действительно похоже на нее. Однако выглядеть как она и быть ею — это две совершенно разные вещи. Что ваша жена говорит по этому поводу?  — спросил он.

— Я не знаю, я не спрашивал,  — сказал я ему. Послушай, я узнаю свою жену, когда вижу её.

Он обхватил голову руками и покачал ею.

— Мистер Мейтленд,  — сказал он,  — если ваша жена сможет обоснованно усомниться в том, что на видео действительно она, тогда наше дело развалится, и, учитывая доказательства, её ходатайство будет принято. Если это произойдет, вы можете в конечном итоге платить алименты ей и алименты на детей, а также выплачивать половину ипотеки за дом, в котором вам не разрешат жить. Добавьте к этому, что ваша жена будет иметь право по крайней мере на половину вашего совместного имущества, и она также получит опеку над детьми, и вы будете нести ответственность за её расходы.

Учитывая эти новые обстоятельства, мой совет вам состоит в том, чтобы мы смягчили вашу петицию, чтобы сделать основания «Непримиримыми разногласиями»,  — продолжил он. Если я проведу переговоры с адвокатом вашей жены, мы, возможно, сможем заставить их сделать то же самое, что означает отсутствие слушаний и гораздо более простое решение. Ваша жена, вероятно, все равно получит дом и опеку, но мы смогли бы договориться о большем в вашу пользу.

— Ни за что,  — сказал я. Эта сучка трахалась с четырьмя разными парнями всеми возможными способами. В какой-то момент в ней было три члена. Ты не можешь ожидать, что я проигнорирую это.

— Очень хорошо, мистер Мейтленд, мы оставим петицию в силе, и я сообщу суду, что ваша жена подала перекрестную петицию. Все, что мы можем сделать, это дождаться даты слушания.

Я должен сказать, что в тот день, выходя из офиса адвоката, я был гораздо менее счастлив.

Я решил попытаться наладить свою жизнь и вернулся к работе. Я сидел в своем кабинете и перебирал счета. Тогда меня осенило, с чего нужно начинать. Джули занималась моими бухгалтерскими книгами, и я должен сказать, что она всегда хорошо справлялась с работой. Мой бухгалтер сказал, что она делала за него большую часть его работы. Теперь мне нужно было найти бухгалтера, который сделал бы эту работу за меня. Я провел вторую половину дня в Интернете и по телефону, но так ничего и не нашёл. В итоге я обзвонил несколько гаражей, с которыми вел дела, и вскоре получил список людей, которых можно было нанять. Эта услуга должна была обойтись мне примерно в 100 фунтов стерлингов в месяц. Я получал от этого бизнеса две тысячи фунтов в месяц. Такое развитие событий должно было означать, что мне придется получать на сто фунтов меньше.

В течение недели я нашел бухгалтера и 

передал ей все свои документы. Её звали Клэр, и она казалась милой женщиной. Ей было чуть за пятьдесят, рост около 172, и она была немного полновата. Она была привлекательной женщиной, но, конечно, не из тех, кто мне нравился. Что меня действительно привлекало, так это её прямота. Она была разведена, и это дало нам кое-что общее. Хотя я не рассказал ей о том, что произошло в деталях, я сказал ей, что ушел от своей жены и что она ранее занималась моими делами. Она рассмеялась и сказала мне, что моё образование вот-вот начнется.

Когда я спросил, что она имела в виду, она сказала:

— Сейчас ты узнаешь, сколько стоит предоставление услуг, которые она тебе оказывала бесплатно.

В следующие несколько недель я начал понимать, насколько она была права.

Шли дни, и события того пятничного вечера смягчились в моей памяти. Без гнева, который поддерживал бы меня, я начал скучать по Джули и детям. Я не имею в виду, что я каким-то образом простил ее — это была просто жизнь в пустом доме. Большую часть времени мне не хотелось готовить на одного, поэтому я ел в пабе. Конечно, поев, я проводил там остаток ночи, так что возвращался домой поздно и пьяный. На следующий день у меня было похмелье. Это начало доходить до некоторых моих сотрудников. Я обнаружил, что мои выходные были заняты стиркой и уборкой дома. Мои ночи в пабе отнимали у меня большую часть наличных, но это все ещё было мне по карману, то есть до тех пор, пока я не получил письмо из банка, в котором говорилось, что прямой дебет отменен и должен быть выплачен ежемесячный платеж по ипотеке в размере шестисот фунтов стерлингов. В течение недели я получил аналогичные письма от компаний, занимающихся электричеством, газом и водоснабжением. На следующей неделе пришло письмо от местного совета, в котором требовалось четыреста фунтов в качестве ежемесячного муниципального налога. Казалось бы, тысяча фунтов, которую я обычно вкладывал в ведение домашнего хозяйства, даже не покрывала расходов на содержание дома. Я заговорил обо всем этом с Клэр во время моего следующего визита, и она просто рассмеялась.

— Добро пожаловать в реальный мир, мой друг,  — таков был её комментарий.

Недели превратились в месяц, и была назначена дата слушания по делу о разводе. Адвокат был довольно точен в своей оценке. Ещё через два месяца я был бы свободен. Я все ещё был немного удивлен, что за все это время не получил ни одного сообщения от Джули. Полагаю, изначально я ожидал, что она приползёт и будет умолять меня забрать её обратно. Ладно, этого не произошло, но я все равно ожидал, что она или её адвокат попытаются начать переговоры. Отсутствие контакта вообще заставило меня задуматься, было ли что-то, что они знали, чего не знал я. У меня все ещё не было даты суда по обвинению в нападении.

Несмотря на то,  

что я перестал ходить в паб каждый вечер, я все ещё жил не очень хорошо. Я питался сосисками, яйцами и чипсами или едой навынос. Раз в неделю я заезжал к Клэр домой, чтобы доставить счета за неделю и сведения о доходах. Мы пили кофе и болтали. Возможно, это было потому, что она, как и я, была одиноким человеком, борющимся за выживание в этом мире, но мне действительно нравилось с ней разговаривать. Мы делились подробностями нашей недели. У меня была в основном работа, но Клэр, похоже, вела активную общественную жизнь. Когда я сказал ей, что через два месяца у меня назначено слушание по делу о разводе, она не разделила моей радости. Её единственным ответом было:

— Ну, по крайней мере, после этого ты будешь знать, где ты находишься.

В день слушания я надел свой лучший костюм и галстук, что для меня необычно. Я рано приехал в суд и ждал своего адвоката. Я видел, как Джули вошла со своим законным представителем. Я уже собирался заговорить, когда она посмотрела в мою сторону. Она даже не заметила моего присутствия. Её взгляд пронзил меня насквозь. Наше дело было на рассмотрении в одиннадцать, и мы все подали заявление. Было решено сначала заслушать моё ходатайство, поэтому мой адвокат открыл разбирательство.

— Позиция моего клиента заключается в том, что, будучи замужем за моим клиентом, миссис Мейтленд снялась в порнографическом видео, которое с тех пор было размещено на интернет-сайте, известном контентом, где жён трахают толпой. На этом видео можно увидеть, как миссис Мейтленд занимается оральным, вагинальным и даже анальным сексом с четырьмя разными мужчинами, ни один из которых не является её мужем. Кроме того,  — продолжил он,  — по мнению моего клиента, аморальное и извращенное поведение миссис Мейтленд, продемонстрированное на видео, делает её непригодным человеком для воспитания двух его дочерей. Он просит суд предоставить ему единоличную опеку над обеими девочками и право пользоваться семейным домом до тех пор, пока его дочери не будут признаны независимыми.

Если это будет угодно суду, я хотел бы представить этот DVD в качестве доказательства упомянутого видео.

Он передал DVD секретарю суда.

Затем судья повернулся к адвокату Джули.

— И как ваш клиент отвечает на эти обвинения?  — спросил он.

— Позиция моей клиентки заключается в том, что она никогда не снималась ни в одном порнографическом видео или фильме, и более того, с момента их первой встречи и по сей день она была полностью верна своему мужу.

— О, да ладно,  — закричал я,  — взгляни на видео.

Судья сказал моему адвокату, чтобы я молчал, пока он не попросит меня говорить. Затем он попросил судебного клерка принести какое-нибудь оборудование, чтобы посмотреть видео. Клерк принес оборудование, вставил диск в проигрыватель и включил его. Судья наблюдал за этим видео без комментариев. Он повернулся ко мне.

— Что ж, мистер Мейтленд, женщина на этом видео действительно демонстрирует аморальное, а некоторые сказали бы, извращенное поведение.  

Вопрос, по-видимому, в том, является ли эта женщина вашей женой?

Он повернулся лицом к Джули и продолжил:

— Я должен сказать, что свидетельства моих собственных глаз указывают на то, что это так.

Что вы можете сказать в свою защиту, миссис Мейтленд?

Джули посмотрела прямо на судью.

— Эта женщина — не я,  — сказала она. Это кто-то, кто похож на меня — на самом деле очень похож на меня,  — но это не я.

— О, да ладно, Джули. Мы видели это своими глазами,  — закричал я.

Судья посмотрел на меня.

— Ещё одна подобная вспышка, и я обвиню вас в неуважении к суду, мистер Мейтленд,  — сказал он.

Повернувшись обратно к Джули, он сказал:

— Если это действительно не вы, то я бы предположил, что это ваш двойник. Вам известна какая-нибудь такая миссис Мейтленд два?

«Да, судья хорош»,  — подумал я, а потом услышал ответ.

— Да, я знаю такую,  — сказала она. Женщина на видео — моя сестра, Кэролайн Бейкер, и она ждет снаружи.

У меня отвисла челюсть, а мой адвокат обхватил голову руками.

— Хорошо, приведите её и давайте поговорим с ней,  — сказал судья.

Адвокат Джули вышел из комнаты и вернулся с женщиной. Он подвел её и поставил рядом с Джули. Сходство было поразительным. На её лице было чуть больше морщин, чем у Джули, что придавало ей вид на несколько лет старше, но в остальном они были идентичны.

— Вы Кэролайн Бейкер?  — спросил судья.

— Да, сэр,  — ответила она.

— А в каких вы отношениях с миссис Мейтленд?

— Она моя сестра, сэр. На самом деле, она моя сестра-близнец. Годы были добрее к Джули, чем ко мне, но это, вероятно, связано с моим образом жизни. Несколько лет назад вы не смогли бы отличить нас друг от друга.

— У меня и сейчас трудности,  — сказал судья. А теперь, расскажете нам, как вам удалось сняться в этом видео.

— Ну, сэр,  — сказала она,  — мы с Джули никогда не были стереотипными однояйцевыми близнецами. Мы выглядели одинаково, но с точки зрения личности мы были совершенно разными. Там, где Джули была хорошим близнецом, я был плохим близнецом. Джули усердно работала в школе, я бездельничала, и часто, когда меня ловили, я называл её имя, чтобы её обвинили в моих грехах. Несмотря на все это, Джули просто смирилась с этим. Даже когда я училась в школе, я дурачилась с мальчиками и потеряла девственность в тринадцать лет. Джули была маленькой мисс недотрогой, но, поскольку мальчики не могли отличить нас друг от друга, её прозвали "давалкой", как и меня. Единственный раз, когда она повернулась ко мне спиной, это когда застала меня в постели со своим тогдашним женихом. Он утверждал, что принял меня за Джули, но я сказала ему, кто я такая, как только он лег в постель. Я думаю, он надеялся заполучить нас обеих сразу.

После этого я пристрастилась к наркотикам. Я пристрастилась к героину и была готова на все, чтобы получить ещё одну дозу. Мои родители 

отреклись от меня после того, как я украла деньги, которые они копили на папину операцию на бедре. Я выкидывала фокусы на улице, я воровала и делала все, что угодно, чтобы заплатить за очередную дозу. Это видео было снято около семи или восьми лет назад. Я хотела бы сказать вам, что меня вынудили к этому и что я ненавидела каждую минуту этого, но факт в том, что я сделала это добровольно, и они заплатили мне 400 фунтов стерлингов. Я не знаю, понравилось ли мне это, потому что я была слишком под кайфом, чтобы заметить.

В итоге меня арестовали за кражу, и мне предложили смягчить наказание, если я пройду реабилитацию, но в государственной системе не было свободных мест, а у меня не было денег на частную клинику. Несмотря на все, что я с ней сделала, моя сестра оплатила мою реабилитацию. На этот раз, однако, были определенные условия. Она сказала, что, когда я выйду из реабилитационного центра, мне придётся уехать по крайней мере за сто миль, и она больше не хотела меня видеть. Она всегда знала, где меня найти, но я могла связаться с ней только по электронной почте.

— А что теперь, юная леди?  — спросил судья.

— Я была чиста с тех пор, как вышла из реабилитационного центра, сэр. У меня хорошая жизнь в Ноттингеме. Я стараюсь, чтобы моя сестра гордилась мной.

Мой адвокат предпринял последнюю отчаянную попытку спасти ситуацию.

— Что ж, мисс Бейкер, спасибо вам за эту очень трогательную историю, но, как вы сказали, даже жених миссис Мейтленд не мог отличить вас друг от друга. Как мы узнаем, какая сестра на видео?  — спросил он.

Кэролайн посмотрела на клерка.

— У вас есть возможность увеличить изображение?

— Да,  — сказал он.

— Хорошо,  — сказала она. Увеличьте изображение правой лодыжки.

Клерк увеличил изображение правой лодыжки женщины, и там отчетливо виднелась татуировка в виде маленькой бабочки. Она расстегнула молнию на правом ботинке и стянула его. На её лодыжке была такая же татуировка.

Судья посмотрел на меня.

— Мистер Мейтленд,  — сказал он,  — похоже, что вашего дела не существует. Я отклоняю ваше ходатайство. Он повернулся к Джули. Миссис Мейтленд, я выслушаю вашу петицию после обеда, при условии, что вы все ещё хотите продолжить.

Когда он выходил из зала суда, я посмотрел на Джули.

— Мне жаль,  — сказал я. Я не знал.

— И ты не стал ждать, чтобы выяснить это, не так ли?  — сказала она, повернулась ко мне спиной и ушла.

— Я предупреждал вас, что это рискованно,  — сказал адвокат.

Вторая половина дня прошла у меня на автопилоте. Джули подала свою петицию, и я решил не защищаться. Я знал, что не смогу выиграть, а защита дела приведет только к тому, что я столкнусь лицом к лицу с тем, что я с ней сделал. Это было достаточно плохо в полицейском участке, но теперь я даже не мог использовать видео в качестве оправдания. Судья присудил 

Джули опеку над детьми и передал ей дом до тех пор, пока детям не исполнится восемнадцать. После этого его необходимо продать, а деньги от продажи разделить поровну. Все наши объединенные активы должны были быть разделены 50/50. Когда Джули сказала, что намерена продолжать работать, он исключил алименты, потому что она зарабатывала гораздо больше, чем я. Однако мне пришлось бы выплачивать алименты на содержание детей, решение о которых будет приниматься агентством по поддержке детей. Он предупредил меня, что я должен рассчитывать на сумму от ста до двухсот фунтов в неделю на каждого ребенка. Поскольку против меня было выдвинуто непогашенное обвинение в нападении, он передал решение о доступе к детям в социальные службы. Тем временем судебный запрет оставался в силе.

С тяжёлым сердцем я покинул суд. Когда я вернулся домой, там было письмо из королевского суда, в котором назначалась дата моего судебного разбирательства по обвинению в нападении через две недели. Мне отчаянно нужно было с кем-нибудь поговорить, и единственным человеком, о котором я мог подумать, была Клэр. Я позвонил ей и договорился о встрече. По дороге я прихватил пару бутылок приличного вина. Мы сидели на её диване, пили вино, и я рассказывал ей все о том, что произошло. Она была поражена, услышав, что я сделал.

— И ты подумал, что это было правильно?  — спросила она.

— Ну, оглядываясь назад, я думаю, что это вроде как ускользнуло от меня,  — сказал я. Я просто потерял самообладание.

— Теперь ты думаешь, что это было правильно?  — спросила она.

— Нет, конечно, нет,  — сказал я. На видео даже не было её, и я вел себя как настоящий ублюдок.

— Даже если это была она, Грег, ты не имел права так с ней обращаться. Что ещё хуже, я думаю, ты все ещё любишь её, не так ли?

— Я не знаю,  — сказал я. Прямо сейчас я чувствую себя дерьмово. Мне стыдно за то, что я сделал, и это заслоняет все остальное.

— Что бы ты сделал, если бы она отказалась от своей петиции? она спросила.

— Я бы постарался быть лучшим мужем и отцом, каким только может быть мужчина.

— Как я и думала. Ты любишь её. Я знаю такие вещи, Грег. Я достаточно долго прожила с мужчиной, который меня не любил, чтобы узнать это, когда увижу. Что мы за пара дураков. Ты за то, что изображаешь ковбоя-мачо, а я за то, что была достаточно мягкой, чтобы думать, что он изменится.

Мы оба сидели там, пили вино, и к тому времени, когда решили покончить с этим вечером, уже допили вторую бутылку. Я взял своё пальто, чтобы уйти.

— Как ты думаешь, куда ты направляешься?  — спросила она.

— Домой,  — сказал я.

— После того, что ты выпил сегодня вечером, ты никуда не пойдешь. Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести. Она взяла меня за руку. Давай, ковбой, сделай старую леди очень 

счастливой.

Мы направились в спальню. Я должен признаться, что испытывал определенное чувство опасения. Я считал Клэр своим другом и не хотел, чтобы это менялось. Хотя у меня не было секса больше трех месяцев, я предпочел бы позволить этому продолжаться немного дольше, чем потерять Клэр как друга. Она, казалось, прочитала мои мысли и сжала мою руку.

— Это просто два друга, помогающие друг другу,  — сказала она.

Видеть, как Клэр раздевается, было откровением. Она была широка в плечах и бедрах, с довольно тонкой талией. У нее были большие полные груди, которые немного обвисли, но для женщины за пятьдесят они были чертовски впечатляющими. У нее было немного жира в верхней части бедер. Она заметила, что я смотрю.

— Не совсем то тугое маленькое тело, к которому ты привык, да?

— Не принижай себя, Клэр, я просто подумал, каким дураком, должно быть, был твой муж, если позволил тебе сбежать.

— Примерно такой же дурак, как парень, который бросает свою хорошенькую маленькую жену, не проверив сначала факты.

Я поморщился и лег в постель. Исследовать тело Клэр было восхитительно. Использование моих губ, языка и зубов на её больших сосках дало удивительные результаты, и с небольшой помощью моих пальцев в её влагалище и вокруг её клитора я заставил её кончить ещё до того, как мы начали.

Пока мы занимались любовью, я почти все время думал о Джули. Каждым движением я извинялся за то, что причинил ей боль, и пытался заставить её полюбить меня. Мы заснули в объятиях друг друга. Не спать в одиночестве было почти таким же большим удовольствием, как и само занятие любовью.

На следующее утро за завтраком мы поболтали. Кое-что уже давно было у меня на уме, и мне показалось, что сейчас самое подходящее время поднять этот вопрос.

— Клэр, через две недели я предстану перед судом за нападение. Есть все шансы, что меня отправят в тюрьму. Прогноз состоит в том, что я могу получить до шести месяцев. Два парня, которые работают на меня, могут справиться с делами. Не могла бы ты проследить за работой службы шин, пока я буду в тюрьме?

Клэр выглядела потрясенной.

— Ты действительно думаешь, что тебя могут посадить в тюрьму?  — спросила она.

— Я думаю, что это весьма вероятно,  — сказал я. Я не хочу закрывать бизнес. Хотя я думаю, что могу доверить парням большинство вещей, кто-то должен делать заказы, оплачивать счета и выплачивать зарплату.

— Хорошо. Я сделаю это,  — сказала Клэр,  — но я не думаю, что до этого дойдет. Ты признаешь себя виновным, верно?

— Ага. Отдам себя на милость суда,  — сказал я ей.

