Делёжка списком милф. Часть 8

Отъезжая от дома Ханивеллов, я размышлял об успешном обмене, который я только что пережил. Сэмми в этот самый момент лежал голый со своей матерью в её постели и занимался с ней Бог знает чем. Я чувствовал любопытное удовлетворение, но всё ещё был напряжен, как будто ждал, что что-то произойдет, что, конечно, и произошло. Я взглянул на мать.

— Ты готова к завтрашнему дню?  — спросил я.

Мама откинула перегородку сиденья и придвинулась, чтобы положить голову мне на плечо.  — Завтра? А что произойдет?

— Что ты хочешь, чтобы произошло, мама?  — спросил я, кладя руки на руль. Я почувствовал, как она подняла голову с моего плеча и посмотрела на меня.

— Сонни, наши отношения изменились, но это потому, что мы кое-что добавили к ним. Теперь мы — мать и сын, и — мужчина и женщина. Ты был в моем теле, я откликнулась и приняла тебя, а ты просто отдал меня Сэмми. Позволь мне на мгновение стать матерью и рассказать тебе о том, что значит быть мужчиной. До сих пор ты был чувствительным парнем, позволяя мне, нам, всем милфам из твоего Списка исполнять свои фантазии о том, чтобы быть мужественным молодым парнем с бесконечной энергией. Им это нравилось. Мне это нравилось. Но "герметичность", закупорка хуями — это не чувствительный, романтический опыт. Я сомневаюсь, что кто-то из нас добровольно согласился бы на это.

— А как насчет того, чтобы ебать своих сыновей?  — спросил я, возможно, заговорив, когда мне следовало бы помолчать.

Мама сдвинулась и прижалась ко мне всем телом. Она не стала снова надевать лифчик, поэтому её освобожденные груди бугрились внутри обтягивающего свитера, прижимаясь к моей руке.

— Сонни, я не знаю, каждая ли женщина, у которой есть красивый сын, задумывается о том, каково это — поебаться с ним. Можно сказать, что только те, кто подавлен, не думают об этом. Я думала, но отбросила эту мысль, потому что я твоя мать, а я не могу быть одновременно женщиной и матерью, или я так просто думала. Теперь, хорошенько выебанная и собирающаяся завтра быть использованной для воплощения твоих фантазий обо мне, я обнаружила, что, да, я могу быть и матерью, и женщиной. Но не одновременно, не в одно и то же время.  — Она, казалось, встряхнулась, отстранила своё тело от моего и села напротив двери, подтянув колени и глядя на меня.

Я остановился на красный свет и посмотрел на неё.

— Сонни, закупорка хуями — это не романтика. Это использование для вашего удовольствия. Ты понимаешь это. Тебя использовали все мы, включая меня. Мы пригласили тебя, не отказывали тебе. Мы поощряли тебя, желая тебя. Мы соблазнили тебя, приняли тебя. Там где......"зеленый",  — указала мне мама.

Светофор сменился, и я посмотрел в зеркало, чтобы увидеть, что за мной скопился транспорт. Если бы они только знали, что происходит в моей машине, они бы ждали с терпением, но только если бы получили полную информацию. Я отвернулся от своей 

растрепанной матери и поехал дальше по направлению к нашему дому.

