В Валдорфе

Эти события произошли несколько лет назад, ещё до того, как "Waldorf Astoria" начал свою реконструкцию. Элегантный вестибюль тянулся от Парк-авеню до Лексингтон-авеню. В середине стояли большие часы, богато украшенные, позолоченные, со Статуей Свободы наверху. Когда вы там будете, я уверен, что они всё ещё будут там, чтобы посмотреть достопримечательность — идеальное место для начала празднования годовщины свадьбы.

Роберт Джонс, опытный редактор печатных новостей известной газеты, спешил по улице сквозь кружащиеся снежные вихри, чтобы встретиться со своей женой, с которой прожил 25 лет, Энн. Успешный менеджер по маркетингу, Энн, конечно, уже была там, всегда вовремя.

Они были сильной парой, состоявшимися, уважаемыми, независимыми и преданными друг другу. Роберт был изящно стареющим успешным мужчиной, чье обаяние и острый ум делали его бесценным в главном отделе новостей. Энн была движущей силой многих самых успешных кампаний в области маркетинга косметики, сама очаровательная и известная тем, что не терпит дураков, независимо от их расы, вероисповедания или пола.

Роберт полез в карман. Кто знает, сколько раз он делал это, когда мчался сюда? Рождество совпало с его 25-й годовщиной свадьбы. Длинная тонкая коробочка, бриллиантовое ожерелье, которое он сделал для нее, 25 камней — его любовь к ней, прослеженная в драгоценных камнях. Он тайно копил деньги в течение нескольких лет, чтобы иметь возможность сделать этот подарок. Роберт любил красивые слова, поэтому, на коробке красовалась витиеватая надпись "Наша любовь в бриллиантах".

Почему такой экстравагантный подарок? Конечно, 25 лет — это сама по себе веха, и Рождество всегда было для них особенным. Они познакомились на вечеринке в канун Рождества и каждый год устраивали свидание-вечеринку в честь этого прекрасного праздника.

Из-за снега ночь казалась особенной, и он чувствовал, как растет его возбуждение по мере того, как он спешил к своей любимой женщине. Духовой квартет Армии Спасения стоял у Центрального вокзала, и он пересек улицу, чтобы сделать пожертвование. Это замедлило его, но он ничего не мог с собой поделать. Это было Рождество!!

Даже воодушевлённый духом Рождества, он чувствовал, что в их совместной жизни были темные времена. Казалось, что они отдаляются друг от друга. Карьерный рост Энн в её компании обременял её возросшими обязанностями и новой потребностью в путешествиях.

Роберт руководил группой молодых репортеров, полных энергии, с небольшим опытом и прекрасной возможностью получить иск в суд на его любимую газету, если не будет твердой руки. Они стали реже видеться друг с другом, и Роберт опасался, что они с Энн начинают к этому привыкать. Энн предложила им не уделять так много внимания праздникам и найти то, чем они хотели бы заниматься, возможно, вместе, а возможно, и нет.

Он надеялся завладеть вниманием Энн и оторвать её от того, что её поглощало. Присоединиться к нему в возобновлении их брака. Не то чтобы он волновался. Он твёрдо знал — Энн никогда его не обманет. Их отношения всегда были прочными, и он доверял ей. Роберту никогда не приходило в голову спросить,  

довольна ли Энн тем, как обстоят дела между ними. Некоторые вещи следует принимать как должное. Разве не это означало доверие?

Роберт нёс в руках цветы. Он напевал рождественскую песенку, он шёл пружинистым шагом. Он не мог дождаться, когда заключит Энн в объятия и унесет её в сказочную ночь, которую он для них запланировал.

В этот момент несколько мужчин вышли из бара. Энн была прямо за ними, она стояла у часов и оглядывалась по сторонам. Конечно, она была счастлива. Энн никогда не опаздывала, а Роберт, похоже, всегда опаздывал.

— Энн, здравствуй, любимая.

Один из мужчин отделился от группы, чтобы подойти к ней, крепко обнял и нежно поцеловал Энн прямо в губы. В растерянности, она привычно глубоко ответила на его поцелуй.

— Майк, милый, что ты здесь делаешь?

Поняв, что её муж может появиться в любую минуту, явно взволнованная, Энн отстранилась. Но было уже поздно, Роберт уже увидел произошедшее. Он остановился и отступил назад, чтобы посмотреть, что за этим последует. Энн все ещё оглядывалась по сторонам, она явно нервничала.