Клэр, обещавшая взяться за эту работу, сняла тяжесть у меня с души. По крайней мере, у меня все ещё должен быть бизнес, когда я выйду. Две недели спустя я снова был в суде. Я подал заявление о признании вины. Мой адвокат начал ходатайствовать о смягчении наказания. Когда я прервал его, ни адвокат,  

ни судья не были очень довольны. Я все ещё продолжал настаивать.

— Ваша честь,  — сказал я. Мой адвокат собирался показать вам DVD, который, как я думал, содержал порнографическое видео с моей женой. Теперь я знаю, что женщина на видео не была моей женой, и я не буду подвергать её унижению из-за необходимости смотреть его снова. Я поспешил с выводами и отреагировал очень плохо. Я так и не дал своей жене шанса объясниться, а когда она отказалась уходить, я вышел из себя. Из-за моих действий я потерял все, что мне было дорого,  — мою жену, моих детей и мою жизнь. Я искренне сожалею обо всем, что я сделал, сэр. Я бы отдал свою правую руку, чтобы стереть последние четыре месяца, но я знаю, что этого не может быть. Я могу только положиться на милость суда.

Поскольку теперь не было необходимости в каком-либо обвинении, следующим пунктом было заявление жертвы от Джули. Она вошла в свидетельскую ложу.

— Ваша честь,  — сказала она. Мой муж всегда был добрым и заботливым человеком, что делает его обращение со мной ещё более тревожным. Теперь я боюсь находиться с ним в одной комнате, и это заставило меня опасаться оставаться наедине с любым мужчиной. Однако в своем стремлении взять всю вину за это нападение на себя он забыл сказать вам, что я скрыла от него существование моей сестры-близнеца. Это была моя сестра, которую он видел на видео. Сэр, у нас двое маленьких детей, которым нужно видеться со своим папой. Они и я просим вас избавить его от тюремного заключения.

Я должен признать, что это было неожиданностью. Джули на самом деле просила пощады для меня. Я не мог понять, что я сделал, чтобы заслужить это, и слезы навернулись мне на глаза. Судья спросил моего адвоката, не хочет ли он что-нибудь сказать до вынесения приговора. Он указал на мой прежний хороший характер, мою военную службу и необходимость для меня продолжать вести свой бизнес, чтобы выплачивать алименты. Судья выслушал все это и удалился на пятнадцать минут. Когда он вернулся, меня снова сопроводили на скамью подсудимых. Судья посмотрел на меня.

— Мистер Мейтленд,  — сказал он. Вы признались в неспровоцированном нападении на беззащитную женщину, причинив ей фактические телесные повреждения. Это очень серьезное преступление, которое требует тюремного заключения. Однако вы проявили большое раскаяние и попытались избавить жертву от дальнейших страданий. Я принял во внимание ваше предыдущее примерное поведение и ваш послужной список. Я также выслушал заявление вашей жены и её просьбу о смягчении наказания. По приговору этого суда вы должны отправиться в тюрьму на шесть месяцев.

Услышав о сроке тюремного заключения, Джули ахнула. Однако судья на этом не закончил.

— Это наказание должно быть отсрочено на два года,  — сказал он. Вы понимаете это предложение так, как я его вам озвучил?

Мой адвокат прошептал:

— Держи свой нос чистым в течение двух лет, и ты свободный 

человек. Снова попадешь в беду, и ты отсидишь шесть месяцев.

— Да, ваша честь, я понимаю,  — сказал я.

— Хорошо. А теперь уходи, и я надеюсь больше тебя здесь не увидеть.

Я как можно быстрее избавился от адвоката и поспешил к выходу, надеясь застать Джули. Я подоспел как раз вовремя. Она уходила от меня по коридору. Я побежал за ней и позвал её по имени. Она остановилась и обернулась.

— Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты там сделала,  — сказал я ей. Я знаю, что ты, должно быть, ненавидишь меня, и я, конечно, не имею права ожидать от тебя помощи. Я думаю, что, если бы не ты, я бы сейчас был на пути в тюрьму. Так что, спасибо тебе.

— Я не ненавижу тебя, Грег,  — сказала она. Я ненавижу то, что ты сделал, и сомневаюсь, что когда-нибудь смогу это забыть. Я никогда не хотела, чтобы ты попал в тюрьму. Ты должен знать, что твоя реакция была ненормальной. Тебе нужна помощь, Грег, и чем скорее ты её получишь, тем лучше будет для всех.

•  •  •

Первое, что я сделал, покинув суд,  — это позвонил Клэр. Я сказал ей, что я свободен и поэтому мне не нужно, чтобы она брала все под свой контроль. Она сказала мне, что ей нужно поговорить со мной, поэтому я договорился зайти к ней вечером. Когда я пришел на работу, Эрик и Том, два моих шиномонтажника, подбодрили меня. Конечно, было хорошо быть свободным и знать, что больше ничего не висит надо мной.

Клэр согласилась угостить меня ужином в тот вечер, и я обнаружил, что она неплохо готовит. Я задавался вопросом, была ли причина, по которой она хотела, чтобы я пришел, больше связана с её сексуальным аппетитом, чем с бизнесом, но вскоре я разочаровался. Она вытащила бухгалтерские книги моей компании и начала задавать мне вопросы о том, поступало ли что-нибудь, что не проходило через бухгалтерские книги, и о деньгах, которые я брал.

— Вот в чем проблема,  — сказала она. В течение последних пяти лет, по твоим словам, ты ежемесячно выводил из бизнеса две тысячи фунтов стерлингов. По сути, это была твоя зарплата.

Я подтвердил, что это действительно так.

— Проблема в том, что, согласно этим книгам, компания получает в среднем только тысячу двести фунтов прибыли в месяц. Это заставило меня спросить, почему ты до сих пор не разорился, поэтому я просмотрела твои банковские выписки. Вплоть до вашего семейного разрыва баланс постепенно улучшался. С тех пор как твоя жена ушла, ситуация резко изменилась, и ты уже начинаешь пользоваться своим овердрафтом.

Я был совершенно озадачен. Я слушал Клэр, когда она все рассказала.

— Если мы внимательно изучим каждую ежемесячную выписку, то обнаружим ежемесячный перевод кредита на сумму в тысячу фунтов стерлингов,  — объяснила она.

Теперь я был по-настоящему озадачен.

— Итак,  — сказал я,  — кто-то давал мне тысячу в месяц?

— Средства были переведены со счета мисс Джули 

Мейтленд, твоей бывшей жены.

— Но зачем ей это делать?  — спросил я.

— Чтобы защитить твое огромное мужское эго,  — предположила она. Типа «Я мужчина, обеспечиваю свою семью и всегда плачу сам». Она пыталась заставить тебя думать, что вы действительно были равноправными партнерами, когда дело доходило до обеспечения семьи, скрывая, насколько её вклад был больше твоего. Мне неприятно это говорить, Грег, ты хороший парень и отличный любовник, но ты действительно сильно облажался, потеряв эту девушку.

— Ты думаешь, я этого не знаю?  — спросил я. Без обид, Клэр, но по утрам, когда я просыпался в твоей постели, я бы отдал свои зубы за то, чтобы рядом со мной лежала она.

Мы прекратили взаимные обвинения и сосредоточились на том, что нужно было сделать. Было только две возможности — увеличить доход или сократить расходы. Самые большие затраты были связаны с персоналом, и, если бы я вернулся в цех, мы могли бы позволить себе потерять одного из монтажников. Первый вариант потребовал бы времени, времени, которого у меня не было. Второе было бы так же болезненно для меня, как и для парня, потерявшего работу.

Клэр разлила вино, и мы сидели, потягивая его и обсуждая мои проблемы. Я сказал ей, что к выходным меня не должно было быть дома, но я все ещё не нашел места для ночлега и что мне все ещё нужно договориться о посещениях, чтобы повидаться с детьми.

— Ну,  — сказала она,  — я не могу помочь со второй частью, но что касается поиска жилья, ты можешь занять мою свободную комнату на некоторое время, пока не встанешь на ноги.

Должно быть, я странно посмотрел на нее, потому что она ответила на вопрос, который я не задавал.

— Нет, не как мой любовник, просто как жилец. Затем она ухмыльнулась. Хотя немного любви не помешало бы. А теперь как насчет небольшого первоначального взноса за аренду?

Спать с Клэр всегда было одним из двух. Либо я трахал её так сильно, как она хотела, либо я занимался любовью с Джули. По крайней мере, так это ощущалось в моей голове. В ту ночь я сделал и то, и другое, и для Джули я был самым нежным, самым заботливым любовником, которого она когда-либо испытывала. По крайней мере, я на это надеялся. Клэр была права. Я облажался по-крупному. Возможно, я никогда не вернусь туда, где был раньше, ни с Джули, ни со своими детьми, но я должен был попытаться.

В течение этой недели я вывез свои вещи из дома. Там было не так уж много. Я взял только те вещи, которые принадлежали исключительно мне, все остальное я оставил Джули. Кроме того, я вычистил дом сверху донизу. Если и есть что-то, что знает Королевский морской пехотинец, так это как быть чистым и опрятным. К вечеру пятницы дом был безупречно чист. В тот день я зашел к флористам за парой букетов и поставил их в 

вазы — одну в главной комнате, другую в спальне Джули. Я положил все ключи в конверт и передал их родителям Джули. Я знал, что они не захотят меня видеть, поэтому просто бросил в почтовый ящик.

Я уже переадресовал свою почту в дом Клэр, и выходные принесли мне ещё больше плохих новостей. Социальные службы решили, что мой доступ к детям будет ограничен двумя часами в неделю, и это должно было быть под присмотром. Вторая плохая новость заключалась в том, что Агентство по поддержке детей ожидало, что я буду платить по сто тридцать фунтов в неделю за каждого ребенка. Я мог брать с компании на расходы только тысячу фунтов в месяц, а теперь СSА хочет ещё одну тысячу сорок. Казалось, что мой мир рушится вокруг меня.

•  •  •

Выбросив свою жену голой на улицу, ошибочно полагая, что она снялась в порнофильме, я оказался разведенным, с судимостью за нападение и теперь знаю, что мой бизнес был жизнеспособен только потому, что моя жена субсидировала его в размере тысячи фунтов в месяц. Доступ к моим детям был ограничен парой часов в неделю, и даже это было под присмотром.

Единственное, что хорошо в том, чтобы быть внизу,  — это путь наверх, и я был полон решимости подняться. Мне нужно было сократить текущие расходы компании на тысячу фунтов в месяц, и в краткосрочной перспективе был только один способ сделать это. Одному из шиномонтажников придется уйти. Эрик был в компании, когда я её возглавил. Ему было сорок пять, и ему нужно было содержать жену и двоих детей. Тому было двадцать два, и он был со мной всего три года. Он был молод, свободен и одинок. Я взял его на работу, потому что Джули не нравилось, что я прихожу домой черный от шин и пахнущий резиной. Казалось, что это не соревнование, но мне все равно не нравилось это делать. В тот понедельник я пришел пораньше и занимался своими расчетами, когда появились парни. Я вызвал их обоих в офис и выложил свои карты на стол. Мне нужны были деньги, и их зарплаты были единственным, что я мог сократить. Я сказал Эрику, что он в безопасности, и изложил свои причины. Затем я повернулся к Тому.

— Ты понимаешь, почему это должен быть ты, не так ли, Том?  — спросил я его.

— Да, у Эрика больше стаж, чем у меня, и больше обязательств. Но от этого не становится легче, не так ли?

— Нет, Том, это не так, но я мог бы немного подсластить это. Мне нужно проверить свои расчеты, но я думаю, что, вероятно, мог бы позволить себе держать тебя на шестнадцать часов в неделю. Это было бы большим падением дохода для тебя, но это все равно было бы лучше, чем ничего. В дополнение к этому ты мог бы поступить в колледж и выучиться на механика. Компания оплатит стоимость курса.

Он немного 

повеселел. Я знал, что он жалеет, что не окончил колледж, он часто говорил, как жалел, что не воспользовался возможностью, когда она была.

— Поговори со мной снова в конце дня,  — сказал я. Я буду точно знать, даст ли это мне достаточную экономию, и ты будешь знать, хочешь ли ты принять моё предложение.

Ни один из них не был особенно рад нашему разговору, но я надеялся, что убедил их. Это действительно был единственный способ не дать нам всем остаться без работы. Моим следующим действием было позвонить Клэр и попросить её проверить правила неполной занятости и мои данные о взносах работодателей на национальное страхование. Мне нужно было убедиться, что моя идея действительно осуществима. Клэр согласилась проверить и перезвонить мне. Затем я позвонил в социальную службу, чтобы договориться о встрече с моими детьми. Я не видел их с тех пор, как началась вся эта жалкая неразбериха, и я хотел, как можно скорее их увидеть.

Девушка в офисе социальной службы рассказала о процедуре доступа под наблюдением. Казалось, что детей нужно было отвести в их офис, где мне разрешили бы находиться с ними в одной комнате. Социальный работник будет присутствовать всё время. Я почувствовал, как во мне поднимается гнев, когда она рассказала мне все это. Они были моими детьми, и я никогда не причинил вреда ни одному волоску на их головах, и все же со мной обращались как с каким-то растлителем малолетних. Прежде чем взорваться, я услышал голос Клэр в своей голове: «Просто помни, Грег, малыш, у них на руках все козыри. Разозлись на них, и это только отодвинет тот день, когда ты получишь надлежащий доступ к детям».

Я восстановил подобие спокойствия и назначил встречу на 3 часа дня в среду.

Сразу после обеда позвонила Клэр и поздравила меня с тем, что я нашел приемлемое решение. Теперь, если Том был не против, у меня был шанс выбраться с минимальными потерями. Он пришел в офис как раз перед тем, как мы закрывались.

— Если я не справлюсь и найду другую работу на полный рабочий день, должен ли я вернуть плату за курс?  — спросил он.

— Нет,  — сказал я,  — я надеюсь, ты захочешь вернуться, как только у меня будет достаточно работы для тебя, но, если тебе нужны деньги, и ты найдешь другую работу, тогда ты уходишь и ничего мне не должен.

— Если я не приму это, то останусь без работы, не так ли? Похоже, я не могу проиграть.

Мы обменялись рукопожатием по поводу сделки, и он согласился начать сокращенный рабочий день с начала следующей недели.

В среду днем я прибыл в 2.30, и меня провели в комнату ожидания. Несколько человек приходили и уходили, пока я там сидел. Одна из них, довольно сурового вида женщина лет сорока с небольшим, смотрела на меня каждый раз, когда проходила мимо. На третьем проходе она остановилась.

— Мистер Мейтленд,  — сказала она,  — совершенно 

бессмысленно, что вы приходите так рано. Вы не увидите вашу жену. Её введут через другой вход.

— Я не жду встречи со своей бывшей женой,  — поправил я её. Я надеялся немного поговорить с кем-нибудь из вас.

— Извините, мистер Мейтленд, мы не можем обсуждать ваше дело. Любые изменения в правилах доступа будут рассматриваться в соответствии с уже установленными строгими критериями.

Я встал и заметил, что она отступила назад.

— Любая попытка запугивания будет засчитана только против вас,  — сказала она.

— Эй, подождите,  — возмутился я. Что это за разговоры о запугивании? Я просто надеялся на небольшой совет.

Она, казалось, смягчилась и перестала пятиться.

— Совет по поводу чего?  — спросила она. Вы знаете, что я не могу обсуждать ваше дело.

— И я бы не хотел, чтобы вы это делали,  — ответил я. Я уверен, что вы были знакомы с этим делом. Я был настоящим ублюдком по отношению к своей жене, и я это знаю. После моего суда она сказала мне, что мне нужна помощь. Вы знаете, надлежащая профессиональная помощь, чтобы я не слетел так-же с катушек. Ну, я начал думать, что, возможно, она была права, но я не знаю, как это сделать. Я скорее надеялся, что кто-нибудь здесь сможет указать мне правильное направление.

Внезапно она онемела. Она немного покраснела и даже слегка улыбнулась мне.

— Мне очень жаль, мистер Мейтленд. Я должна был дать вам больше шансов. Если бы вы видели некоторых людей, которых мы получаем, приходя сюда на контролируемые визиты, вы бы поняли, почему мы становимся немного колючими.

— Я представляю,  — сказал я.

— Когда окончится ваш визит, мистер Мейтленд, и когда вы выйдете, просто нажмите на звонок и спросите Дженис. Я дам вам знать, что я выяснила.

Как раз, когда она собиралась выйти из комнаты, она остановилась.

— Мистер Мейтленд,  — сказала она,  — я правильно помню? Вы были солдатом, не так ли?

— Королевская морская пехота,  — поправил я её,  — и, пожалуйста, зовите меня Грегом.

— Хорошо. Я посмотрю, что смогу найти для вас, Грег. С этими словами она исчезла.

Когда дверь открылась, дети увидели меня. Аннабель, которой сейчас было почти пять, подбежала ко мне через всю комнату. Трехлетняя Грейс была более стеснительной.

Для тех, кто не сталкивался с посещениями под присмотром, они должны сделать столько же, чтобы повредить хорошим отношениям с родителями, сколько и для защиты детей. Вы ограничены в пользовании одной комнатой, и социальный работник все время находится рядом с вами. Они наблюдают за тем, что вы делаете, и слушают, что вы говорите. Ничто не может быть личным. На стене есть тревожная кнопка, чтобы они могли вызвать помощь, а некоторые оснащены двусторонним зеркалом, чтобы команда действительно могла наблюдать за вами. Сказать, что это среда под давлением, было бы преуменьшением сути дела.

Грейс сидела на полу, и я сидел с ней, играя с игрушками. Именно тогда я понял, как мало я знаю о том, как играть с трехлетней девочкой. Аннабель 

было немного легче, но она задавала неудобные вопросы вроде: «Почему ты больше не живешь в нашем доме? ».

Первый час пролетел незаметно, но, поскольку детям наскучили предоставленные игрушки, второй час действительно затянулся. Я был измучен, когда социальный работник сказал мне, что время вышло. На выходе я действительно позвонил Дженис, и на этот раз она вышла улыбаясь.

— Мистер Мейтленд, извините, Грег. Вам будет приятно узнать, что я нашла для вас место в программе, разработанной специально для бывшего военного персонала.

Похоже,  — продолжала она,  — что вы не единственный, кому трудно приспособиться к гражданской жизни.

— Я прекрасно справлялся примерно до четырех месяцев назад.

— По-видимому, это довольно распространенное явление,  — сказала она. У меня была долгая беседа с человеком, который руководит проектом. Он сказал, что люди могут вести себя нормально в течение многих лет и, похоже, они идеально приспособились. Затем происходит какая-то травма, и они возвращаются к менталитету поля боя. Он действительно был очень интересным, и я думаю, что он сможет вам помочь. Я взяла на себя смелость назначить вам встречу на четыре часа дня в пятницу. Я надеюсь, что все в порядке.

— Все в порядке? Воскликнул я. Дженис, мог бы я поцеловать тебя.

Она покраснела.

— Тебе лучше этого не делать. Я не думаю, что мой муж одобрил бы.

— В таком случае, скажи ему, чтобы он дал тебе крепкий поцелуй от меня,  — сказал я, когда она покраснела ещё больше.

Не так давно я бы посмеялся над идеей обратиться к психиатру. Не так давно я бы никогда не поверил, что могу напасть на свою жену. Несмотря на неудовлетворительный визит, я покинул здание с легким сердцем и направился обратно к дому Клэр.

В тот вечер за ужином я рассказал ей о своем визите и о своих беседах с Дженис.

— Ты дьявол с серебряным языком,  — засмеялась она. Ты не смог бы добиться большего успеха в своем деле, даже если бы спланировали это заранее.

Должно быть, я выглядел озадаченным.

— Разве ты не видишь?  — спросила она. Они бы предложили все это на конференции по делу. Тогда они подождали бы до следующей конференции, чтобы судить, подчинился ли ты требованиям. Все это время ты был бы на встречах под наблюдением. Теперь на их первой конференции любой, кто предложит направить тебя на занятия по управлению гневом, будет уничтожен, потому что ты уже делаешь это добровольно. Если повезет, твоя новая подруга Дженис будет в команде, и у тебя уже будет союзник.