Мама вернулась к своей теме:  — ... Там, где девушка твоего возраста должна отказать тебе, оттолкнуть, чтобы посмотреть, будешь ли ты продолжать свои попытки залезть ей в трусики, мы этого не делали. Если бы мы, любая из ваших милф, оттолкнули бы тебя, это разрушило бы и тебя и вместе с тобой тот момент, и он никогда бы не повторился. Ты бы никогда бы больше не подошел ни к одной из нас. Но успех порождает уверенность, а уверенность игнорирует сопротивление. Ты добился успеха, потому что мы все этого хотели. Это единственное объяснение. О да... ты красивый, сексуальный, привлекательный... все это... но ты бы не выебал пять... шесть взрослых женщин, потому что был настолько неотразимым. Они, т. е. мы просто сами хотели этого. Когда я сидела и смотрела, как ты берешь Лору, миссис Уиллс, я была очарована сценой, как мой сын ебёт женщину прямо на моих глазах, и хотя я думала о том, чтобы присоединиться, я не хотела мешать происходящему. Когда ты застал меня с Джорджией, я уже хотела только одного — чтобы ты выебал нас обеих. С шарадами было покончено. Когда ты рассказал мне о "Списке милф" и цели сделать нас всех "герметичными", признаюсь, я обрадовалась. Я хотела этого. Но Сонни, ты должен понять, что лишь немногие женщины попросят об этом. Лишь немногие посмотрят тебе в глаза и попросят хуй во все свои дырки. Это то, что мужчины делают с ней, и она принимает это. Именно это принятие является её сутью. Ты должен это понять.

Я остановился у знака "СТОП" на нашей улице и посмотрел на неё.

— Закупорка хуями — это использование нас. Ты используешь нас для своего удовольствия, и ключ к нашему удовольствию именно в том, что нас используют. Мы хотим, чтобы вы маневрировали вокруг нас, входили в нас, брали нас, ебали нас. Но дело не в том, чтобы быть вежливыми, спрашивать или пытаться сделать так, чтобы мы чувствовали себя комфортно. Нет ничего удобного в том, чтобы иметь мужской дрын в своей жопе, но это может возбуждать. Нас возбуждает желание, чтобы нас имели. Это чувство похоти в вас, когда вы используете нас, возбуждает. Мы все — матери, женщины, которые достигли пика сексуальности и теперь работают на износ. Мы находимся в конце нашего сексуального совершенства и можем видеть конец нашей сексуальной молодости, когда все изменится на что-то другое. Это нас пугает. Многие женщины просто перестают быть сексуальными, чтобы избежать этого страха. Мы не так уж сильно отличаемся от них. Но когда пять молодых людей пытаются взять нас, использовать нас, мы не хотим ничего, кроме как лежать и наслаждаться этим, но мы не хотим, чтобы нас за это отчитывали. Это не вопрос ответственности, это вопрос того, что тебя используют, берут, овладевают тобой с явной целью доставить тебе удовольствие. Мы хотим 

быть безумными как в последний раз в нашей жизни. Милфы получили вас. Пришло время вам использовать нас. Закупорка — это использование женщины. Я хочу быть использованной. Я хочу быть объектом твоего вожделения и быть способом твоего удовлетворения.  — Моя мать обняла себя, сжимая свои груди между своими руками, и она выглядела так сексуально в этот момент. Мой хуй зашевелился, и я почувствовал, как он возбуждается.

— Сонни, это последний совет, который я, вероятно, дам тебе, но если вы собираетесь герметизировать нас, вы должны быть готовы просто использовать нас. Самое удивительное в "Списке милф" то, что у тебя все мы — в очереди, и ты собираешься дать каждой из нас то, что мы никогда не осмелимся взять для себя.  — Она колебалась.  — Я не смею говорить за других, но я думаю, что это касается их всех. Взять нас по отдельности — это была только твоя заслуга, но отдать милф их сыновьям — это будет ключевой момент. То, что ты только что сделал для Алиссы и Сэмми, должно было быть сделано до того, как милфа сможет подчиниться, чтобы использовать её для закупорки. Я так думаю.

Мама высвободилась и сгорбилась, склонив голову, её голос прозвучал негромко и тихо.

— Поскольку у тебя уже была я, я думаю, я хочу, чтобы ты привел Лору. Она — прирожденная покорная. Я не помню, говорила ли я тебе об этом раньше или намекала, но в ней глубоко сидит потребность быть использованной, больше, чем у других женщин, даже больше, чем у меня. Но её нужно дразнить, унижая и отвергая. Её нужно унижать, но не делая ничего грубого или действительно унизительного. Я думаю, угроза "увольнения", что она служанка, что от неё ждут, что она будет служить, не заботясь о своем удовольствии, будет достаточно. Я хочу, то есть, я предлагаю, чтобы вы взяли её с собой завтра и заставили её прислуживать нам, как служанку. Вы можете попросить её прибраться, приготовить полотенца. Возможно, она настроит орально парней, прежде чем они выебут меня. Используй её как горничную, служанку, а потом, если ты захочешь выебать её, пока меня трахают, она будет кончать, кончать и кончать.