— Я в городе для быстрой встречи, а затем вылетаю из аэропорта Кеннеди в Лондон первым рейсом утром. Ты свободна сегодня для любви? Твой муж...

Сам того не осознавая, Роберт медленно двинулся к ним, прислушиваясь со все возрастающим беспокойством. Кто был этот мужчина? Кем он был для Энн? Он мог видеть завернутый подарок в её руках. Это было для него? Или для этого незнакомца? И их явно любовный поцелуй в таком общественном месте...

— Роберт Джонс,  — представился он. Лицо Энн застыло, её взгляд метался от любовника к мужу и обратно.

— Я вижу, ты знаешь мою жену, Энн. И тебя зовут..?

— Билл, Билл Джонсон,  — последовал заикающийся ответ.

Билл беспомощно взглянул на Энн. Что он должен был сказать?

— Я вижу, что застал вас обоих в неподходящее время. Вы двое должны наверстать упущенное, в отеле полно свободных номеров, если вы ещё не забронировали, а я должен идти. Энн, возможно, мы встретимся позже. Я вызову такси.

Роберт рылся в кармане, пытаясь достать телефон. Вместо этого он обнаружил, что вытаскивает подарочную коробку. Энн растеряно вертела свой подарок в руках, не зная, что делать.

— Энн, не беспокойся. Я найду дорогу. Роберт посмотрел вниз на блестящую длинную плоскую коробку с блестящей черной лентой. В его глазах стояли слезы.

— И, как бы то ни было, это для тебя. Он отвернулся, когда сунул ей в руки ожерелье.

Позади него слышалась ругань. Они обменивались сердитыми словами. Он перестал обращать на это внимание. Роберту нужно было уйти, уехать. Как до этого дошло? Что он упустил, будучи слишком занят работой? Как могла его Энн так предать его? Грёбаная шлюха!!!

— Роберт! Роберт!!

Энн звала его, но он уже был на верхней ступеньке лестницы. Её голос звучал все ближе, но он был уже на выходе. Там стояло такси, и он быстро сел в него. Роберт назвал адрес и исчез.

Энн увидела,  

как такси влилось в поток машин. Одно такси в море машин, его безнадежно было найти. Что она наделала? Роберт никогда не должен был знать. Она была так осторожна. Как она могла? Кто знал, что она столкнется с Биллом? Как он мог быть таким тупым и легкомысленным, подходя к ней так открыто? Неужели Билл все испортил? Как Энн могла это исправить, если вообще могла?

Билл оторвался от своих спутников и, наконец, догнал её.

— Энн, ты в порядке?

— Ты думаешь, он догадался?

— Энн, ты же увидела, что он всё понял. Конечно, он догадался. Энн, мне так жаль...

Энн кивнула и сказала Биллу, что это не его вина, но весь её вид обвинял его. Что дало ему право так обращаться с ней, на людях, где любой мог увидеть? Он не мог просто поздороваться и идти дальше? Это была катастрофа. Роберт был уничтожен. Ей придется изменить свое расписание, чтобы найти время для мужа. Она поговорит с Робертом и объяснит, почему они должны преодолеть эту неприятность. Вскоре Энн придумала, что она скажет, чтобы привести Роберта в чувство. Это был хороший план, и Энн не видела причин, по которым он не сработал бы.

•  •  •

Роберт смотрел в окно такси на проносящиеся мимо огни. Что он пропустил? Когда она успела так далеко уйти? Был ли он зол? Он чувствовал, что это так, но если так, то почему он не кричал и не бил этого ублюдка кулаками? Вместо этого он был один, убегая от любимой женщины, теряясь во взаимных обвинениях, молча, стараясь не плакать. Что бы он ни чувствовал, это было гораздо больше, чем гнев. Впервые на своей памяти Роберт Джонс не знал, что делать. Он чувствовал себя ослепленным, брошенным и преданным.

Когда Энн вернулась домой, Роберта там не было, и в этом не было ничего удивительного. Энн переоделась, перетащила стул из гостиной в прихожую и устроилась, ожидая возвращения мужа домой. Она проснулась с восходом солнца и обнаружила, что он не пришёл и она осталась одна. Была суббота.