— Ну, это не причина, по которой я это сделал,  — сказал я ей. Я не могу смириться с тем, что я сделал с Джули. Даже когда она была снаружи, голая и истекающая кровью, я ничего не чувствовал к ней. Если я могу так поступить с кем-то, кого люблю, я могу в конечном итоге убить кого-то только потому, что он меня расстроил.

Клэр схватила меня за руку и прижалась головой к моему плечу.

— Ты 

не из тех, кто идет убивать людей.

— Я именно такой.

— Да, на поле боя с оружием.

— На поле боя и вне его, с оружием, ножами и даже голыми руками. Знаешь, что? Моя страна сказала, что я хороший парень, и наградила меня за это медалями.

Я видел, как изменилось выражение её лица, когда я упомянул голые руки. Внезапно она поняла, насколько это может быть серьезно.

В ту пятницу я поехал в Олдершот на прием к психиатру, консультанту или как он там себя называл. Я был несколько удивлен, когда встретил его. Он представился как Джон. По всему офису было развешано несколько его фотографий в военной форме, но с разными группами военнослужащих. Когда я спросил, он рассказал мне о том, что видел боевые действия на Фолклендах и первую войну в Персидском заливе. Вернувшись на гражданку, он изучал психологию и в качестве проекта последнего года обучения провел исследование о влиянии конфликтов на возвращающихся солдат. Он рассказал мне, как начал видеть то, что другие люди, казалось, упускали из виду. Все знали о таких вещах, как посттравматическое стрессовое расстройство, но он заметил, как много бывших военнослужащих оказались в тюрьме за насильственные преступления. Хотя это была небольшая доля заключенных, она была непропорционально велика по сравнению с числом бывших военнослужащих в населении. Это позволило ему получить финансирование для дальнейшего расследования и создания своего лечебного центра.

После этого вступления он попросил меня описать ситуацию, которая привела к моему судебному разбирательству и, в конечном счете, к тому, что я оказался в его кабинете. Я рассказал ему все о видео и о том, как я физически вышвырнул Джули, совершенно голую, на улицу.

— Когда ты закончил, тебе стало её жалко?  — спросил он.

— Нет.

— Почему, Грег?

— Я не знаю. Наверное, я думал, что она сама во всем виновата и не заслуживает моего сочувствия, сказал я ему.

— Если бы другой мужчина, может быть, твой друг, испытал то же самое и попытался сделать то же самое со своей женой, ты бы потворствовал этому?

— Конечно, нет,  — сказал я. Я бы попытался остановить его.

— Почему?

— Это чертовски глупый вопрос,  — сказал я,  — потому что это неправильно. Потому что ты не можешь так обращаться с женщиной.

— Но ты это сделал, Грег, и более того, ты потом не испытывал к ней никакой жалости. Как ты думаешь, почему это так?  — спросил он.

— Когда я не смог ответить на этот вопрос, он двинулся дальше.

— Ты ненавидишь свою жену, Грег?

— Боже милостивый, нет,  — сказал я. Я скучаю по ней так сильно, что это причиняет боль. Я бы забрал её обратно завтра, если бы она согласилась.

— Если бы она сделала то, что, по-твоему, она сделала, ты бы тогда возненавидел ее?

— Ну, я бы не хотел, чтобы она возвращалась, если ты об этом спрашиваешь.

— Но ты бы возненавидел ее?  — спросил он.  — Возненавидел её настолько, что захотел бы убить?

— 

Нет, не так,  — сказал я.

— И все же ты ненавидел Джули, даже не зная, что она определенно сделала то, что ты думал, не так ли? Ты ненавидел, он нажал на слово «ненавидел», её достаточно, чтобы убить, если бы она сопротивлялась?

Вот почему ты не мог испытывать никакого сочувствия. Ты ненавидел её так же, как ненавидел ублюдков из Талибана, которые взрывали твоих товарищей.

Наша беседа далее проходило аналогичным образом. Он продолжал показывать конфликты внутри меня, заставляя меня противостоять им. Это был не самый удобный час. Когда наше время подошло к концу, он поднял тему гнева.

— Насколько я понимаю, Грег, для тебя гнев связан с ненавистью. Когда кто-то злит вас, на короткое время вы действительно ненавидите этого человека. Такая связь может быть очень полезна на поле боя. Это то, что делает некоторых людей героями и приносит им медали. В гражданской жизни за это тебя сажают в тюрьму.

Что нам нужно сделать,  — продолжил он,  — так это разорвать эту связь, а затем помочь тебе направить свой гнев и агрессию во что-то более продуктивное.

Когда я вышел из его офиса, я просто сидел в своей машине, обхватив голову руками. Моя голова никогда не была в таком состоянии, даже когда мы возвращались из наших худших афганских патрулей. Вечер был не из теплых, но я все равно оставил верх опущенным и направил свой «Морган» домой.

Когда я вернулся к Клэр, она посмотрела на меня, и я увидел, как вытянулось её лицо.

— Боже мой, что с тобой случилось?  — спросила она. Ты выглядишь дерьмово.

Я действительно не мог больше отвечать ни на какие вопросы, поэтому пошел в свою комнату и попытался почитать, а потом уснуть.

В течение следующих двух недель сеансы действительно стали проходить немного легче, и мои посещения под присмотром стали легче, поскольку я научился брать с собой такие вещи, как книжки-раскраски и цветные карандаши. Мои отношения с Дженис стали гораздо более дружескими. Она попросила меня подписать форму освобождения, чтобы они могли связаться с Джоном для получения информации о моем душевном состоянии и о том, представляю ли я опасность. На шестой неделе моих визитов она вышла ко мне с широкой улыбкой на лице.

— Вчера у нас была конференция по вашему делу,  — сказала она. Вам будет приятно узнать, что мы не видим никакой необходимости продолжать наблюдение. Отныне это будет зависеть от вас и вашей жены, чтобы решить вопрос о посещении. Я надеюсь, что это хорошие новости.

— Это самое лучшее,  — сказал я. Скажи своему мужу, чтобы он лучше присматривал за тобой, или я могу просто заставить тебя ослабеть.

— Я уже сказала ему, что флиртовала с красивым молодым солдатом,  — засмеялась она.

— Морским пехотинцем,  — поправил я её.

— Неважно,  — сказала она. Удачи с посещениями, и, если тебе понадобится какая-либо помощь, ты знаешь, где я нахожусь.

Осознание того, что у меня больше не будет кого-то, кто наблюдал бы за мной, как ястреб,  

всякий раз, когда я приближаюсь к своим детям, было большим облегчением. Это стоило всех сеансов терапии, которые все ещё разрывали меня на части. Я знал, что у Джули не будет проблем со мной из-за посещений. Мы договорились, что для начала я буду принимать их каждое второе воскресенье, и это продлится на все выходные, как только у меня будет где жить, где они могли бы остаться на ночь. Она даже предложила мне воспользоваться домом, чтобы я не чувствовал, что мне нужно каждый раз искать, куда их отвести.

Когда я пришел в дом с первым визитом, Джули была очень дружелюбна. Мы сели и вместе выпили кофе. Она спросила, как идут дела на работе, и сказала, что встретила Эрика и его жену в супермаркете. Эрик сказал ей, что я сократил часы Тома. Я сказал ей, что обнаружил, что она субсидировала компанию, и теперь, без этой субсидии, с требованиями СSА и половиной ипотеки, необходимо было добиться экономии.

— Я сожалею о том, что скрыла от тебя свои денежные вливания. Я не могла придумать лучшего способа положить деньги в твой карман, но, оглядываясь назад, возможно, было бы лучше позволить тебе выработать своё собственное решение.

Я не мог в это поверить. Она извинялась за то, что помогла мне и пыталась сохранить моё достоинство.

— Об алиментах на детей,  — сказала она. Ты же знаешь, что я не получаю этих денег, всё идет на расходы для девочек. Я претендую на налоговое пособие для родителей-одиночек, но это все, что я получаю от этого. Мы оба можем попытаться подать апелляцию, чтобы уменьшить их, если хочешь.

— Нет, я этого не хочу,  — сказал я.

— Ну, я просто хотела, чтобы ты знал, что это не я хочу нанести тебе финансовый ущерб.

— Я никогда так не думал,  — сказал я ей.

Мы допили кофе, и она сказала мне, что собирается провести день со своими родителями, и оставила меня с девочками. Было приятно вернуться в дом и к моим двум дочерям. Я огляделся и был удивлен, увидев, что наша свадебная фотография все ещё висит на обычном месте. Потом я понял, что Джули тоже все ещё носит свои кольца.

Позже на той же неделе мне позвонил мой адвокат. Он сказал мне, что Джули готова отказаться от своей доли в моем бизнесе, если я готов отказаться от своей доли в доме.

— Что вы имеете в виду, её доля в бизнесе?  — спросил я. Это моё дело, и так было всегда.

— Больше нет, мистер Мейтленд. Суд присудил вашей жене пятьдесят процентов всего вашего совместного имущества. Ваш бизнес является одним из таких активов, и поэтому ваша жена имеет право на пятьдесят процентов.

Я ничего не сказал. Я все ещё пытался осознать это. Сначала я начал злиться, но напомнил себе, что именно гнев втянул меня в это.

— Ваша жена не пытается вас обмануть,  — сказал адвокат. Это правда, что ваш 

дом стоит значительно больше, чем ваш бизнес, но ваша жена предлагает взять на себя полную ответственность за ипотеку. Если вы согласны, тогда мы можем обсудить это с судом.

— Да, какого черта,  — сказал я. По крайней мере, будет что-то, что принадлежит только мне.

— Очень хорошо,  — сказал он. Я отправлю документы на ваш рабочий адрес. Все, что вам нужно сделать, это подписать и вернуть их.

Я согласился сделать именно это. Я действительно задавался вопросом, пыталась ли Джули помочь мне, взяв на себя ответственность за ипотеку и позволив мне содержать себя. Я обнаружил, что сбит с толку. Она явно пыталась помочь мне справиться с разводом, так что, должно быть, ей все ещё не все равно, но она никак не показала, что хочет снова быть вместе. Когда я получил документы, я подписал и вернул их, и да, я был более способен справиться без ипотеки.

Когда я попытался поговорить об этом с Джули при следующем посещении, все, что она сказала, было:

— У меня никогда не было намерения уничтожать тебя, Грег. В конце концов, ты отец моих детей.

Отношения продолжали улучшаться, и один или два раза она даже звонила мне и просила забрать девочек из детского сада. Это сделало его ещё более трудным для принятия, когда указ о расторжении брака появился в дверях. Вот и все, моему браку пришел конец, и я ничего не мог сделать, чтобы вернуть его обратно.

В тот вечер Клэр пригласила меня на ужин, пытаясь подбодрить. На самом деле это не сработало. На самом деле это как бы усугубило ситуацию. Я начал чувствовать, что она вела себя так, как будто мы были парой, а не просто двумя друзьями.

После указа я получил счета как от своих, так и от адвокатов Джули. Вместе с этим пришел чек на сумму более пяти тысяч фунтов. Очевидно, это была моя доля в наших общих активах после того, как адвокатам заплатили. Я знал, что это не мои деньги, так что они, должно быть, поступили со счетов Джули. Мне никогда не было комфортно от того, что Джули приносила домой гораздо больше, чем я, и теперь брать у нее деньги казалось неправильным. Я отправил чек обратно её адвокатам с письмом, в котором говорилось, что я отказываюсь его принимать.

Мы с Джули неплохо ладили, и я решил, что пока меня это устраивает. Однако были некоторые вещи, которые должны были измениться. Жить с Клэр не получалось. С моей стороны это всегда были два друга, живущие в одном доме, а иногда и в одной постели. Со стороны Клэр мне показалось, что я увидел перемену. Она начала просить меня сопровождать её на светские мероприятия, где меня представляли как её партнера или её парня. Даже когда я спал в своей постели, я часто просыпался и обнаруживал, что она стоит на коленях у моей кровати, а её голова покачивается вверх-вниз на 

моем утреннем стояке. Однажды вечером мы долго беседовали об этом

— Клэр, мы все ещё друзья, не так ли?

— Конечно, это так,  — сказала она.

— Нет, я имею в виду, что мы все ещё просто друзья, верно?

Она выглядела немного смущенной:

— Ну, я надеялась, что, возможно, мы становимся немного больше, чем друзья.

— Мне очень жаль, Клэр. Ты была мне большим другом, и я нежно люблю тебя, но только как друга.

— Конечно. Зачем тебе связываться с такой старухой, как я,  — сказала она, и слезы наполнили её глаза.

— Ты не старая. Ты прекрасная женщина и заслуживаешь хорошего мужчину, но мы оба знаем, что я не могу быть таким мужчиной. Джули нужно только сказать слово, и я был бы с ней так быстро, как выстрел. Я не хочу быть ещё одним мужчиной, который разобьет тебе сердце, и если мы будем продолжать в том же духе, то именно таким я и буду.

Потекли слезы, и я притянул её голову к своей груди. Я просто сидел и обнимал её, пока она плакала. Когда рыдания утихли, я приподнял её подбородок и заглянул в глаза.

— Ты знаешь, что я должен съехать, не так ли?

Она кивнула.

— Но мы все равно останемся друзьями?

— Клэр, для меня ты всегда будешь очень особенным другом. Я просто не могу любить тебя так, как, я думаю, ты этого хочешь.

Она вытерла глаза, встала и налила нам по бокалу вина.

— Когда ты уйдешь?  — спросила она.

— Как только я найду что-нибудь. Мне так жаль, Клэр. Я знаю, что причинил тебе боль, но было бы гораздо больнее, если бы мы позволили этому продолжаться.

На следующее утро её глаза все ещё были красными. Я снова почувствовал себя настоящим ублюдком. Она согласилась остаться друзьями, и я действительно надеялся, что мы сможем.

Я нашел маленькую квартирку над магазином еды на вынос в центре города. Теперь, когда я нашел, где жить, следующей задачей было превратить мой бизнес во что-то, что могло бы прокормить семью. Я начал, но теперь мне нужно было идти дальше. У меня была идея, но для этого требовался капитал. Капитал, которого у меня не было. Я направлялся на еженедельный сеанс с Джоном, когда меня осенило. Конечно, у меня был капитал — я им управлял. Пятилетний «Морган» в отличном состоянии стоил значительную сумму. С четырехлетним списком ожидания нового не было бы никаких проблем с его продажей. У нас был небольшой служебный фургон, которым я мог пользоваться, так что все, что я получал за «Морган», шло на финансирование моего проекта. Я провел расследование, как только вернулся.

Эрик не мог в это поверить, когда покупатель пришел, чтобы забрать «Морган». Он вошел прямо в наш маленький офис.

— У нас неприятности, босс?  — спросил он.

— Нет,  — сказал я. Почему они должны быть?

— Эта машина была твоей гордостью и радостью,  — сказал он. Когда ты потерял Джули, я подумал: «У него всегда есть «Морган»,  

на который можно расточать любовь». Так почему же ты его продал?

— Мне нужны были деньги для кое-чего,  — сказал я ему. Оставайся здесь достаточно долго, и ты увидишь, для чего.

Во время моего следующего визита к детям Джули была явно недовольна.

— Ты продал «Морган»,  — сказала она,  — но все же отправил деньги на урегулирование развода обратно. Неужели ты так сильно ненавидишь меня, что не можешь ничего от меня принять?

— Я не ненавижу тебя,  — сказал я ей. Я бы отдал свою правую руку, чтобы не делать того, что я сделал, и все ещё быть женатым на тебе. Разве ты не видишь? Это были твои деньги. Принять это было бы все равно что извлечь выгоду из моего собственного плохого поведения.

— Но ты продал «Морган». Тебе нравилась эта машина. Я всегда смотрела на неё как на своего главного соперника. Эрик сказал, что тебе нужны деньги. Так почему ты не спросил меня?

— Джули,  — сказал я. Возможно, это ускользнуло от твоего внимания, но ты больше не моя жена. Мне ни капельки не нравится этот факт, но я смирился с тем, что это правда. Благодаря сделке, которую заключили наши адвокаты, у тебя больше не было никакого интереса к моему бизнесу. Поэтому, когда я ищу деньги для инвестирования в бизнес, я сначала обращаюсь к банку, а затем к собственным активам. Если мне придется жить без тебя, то этот бизнес должен приносить достаточно дохода, чтобы полностью прокормить меня и моих девочек. Я намерен убедиться, что это так, и я намерен сделать это самостоятельно. В любом случае, когда Эрик скормил тебе всю эту информацию?

Она выглядела немного смущенной из-за того, что раскрыла свои источники.

— Я часто вижу его и его жену в супермаркете по пятницам вечером. Он беспокоится о своей работе, но он также беспокоится и о тебе.

— Ну, ему не нужно беспокоиться ни по тому, ни по другому поводу,  — сказал я ей. В ближайшие пару недель он увидит, на что я хотел получить деньги. Между тем, разъезжать на спортивной машине — это роскошь, без которой я могу обойтись.

Я собрал девочек и повел их гулять на целый день. Когда я вернулся, Джули хотела поговорить только о том, чем мы занимались, так что, я думаю, она смирилась с ситуацией.

В течение следующих двух недель я купил грузовой автомобиль и установил сзади компрессор с бензиновым приводом. Я установил приспособления для смены шин, а также приобрел мощные пневматические домкраты. Я взял Тома на прикрытие и отправил Эрика на пару курсов по использованию гнезд для подушек безопасности и замене шин грузовиков на дороге. Автомагистраль проходила в паре миль от нашей мастерской, и я собирался заняться прибыльным бизнесом по экстренному шиномонтажу коммерческих автомобилей.

Потребовалось около шести месяцев, чтобы новое предприятие начало окупаться, но оно окупилось. Перевозчики были готовы заплатить все, что потребуется, чтобы вернуть свои грузовики на дорогу, и я нуждался 

в дополнительной помощи. Я уже заставил Тома работать столько часов, сколько он мог, но он не хотел бросать учебу в колледже. Я не мог винить его за это. Когда я связался с Клэр, я обнаружил, что компания никогда не была в таком хорошем финансовом состоянии.

Мои еженедельные поездки на консультации стали менее напряженными. Мы прошли стадию противостояния проблеме, и Джон пригласил меня на групповую терапию. Я скучал по тому, как водил туда Морган. Маленький фургон компании не давал того удовольствия от поездки. Моя жизнь определенно была на подъеме, но все же чего-то не хватало. Это был не секс, я мог получить его, когда хотел. Мы с Клэр все ещё снабжали друг друга в этом отделе. Однако единственный человек, к которому я испытывал сильную эмоциональную привязанность, не хотел быть чем-то большим, чем дружелюбием. Я начинал понимать, что значит быть одиноким.

Я боялся своего первого Рождества в одиночестве, поэтому, когда Клэр пригласила меня провести Рождество с ней, я ухватился за этот шанс. На следующие выходные, когда я отправился навестить девочек, я получил второе приглашение.

Джули сказала мне, что дети хотели, чтобы я приехал на Рождество. Я не знаю, понимала ли она, как это больно. Она не хотела меня, но она была готова пригласить меня, потому что девочки хотели папу на Рождество. Возможно, это было не то, что она на самом деле имела в виду, но для меня это прозвучало именно так. Я сказал ей, что у меня уже есть другие планы, но я был бы рад приехать на Новый год, и она неохотно согласилась на компромисс. Должно быть, она снова поговорила с Эриком, потому что неделю спустя мне позвонили на работу.

— Привет, Грег Мейтленд.

— ТВОЯ БУХГАЛТЕРША?  — крикнула она в трубку. ТЫ ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ ОТ ШАНСА БЫТЬ СО СВОИМИ ДЕТЬМИ НА РОЖДЕСТВО, ЧТОБЫ БЫТЬ С ЖЕНЩИНОЙ, КОТОРАЯ ДОСТАТОЧНО ВЗРОСЛАЯ, ЧТОБЫ БЫТЬ ТВОЕЙ МАТЕРЬЮ?

— Джули, просто успокойся, и я все объясню. Она спросила меня раньше, чем ты.

— Ну, я бы подумала, что мы все равно будем иметь преимущество,  — сказала она.