Моя мать подняла на меня глаза.

— И я тоже.  — Её глаза не мигали.  — То, что она смотрит, знание, что она там... на месте, наблюдает, как меня используют,  — вот о чем я всегда мечтала.  — Мама закрыла глаза.

Я кивнул, тяжело сглатывая. Боже, как же я хотел выебать её прямо сейчас. Думаю, она тоже этого хотела, но нам нужно было вернуться домой и лечь в постель, чтобы отдохнуть. Я планировал оргию в первый раз и решил, что должен быть свежим и отдохнувшим. Мне было интересно, сработает ли это.

— Как ты думаешь, она согласится?

— Не спрашивай, просто скажи ей. Со всеми нами, со всеми милфами, пришло время быть авторитетным. Но скажи четко: это фантазия, и она закончится. Убедись, что вы все ясно понимаете 

это. Мы не согласны быть твоими куклами, когда вы только нас захотите. Мы не можем этого сделать, и это нереально.

— Как ты думаешь, мы сможем вернуться к нормальной жизни?

Мама пожала плечами.  — Я думаю, что после того, как через вас пройдем все мы, вы найдете себе подруг и будете жить дальше. А когда тебе понадобится кого-нибудь поиметь, а ты устанешь, ты вспомнишь о своей непробиваемой милфе из твоего прошлого и хорошенько её отъебешь!

— Мастурбатор,  — пробормотал я.

— Что?

— Мастурбатор. Чтобы вызвать эрекцию, когда ты устал.

— Я думаю, вы все ещё слишком молоды, чтобы беспокоиться о том, что можете устать, в этом смысле. Но когда-нибудь это может случиться, и я могу быть полезной тогда, будучи использованной сейчас.

Она махнула рукой:  — Домой, Джеймс (по всей видимости цитата, приказание кучеру — прим. пер.).

•  •  •

Я отвез нас домой, и мы разошлись каждый по своим углам. Я принял душ и лег спать. Было одиннадцать часов. Я думал о том, что сказала мама. Мне было интересно, что будет, если я позвоню миссис Уиллс, а ответит Крис или её муж, Джеб. Если бы ответил Джеб, я бы попросил позвать Криса. Я набрал номер.

— Алло?  — Миссис Уиллс ответила сразу же.

Мое сердце заколотилось в ушах. Будь мужчиной, говорила мама. Используй нас.

— Лора. Ты нужна мне завтра.

Молчание.

— Позвони мне, когда Крис уйдет. Завтра мы будем ебать мою маму, и я хочу, чтобы ты нам помогла.

— У меня есть форма горничной,  — сказала она.

Я чуть не рассмеялся, как от восторга, так и от облегчения.

— Да, надень её. Джеб в городе на этой неделе?

Тишина. На несколько долгих мгновений. Её колебания обеспокоили меня.

— Нет,  — сказала она.

— Принеси полотенца и одежду для стирки. Мы заберем тебя около девяти.

— Но что, если Крис ещё не уйдет?

Я мысленно пожал плечами. Всем парням предстояло привыкнуть к мысли, что их матерей будут использовать.

— Точно. Что ж, очень жаль.

— Значит, мне не нужно тебе звонить?

Зажегся свет. Покорная. Подчиняться — значит выполнять указания. Я также услышал напряженную дрожь в её голосе.

— Нет. Но Лора, ты не должна носить трусики. У тебя есть подвязки?

Молчание.

— Нет. Извини.

— Тогда просто без трусиков. Завтра в девять.  — Я повесил трубку.