Должно быть, он снял комнату. Он будет дома сегодня днем. Она подавила желание позвонить ему на мобильный. «Ему нужно время, чтобы все обдумать», сказала она себе. Когда он успокоится, как он всегда делает, мы поговорим и все уладим. К полудню Энн начала нервничать, к трем часам дня она была в полной панике.

Энн позвонила ему на мобильный, в офис, в спортзал, в два бара, которые, как она знала, ему нравились, полдюжине его друзей и его матери (с которой она никогда не ладила). Никто ничего о нем не слышал.

К воскресенью она позвонила в полицию Нью-Йорка, в ФБР, в полицию штата и всем, о ком только могла подумать. Был нанят частный детектив. Конечно, она все это сделала. Её муж пропал, и ей нужно было его найти!!

По какой-то отчаянной причине она подумала, что ей поможет, если она поедет в город 

и сама поищет Роберта. Толпы людей, вышедших за покупками, превратили её поиски в пустую трату времени.

Когда она позвонила своей сестре Бет за помощью, её семья впервые увидела, насколько ужасными были на самом деле обстоятельства. К воскресному обеду две сестры Энн и их мужья, их дети, её родители, сестра её матери Беверли, его мать, некоторые из старейших друзей Роберта и её непосредственные сотрудники с работы собрались в столовой, слушая детектива.

— Люди все время теряются. Праздники — всегда неподходящее время для эмоциональных травм, а Рождество особенно. Не было никаких оснований полагать, что произошёл несчастный случай или что Роберт был ранен. Он пережил сильное эмоциональное потрясение. (Это замечание привлекло несколько острых взглядов в сторону Энн.) Из всего, что слышал детектив, Роберт был разумным парнем. Они должны дать ему шанс всплыть и посмотреть, что он скажет.

Энн пришла в ярость, крича. Нет, это было не все, что они могли сделать. Нет, они не собирались ждать и смотреть, плавает ли труп её Роберта в реке. Он должен отложить свои другие дела, сделать свою гребаную работу и найти её мужа.

Неужели они не понимают, хотелось крикнуть им Энн. Она нуждалась в своем муже. Ей нужно было поговорить с ним, объяснить. Если что-нибудь случится с Робертом, как он вообще поймет её поступок? Как он сможет простить ее? Как она могла простить себя?

Детектив сказал все правильные вещи и выскользнул за дверь. На самом деле, он не мог сделать большего. Это был беспорядок Энн, и её работа — убирать его

Его уход ознаменовал начало Великого Гневного Спора. Присутствующие говорили, что знают нужных людей, которые могут что-то сделать, а потом прятались за своими мобильными телефонами, как будто вдруг нашли, что-то важное. Брат Энн возглавлял хор, отчитывая полицию за то, что она не сделала больше.

Обе матери сочувствовали несчастью, постигшему их семьи, по правде говоря, они были бессильны и знали это, и боялись того, что может произойти. Сестры презирали её, Энн чувствовала это. Бет объявила, что рождественский ужин отменен, и пока Роберта не найдут, она предпочла бы, чтобы семья предоставила друг другу немного места.

Когда голоса стали громче, Энн замолчала. Её гнев был исчерпан, и страх сдавил ей горло. Когда Бет сделала свое заявление, Энн поняла, что у нее нет голоса в этой комнате. Что она могла сказать людям, которые заботились о её муже больше, чем она сама? Энн узнала, что значит быть по-настоящему одинокой.

В конце концов, все ушли. Она поднялась в свою спальню, чтобы переодеться. Её платье с вечера пятницы все ещё лежало на кровати. Она подняла его и увидела подарочную коробку. Что было последним, что сказал Роберт? Нет, не последнее... что он сказал, уходя?

«Как бы то ни было, это для тебя».

Энн прочитала надпись и открыла коробку. Она взяла сверкающее ожерелье дрожащей рукой... Она потеряла сознание и упала, все ещё держа ожерелье в руке. До Рождества оставалось 

три дня, а её мужа все ещё не было.

•  •  •

У полиции в городе есть общежития, где они могут поесть и поспать во время работы в длинные смены. Газетчики знают, где находятся такие места, и у них есть друзья, которые позволят им переночевать несколько ночей, когда они не могут или не хотят возвращаться домой. Роберт не раз пользовался этим в прошлом.