— Послушай, ей больше не к кому пойти. Когда она спросила меня, мне показалось, что два одиноких человека действительно могут собраться вместе на целый день и немного подбодрить друг друга. После этого, ты же не можешь ожидать, что я оставлю её одну, не так ли? В любом случае, по твоим словам, только девушки хотят, чтобы я пришел. Ты не хочешь, чтобы я был там.

Последовал период молчания, прежде чем она вернулась со словами:

— Не глупи, конечно, я хочу, чтобы ты пришел. Ладно, извини, если это прозвучало так, будто тебя хотели только девушки. Ты мог бы привести с собой свою подругу, если хочешь.

— Что ж, большое спасибо за приглашение. Я спрошу её,  — сказал я.

— Это единственная причина, по которой ты нам отказал?  — спросила она.

— Что ты имеешь в виду?

— Потому что 

ты не хотел оставлять её одну на Рождество?

— Более или менее.

— Ты изменился,  — сказала она.

— Ну, может быть, это и хорошо,  — ответил я. Сейчас мы здесь действительно заняты, так что, если ты не против, я сейчас повешу трубку. Я позвоню Клэр позже и передам твое приглашение, а вечером перезвоню тебе. Это нормально?

— Да,  — сказала она. И, Грег... Прости, что накричала на тебя.

Так Клэр познакомилась с Джули, Аннабель и Грейс. Мы все отлично провели время.

Когда мы собирались уходить, Джули поцеловала меня в щеку и сказала:

— Она мне действительно нравится. Временами немного грубовата, но приятная женщина.

— Да,  — сказал я. Она заслуживает лучшего от жизни. Спасибо, что приняла её так радушно.

Она с любопытством посмотрела на меня, как будто не могла до конца поверить в то, что я сказал, а затем мы вышли за дверь. Когда я вез её домой, Клэр вдруг сказала:

— Знаешь, что действительно удивительно? Несмотря на то, что ты с ней сделал, эта девушка все ещё любит тебя.

— Это она так сказала?  — спросил я.

— Ей не нужно было этого говорить. Это ослепительно очевидно для всех, кроме вас, двух глупых людей. Нужно только увидеть, с какой гордостью она говорит о том, как ты изменил свой бизнес. Вопрос только в том, сколько времени пройдет, пока вы оба не осознаете тот факт, что вы рождены, чтобы быть вместе.

Клэр решила сделать все, что в её силах, чтобы мы с Джули снова были вместе. Чего никто из нас не знал, так это того, что были и другие силы, работающие на противоположную цель. Рождество и Новый год пришли и ушли. Джули и я, казалось, становились все ближе. Однако, как только она вернулась к работе, мы вернулись к обычным отношениям. Я был совершенно сбит с толку. Это был один шаг вперед, два шага назад. Казалось бы, все, что я мог сделать, это ждать.

Все остальное в моей жизни шло хорошо. На консультациях я уже несколько месяцев руководил дискуссионными группами, когда Джон вызвал меня в свой кабинет.

— Грег,  — сказал он. Мне жаль признавать, что я использовал тебя последние несколько месяцев. Тебе действительно больше нет необходимости приходить сюда. Я не упоминал об этом раньше, потому что нам было выгодно, чтобы ты возглавлял группы.

— Ты имеешь в виду, что я могу быть свободен?  — спросил я.

— Ты был свободен с того дня, как пришел,  — сказал он. Что я тебе говорю, так это то, что ты многого достигли, и я не думаю, что от твоего прихода на эти сеансы будет больше пользы.

Я ушел, чувствуя себя немного гордым собой. Когда я размышлял об этом, даже я мог видеть прогресс, которого я добился в решении ситуаций, которые вызывали у меня гнев. Я просто надеялся, что мне никогда не придется узнавать, как бы я отреагировал, столкнувшись с ситуацией, подобной той, которая заставила меня разорвать мой брак.

•  •  •

Недели превратились 

в месяцы, месяцы — в годы, и моя жизнь стала лучше почти во всех отношениях. Через два года после развода, один из крупных автосалонов в городе закрылся. Это была общенациональная сеть, но у них был выставочный зал и мастерская в нашем городе. Я навел справки и выяснил, какую цену заявил владелец. Клэр помогла мне с бизнес-планом, и на этот раз, когда я пошел в банк, они смогли помочь мне.

Никто не верил, что я получу помещение меньше чем за полмиллиона, но я это сделал. Всего за триста тысяч я получил демонстрационный зал, площадку и полностью оборудованную мастерскую. У меня уже была компания по продаже подержанных автомобилей, которая хотела арендовать выставочный зал и площадку. Только арендная плата покрывала мои выплаты по кредиту на покупку всего имущества. Том только что закончил свой курс и, как я и предполагал, оставил меня из-за работы в местном гараже. Как только сделка была заключена, я пошел, чтобы вернуть его.

— Как бы тебе понравилось быть самим себе боссом, Том?  — спросил я.

— Я не могу позволить себе расходы на оборудование,  — сказал он.

Мы прибыли в мастерскую, и я пригласил его взглянуть. Он огляделся. У нас было четыре отсека с гидравлическими подъемниками плюс место для всего диагностического оборудования.

— Теперь мне нужен по крайней мере один отсек для шин, но с домкратами мы можем использовать часть открытого пространства. То, что я предлагаю тебе,  — это один из отсеков. Он будет полностью экипирован — то есть, если ты поможешь мне выбрать необходимое нам оборудование.

Мы разработаем фиксированную шкалу сборов за работу, которую мы готовы выполнить, и это то, что платит клиент.

— Я поставляю все материалы и детали, и стоимость будет добавлена к счету клиента. Ты можешь делать столько работы, сколько захочешь, но ты платишь мне еженедельную арендную плату за отсек и оборудование. Когда у нас будет больше бизнеса и сюда придет больше парней, я дам тебе скидку на аренду в обмен на то, что ты присмотришь за ними. Я не хочу, чтобы отсюда уходили какие-нибудь подсобные рабочие места.

— Кто распределяет работу?  — спросил он.

— Я,  — сказал я. Это будет происходить поочередно, за исключением случаев, когда клиент просит конкретного слесаря поработать над его машиной. Если они хотят, чтобы ты выполнял эту работу, они берут тебя, если только ты не можете им подойти, и в этом случае мы предлагаем это кому-то другому. Так как же это звучит? Ты в деле?

— Это звучит слишком чертовски хорошо, чтобы быть правдой,  — сказал он. Если цифры сложатся, я определенно в деле.

Так было положено начало «J&G Auto Services», и на местном уровне это изменило правила обслуживания автомобилей. В течение года все три сервисных отсека были заняты, и каждый из монтажников относил домой больше денег, чем когда-либо зарабатывал, работая в других гаражах. Клэр преуспевала, потому что всем парням нужен был кто-то, кто держал бы их в 

рамках закона и разбирался с их налогами.

Вскоре после переезда в новые мастерские началась моя первая романтическая интерлюдия после развода. Все местные компании, поставляющие автомобили, используют симпатичных молодых женщин для приема заказов и доставки. Это была одна из таких женщин, которая вальсировала в моей жизни. Её звали Келли, блондинка ростом около 162, очень стройная, с фантастической улыбкой. Она пришла за заказами и выбрала меня как человека, с которым можно поговорить.

— Привет, я Келли из «Brandon Auto Factors». Я проходила мимо, поэтому решила позвонить и узнать, не нужно ли вам чего-нибудь,  — сказала она.

— О, ему действительно что-то нужно,  — крикнул Эрик.

Она ухмыльнулась, и я представился.

— Грег Мейтленд,  — сказал я. Я владелец этого места.

— О, сам Ледяной король. Я рада с тобой познакомиться.

— Тебе придется объяснить это.

— Это прозвище, которое девочки придумали для тебя,  — сказала она. Мы должны немного флиртовать с клиентами. Знаешь, сделать вид, что ты нам нравишься. Предполагается, что это заставит тебя отдавать нам заказы. Девушки говорят, что на тебя ничего не действует, что ты, должно быть, холоден как лед. Так что теперь ты Ледяной король.

Мы оба рассмеялись над этим.

— Я не ледяной,  — сказал я ей. Я просто не вижу смысла начинать то, что никуда не приведет. Большинство ваших девушек замужем.

Именно тогда она подняла левую руку, чтобы показать мне пустой безымянный палец.

— Разведена,  — сказала она.

— Я тоже,  — сказал я,  — но я не могу снять своё.

Я действительно не знал, правда это или нет. Я только один раз пытался снять его после развода и сдался, когда он не проходил через костяшки пальца. Мы немного поболтали, и я обнаружил, что назначаю свидание на вечер четверга. Когда она уходила, раздался свист от парней в мастерской, включая Эрика, которому не терпелось узнать, получу ли я то, что мне нужно.

Она попросила меня позвонить, когда я буду в пути, и она подождет меня снаружи. Когда я подъехал, она выглядела потрясающе. На ней был темно-зеленый плащ, просто наброшенный на плечи. Под ним было облегающее красное атласное платье с коротким топом и юбкой, которая едва доходила до середины бедра. Свидание прошло действительно хорошо. Мы пошли поужинать, а потом в клуб. Она сказала мне, что живет дома со своими родителями, а её мать присматривает за детьми. У нее было двое детей, девочка и мальчик, трех и двух лет. Она развелась со своим мужем, когда поймала его на измене со своей лучшей подругой. Я рассказал ей о своем прошлом, и к тому времени, когда пробило двенадцать часов, ни один из нас не хотел, чтобы ночь заканчивалась. Тем не менее я отвез её домой и поцеловал на прощание у ворот. Это был долгий, затяжной поцелуй, который кричал: «Еще, ещё, я хочу большего», но я был полон решимости быть джентльменом. Я спросил, что она делала в пятницу.

— Мою голову,  — сказала она.

— А как насчет выходных?  — 

спросил я. Я мог бы пригласить тебя и детей куда-нибудь.

— Большинство выходных я занята,  — сказала она. Я должен отвезти детей в Рединг, чтобы повидаться с их отцом.

— Почему он сам не приходит сюда к ним?  — спросил я.

— Я получила машину в рамках соглашения о разводе, поэтому он говорит, что, поскольку у него нет транспорта, я должна отвезти детей к нему. Обычно я остаюсь на ночь у подруги в Рединге и привожу их обратно на следующий день. Но в понедельник я свободна.

— Понедельник — это плохо,  — сказал я. Большинство ресторанов и клубов будут закрыты.

— Ну, нам не обязательно выходить на улицу. Я могла бы прийти к тебе домой и приготовить для тебя,  — сказала она.

— Хорошо, но я буду готовить.

И это было все. Моё второе свидание всего за два года, и все улажено.

С того момента, как она переступила порог моей маленькой квартирки, я понял, что Келли не очень интересовалась едой. На ней был тот же зеленый плащ, но, когда я снял его с её плеч, я увидел, что на ней было черное кожаное платье без бретелек, которое едва прикрывало её киску и застегивалось спереди почти до подола. Пока мы ели, мне было трудно оторвать взгляд от линии выреза платья. Я все ждал, что её соски выскочат наверх. К тому времени, как я убрал посуду и подал кофе, у меня уже был стояк.

— Ну,  — сказал я,  — что бы ты хотела сейчас сделать? У меня есть хороший выбор DVD-дисков, если тебе захочется посмотреть один из них.

Она пристально посмотрела на меня, как будто пыталась оценить, какой будет моя реакция, а затем сказала это прямо вслух:

— Я хочу трахаться. Я хочу, чтобы ты отвел меня в спальню и выебал мне мозги. Затем, как только ты поправишься, я хочу, чтобы ты сделал это снова. Я хочу, чтобы ты трахал меня, пока я не закричу о пощаде, и когда я это сделаю, я хочу, чтобы ты игнорировал мои крики и просто продолжал трахать меня. Я хочу, чтобы ты наполнил мою пизду горячим мясом, а затем засунул его мне в глотку, чтобы я едва могла дышать. Я хочу, чтобы ты ел мою киску, пока я не залью твой рот своими соками. Я хочу тебя.

Я был немного ошеломлен её заявлением, но после короткой паузы взял её за руку.

— Мне действительно нравятся женщины, которые знают, чего они хотят,  — сказал я, ведя её в спальню.

Я был прав насчет того, что на ней не было лифчика. Когда я расстегнул молнию на её платье, я также не обнаружил трусиков. Она была очень стройной, не такой пышной, как Джули. Её маленькие груди гармонировали с остальным телом, как и её маленькая круглая попка. Не успело кожаное платье упасть на пол, как она уже возилась с пуговицами моей рубашки. Затем она перешла к поясу моих брюк, и в 

мгновение ока они упали на пол. Когда я вышел из них, она упала на пол, на ходу стягивая мои боксёры. Мой зверь теперь был доступен для нее, и она начала осыпать его поцелуями. Её язык отправился в путешествие, облизывая и кружа. Я истекал предварительной спермой задолго до того, как она полностью взяла её в рот. Она наклоняла голову все дальше и дальше вперед, пока я не почувствовал, как конец моего члена проник ей в горло. И все же она старалась усерднее. Её руки были на моей заднице, притягивая меня в свой ненасытный рот. Я почувствовал, как её палец вошел в мою задницу, и почти сразу же мой член взорвался в её рту и горле. Выстрел за выстрелом спермы брызнул в нее. Она успокоилась, когда я начал смягчаться, и медленно убрала свой рот. Она встала, положила руки по обе стороны от моей головы и страстно поцеловала меня. Её язык проник мне в рот, и она разделила со мной вкус моей собственной спермы. Она развернула меня и толкнула, так что я снова упал на кровать. Затем, почти не прерывая движения, она оказалась на кровати, на коленях, подняв ноги по обе стороны от меня. Она остановилась и на мгновение села мне на грудь, глядя на меня сверху вниз.

— Теперь твоя очередь.

Она продвинулась дальше по кровати, пока её лысая киска не оказалась у меня во рту. Я принялся за работу своим языком, облизывая её маленький клитор и загоняя свой язык глубже в нее, перемежая это периодами просто сосания её киски в любовном поцелуе. Я поднял руки, чтобы дотянуться до её упругих маленьких грудей, и провел большими пальцами по её соскам. Она начала двигать бедрами, все сильнее и сильнее прижимая свою киску к моему рту. Когда я снова поднес свой язык к её клитору, она начала стонать и толкаться ещё сильнее. "О боже, о боже, о-о-о-о-о",  — закричала она, когда её соки начали течь мне в рот и стекать по моему подбородку на простыни внизу. Она упала боком от меня и какое-то время лежала рядом со мной. Я перекатился на нее и крепко прижал к себе, проводя пальцами вверх и вниз по её спине. Её лобковый бугорок начал колотиться о мою грудь, и вскоре она снова была верхом на мне. На этот раз её интересовал мой член.

Я потянулся к ящику у кровати и вытащил презерватив.

— Нет,  — сказала она, когда я нащупал, чтобы открыть его.

Я посмотрел ей в глаза.

— Да,  — сказал я,  — или мы останавливаемся прямо сейчас.

Она подождала, пока я надену презерватив, прежде чем взять мой член и ввести его в свою киску. Вскоре она уже скакала на мне в стиле наездницы, и её стоны раздавались хрипло и яростно. Внезапно она откинула руки назад, чтобы схватить себя за лодыжки, и начала двигать бедрами, опускаясь вниз, чтобы получить 

большее проникновение. Она издала громкий крик, когда её пронзил ещё один оргазм. Я все ещё был тверд, когда она пришла в себя, поэтому она повернулась так, чтобы быть лицом к моим ногам, и начала снова. Я почувствовал, как нарастает ещё один оргазм, и этот совпал с тем, как я наполнял свой презерватив. Она упала вперед, на мои ноги, когда почувствовала последние толчки своего оргазма. Я наклонился, снял презерватив и выбросил его в мусорное ведро.

Я не знаю, потеряла ли она сознание или заснула, но она совершенно неподвижно лежала у меня на ногах. Пока она лежала там, я начал нежно поглаживать внутреннюю сторону её бёдер. Я продвинулся дальше в щелку её задницы, и её бедра приподнялись в ответ. Когда я сделал это снова, она сжала свои ягодицы так, чтобы они держались за мою руку, когда я убрал её. Я начал массировать её маленький анус, и она снова подняла свою задницу в воздух. Я засунул один палец в её анус, как раз до первого сустава. Её сфинктер схватил палец, и вся её задница задвигалась вместе с пальцем, когда я начал тянуть его вверх. Когда я вытащил его, она повернулась и посмотрела на меня.

— Трахни меня в задницу, Грег. Пожалуйста, трахни меня в задницу,  — скулила она.

Я потянулся за другим презервативом и, надев его, вернул её в позу наездницы. Теперь с её киски действительно капало, и я использовал её жидкость, чтобы смазать как свой член, так и её анус. Я расположил её анус над своим членом и позволил ей опуститься на него. Когда она начала подниматься и опускаться, её рука потянулась, чтобы потереть клитор. Я потянулся вперед и взял обе её груди. Мы часто говорили на службе, что больше, чем горстка,  — это пустая трата времени. Что ж, если это правда, то Келли ничего не теряла даром. Каждая грудь идеально подходила моей руке, и по мере того, как я сжимал и массировал её, стоны усиливались. Вскоре она начала с энтузиазмом подпрыгивать вверх-вниз на моем члене. Её мышцы прямой кишки и сфинктер сжимали мой член, когда она поднималась. Этот опыт был умопомрачительным. Внезапно я почувствовал, как она сжалась вокруг меня, и она закричала, когда её снова захлестнул оргазм. Она упала на меня, и я просто держал её. Было уже больше двенадцати, когда мы отправились в душ, и почти час, прежде чем она ушла.

В ту ночь, лежа в постели, я пытался осмыслить случившееся. Меня хорошо и по-настоящему трахнули, в этом не было никаких сомнений. Относительно того, был ли это приятный опыт, я не был так уверен. Тем не менее, я, конечно, хорошо выспался и чуть не пропустил утренний звонок будильника. Келли позвонила мне на следующий день и договорилась о новой встрече тем же вечером. Я остановил свой выбор на еде и фильме, хотя она, казалось, очень хотела повторить 

предыдущую ночь. Я бы солгал, если бы сказал, что мне не нравилось быть с Келли. Она заставляла меня чувствовать себя хорошо, но я хотел узнать её получше, а не просто трахнуть. Во время еды я рассказал ей кое-что из своей истории жизни и попытался заставить её открыться с некоторыми из её собственных воспоминаний. Я задавался вопросом, что, должно быть, случилось с ней, что сделало её такой замкнутой, получать от неё каждую крупицу информации было все равно что вырывать зубы. Я решил набраться терпения и позволить событиям происходить в своем собственном темпе.

Эрик, очевидно, снова видел Джули в супермаркете, потому что в воскресенье, когда я забирал девочек, она приготовила мне кофе и села поболтать. Она спросила о моей новой девушке с немалой ревностью в глазах.

— Я так рада за тебя,  — сказала она. Тебе нужна женщина в твоей жизни.

— Да, я знаю,  — согласился я. Мне действительно нужна женщина в моей жизни. Мне нужна конкретная женщина в моей жизни, но, несмотря на то, что она все ещё любит меня, она отказывается иметь со мной что-либо общее. Все, что я могу сделать, это найти бледную имитацию.

— Грег, мы уже проходили это раньше. Ты знаешь, почему мы никогда не сможем быть вместе. Я просто не могу тебе доверять. Я бы не чувствовала себя в безопасности.

— Кто это говорит, Джули? Это не может говорить женщина, которая собирается позволить мне уйти со своими двумя драгоценными детьми. Кто сказал, что я все ещё представляю для тебя опасность?

Я не знаю, кто это, продолжил я. Это не социальные службы. Они думают, что для меня совершенно безопасно оставаться без присмотра со своими детьми. Это не мой психиатр. Он думает, что я добился потрясающего прогресса, и ему больше не нужно меня видеть.

Она казалась совершенно шокированной моим упоминанием о психиатре и на мгновение растерялась.