•  •  •

И почувствовал изменения. Мамины слова доходили до меня. На мгновение мне показалось, что я не буду спать всю ночь, думая о том, что будет дальше, но я лег, а потом наступило утро, и я услышал болтовню девочек. Тоуни спросила, нет ли у меня занятий, но мама ответила, что я сегодня прогуливаю. И никаких объяснений. Шум утих, и я встал.

Мама была на кухне. Было восемь часов. В доме было тихо. На ней был домашний халат, атласный, розовый, с обтрепанными краями. У меня был стояк. Она смотрела, как я подхожу. Я взял её в руки и поцеловал в губы, жестким, настойчивым поцелуем. Я сжал её задницу руками, потянул халат вверх, чтобы почувствовать колготки на заднице.  

Под халатиком она была голая. Я разорвал поцелуй, повернул её и слегка вошел в неё, она была достаточно влажной, чтобы принять меня, но всё ещё тугой. Она застонала, и я вышел. Провел руками по передней части её тела, внутри халата, к её грудям. Я размял их, и она снова прижалась ко мне. Она повернула голову, и я поцеловал уголок её рта, но мы не смогли соединиться. Я снова нагнул её и задрал халат ей на спину. Раздвинул щечки попки и снова вошел в неё.

— О боже, Сонни!  — простонала она.

Я накачал её ещё несколько раз и вытащил член.

— Пойдем со мной.  — Она, спотыкаясь, шла за мной, поднимаясь по ступенькам все легче и легче, когда мы подошли к двери в её комнату. Я толкнул дверь, и она обошла меня и подошла к кровати.

— Нет,  — сказал я.  — Позже. Гардероб.

Мы вошли в её набитую гардеробную.

— Какая самая сексуальная вещь у тебя есть? Это может быть испорчено сегодня,  — добавил я, зная, что портить "маленькое черное платье" за триста долларов, которое, как я знал, имелось у неё, не имеет смысла. Мы искали в течение двадцати минут, она примеряла разные вещи. Она не впала в депрессию от разнообразия тех сексуальных вещей, которые уже просто не подходили ей по размеру, вот что меня поразило.

Наконец мы нашли плиссированную черную юбку, которая была сшита для женщины с более плоскими бедрами. Она висела на ней, но прикрывала её бедра только примерно на 10 см ниже её киски, потому что требовалось так много драпировки ткани вокруг её попки и бедер, ниже её маленькой талии. Она соблазнительно подчеркивала её пышные бедра и попу. Она нашла свитер, который был более облегающим, чем удобным, но спереди имел разрез, спускающийся между грудей, с несколькими пуговицами. Он был белого цвета. К её черным волосам он подходил идеально. Она не стала застегивать пуговицы, и её груди показались такими полными и пышными на фоне блестящей белизны свитера. Мы остановились на бюстгальтере, который был явно маловат, это был почти полубюстгальтер, но все же прикрывал её налитые соски. Я попросил её натянуть трусики, потому что я ясно чувствовал запах её возбуждения.

•  •  •

Было восемь сорок пять. Мы поехали к дому Уиллсов. Я подъехал к дому и позвонил Лоре. Она взяла трубку, но промолчала в неё.

— Садись в машину. Надень пальто,  — сказал я. Она повесила трубку, не сказав ни слова.

Рядом, в доме Кингстонов, появилась миссис Кингстон, выйдя в прохладное утро в очень откровенной ночной рубашке. Её грудь была хорошо видна. Она пристально посмотрела на нас, а затем скрылась в доме.

— Что это было?  — спросила мама, отводя взгляд от китаянки.  — Вы с ней разобрались? Она — проблема?

Я покачал головой.

— Энни оказалась очень полезной,  — сказал я.  — Я как-нибудь расскажу тебе о ней.