До офиса было 30 минут ходьбы, и Роберт все ещё был в своей одежде, в которой был три ночи назад. Быстрая остановка в магазине мужской одежды исправила это. Ещё одна быстрая остановка, и он купил бритву и крем для бритья. Как бы плохо ни обстояли дела, он все равно должен работать. Газета пойдет в печать, крайние сроки есть крайние сроки.

Он использовал свою голосовую почту для прослушивания звонков, провел конференцию с коллегами в 9:15, встречался с нужными людьми до полудня и провел вторую половину дня, работая над статьей, в которой обсуждалось повышение уровня моря. Газета действовала так же, как и все великие бюрократии. Если вы точно не знаете, как связаться с нужным вам человеком, то простого способа связаться с ним вообще не существует. Если Энн и пыталась связаться с ним, то ей это не удалось.

Ну и хорошо, что тут можно было сказать?

Со своей стороны, Энн была бесполезна. Её отец был готов сказать ей, чтобы она шла домой, но это только ухудшило бы ситуацию. Её люди прочесывали отели, мотели, везде, где кто-то мог остановиться — от Бостона до Вашингтона. Она превратила весь персонал своего отдела в личное детективное агентство. Если старшему руководству это не нравилось, ей было все равно. В какой-то момент было слышно, как Энн кричала, что они должны начать искать под мостами, что свидетельствовало о нарастающем безумии.

Холли, старший художник-график, была той, кто разгадала загадку. Её отец служил в полиции Нью-Йорка.

— У полиции есть места для отдыха, сказала она.

Через двадцать минут у Энн был список адресов и телефонных номеров. Через две минуты в каждое общежитие позвонили. Когда адрес, где находился Роберт был подтвержден, Энн была в пути.

Роберт уже чувствовал себя лучше. Дежурный сержант дал ему понять, что он может оставаться до тех пор, пока не захочет уйти. Работа, казалось, шла хорошо. По крайней мере, это работало. Прекрасным, холодным ясным утром он вышел на прогулку. Энн стояла на пути, не более чем в пятидесяти футах впереди.

— Роберт, я искала тебя повсюду.

— И ты нашла меня.

Роберт внезапно почувствовал себя отстраненным, как будто наблюдал за тем, как он говорит со стороны. Не следует ли ему быть более эмоциональным, подумал он. Что-то происходило внутри него. Он не был уверен, что это было. Он мог видеть Энн в этом удивительном фокусе. Но как бы сильно он ни осознавал присутствие Энн, Роберт чувствовал себя мертвым внутри. Ему пришло в голову, что он должен быть более расстроен, но это было не 

так. Неужели он потерял все чувства?

— Пожалуйста, Роберт, позволь мне объяснить. Я не хотела причинять тебе боль. Я не хотела, чтобы ты узнал так, как узнал.

— Конечно, Энн, но действительно, что тут можно сказать? Что у тебя есть романы с другими мужчинами, теперь я это знаю. То, что ты скрывала это от меня, я тоже знаю. Что тебя поймали только случайно, так я был там. Я не хочу слышать о грязных подробностях или глупых рассказов, что это был просто секс и это ничего для нас не значит. Что ты действительно можешь сказать?

Энн почувствовала, как Роберт ускользает, и направилась к нему, надеясь физически сократить их эмоциональную дистанцию.

— Мы должны говорить об этом публично? Разве мы не можем пойти куда-нибудь и просто все обсудить?

— Энн, я узнал об этом в вестибюле отеля. Что может быть более публичным, чем это. Если тебе есть что сказать, я предлагаю тебе сказать это сейчас.

Это остановило её на полпути. Энн поняла, что не собирается убаюкивать Роберта притворной нормальностью, а затем изматывать его.

— Хорошо, Роберт, давай поговорим.... Я тебя так люблю. Я всегда любила тебя, но я начала чувствовать беспокойство. Я не знала, в чем дело, и не знала, как тебе сказать, потому что сама этого не понимала. Когда я получила повышение и провела так много времени в путешествиях, я была со множеством разных мужчин, которые обращали на меня внимание. Иногда они флиртовали со мной, и я понимала, что мне это нравится. Именно то, что они были новыми, делало их внимание другим. Я больше не была беспокойной, я была взволнована тем, что меня оценили как женщину. Мне это было нужно, и я не могла просить тебя дать мне это. Ты бы дал это разрешение? Мы так долго были вместе. Это было бы несправедливо.