— Ты не можешь просто ожидать, что я забуду, что ты сделал со мной,  — сказала она.

— Конечно, я не ожидаю, что ты это забудешь,  — сказал я. Почему ты должна? Я, конечно, не могу. Я просто хотел бы получить шанс показать тебе, что я больше не тот человек.

— Я не хочу обсуждать это, Грег. Я думаю, тебе лучше пригласить девочек куда-нибудь, чтобы они провели время с папой.

Когда я уходил, я вдруг понял, что она не отрицала, что все ещё любит меня. Клэр была права. Я посадил Грейс и Аннабель в машину и уехал. Когда я вернулся, Джули просто впустила их и держала меня на пороге, пока мы договаривались о времени следующего визита.

Отношения с Келли продолжались и, казалось, становились все более сексуальными. Её отказ впустить меня в свою другую жизнь озадачил меня. Меня это так беспокоило, что однажды ночью, когда она собиралась уходить из моей квартиры, я спросил её.

— Келли, ты стыдишься меня или что-то в этом роде?

— Конечно, нет,  — ответила она. Как 

ты можешь спрашивать об этом? Ты преуспевающий бизнесмен с телом Адониса и повешенный, как мул. Чего тут стыдиться?

— Ты живешь со своими родителями, но никогда не позволяешь мне встречаться с ними. У тебя двое детей, но мы никогда не вывозим их куда-нибудь. Это почти так же, как если бы ты пытался спрятать меня от них.

— Тебе не о чем беспокоиться, любовничек,  — сказала она, уходя.

Два дня спустя я получил ответ на свои вопросы. После очередного марафонского секса Келли принимала душ. Я протянул руку, чтобы посмотреть на часы, и случайно сбил её сумочку с полки. Я встал с кровати и начал собирать её вещи, чтобы положить их обратно в сумку. Вот тогда я их и увидел. Там, вместе с её телефоном, губной помадой и набором для макияжа, лежали два золотых кольца, одно из которых с бриллиантом в форме солитера. Холод пробежал по моим костям. Я надел халат и сунул два кольца в карман. Я сказал себе, что этому может быть вполне разумное объяснение. Она могла бы снять их несколько месяцев назад и просто забыть, что они были в её сумке. Я подумал об этом и решил, что, если она не хватится их через пару дней, я скажу ей, что нашел их во время уборки, и верну.

Келли вышла из душа, проковыляла через спальню и оделась. Я проводил её до двери, и когда она поцеловала меня на ночь, она прошептала:

— Увидимся завтра, любимый.

И ушла. Должен признаться, я ожидал, что это займет больше пяти минут, но как раз в тот момент, когда я возвращался в спальню, раздался звонок в дверь.

— Кажется, я что-то уронила в спальне,  — сказала она.

Я позволил ей пройти прямо в спальню и слышал, как она переворачивала её вверх дном, пока искала. Когда она сдалась в спальне, она вернулась в гостиную, обыскивая края дивана и под подушками.

— Это помогло бы,  — сказал я,  — если бы я знал, что ты ищешь.

Она на мгновение замолчала, очевидно, пытаясь придумать, что сказать.

— Мой телефон,  — сказала она. Я потерял свой телефон.

Я прошел на кухню, взял свой мобильный и набрал телефона Келли. Первым звуком был виброзвонок, затем раздался сигнал вызова.

— Похоже, телефон у тебя в сумке,  — сказал я, когда она начала краснеть.

Я сел за стол и положил на него кольца.

— Видишь ли, я спросил, потому что подумал, что ты, возможно, ищешь это,  — сказал я, указывая на кольца.

— Ты рылся в моей сумке. Как ты смеешь? Ты не имеешь права,  — закричала она на меня.

— Это так,  — сказал я. Женщина, которая солгала и обманула по крайней мере двух мужчин, внезапно забеспокоилась о том, что правильно. А теперь сядь. Я указал на стул напротив.

— Итак,  — сказал я. Теперь я знаю, что ты не разведена, что ещё является ложью? У тебя есть дети? Ты живешь со своими родителями? И что, по мнению муженька, ты 

делаешь, когда тебя здесь трахают до бесчувствия?

— Да, у меня действительно есть двое прекрасных детей, и они — моя гордость и радость. Да, я действительно живу со своей матерью. Мы не можем позволить себе купить дом, а жизнь с мамой помогает нам откладывать деньги на депозит. Роб не знает, что я выхожу по ночам. Он работает в ночную смену на фабрике пластмасс. Мама думает, что я гуляю с девочками, и я ей позволяю. Вот почему я никогда не позволяю тебе забирать меня из дома — не хочу, чтобы соседи болтали.

— Почему?  — спросил я.

— Я не знаю. Может быть, это потому, что я почти не вижу своего мужа. Я работаю весь день, он работает всю ночь. По субботам он как медведь с больной головой, так что у нас остаются только воскресенья. Потом весь день я окружена мужчинами. Мужчины, которые находят меня привлекательной, мужчины, которые хотят флиртовать со мной, такие мужчины, как ты.

Она начинала выглядеть грустной и жалкой, но я был не в настроении останавливаться.

— Так почему я? Что заставило тебя снять кольца и показать мне свою обнаженную руку? Был ли я, одинокий бизнесмен, легкой добычей? Была ли это задача расколоть Ледяного короля? Или ты хотела обменяться на нового мужа с большим количеством наличных?

Теперь у меня потекли слезы.

— Все это, я полагаю,  — сказала она, впервые будучи честной. Другие курьерши продолжали твердить о том, как ты хорош собой, и я хотела убедиться сама. Что ж, я действительно видела, и мне понравилось то, что я увидела. Они сказали мне, что ты был сам по себе пару лет, но ты никогда не отвечал на их флирт. Эрик сказал им, что ты определенно не гей, поэтому они назвали тебя Ледяным королём, и я хотела посмотреть, смогу ли я тебя разморозить. Да, я думала, ты одинок и был бы благодарен. Но как только мы начали заниматься любовью, я начала влюбляться в тебя.

— Заниматься любовью?  — спросил я. Ты называешь то, что мы делали, любовью? Мы были просто двумя людьми, использующими друг друга для секса. Ты трахаешься, как порнозвезда, но никакой любви никогда не было. Как бы то ни было, я нашел это удовлетворительным, но не могу сказать, что мне это так сильно понравилось.

— Так почему же ты позволил этому продолжаться?  — спросила она. Если я была таким бесполезной.

— Я никогда не говорил, что ты бесполезна. Ты мне нравишься. Мне нравилось быть с тобой. Добавь к этому, да, я был одинок, и мне нужна была женщина в моей жизни. Я подумал, что мог бы научить тебя занятиям любовью.

— Ты все ещё можешь,  — тихо сказала она. Я могу развестись.

— Если ты всё-таки разведешься, это не будет иметь ко мне никакого отношения,  — сказал я. Я грустный и одинокий человек, потому что моя жена развелась со мной чуть больше двух лет назад. Я не собираюсь 

делать это с кем-то другим. Если бы я знал, что ты замужем, я бы никогда не связался с тобой.

— Так что нам теперь делать?  — спросила она.

— Что ж, ты собираешься забрать свои кольца и навсегда уйти из моей жизни. Я не хочу тебя здесь видеть. Я не хочу видеть тебя в моем гараже. Если я это сделаю, я пойду к твоему Робу и расскажу ему все о тебе. Я также позвоню Тони Брэндону и дам ему знать, какой вред наносят его кокетливые девушки.

— Но я должна звонить тебе. Это моя работа, и мне нужны деньги, которые она приносит.

— Как ты это сделаешь, зависит от тебя, Келли. Мне все равно. Но появись снова в моем бизнесе, и я обещаю тебе, что все расскажу твоему мужу, который не спит ночами, работая, чтобы обеспечить тебя и твоих детей. А теперь, я думаю, тебе лучше уйти.

Когда мы подошли к двери, она повернулась ко мне и сказала:

— Прости, Грег.

Затем она притянула мою голову к себе и нежно поцеловала.

— Прощай,  — сказал я.

На следующий день никто не позвонил из «Brandon Auto Factors», а в пятницу появилась симпатичная молодая брюнетка по имени Триша, чтобы принять наши заказы. Эрик бросил на меня пытливый взгляд, но ничего не получил взамен.

Прошла ещё неделя, прежде чем я пригласил девочек на воскресенье. Когда я добрался туда, Джули пригласила меня выпить кофе и поболтать. Я знал, о чем она хотела поговорить, но сначала нам нужно было обойти все остальные вопросы. Мы говорили о том, как у девочек дела в школе, куда она повезёт их на каникулы и так далее. Затем она перешла к тому, что действительно хотела знать.

— А как идут дела с твоей новой девушкой?  — спросила она.

— О, разве Эрик тебе не сказал? Все кончено,  — сказал я как ни в чем не бывало.

— Ну, нет, на самом деле он этого не знал,  — сказала она.

— Ты знаешь, я удивлен, что вы двое вообще успеваете делать покупки, глядя на то, столько времени вы тратите на разговоры о моей личной жизни.

— Мы заботимся о тебе. Разве это так уж неправильно?  — спросила она.

— Хорошо, нам лучше не идти по этому пути, иначе мы оба снова поссоримся,  — сказал я, имея в виду разговор, состоявшийся несколько недель назад.

— В любом случае, если ты хочешь знать, оказалось, что она была замужем.

— О, это ужасно, Грег. Как ты узнал?

Я рассказал ей всю историю, и она выслушала.

— И ты просто сел и поговорил с ней?  — спросила она.

— Ага. Я был спокоен, как огурец. Никогда даже не повышал голоса,  — сказал я ей.

Я позвонил Джону на следующий день, чтобы рассказать ему об этом.

— Ты, должно быть, был ранен?  — спросила она.

— Конечно. Я был обижен и зол. Как ни назови, я был им.

— И ничего не произошло? Я имею в виду, Эрик сказал, что её 

больше не видели в мастерской,  — сказала она.

— Конечно. Что ты подумала? Что я прикончил её и закопал в саду?  — спросил я. О, каково это — когда люди доверяют тебе. Я просто сказал ей, что больше никогда не хочу её видеть, и, если я её ещё раз увижу, я расскажу её мужу.

— Мне очень жаль, просто это... ну, ты знаешь.

— Да, я знаю. Грег Мейтленд, жестокий человек, избивает женщин. Держу пари, они потирали руки в твоём офисе, думая о том, сколько денег они заработали бы, защищая или преследуя меня. Сколько раз я должен тебе повторять, я больше не тот человек.

— Кстати, кто такой Джон?  — спросила она, меняя тему. Ты сказал, что позвонил ему и все рассказал.

— Он является или был психологом, который руководит программой, через которую я прошел. Я был очень доволен тем, как я справился с этим, поэтому я позвонил ему, чтобы рассказать ему. Я просто хотел подчеркнуть, какую хорошую работу он проделал.

— Ты действительно прошел через программу, чтобы...

— Привести мои мысли в порядок,  — перебил я. Да. Ты сказала мне, что мне нужна помощь, и ты была права, так что я её получил. Как, по-твоему, мне удалось так быстро отменить приказ о надзоре?

И все же,  — сказал я,  — однажды ошибившийся, всегда остается ошибившимся. Разве не так смотрят на это в вашем бизнесе?

Я окликнул девочек, подхватил их по одной в каждую руку и направился к машине.

•  •  •

Так обстояли дела в течение следующих нескольких лет. Ситуация с Джули оставалась неизменной. Я убедился, что кто-то в её офисе работал над ней, убеждая, что я по-прежнему представляю для нее угрозу. Во время каникул, особенно на Рождество и Новый год, мы были на грани того, чтобы попробовать ещё раз, но после одного дня, проведенного на работе, все барьеры снова возникали, и я вернулся к исходной точке.

С точки зрения бизнеса дела действительно шли в гору. Настолько, что Клэр настаивала на том, чтобы я поговорил с налоговым экспертом, чтобы убедиться, что я не плачу больше, чем должен. Я отказался от своей квартиры и купил дом с тремя спальнями, чтобы девочки могли приезжать и жить со мной. События приняли новый оборот. Я собирал тормозные колодки и диски, когда позвонил Эрик и попросил меня заскочить к нашему поставщику шин, чтобы купить пару «Рirеlli Сinturаtо Р7». Я подобрал шины и направился обратно в мастерскую. Когда я добрался туда, то был несколько удивлен, обнаружив серебристый «Aston Martin DB5», припаркованный снаружи. Эрик вышел за шинами и увидел, что я смотрю на машину.

— Прямо из Джеймса Бонда, не так ли?  — сказал он.

— Это отличная машина,  — сказал я.

— Да,  — сказал он,  — жаль, что водитель такой мудак.

— Ты завидуешь,  — сказал я.

— Завидую чему?  — спросил он. Тому, что у него есть эта машина или тому, что он ведет себя как мудак?

Я должен признаться, что был немного удивлен тем, как 

Эрик говорил о нашем клиенте. Он всегда был немного резок, но я никогда раньше не видел, чтобы он оскорблял клиента. Я пошел в офис, чтобы начать готовить все свои счета для Клэр. Я услышал, как Aston с ревом въехал в мастерскую, и Эрик начал работу по замене шин. Эрик только что принес счет за шины Aston, когда на парковку въехала машина.

— О боже, а вот и задница для Астона,  — сказал он.

— Я должен поговорить с ним. Должно быть, здорово водить такую машину,  — сказал я.

— Ты не захочешь с ним разговаривать, он мудак,  — сказал Эрик и вышел за дверь.

Я встал и подошел к двери, но обнаружил, что она не открывается. Эрик запер дверь. Я наблюдал за ним, пока он выходил на автостоянку. Парень вышел из машины с пассажирской стороны. Ему было около сорока, рост 177, худощавого телосложения, короткие светлые волосы. Он откинулся назад в машине и поцеловал женщину за рулём. Вот тогда-то я и узнал её. Водителем была Джули. Я с глухим стуком сел и обхватил голову руками. Я знал, что когда-нибудь это случится, но видеть, как она целуется с другим мужчиной на автостоянке моей собственной мастерской, было больше, чем я мог вынести. Я просто сидел там глядя в пространство. Прошло полчаса, прежде чем Эрик открыл дверь. Он передал мне корешок квитанции за работу.

— Извини, шеф,  — сказал он. Я надеялся, что тебя здесь не будет, когда он вернется.

— Все В порядке, Эрик. Это должно было когда-нибудь случиться,  — сказал я ему.

— Нет, это не так,  — сказал он. Только не с таким мудаком, как он.

— Эрик,  — сказал я. Как давно мы берем пятьсот фунтов за Рirеlli?

— С тех пор, как ублюдок, который их покупает, приходит сюда и хвастается, что он намерен провести время в постели со своей девушкой, и эта девушка оказывается бывшей женой моего босса. Я всегда с большим уважением относился к твоей Джули. Я думал, у нее вкус получше.

Он думал, что я — это ты, и он пытался ткнуть тебя в это носом. Так что теперь это обошлось ему в лишнюю сотню фунтов за злорадство. Я надеюсь, он думает, что это того стоило.

Когда я поехал за девочками на следующие выходные, я никогда не говорил об этом Джули. Я заметил, что пропала наша свадебная фотография. Когда я спросил об этом, она просто сказала, что, должно быть, убрала его во время уборки.

— Если ты больше не хочешь её, я бы хотел её забрать,  — сказал я. Мне бы не помешало кое-что развесить по дому.

— Я вижу, ты тоже сняла свои кольца,  — сказал я.

Она накрыла левую руку правой.

— Ну, я не замужем уже четыре года, Грег.

— О, так это не имеет никакого отношения к дяде Майлзу, о котором девочки продолжают говорить?  — спросил я.

Джули предпочла не отвечать и вместо этого собрала девочек, чтобы я пригласил их куда-нибудь.

К 

этому времени мы вступали в пятый год нашей эры. Это выглядело так, как будто я терял Джули из-за человека, которого Эрик просто называл мудаком. Они с женой стали ходить по магазинам по четвергам вечером, чтобы избежать встречи с Джули. Я решил, что собираюсь подбодрить себя. Приближался мой день рождения, и я собирался купить себе особенно экстравагантный подарок. В тот же день я, как обычно, пришел на работу и обнаружил, что все двери увешаны плакатами «С днем рождения». Я получил пару грубых открыток от Тома и Эрика и обещание чертовски хорошо отметить после работы.

— Не каждый день тебе исполняется 40 лет,  — сказал Эрик. Мы с ребятами хотели сделать это особенным. В тот вечер мы закрыли мастерскую ровно в пять тридцать и отправились в паб. У них было много всего. В баре был мой любимый Хобгоблин на разлив, и по ходу вечера появились даже некоторые из наших постоянных клиентов и поставщиков. У меня не было такого хорошего мальчишника с тех пор, как я ушел со службы. Все шло хорошо примерно до половины девятого, когда появилась полиция. Одна WPC (женщина-полицейский констебль) и мужчина-полицейский вошли в бар. Констебль вышла на середину бара и повернулась, чтобы обратиться к нам.

Читая из своего блокнота, она спросила:

— Есть ли у нас в баре мистер Грег Мейтленд?

Мое сердце забилось, когда я вышел вперед. В конце концов, у полиции не было причин вызывать меня, если только не случилось что-то плохое.

— Вы владелец транспортного средства, зарегистрированного под номером...?  — спросила она.

— Да,  — сказал я, все ещё недоумевая, что происходит.

— Наши записи показывают, что у вас нет страховки на эту машину, сэр. Боюсь, я должна конфисковать автомобиль и выписать уведомление о фиксированном штрафе.

Я был озадачен, пока Эрик не крикнул:

— Ты не можешь так поступить с ним в его день рождения.

WPC перестала выписывать квитанцию.

— У тебя сегодня день рождения?  — спросила она.

— Да,  — сказал я.  — Сегодня мне сорок.

— Что ж, в таком случае я обязана порвать эту штрафную квитанцию и станцевать для тебя.

Она указала на другого полицейского, который достал из-за спины большой бумбокс и нажал кнопку воспроизведения. Когда музыка заполнила бар, я понял, что то, что выглядело как обычная полицейская форма, на самом деле было скреплено липучками. Парни в баре смеялись и подбадривали её, когда она танцевала передо мной, сначала снимая жилет, затем блузку. Свою фуражку она надела мне на голову, продолжая кружиться передо мной. Её черная юбка также была закреплена на липучке, и она смогла просто сорвать её. Парни в баре кричали ей, чтобы она вытащила свои сиськи наружу. Она повернулась к ним лицом, спустила одну бретельку с руки и стянула одну чашечку вниз, чтобы показать свою грудь. Она спрятала эту грудь и проделала то же самое с другой грудью. Она повернулась ко мне спиной и, заложив руки за спину, расстегнула застежку бюстгальтера, позволив 

одежде упасть на пол, обнажив идеальную пару грудей. Она приподняла мою голову и поместила её между своих сисек, потирая их о моё лицо. Потом она потянулась к трусикам, и они потихоньку спустились вниз. На ней все ещё были черные чулки и подтяжки. Трусики упали на пол, и она наклонилась, чтобы поднять их, толкая при этом свою задницу мне в лицо. Она подняла трусики и крутанула их на вытянутом пальце, высоко обойдя барную стойку, и тянув меня сзади за галстук. Потом музыка сменилась, и мы услышали, как группа Полиция (кто же еще?) поет «Не стой так близко ко мне». Парни в баре присоединялись к припеву, и каждый раз, когда он начинался, она обнимала меня за талию и притягивала к себе, прижимаясь грудью к моей груди и прижимаясь лобком к моему напряженному члену. Когда музыка смолкла, она взяла небольшую стопку одежды, которую её коллега положил на стол, и вприпрыжку побежала в другое помещение. Она вышла, снова выглядя как WPC. Подойдя ко мне, она сняла свою фуражку с моей головы. Я почувствовал, как она положила что-то в карман моей рубашки, когда наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку и прошептать:

— Позвони мне.

Когда она ушла, Эрик начал звать людей выпить. Я посмотрел на него с некоторым любопытством, и он сказал:

— Это ещё не конец. Мы все присоединяемся к дамам.