Появилась миссис Уиллс, одетая в длинное серое пальто. Я увидел, как Крис открыл дверь и уставился на 

меня. Я помахал ему рукой, но он, казалось, смутился, повернулся в проеме двери, и дверь закрылась. Я улыбнулся про себя. Лора без слов забралась на заднее сиденье и захлопнула дверь. Я отвез нас к дому Ханивеллов. Позвонил Сэмми, он открыл дверь гаража, и я завел нашу машину внутрь. Он закрыл за нами дверь и поднялся в дом, прежде чем мы вышли из машины. Дверь гаража захлопнулась, закрыв блеск дня, оставив только серый свет, проникающий через грязное окно. Я вышел из машины. Ни одна из женщин не пошевелилась.

Я обошел машину со стороны пассажира и открыл дверь. Помог маме выйти. Я проводил её до ступенек и оглянулся на Лору. Она все поняла, вышла сама и закрыла мамину дверь. Когда мы вошли на кухню, Сэмми стоял, опираясь на кухонную стойку, и потягивал кофе.

— Мама, пососи хуй Сэмми, пока мы будем тут разговаривать.

Сэмми чуть не поперхнулся. Кофе потекло по его подбородку.

Я взглянул на Лору, и она отодвинулась, смущенная тем, что её заметили. Она взяла тряпку для посуды, вытерла Сэмми подбородок и забрала у него чашку. Затем она отошла. На ней всё ещё был серый "лондонский" туманное пальтишко, но оно не скрывал её сверкающие черные туфли на высоких каблуках.

Мама встала на колени, стянула с Сэмми брюки, обнажив его напрягшийся хуй. Она лизнула и поцеловала его, а затем втянула конец в рот.

Сэмми застонал.

Мама взяла его глубже, всасывая его хуй в горло, а затем отстранилась.

Сэмми посмотрел на меня.

— Я...  — сказал он.  — Я...  — начал он снова.  — Я думал, тут будет т-только... т-твоя.. аххх... м-мама.  — Он заикался.

— Я тут подумал — нам нужен кто-то для уборки. Лора сделает это для нас.  — Я посмотрел на неё.  — Ты принесла полотенца?

Миссис Уиллс выглядела так, будто я её ударил. Её глаза заблестели слезами.

Сэмми застонал.

Я похлопал маму по плечу.

— Пока не давай ему кончить.

Она отстранилась и уставилась на торчащий перед ней хуй. Сэмми погладил её по голове и отодвинулся от неё, натянув свои треники на место, но они были в обтяжку, и он выглядел нелепо.

Я покачал головой и закатил глаза.

— У нас полно полотенец. Я принесу их,  — сказал Сэмми.

— Нет. Скажи прислуге, где их найти, и она их принесет.

Сэмми так и сделал, и когда Лора ушла, он посмотрел на мою мать, сидящую на пятках посреди его кухни.  — Мы действительно собираемся это сделать?

— После прошлой ночи, как ты вообще можешь спрашивать? Что случилось после того, как мы ушли? Нет, не говори мне. Нам нужно решить, где это будет происходить. Мы должны использовать парадную комнату или спальню твоей мамы?

— Боже, я об этом не подумал. Хотя мы поменяли постельное белье на кровати. Все чисто,  — сказал Сэмми.

Я расстегнул штаны и натянул их на свой твёрдый хуй.

— Мам...  — сказал я.

Она оглядела меня и смотрела, как я обнажаю свой хуй. Подползла ко мне, обхватила его рукой и потянула вниз, на 

уровень своих губ. Поцеловала конец, облизала его, а затем втянула залупу в рот.

Я положил руку ей на голову и осторожно придержал её, чтобы она не заглотнула меня слишком глубоко. Я не хотел кончать сейчас, но кончил бы, если бы она обхватила меня ртом, как Сэмми.

Он наблюдал за происходящим и после того, как мама начала непринужденно сосать мой хуй, поднял на меня глаза.

— Думаю, в спальне. Но раздень её в гостиной. Тогда она сможет отсосать нам там, а потом лечь обратно на кровать, где мы...  — он остановился.

— ... выебем её.  — Я закончил за него.

Сэмми кивнул:  — Да, где мы её трахнем.

Я потрепал маму по голове.

— Иди ложись и расслабься. Мы придем к тебе, когда будем готовы.