— Энн, ты могла бы рассказать мне все это в любое время. Что моя прекрасная жена получает комплименты? Ты думаешь, я такой дурак, чтобы удивляться этому или ревновать? Было что-то еще, не так ли? У тебя был секс не со мной? Не нужно подробностей, просто «да» или «нет»?

Энн посмотрела вниз и заколебалась. К её чести, она посмотрела мужу в глаза и сказала «да».

— И вот у нас это есть. Я не знаю, почему и как мы сюда попали. Я не могу сказать, где я подвел тебя так сильно, что потерял тебя, но, очевидно, я это сделал.

Роберт услышал, как он прощается. Сделал ли он это потому, что Энн подтвердила его худшие опасения? Или это было его бессознательное решение, когда он оставил Энн с её любовником в отеле? Он не мог сказать. Все, что он знал, это то, что слова слетели с его губ. Это было так, как если бы кто-то взял под контроль его разум и тело, а он был сторонним наблюдателем.

Роберт понял, что он проходит мимо 

жены и идет своей дорогой. Энн стояла в шоке, пытаясь осмыслить то, что только что сказал и сделал её муж. Это был просто секс, немного возбуждения, это не имело значения, она любила только его. Она все объяснила. Почему он этого не видит? Почему он ей не поверил?

Городские кварталы в центре Манхэттена коротки на улицах, идущих на север и юг, но длинны на восток и запад. Уроженка Нью-Йорка, возвращаясь в свой офис, Энн заблудилась. Она продолжала искать ориентиры, что-то, чтобы сориентироваться, но была слишком отвлечена. Она все время возвращалась к тому, что сказал Роберт. Он ведь не все это имел в виду, не так ли?

У нее болели ноги, ей было холодно, и её телефон всё время звонил, поэтому она выключила его. Там была кофейня, и она нашла свободное место. Почему Роберт был так зол, так печален? На самом деле он ничего не сказал. Он не хотел подробностей. Сколько человек? Были ли они лучшими любовниками? Они богаты? Были ли они больше его? Лучше в постели? Разве не это хотят знать мужчины? Слова, которые можно бросить ей в лицо. Все возможные причины этого Роберт просто не хотел знать. Одного факта, что Энн скрыла то, что она делала, было достаточно, чтобы сломить его. Неужели Энн недооценила его? Неужели Роберт был настолько слаб? Почему он не сопротивлялся? Он должен был заявить на нее свои права и бороться за неё. Вот что делают мужчины.

Это поразило её позже, как острая боль. Нет, дурочка, ты разбила сердце своему мужу, потому что не верила, что он тебя послушает. Ты никогда не давала ему возможности поговорить с тобой о том, чего ты хотела. Ты никогда не говорила ему, что меняешься. Ты не дала ему шанса найти способы, которые вы оба могли бы использовать, чтобы все получилось. Почему Роберт должен верить ей сейчас, когда она не доверяла ему раньше?

Нет, Энн, правда в том, что ты боялась, что Роберт скажет "нет", а если и скажет, то ты все равно изменишь ему. Ты недостаточно любила его, чтобы сказать ему и жить с последствиями. Ты сделала его вторым после своего любовника и тебя. Ты солгала об этом. Ты предала его ради секса и теперь не можешь жить с тем, что сделала.

Ложь, которую мы говорим себе, разрушительна. Правда — если её рассказать слишком поздно и по неправильным причинам — может быть ещё хуже. Её разговор с Робертом был ошибкой и ещё одной катастрофой. Энн подняла трубку, но затем медленно положила её. Роберт был прав. Ей нечего было сказать ни ему, ни кому-либо еще. Она все разрушила.

Рождество пришло и ушло. Бет смягчилась, и семья собралась вместе в канун Рождества, чтобы попировать и обменяться подарками. Энн была приглашена, но знала, что лучше не присутствовать. Никто не хотел, чтобы она была там.

Несколько недель спустя Энн была на долгой телефонной конференции,  

когда её отец позвонил и сказал ей, что ей нужно ответить на экстренный звонок. Роберт находился в психушке для наблюдения. Он пытался покончить с собой. Он не появлялся на работе уже два дня. Полицию вызвали, потому что Роберта нашли сидящим с заряженным пистолетом и предсмертной запиской. Придет ли она? В его офисе она значилась как контактное лицо в экстренных ситуациях.