Мы вышли из паба и перешли через улицу к пабу «Звезде Индии». Внутри нас уже ждали жены и подруги. Каждый из парней встал в пару со своими половинками, и я вдруг остро почувствовал себя одиноким. Как только мы все заняли свои места, вошла Клэр. Я сознавал, что испытываю шок. Она выглядела потрясающе. Вот она, женщина лет пятидесяти с небольшим, и выглядит ни на день не старше сорока.

— Хороша, не так ли?  — сказал Эрик. Послушай, босс. Я собирался спросить Джули, но она, вероятно, слишком занята мудаком, чтобы прийти к кому-то действительно важному.

Клэр протянула руку и коснулась моей руки.

— Разве не хорошо быть среди людей, которые тебя любят?  — спросила она.

— Да,  — сказал я.

Мы все сделали свои заказы, выпили ещё несколько кружек пива, и веселье продолжилось. Я слышал, как Том и Эрик издеваются над Майлзом.

— Меня зовут Джонс,  — сказал Том со своим фальшивым шикарным акцентом.  — Майлз Пенри-Джонс. Теперь ты здесь главный?

Клэр снова потянулась к моей руке.

— Он действительно пытался доставить её сюда,  — сказала она. Он звонил несколько раз, даже оставлял сообщения. Возможно, пришло время покончить с этим.

— Знаешь, что действительно причиняет боль, Клэр?  — сказал я. Я даже не получил открытки ни от нее, ни от девочек. Сегодня мой сорокалетний день рождения, а они даже не могут прислать открытку.

— Ты не в том состоянии, чтобы идти домой одному сегодня вечером. Тебе лучше пойти ко мне,  — сказала она. По крайней мере, у меня есть кое-что для тебя.

Я ухмыльнулся ей.

— Мне нужен не 

секс,  — сказал я.

— Я не говорила о сексе, но мы можем заняться и этим, если хочешь.

Вечеринка закончилась около одиннадцати, и Клэр, которая не пила ничего крепче апельсинового сока, отвезла меня обратно к себе. Когда мы приехали, она дала мне открытку и пакет. Открытка была юмористической, как я и ожидал, но содержание пакета действительно удивило меня. Когда я развернул его, то обнаружил четыре виниловых альбома — Джона Ли Хукера, Хаулина Вулфа, Элмора Джеймса и Сонни Боя Уильямсона. Должно быть, ей потребовалось много времени, чтобы найти их. Я замер, не зная, что сказать или сделать. Она подошла ко мне и нежно поцеловала.

— Давай,  — сказала она. Давай посмотрим, сможем ли мы сделать эту ночь ещё более запоминающейся.

•  •  •

По дороге на работу мы заскочили ко мне домой, чтобы переодеться, и чтобы я посмотрел, не принесла ли почта какие-нибудь открытки от девочек. Этого не произошло.

На следующий день никто не опоздал на работу, и у них даже не было особого похмелья.

Разобрав почту и разобравшись с важными письмами, я вышел в мастерскую, чтобы найти Тома.

Итак, кого я должен поблагодарить за вчерашнюю маленькую вечеринку?  — спросил я.

— Это все идея Эрика,  — сказал он. Он подумал, что мы должны отметить это, и мы все согласились. Эрик все организовал. Получил скидку в баре и в ресторане.

— Эрик сделал все это?  — спросил я.

— Это верно,  — сказал он. Даже организовал стриптизершу, и, черт возьми, она была чертовски хороша, не так ли? Я думаю, она была без ума от тебя. Она вышла далеко за рамки служебного долга.

Следующее воскресенье было моим временем доступа к детям. В субботу я получил доставку подарка на день рождения, который купил себе сам. Джули казалась немного озабоченной, но Аннабель была в отличной форме. Они с Грейс выбежали мне навстречу.

— Чья это машина, папочка?  — спросила она.

— Моя,  — сказал я, провожая их до двери.

— Мам, ты видела папину новую машину?  — спросила Аннабел у Джули.

— Джули выглянула наружу и увидела снаружи мой ярко-красный четырехместный Морган.

— Что вызвало это?  — спросила она.

— Ну, я мог себе это позволить, поэтому купил себе маленький подарок на день рождения.

— Подарок на день рождения?  — спросила она. Но это не твой день рождения, ведь...

— В прошлую среду,  — прервал её я.

Аннабель набросилась на Джули.

— Я же говорила тебе,  — закричала она. Я говорила тебе, что мы должны были пройтись по магазинам ко дню рождения папы, но ты настояла, чтобы мы пошли куда-нибудь с Майлзом. Я ненавижу его. У тебя никогда не остается времени на нас, когда он рядом. А теперь мы пропустили папин день рождения. Я ненавижу его, и тебя я тоже ненавижу.

Аннабель прижалась ко мне, и я обнял её. Глаза Джули начали наполняться слезами после вспышки гнева Аннабель.

— Она не это имела в виду,  — сказал я. Она просто расстроена из-за того, что пропустила день рождения своего папочки.

Джули начала выглядеть по-настоящему смущенной.

— По крайней 

мере, это был не юбилей,  — сказала она. Я никогда бы не смогла забыть про юбилей.

— Ага,  — сказал я. На этой неделе мне исполнилось сорок, о чем ты бы знала, если бы получила какое-нибудь из сообщений Эрика. Он пытался дозвониться до тебя все прошлые выходные.

— Мне так жаль, Грег. Теперь слезы действительно текли рекой. Клянусь, я не получала никаких сообщений.

— Я знаю Эрика,  — сказал я. Если он говорит, что оставлял сообщения на твоём телефоне, значит, сообщения были оставлены. Если ты их не получила, тебе нужно посмотреть, кто удаляет сообщения. Интересно, мог ли Майлз оставаться здесь в прошлые выходные?

— Давайте, девочки,  — сказал я. Сегодня хороший день. Мы можем прокатиться с опущенным верхом и пообедать в пабе у реки. Там мы сможем покормить уток.

Когда мы шли к двери, Аннабель обернулась и посмотрела на Джули.

— Я все ещё ненавижу тебя,  — сказала она,  — но я ненавижу его ещё больше.

Еще один поток слез навернулся на глаза Джули, и мы оставили её рыдающей.

Мы подъехали к пабу, и я поднял Грейс с заднего сиденья.

— Папа, мне твоя машина нравится больше, чем у дяди Майлза, потому что ты можешь откинуть верх, и из нее легче выбраться.

Я улыбнулся ей и сказал:

— Ну, я не думаю, что тебе стоит говорить это дяде Майлзу, потому что он считает, что его машина довольно крутая.

— Я скажу ему,  — фыркнула Аннабел.

Мы отлично провели день на реке. Покормив уток, я вывез их на лодке, а потом мы смотрели, как лодки проходят через шлюз, и ели наше мороженое. К тому времени, как мы с ревом въехали обратно, Грейс уже засыпала на заднем сиденье.

Аннабель ворвалась в дом, полностью проигнорировав мать, и направилась прямо в свою комнату. Я усадил Грейс на диван.

— Она не это имела в виду,  — сказал я. Она никогда не возненавидит тебя — ты её мама. Она просто сейчас немного расстроена. Она думает, что ты ставишь Майлза впереди всех и вся, и ей трудно привыкнуть к этому.

— Она думает, что я причинила тебе боль, и я это сделала, не так ли?

— Да, я не могу отрицать, что игнорирование моего сорокалетия единственной семьей, которая у меня есть, причинило мне боль. Отсутствие открытки от девочек было больнее всего. Я могу принять это от тебя, это своего рода норма. Каждый раз, когда ты отвергаешь меня, мне больно, но я заслуживаю этого, потому что я причинил тебе очень сильную боль. Я просто никогда не ожидал, что ты используешь моих девочек против меня.

— Я не хотела,  — закричала она. Я бы никогда не сделала этого нарочно.

— Нет, но ОН бы сделал это,  — сказал я. Однажды, когда все это закончится, я расскажу тебе, почему Эрик называет его мудаком.

В любом случае,  — сказал я,  — пожалуйста, передайте ему мою благодарность за участие в финансировании вечеринки по случаю моего дня рождения. Вечеринка, на которую тебя пригласили, но мудак 

удалил сообщения.

Эрику было так противно его поведение, что он положил на свой счет лишнюю сотню. Так что передай мистеру Майлзу Пенри-Джонсу большое спасибо. У меня не было такой хорошей ночи с тех пор, как я ушел из морской пехоты.

Я оставил её плакать на диване. Да, мне было жаль её, но эта проблема была не моей, и она отказывалась видеть, как Майлз манипулирует ситуацией, пытаясь ещё больше отдалить нас друг от друга. Я отправился домой с тяжелым сердцем. Мне не доставляло удовольствия затруднительное положение Джули с девочками. Тот факт, что это значительно усложнило бы попытки Майлза залезть к ней в трусики, был стимулом, но он, очевидно, обвел её вокруг пальца. Внезапно я увидел, что шансы на примирение быстро тают.

В следующий четверг я получил небольшую посылку на работе. Открыв его, я обнаружил хронометр пилота. На задней крышке часов была выгравирована надпись: «Грегу на его 40-летие от Джули, Аннабель и Грейс». Я позвонил Джули на работу.

Она была очень воодушевлена этим звонком.

— Тебе нравится подарок?  — спросила она.

— Кто его выбрал?  — спросил я.

— Я,  — сказала она. Я могу заверить тебя, что Майлз не имеет к этому никакого отношения. Это сказало мне, что он, вероятно, предложил это.

— Если бы ты не сделала гравировку, делающую его невозвратным, я бы отправил часы тебе обратно,  — сказал я.

— О, так тебе это не нравится,  — спросила она, не сумев скрыть разочарования в своем голосе.

— Ты все ещё не понимаешь, не так ли, Джули? Чего мы с девочками хотели, так это чтобы они могли выбрать подарок на день рождения своего папы. Чего они хотели от тебя, так это сводить их по магазинам, чтобы они могли что-нибудь выбрать. Никто, включая меня, не хотел, чтобы ты пришла со своей чековой книжкой, чтобы сделать какой-нибудь дорогой подарок. Я не знаю, что с тобой происходит, Джули. Раньше ты понимала, что люди важнее денег. И все же этот подарок, похоже, говорит о том, что ты думаешь, что можешь откупиться от чего угодно. Я собираюсь позвонить ювелиру, и, если он скажет, что гравировку можно отполировать, я верну их тебе.

Джули была очень тихой на другом конце провода.

— Ну что ж, я пыталась все исправить,  — сказала она.

— Нет, ты этого не сделала, Джули. Ты пыталась заставить себя чувствовать себя лучше, тратя деньги. Я покончил с этим, мне это не нужно. Если ты хочешь все исправить, спроси девушек, что они хотят сделать, а затем будь с ними, пока они это делают. Это может тебя удивить, но видеть Аннабель такой расстроенной было так же плохо для меня, как и для тебя.

— Не читай мне проповедей, Грег. Ты не в том положении, чтобы делать это.

Теперь она начинала злиться, что, казалось, указывало на то, что она знала, что я был прав.

— Ты же знаешь, у меня есть право на собственную жизнь.

— Да, Джули, у 

тебя действительно есть право на собственную жизнь. Если твоя ответственность за детей мешает этому, тогда ты могла бы подумать о том, чтобы позволить мне взять на себя эту ответственность.

Она повесила трубку.

«Что ж»,  — подумал я про себя,  — «все прошло не слишком хорошо, не так ли»?

Джули почти не разговаривала со мной в следующий раз, когда я забирал девочек. Я положил маленькую коробочку на кухонную столешницу.

— Тебе просто придется заплатить за новую крышку,  — сказал я ей.

— Ты не мог просто принять то, что я извинилась и сделала жест, не так ли?  — сказала она.

— Я не называю четырехсотфунтовые наручные часы жестом,  — сказал я. Теперь мы можем просто забыть об этом и двигаться дальше.

И снова я ушел с Аннабель, бросившей на её мать яростный взгляд.

Отношения в этот период были особенно холодными, поэтому я был удивлен, когда мне позвонила Джули и предложила встретиться за ужином. Она предложила «Джино», маленький итальянский ресторан в городе, и мы назначили свидание на следующую пятницу.

Много мыслей пронеслось у меня в голове, пока я ждал наступления пятницы. После нашего развода Джули не проявляла особого интереса к тому, чтобы ходить со мной на свидания. Я подумал, что наиболее вероятным сценарием было то, что Майлз бросил её, и она хотела немного утешения. Я не собирался упускать свои шансы. Я надел костюм с галстуком. Я постригся и побрился, прежде чем выйти из дома.

При виде Джули у меня действительно перехватило дыхание. На ней было маленькое черное платье с глубоким вырезом и линией подола, заканчивающейся на середине бедра. Это, безусловно, демонстрировало её изгибы с наилучшей стороны. Очевидно, она сделала прическу. Когда она шла по ресторану на своих 10-сантиметровых шпильках, взгляды всех мужчин в зале были прикованы к ней. Я встал и поприветствовал её.

— Ты выглядишь просто великолепно,  — сказал я.

— Спасибо,  — сказала она. Ты и сам не такой уж убогий.

Мы сели, сделали заказ и поболтали. Мы говорили о девочках, моем бизнесе и практически обо всем, кроме нас. К тому времени, как мы ждали кофе, я решил поторопиться. Я протянул руку и взял обе её руки в свои.

— Ты не представляешь, с каким нетерпением я ждал сегодняшнего вечера,  — сказал я. Ты должна знать, что я пытался убедить тебя дать мне второй шанс последние четыре года.

Она убрала обе руки.

— Грег, мне жаль. Я позвала тебя сюда не для того, чтобы обсуждать воссоединение,  — сказала она.  — На самом деле, как раз наоборот. Мне жаль, если у тебя сложилось такое впечатление.

— Хорошо,  — сказал я. Так почему ты попросила меня прийти сюда?

— Я выхожу замуж, Грег,  — сказала она. Я выхожу замуж за Майлза, как только он получит развод.

— Итак, чего ты хочешь от меня?  — спросил я. Тебе не нужно моё разрешение, чтобы выйти замуж, или ты собираешься попросить меня выдать тебя?

— Нет, конечно, нет,  — сказала она. Дело в том, что есть кое-что, в чем 

ты можешь мне помочь. Видишь ли, семья Майлза хочет, чтобы девочки носили его фамилию.

— Теперь давай проясним это,  — сказал я. Ты привела меня сюда, чтобы попросить согласиться на то, чтобы этот ублюдок удочерил моих детей. Как давно ты знаешь этого парня?

— Его зовут Майлз,  — сказала она довольно многозначительно. Он адвокат, и он ведет много дел для нашей практики. Я знаю его около шести лет.

— Внезапно многое стало ясно. Всякий раз, когда казалось, что мы добиваемся прогресса в наших отношениях, она возвращалась к работе, и внезапно все возвращалось на круги своя. Теперь я обнаружил, что каждый день ей давал советы мужчина, который просто пытался залезть к ней в трусики.

— Итак, раскрыт отравитель с работы,  — сказал я.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду?  — спросила она.

— Я имею в виду, что, несмотря на все, что я сделал, чтобы доказать, что я изменился, стало очевидно, что кто-то на работе убеждал тебя, что мне нельзя доверять. Теперь я знаю, что у него был личный интерес. Он пытался залезть к тебе в трусы.

— Ты должен свести все к самому низкому уровню, не так ли?  — сказала она, явно раздраженная тем, что я установил связь.

— Но ведь это он убеждал тебя не давать мне второго шанса, не так ли?  — спросил я.

— Я признаю, что Майлз давал мне советы во время развода и все такое, но называть его отравителем — это слишком.

— Хорошо, давай вернемся к тому, чего ты от меня хочешь?  — сказал я. Ты хочешь, чтобы я передал своих девочек мужчине, которого они терпеть не могут и который провел последние пять лет, пытаясь обеспечить, чтобы их мать и отец продолжали жить отдельно. Это то, что ты просишь меня сделать?

— Ты делаешь это намного сложнее, чем нужно,  — сказала она. Все, что я прошу тебя сделать, это подписать бумаги, которые позволят Майлзу взять на себя родительскую ответственность за Аннабель и Грейс. Я думала, ты ухватишься за этот шанс, поскольку это означало бы прекращение выплаты трехсот фунтов в неделю алиментов.

На мгновение я почувствовал, как гнев захлестнул меня, но вскоре он был взят под контроль.

— Джули,  — сказал я спокойно и тихо,  — я знаю, что изменился, но я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь был человеком, который продал бы своих собственных детей.

— Теперь ты искажаешь мои слова,  — сказала она. Я никогда не предлагала тебе продавать девочек.

— Отказаться от родительских прав в обмен на триста фунтов в неделю, это определенно звучит так, как будто я их продаю.

— Ну, ты же знаешь, я не это имел в виду. Я просто пыталась указать тебе на преимущества,  — сказала она.

По правде говоря, той Джули, которую я знал, и в голову бы не пришло просить меня об этом. Она знает, как много значат для меня мои дочери.

— Тогда, если ты хочешь поговорить о преимуществах, расскажи мне о преимуществах этого 

шага для девушек.

Она сидела, потеряв дар речи. Я видел, как она ломает голову, пытаясь придумать какое-нибудь преимущество.

— Итак,  — продолжил я,  — теперь, когда мы знаем, что для девочек нет никакой выгоды, попробуй объяснить мне, почему я должен делать то, что не приносит пользы никому, кроме тебя и этого уёбка Майлза.

Некоторое время она сидела, размышляя.

— Возможно, мне следовало выложить свои карты на стол с самого начала,  — сказала она. Майлз действительно хочет жениться на мне, но он не может подарить мне детей, а его семья отчаянно хочет продолжить семейную фамилию. Они отрекутся от него, если он женится на мне без того, чтобы дети взяли его фамилию.

Это была полная чушь, и я это знал. Все это не имело смысла. Вопрос был в том, она морочит мне голову или он морочит ей голову? Я ломал голову, пытаясь найти причину, по которой Майлз захотел бы воспитывать детей другого мужчины, которые ненавидят его. Если бы я был трудным отцом, я мог бы это понять, но я никогда не отказывал Джули в возможности что-то сделать для девочкек, и она знала, что я никогда этого не сделаю. Не найдя для Майлза никаких преимуществ в удочерении девочек, я начал спрашивать себя, почему он ожидал, что я соглашусь на это. Вот тогда-то меня и осенило. Он ожидал, что я откажусь, чтобы он мог продолжать трахать её и обвинять меня в том, что он не может жениться на ней. Из того, что я знал о Майлзе, это, казалось, подходило слишком хорошо.

— Первое, что я должен сказать, это то, что я невысокого мнения о мужчине, который ставит своё наследство выше женитьбы на женщине, которую он должен любить,  — сказал я. Другое дело, что я бы хотел, чтобы мой доступ оставался таким, как сейчас, и я бы хотел, чтобы юридически обязывающий документ гарантировал это.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Ты имеешь в виду, что сделал бы это?  — спросила она.

— Я имею в виду, что сделаю это на своих условиях,  — сказал я. Эти условия заключаются в том, что мне нужен документ, о котором я уже упоминал. Я также ничего не подпишу, пока ты действительно не выйдешь замуж. Я не дам ему никакого контроля над моими девочками, если ты не будешь рядом, чтобы защитить их.

Джули была так взволнована, что не заметила, как снаружи подъехал Астон Мартин. Майлз был на полпути через ресторан, прежде чем она даже заметила это.

— Привет, детка,  — сказал он. Мы всё здесь закончили?

Он посмотрел на Джулию сверху вниз и принял её слезы радости за слезы печали.

— О, да ладно, детка. Я же говорил тебе, что он на это не пойдет. Когда он когда-нибудь проявлял хоть какой-то интерес к твоему счастью?  — спросил Майлз.

— Я думаю, ты неправильно понял,  — сказал я. Я согласился, но с некоторыми собственными условиями.

Я изложил детали контракта, который я хотел от них получить.

— 

Но это означает, что на самом деле ничего не меняется,  — сказал он.