Она выпустила мой хуй и с трудом поднялась на ноги. Её глаза пылали, но она ничего не говорила. Она повернулась, но я схватил её за плечи и притянул к своему обнаженному хую. Инстинктивно она потянулась назад и взяла его в руки. Затем она прижалась ко мне задом и вздохнула.

Я прижал свой рот к её уху и прошептал:  — Моя прекрасная мама, сегодня я собираюсь отдать твое тело моим друзьям, чтобы они использовали его по своему усмотрению. Прежде чем мы это сделаем, ты объявишь нам о своем желании быть использованной по нашему усмотрению. Ты дашь нам своё разрешение...  — она покачала головой.  — Нет, ты права, ты попросишь, чтобы мы использовали тебя.  — Она снова покачала головой, всё ещё оставаясь мамой.  — Хорошо, а что потом?

Она повернулась и страстно поцеловала меня.  — Просто возьми меня. Покажи им, что я готова быть использованной,  — прошептала она и ушла от нас.

Сэмми уставился на меня.

— Сыр и крекеры, Сонни. Что это было?

Появилась Лора с руками, полными полотенец и т. д.

— Лора, отнеси это в спальню, где мама. Убедись, что она уже мокра, но, Лора, ей лучше не испытывать оргазм, иначе тебе не поздоровится.

Она трезво кивнула и ушла от нас. Я посмотрел на Сэмми.

— Твоя мама не единственная женщина, которой нравится, когда её шлепают, но я думаю, что миссис Уиллс хочет, чтобы её наказывали, а не причиняли боль. Твоей маме нравится боль, чтобы жопа горела. Миссис Уиллс хочет, чтобы её игнорировали, чтобы, когда её наконец отымеют, контраст прорвался сквозь неё и дал ей глубокую кульминацию.  — Я пожал плечами.  — Просто теория.

Сэмми беззвучно кивнул, его карие глаза расширились. Затем он усмехнулся.

— А зачем здесь миссис Уиллс?

— Я же говорил тебе. Она прислуга. Она будет убирать за нами. Пусть мама будет опрятной и аккуратной, пока мы её трахаем. Мы же не варвары, в конце концов. О, черт. Я собирался что-то сделать. Пойдем, я хочу, чтобы ты это посмотрел.

Я вернулся в спальню и обнаружил, что Лора стоит у двери и смотрит на тело моей матери, лежащее на кровати. Мамины ноги были раздвинуты, и она очень медленно и нежно ласкала свою пиздёнку.

— Положи туда полотенца, Лора,  — 

тихо сказал я.

Мамина рука перестала двигаться, но она никак иначе не отреагировала на наше появление.

Лора положила полотенца на комод, который был освобожден, предположительно в ожидании нашего прихода. Она повернулась и посмотрела на меня.

— Поднимите платье, миссис Уиллс.

Я использовал это обращение, чтобы подчеркнуть её положение. Её щеки раскраснелись, она положила руки на лацканы пальто и медленно стянула его с плеч. Она сняла его и положила на стул с прямой спинкой у конца комода.

Мама подняла голову и посмотрела на нас через фактурный рельеф своего тела.

Я подошел к Лоре, а Сэмми шагнул в комнату.

— Поднимите платье, Лора,  — сказал я.

Её румянец усилился. Она посмотрела мимо меня на Сэмми, а затем на мать, которая наблюдала за нами. Миссис Уиллс опустила глаза и схватилась за подол маленькой черной юбки, которая была на ней.

— Я солгала,  — сказала она.  — У меня есть подвязки.  — Подол платья поднялся, подтверждая её слова. На ней были подвязки, но не было трусиков. Она стояла с юбкой, поднятой выше талии, а затем подняла глаза, чтобы встретиться с моими.