Энн была уже в пути, даже когда её сотрудники сообщили номер палаты Роберта и врача. К тому времени, когда она приехала, Энн снова взяла себя в руки и потребовала немедленно увидеться с мужем и его врачами.

На встрече присутствовали два врача, оба сертифицированные в области психиатрии, один из которых был автором уважаемого учебника. Другой был главным исследователем, ведущим национальное исследование депрессии и самоубийств у мужчин среднего возраста. Один из них сказал:

— Ваш муж очень болен. Он находится в клинической депрессии, разработал план самоубийства и предпринял шаги к получению оружия. Он представляет явную опасность для себя, если не для других. Мы снимаем его с тяжёлых лекарств в надежде дать ему шанс собраться с силами. Что бы ни довело его до такого состояния, это был шок, но он не говорит нам, что это было. Мы надеялись, что вы сможете нам в этом помочь.

Энн сочинила историю, которая, возможно, не имела смысла. Врачи делали свои тщательные записи и разговаривали между собой, как будто это что-то дало. Это не помогало Роберту. Ей нужно было поговорить с ним.

— Я хочу видеть своего мужа! Когда я смогу увидеть своего мужа?

— Мы, конечно, можем позволить вам увидеть вашего мужа, но это должно быть за двусторонним зеркалом. Сейчас мы не можем рисковать ничем, что могло бы сделать Роберту хуже. Как ни печально, но это может включать в себя встречу с вами.

Был ли это синяк на одной стороне его лица? Он не брился неделями, и его волосы! Были ли они вообще подстрижены с тех пор, как она видела его в последний раз? Он когда-нибудь мылся? Больничный халат обнажал его костлявые ноги. Он выглядел старым, брошенным, бездомным и неухоженным. Его руки были в наручниках. Его голова моталась из стороны в сторону и обратно. Он что-то бормотал одними губами, слово, которое она не могла расслышать. Что он делал со своими пальцами? Она подошла ближе к стеклу. Лечащий врач не остановил её. Его пальцы... он на что-то указывал? На потолок? Стены?

Видел ли её Роберт? Казалось, он почувствовал её присутствие и заорал громче. Он что, выкрикивал её имя? Энн показалось, что он выкрикивает её имя. Неужели Роберт делал вид, что стреляет из пистолета рукой и пальцами? Он целился им себе в голову? Он все ещё пытался покончить с собой? Энн ушла, не сказав ни слова. Она впервые осознала, что она натворила и поняла, что ей нужно было сделать.

•  •  •

Часы посещений заканчивались в 8 вечера. В 7:30 подъехал 

семейный фургон с кем-то похожими на мать и дочь, пришедших навестить папу и мужа. Проверка безопасности была поверхностной. Пока охранник отвлекся, мама передала свою сумочку дочери через металлоискатель. Этого никто не заметил. Как раз перед закрытием дочь ушла, а мама поднялась наверх.

Психиатрические палаты в первую очередь предназначены для того, чтобы держать пациентов внутри, а не для того, чтобы удержать людей снаружи. Энн повесила свой плащ на вешалку и осталась в накрахмаленном белом лабораторном халате. Взяв папку с зажимом и лоток для образцов, Энн проскользнула на этаж, и на удивление ей не составило труда найти на посту спящей медсестры ключ, чтобы попасть в палату Роберта.

Как долго она так просидела перед ним, Энн не знала. Казалось, прошли часы. Постепенно, по мере того как действие лекарств заканчивалось, Роберт приходил в себя. Должно быть, она задремала, а когда снова посмотрела, Роберт был в сознании и пристально смотрел на нее.

— Почему ты здесь?

— Ты попросил меня прийти, и я твоя жена.

Роберт отвел взгляд.

— Роберт, ты сказал мне, чего ты хотел. Ты сказала мне, что делать. Краем глаза он наблюдал, как она достает из кармана маленький пистолет.

— Я знаю, что ты хочешь умереть. Из-за того, что я сделала, ты хочешь умереть. И я тоже. Когда-то у нас была хорошая совместная жизнь. Давай закончим все так же. Я пойду первой, потом ты. И, может быть, мы увидимся на другой стороне.