— Это значит, что ты получаешь то, что, как ты говоришь, хочешь. Девочки могут носить твою фамилию, но без того, чтобы я потерял свои права доступа.

— Нет, нет, это неприемлемо,  — сказал он.

Тогда я сказал ему, что не подпишу контракт, пока они действительно не поженятся.

— Но это означает, что мы должны доверять тебе. Ты мог бы отказаться, и мы все равно были бы женаты,  — сказал он.

— Майлз, старина, ты говоришь так, как будто на самом деле не хочешь жениться на этой прекрасной леди,  — сказал я, указывая на Джули.

— Сейчас не слишком красиво,  — сказала Джули, глядя на своё лицо в зеркало для макияжа. Я иду в дамскую комнату.

Она встала и направилась в комнату отдыха, чтобы подправить макияж.

Майлз продолжал пытаться заманить меня в ловушку. Это варьировалось от продажи моих детей до готовности сражаться только с женщинами. Ничто не вызывало бурной реакции, которой он так явно добивался. Когда Джули вышла из дамской комнаты, я встал и взял его правую руку в свою в жесте рукопожатия. Время, проведенное в Королевской морской пехоте, и несколько лет, проведенных на шинах, дали мне чертовски хорошую хватку в правой руке. Продолжая сжимать его правую руку в своей, я наклонился вперед, чтобы хлопнуть его по спине. Сделав это, я заговорил ему на ухо:

— Если ты КОГДА-НИБУДЬ причинишь вред ей или моим детям, я сверну твою гребаную шею. Это единственное обещание, которое ты можешь отнести в банк,  — сказал я.

Я понял, что моё сообщение попало в цель, по тому, как краска сошла с его лица. Я собрался уходить, но Джули подошла ко мне и поцеловала в губы.

— Спасибо, Грег,  — сказала она. Теперь я вижу, что ты действительно изменился. Спасибо тебе.

•  •  •

В субботу утром на следующей неделе мне позвонила Аннабель.

— Папа,  — сказала она,  — иди скорее. Маме нехорошо. Я не могу её разбудить.

Я оставил Эрика за главного, запрыгнул в Морган и впервые повел его так, как и должно было быть. Через пять минут я уже звонил в дверь Джули. Аннабель впустила меня, и я побежал прямо в хозяйскую спальню. Джули неподвижно лежала в постели. Я проверил, что она все ещё дышит, прежде чем попытаться привести в чувство. Я оглядел комнату. На прикроватном столике я увидел полупустую бутылку водки, стакан и пачку таблеток тамазепама. Я проверил пакет и обнаружил, что примерно половины из них не хватает. Я положил таблетки в карман и подхватил Джули на руки. Я сказал Аннабель, чтобы она привела Грейс и что мы везем маму в больницу.

Я отнес Джули к машине и посадил её на переднее пассажирское сиденье. Аннабель выбежала из дома вместе с Грейс, и они забрались на заднее сиденье. Я на скорости направился в больницу. Я проехал чуть больше мили, когда увидел в зеркале мигающие синие огоньки. Я съехал на 

обочину, и передо мной остановилась полицейская машина. Когда один офицер вышел и вернулся к моей машине, мне показалось, что я его узнал. Он подошел к водительской дверце, и на его лице расплылась широкая улыбка.

— Сержант Мейтленд,  — сказал он. Вы помните меня — я капрал Джон Блэкман. Мы вместе служили в Афганистане.

— Джон, я знаю, что превысил скорость, и ты должен выписать мне штраф, но не может ли это подождать, пока я не отвезу эту леди в больницу?

— Констебль Блэкман посмотрел на Джули, затем снова на меня.

— Следуйте за нами, сержант, как вам нравится,  — сказал он.

Возвращаясь к своей машине, он крикнул водителю: «Никола, блюз и двойки в больницу».

Полицейская машина выехала на полосу движения с мигающими синими огнями и воющими сиренами. Я пристроился сзади, и мы помчались по улицам к больнице. Как только мы приехали, я снова подхватил Джули на руки и отнес её в отделение неотложной помощи. Я сказал медсестре, что это была случайная передозировка, и дал ей упаковку таблеток. Меня вместе с девочками провели в комнату для посетителей. Мы прождали там не больше пары минут, когда вошли констебль Джон Блэкман и его напарница констебль Никола Бейтс.

Капрал Джон Блэкман был персонажем типа соль земли, шести футов ростом и сложен как кирпичный дерьмовый дом. Если вам нужен был кто-то, кто прикрывал бы вашу спину, то вы хотели, чтобы это был он. Мы с ним вместе служили в Ираке и Афганистане, и у нас было такое взаимное уважение, которое возникает только между людьми, живущими вместе в тени смерти. Его напарница была ростом всего 162 и выглядела гораздо худощавее. Трудно разглядеть женскую фигуру, когда на ней полицейский жилет, но я предполагаю, что у нее не была плоская грудь, и, несмотря на форменные брюки, я заметил красивую круглую задницу. У нее было очень привлекательное лицо с голубыми глазами, темными волосами и полными губами. Если бы мне пришлось делить машину с кем-нибудь весь день, каждый день, я бы не возражал, чтобы это была она.

— Итак, кто же тогда эта леди, сержант?  — спросил констебль Блэкман.

— Пожалуйста, Джон, оставь эту шутку с сержантом. Все это было давным-давно. В наши дни это просто Грег,  — сказал я ему. Эта дама — Джули Мейтленд, моя бывшая жена.

— Это та самая дама, на которую вы напали несколько лет назад?  — спросила констебль Бейтс. Впервые я заметил, что она достала свой блокнот и все записывает.

— Да, это так, но это не имеет ко мне никакого отношения. Боже, что мне нужно сделать, чтобы избежать этого снова?

— Извините, мистер Мейтленд, но это появилось на компьютере, когда я ввела ваш регистрационный номер. Я бы нарушила свой долг, если бы мне не стало любопытно, когда мужчина, осужденный за избиение своей жены, разъезжает с женщиной без сознания в своей машине.

— Я не бил её, как ты выразилась,  — сказал я. Я вышвырнул 

её за дверь слишком резко, и с тех пор я сожалею об этом.

— Итак, вы можете рассказать нам, что произошло на этот раз?  — спросила она.

К моему удивлению, маленькая Аннабель бросилась на защиту своего папочки.

— Я позвонила папе, потому что мама не просыпалась,  — сказала она.

— Да,  — сказал я.  — когда я добрался туда, я тоже не смог её разбудить, а на прикроватном столике лежала пачка тамазепама и недопитая бутылка водки.

— И ты не подумал вызвать скорую помощь?  — спросила констебль.

— Ну, конечно, я думал об этом,  — ответил я. Я просто подумал, что смогу доставить её сюда быстрее, и благодаря тебе я это сделал.

Прости, Грег. Она должна была спросить,  — сказал Джон Блэкман.

Констебль Бейтс убрала свой блокнот.

— Я думаю, что об этом деле уже позаботились. А теперь,  — обратилась она к Аннабел,  — расскажи мне о своем отце.

— Давай,  — сказал Джон Блэкман. Мы должны вернуться к работе.

Затем он посмотрел на меня.

— У нас смена заканчивается через час,  — сказал он. Я вернусь и посмотрю, как идут дела.

С этими словами они ушли, оставив меня пытаться убедить Грейс и Аннабель, что с их матерью все будет в порядке.

Прошло полчаса, прежде чем кто-нибудь пришел, чтобы рассказать нам что-нибудь о Джули. Даже тогда это было только для того, чтобы сообщить нам, что она реагирует на лечение. В течение часа мне разрешили увидеться с ней, а с детьми осталась медсестра.

Джули, конечно, не была похожа на красавицу, на которой я женился в тот момент. Её волосы были мокрыми и спутанными со следами рвоты. У нее была капельница с физиологическим раствором в руке, и она выглядела так, словно страдала от адского похмелья. Она извинилась за то, что испортила мне выходные и напугала девочек. Чего она не сделала, так это не сказала мне «почему? ». В конце концов мне пришлось спросить её, что, по её мнению, она сделала.

— Я просто пыталась отгородиться от всего этого,  — сказала она. Я хотела уснуть, чтобы перестать думать обо всем этом.

— Думать о чем?  — спросил я. Что может быть настолько плохо, что требуется полбутылки водки и такое количество таблеток, чтобы отключиться.

— Я была такой дурой, Грег,  — сказала она. Он не хотел жениться на мне. Он просто хотел продолжать трахать меня. Он использовал меня, как дешевую шлюху.

Она расплакалась, и меня попросили оставить её на некоторое время. Когда я вернулся в комнату для родственников, я был удивлен, обнаружив не только Джона Блэкмана, но и Николу Бейтс, которая сидела и болтала с Грейс и Аннабель. Без униформы Никола Бейтс была умопомрачительной. Её джинсы были достаточно обтягивающими, чтобы показать контуры её задницы, и без жилета я мог видеть, что она была очень стройной. Её длинные каштановые волосы теперь были распущены и красиво обрамляли лицо.

Девочки обрадовались, когда я сказал им, что с Джули все будет в порядке, и нам просто нужно было подождать, пока врачи не решат,  

что для нее будет безопасно вернуться домой. Я поболтал с Джоном и Николой о том, что произошло и почему.

— Ты же понимаешь, что мог бы использовать это как доказательство того, что она неуравновешенна, если бы захотел оспорить опеку,  — сказала мне Никола.

— Но я не хочу этого делать,  — сказал я. Девочкам нужна стабильность, и до того, как на сцену вышел мудак, она всегда ставила детей на первое место. Я думаю, что она нуждается в моей поддержке прямо сейчас, и я намерен её оказать.

— Знаешь, в участке тебя изображают злобным ублюдком, который легко отделался,  — сказала она. И есть Джон, который говорит, что ты лучший парень, с которым он когда-либо служил, и что, должно быть, случилось что-то серьезное, что заставило тебя так себя вести.

— И в каком лагере ты находишься?  — спросил я.

— Я ещё не знаю,  — сказала она,  — но все, что я видела сегодня, говорит о том, что Джон прав.

Джон пробыл у нас около получаса, мы обменялись номерами телефонов и пообещали встретиться и выпить. Никола сказала, что останется с девочками, пока я снова пойду к Джули. Джон подтолкнул меня локтем и сказал, что его приятели в участке отдали бы свои правые руки, чтобы добраться до первой базы с Николой.

Когда я вернулся, чтобы навестить Джули, она выглядела намного лучше и была более способна разговаривать со мной. Мне также удалось поболтать с врачом, который сказал мне, что они хотят понаблюдать за ней ещё час, и пока за ней будет кто-то присматривать, они отпустят её домой. Джули заметила, что я привел её сюда в одной ночной рубашке, и ей понадобится одежда, чтобы вернуться домой. Я согласился забрать её одежду и немного косметики.

Девочки были вне себя от радости, услышав, что мама возвращается домой, и я сказал им, что им придется помочь мне выбрать, что она собирается надеть. Никола тоже казалась вполне счастливой. Она спросила, могу ли я подвезти её домой, и я охотно согласился. Я сказал себе, что это самое меньшее, что я мог сделать после того, как она посидела с девочками вместо меня. По правде говоря, чем дольше я проводил в её обществе, тем больше мне это нравилось. Поездка до квартиры Николы была слишком короткой. Я подъехал к дому, она вышла и оглянулась на меня.

— Хорошая машина,  — сказала она. Я бы хотела как-нибудь покататься на ней.

— Я уверен, что это можно устроить,  — ответил я.

Она попрощалась с девочками, затем повернулась и протянула мне руку. Я потянулся, чтобы взять её за руку, и обнаружил, что она держит в пальцах маленькую карточку. Я сжал её руку, когда брал визитку. Я слышал, что это называется электричеством или химией. Я не знаю, как это назвать, но в тот момент между нами прошло нечто большее, чем просто клочок бумаги.

— Позвони мне,  — сказала она. Пожалуйста.

Я ждал, когда она уйдет. На визитке были написаны 

номер её стационарного и мобильного телефонов.

Вместе с девочками я выбрал один из деловых нарядов Джули, немного нижнего белья и пару туфель. Не имея ни малейшего представления, какой макияж ей нужен, я просто взял её сумочку. Вернувшись в больницу, я отдал Джули одежду и побеседовал с врачом. Он хотел, чтобы я заверил, что в течение следующих двадцати четырех часов с ней кто-то будет. Я заверил его, что буду там. Все были рады видеть, что Джули возвращается домой, и, оказавшись дома, она расслабилась и поиграла с девочками, пока я готовил обед. Я действительно хотел знать, что произошло, но я не хотел, чтобы что-то расстраивало девочек, поэтому я был готов ждать.

Как только я уложил девочек спать, я сел на диван, и Джули принесла мне бокал вина. Она прижалась ко мне, поджав под себя ноги, как это делают женщины. Я ждал, когда она расскажет, что произошло.

— О, Грег, я была такой дурой. Я позволила использовать себя мужчине, который даже не мог сказать мне, что не хочет жениться на мне,  — сказала она. Ты должен был выступить против идеи удочерения, чтобы он мог обвинить тебя.

— Я-то это сразу понял, поэтому так и повёл себя, но когда же ты поняла?  — спросил я.

— Вчера ко мне приходила его жена,  — сказала она. Она была действительно ужасна со мной. Она сказала мне, что он никогда не подавал на развод и никогда не подаст. Очевидно, её семья очень влиятельна в судебной системе, и шансы на то, что он когда-нибудь станет судьей, были бы минимальны, если бы он когда-нибудь развелся с ней. Я не могла в это поверить. Она сказала, что знает, что у него было много романов, но я была первой, кто не была замужем.

— Итак, она знает все о его делах и просто закрывает на это глаза,  — спросил я.

— Очевидно, это было потому, что я начала говорить людям, что мы собираемся пожениться, и она почувствовала, что должна положить этому конец.

К этому времени она уже плакала у меня на плече.

— Что мне делать?  — всхлипнула она. Наша фирма так много работает с его офисом, что я вижу его почти каждый день. Я не думаю, что смогу с этим смириться.

— Что ты собираешься сделать прямо сейчас, так это найти мне одеяло и подушку, чтобы я мог спать на диване,  — сказал я ей. Потом ты идешь спать. Утром все будет казаться намного лучше.

На следующее утро я встал рано, и все три девушки проснулись от запаха жарящегося бекона. Аннабель и Грейс подумали, что это настоящее удовольствие — видеть, как папа готовит завтрак, и даже Джули была так рада меня видеть, что приветствовала поцелуем с добрым утром.

За ночь я разработал план, поэтому во время завтрака я задал девочкам самый важный вопрос.

— Куда бы вы хотели поехать в Испанию, или Португалию, или Марокко, или во все три?

И Грейс,  

и Аннабель закричали «во все три» во весь голос и подпрыгивали на своих местах.

— Ты не должен так поступать,  — сказала мне Джули. Ты же знаешь, что мы не можем просто так взять и уехать. Мне пришлось бы брать отпуск на работе, и мы бы никогда не устроили бы это так быстро.

— Расслабься,  — сказал я. Я уже все продумал. Завтра первым делом ты пойдешь к врачу и расскажешь ему, что произошло, включая твой маленький несчастный случай. Он отстранит тебя от работы по крайней мере на две недели. Если хочешь, ты можешь позвонить на работу и сказать им, что ты с радостью примешь это как ежегодный отпуск. У меня уже забронирован десятидневный круиз по Средиземному морю, который отправляется во вторник. Это каюта на четыре места, и изменить бронирование будет проще простого.

— Я не верю тебе, Грег Мейтленд,  — сердито сказала Джули. Вот я здесь, в уязвимом состоянии, и при первой же возможности ты пытаешься заставить меня разделить с тобой каюту. Ха, с таким же успехом ты мог бы прыгнуть ко мне в постель прошлой ночью.

— Ты никогда не дашь мне закончить, женщина?  — сказал я со смехом. У меня есть кое-какие срочные дела, поэтому я не могу поехать. Вы бы оказали мне услугу, приняв заказ.

Джули обвила руками мою шею, обняла и поцеловала меня. Две девушки присоединились к ней на всякий случай. Я оставался с ними весь день. Джули приготовила обед, и я весь день был в эйфории.

В тот вечер я вернулся домой и первое, что я сделал, это выудил бумажку с номером Николы. На стационарном телефоне никто не отвечал, поэтому я позвонил ей на мобильный. Казалось, она была рада услышать меня, но, похоже, не хотела много говорить. Однако, когда она сказала мне, что находится в доме своих родителей, я все понял. Когда я спросил, не хочет ли она пойти куда-нибудь выпить в понедельник вечером, в её голосе прозвучало разочарование.

— Завтра?  — спросила она. Так с кем ты сегодня встречаешься?

— Ни с кем,  — сказал я. Я просто подумал, что было немного поздно просить о сегодняшнем вечере.

— Ты знаешь «Розу и корону» на Торп-роуд?  — спросила она.

Я сказал, что знаю.

— Хорошо. Я могу быть там через полчаса. Увидимся там.

Никогда прежде я не сталкивался с такой сильной женщиной. Она, очевидно, знала, чего хотела, и собиралась убедиться, что получит это. Я добрался до паба с запасом в десять минут, поэтому нашел тихий столик и сел со своим Сент-Клементсом, чтобы подождать её. Когда она открыла дверь, у меня отвисла челюсть. Она была просто великолепна. Это был первый раз, когда я увидел её в платье, и оно приятно подчеркивало её ноги. Когда я проводил её к столику, мне позавидовал каждый мужчина в пабе. Когда она поцеловала меня в щеку, странное чувство пронзило мою голову, немного похожее на то, что возникает, когда самолет,  

в котором ты находишься, идет на снижение. Мы сели, и она спросила меня о девочках, а затем о Джули, и я рассказал ей о плане.

— А есть ли какие-нибудь срочные дела? она спросила.

— О, да,  — ответил я,  — но, по правде говоря, это, вероятно, подождало бы, пока я не вернусь.

— Что ж, я рада, что ты не едешь,  — сказала она.

Это меня подбодрило, но когда я посмотрел ей в глаза, то увидел, что её что-то беспокоит.

— Хорошо,  — сказал я,  — давай сделаем это. В чем проблема?

Она заглянула мне глубоко в глаза.

— Грег, ты, должно быть, уже понял, что ты меня очень привлекаешь, но есть кое-что, что я должна знать.

— Ты хочешь знать о том, что я сделал с Джули,  — сказал я, когда моё настроение внезапно упало.

— Я видела тебя с твоими девочками и с Джули, и все говорит мне, что ты хороший человек, но я также разговаривала с парнями, которые вели твое дело, и они думают, что ты худший тип хулигана — ты умный хулиган. Это как два разных человека, и мне нужно знать, кто из них настоящий.

— Это вызывает у вас неприятное чувство, когда вы вынуждены заново переживать то, что вы годами пытались забыть, но я знал, что, если я хочу, чтобы эти отношения куда-нибудь зашли, мне придется рассказать всю печальную историю. В тот момент мне хотелось, чтобы наш вечер с Николой длился вечно, поэтому я начал с самого начала. Я рассказал ей все о видео на порносайте и о том, как я был убежден, что это была Джули. Я сказал ей, как сильно я ненавидел её за то, что она предала меня. Затем я рассказал ей об откровении сестры-близняшки, о которой я ничего не знал. Я рассказал ей о судебном процессе, о том, как Джули вступилась за меня, и как она сказала мне, что мне нужна помощь. Затем я рассказал ей о клинике Джона в Олдершоте и о том годе, который я провел, регулярно посещая её, пока Джон не сказал мне, что мне больше не нужно туда ходить. Теперь я был в ударе. Мои глаза были мокрыми от слез, поэтому я продолжил и рассказал ей о Келли, о том, как я узнал, что она замужем, и о том, как я справился с этим. К тому времени, как я добрался до Майлза, подстрекавшего меня в ресторане, она была в опасности, что её тушь потечет.

— Итак, ты видишь,  — сказал я. Когда ты спрашиваете, кто из них настоящий Грег Мейтленд? Ответ в том, что они оба такие, но это было тогда, а это сейчас. Этот Грег Мейтленд никогда бы не отреагировал так, как отреагировал прежний, потому что он научился отделять гнев от ненависти. Я только хотел бы, чтобы он узнал это до того, как все это случилось.