Её действия были настолько... настолько... манящими, что я не знал, отшлепать её за ложь или тут же трахнуть. Поэтому я сделал и то, и другое. Я взял её за плечи, повернул лицом к комоду и нагнул её. Она отпустила юбку и положила руки на комод. Я сам поднял юбку и провел пальцем по щели её маленькой упругой попки, вниз между ног к её киске, которая показалась мне влажной. Затем я сильно ударил её по правой щечке этой рукой. Так же сильно я отшлепал её по другой щечке. Затем я расстегнул штаны, достал свой хуй и вошел в неё, толкаясь, преодолевая её сопротивления, пока её киска не раскрылась, как цветок, и я упал на дно её пещерки, устанавливая как флаг на новом континенте, утверждая его, как новые владения короля. Хорошо быть королем!

Лора хныкала и дрожала.

Я вытащил член из её тела, и она снова заскулила.

— Лора, вы не можете кончить сегодня. Если вы кончите, вы вернетесь домой, и я не позволю вам прислуживать сейчас, или снова, когда у нас будет кто-то ещё, когда мы будем делать "Энни" с кем-то ещё.

— Нет. Нет, пожалуйста,  — прошептала она.  — Я хочу, хочу, хочу служить тебе. Всем вам.

— Никакого оргазма. Никакой кульминации. Никаких концов. Вы понимаете?

Миссис Уиллс кивнула.

— Теперь убедитесь, что моя мать возбуждена и мокра, но не снимайте с неё одежду. Я закрою дверь, и мы придем за ней. Если она не будет мокрой, когда я вернусь, вы пойдете домой. Понятно?

— Да, Сонни,  — прошептала Лора Уиллс, всё ещё склонившись над комодом, её задница блестела от мазков влаги.

— Если вы будете хорошо себя вести сегодня, я воспользуюсь вами в следующий раз.

Я вышел из комнаты, закрыв за нами дверь, и вернулся на кухню. Приготовил себе чашку чая.

Сэмми уставился на меня.

— Что на тебя нашло?

Я пожал 

плечами.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ведешь себя как... как... как... Лэндон и всё такое!

Я пожал плечами.

— Мама сказала мне, что закупорка хуями — это не разновидность романтичных свиданий. Это способ лечения; это удовольствие от сочетания нашего использования их с их принятием нас. Они хотят этого. Мы хотим этого, но кто-то должен быть первым. Это я. Я создал всех милф, я должен направить их к нашей цели — герметичности.

— Я думал, ты сказал, что позволишь событиям развиваться самим?

— Я ошибался. Сейчас я веду себя как Брент, но я не переборщу и не перегну палку, если мы нарушим план.

Сэмми кивнул.

— Верно. Он ненавидит, когда у него есть план и он не следует ему до конца. Он немного...  — Сэмми замолчал и усмехнулся.

Я тоже усмехнулся:  — Задница?  — сказал я.

Сэмми полузасмеялся, а потом сказал:  — Вот дерьмо, да кто будет брать его в задницу?

Я кивнул, думая об этом же, но тут раздался звонок в дверь. Я взглянул на часы на плите. Ровно десять.

— Ну что? Ты занимался чем-нибудь со своей мамой вчера вечером?  — Я потягивал чай из своей чашки.

Снова раздался звонок в дверь.

— Может, стоит открыть дверь?

Я снова сделал глоток.

— Пусть они немного подождут. Предвкушение может быть очень волнующим. И что? Что ты сделал?

Сэмми обеспокоенно посмотрел в сторону входной двери.

— Что? Думаешь, они собираются уйти? Пусть подождут,  — сказал я.

Сэмми улыбнулся.

— Я спал с ней. Мы ебались после того, как ты ушел. Боже мой, она была так возбуждена. Я думал, она никогда не кончит.  — Он потирал свой хуй.  — Я вошел в неё сегодня утром, но оставил её задыхающейся. Я не хотел сегодня кончать с пустыми яйцами. Во все эти дни!

— Она любит, когда её "едят", Сэмми. Когда она придет домой, отведи её в душ и "съешь" её там.  — Я отпихнул стойку, поставил чай и пошел к входной двери. Открыл её.