Роберт посмотрел на свою жену. Он видел в ней девушку, на которой женился, и всё хорошее, что когда-либо случалось с ними. У нее был свой план, но и у него тоже был свой план. Для Энн это было так, как будто Роберт смотрел на нее в первый раз, и она никогда не чувствовала себя более неуверенной.

— Отдай мне пистолет. Проверь коридор.

Энн протянула ему пистолет. Коридор был пуст. Она думала, что её разум будет лихорадочно работать, но это было не так. Каково было бы покончить с собой? Сможет ли она это сделать? Может ли она приставить пистолет к голове и нажать на спусковой крючок? Это звучало как план, но на самом деле это было не так. Она убегала от своей собственной жизни. Часть Энн надеялась, что после смерти действительно они будут вместе. Если нет, то, по крайней мере, она разделит судьбу своего мужа. В их совместном выборе того, как покончить со всем этим, было достоинство, которое Энн могла принять.

— Они проходят каждые пол часа. Держи ухо востро. После следующего обхода действуем.

Энн наблюдала, это был её долг, она была обязана своему мужу присоединиться к нему. У нее перехватило горло, но она могла это сделать. Энн должна была довести это до конца. Это был единственный способ исправить всю боль и страдания, которые она причинила. Она закрыла глаза и произнесла небольшую молитву тому, кто мог бы её услышать, чтобы они с Робертом 

были вместе навсегда.

— Энн, пора. Давай сделаем это. Сядь на кровать. Ты первая.

Она не была так близка к Роберту с... ну, с той ночи, и это заставляло её нервничать. Но в этом был смысл. Пистолет упадет там, где Роберт сможет его достать. Она взяла пистолет. Энн думала, что он будет холоднее. Она не должна колебаться, подумала Энн. Приставив дуло к виску, она одними губами произнесла: «Прости» своему мужу, и нажала на спусковой крючок.

Ничего не произошло.

Она нажала на курок снова, и снова ничего. И ещё раз. Что было не так? Все шло наперекосяк! Она собиралась освободить Роберта и быть с ним, но пистолет не сработал. Она подняла глаза, её руки были заняты её последней неудачей как жены, её глаза были полны слез.

Какой ужасный риск! Так много способов, которыми все могло пойти не так, Роберт содрогнулся. Даже уходя той ночью, Роберт знал, что Энн соберет все свои силы, чтобы найти его. Она поставила бы на это весь свой персонал, обзвонила бы всех, наняла профессионалов и подкупила сотрудников газеты, чтобы сообщить о нем.

Она говорила себе, что просто пытается найти своего мужа, когда на самом деле она пыталась контролировать его. Сначала найти его, а потом ублажать любовью и чувством вины. Мягко, она заставляла бы его отступать с уступа и позволять вещам возвращаться туда, где они были. Возможно, Роберт смог бы помириться со своей женой. Но он никогда не уступит параду новых любовников Энн.

Жизнь или смерть — вот к чему все сводилось. Будет ли его брак с Энн жить дальше или умрет? Роберт не мог сказать.

Роберт понял, что Энн готова, когда показала ему пистолет. Было достаточно легко забрать его у нее и опустошить. Но ничто из этой драмы не имело значения, если Энн не разыграла бы сцену до конца.

Роберт не думал, что она это сделает. Она может приставить пистолет к голове, но никогда не нажмет на спусковой крючок. К его изумлению, Энн надавила на курок. Как она могла это сделать? С благоговением Роберт посмотрел на свою жену и увидел её совершенно по-новому. Он улыбнулся, и Энн посмотрела на него в замешательстве. Роберт раскрыл левую руку, чтобы показать патроны. Его правая рука потянулась к ней, и Энн взяла его за руку и притянула к себе. Она не отпускала его очень долго.

— Пора домой, жена.

•  •  •

И они жили долго и счастливо (Да, потребовалось некоторое время, очень хорошие юристы и много усилий, чтобы убедить медицинских работников, прежде чем им разрешили уехать).

Кто был виноват? Имеет ли это значение? Кто заслуживал большего, чтобы быть сожженным? Кого это волнует? Жизнь коротка. Любви мало. Когда вы найдете настоящую любовь, окопайтесь и держитесь. Никогда не сдавайтесь. Молитесь о подкреплении и сражайтесь до конца.