Она потянулась через стол и взяла мою руку в 

обе свои. Потом она встала, поцеловала меня в лоб и отошла от стола. В тот момент я подумал, что это будет последний раз, когда я её увижу. Я обернулся, надеясь бросить последний взгляд, прежде чем она уйдет, но она не направлялась к двери. Она направлялась в дамскую уборную. Пять минут спустя она стояла рядом со мной.

— Я не знаю, как ты, но я бы не отказалась от ещё одного напитка,  — сказала она, взяв наши бокалы и направляясь к бару.

Когда она вернулась, было очевидно, что она решила дать шанс. Тема нашего разговора стала намного светлее, и не успел я опомниться, как хозяин попросил нас уйти, чтобы он мог закрыться на ночь. Никола приехала на такси, поэтому я отвез её домой на Моргане. Мы подъехали к её дому и просто сидели в машине, никто из нас на самом деле не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась. Я спросил, могу ли я снова её увидеть. Когда она сказала «да», я был в восторге и сказал, что заберу её следующей ночью. Мы поцеловались перед тем, как она ушла от меня, и я понял, чего мне не хватало последние пять лет.

Во вторник я отвез Джули и девочек в Фалмут, чтобы сесть на корабль, и не ожидал, что вернусь вовремя для свидания с Николой. Мы оба неохотно соглашались провести день, не видя друг друга. Мы вели себя как пара влюбленных подростков, которые не могли вынести разлуки.

Поездка в Фалмут прошла без происшествий, несмотря на уровень волнения. Аннабель узнала, что на борту есть доступ в Интернет, и пообещала мне каждый день писать по электронной почте, чтобы я знал, что происходит. Когда они регистрировались, Джули повернулась и обняла меня.

— Я все ещё не могу поверить, что мы делаем это,  — сказала она. Спасибо!

Они поднялись по сходням и исчезли внутри корабля. Я подождал, не появятся ли они на корме, чтобы помахать на прощание, и, конечно же, когда корабль отчалил, они все вышли. Когда корабль покинул гавань, я вернулся к машине и отправился домой.

Во время их отсутствия я видел Николу почти каждую ночь. Был вечер пятницы, когда Никола наконец устала ждать. Со своей стороны, я так дорожил тем, что у нас было, что нервничал из-за того, что слишком торопил события, но в ту пятницу Никола пригласила меня к себе. После ужина она повела меня в спальню. Пять лет — это долгий срок, чтобы прожить без той любви, которой мы занимались в той комнате в ту пятницу вечером. Мы заснули, проснулись и снова занялись любовью. Я наслаждался её телом, которое оказалось таким же красивым, как я и ожидал. Её чудесная круглая попка оказалась очень восприимчивой к тому, чтобы её гладили и массировали, и мои пальцы на её спине привели к тому, что её рот обрушился на мой, а её бедра прижались ко мне. Мы заснули 

в объятиях друг друга. Я проснулся и обнаружил, что великолепный рот Николы готовит мой член к действию. После очередного сеанса занятий любовью мы приняли душ и отправились на работу. Эрик был весь в улыбках и подмигиваниях, когда я опоздал в первый раз после моего развода.

Электронные письма Аннабель было приятно читать. Они действительно наслаждались своим круизом. К концу первой недели они дважды обедали с капитаном. Аннабел подумала, что ему, должно быть, нравится Джули. Николе всегда было интересно узнать о электронных письмах Аннабель.

Смены Николы усложнили нам жизнь на второй неделе. Она работала по вечерам, а это означало, что мы виделись только за обедом. Я действительно скучал по ней, но это дало мне немного времени для работы над бизнес-планом для банка. Другой дилерский центр был закрыт в соседнем городе Бишоп-Стэнтон, и, если бы я мог получить помещение по хорошей цене, я мог бы расширить бизнес в другом городе. Я также воспользовался возможностью, чтобы навестить Клэр. Я рассказал ей о Николе и о том, что наши времена утешения друг друга, вероятно, прошли. Она действительно казалась счастливой по этому поводу.

— Я не могу сказать, что не буду скучать по этому,  — сказала она,  — но ты хороший человек и заслуживаешь счастья. Я действительно рада, что ты нашёл кого-то.

Мое собеседование с бизнес-консультантом в банке прошло хорошо. Теперь у меня был такой хороший послужной список, что они были счастливы профинансировать второе отделение. Я отправил свою заявку и стал ждать их ответа. Мне тоже нужно было кое-что уладить в Лондоне, так что четверг был посвящен поездке туда.

Я взял субботний отгул, чтобы съездить в Фалмут и забрать Джули и девочек. Корабль пришвартовался в два часа дня, и к трем мы уже были на пути домой. Грейс рассказывала мне все о том, как видела мышей, пьющих портвейн в Винном погребе, а Аннабель была полна впечатлений от того, что видела дельфинов, плавающих рядом с кораблем.

— А что насчет тебя?  — спросил я Джули. Я так понимаю, ты пользовалась большим успехом у капитана.

— Я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду,  — сказала она. Я могу честно сказать, что единственным человеком, который занимал мои мысли, был тот, кто отказался от своего отпуска ради нас. Она схватила меня за руку, притянула к себе и положила голову мне на плечо.

Я отвез их домой около десяти, помог Джули уложить девочек спать и занес багаж. Джули налила нам обоим по бокалу вина.

— Итак, как ты себя сейчас чувствуешь?  — спросил я.

— Хорошо,  — сказала она. Мы все прекрасно провели время, и мы все согласились, что единственное, что могло бы сделать это лучше,  — это если бы ты был с нами.

Это последнее замечание застало меня врасплох. Было несколько случаев, когда я думал, что мы становимся ближе, но это был первый раз за пять лет, когда она сказала, что хочет быть со мной. Она 

предложила мне ещё один бокал вина, от которого я отказался, так как мне нужно было ехать домой.

— Тебе не обязательно уходить,  — сказала она. Ты мог бы остаться здесь на ночь.

— Нет,  — сказал я. Я думаю, что мне было бы намного лучше спать в своей постели, чем на твоем диване.

— Это не обязательно должен быть диван,  — сказала она.

— Я действительно не думаю, что это хорошая идея, не так ли?  — сказал я. Я думаю, тебе нужно быть уверенной в своих чувствах, прежде чем мы начнем что-то подобное.

Я видел разочарование на её лице, когда она целовала меня на прощание. Я согласился, что вернусь в понедельник вечером, чтобы посмотреть, как она себя чувствует после своего первого рабочего дня. Я был очень рад, что решил вернуться домой. Вскоре после того, как я добрался туда, Никола появилась на моем пороге, выглядя очень хрупкой. Она обняла меня и уткнулась головой мне в грудь. Когда я привел её в дом, я понял, что она плачет.

Мы сели, и я просто обнимал её, пока она не заговорила со мной. Оказалось, что она и Джон Блэкман преследовали угнанный автомобиль, когда он врезался в другую машину, двигавшуюся в противоположном направлении. Все пассажиры встречной машины, молодая семья, были убиты.

— Ты хотела бы остаться здесь на ночь?  — спросил я.

Она кивнула, и я повел её наверх, в постель. Я держал её, пока она не заснула. Утром она почувствовала себя намного лучше, достаточно хорошо, чтобы мы могли провести все утро в постели. Завтрак был восхитительным. У меня были её губы и соски на закуску, а её киска — на основное блюдо. Она наслаждалась моим членом и моим ртом. Мы встали как раз к обеду, и я повел её в паб у реки. Я понял, что её смены мешают нашим отношениям. Предыдущая ночь показала мне, что я хотел, чтобы она могла позвонить мне в любое время, когда я ей понадоблюсь. Во время обеда я дал ей ключ от моего дома с инструкцией приходить, когда она захочет. Я надеялся, что она придет в конце своей смены, чтобы, по крайней мере, мы могли проводить ночи вместе. Мой план сработал хорошо. В ту ночь, когда я собирался лечь спать, я услышал, как она поворачивает ключ в моей двери. Перед уходом на работу я сказал Николе, что собираюсь увидеться с Джули в тот вечер. Она бросила на меня взгляд, который говорил, что она не совсем довольна этим, но просто приняла это.

— Прежде чем я уйду,  — сказал я,  — есть кое-что, в чем я хотел бы получить твою помощь.

Я поднял вверх безымянный палец на левой руке.

— Я пытался снять это кольцо пять лет,  — сказал я. Я полагаю, ты могла бы помочь мне снять его.

— С удовольствием, сэр,  — сказала она, обнимая меня за шею и целуя.

С помощью оливкового масла она сняла кольцо с моего пальца 

менее чем за десять минут. Теперь я был по-настоящему свободным человеком.

Когда Джули вернулась домой, она выглядела немного ошеломленной. Я спросил, как прошел её день, и она сказала, что все было хорошо. Я спросил, видела ли она Майлза, и тогда я понял её ошеломленный вид.

— Это самое странное,  — сказала она. Я слышала, как некоторые девушки в офисе разговаривали, и они сказали, что он мертв. Какая-то автомобильная авария.

— Что ты об этом думаешь?  — спросил я.

— Я действительно не знаю,  — сказала она. Я имею в виду, я действительно заботилась о нем, и, несмотря на то, что он сделал со мной, я никогда не желала ему смерти. Я на самом деле не уверена, что он мертв, но прямо сейчас я не знаю, что бы я чувствовала, если бы он был мертв.

— Ну, я надеюсь, что он мертв,  — сказала Аннабел.

— Аннабель,  — сказала Джули. Ты не должна желать людям зла.

В тот вечер мы сидели и ели всей семьей. Это было очень приятно, и Джули, казалось, прилагала особые усилия, чтобы я чувствовал себя желанным гостем. Она спросила меня, удалось ли мне справиться со своим бизнесом, и я сказал ей, что теперь у меня есть ещё одно отделение Автосервиса. Она спросила название, и я сказал ей, что оно более привлекательно, чем «J&G Auto Services».

Да, но J&G — это Джули и Грег. Разве тебе не грустно это видеть?  — спросила она.

Не совсем,  — сказал я. Ты ясно дала понять, что не хочешь больше иметь ничего общего с компанией, когда обменяла свою долю на мою половину дома. В то время моя доля в доме стоила намного больше, чем половина компании. Тем не менее, в то время я не мог позволить себе свою долю ипотеки, так что для меня это была хорошая краткосрочная сделка.

— Что ж, мне грустно из-за этого,  — сказала она. Как будто ещё одна связь между нами была разорвана

В конце вечера я пошел домой, хотя Джули, казалось, хотела, чтобы я остался.

•  •  •

Дознание по делу Майлза проходило в коронерском суде Слау. Джули хотела пойти и попросила меня сопровождать её. С самого начала вердикт казался предрешенным. Полиция была убеждена, что это был несчастный случай. Все их улики указывали на то, что Майлз заснул за рулем и не вписался в поворот. Сержант сказал, что не было никаких следов заноса, указывающих на то, что он пытался затормозить, и там, где машина врезалась в дерево, все указывало на то, что машина двигалась накатом, когда врезалась. Коронер спросил, считает ли он возможным самоубийство. Сержант сказал, что в этом случае он ожидал бы, что автомобиль будет ускоряться вплоть до момента столкновения. Однако все улики на месте происшествия указывали на то, что это было не так. Когда позвонили скорбящей вдове, она нарисовала портрет преданного семьянина. Джули кипела от ярости, когда услышала, как жена Майлза описала его как идеального мужа, у которого 

нет абсолютно никаких причин сводить счеты с жизнью.

Единственный несогласный голос исходил от патологоанатома. Он указал, что причиной смерти стал перелом шеи, вызванный внезапным и быстрым движением головы вперед, в то время как тело удерживалось ремнем безопасности. Он сказал коронеру, что в современном автомобиле с подушками безопасности этого бы не произошло. Когда коронер спросил, есть ли какие-либо доказательства, противоречащие мнению полиции о том, что Майлз заснул за рулем, он привел несколько интересных фактов. Он ожидал обнаружить синяки от ремня безопасности на правом плече, но их не было. Он также прокомментировал наличие посмертной травмы левого плеча. Однако, когда его спросили, исключает ли что-либо из этого теорию засыпания за рулем, он сказал, что не может этого исключить и что уровень алкоголя в крови повышает вероятность засыпания.

Был объявлен перерыв для рассмотрения вердикта, и я воспользовался возможностью поговорить со скорбящей вдовой. Джули было интересно то, что я хотел ей сказать.

— Я спросил её, открыта ли она для предложений по крушению,  — сказал я. Она сказала, что я веду себя бесчувственно, но все равно взяла мою визитку.

— Что тебе нужно от обломков?  — спросила она.

— Я думал, что восстановлю его,  — сказал я ей.

— Ты не сделаешь этого,  — сказала она. Я никогда больше не хочу видеть эту машину на моей подъездной дорожке.

— О, Джули, ты предлагаешь мне поставить мою машину на твою подъездную дорожку?  — спросил я.

Поняв намек, она хлопнула меня по руке.

— Может быть,  — сказала она, и мы оба рассмеялись.

Суд возобновил заседание, и коронер вынес вердикт о смерти в результате несчастного случая. Джули нужно было в дамскую комнату, и я ждал её в коридоре за пределами суда. Пока я ждал, ко мне подошла скорбящая вдова.

— Мистер Мейтленд, вы выразили заинтересованность в покупке машины Майлза. Возможно, мы могли бы обсудить это. Может быть, за ужином.

— Боже мой,  — подумал я. Её старик ещё не похоронен, а она уже ищет действия.

— Извините,  — сказал я. Я передумал, теперь мне не нужна машина.

— Вот это жаль,  — сказала она. Тем не менее, нет причин, по которым мы не можем поужинать.

В этот момент появилась Джули. Лицо вдовы изменилось, когда она узнала Джули.

— Миссис Пенри-Джонс, это моя бывшая жена, Джули Мейдмент. Я полагаю, вы двое уже встречались,  — сказал я.

— Да,  — сказала миссис Пенри-Джонс,  — но я знаю её как Джули Бейкер.

— Я всегда использовала свою девичью фамилию на работе,  — сказала Джули.

Это стало для меня ещё одним сюрпризом.

— Скажите мне, миссис Пенри-Джонс, требуется ли много практики, чтобы лгать сквозь зубы, как вы только что сделали там?

Теперь Джули выпустила когти.

— Вся эта чушь о преданном муже, когда ты знаешь, что он почти не приходит домой и трахает меня весь последний год.

— Все становится намного проще, дорогая, когда на кону полмиллиона фунтов,  — сказала вдова. Не то чтобы я думаю, что когда-либо был шанс на это, но, если бы было подозрение на 

самоубийство, страховая компания сократила бы выплату вдвое. Мы оба знаем, что единственным человеком, которого он когда-либо по-настоящему любил, был Майлз. Честно говоря, я всегда ожидала обнаружить, что он был убит каким-нибудь ревнивым мужем.

С этими словами она протянула мне свою визитку.

— Подумайте о моем предложении, мистер Мейтленд. Я уверена, что это стоило бы вашего времени.

Когда она уходила, Джули кипела от злости.

— Она получает миллион фунтов, и ей было наплевать на него так или иначе. Он отнял у меня шесть лет жизни, и я ничего не получаю,  — сказала она.

Вот оно снова, эта корыстная жилка. Когда она стала так одержима деньгами, или она всегда была такой, а я не замечал? Затем была ещё одна вещь. ШЕСТЬ лет, сказала она, но мы были в разводе всего пять лет. Были вещи, которые не совсем сходились.

Я отвез её обратно на работу в Лондон, и мы слегка пообедали в винном баре, прямо за углом от её офиса. Пока мы были там, вошла одна из её коллег, Эллисон, и Джули пригласила её присоединиться к нам. Они вдвоем болтали о работе и расследовании, пока Джули не решила, что ей пора идти на работу. Эллисон все ещё заканчивала свой обед и осталась со мной. Как раз в тот момент, когда я собирался уходить, она потянулась и положила свою руку на мою.

— Я просто хотела бы сказать, что, по-моему, это замечательно, что вы все ещё поддерживаете её,  — сказала она. После её романов с Майлзом и всего остального.

— Это все было после того, как мы развелись,  — сказал я,  — так что это было не моё дело.

— О, да, конечно,  — сказала Эллисон с видом человека, который сказал больше, чем хотел.

— Но оставаться друзьями действительно хорошо.

Я не подал виду, что заметил это, но это продолжало крутиться у меня в голове. Элисон сказала, что у Джули были романы с Майлзом. Это были дела во множественном числе. Я знал только об одном романе, в единственном числе.

Все это всплыло вскоре после дознания. Джули начала готовить ужин в те дни, когда у меня были девочки, и она приглашала меня остаться, чтобы поесть с ними. Именно на одном из таких обедов Аннабель и Грейс заговорили о Николе. На самом деле мне и в голову не приходило рассказывать о ней Джули. В конце концов, это было не её дело. Однако после одного визита, который их особенно взволновал, они начали рассказывать Джули о поездке в полицейской машине Николы. На этот раз Джулия захотела узнать, кто она такая, поэтому я сказал ей, что она моя невеста. Джули была особенно тихой после этого, пока мы не уложили девочек спать.

— Как ты мог так поступить со мной?  — спросила она.

— Поступить как?  — спросил я.

— О, перестань, ты, должно быть, уже понял,  — сказала она. Ты позволил мне потратить впустую все мои усилия, готовя для тебя, почти умоляя 

тебя лечь в мою постель. Ты, должно быть, понял, что я пыталась вернуть тебя. Все то время, что я делала, ты просил какую-то шлюху из полиции выйти за тебя замуж.

Последнее замечание разозлило меня. Мне удалось продолжить, не повышая голоса.

— Слишком странно слышать это от тебя,  — сказал я. По крайней мере, когда Никола поздно возвращается домой, она не направляется прямо в душ, чтобы скрыть тот факт, что она надрывала задницу в постели определенного адвоката.

Это было всего лишь предположение, основанное на том, что стало известно в день дознания, но выражение её лица сказало мне, что я попал в цель.

— О чем ты говоришь?  — спросила она. Это она тебе сказала?

— Ты сказала мне, Джули. Ты сказала, что потеряла шесть лет твоей жизни. Мы в разводе всего пять лет. Это значит, что он оказывал влияние на твою жизнь в течение года до нашего развода. Затем кое-кто упомянул о твоих романах с Майлзом, как не об одном. Сложи это вместе с шестью месяцами, предшествовавшими тому дню, когда я тебя вышвырнул. Ты начала работать допоздна, и всякий раз, когда ты это делала, ты шла прямо в душ и переодевалась, даже не поцеловав меня на. Теперь я понимаю, что ты смывала с себя запах секса.

В течение пяти лет ты позволяла мне корить себя за то, что я сделал с тобой. Что действительно заставляло меня чувствовать себя дерьмово, так это то, что ты была совершенно невиновна.

Но ты ведь не была невиновна, не так ли? Ты была прелюбодейкой. Я просто искал не в том месте, и кто знает, если бы наша сексуальная жизнь не иссякла, возможно, я бы вообще не смотрел интернет-порно.

— Мне жаль,  — сказал я. В течение четырех из последних пяти лет я пытался вернуть нас вместе, но каждый раз меня отбрасывали назад. Теперь у меня есть кто-то, кто действительно любит меня, и я свободен быть с ней.

Я поднял руку, чтобы показать ей пустой безымянный палец.

— Несмотря на то, что я теперь знаю, я всегда буду тебе другом. Я должен сделать это ради девочек.

Но на этом все и заканчивается.

С этими словами я встал, чтобы уйти. Выражение её лица было смесью шока, стыда и гнева. Подойдя к двери, я обернулся, чтобы снова посмотреть на нее. Я видел, как слезы текли по её щекам.

— Не будь такой грустной,  — сказал я. Ты отделалась намного легче, чем Майлз.

У нее отвисла челюсть, и она подняла правую руку, чтобы прикрыть её. Я повернулся и вышел за дверь.