— Почему миссис Уиллс здесь?  — сразу же спросил Лэндон.

— Доброе утро. Ты как раз вовремя.

— Ну?

— Ты заходишь или нет?  — сказал я, начиная закрывать дверь, но Лэндон протянул руку и остановил меня. Я отступил назад, и они вошли в дом.

— Я бы не стал доёбываться до Сонни сегодня, Лэндон. У него всё под контролем!  — сказал Сэмми с усмешкой в голосе.

Я хрюкнул, прошел в гостиную и сел. Остальные парни последовали за мной, но стояли и смотрели на меня.

— Какого хрена, Сонни?  — сказал Лэндон.  — Ты сказал десять часов. Сейчас десять часов.

Я просто уставился на них. Эффект был комичным, но я молчал, в основном потому, что не мог придумать, что сказать. Они все смотрели на меня, но когда я не отвел взгляд, они занервничали и начали переглядываться друг с другом и переминаться с ноги на ногу.  — Вы собираетесь сесть?  — спросил я наконец.

Они все выглядели смущенными, включая Сэмми, который знал, что ждет их в спальне. Они все нашли место, чтобы сесть.

— Сэмми и 

я выебали миссис Ханивелл и мою мать прошлой ночью,  — сказал я.  — Мы с мамой обсудили это и пришли к соглашению. Это событие, как поездка в Диснейленд. Мы не собираемся в нем жить. Если тебя это смущает, нам нужно это прояснить. Мы не пытаемся превратить наших матерей в наших сексуальных рабынь.

— Почему нет?  — спросил Крис.

Это поставило меня в тупик.

— Ну, э... ладно, я не знаю ответа на этот вопрос. Наверное, я имею в виду, что я собираюсь дать понять каждой милфе, что они — повод, событие, возможно, как сексуальный праздник. Они должны знать, что мы собираемся дать им то, чего мы все хотим, а затем они смогут вернуться к своему материнству. Если вы хотите упорствовать, это ваше дело. Но я не собираюсь пытаться вмешиваться. Моя задача от этого августейшего органа состоит в том, чтобы мы все попали в эти августейшие органы. Как только мы сделаем их "герметичными", тогда, ребята — когда, и почему, и как вы ебётесь — это не моё и не ваше дело. Да ну нафиг. Я вот к чему. Мы должны сказать нашим милфам, что пока они ебутся с нами, это не значит, что мы владеем их кисками. Верно?

— Нет.  — Лэндон покачал головой.  — Что бы ни случилось потом, мы должны создать у них впечатление, что мы владеем ими. Сейчас. Мы не должны оставлять никаких сомнений на этот счет.  — Он посмотрел на меня.  — Ты же не собираешься создать у них впечатление, что мы просто дурачимся с ними? Мы на самом деле собираемся их всех отодрать, так ведь?

— Без сомнения, Лэндон. Нам не хватило одного хуя, чтобы сделать "Энни" с миссис Дункан и мамой,  — сказал Сэмми.  — Поверь мне, наши милфы будут закупорены, если мы останемся с Сонни.  — Он кивнул.

— К черту,  — сказал я, окончательно осознав, что пытаться организовать оргию было глупо. Я встал.  — Оставайтесь здесь.  — Я вышел из гостиной обратно в спальню миссис Ханивелл и открыл дверь.

— О, о, о, о, черт!  — Мама пыхтела на кровати.

Я подошел туда, где Лора лежала между её ног. Лора стянула мамины трусики вниз по маминым бедрам и сосала клитор, поглаживая губы маминой киски. Моя мама была явно мокрой, насквозь.

— Хватит. Лора, поднимите её и отведите в гостиную. Поставьте её посреди комнаты и ждите меня. Мама?

Мама открыла глаза и посмотрела на меня.  — Да, Сонни?

Снова прозвучала эта приторная фраза.

— Выйди в гостиную и жди меня.

Они слезли с кровати и вышли из спальни. Я начал раздеваться. Она была моей матерью, я должен был вести её за собой. Возможно, я буду вести их всех.